Текст книги "Страстная бунтарка"

Эмили Маккей
Страстная бунтарка

Глава 1

Джонатан Бэгдон всего лишь хотел, чтобы его личная помощница вернулась домой.

Семь дней назад Уэнди Лиланд уехала на похороны своей родственницы, и в ее отсутствие в его компании все пошло кувырком. Он пропустил важную деловую встречу и потерял клиента, потому что первая временная помощница случайно удалила из компьютера его ежедневник. Вторая отправила последний опытный образец из отдела исследования и разработок в Пекин вместо Бангалора. Джинелл, начальница отдела кадров, дважды грозилась уволиться. За прошедшую неделю не менее пяти женщин выбежали из его кабинета в слезах.

В довершение всего третья помощница сломала кофемашину, так что за последние три дня он не выпил ни чашки приличного кофе.

Сейчас, когда обоих его партнеров нет в городе и он в одиночку вынужден заканчивать подготовку к важной сделке, неужели он хочет от Уэнди слишком многого?

Уставившись в чашку с коричневой бурдой, которую он только что приготовил, Джонатан размышлял над тем, может ли он попросить Джинелл купить новую кофемашину или этим еще сильнее ее разозлит. Но Джинелл нет в офисе. Ведь еще только начало восьмого. Большинство сотрудников приходят к девяти часам. Он мог бы выйти из офиса и купить себе стакан кофе, но сейчас у него нет времени на такие мелочи. Будь Уэнди сейчас здесь, новая кофемашина появилась бы как по мановению волшебной палочки. Переговоры с «Олсон Инкорпорейшн» прошли бы без сучка без задоринки. Когда Уэнди на месте, все идет как надо. Как так получилось, что за несколько лет его личная помощница стала такой же незаменимой для его компании, как и он сам?

Черт побери, если брать в расчет прошедшую неделю, Уэнди здесь нужнее, чем он. Эта мысль подействовала отрезвляюще на человека, который вместе с двумя партнерами на пустом месте создал перспективную компанию.

Одно он знает наверняка: когда Уэнди вернется, он сделает все возможное для того, чтобы она больше не уезжала.

В начале восьмого Уэнди Лиланд тихо прокралась в свой кабинет. Сразу как только она вошла, автоматически включился свет, и она быстро поставила детское автомобильное кресло, которое принесла с собой, в затененный уголок за своим рабочим столом. Спящая в нем четырехмесячная малышка по имени Пейтон пошевелилась и издала булькающий звук.

Уэнди немного покачала кресло, чтобы Пейтон не проснулась, после чего села за стол. Нервно сглотнув, она окинула взглядом свой кабинет. Она уже пять лет работает на трех человек, которые руководят «Эф-Эм-Джей», – Форда Лэнгли, Мэтта Бэлларда и Джонатана Бэгдона.

Она пять лет проучилась в одном из университетов Лиги плюща[1]1
  Лига плюща – объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США.


[Закрыть], что делало ее слишком образованной для этой работы. А может, и нет, учитывая то, что она не получила степень ни по одной из семи профилирующих дисциплин. Ее родные до сих пор думают, что она растрачивает впустую свои способности. Но эта работа приносит ей удовлетворение. Она ее обожает, и ничто не смогло бы ее заставить уйти из «Эф-Эм-Джей», если бы в ее жизни внезапно не появился маленький живой сверток, который сейчас мирно спит в детском кресле.

Когда Уэнди ехала из Пало-Альто в Техас на похороны своей кузины Битси, она понятия не имела, что ее там ждет. С того момента, как ей позвонила ее мать и сообщила, что Битси разбилась на мотоцикле, она испытывала потрясение за потрясением. Она даже не знала, что Битси родила ребенка. Никто из их семьи не знал.

Итак, Уэнди согласно последней воле Битси стала опекуном малышки, но ей нужно будет отстоять свои права на ребенка в судебных баталиях колоссального масштаба. Родные Пейтон так просто своего не отдадут. Если Уэнди хочет, чтобы девочка осталась с ней, ей придется сделать то, чего она поклялась никогда не делать, – вернуться в Техас.

В этом случае ей придется уволиться из «Эф-Эм-Джей».

Только Битси могла лежа в могиле продолжать создавать проблемы другим. При этой мысли Уэнди нервно рассмеялась. Это был смех сквозь слезы. Зажмурившись, она прижала к глазам ладони. Если она выпустит из-под контроля свою печаль, то проплачет целый месяц. Сейчас у нее нет на это времени.

Уэнди включила компьютер. Вчера вечером она напечатала заявление об уходе и отправила его на свой рабочий электронный адрес. Она могла бы отправить его сразу Форду, Мэтту и Джонатану. Когда Форд позвонил ей, чтобы выразить свои соболезнования, она сообщила ему о своем решении. Распечатать заявление и отдать его лично в руки Джонатану – простая формальность, но она решила, что так будет правильнее по отношению к ее боссу. Кроме того, она захотела в последний раз зайти в офис, чтобы попрощаться с прежней Уэнди и жизнью, которую она прожила в Пало-Альто.

Когда компьютер загрузился, она открыла электронное письмо и отправила его на печать. Монотонное жужжание техники было единственным источником звука в кабинете. В столь ранний час в офисе нет никого, кроме Джонатана, у которого весьма напряженный рабочий график.

Подписав заявление, Уэнди оставила его на столе и подошла к двери, соединяющей ее кабинет с кабинетом ее боссов. Вдруг на нее нахлынула волна сожаления. Вздохнув, она прижалась лбом к двери, словно деревянное полотно могло придать ей сил.

* * *

– Ты не можешь винить Уэнди. – В голосе Мэтта Бэлларда слышалось осуждение.

Сейчас Мэтт проводит свой медовый месяц на Антильских островах. Его жена Клэр разрешает ему делать по одному деловому звонку в день. Именно поэтому они и запланировали этот телефонный разговор на столь раннее время.

– Она впервые за пять лет взяла отпуск по семейным обстоятельствам.

Я не говорил, что виню ее, – ответил Джонатан, жалея, что затронул эту тему после того, как они обсудили дела.

– Когда она должна вернуться? – спросил Мэтт.

– Еще четыре дня назад.

Уэнди говорила, что задержится в Техасе максимум на три дня. После похорон она позвонила ему, и сказала, что задержится еще на некоторое время. Джонатан не знал, когда точно она вернется, и это выводило его из себя.

– Перестань волноваться. После нашего с Фордом возвращения у нас будет полно времени. – Как назло Форд тоже отсутствовал. Он проводил время со своей семьей в их втором доме в Нью-Йорке. – У нас в запасе еще почти месяц.

Именно это его и беспокоит. Такие формулировки, как «почти месяц», «полно времени» и «некоторое время», его не устраивают. Он предпочитает точные цифры и даты.

Чтобы не нагрубить своему партнеру и другу, Джонатан положил трубку. Этот потенциальный правительственный контракт сводил его с ума. Ужаснее всего было то, что никого больше это, похоже, не беспокоило. Последние несколько лет отдел исследований и разработок «Эф-Эм-Джей» совершенствовал электросчетчики нового поколения, которые могут следить за потреблением энергии внутри здания и регулировать этот процесс. Система, разработанная в «Эф-Эм-Джей», оказалась эффективнее всех остальных, что сейчас есть на рынке. Ее использовали в головном офисе компании, благодаря чему расходы на электроэнергию снизились на тридцать процентов. Если правительство заключит с ними контракт, их счетчики будут установлены во всех государственных учреждениях страны. Затем ими заинтересуется и частный сектор. Помимо этого, массовое приобретение счетчиков увеличит продажи остальной продукции «Эф-Эм-Джей».

Как оба его партнера могут так спокойно относиться к тому, что сулит «Эф-Эм-Джей» огромную прибыль? От этой сделки зависит будущее их компании. Они должны во что бы то ни стало получить этот контракт.

Захлопнув ноутбук, Джонатан услышал какой-то шорох за дверью. Временная помощница вряд ли могла так рано прийти. Но смеет ли он надеяться на то, что Уэнди наконец вернулась?

Поднявшись, он пересек огромный кабинет, который занимал вместе с Мэттом и Фордом. Когда он открыл дверь, Уэнди упала прямо в его объятия.

Когда дверь неожиданно распахнулась, Уэнди потеряла равновесие, но Джонатан вовремя подхватил ее и прижал плечом к своей груди. Ее свободная рука машинально легла на лацкан его пиджака.

Она почувствовала слабый аромат мыла, исходящий от его кожи. Ощутила, какая твердая и широкая у него грудь. Первое, что она увидела, когда подняла голову, был его гладко выбритый квадратный подбородок.

Джонатан Бэгдон очень привлекательный мужчина, но до сих пор она прилагала большие усилия, чтобы это игнорировать. Он почти всегда серьезен. В те редкие мгновения, когда он улыбался, на его щеках появляются очаровательные ямочки.

Он не очень высокий, где-то около пяти футов, но его атлетическое телосложение с лихвой компенсирует этот маленький недостаток. За годы своей работы в «Эф-Эм-Джей» Уэнди успела вволю налюбоваться его сильными руками, поскольку он имеет привычку снимать пиджак и закатывать рукава рубашки до локтей. Она провела много времени рядом с ним, но до этого момента не замечала, что внизу на подбородке у него есть маленькая родинка.

Когда она посмотрела в его зеленовато-карие глаза, воздух между ней и Джонатаном наэлектризовался. Раньше она ничего подобного не испытывала, наверное, потому, что не позволяла себе этого.

Джонатан сглотнул, и его кадык дернулся в нескольких дюймах от ее лица. Тогда Уэнди наконец нашла в себе силы и высвободилась из его объятий. Его взгляд следил за каждым ее движением, и она вдруг осознала, что он до сих пор ни разу не видел ее в джинсах. Наверное, его привела в ужас футболка с фотографией ее любимой рок-группы, которую она купила себе в качестве подарка на свой двадцать первый день рождения. За годы носки футболка растянулась и выцвела, но в ней она чувствует себя комфортно. Это именно то, что ей сейчас нужно.

Но о каком комфорте может идти речь, когда ее босс пожирает ее глазами?

За те пять лет, что они проработали вместе, Джонатан не в первый раз смотрел на нее так, как если бы она была соблазном, перед которым ему было нужно устоять. Но она впервые позволила себе почувствовать ответное желание. Джонатан, может, и является мечтой всех женщин, но он слишком с ними жесток. Она неоднократно была свидетелем того, как Джонатан Бэгдон разбивал женские сердца, и дала себе слово, что никогда не присоединится к числу брошенных им страдалиц.

Остается только надеяться, что внезапно возникшее желание – это всего лишь следствие усталости или гормонального сбоя. В любом случае это не имеет значения, поскольку совсем скоро ее здесь уже не будет.

Джонатан хотел снова обнять Уэнди, но не стал этого делать. Чтобы справиться с искушением, он положил одну руку на дверь, а другую засунул в задний карман брюк. Это нелепо, но за те несколько секунд, что его помощница пробыла в его объятиях, его тело напряглось. Конечно, его и раньше влекло к Уэнди, но до сих пор ему удавалось подавлять свое желание. Но до сих пор она носила строгие деловые костюмы. Сегодня на ней джинсы, которые облегают ее ноги как вторая кожа, и свободная футболка, в вырезе которой виднеются ключицы и розовая бретелька бюстгальтера.

Снова сглотнув, он заставил себя поднять взгляд на ее лицо и начал думать, что может ей сказать. «Где вы откопали эту футболку?» – было первое, что пришло на ум, но он промолчал.

– Надеюсь, ваша поездка прошла хорошо, – наконец произнес он.

Уэнди нахмурилась и сделала шаг назад.

Тогда он вспомнил, что она была на похоронах, и, мысленно отругав себя, добавил:

– Я сожалею о вашей потере.

Она еще сильнее нахмурилась, и ее глаза заблестели. Неужели это слезы?

– Я очень рад, что вы вернулись.

Он ведет себя сейчас как идиот, и это не является для него неожиданностью. Он не знает, как быть с эмоциональными женщинами.

– Я… – начала она и тут же осеклась. Затем отвернулась и закрыла лицо руками.

Судя по тому, как напряжены ее плечи, она вот-вот расплачется.

За пять лет она не позволяла себе ничего подобного. Почему она не могла дождаться возвращения Форда? У него мать, три сестры, жена и дочь. Имея рядом столько женщин, он определенно знает, как реагировать на их слезы.

Подойдя к ней, он положил ладонь ей на плечо в знак утешения. Она резко обернулась и уставилась на него широко распахнутыми от удивления глазами. Ее тело под футболкой было горячим.

Закусив губу, она отстранилась.

Затем он услышал плач, но это плакала явно не Уэнди. Скорее это было хныканье. Заинтригованный, Джонатан окинул взглядом кабинет в поисках источника звука. Кто здесь? Щенок? Звук доносился из той части кабинета, в которой стоял стол. Он направился туда, но Уэнди опередила его и преградила ему путь:

– Я могу все объяснить. – Она выставила перед собой руки, словно собираясь отражать атаку.

– Объяснить что? – Увернувшись, он заглянул за стол. Вращающийся стул, на котором обычно работала Уэнди, был сдвинут в сторону. На его месте стояло автомобильное детское кресло, а в нем был розовый сверток.

Он посмотрел на Уэнди:

– Что это?

– Ребенок. Не видите, что ли?

Потрясение, которое испытал Джонатан, было очевидным. Судя по его реакции, можно было подумать, что он никогда раньше не видел младенцев. Это исключено. У его лучшего друга Форда есть маленькая дочка.

Уэнди бросилась к Пейтон и, опустившись на корточки, начала легонько покачивать спинку кресла, но малышка продолжала хныкать. Ее веки дрогнули, и на Уэнди уставились большие голубые глаза. Внутри у нее что-то сжалось. Это чувство оказалось сильнее, чем вспышка желания, вызванная Джонатаном.

Разумеется, она не может обладать Джонатаном. Даже пытаться его заполучить было бы глупо. Но у нее есть Пейтон, и она сделает все возможное, чтобы ее не потерять.

Расстегнув пряжку ремня на кресле, Уэнди взяла Пейтон на руки. Прижав ее к груди, она принялась нашептывать ей на ушко ласковые слова, чтобы девочка успокоилась.

Вспомнив про Джонатана, Уэнди почувствовала неловкость и, подняв глаза, обнаружила, что он наблюдает за ней, сдвинув брови.

Она попыталась улыбнуться, но у нее ничего не вышло.

– Джонатан, познакомьтесь с Пейтон.

Он перевел взгляд с Уэнди на малышку, затем начал вертеть головой по сторонам, словно ища космический корабль, на котором прибыло это странное маленькое существо.

– Что она делает в нашем офисе?

– Она здесь, потому что я ее сюда принесла. – Возможно, это было опрометчиво, но они с Пейтон только вчера вечером прибыли из Боулдера. Малышка находилась на ее попечении меньше трех суток, поэтому она не знала, что с ней делать. – Мне не с кем было ее оставить. В любом случае я думаю, что было бы неправильно оставить ее с чужим человеком. То есть я хочу сказать, что я для нее тоже чужая, но…

– Уэнди, откуда у вас ребенок? – перебил ее Джонатан и, посмотрев с подозрением на ее живот, добавил: – Она ведь не… ваша, правда?

Уэнди была рада, что он ее перебил, когда она начала лепетать, но в то же время с ужасом ждала предстоящего разговора. Ее боссу вряд ли понравится то, что она собирается ему сказать. Все же, посмотрев на малышку, она рассмеялась:

– Нет. За семь дней отсутствия я не смогла забеременеть и произвести на свет четырехмесячного ребенка. Это дочь моей покойной кузины, – заставила себя сказать она. – Битси назначила меня ее опекуном, так что сейчас она моя.

За этим последовало долгое молчание, во время которого лицо Джонатана было непроницаемым.

– Я… – наконец сказал он, затем посмотрел на Пейтон и нахмурился. – Что ж… – Он снова перевел взгляд на Уэнди и склонил голову набок. – Кажется, Джинелл была права. Устроить здесь центр дневного ухода за детьми было хорошей идеей.

Уэнди охватил ужас и что-то еще. Печаль. Возможно, ностальгия. Она не хочет покидать «Эф-Эм-Джей». Даже несмотря на то что она всего лишь помощница трех руководителей, она нигде не чувствует себя так хорошо, как здесь. Работа в «Эф-Эм-Джей» дала ей жизненную цель. Жаль, что ее родные этого не понимают.

– Я не собираюсь брать Пейтон на работу, – начала она, решив, что нет смысла ходить вокруг да около. – Я больше не буду здесь работать. Я пришла подать заявление об уходе.

Глава 2

– Уэнди, не будьте смешной, – прорычал Джонатан. Он был слишком потрясен, чтобы пытаться скрыть свой гнев. – Никто не бросает работу только потому, что ему нужно заботиться о ребенке. Особенно если он чужой.

Уэнди раздраженно закатила глаза.

– Это не… – начала она, но Джонатан поднял руку и заставил ее замолчать.

– Я знаю, как глупо это прозвучало.

Ему так нужна Уэнди. Она здесь незаменима. Он часто бывает резок и, сам того не желая, отпугивает людей. Но только не Уэнди. Такое ощущение, что она не замечает его грубости.

При мысли о том, что он может ее потерять, его охватила паника. Нет, он не позволит ей уйти из-за ребенка.

– У нас самый лучший центр дневного ухода в районе. У вас нет причин бросать работу.

– Я не могу продолжать здесь работать, потому что должна вернуться в Техас. – Подойдя к шкафу в углу, она достала оттуда пустую картонную коробку.

– Зачем вам возвращаться в Техас?

– Вы ведь знаете, что я родом из Техаса, не так ли?

– Именно поэтому я не понимаю, почему вы собираетесь туда вернуться. Я ни разу не слышал, чтобы вы сказали что-то хорошее о своей жизни там.

Уэнди быстро кивнула, словно согласившись с ним, но тут же пожала плечами. Затем она села на крутящийся стул и выдвинула ящик стола:

– Все это слишком сложно.

– Думаю, я смогу понять.

– Существует большая вероятность того, что мои родные не захотят, чтобы я воспитывала Пейтон. Если мне не удастся убедить их в том, что я смогу стать для Пейтон хорошей матерью, они попытаются ее у меня отобрать через суд.

– Ну и что? Вы думаете, что не сможете выиграть дело, если будете находиться здесь?

– Я не думаю, что смогу себе позволить с ними судиться, – ответила Уэнди, не поднимая глаз. Порывшись в ящике, она достала оттуда несколько мелких вещиц и бросила их в открытую коробку.

– Что вы делаете? – спросил Джонатан, которому ее объяснения показались непонятными.

Она посмотрела на него:

– Собираю свои вещи. – Затем она продолжила копаться в ящике. – Форд позвонил мне вчера, чтобы выразить свои соболезнования. Когда я все ему объяснила, он сказал, что мне не нужно отрабатывать две недели.

Нет, он точно прибьет Форда. К черту двадцать два года дружбы!

Малышка заерзала у нее на коленях, и Уэнди начала ее покачивать, продолжая собирать вещи.

– Уверена, что у меня был здесь еще один флакончик с блеском для губ.

– Блеск для губ?

Она перевернула его привычный мир с ног на голову и беспокоится о такой мелочи, как блеск для губ?

Должно быть, Уэнди услышала гнев в его тоне, раз снова подняла голову:

– Это был мой любимый цвет. Такой больше не выпускают. И… – Задвинув ящик, она открыла другой. – Ладно, забудьте.

– Вы не можете уволиться.

Она резко поднялась:

– Думаете, я хочу возвращаться в Техас? Думаете, я хочу бросать работу, которая мне нравится? Не хочу, но это мой единственный выход.

– Думаете, когда вы окажетесь без работы в Техасе, все уладится? – спросил Джонатан.

– Я… – Пейтон недовольно крикнула и зашевелилась у нее на руках. Вздохнув, Уэнди снова села на стул и принялась на нем крутиться из стороны в сторону. – Я вам этого не говорила, но у моей семьи есть деньги.

Она никогда об этом не упоминала, так как не было необходимости.

Людей, выросших в достатке, отличает манера держаться. Это не снобизм. Скорее чувство уверенности, возникшее благодаря тому, что они всегда получали все самое лучшее. Такие вещи замечают только те, у кого никогда не было денег и кто всю свою жизнь пытается имитировать принадлежность к тем, кто с детства ни в чем себе не отказывал.

К тому же Уэнди обладает врожденной элегантностью, которая контрастирует с ее нежным, как у эльфа, обликом и энтузиазмом, с которым она работает. Каким-то странным образом ей удается все это в себе сочетать.

– Вот уж ни за что бы не догадался, – сухо ответил он.

Уэнди, похоже, не заметила его сарказма.

– Мой дедушка учредил для всех своих внуков трастовые фонды. Я никогда не пыталась получить свои деньги. Условия, которые я должна для этого выполнить, слишком нелепы.

– И что же это за условия?

– Я должна работать в семейной компании и жить на расстоянии не более пятнадцати миль от своих родителей. – Она прищурила глаза, словно увидела кого-то из своих родственников. – Так что если я вернусь домой…

– Вы сможете потребовать свое наследство, – закончил за нее Джонатан. – У вас будет достаточно денег, чтобы нанять хорошего адвоката, если ваши родные обратятся в суд.

– Надеюсь, что до этого не дойдет. Семейными финансами распоряжается моя бабушка. Остальные подчиняются ее решениям. Когда она поймет, что из меня получится хорошая мать, она перестанет возражать и позволит мне воспитывать Пейтон. – Уэнди решительно выпятила подбородок. – Но на случай, если дело все же дойдет до суда, я хочу иметь средства, чтобы оказать достойное сопротивление.

– Я не понимаю. Вы делаете все это ради кузины, которую не видели много лет?

Глаза Уэнди затуманились, и на мгновение он подумал, что она собирается заплакать. Но вместо этого она крепко прижала малышку к своей груди и поцеловала ее в лоб, после чего с вызовом посмотрела на Джонатана:

– Если бы что-нибудь случилось с Фордом и Китти и они хотели бы, чтобы вы взяли Илзу себе, разве вы не сделали бы все, чтобы исполнить их волю?

В ответ Джонатан лишь засунул руки в карманы и выругался про себя. Она права, черт побери.

Он посмотрел на свою очаровательную соперницу, спящую на коленях у Уэнди. Он не собирается терять лучшую помощницу из всех, что у него когда-либо были. Не имеет значения, что на пути у него стоит маленький беззащитный ребенок. Пейтон, несомненно, нуждается в Уэнди, но ему она тоже нужна.

Испытывая отчаяние, которое не покидало ее с того момента, когда няня передала ей Пейтон, Уэнди переключила внимание с малышки на открытый ящик стола.

Ей нужно столько всего сделать, но ее разум не может ни на чем сосредоточиться. Возможно, причиной всему нехватка сна или то, как Джонатан измеряет шагами кабинет, время от времени останавливаясь, чтобы смерить ее испепеляющим взглядом.

Когда Уэнди только начинала работать в «Эф-Эм-Джей», Джонатан заставлял ее нервничать. В сочетании привлекательной внешности, высокого интеллекта и целеустремленности было что-то настораживающее. Каждая клеточка ее тела ощущала опасность, исходящую от этого мужчины. Первые шесть месяцев она вздрагивала всякий раз, когда он заходил в ее кабинет. Дело было не в страхе. Скорее в напряженном ожидании. Она как будто была газелью, которая хотела, чтобы ее съел лев.

Уэнди заставила себя преодолеть это волнение. Она думала, что у нее получилось, но сейчас оно неожиданно вернулось. Она могла либо объяснить это усталостью и эмоциональной уязвимостью, либо быть полностью честной с самой собой. Дело не в нервах, а во взаимном сексуальном притяжении. Сейчас, когда она собирается навсегда уйти из жизни Джонатана, она жалеет, что игнорировала это влечение.

Прогнав эту мысль, Уэнди уставилась в открытый ящик стола. Флакончик с блеском для губ она, похоже, потеряла, как и возможность попытаться построить с Джонатаном другого рода отношения. Самое большее, на что она может надеяться сейчас, – это то, что он позволит ей спокойно собрать вещи и уйти.

В нижнем ящике у нее были кофейная кружка с надписью «Волдеморт фор президент», кабель для подключения айпода к компьютеру и в самом дальнем уголке пакетик шоколадных карамелек «Гираделли». Быстро переложив все это в коробку, Уэнди взяла ее под мышку и, прижимая другой рукой к себе Пейтон, направилась к двери.

Джонатан преградил ей путь:

– Вы не можете уйти.

– Точно. Автомобильное кресло. Не могу поверить, что забыла его.

Повернувшись, Уэнди, к своему разочарованию, увидела еще и сумку с подгузниками. Ей придется вернуться сюда как минимум еще раз.

– Нет, – сказал Джонатан. – Я не дам вам уволиться.

Она уставилась на него:

– Не дадите? Интересно, как это вы можете мне помешать? Если я решила уйти, я уйду.

– Вы лучшая помощница, которая у меня когда-либо была. Я не собираюсь терять вас из-за такого пустяка.

Уэнди подняла бровь:

– Это не пустяк. Это ребенок. Беззащитное человеческое существо, о котором нужно заботиться.

С полминуты Джонатан изучал ее спокойным взглядом, от которого ей было не по себе.

– Если вы так хотите, чтобы девочка осталась с вами, мы наймем для вас лучшего адвоката, – произнес он наконец.

У нее сдавило горло от эмоций, но она не позволила себе расплакаться. Принять его помощь так заманчиво, но он, похоже, не имеет ни малейшего понятия о том, во что собирается ввязаться.

– Вам следует знать, что моя семья очень богата. Она представляет собой серьезную финансовую и политическую силу. Если они обратятся в суд, то используют все это против меня.

– Ну и что?

Уэнди медленно выдохнула. Она всегда с ужасом представляла себе этот момент.

– Лиланд – это девичья фамилия моей матери. Я взяла ее, когда окончила колледж.

Джонатан не выглядел нетерпеливым, в отличие от большинства людей, которые засыпали ее вопросами, прежде чем она успевала все им объяснить. Это одно из тех качеств, которые ей в нем нравятся. Он умеет слушать и никогда не делает поспешных выводов.

– Фамилия моего отца… – Она быстро поправилась: – Моя настоящая фамилия – Морган.

Джонатану понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что к чему.

– Насколько мне известно, никто из представителей банковской династии Морган не живет в Техасе. Это означает, что вы принадлежите к тем Морганам, у которых нефтяной бизнес, – произнес он с уверенностью.

– Да. – Не скрывая своей досады, Уэнди закусила губу. – Мне следовало сказать вам раньше.

– Нет. С какой стати вы должны были это делать?

Его тон был сухим, выражение лица – бесстрастным, и она поняла, что в глубине души он немного обиделся на нее за то, что она скрывала от него свое происхождение.

Он спокойно посмотрел на нее:

– Значит, сенатор Генри Морган…

– Мой дядя. – Уэнди кивком указала ему на дремлющую малышку. – И дедушка Пейтон.

– Ясно.

Джонатан стоял, упершись руками в бока. Эта поза подчеркивала ширину его плеч. Несмотря на свое очевидное разочарование, он был готов немедленно приступить к решению проблемы.

Неожиданно он повернулся и покинул ее кабинет. Мгновение спустя он вернулся с экземпляром «Уолл-стрит джорнал», перевернул страницу и, сложив газету пополам, протянул ее Уэнди:

– Значит, Элизабет Морган была вашей кузиной. Матерью малышки.

Уэнди увидела статью о гибели Битси. Ей нет необходимости ее читать, чтобы узнать, что в ней написано. В ней выверено каждое слово. Может, Битси и была головной болью для семьи, но дядя Хэнк наверняка заплатил газетчикам, чтобы они написали такую статью, которая получила бы его одобрение. Самое главное для него – любой ценой избежать скандала. Это касается как его политической карьеры, так и его семьи.

Забрав у нее газету, Джонатан быстро пробежал глазами статью:

– Здесь говорится, что у Элизабет есть брат и невестка. Почему бы им не взять девочку?

– Действительно, – мрачно произнесла Уэнди. – Почему бы им ее не взять? Так будет думать каждый консерватор в стране. Эти избиратели составляют большую часть электората дяди Хэнка.

И они будут не единственными, у кого возникнет этот вопрос. Не секрет, что Мема, их бабушка, относится с неодобрением к неполным семьям. По ее мнению, ребенка должны воспитывать мать и отец. Мема захочет, чтобы дядя Хэнк забрал Пейтон. Остальные члены семьи, как обычно, поддержат Мему.

Ей уже под девяносто, но она по-прежнему хитрая и властная. А самое главное, она контролирует семейные финансы.

– Ситуация безнадежная, – призналась Уэнди. – Если только я в ближайшее время не выйду замуж, чтобы успокоить бабушку и избирателей дяди Хэнка.

– Вы уверены, что это все, что вам нужно?

– Для того чтобы моя семья увидела во мне отличную мать? – Она невесело рассмеялась. – О да, муж – это самый модный аксессуар нынешнего сезона. И чем он богаче, тем лучше. Желательно, чтобы у него был собственный бизнес, дорогая машина и большой дом.

– Всего-то?

– Ага. Я сейчас пойду в компьютерную лабораторию и соберу себе успешного мужа из запчастей.

Губы Джонатана слегка дрогнули, в уголках глаз появились лучики морщинок.

– Думаю, я знаю способ получше.

– Какой?

– Вы сами сказали, что вам нужен всего лишь богатый и успешный муж.

Какое-то время Уэнди тупо смотрела на него, не понимая, куда он клонит.

– Правильно. Богатый успешный муж, которого у меня нет.

– Но он может у вас появиться.

Он улыбнулся шире. Это была большая редкость. Обычно его улыбка очаровывала ее, однако сейчас она вызвала у нее беспокойство.

– Все, что вам для этого придется сделать, – это согласиться стать моей женой. Если понадобится, я могу вам даже купить собаку.