Текст книги "Верность и соблазны"

Эмилия Остен
Верность и соблазны

Пролог

Северная Англия, граница с Шотландией
1854 год

– Анна! – Айвен, лишь на секунду отвлекшийся на разглядывание форелей в ручье, тут же потерял свою подругу детства и нареченную из виду. Здесь, в холмах, где ручеек вился среди густого леса, потерять кого-то из виду было проще, чем в хваленом лабиринте барона Суэверна. Впрочем, эту достопримечательность поместья Верн Анна и Айвен изучили во всех подробностях еще в детстве и никогда там не терялись. – Анна! – снова позвал Айвен. – Подожди меня! Леди Присцилла запрещает тебе бродить в одиночку.

– Ой, Айвен, оставь, тебе послушание не идет. – Анна неожиданно появилась из-за поворота тропинки и оказалась так близко, что дыхание перехватило. Как всегда. Как всегда с тех пор, как он понял, что Анна уже не ребенок, как и он, Айвен, уже не мальчик. И, как всегда, Айвен смутился и рассердился на себя: невозможно, чтобы джентльмен позволял себе подобные мысли (хотя сложно назвать это мыслями), такие образы по отношению к своей невесте. По отношению к любой леди. Девушке. Женщине. Айвен окончательно запутался, чему немало способствовала Анна, принявшаяся заботливо поправлять его прическу и смахивать невидимые пылинки с куртки.

– Ты такой… безупречный, – улыбнулась девушка, – что я просто не могу видеть, как твои непокорные волосы портят эту безупречность.

Саму Анну, казалось, совсем не заботила ее собственная сбившаяся шляпка и растрепавшаяся прическа.

– И, кстати, – внезапно сменила тему она, – моя матушка вчера ясно дала понять, что и с тобой в качестве сопровождения я не должна гулять там, где… – Девушка поджала губы, прищурила глаза и передразнила интонации своей матери, леди Присциллы Суэверн: – Юный лорд МакТирнан сможет воспользоваться твоей неопытностью и вашей детской привязанностью.

– Я… – Айвен даже отступил на шаг. – Неужели леди Присцилла так плохо меня знает, что допускает подобные мысли?

– Мама хорошо знает меня. – Анна рассмеялась, увидев, как нахмурился Айвен. – Ну не сердись! Ты же с детства знаком с леди Присциллой, она никогда не думает, что говорит. Зато всегда уверена, что абсолютно права. Что бы она ни делала, чего бы ни говорила, мы поженимся, уедем в Тирнан и будем видеть матушку лишь на Рождество.

– Анна, – Айвен не одобрял отношения Анны к матери, но тут он ничего не мог поделать, – может быть, пора назначить дату венчания и дать объявление в газеты?

– А может, лучше сбежим в Тирнан и поженимся там по шотландскому закону?

Айвен на мгновение зажмурился. Нет, он уже много раз слышал эти слова от Анны, много, много раз за последние полгода, с тех пор как умер барон Роберт Суэверн, а Айвену исполнилось восемнадцать. Это было очень соблазнительное предложение. До Тирнана всего несколько миль, которые он, Айвен, почти каждый день преодолевает верхом. Пара часов, и Анна может стать его женой, а потом… Айвен открыл глаза. Его невеста, его Анна, которая была обещана ему едва ли не с рождения, по договору их отцов, – как же она прекрасна! Волосы цвета гречишного меда, нежная кожа, едва заметные веснушки на чуть вздернутом носике, точеная фигурка, уверенные, чуть резковатые движения – вся она словно соткана из весеннего ветерка и запаха цветущих трав. А губы… Айвен с трудом отвел глаза от этих губ: тонкая верхняя губка, так легко изгибающаяся в улыбке, и полная нижняя, столь же легко дрожащая, когда Анна плакала. Он видел Анну всякой: веселой, озорной, грустной, серьезной, задумчивой, напряженно размышляющей, расслабленно отдыхающей, рассерженной, пылающей от ярости, рыдающей от горя. И всегда, каждое мгновение, она была чудесной. И она была его.

Иногда Айвен задавался вопросом: любил бы он Анну Суэверн так сильно, если бы не знал с самого раннего детства, что она – его.

– Ты же знаешь, что мы не можем так поступить, – ответил Айвен.

– Послушай, я не перестану спрашивать. Я все еще не теряю надежды, что в один прекрасный день ты согласишься и нам не придется ждать несколько месяцев, если не лет, пока мама и Джексом соизволят назначить день свадьбы. – Анна серьезно взглянула ему в глаза. – Ты знаешь Джексома. Теперь он барон и мой опекун. И будет опекуном еще семь лет. Семь лет он будет распоряжаться моими деньгами, если только я не выйду замуж. Это веская причина откладывать день свадьбы бесконечно. Подумай, целых семь лет.

– Джексом все равно не сможет ничего изменить. И, Анна, он же твой брат. Каким бы он ни был противным мальчишкой в детстве, он вырос. И он не станет мешать твоему счастью и не нарушит волю отца.

– Я не хочу зависеть от Джексома. Я не хочу зависеть от маман. – Анна взяла Айвена за руку и заставила посмотреть ей прямо в глаза. – С тех пор как умер отец, мать все чаще говорит о том, что мне нужно выехать в Лондон на сезон или на два, посмотреть мир, получить возможность выбора…

– Послушай, Анна. – Айвен знал, что он должен сказать, но как же он не хотел этого говорить. – Мне кажется, леди Присцилла права. Ты должна иметь возможность выбора.

– Какая глупость! – вспылила Анна. – Я уже давно сделала свой выбор! Интересно, что бы ты сказал, если бы тебя отправили в Лондон, посмотреть на других юных леди?

– Я… – Айвен сообразил, что попал в ловушку. – Мне не нужны другие девушки. Есть только ты.

– А для меня – только ты.

Анна прижалась к его груди, внезапно ее губы, ее невероятные губы оказались совсем близко, запах лета от ее волос кружил голову, а учащенное дыхание просто сводило с ума. Айвену невыносимо, до боли захотелось поцеловать эти губы, освободить волосы от шпилек, позволить медовому водопаду струиться сквозь пальцы, прикоснуться, лишь прикоснуться к тоненькой жилке, бьющейся над ключицей. Почти утонув в водовороте желаний, таких ярких и таких непостижимых, Айвен обхватил тонкую талию Анны, притягивая девушку ближе, одновременно пытаясь и продлить мгновение, и сделать так, чтобы не видеть ее лица, не видеть этих затуманившихся в предвкушении неизведанного глаз, этих полуоткрытых губ. Едва слышно вздохнув, Анна прижалась лицом к его груди, ее дыхание проникло сквозь тонкую ткань рубашки и обожгло, словно огонь.

– Ах, Айвен, если бы я знала, как соблазнить мужчину, если бы я умела то, что умеют дамы полусвета… Мы бы поженились уже сегодня к вечеру.

Айвен почувствовал, что не может вдохнуть. Воздух словно превратился в патоку, кровь стучала в ушах полковыми барабанами, а низ живота свело невыносимо сладкой судорогой.

– Тебе не нужно меня соблазнять, – наконец выдохнул Айвен, прижавшись губами к ее виску. – Я и так горю. Но я слишком люблю тебя, поэтому мы должны все сделать правильно.

– А я так тебя люблю, что правила волнуют меня в самую последнюю очередь.

Когда Анна спустилась к ужину, леди Присцилла и барон Суэверн, Джексом, уже ждали ее за столом.

– А где лорд МакТирнан? – Вдовствующая баронесса оторвалась от рассматривания хрустального бокала для вина. Кажется, там было пятнышко, но при тщательном рассмотрении ничего не обнаружилось.

– Айвену пришлось срочно уехать, какие-то проблемы у арендатора. Ты же знаешь, что река разлилась после недавних дождей, многие фермы затопило. – Анна прошла к своему месту по левую руку от брата.

– Мы не говорим о таких вещах за ужином, – поморщилась леди Присцилла. – Это плохо влияет на пищеварение и может стать причиной бессонницы.

– Пострадавшие арендаторы уж точно не будут спать. Им негде. – Анна заняла свое место, и Брукс, дворецкий, отдал распоряжение подавать первую перемену.

– Анна! – возмутилась леди Присцилла.

– Мама, – не уступила Анна. – Даже если мы не будем говорить об этом, проблемы никуда не исчезнут. Чаттем уже несколько раз пенял, что Джексом слишком мало внимания уделяет делам. В отличие от Айвена.

Кидсон Чаттем был управляющим Верна уже более двадцати лет, к его советам прислушивался покойный барон Суэверн, а нынешний – не особо.

– Чаттем слишком много на себя берет, – скучающим тоном проговорил Джексом. – У нас дела идут отлично, нет смысла заниматься всеми этими… деталями. А у лорда Айвена, видимо, дела идут не так хорошо. Поэтому он носится по полям на своем сумасшедшем жеребце, возится в грязи и выслушивает бесконечные жалобы своих немногочисленных, но, очевидно, ленивых, жадных и беспомощных арендаторов. Это занятие для управляющего, а не для джентльмена.

– А что, по твоему мнению, достойно джентльмена? – Анна бросилась на защиту Айвена, позабыв, что уже много раз давала себе клятву не спорить с Джексомом про своего жениха. Это никогда добром не заканчивалось.

– Война, охота, наука, может быть. Поэзия.

– Поэзия! – Анна рассмеялась в голос, чем вызвала неудовольствие матери.

– Анна! Ты ведешь себя как невоспитанная девчонка!

– Мама, – Анна благопристойно сложила ладони на коленях, – мы не в Лондоне. Здесь только ты, я и брат. Если я должна играть роль перед вами, то с кем я могу быть откровенной?

Леди Присцилла замерла, не найдясь с ответом. Подали первую перемену, оленину в кислом соусе с молодым картофелем и зеленью.

– И, дорогой брат, каким же достойным занятиям ты посвятишь себя теперь, когда ты закончил свое образование?

Джексом сосредоточенно выбрал кусочек оленины и отправил его в рот. Анна молча ждала ответа. За долгие годы она привыкла, что не стоит реагировать на выходки брата, направленные на то, чтобы вывести собеседника из равновесия. А вот Айвен так и не смог освоить эту хитрую науку, поэтому постоянно, до самого отъезда Джексома в путешествие по Европе, ввязывался в драки со старшим братом своей нареченной. И если при жизни Роберта Суэверна после подобных драк следовал строгий, но справедливый суд с наказанием виновного, то леди Присцилла предпочитала не вмешиваться. Анна подозревала, что Айвен теперь просто-напросто избегает встречаться с Джексомом. Слава Всевышнему, юному лорду МакТирнану не так давно исполнилось восемнадцать, и он получил возможность вернуться в отчий дом и жить по собственному разумению, без опеки. Анна представила, насколько ужасной была бы опека Джексома, который унаследовал эту обязанность после смерти отца.

Вряд ли отец Айвена, умерший около трех лет назад и назначивший опекуном сына своего лучшего друга Роберта Суэверна, предполагал, что опека может перейти к сыну барона, Джексому, которого Ангус МакТирнан считал довольно никчемным повесой. Джексом был старше Анны и Айвена на пять лет, чем пользовался без малейшего колебания, сначала обижая малышей, а потом третируя подростков. Впрочем, Анна довольно успешно избегала конфликтов с братом или просто уклонялась от них, а вот Айвен был слишком честным и прямолинейным, а иногда и наивным, чтобы справиться с хитроумным и довольно жестоким противником.

– О, сестра, я посвящу себя заботам о благополучии моей семьи. О твоем благополучии и благополучии мамы.

Анна едва сдержалась, чтобы не швырнуть вилку в притворно одухотворенное лицо братца.

– С нашим благополучием все в порядке. Отец обо всем позаботился. И будет и дальше в порядке, если ты станешь прислушиваться к советам Чаттема.

– Анна, Джексом! – вмешалась леди Присцилла. – Мы не говорим о делах за ужином. И вообще, Анна, Джексом сам решит, что ему делать. Он взрослый мужчина, а ты – всего лишь юная девушка.

– В моем возрасте ты уже была замужем и родила Джексома. – Анна решила, что разумнее будет сменить тему. – И, кстати, пора назначить день свадьбы. Айвен вступил во владение своим наследством, мне уже восемнадцать. Нет смысла больше ждать. Пора исполнить волю наших отцов.

– Анна, – покачала головой леди Присцилла. – Ты еще так юна! Неужели ты не хочешь выйти в свет, познакомиться с молодыми людьми своего круга? Сезон в Лондоне только начался.

– Я уже обещана Айвену. И не вижу смысла в пустой трате денег на сезон в Лондоне. К тому же там слишком жарко летом.

– Сейчас еще весна, – вмешался Джексом. – И мама права. Ты не помолвлена с МакТирнаном. Договор наших отцов – не помолвка. Ты имеешь право выбирать.

Анна ушам своим не верила. Одно дело – уговаривать ее провести сезон в столице, но уговаривать ее не принимать всерьез волю отца – это совсем, совсем иное дело. Так что нужно действовать осторожно, ведь брат имеет право просто приказать. И мать его поддержит. И тогда… свадьба может оказаться столь далекой перспективой, что Анна скорее состарится, чем станет женой Айвена. Как жаль, что этот упрямец не согласен сбежать в Шотландию! Леди Присцилла уже несколько раз пыталась заводить подобные разговоры, но столь откровенные заявления не делались еще ни разу. Кажется, Айвен МакТирнан перестал быть подходящей кандидатурой, как только Роберт Суэверн был похоронен в семейном склепе. Анна на мгновение прикрыла глаза. Со смертью отца она до сих пор не могла смириться. Что же делать? Анна давно уже не доверяла брату ни на йоту, а с матерью не была близка никогда. Кажется, нужно все тщательно обдумать, прежде чем вступать в эту игру. У нее нет козырей, но даже пешка может пройти через все поле и стать королевой. Нужно просто хорошо все продумать и спланировать. Нужно поговорить с Айвеном. Нужно постараться убедить его бежать. Другого варианта нет. А пока… Пусть матушка и брат думают, что она действительно намерена выбирать.

Какая глупость! Анна Суэверн давно сделала свой выбор и не имела ни малейшего желания его менять.

Айвен не появлялся несколько дней, лишь передал со слугой записку, в которой сообщил, что занимается делами арендаторов. Анна даже обрадовалась такой отсрочке. Ей нужно было все хорошо обдумать. Уговорить Айвена на побег, ничего не объясняя? Не получится, она уже много раз пробовала. Попытаться растрогать мать, расписав в красках, как ей дорог Айвен? Иногда леди Присцилла становилась очень сентиментальной, особенно если читала накануне какой-нибудь роман. Впрочем, убедить матушку можно, но и Джексом сможет легко ее переубедить. С братом же разговаривать вообще бесполезно. Если показать ему, насколько важен для нее Айвен (будто бы братец и так этого не знает!), он приложит все усилия, чтобы навредить как можно сильнее. Анна часто удивлялась, как у их отца мог родиться настолько испорченный ребенок, как Джексом. Может быть, мать слишком баловала сына-первенца? Или отец слишком мало уделял внимания мальчику, потому как все свое душевное тепло тратил на любимицу-дочку? А может, Айвен стал для Роберта Суэверна сыном? Ведь насколько проще любить покладистого и усидчивого мальчика, чем нервного и избалованного матерью подростка, хотя он и только он станет твоим наследником…

Анна горестно вздохнула и отошла от окна. Опять дождь. Через пару дней состоится бал, ежегодный бал в Верне, крупнейшее событие сезона в этих краях, соберется весь свет. Если правильно все сделать, то о помолвке можно объявить на балу. А уж будучи помолвленной, можно настоять на своем. На свадьбе. На скорейшей свадьбе.

Матушка скучала в гостиной, как всегда в дождь. Джексом заперся у себя, прихватив графинчик с бренди. Все совершенно как всегда. Иногда Анна с ужасом просыпалась ночью, задыхаясь и вздрагивая. Ей снилось, что прошло много лет – и все как всегда. Такие сны начались после смерти отца. Все плохое началось после смерти отца. Или просто она, Анна, стала замечать плохое после смерти отца?

– Анна, милая, что ты бродишь по дому как привидение? – окликнула леди Присцилла дочь, которой не удалось незаметно проскользнуть мимо двери в гостиную. – Посиди со мной, повышивай!

– Хорошо, мама, – послушно ответила Анна, устраиваясь с вышивкой у окна. Не худший способ провести время, если хорошо подумать. То есть можно подумать, делая вид, что вышиваешь. Да и братец сюда уж точно не явится. Впрочем, как показал следующий час, леди Присцилла способна испортить настроение не хуже любимого братца.

– Милая, ты подумала насчет Лондона? Можно было бы отправиться туда после бала.

Анна едва не уколола палец иголкой. Кажется, придется вести этот разговор без подготовки, без плана и без… это хорошо, что без брата.

– Мама, ты же знаешь, чего я хочу. И это уж точно не сезон в Лондоне.

– Но как ты можешь не хотеть провести несколько месяцев в Лондоне?

– Я с удовольствием провела бы эти месяцы в Лондоне, но только вместе с Айвеном.

– Но, дорогая, какой смысл ехать в Лондон с Айвеном?

Анна на минуту прикрыла глаза, стараясь не ляпнуть ничего лишнего. Иногда леди Присцилла казалась совершенно непостижимой.

– Мама, если ты забыла, то я напомню. Мы до сих пор в трауре.

– Но прошло уже полгода!

– Мама, мне напомнить тебе правила?

– О, я знаю! Год траура. Но бал мы все равно устраиваем.

– Мы его устраиваем дома, а это совсем другое дело.

– Ах, как бы я хотела поехать в Лондон!

– Поезжай, тебя никто не держит в Верне.

– Я не могу оставить тебя, милая.

– Когда я выйду замуж, ты будешь совершенно свободна, – Анна постаралась, чтобы это прозвучало естественно и непринужденно.

– Вот поэтому ты и должна поехать в Лондон! – воскликнула леди Присцилла.

– Мама, – медленно и с расстановкой проговорила Анна, – скажи мне, ты действительно хочешь, чтобы я нарушила волю своего отца? Волю твоего покойного мужа, Роберта Суэверна?

– Милая! – Возмущение леди Присциллы было таким искренним, что Анна вздрогнула, словно оказалась в одной сорочке на морозе. – Я просто хочу, чтобы у тебя был выбор. Айвен – прекрасный молодой человек, но как ты можешь быть уверена, что любишь его, что именно он станет тебе самым лучшим мужем? Ты же не встречала никого, кроме него!

– А как ты поняла, что папа именно тот самый?

– Я познакомилась с ним в Лондоне, в свой первый сезон. И сразу все поняла.

– И я все сразу поняла про Айвена.

– Но это совершенно другое! Я познакомилась в Лондоне с множеством прекрасных молодых людей, а потом выбрала лучшего. Ты же отказываешься от выбора.

Анна вздохнула и решила, что стоит прекратить этот разговор и сосредоточиться на вышивке. Кажется, Джексом уже успел глубоко внедрить мысль о лондонском сезоне в сознание матери. Вероятно, стоило больше времени уделять леди Присцилле, а не пропадать целыми днями с Айвеном. Но ведь все казалось давно решенным, будущее незыблемым, свадьба – делом само собой разумеющимся. А теперь все так изменилось. И это пугало.

Гости уже почти все прибыли, а Айвена все еще не было. Его не было, и не было, и не было… А Джексом и матушка постоянно твердили о Лондоне. Кажется, поездка становилась неизбежной. Нужно срочно поговорить с Айвеном, иначе может оказаться поздно.

Когда экипаж лорда МакТирнана показался на подъездной аллее, Анна едва не бросилась навстречу. Когда Айвен поклонился ей, приветствуя, Анна с трудом удержалась, чтобы не схватить его за руку и не утащить в сад. Когда за ужином ей пришлось развлекать беседой викария, Анна постоянно теряла нить разговора. Наконец гости переместились в зал, оркестр заиграл вальс, джентльмены вывели на паркет своих дам, а Анне удалось незаметно указать Айвену на двери, ведущие в оранжерею. Те несколько минут, что ей пришлось ждать, показались вечностью.

– Айвен!

– Анна!

– Тебя так долго не было, а мне столько нужно тебе рассказать! Но сначала… – Анна обняла Айвена за шею, заставила наклониться и поцеловала прямо в губы.

Удивительно, но поцелуй все длился и длился. Словно Айвен решил наконец отбросить глупое благоразумие.

– Анна, – Айвен все же отстранился, мягко, но настойчиво. – Что ты хотела мне сказать?

– Прежде всего ответь на один вопрос: ты абсолютно точно не согласен сбежать в Шотландию?

– Совершенно точно. Ты достойна всего самого лучшего. Побег – это недостойно.

– Тогда ты должен просить моей руки немедленно. И обязательно при свидетелях. Так тебе не откажут.

– Что? Но почему ты думаешь, что Джексом мне откажет? Мы любим друг друга, наши отцы договорились обо всем, я буду достойным мужем…

– Я не уверена, но мне кажется, что Джексом считает, что мне бы подошел кто-то более достойный… например, более богатый и родовитый. Какой-нибудь старый граф.

– Ты… мне кажется, что ты преувеличиваешь. – В голосе Айвена звучало недоверие.

– Поверь мне. Я ни капельки не преувеличиваю. Если ты хочешь на мне жениться, ты должен сделать предложение сегодня же. Другого шанса может и не быть.

Он даже не колебался.

– Хорошо. Если тебе так будет спокойнее, то я сделаю предложение немедленно.

– Я жду.

– Возвращайся в зал. Я найду Джексома. И сразу же сделаю предложение.

– Помни. Тебе нужны свидетели. Ни в коем случае не говори с ним с глазу на глаз.

– Я все понял, Анна. – Айвен взял ее руку в свои и прижал к груди. – Ты выйдешь за меня?

– Ты знаешь, что да.

– Тогда иди. Я скоро буду.

– Я буду ждать столько, сколько нужно. Но лучше бы тебе поспешить.

Анна вернулась в зал, недоумевая, куда подевался Джексом.

А вот Айвену не пришлось долго разыскивать брата своей невесты. Он столкнулся с ним прямо у апельсинового дерева в оранжерее.

– Леди и джентльмены.

Анна увидела, что Айвен и Джексом стояли рядом на возвышении у оркестра. Неужели они переговорили с глазу на глаз и Джексом не нашел повода или решимости отказать? Или же все ее подозрения насчет братца оказались преувеличены?

– Леди и джентльмены, – повторил Джексом, сияя улыбкой. – Минуточку внимания, я хотел бы сделать небольшое заявление. Во-первых, лорд МакТирнан просил руки моей сестры, леди Анны, и я ответил согласием. Вы все знаете, что этот брак был благословлен еще нашими отцами.

Все зааплодировали, Джексом протянул руку, приглашая Анну присоединиться к ним. Айвен ободряюще улыбался. Анна поднялась на возвышение и встала рука об руку с теперь уже женихом.

– И второе, – продолжил Джексом. – Как все уже знают, Британия стоит на пороге войны с Россией, и каждый благородный сын Англии или Шотландии должен внести свой вклад. Мы с лордом МакТирнаном решили вступить в ряды стрелков и отправиться с нашим флотом отстаивать интересы Короны. Мы хотим, чтобы наши родные, друзья и любимые гордились нами.

Анна почувствовала, что не сможет сдержаться, что сейчас вцепится братцу в волосы. Как это в духе Джексома! Позволить думать, что все в порядке, а потом ударить исподтишка!

Снова аплодисменты. Молодые люди из гостей тоже стали подниматься на помост и объявлять о своей решимости вступить в армию. Кажется, не только Анна сегодня уснет с мыслью об убийстве Джексома.

Когда гости разъехались, Анна нашла брата в библиотеке. Джексом уже изрядно выпил, поэтому не сразу понял, что ему угрожает. Анна с детства такого не делала, но сейчас у нее все получилось замечательно: туфелька врезалась прямо брату в колено, а кулак, крепко сжатый и решительно нацеленный, – точно в челюсть.

– Как ты мог так со мной поступить!

– Дорогая сестра, ты о чем? О помолвке с твоим горячо любимым Айвеном? Или ты все же хотела отправиться в Лондон, а я нарушил твои планы? – Джексом потер челюсть. – Завтра у меня будет шикарный бланш!

– Я об этом безумии с армией! Как тебе вообще удалось уговорить Айвена на эту авантюру?

– О, сестра, это совсем просто. Твой жених с детства попадался в эту ловушку. Немного рыцарских благоглупостей, немного пренебрежения, потом намек, что я-то на это способен, – и все. Наш юный шотландец бежит навстречу неприятностям. Помнишь, как он прыгнул с моста, чтобы доказать тебе свою смелость?

– О святые небеса! Ты подбил его на это безумие, зная, что тебе-то не грозит отправиться на войну! Ты барон, ты не имеешь прямого наследника, тебе не разрешат вступить в армию! Как Айвен мог быть таким слепым!

Джексом улыбался – спокойно и торжествующе.

– Что же, дорогая сестра. Ты думала, что сможешь перехитрить меня, когда советовала твоему нареченному сделать предложение при свидетелях. Мне пришлось принять меры. Ведь я желаю тебе самого лучшего, а небогатый шотландский лорд – это далеко не самое лучшее.

– А теперь послушай, что я тебе скажу, дорогой братец. Мы с Айвеном помолвлены. Я буду его ждать. И, поверь мне, если он не вернется, я никогда не выйду замуж. Я буду всегда жить в твоем доме, отравлять твое существование в меру своих сил. Я всегда буду рядом. И уж поверь, ты тысячу раз пожалеешь, что не дал мне уйти жить в Тирнан!