Текст книги "Цена на материнство"

Глава 8

Алина

Предательство близкого человека – одно из самых неприятных явлений в жизни. Но куда неприятнее – предавать самого себя. Собственные принципы, идеалы… Все, что когда-то казалось важным. Другого хотя бы можно понять: разные в жизни ситуации бывают, а простить себя… Смириться с падением в бездну… Почти невыполнимо. Чувствуешь, будто внутри тебя поселилась незнакомая сущность, и с каждым днем поглощает тебя по крупице, не оставляя ничего человеческого.

Последние двадцать четыре часа продемонстрировали мне всю палитру предательств. Сначала – Витя. Уж от него я меньше всего ждала подвоха. Изображал из себя верного жениха, пока сам регулярно развлекался в «Романо». И, наконец, я сама. Согласилась на предложение дьявола так быстро, что даже он остался удивленным. До последнего я надеялась, что Игорь презрительно поморщится и скажет, что пошутил, но нет. Он был серьезен и… И, видимо, я тоже.

Еще вчера мне казалось, что хуже уже не будет. Я думала, что единственный надежный человек в моей жизни – Витя. Моя опора. Милого и, казалось бы, такого правильного Витю, который с легкостью принял условие по поводу секса до свадьбы – даже не настаивал особо, хотя я уже подумывала о том, чтобы сдаться – совсем не хотелось представлять с этими леди-побрякушками на коленках. В голову то и дело лезли образы, как он гладит аппетитные прелести, жамкает, тискает, утыкается носом в грудь… Фу!

Впрочем, я была ему благодарна. Несмотря ни на что. По-настоящему благодарна. Пусть на пять минут в час, но мне удавалось отвлечься от мыслей о маме. Ей стало совсем плохо, меня к ней не пускали. Врачи, все как один, говорили, что у нее «стабильно тяжелое состояние». И я не знала, что мне делать: радоваться тому, что «стабильно», или паниковать, потому что «тяжелое».

За последние двадцать четыре часа многое изменилось. Я приняла решения, которые сильно терзали. Но самое противное – верни меня назад машина времени, я поступила бы так же. Жизнь и здоровье мамы куда важнее уязвленной гордости. Вообще, слишком много вещей важнее гордости, и только сейчас, на двадцать шестом году жизни, я это понимала.

Поздновато.

Я сидела на неудобной лавке в коридоре больницы, смотрела перед собой, и осознавала одну важную вещь. Родители оберегали меня не только от финансовых невзгод, но и от реалий. Разве раньше мне приходилось сталкиваться с косыми взглядами, с предательством близких, с неприятными людьми? Нет. Хотя… я не права. С неприятными людьми сталкиваться приходилось, вот только истинную их природу я поняла, когда сама оказалась по их сторону социальной иерархии. Даже хуже. Лохушка-неудачница, которая ничего не умеет. Которая согласилась на «суррогатное» материнство, на зачатие естественным путем, на ребенка от человека, который когда-то чуть голыми руками не убил одноклассника на выпускном. Ребенок чудовища…

И пусть все это казалось какой-то далекой фантазией, даже сказкой, – я искренне не хотела верить, что такое в жизни вообще бывает – но при этом хорошо понимала, эта реальность накроет ледяным цунами в будущем. Уже завтра. Не может не накрыть, слишком хорошо я отдавала отчет в том, что Игорь не способен на благородные поступки, что он говорил всерьез.

Ну и ладно.

Эта проблема занимала другие пять минут в час. Итого: десять из шестидесяти. Одна шестая, шестнадцать с половиной процентов – именно это время я посвящала личным невзгодам. Остальные бесконечные минуты, секунды, проценты, я думала лишь о маме.

Долбанная жизнь.

Меня всегда учили, что ругаться матом или его заменителями недостойно культурного человека, но другие слова на ум не приходили. Да и растеряли свое истинное значение.

«Алина, я узнал про твою маму. Еду в больницу. Ответь, пожалуйста!»

Сообщение от Вити.

Только его тут не хватало!

И следом за ним, будто эти два не переваривающих друг друга мужчины договорились, второй мессадж:

«Завтра твою маму транспортируют в Фурденко. Наш самолет в 21.45. Не опаздывай».

Фурденко? Я точно что-то слышала об этой клинике.

«Спасибо. Не опоздаю».

Поборола себя и ответила на сообщение. Благодарность этому человеку вырастала внутри против моей природы, против воли, вопреки чувствам. Но я понимала, что если бы Игорь не встретился на моем жизненном пути именно сейчас, то непонятно, что стало бы с мамой. Правда теперь страшное ожидало меня саму…

Забеременеть.

Забеременеть от Игоря.

Забеременеть от Игоря, человека, которого я боюсь, презираю… Черт возьми, ненавижу!

Я пыталась уложить эти мысли в голове, словно они – кольца детской пирамидки. Но начинала с малой – забеременеть. И после нее вся пирамида рушилась, так и не обретя реальные очертания.

И потом совсем уж не укладывающееся ни в какие рамки:

Заняться с ним сексом.

Отдать ему моего ребенка.

Его ребенка. Нашего ребенка. Моего лишь на два дня из семи, в лучшем случае. На двадцать восемь с половиной процентов, это даже не половина!

Странное дело, я никогда не любила математику. Тем более, высчитывать эти проценты. Когда-то это удавалось только с помощью бумаги и калькулятора, теперь же нужные цифры шли в голову сами собой, и даже не появлялось желания проверить их правильность – я была почти уверена в их истинности. Вычисления как-то даже успокаивали.

Но при этом я корила себя. Корила за то, что вообще об этом думаю. Но была уверена, жизнь мамы стоит того, чтобы рискнуть. Да и Игорь, пусть будет не самым лучшим родителем, сможет дать ребенку все: гувернанток, хорошую школу выезды за границу. Все, что когда-то давали мне мама с папой. Возможно, квалифицированные няни помогут ему стать более или менее приличным человеком. Ведь дело не в генах, в воспитании? Иначе мне пришлось бы привести в мир еще одного негодяя.

– Алина! – я услышала знакомый голос и зябко поежилась.

Я знала, что этот разговор должен был состояться. С того момента, как увидела фото. Правда теперь, после встречи с Игорем, грешки Вити выглядели уже не такими страшными… Что ж. Так или иначем, нам теперь не по пути.

За последние двадцать четыре часа я слишком сильно повзрослела. Или как уже говорят в моем возрасте? Постарела? Сильнее, чем за весь минувший и такой тяжелый год.

– Привет, Вить, – устало откликнулась я, поднимая взгляд. – Пойдем прогуляемся до автомата с кофе, есть разговор.

Он сразу понял, что что-то не так. Витя знал меня, наверное, слишком хорошо, чтобы не уловить мельчайшие нюансы в интонации.

– Вить, нам надо расстаться, – сказала я прямо, едва мы вышли в больничный холл.

– Что… что произошло? – парень даже побледнел, снял очки и начал натирать краем и без того несвежей рубашки. Принялся лепетать: – Если это из-за денег, то я возьму кредит, одолжу в друзей. Все будет хорошо, Аль!

Удивительное дело – долгие годы встречаться с человеком, хорошо знать о каждом его недостатке, даже, казалось бы, принимать их, как вдруг все переворачивается вверх тормашками. В голове словно щелкает выключатель, и даже безобиднейший жест, привычная фраза, легкое, почти домашнее сокращение имени – и все это действует как красная тряпка на быка. Тогда произошло нечто схожее.

– Нет, Вить, это не из-за денег, – я изо всех сил сдерживала себя в руках. – По многим причинам, но не из-за них.

– Каким? – парень выглядел ошарашенным.

– Вить, я все знаю. Про «Романо», про то, что ты там входишь в категорию постоянных клиентов. И мне мерзко даже не от того, что ты лапал всех этих девушек, сколько из-за того, что врал. «Конечно, Алиночка, мы подождем до свадьбы», – я начала срываться, – вот просто тьфу! Теперь я не могу воспринимать ни одно твое слово без тошноты.

– Алин, какой постоянный клиент, – Витя отвел глаза, замямлил, – я там всего один раз был. На мальчишнике у брата троюродного. Я бы не стал, я бы…

Все это звучало, как жалкие оправдания. Последнее я и озвучила.

– То есть, это ты меня в чем-то упрекаешь?! – Витя тоже начал заводиться. – Ты вообще туда работать пошла! И после этого пытаешься высказать что-то по поводу одного моего похода?! Тебе не кажется, что это какие-то двойные стандарты. Тебе, значит, можно задницей перед мужиками трясти, а мне на чужую посмотреть нельзя?!

Настала моя пора оправдываться. И про то, что я толком не знала, на что иду, что нужны были деньги. Только теперь, сидя в самолете, я понимала, что весь наш диалог строился на том, кто-кого больнее уколет, при этом оставшись в белом пальто.

– А может, это из-за Верещагина? – Витя злобно сощурился. – Что, вернулась первая любовь, предложила деньжат, и ты сразу за ним как собачонка побежала? За хорошей жизнью? Так не нужна ты ему, попользует и бросит! Ты сейчас ничем не лучше… ничем не лучше его матери!

Его слова задели настолько сильно, что я почувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Открывала рот, закрывала – все никак не находила подходящих слов. Видимо, в моем лице что-то изменилось настолько, что Витя сразу подскочил ко мне, вцепился в руку и затараторил:

– Аль, прости меня, дурака. Я не хотел, прости-прости-прости, я хрень полную несу! Ты же знаешь, я как разозлюсь, сразу начинаю говорить всякую чушь.

– Вить, уходи. Прямо сейчас уходи, – наконец, нашла нужную фразу. – Я тебя не люблю.

Он отшатнулся от меня, как от прокаженной. Во взгляде читалась и горечь, и непонимание, и злость. Он резко выдохнул, развернулся и направился к выходу с территории больницы.

И эта картинка: я, худощавая фигура Вити, удаляющаяся в сумерках, – все это надолго врезалось в мою память. Как в тумане прошла бумажная возня, мамин перевод в другую больницу, суетливые сборы… Я не жила толком, отключила эмоции, передвигалась на автомате, очнулась уже в салоне самолета. Игорь что-то говорил по дороге, кажется, про срочные дела в Москве… Не помню даже, как мы добрались до Саратова и куда Игорь потом дел машину.

– Алин, ты боишься летать? – мягкий голос справа от меня вырвал из воспоминаний.

– Чего? – я нахмурилась, толком не понимая, что делать.

– У тебя руки трясутся, – пояснил Игорь, чуть наклоняясь ко мне и заглядывая в глаза. – Все в порядке?

– Да, в полном, – сухо ответила я и повела плечами.

Хотелось побыть одной. Я почти физически чувствовала исходящую от Игоря опасность. И понимала, что если не буду себя одергивать, то полечу на свет, как бестолковый мотылек. Свет же меня и погубит.

Еще немного – и мы взлетим и приземлимся в столице – и даже это незначительный по сравнению с другими факт выбивал из колеи. Интересно, как перенесла полет мама? Добралась ли она до Фурденко? Что говорят врачи?

Я изо всех сил старалась сосредоточиться на маме. Не на том, через что мне престоит пройти с Верещагиным, не на сообщениях Вити с просьбой простить и поговорить, не на мыслях о не рожденном и даже не зачатом ребенке. Думала лишь о маме. Потом о папе – надо обязательно ему написать. А как получу аванс, тут же найму детектива и юриста и постараюсь вытащить его из тюрьмы.

– Внимание, уважаемые пассажиры, – сообщил приятный женский голос из динамиков. – Уже через несколько минут мы приступим к взлету. Убедительная просьба соблюдать все правила поведения на борту. Время полета два часа двадцать минут. После чего вас ожидает новая жизнь…

Я непонимающе дернулась. Стюардесса что, и правда так сказала, или у меня на нервной почве начались слуховые галлюцинации? Судя по всему, слуховые галлюцинации.

– … на борту самолета к вашим услугам свежие газеты и журналы. Благодарим за внимание! – закончила она.

Я искоса глянула на занятого планшетом Игоря. Он что-то сосредоточенно листал, едва заметно шевеля губами. Серьезный взгляд, легкая морщинка между бровями, когда мужчина хмурился, и четкая линия щетины на щеках, от которой он, наверное, попросту не успел избавиться.

Он и правда изменился. Уже не походил на того парня-раздолбая, каким был когда-то. Но и доверия не вызывал. И на что я только подписалась?!

Именно в этот момент Игорь отключил планшет, пристегнул ремень и искоса глянул на меня. Я почувствовала, как к щекам приливает краска и резко отвернулась. Будто мне и правда было хоть какое-то дело до того, как самолет набирает скорость, отрывается от земли и оставляет позади город моего когда-то радостного детства.

Глава 9

В Домодедово мне все казалось в новинку. Вот вроде много раз прилетала в столицу, но в этот все было особенным. Даже таксисты, которые тут же накинулись на нас с предложениями:

– Такси? Такси. Дешево! Скидку сделаем!

Игорь шел с таким гордым видом, будто бы вообще их не замечал. Брезгливо морщился, когда кто-то в толпе задевал его рукой. Я плелась следом, волоча за собой огромный чемоданище. От помощи у ленты с багажем отказалась – этого еще не хватало.

– А как мы будем добираться? – тихо поинтересовалась я, когда мы миновали шумную компанию бомбил.

– Я вызвал водителя, – равнодушно ответил он. – Вон он.

Глянула туда, куда кивнул Верещагин, и на мгновение замерла. Нет, я уже трижды поняла, что Игорь по-настоящему поднялся на ноги, что теперь он крупная рыба в бессердечном океане большого бизнеса, но к машине S-класса с трехпалым значком на капоте была не готова.

– Обычно я сам за рулем, – зачем-то пояснил Игорь, – но оставлять тачку на местной стоянке не считаю целесообразным.

– Здравствуйте, здравствуйте! – из мерса выкатился лысый мужчина с густыми усами. Он явно обращался к Игорю, на меня сперва не обратил никакого внимания. – Как съездили, все хорошо?

– Да, все в порядке. Приветствую, Александр, – Игорь, отказавшись от помощи, сам загрузил свою дорожную сумку в багажник. С немым вопросом: «Ну что, прекратишь играть в дурочку?» посмотрел на меня, а потом указал взглядом на чемодан. Нет, если докатить на чуть покосившихся колесиках я в состоянии, то вот загрузить в багажник – вряд ли. Кивнула. – А это Алина. Думаю, ты какое-то время повозишь ее.

Повозит меня? В смысле?

Спрашивать не стала, решила подождать, когда мы останемся наедине.

Игорь, тем временем, с легкостью поднял мой чемодан и погрузил в багажник.

– Здравствуйте, Алина! Меня зовут Александр, можно просто Саша, – водитель улыбнулся в усы, нажал на кнопку закрытия багажника, и мы сели в салон.

– Что-нибудь случилось, пока меня не было? – деловито поинтересовался Игорь, когда мы тронулись с места.

– Нет-нет, все хорошо, – тут же заговорил Александр. – Машину в сервис свозил, на техосмотр. Все в порядке. Да и что ей будет-то, ласточке…

Тот факт, что Игорь сидит и вежливо разговаривает с человеком о погоде, машине, делах в офисе показался мне настолько диким, что я никак не могла уложить его в голове. Все происходящее казалось мне сном. Вот, сейчас хорошенько ущипну себя за руку, и вернусь в привычный мир.

– Простите, что перебиваю, – когда в салоне ненадолго повисла тишина, я взяла слово. Голос оказался хриплым, и я прокашлялась. – А мы можем заехать к маме? Очень хочу узнать, как она.

– Сегодня вряд ли пустят, – тут же ответил Игорь. – Да и она отдыхает. Лучше завтра с утра, больница недалеко от дома. Александр тебя довезет. Саш, а потом ее к нам в офис, к часу, хорошо?

– Конечно, – весело откликнулся водитель. – А забирать откуда?

– Из моей квартиры.

– Ммм, – многозначительно промычал Александр. Но лишних вопросов задавать не стал.

Игорь

Алина преобразилась. Затравленный зверек, шарахающийся от каждого шороха, превратился в любопытную ласку, взирающую на все вокруг с таким интересом, что даже завидно становилось. Нет, снегурочка все еще дергалась, стоило мне ее «случайно» коснуться, теплоты во взгляде не прибавилось, но льдина дала трещину, я это чувствовал. И это обнадеживало. Я лишний раз удостоверился, что мой план безупречен.

– Ну, как квартира? – с наносным безразличием осведомился я. Интересна было, как отреагирует бывшая принцесса, чье жилье мне когда-то казалось хоромами.

– Нормально, – тихо отозвалась она, дернув плечом.

Просто нормально?

Просторная гостиная, столовая с аркой в кухню. На стенах картины в рамках из сусального золота с качественными репродукциями всемирно известных картин. Одна из моих любимых – «Габриэль д’Эстре с сестрой» – занимала почетное место над огромным низким диваном. Приглушенный свет над самым потолком, льющийся из витиеватых позолоченных светильников, покрывающих потолок дизайнерской вязью. А вид… Вид на ночной город…

Я хорошо знал, что такая квартира не может не произвести впечатление, и «нормально» несколько уязвило. Алина, будто прочитав мои мысли, добавила:

– Только немного агрессивно…

Ха! Это ты еще мою спальню не видела. Но это ничего, все впереди. Пока не будем торопить события.

– По понедельникам, средам и пятницам приходит домработница, – сообщил я.

– Я могу побыть вместо нее, – она топталась на пороге, разувшись, но не решаясь пройти дальше. Словно чего-то боялась.

– Нет, я доволен работой Марины Сергеевны. Да и ей надо как-то зарабатывать на жизнь, не находишь? Я – за разделение труда.

Говорил, а сам, тем временем, внимательно наблюдал за ее лицом. Как и ожидалось – снегурочка побледнела, но быстро взяла себя в руки. Вновь нацепила маску собранности и равнодушия к своей судьбе.

– Пойдем покажу тебе твою комнату, – я сжалился. Взял ее чемодан и направился к одной из дверей возле винтовой лестницы, ведущей в моей спальне и кабинету.

Она, воздушно ступая по начищенному паркету, шла следом.

– В ванную комнату дверь направо, – сообщил я, пройдя в гостевую. Именно тут обычно останавливалась моя мама, когда засиживалась в гостях допоздна. В шкафу даже можно найти ее вещи. – Пульт от кондиционера, если понадобится, на полке. Постельное белье в шкафу. Там еще вещи лежат… В общем, займешь свободные полки.

Подумал, что матери не понравится, если ее вещи будут трогать в ее отсутствии. Надо бы ей позвонить, чтобы сама переложила.

– Игорь, а когда мы?.. – тихо спросила Алина. – Ну… это…

– Когда мы займемся сексом? – Ох, как я наслаждался ситуацией! И румянцем, вспыхнувшим у нее на щеках, и испуганным взглядом, и приоткрытым ротиком… – Не переживай, успеется.

– Может, побыстрее? – она скрестила руки на груди, отвела взгляд, даже зажмурилась. – Ну, чтобы отстреляться уже. Быстрее начнем, быстрее закончим.

– Э, нет, дорогая, – усмехнулся я. – Сперва мы с тобой заключим договор, следом сводим тебя к врачам. Далее… ты же все еще девственница? «Романо» забрал у тебя только гордость или?..

Ах, как прекрасно! Вот даже налюбоваться не мог! Красная от стыда и смущения, но хватает силы бросать на меня взгляды, полные ненависти. Не смог отказать себе в удовольствии поддеть ее снова…

– Девственница, – процедила она. И затем уже с вызовом: – Это проблема?

– Нет, никаких проблем, – волей неволей расплылся в улыбке. – Наоборот, кое-какие гарантии отсутствия венерических. Просто перед самим сексом хорошо бы произвести дефлорацию. Ну, скажем… – задумчиво поводил в воздухе пальцами, явно намекая. – Вручную или инструментально… А то, боюсь, боль сделает тебя зажатой.

– Игорь!.. – возмущенно выдохнула она. Явно хотела сказать что-то едкое, но сдержалась. Выдала только холодное: – Я хочу спать. И, если ты не против, хотела бы остаться одна.

– Конечно. Доброй ночи. Завтра к девяти за тобой заедет Александр. К часу жду тебя в офисе.

Она кивнула. Перевернула чемодан и начала его расстегивать. На меня намеренно не смотрела, и я посчитал, что на сегодня с нее испытаний достаточно. В мои планы не входило ее моральное уничтожение, скорее воззвание к Алине из прошлого – гордой и неприступной, уверенной и даже немного капризной. К Алине из прошлого, которая должна сама ко мне прийти и чуть ли не просить о том, о чем я так мечтал в юности.

Перед выходом мазнул взглядом по содержимому ее чемодана. Ну и жуть. Какие-то цветастые дешевые тряпки, цену и происхождение которых было видно невооруженным взглядом. Куда делись ее модные наряды? Неужели распродала?

Мда. Надо бы ее приодеть. Намечаются посиделки с семейством Ещенко…

* * *

Алина

Дефлорация!

Нет, он точно издевался! Вот даже по глазам было видно, издевался!

Выдумщик хренов.

Я с такой злостью заталкивала вещи в шкаф, что даже не сразу отметила, что на других полках лежат женские вещи. Модных цветов, хорошего кроя. Где-то даже висели бирки из любимых мною магазинов… Этро, Карен Миллен, Москино – когда-то это все было доступно. И тоже валялось вот так… с бирками. Ожидая своего звездного часа. Особенно, пожалуй, я скучала по Москино. Насыщенные цвета, яркие принты, узнаваемый стиль… Ох. Пришлось продать даже духи во флаконе в виде плюшевого мишки. Едва начатые! Кто-то захотел сделать с ним фоточки в инстаграм и с легкостью расстался с деньгами.

Взглянув на пустой громоздкий чемодан, я затолкала его под кровать. Огляделась.

Комната в преимущественно синих тонах выглядели не так кричаще-красно, как зал и кухня. Светлые обои и шторы приятно разбавляли интерьер, а вся обстановка даже умиротворяла. Возле окна разместилось пухлое кресло, подле него торшер и чайный столик. С противоположной стороны – шкаф с зеркальными дверьми, посередине мягкая с виду кровать, застеленная покрывалом в цвет штор. Но больше всего радовала личная ванная, вход в которую был прямо из моей новой комнаты. Не придется шлепать по всей квартире сразу после душа.

В ванную я и направилась, прихватив с собой полотенце, привезенное с собой, и шампунь.

Стоило мне переступить порог, как я замерла. Джакузи… Моргнула, чтобы удостовериться, что мне не показалось. Даже пальцем потрогала… настоящий шедевр. Как же я соскучилась по волшебным пузырькам!

Смутило только обилие разных косметических средств: шампуни, маски, бальзамы, пена для ванны, даже зубная щетка в стаканчике у раковины. Тут явно кто-то жил. И явно – девушка. Интересно, как она отреагирует, узнав, что эту комнату отдали мне. Не хотелось бы скандалов, ох, не хотелось бы.

Правда долго я об этом не думала. Включила горячую воду, заткнула пробку и скинула с себя одежду.