Текст книги "Сердце крестоносца"

Глава 5

Сидон, или Сайда, как называли город местные жители, показался Римильде просто невероятно огромным. Ярким, жарким и… чистым. Если Йорк был болотным камнем, то Сидон – меловой скалой.

После Мальты Римильда поняла, что все ее платья нуждаются в переделке, иначе она сгорит, растает, оплывет, как свеча. Калев посвятила распарыванию и шитью больше недели, зато теперь Римильда не задыхалась от жары, а с достоинством прошла по узким сходням и ступила на Святую землю. Калев отпорола от всех платьев подкладку, расслабила лифы, сделала прорези и перекроила несколько вуалей, превратив их в легкие накидки, защищающие от солнца. Сама няня, заявив, что уже слишком стара и неприметна, чтобы соблюдать глупые приличия, приобрела на Мальте несколько шальвар и длинных рубах из мягчайшего хлопка. В итоге Калев вполне могла сойти за местную женщину, только в шальварах по-прежнему прятался кинжал и ножи, а оставшиеся драгоценности перекочевали в сумку, привязанную к ремню под одеждой. Черные косы Калев скрыла под ярким платком. Родд тоже поддался восточным влияниям, так что теперь он носил тюрбан, черную рубаху, кожаные штаны и солидную кривую саблю.

Добрый капитан выделил Римильде трех сопровождающих, которые должны были доставить ее в целости и сохранности во дворец герцога Рено. Матросы хорошо знали город, а также владели необходимыми навыками, чтобы без потерь протолкаться через шумную толпу в порту, нанять портшез и бодрой рысью провести небольшую группку к воротам герцогского замка. Тот хоть и был таким же белым, как и весь город, но все равно казался наростом, прилепившимся к крутому склону горы, господствующей над Сидоном.

Ворота замка были беспечно открыты, мост опущен. Два стражника мирно дремали у стены, пристроившись в теньке. Один из них вяло зашевелился, окинул взглядом прибывших и снова погрузился в сон.

– Расслабленно живут, – хмыкнул Родд, окидывая взглядом белые стены замка, сухой ров, открытые ворота и символическую стражу.

– Значит, не опасаются нападения. Или сильны, или самонадеянны, – поддержала беседу Калев.

Римильда отпустила моряков, поблагодарив каждого мелкой монеткой, и приказала носильщикам доставить портшез прямиком ко входу в большой зал. Там тоже дремали стражники, а двери были распахнуты настежь.

Римильда вышла из портшеза, Калев расплатилась с носильщиками, Родд выгрузил багаж…

Что же, все готово для встречи с герцогом Рено.

Вступив в приемный зал, Римильда замерла, восхищенная и удивленная. Огромное помещение не имело крыши. Путники словно оказались в еще одном внутреннем дворе, но это был большой зал. Посредине мощенного розовым мрамором пола находился великанских размеров очаг, справа от входа, на возвышении, стоял длинный стол, тоже мраморный, а не деревянный. Трон герцога (а ни чем иным, кроме трона, это позолоченное кресло быть не могло) стоял напротив входа. За ним на стене висел великолепный ковер, а на ковре – боевой щит, испещренный царапинами и вмятинами.

В зале никого не было, очаг не горел. Казалось, замок вымер.

– Где, интересно, все? Или здесь только спящая стража? – Калев внимательно оглядела большой зал. – Богато живут, ничего не скажешь. Почему же твой братец не прислал в Дауф хотя бы немного от щедрот своих?

– Сейчас не время, – перебила няню Римильда. – Я просто жажду представиться герцогу и прилечь наконец-то в кровать, которая не шатается.

– Мне пойти поискать кого-нибудь? – нерешительно предложил Родд, который стоял рядом с кучкой багажа. Конюх чувствовал себя несколько неуютно. Лучше уж зимовать в знакомом до последнего камешка Дауфе, чем заблудиться в огромном и пустом замке! А ну как его заколдовали?

– Не стоит бродить по чужому дому, – сказала Римильда. – Присядем, подождем.

Девушка устроилась на скамье (тоже мраморной) у стола и бездумно уставилась на противоположную стену. Там висел огромный гобелен, повествующий, по всей видимости, о подвигах герцога Рено. Самого герцога Римильда опознала с некоторым трудом, по гербу на щите. Слишком много фигур толпилось рядом. Казалось, ткачи решили таким образом увековечить все местное дворянство разом.

Весь зал на уровне второго этажа опоясывала крытая галерея, с балюстрады которой свисали разноцветные флаги. Казалось, зал украшен для какого-то праздника. Мраморный пол сверкает, очаг вычищен от золы, все в полном порядке – и никого.

– Мы словно попали в волшебное королевство Маб[1]1
  Королева Маб – волшебница и фея в кельтском фольклоре.


[Закрыть]. – Калев явно одобряла чистоту и порядок, но отсутствие жителей тревожило ее.

– Скорее в чертоги короля Оберона[2]2
  Король Оберон – повелитель магического подземного королевства в кельтском фольклоре.


[Закрыть]. Вокруг один камень. – Римильда погладила прохладный мрамор скамьи. – Но это вполне объяснимо. Насколько я поняла, дерево здесь – редкость.

– Да, дерево в этих местах – не только редко, но и весьма ценно.

Римильда подавила порыв вскочить со скамьи и с достоинством повернулась в сторону говорившего.

На галерее стоял, облокотившись о перила балюстрады, сарацинский рыцарь.

– Кажется, неверные все же захватили замок герцога Рено, – прошептала Калев, вставая за плечом хозяйки. В случае чего служанка постарается защитить госпожу, и хотя бы один враг умрет с метательным ножом в горле. Впрочем, пока непонятно было, кто им явился – враг или друг.

Римильда молчала. В соответствии с требованиями этикета первым должен был представиться мужчина, если он не хозяин дома и не король. Сарацин вряд ли являлся тем или другим, так что Римильда просто смотрела на него в упор, не отводя взгляда, и вежливо улыбалась. Незнакомец был явно богат, разодет в роскошный белый шелк, шитый серебром, тюрбан его украшала изумрудная булавка, а на пальцах сверкало драгоценными камнями штук пять колец. Утонченные черты смуглого лица подчеркивала аккуратная бородка, черные миндалевидные глаза встретили взгляд Римильды открыто и бесстрашно. Незнакомец был уже не молод, но все еще красив, силен и привлекателен. Глубокий голос звучал завораживающе.

– Простите мою невольную невежливость, милая леди, но я так поражен вашей красотой, что все установления этикета вашего народа вылетели у меня из головы.

С этими словами мужчина прошел по галерее и спустился в зал по боковой лестнице. Когда он оказался на одном уровне с Римильдой, она обнаружила, что сарацин невероятно высок, более чем на голову выше ее, а ведь до сих пор она не так уж часто встречала мужчин даже одинакового с ней роста.

– Разрешите представиться, – низко склонился он, приложив руки к сердцу, – Мухаммад ибн-Селим, посол несравненного Салаха ад-Дина при дворе его величества Балдуина и при дворе герцога Рено Гранье.

Значит, сарацины крепость не захватили. Посол, оказывается. И разгуливает, как у себя дома. Римильда слегка поклонилась в ответ:

– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри.

– Миледи, – Мухаммад склонился еще ниже. – Насколько я понимаю, вы – сестра Деневульфа, графа Мобри.

– Да, так и есть.

То, что этот человек знает ее брата, внушало некую надежду. Римильде не очень хотелось рассказывать первому встречному, к тому же сарацину, о цели своего прибытия, да и вообще о чем-либо, но и не назвать своего имени она не могла.

– О… – начал говорить Мухаммад, но тут его прервали.

Из неизвестных пока Римильде глубин замка донесся звук шагов, голоса, и в большой зал вошел герцог Рено в сопровождении свиты. То, что этот человек – хозяин замка, Римильда поняла сразу, несмотря на то что облачен он был в такие же белые восточные одежды, как и посол Саладина. Остальные рыцари и приближенные герцога следовали европейской моде, что немного примирило Римильду с происходящим. Она была весьма удивлена, что герцог, сражающийся с сарацинами, носит восточное платье. Впрочем, может, ему так удобнее: она ведь и сама не выдержала здешней жары. Хотя за восточную женщину леди Мобри все равно не примешь.

Римильда встала и скромно склонила голову. Герцога стоит приветствовать со всей возможной вежливостью, потому что только он мог ей помочь, все равно, во что он там одет. Иными словами, от него зависела судьба Дауфа, судьба Римильды. Заметив девушку, герцог и свита остановились, словно громом пораженные. Молчание затягивалось, так что Римильда решила, что достаточно уже поразглядывала пол, склонившись в вежливом и изящном поклоне, выпрямилась и взглянула прямо на герцога.

– Кто вы, прелестное дитя? – ожил Рено.

– Я – леди Римильда из Дауфа, дочь графа Мобри и сестра Деневульфа из Дауфа.

– Приветствую вас в моих владениях и приглашаю быть моей личной гостьей, прекрасная леди, – герцог оценил расстояние до Римильды и решил, что стоит переместиться на трон, чтобы аудиенция проходила по всем правилам. – Приблизьтесь, миледи, – заявил герцог, устроившись на золоченом кресле.

Римильда подошла и отвесила еще один поклон. Герцог вскочил с трона, завладел рукой гостьи и поднес ее к своим губам. Римильда едва сдержалась, чтобы не вырвать руку из его цепких пальцев. В романах она читала про такой обычай, который возник среди трубадуров Лангедока и Авиньона, а потом распространился и при дворе, но сама лично протягивала руку для поцелуя только вассалам графа Мобри, а никак не герцогам. Особенно тому герцогу, чьим вассалом она сама являлась в свете того, что Деневульф был вассалом Рено. Стойко выдержав достаточно невинный поцелуй в край рукава, который прикрывал кисть, Римильда подчинилась жесту герцога, приглашающему ее присесть на скамеечку неподалеку от трона.

Свита тем временем разбрелась по залу, кто-то уселся за стол, где слуги немедленно сервировали фрукты и вино, кто-то вышел во двор, лишь Мухаммад устроился поблизости, прислонившись к колонне и делая вид, что рассматривает флаги на балюстраде. Впрочем, не он один не сводил глаз с Римильды, все присутствующие прислушивались к разговору герцога и гостьи, но лишь один посол Саладина делал это, не скрывая своего любопытства.

– Так что вас привело к нашему двору, миледи? – герцог Рено, казалось, был вне себя от счастья по поводу прибытия Римильды.

– Я приехала к брату, – призналась Римильда, но не стала уточнять, что она приехала увезти Деневульфа домой. Герцогу может не понравиться мысль об утрате полезного (а Римильда надеялась, что братец был полезным) вассала.

– Вот это сила сестринского чувства! – восхитился Рено. – Предпринять такое долгое и опасное путешествие лишь для того, чтобы повидать брата.

– Я не видела Деневульфа несколько лет. И он не был в своем графстве столь же давно. Помимо семейных чувств, есть еще и практические вопросы, – честно, но уклончиво поведала Римильда. Не стоит раскрывать герцогу свои планы, нужно сначала встретиться с Деневульфом. Как можно скорее.

По правде говоря, Римильда надеялась увидеть брата в герцогской свите, но увы! Деневульф отсутствовал.

– Как бы там ни было, я просто счастлив, что вы посетили мой двор. Здесь так давно не было столь прекрасного создания, что мы все готовы служить вам. – Герцог Рено нежно улыбнулся.

Римильда постаралась не выказать своего удивления. Она словно попала в рыцарский роман, как и мечтала, только вот девушка никогда не предполагала, что воплощение мечты ее так… шокирует. Кажется, даже настойчивость барона Крега может оказаться всего лишь неудобством в сравнении с изящной галантностью местных рыцарей. Наверное, они давно не видели английских и французских леди. Одно радует: герцог благоухает тонкими восточными благовониями, а никак не застарелым конским потом и прокисшим элем.

В ответ на фразу герцога о том, что все тут готовы служить Римильде, придворные одобрительно загудели, заулыбались и отвесили по галантному поклону. Римильда поежилась. Тут были только мужчины – и ни одной женщины, кроме нее самой и Калев.

– Благодарю вас от всего сердца за вашу любезность, но я хочу как можно быстрее повидаться с братом, – твердо произнесла Римильда.

– О да! Я сделаю все возможное, – разулыбался герцог. – А пока, миледи, позвольте предоставить вам удобные комнаты и пригласить вас почтить своим присутствием наш скромный ужин.

– Я глубоко благодарна вам за гостеприимство, дорога была дальняя. – Римильда решила, что не стоит сильно затягивать разговор с герцогом. Нужно отдохнуть и встретиться с братом. Все равно беседовать с Деневульфом Римильда предпочла бы без свидетелей. Сейчас главное – оказаться в своей комнате за запертой дверью.

– Граф де Суррен! – позвал герцог.

Смуглый, почти как сарацин, стройный, но невысокий мужчина неопределенного возраста встал из-за стола и приблизился к тронному возвышению. Разодет он был в шелка, но скроенные на французский манер. Продемонстрировав в широкой улыбке отличные зубы, граф де Суррен склонился перед герцогом, облобызал Римильде ручку (причем не ограничился рукавом, а прикоснулся губами прямо к коже запястья).

– Чего пожелают герцог и прекрасная дама?

– Позвольте представить вам моего сенешаля, графа Клавье де Суррена, – герцог Рено, казалось, над чем-то задумался. – Клавье, я отдаю в распоряжение миледи Римильде две комнаты в левом крыле, проводите гостью и выполните все ее пожелания.

Римильда поклонилась, Клавье же согнулся едва ли не до пола.

– Для столь очаровательной дамы я найду самые лучшие покои!

– Вы, наверное, устали с дороги, леди. Отдыхайте, располагайтесь, а за ужином мы поговорим о вашем брате.

За ужином так за ужином. Римильда последовала за Клавье де Сурреном. Калев и Родд не отставали ни на шаг.

Глава 6

Коридоры замка были просторными и чистыми, повсюду на стенах висели драгоценные гобелены, в мраморных вазах стояли живые цветы. Никакого сравнения с мрачным Дауфом. Впрочем, сейчас Римильде родной дом казался гораздо милее герцогского замка. Ее не манили чудеса Востока, ей нужен брат, и только. И все же она восхищалась покоями, которые видела. Судя по всему, дела крестоносцев в Иерусалимском королевстве идут не так уж плохо – во всяком случае, дела герцога Рено Гранье.

Комнаты, в которые Римильду привел сенешаль, оказались действительно роскошными. Просторная гостиная, уютная спальня и маленькая, но чистая и светлая комнатка для прислуги. В спальне обнаружился балкон, увитый какой-то зеленью и выходивший в сад апельсиновых деревьев. Воздух благоухал экзотическими ароматами. Города совсем не было видно, лишь сад, стену замка, немного пыльной земли, заросшей каким-то кустарником, и склон горы, уходящий вверх.

Клавье де Суррен спросил, нравятся ли Римильде покои, получил утвердительный ответ и удалился, выразив надежду на встречу за ужином. Девушка и ее слуги остались одни. Римильда прошлась по комнатам, снова выглянула в окно. Тишина, покой… Наверное, хорошо жить здесь, если у тебя нет никаких забот, кроме одной – в каких удовольствиях провести следующий день.

– Роскошно живут. – Калев осмотрела помещение и одобрительно покивала. – И беспечно. Такие окна…

– Здесь всегда тепло и не бывает дождей, капитан Лефевр говорил. – Римильда прикоснулась к прохладной стене. Мрамор бежал из-под ее ладони тоненькими прожилками. – Здесь не нужно закрывать окна ставнями, завешивать портьерами или шпалерами. Просто рай.

– Не уверена. – Скептически настроенная Калев отвлеклась от осмотра помещения и дала указание Родду насчет багажа.

– Как бы там ни было, – Римильда сцепила руки за спиной и повернулась к няньке, – мне смертельно хочется нырнуть в ванну и смыть с себя морскую соль.

Калев быстро разобралась с багажом, послала Родда выяснить все насчет ванны и занялась волосами Римильды. Прежде чем мыть голову, нужно было тщательно расчесать волосы, иначе потом придется срезать окончательно запутавшиеся пряди.

Родд вернулся очень быстро и без воды или ванны.

– Простите, госпожа, но с ванной возникли трудности.

Калев сурово посмотрела на парня:

– Непохоже, что они тут не моются.

– Моются, – вздохнул конюх. – Но все, даже герцог, платят за воду. Отдельно покупается питьевая, однако с этим можно разобраться, ведь стол герцог накрывает три раза в день, а вот для мытья придется покупать. И стоит это дорого.

– Вот тебе и рай, – фыркнула Калев.

– Лучше дай ему денег, – велела Римильда, – пусть купит мне воды.

– Хорошо, что я позаботилась об обмене золота еще на Мальте. – Няня назидательно подняла вверх указательный палец. – А то мечты о ванне так и остались бы мечтами.

Калев отсыпала Родду немного мелких монеток и вернулась к расчесыванию волос Римильды. Дело неторопливое и требующее внимания, под которое можно вести разговор.

– Эти рыцари в Святой земле совсем потеряли всякие понятия о гостеприимстве и приличиях, – проворчала Калев. Похоже, двор герцога Рено не пришелся по вкусу гордой дочери кельтов. – Целуют руки, но воду придется покупать.

– Мы здесь ненадолго, – откликнулась Римильда. – Встречусь с братом, заберу его домой, даже если придется огреть его по затылку и уволочь силой. Если не справлюсь одна, вы с Роддом подсобите. Втроем мы его точно скрутим. Но уезжать без Деневульфа я не намерена.

– Главное, чтобы герцог был не против, – резонно заметила Калев. Она была права: если Рено не захочет освобождать Деневульфа от вассальной клятвы, уехав в Англию, брат попросту дезертирует. Он, конечно, юный оболтус, однако такой судьбы Римильда ему не желала.

– Постараюсь убедить владетельного сеньора, что он легко сможет найти замену Деневульфу, а вот я без него пропаду. – Римильда так устала от навалившихся проблем, что казалось, одной больше или одной меньше – уже не имеет значения. Надо отправиться за братом? Отлично, она отправилась. Нужно убедить герцога в том, что Деневульфу необходимо уехать в Англию? Прекрасно, она убедит. Лишь бы спасти Дауф.

Вернулся Родд в сопровождении шестерых сухощавых и загорелых слуг, которые тащили медную ванну, полную теплой воды.

– Ты только посмотри, Калев. – Римильда едва смогла дождаться, пока за слугами закроется дверь. – Медная ванна!

– Обошлась в две монеты, грабеж чистой воды, – мрачно пробурчал Родд, скрываясь в комнате для слуг.

– Он прав, грабеж, – согласилась Калев, помогая Римильде раздеться и войти в ванну.

– Неважно. – Девушка погрузилась в благоуханную воду. – Скоро я найду Деневульфа.

Калев хмыкнула:

– А пока что надо тебе, девочка, выглядеть красивой, чтобы герцог был к тебе добр.

Сразу вспомнился двор принца Джона. Там Римильда тоже старалась быть красивой и вежливой, а что в результате? Потерянное время, потраченные напрасно деньги… Тревога стала уже чем-то привычным.

– Говоря по правде, – медленно произнесла Римильда, – я бы предпочла, чтобы герцог не обращал на меня внимания. А просто сказал мне, где мой брат. И все.

– Судя по тому, как они все тут всполошились, увидев тебя, так просто и незаметно все не пройдет.

– Остается надеяться, что герцог Рено окажется лучше принца Джона.

– Да, остается только надеяться.

Поблаженствовав в роскошной ванне, Римильда легла на чистые простыни, укрылась легчайшим покрывалом и провалилась в сон. Все же время, проведенное на корабле, было весьма и весьма утомительным, несмотря на галантность и обходительность капитана Лефевра.

Когда Римильда проснулась, было еще светло. Неужели она проспала так мало? Однако Калев уже готовила ее платье.

– Здесь ужасно длинные дни, – сообщила няня. – В Англии мы бы уже спать ложились. Вставай, девочка. Уже заходил слуга и сообщил, что скоро позовут к столу.

– Самое время. – Римильда ощущала зверский голод. – Кажется, я не ела уже сутки.

– Я тут порасспрашивала… – Ну разумеется, Калев времени не теряла. В этом на нее всегда можно было положиться. – Герцог, конечно, держит роскошный двор. Он богат, но прижимист. Помимо того что воду тут продают за деньги, вещи стирают тоже не бесплатно. Постель меняют тоже за мзду. Свечи гости покупают, жаровню для отопления – тоже. В общем, нужно как можно скорее отсюда уехать, иначе нам нечем будет заплатить за обратную дорогу.

– Хоть кормят? – спросила Римильда.

– Да, три раза накрывают в большом зале.

– Отлично, нам этого вполне хватит. – Римильда откинула покрывало и спустила ноги на теплые плиты пола. Вот еще одно преимущество жарких стран…

Калев подала хозяйке платье цвета сидра, заплела высохшие волосы в корону, прикрепила вуаль. К завершению туалета как раз зазвонил колокол, сзывая всех к трапезе.

Когда Римильда вошла в большой зал, там уже было полным-полно народа. Свита, сопровождавшая герцога днем, выглядела гораздо скромнее. Но, как успела заметить Римильда, в зале снова не было ни одной женщины. Даже слуги, сервирующие стол, исключительно мужского пола. Где же все дамы? Неужели никто из этих рыцарей не женат? Ни у кого нет взрослой дочери?

Через минуту все присутствующие заметили Римильду и, отталкивая друг друга локтями, бросились наперебой предлагать себя в качестве сопровождающего к столу. Римильда едва не ответила, что и сама найдет дорогу, но тут вошел герцог. Сейчас он был облачен в европейское платье, которое шло ему гораздо больше, чем восточные свободные одежды. Герцог Рено был невысокого роста, развевающиеся шелка делали его еще более приземистым, а пояс шальвар подчеркивал солидный животик. Европейская же светло-голубая камиза и черный циклос, на котором был золотом вышит герб герцога, придавали Рено солидности и даже делали выше ростом. Следом за герцогом вошел молодой человек, которого Римильда днем не видела. Юноша, едва ли встретивший свою шестнадцатую весну, темноволосый, голубоглазый и смуглый, робко улыбнулся Римильде и покраснел, как роза. Римильда едва не рассмеялась, но все же сдержалась. Восточный костюм, надетый явно европейского происхождения молодым человеком, на нем смотрелся отлично. Белые шелка и темные волосы – вырастет кому-то ухажер на погибель! Римильда не сомневалась, что, окажись этот молодой красавчик при английском дворе, в него немедля влюбились бы все юные девы.

Герцог направился прямиком к гостье и протянул ей руку.

– Прошу вас удостоить меня чести быть вашим кавалером, – проговорил он, снова целуя Римильде руку. – И позвольте представить вам сына моего кузена, лорда Симона Вильфоре. Он милый юноша, но родился на Святой земле и почти не имеет опыта в общении с благородными дамами европейского воспитания.

При этих словах Вильфоре покраснел еще сильнее. Римильда мило улыбнулась и учтиво поклонилась. На мгновение ей показалось, что несчастный юноша сейчас просто в панике сбежит, но тот все же собрался с силами и поклонился в ответ. Бедняга. Возможно, не стоит быть с ним слишком отчужденной – в конце концов, большинство находящихся здесь рыцарей прибыло из Европы и знает, как выглядят тамошние дамы, а вот молодой человек имеет все шансы опозориться, если когда-нибудь покинет Иерусалимское королевство.

– Пойдемте же к столу! – воскликнул герцог.

Все тут же оживились, прекратили разговоры и двинулись следом за Рено – видимо, сильно успели проголодаться. Длинный стол был настолько плотно уставлен блюдами, кувшинами и тарелками, что мрамор столешницы просто скрывался из глаз. Причем уставлен посудой не оловянной, а из драгоценных металлов – золотой, серебряной. Да, хорошо идет война против сарацин, если награбленная в их крепостях посуда украшает герцогский стол. Мраморные скамьи покрывали цветные ковры, а во главе стола стояли три кресла с высоченными спинками, украшенными затейливой резьбой. Рено вел Римильду прямиком к одному из них, к левому. К правому направлялся Мухаммад ибн-Селим.

Великолепно. Придется говорить о личных делах в присутствии сарацина. Римильда решила, что дождется окончания ужина. Ей нужно побеседовать с герцогом наедине.

Хотя на столе было полным-полно мяса, Римильда предпочла фрукты. Как давно она не ела даже винограда, не говоря уже о чем-то другом. Яблоки – вот самая большая роскошь, которую она обычно могла себе позволить. Здесь же были апельсины, гранаты, финики, сладчайший виноград, персики, хурма… Половину из этих фруктов Римильда пробовала впервые в жизни, как и слышала их названия. Неважно. Это было просто невероятно вкусно. Каждый из присутствующих рыцарей, быстро выяснивших предпочтения гостьи, стремился предложить ей плод послаще, даже с дальнего конца стола передавали то особо налитую гроздь винограда, то сладчайшую хурму. Даже герцог Рено предложил Римильде кусочек какого-то неведомого плода. Один Мухаммад загадочно улыбался и не принимал участия в поклонении прекрасной даме. Впрочем, говорят, что на Востоке женщины сидят запертые в доме и никто их не видит, кроме их мужей. Невмешательство сарацина оказалось даже кстати: и без него все присутствующие, кажется, записали себя в поклонники Римильды. Хорошо бы еще из этого вышел какой-то толк!

Вскоре Мухаммад извинился и попросил позволения удалиться, пришло время вечерней молитвы. Когда сарацин поднялся и ушел, Римильда воспрянула духом. Кажется, ей выпал шанс поговорить с герцогом о деле. Рено жевал кусок мяса, насаженный на кончик ножа, и пребывал в прекрасном настроении.

– Милорд, – Римильда не стала откладывать дело в долгий ящик. – Где же мой брат? Я проделала долгий путь, чтобы увидеть его…

– О, благородный Деневульф не так давно получил от меня во владение замок Кесруан, к востоку от Сидона, – безмятежно сообщил Рено и продолжил неторопливо пережевывать мясо. – Это грозная крепость и богатый надел.

– Так его нет в Сидоне?! – Римильда готова была растерзать герцога. Она потеряла целый день, сидит здесь за ужином, ведет пустые разговоры, вместо того чтобы направляться к брату в этот Кесруан, где бы он ни находился. Помнится, Лефевр упоминал об этой крепости. Кажется, она достаточно велика, а значит, дела у Деневульфа идут неплохо. Ну, братец!..

– Нет, но я завтра же пошлю гонца известить графа Мобри о вашем прибытии, – милостиво бросил герцог.

Римильда едва не заскрипела зубами. Завтра! А время утекает, как драгоценная вода в песок. Очень уместное сравнение в этой стране.

– Я бы хотела сама отправиться к брату, – заявила она.

– О, это очень опасно. – Герцог посмотрел на Римильду с некоторой тревогой и даже жевать перестал. – Пока хитрый Мухаммад нас покинул, скажу вам без обиняков: земли к востоку кишат неверными, без вооруженного отряда за пределы города лучше не выезжать. Кесруан и Грот Тирона прикрывают сеньорию Сидона от армий неверных, но конные отряды все равно просачиваются на наши земли. – Тон его изменился, речь потекла легко и галантно: – Будьте моей гостьей, почтите своим присутствием наш двор, вы – глоток чистейшей воды в жаркий день для всех нас, миледи.

Римильда поняла, что настаивать на немедленном отъезде бесполезно. Рено никуда ее не отпустит, сопровождающих не даст. А нанимать незнакомых людей в незнакомом городе… Ах, если бы у нее здесь был хотя бы один друг! Один человек, на которого можно положиться! Увы.

– Милорд, прошу вас послать гонцов как можно скорее, – попросила Римильда. – Я давно не видела брата и…

– Конечно, миледи! Завтра же. Ранним утром!

Что ж, большего все равно не добиться.

Когда в зале появились музыканты, Римильда сослалась на усталость после долгого путешествия и удалилась в свои комнаты. Родд уже спал, из комнаты для слуг доносился его храп, Калев же сидела на балконе и ждала хозяйку.

– Как прошел ужин?

– Ты же была там, за столом для слуг.

– Оттуда ничего не слышно.

– Но все прекрасно видно. – Римильда глубоко вздохнула. – Все были очень милыми, но никакой пользы мне это не принесло. Деневульфа нет в Сидоне. Он в каком-то Кесруане. И самое большее, чего мне удалось добиться, это обещания послать к нему гонца. Кажется, мы застряли тут надолго. Все в руках герцога, а он по-восточному нетороплив – так, кажется, говорят? Теперь я наконец поняла, что это значит. Мне остается лишь ждать. Не знаю, надолго ли хватит моего терпения.

– Ложись, девочка, – посоветовала Калев, – при свете утра все выглядит по-другому.

Среди ночи Римильду разбудили какие-то странные звуки, доносившиеся с улицы. Не требовалось даже прислушиваться, чтобы понять, что это такое.

 
Счастье мреет, обещая
Все, что мне желанно.
Так кораблик, чуть мелькая,
Виден средь тумана,
Где грозит скала седая
Бездной океана.
На душе тоска такая!
Счастье столь обманно…
Моя любовь грустна,
И я не знаю сна.
Мне судьбина суждена
Бедного Тристана…[3]3
  «Поэзия трубадуров». Перевод В. Дынник.


[Закрыть]
 

Кто-то вполне чисто и уверенно распевал под ее балконом стихи Бернарда де Вентадорна. И все это сопровождалось весьма приличной игрой на лютне.

– О Боже Всемогущий! – простонала Римильда, переворачиваясь на другой бок и закрывая ухо подушкой.