Текст книги "Кузина-самозванка"

Глава 3

Суббота для Дженни всегда была самым любимым днем недели. В этот день повсюду в Маленькой Италии царила праздничная атмосфера уик-энда. Толпы людей стекались на утренние базары, организованные по обеим сторонам канала. Люди семьями приходили пообедать в многочисленные ресторанчики, расположенные по всему периметру главной площади. Прогуливаясь вдоль прилавков, праздные прохожие неизменно задерживались возле Дженни, чтобы посмотреть, как она рисует портреты углем. Большинство из них поддавались искушению и просили нарисовать их портрет или портреты их детей. В субботу Дженни удавалось заработать достаточно, чтобы прожить следующую неделю. А когда день был еще и солнечным… И хотя только-только наступил сентябрь, самое начало весны в Австралии, этот день был по-настоящему летним: ни облачка на ярко-голубом небе, ни зябкого ветерка. У фотографа тоже было много работы. Он делал снимки желающих на мосту Вздохов, во время прогулок на гондолах. Но он не был конкурентом Дженни. Ее портреты углем были совершенно особенными!

Дженни закончила рисовать маленького мальчика, положила в карман заработанные деньги, полученные от довольных родителей малыша, и пригласила следующего клиента. Им оказалась смешливая девочка-подросток, подталкиваемая несколькими такими же смешливыми подружками.

Возле них остановился очень привлекательный мужчина. Неужели он ждал своей очереди позировать? Дженни надеялась, что это так. У мужчины было интересное лицо, обрамленное густыми волосами, цвет которых имел несколько оттенков – от цвета жженого сахара до темно-шоколадного. Густые, волнистые, прекрасно подстриженные волосы. Как жаль, что в рисунке углем нельзя отобразить их цвет! Но черты лица тоже вызывали профессиональный интерес. Резко изогнутые дуги бровей, глубоко посаженные глаза, прямой нос и твердая линия скул создавали интригующий контраст с довольно полными, чувственными губами и едва заметной ямочкой на подбородке.

Начав рисовать портрет девочки, Дженни украдкой бросила взгляд на незнакомца. Он не ушел, решив, вероятно, задержаться и понаблюдать за ее работой. Истинный мужчина, подумала о нем Дженни. Выше среднего роста, он словно излучал силу и властность. Одежда на нем была явно дорогая – белая рубашка в тонкую желтовато-коричневую полоску, хорошо скроенные бежевые брюки. Кожаные, ручной работы туфли тоже были бежевыми. Коричневый замшевый пиджак небрежно переброшен через плечо. Дженни определила примерный возраст незнакомца – где-то около тридцати. Достаточно, чтобы добиться кое-чего в жизни и обрести уверенность в своих силах.

Птица явно высокого полета, решила Дженни. Должно быть, договорился пообедать с кем-то и теперь просто ждет назначенного времени. Она ждала, что вот-вот появится прекрасная незнакомка и уведет мужчину. Жаль, конечно, но богачи такого типа никогда не снисходили до позирования уличной художнице.

Спустя еще какое-то время до Дженни дошло, что незнакомец не столько наблюдает за ее работой, сколько изучает ее саму. Странно было чувствовать себя объектом пристального внимания, тем более такого мужчины. Она перехватила его взгляд, когда тот оценивающе скользил по гриве ее темных вьющихся волос и лицу, которое сама Дженни искренне считала вполне заурядным. Затем взгляд незнакомца переместился ниже, на ее свободную черную тунику и слаксы, пока не опустился на разношенные, но очень удобные туфли, которые выручали ее после перелома лодыжки.

Да уж, не эталон стиля, самокритично оценила себя Дженни и рассердилась на незнакомца за то, что тот заставил ее почувствовать себя крайне неуверенно. Она постаралась выкинуть из головы все мысли о нем и сосредоточиться на рисовании.

Не удалось. Она все время ощущала его присутствие, косясь взглядом в его сторону. И то, что она видела, не приносило ей успокоения. Незнакомец целенаправленно приближался к ней, а как только девочки получили портрет подруги и расплатились с Дженни, он занял освободившееся место.

Дженни показалось, что ее нервы стали напоминать оголенные провода, что было просто нелепо. Ведь первым ее порывом при виде этого человека было желание отобразить в рисунке столь незаурядную внешность. Что ж, он предоставил ей такую возможность. Почему же у нее дрожали руки, когда она доставала новый уголек для рисования и укладывала на мольберт чистый лист бумаги? Чтобы посмотреть в лицо незнакомцу, ей потребовалась вся ее выдержка. Когда же она решилась это сделать, то увидела, что он улыбается, и сердце ее затрепетало. Улыбка сделала лицо мужчины еще более красивым.

– Вы работаете здесь каждый день? – спросил он.

Дженни покачала головой:

– Со среды по воскресенье.

– По понедельникам и вторникам мало народу?

– Да.

Мужчина склонил голову набок, с любопытством разглядывая ее.

– И вам нравится такой ненадежный способ зарабатывания денег? Такое существование, зависящее от удачи?

В Дженни все немедленно восстало против столь откровенного пренебрежительного отношения к ее труду. Его вопрос отдавал надменным превосходством – понятно же, что этот человек вел совсем другой образ жизни.

– Да, вполне. Хотя бы тем, что я ни перед кем не отчитываюсь, – резко ответила она.

– Значит, вы цените свою независимость…

Дженни нахмурилась:

– Не могли бы вы не шевелиться и помолчать, пока я рисую?

Но незнакомец и не подумал подчиниться. Похоже, он вообще никогда и никому не подчинялся.

– Мне не нужен натюрморт, – пошутил он с улыбкой, от которой у Дженни снова перехватило дыхание. – Нарисуйте, как вы видите меня, пока мы разговариваем.

О чем он хочет разговаривать?

– Вы всегда хотели быть художницей?

– Это единственное, что мне довольно хорошо удается, – ответила Дженни, еще более напрягаясь.

– Вы рисуете только портреты или еще что-нибудь, например пейзажи?

– Иногда.

– И их покупают?

– Некоторые.

– Где бы я мог приобрести один?

– На набережной, по понедельникам и вторникам. – Дженни бросила ироничный взгляд на своего «натурщика». – Я рисую в основном достопримечательности Сиднея – гавань, мост, Оперный театр. Вряд ли вам захочется купить что-либо из этого.

– Почему вы так говорите?

– Я думаю, именитые художники больше в вашем вкусе.

Незнакомец сделал вид, что не уловил насмешки в ее голосе, и приветливо заметил:

– Однажды и вы можете стать знаменитой.

– А вы хотите стать тем, кто откроет меня миру? – Дженни снова не удержалась от иронии, все более удивляясь этому странному разговору.

– Я здесь как раз для того, чтобы сделать несколько открытий, как вы выразились.

Это более чем странное замечание заставило Дженни спросить:

– А вы откуда?

– Из Италии.

– Если вы хотели ощутить себя в Венеции, вам было бы проще съездить прямо туда.

– Я прекрасно знаю Венецию. Моя миссия здесь носит личный характер.

– Хотите найти себя? Открыть, так сказать? – шутливо поинтересовалась Дженни.

Взгляд мужчины стал серьезным и сосредоточенным.

– Я приехал за тобой, Изабелла.

При звуке имени подруги, произнесенном уверенно и одновременно ласково, Дженни испытала настоящий шок. Откуда он узнал? Она подписывает свои работы «Белла», а не «Изабелла». И вообще, эта встреча… странный разговор… она ведь сразу поняла, что этот человек – не из ее клиентов. Он как-то слишком пристально изучал ее. В мозгу Дженни включился сигнал тревоги. Неужели он здесь, чтобы разоблачить ее, как мошенницу?

Нет, не похоже. Незнакомец считает, что она Белла. Значит, он не знал ее подругу.

– Прости, что я не был откровенен с тобой с самого начала. Некоторые наши семейные проблемы сделали нашу встречу несколько… напряженной. Меня зовут Данте Россини. Я твой двоюродный брат и приехал сюда, чтобы пригласить тебя в Италию для встречи со всеми твоими родственниками.

Дженни была потрясена. Белла говорила ей, что у нее нет семьи. Ни о каких родственниках в Италии речи никогда не возникало. Может, она просто не знала об их существовании и искренне считала себя сиротой после гибели родителей в авиакатастрофе? С другой стороны, говорит ли правду этот незнакомец? А если даже и так, что бы ответила ему Белла? Никто никогда не проявлял к ней родственного интереса, тогда почему вдруг?

Выброс адреналина, вызванный страхом, заставил Дженни вскочить. Страх же заставил ее воскликнуть:

– Убирайтесь!

Итальянец немедленно преобразился – от расслабленной самоуверенности не осталось и следа.

Дженни схватила недописанный портрет, смяла его и метким броском отправила в урну для мусора.

– Не знаю, чего вы хотите, но я в этом не участвую. Уходите! – повторила она, яростно сверля Данте глазами.

Он поднялся со стула, и Дженни испугалась еще сильнее – теперь перед ней стоял грозный противник.

– Я не могу этого сделать, – неожиданно спокойно произнес Данте.

– Сможете. А если вы не уйдете, я пожалуюсь управляющему на домогательства с вашей стороны.

Он покачал головой:

– Он не пойдет против меня, Изабелла.

– Пойдет. Здесь очень серьезно относятся к вопросам безопасности.

Данте нахмурился:

– Я думал, ты знаешь, что все Маленькие Италии, построенные в разных городах мира, принадлежат семье Россини, и поэтому решила купить квартиру здесь, чтобы, даже живя в Сиднее, чувствовать связь с семьей.

Дженни запаниковала. Знала ли Белла об этом? Она никогда ни о чем подобном не упоминала. Что этот человек сказал о Маленькой Италии? Выходит, существует целая сеть таких районов по всему миру? Если так, то эта семья Россини очень богата, следовательно, никто и никогда не примет ее сторону в противостоянии с этим человеком.

– Я разговаривал с управляющим о тебе, – продолжал странный итальянец. – Если нужно, он удостоверит мою личность, и ты убедишься, что я именно тот, за кого себя выдаю. Я с удовольствием провожу тебя в административный корпус…

– Нет. Никуда не нужно меня сопровождать! – В панике Дженни едва не кричала.

Ее повышенный голос привлек внимание прохожих и фотографа Луиджи. Он немедленно подошел к Дженни и спросил:

– Все в порядке, Белла?

Она не могла просить Луиджи о помощи и тем самым втягивать его в неприятности, которые не замедлят случиться, раз у этого человека такие связи. Луиджи полностью зависит от своей работы здесь, и она не должна его подставлять. Двое мужчин сверлили друг друга взглядами – они оба были итальянцами, а значит, ни один из них не собирался уступать.

– Все нормально, Луиджи. Небольшая семейная сцена, – поспешно ответила Дженни.

Луиджи должен был поверить ей. Здесь, в Маленькой Италии, она узнала, как шумно проходят споры и ссоры в итальянских семьях.

– Тогда потише, – посоветовал тот. – Распугаешь всех клиентов.

– Прошу прощения, – пробормотала Дженни.

Луиджи отошел, махнув рукой в сторону Данте:

– Пусть пригласит тебя на ланч. Судя по виду, твой друг от этого не обеднеет. Немного вина…

– Отличная идея, – немедленно согласился ее мучитель. – Я помогу тебе собрать вещи, Изабелла.

Данте поднял упавший складной стул, на котором недавно сидел, позируя Дженни, и сложил его прежде, чем она успела сказать хоть слово. Ее деморализовала его самоуверенность. Она поняла, что не в силах справиться с ситуацией. Он не был ее семьей, и то, что поначалу выглядело невинным обманом, на который они решились с подругой, уверенные, что это поможет Дженни встать на ноги и никому не принесет вреда, вдруг превратилось в путаницу, влекущую за собой самые неожиданные последствия. И Дженни не знала, что ей теперь делать.

– Почему вы объявились сейчас? Почему? – требовательно спросила она.

– Обстоятельства изменились. – Данте улыбнулся.

Что это была за улыбка… Наверняка у всех женщин, которым она адресовалась, слабели колени, и Дженни, увы, не стала исключением. Данте Россини был дьявольски сексуален и очень привлекателен.

– Позволь, я все объясню тебе за ланчем.

Его глаза цвета горького шоколада излучали тепло, способное растопить любую преграду; голос напоминал урчание сытого хищника.

Дженни почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Стук сердца отдавался в ушах, а мозг отчаянно посылал сигналы тревоги. Она не должна поддаваться обаянию этого мужчины! Если каким-то чудом Дженни не выпутается из этой ситуации, ей грозят большие неприятности.

– Вы появились слишком поздно, – выпалила она наудачу, хотя в какой-то степени это было правдой. Ведь Белла погибла. Но об этом Дженни не могла сказать Данте. – Вы не нужны мне, в моей жизни вам нет места. – Она надеялась уверить его в провале миссии в надежде, что он побыстрее уберется отсюда.

– Тогда почему ты обосновалась в Маленькой Италии? – Взгляд Данте выражал недоверие к ее истерическим заявлениям.

– Думайте, что хотите, – резко ответила она мужчине, считавшему себя ее двоюродным братом. – Я ухожу!

– Но я не уйду, Изабелла, – предупредил Данте.

Нервы Дженни были натянуты до предела. Богатство и власть, которыми обладал этот человек, делали его самоуверенным и непоколебимым. Получив любой отказ или отпор, такие люди становятся лишь настойчивее и упорнее в достижении своей цели.

Самое главное для Дженни сейчас было как-то отделаться от Данте, забежать на квартиру, собрать самое необходимое, сесть на автобус, поезд, самолет… на что угодно, лишь бы уехать подальше отсюда! Он не станет искать Дженни Кент. Она ему не интересна.

Чемоданчик с принадлежностями для рисования был собран, табуретка, на которой Дженни обычно сидела, рисуя, сложена… Она набралась мужества и посмотрела в лицо Данте Россини.

– Не теряйте зря времени, – ровным голосом произнесла она. – Изабелле Россини не было места в вашей семье все эти годы, и теперь ничего не изменится только потому, что по какой-то причине вы захотели изменить ситуацию! Отдайте стул и позвольте мне уйти. – Дженни протянула руку.

Данте покачал головой, ничего не ответив.

Дженни запаниковала окончательно – у нее больше не было аргументов, чтобы отделаться от итальянца.

– Тогда оставьте стул себе! – крикнула она и повернулась, чтобы уйти.

«Стул… Черт с ним!»

Похоже, ей придется оставить в прошлом не только этот стул.

Исчезнуть из поля зрения Данте, уехать быстро и далеко она сможет только налегке. Главное – не оставить никаких следов.

Глава 4

Данте всегда выполнял поручения своего деда, и о том, чтобы спасовать на этот раз, просто не могло быть и речи. Он должен доставить Изабеллу Россини на Капри.

Данте незаметно последовал за ней, когда Белла развернулась и торопливо направилась прочь. Ему требовалось время, чтобы проанализировать реакцию девушки и придумать, как переломить ее откровенно враждебное отношение. Почему-то Данте ожидал, что встреча окажется совсем другой – ведь решила же она после гибели родителей поселиться и работать в Маленькой Италии! Этот факт позволил ему предположить, что Белла ищет контакта с семьей. А теперь вот предстоит справиться с чем-то совсем непонятным…

Оскорбленной гордостью? Яростным стремлением к независимости, произросшим из того, что долгое время Белле приходилось одной преодолевать жизненные невзгоды?

Но тогда почему Данте увидел страх в ее глазах? Чего она боится? Перемен? Неизвестности?

А у нее красивые глаза. Даже без макияжа. Очень выразительные, потрясающего янтарного цвета, опушенные густыми темными ресницами. И рот ему понравился. Немного великоват для ее небольшого личика с острыми скулами, но очень чувственный. Роскошные волосы представляли собой неухоженную копну, но если отвести Беллу к хорошему стилисту, а потом отдать в руки косметолога, одеть как следует…

Под бесформенным черным одеянием угадывалась стройная фигурка. Люсия сойдет с ума от ревности, обретя такую сестричку, и взбесится, когда поймет, что на дедушкино наследство появилась еще одна претендентка.

Деньги…

Может, использовать их в качестве аргумента?

Видимо, родители Изабеллы оставили ей достаточно, чтобы она смогла купить квартиру, но это и все. Если Белла согласится поехать на Капри, ей не потребуется больше работать ни дня. Она сможет жить, как Люсия, в праздности и роскоши. Ни одна женщина в мире не откажется от такой возможности. Он должен немедленно выложить этот аргумент перед Изабеллой, и наживка обязательно сработает.

С возродившейся надеждой на успех Данте ускорил шаг. Изабелла стремительно шла по проходу к подъемнику, ведущему к жилым домам. Данте посмотрел по сторонам и улыбнулся фантазии архитектора, не побоявшегося разукрасить дома в розовый, лимонный, красный, голубой, пурпурный цвета. Дом, в котором жила Изабелла, оказался пурпурным, а квартира находилась на пятом этаже. Балкон квартиры украшали трогательные розовые горшки с геранью.

«Вы не нужны мне…»

Данте почувствовал, как сжалось его сердце. Может, она все-таки согласится поехать на Капри и провести с дедом те немногие дни, которые остались старику? Вознаграждение, которое Данте авансом сам заплатит ей за это, будет поистине королевским. Ему не важно, сколько потребуется отдать за то, чтобы дед перед смертью обрел покой и примирился с прошлым.

Изабелла нажала кнопку подъемника. Все в ее действиях выдавало тревогу и поспешность. Когда она едва ли не бегом пересекала площадь, то ни разу не оглянулась, чтобы узнать, как решил поступить Данте. И была обескуражена, когда поняла, что он стоит у нее за спиной и ждет, когда откроется дверь подъемника. Ей ничего не оставалось, как сделать вид, будто она его не замечает.

Данте же не привык, чтобы его игнорировали. Он убеждал себя, что очень скоро все изменится, стоит ему рассказать о богатстве, но все же трудно было не выдать своего раздражения.

– Извини, что расстроил тебя, Изабелла. У меня не было такого намерения, – спокойным голосом произнес он.

Ответа не последовало, и на скулах Данте перекатились желваки. Ее упрямство начало злить его всерьез. Что ж, она бросила ему вызов, и он принял его.

– Я был бы тебе очень благодарен, если бы ты выслушала мое предложение, кстати, очень выгодное для тебя.

Изабелла осталась совершенно безразличной к его словам, и это раззадорило Данте еще сильнее. Упорство – отличная тактика заставить предложить больше, это известный прием.

Двери подъемника раскрылись, и Изабелла повернула голову к Данте. Взгляд ее был предостерегающим, но она не произнесла ни слова. Решительно шагнув в кабину, она нажала кнопку.

Данте вошел в кабину подъемника вслед за ней.

Было видно, что девушка буквально кипит от негодования.

– Я же сказала вам…

– Я ведь несу твой стул, – спокойно ответил Данте. – У тебя и без того слишком много вещей.

Изабелла выразительно закатила глаза. Двери закрылись, и она, намеренно игнорируя его, стала неотрывно следить за сменой цифр на указателе. Данте видел, что она очень напряжена и что его присутствие нервирует ее.

Жаль, что она его кузина! Фантазия Данте нарисовала яркую картинку – девушку, распростертую на его постели и умоляющую делать с ней все, что он хочет. Заманчиво было бы увидеть это скованное напряжением тело расслабленным, дрожащим от наслаждения, подчиненным страсти…

Фантазии на тему секса с Изабеллой навели Данте на мысль, что у нее кто-то есть здесь и этот кто-то – еще одно препятствие для поездки на Капри.

– Луиджи – твой любовник?

Вопрос заставил Изабеллу оторваться от созерцания электронного табло.

– Нет. – На ее лице отразилось беспокойство. – Он просто мой коллега. И не нужно разнюхивать в поисках какого-либо другого любовника – его попросту нет.

– Отлично! Значит, никто не может воспрепятствовать твоей поездке со мной в Италию?

– Как вы не можете понять, что я никуда с вами не поеду! – в раздражении воскликнула Дженни.

– Почему нет? Тебя ведь ничего не удерживает здесь. Почему бы тебе не удовлетворить собственное любопытство по поводу семьи, с которой ты никогда не встречалась?

У девушки был вид жертвы, загнанной в тупик. Почему его предложение так пугает ее?

– Мой дед… твой дедушка… хочет видеть тебя, Изабелла. – Данте решился, наконец, разыграть козырную карту. – Марко очень богатый человек. Если ты выполнишь его желание, он осыплет тебя деньгами, откроет доступ к таким возможностям, которые тебе и не снились. Твое будущее…

– Мне не нужны эти деньги!

На лице девушки отразился неподдельный ужас, и даже тело содрогнулось. От открывшейся перспективы разбогатеть?..

Данте был обескуражен такой реакцией и растерялся, не зная, какой тактики убеждения ему теперь придерживаться. Эта девушка непостижима – с таким упорством отказываться от возможности стать богатой и обеспечить свое будущее.

Подъемник остановился. Изабелла опрометью выскочила из кабины, стоило дверям начать открываться, и бросилась к своей квартире с такой скоростью, будто за ней гналась свора гончих псов. Данте поспешил вслед за ней, твердо решив разгадать загадку новоявленной родственницы.

Она вставила ключ в замок и, еще не повернув его, уже начала толкать дверь. Данте понимал, что, зазевайся он хоть на мгновение, Изабелла захлопнет дверь перед ним, поэтому буквально ввалился вслед за ней в квартиру, больше не задумываясь, как она отнесется к его действиям. Терпение его иссякло.

– Это настоящее вторжение! – крикнула Изабелла. Ее грудь высоко вздымалась от возмущения.

Кстати, великолепная грудь, не мог не отметить Данте.

Дженни бросила на пол чемоданчик с принадлежностями для рисования, мольберт и свой табурет, который несла под мышкой. Быстро выхватив из рук Данте складной стульчик, она положила его рядом с остальными вещами. Уперев руки в бока, пылающим взглядом она уставилась ему в лицо.

– А теперь убирайтесь! – крикнула Дженни.

– Я не уйду, пока не сделаю того, для чего сюда приехал.

Данте захлопнул дверь и привалился к ней спиной, лишив Изабеллу возможности открыть ее и выскочить из квартиры. Интересно, накинется ли она на него с кулаками и попытается оттащить от двери?

Глаза девушки оценивающе разглядывали противника. Должно быть, она почувствовала, что Данте предвкушает удовольствие от возможного поединка, стоит ей не сдержаться и броситься в атаку. Он видел, чего ей стоило отступить, но она сделала это, лишь упрямо вздернула подбородок.

– Если вы не уберетесь сию же минуту, я вызову полицию.

– Пожалуйста, – ответил Данте, не проявив ни малейшего признака тревоги, очевидно уверенный в том, что сможет без проблем оправдать свое присутствие в ее квартире.

Было видно, что девушка колеблется.

– Пока мы будем ждать приезда полиции, окажи мне любезность выслушать, почему твой дедушка, Изабелла, хочет встретиться с тобой.

Она вздрогнула при упоминании Марко, как будто ей причинили внезапную боль. Данте многое мог бы отдать, чтобы узнать, что происходит в ее голове, – он очень не любил действовать вслепую, но был уверен, что выслушать его для Изабеллы предпочтительнее, чем объясняться с полицией.

– Пообещайте, что уйдете сразу, когда закончите говорить, – потребовала Дженни.

Данте поднял руку клятвенным жестом:

– Слово чести.

На самом деле он собирался говорить до тех пор, пока она не согласится поехать с ним на Капри.

Глубоко вздохнув, Дженни направилась в гостиную и уселась в кресло. Сложив руки на коленях, она выжидающе посмотрела на него. Данте присел на подлокотник дивана таким образом, чтобы на всякий случай отрезать ей путь к входной двери.

– Что рассказывал тебе твой отец о причинах разрыва с семьей? – задал вопрос Данте, которому было интересно, как Антонио трактовал события, о которых ему недавно рассказал Марко.

Дженни покачала головой:

– Говорите вы, я буду слушать.

И Данте начал рассказывать историю так, как услышал ее от деда. О том, что привело к изгнанию Антонио, об остальных членах семьи, о гибели собственных родителей, о горе Марко, потерявшего любимую жену и обоих сыновей, о его тяжелой болезни и о том, что ему оставалось жить, по прогнозам врачей, не больше трех месяцев, один из которых уже прошел. О том, что Марко искал Антонио и эти поиски привели к Изабелле, которую он очень бы хотел увидеть.

Данте хотел добиться сочувствия от Изабеллы и обрадовался, увидев слезы в глазах девушки. Убежденный, что она готова к сотрудничеству, он закончил свое повествование:

– Он умирает, Изабелла. Ему осталось совсем немного. И если ты сможешь найти в своем сердце хоть чуточку сострадания…

– Я не могу! – вдруг закричала девушка и, уткнувшись в ладони, разрыдалась. – Простите, мне очень, очень жаль…

– Я все организую, тебе ни о чем не придется беспокоиться, – продолжал настаивать Данте.

– Нет… вы не понимаете…

– Не понимаю. Объясни мне, в чем дело.

Дженни отняла руки от заплаканного лица, сделала глубокий вдох и посмотрела ему прямо в глаза:

– Слишком поздно. Белла погибла в автомобильной катастрофе полгода назад! – выкрикнула Дженни. Потом заговорила спокойнее: – Я думала, у нее не осталось родных. Я думала, что никому не причиню вреда, воспользовавшись ее именем. Мне так жаль…

Данте был потрясен.

Оказалось, его миссия невыполнима! Еще одна смерть…

Он закрыл глаза, чтобы не видеть самозванку, и подумал о деде, который ждет Изабеллу и надеется, что внучка не только именем, но и внешностью напоминает его незабвенную жену. Все в Данте восстало против необходимости нанести старику последний сокрушительный удар.

А потом в нем вспыхнула ярость. Почему нанятый детектив не обнаружил обмана? Как этой девчонке удалось всех провести? Теперь ему понятна ее реакция на его появление – она испугалась разоблачения!

Данте открыл глаза. Теперь в них была неприкрытая враждебность.

– Объясни мне, как ты могла воспользоваться именем Изабеллы, что никто ничего не заподозрил? – потребовал он ответа, резко поднимаясь и подходя к креслу, в котором понуро сидела самозванка.

На этот раз она не стала воевать с ним и рассказала, как познакомилась с его двоюродной сестрой, как та пригласила Дженни пожить в ее квартире и разрешила воспользоваться своим именем, чтобы та могла получить работу в Маленькой Италии. Рассказала об автомобильной аварии, в которой подруга погибла, а ее тело обгорело до неузнаваемости. Об ошибке врачей, назвавших Дженни именем подруги после того, как она пришла в себя после комы, потому что в момент аварии, когда ее выбросило из машины, в руках Дженни была сумочка Беллы…

– Я помню, что расстегнула ремень безопасности, чтобы достать с заднего сиденья эту сумочку, в которой лежали конфеты, иначе мне было не дотянуться до нее.

– В ее сумке должны были быть ее права, – сухо заметил Данте. – А на них фотография…

– Фотография была ужасная. У нас обеих длинные вьющиеся волосы, правда, у Беллы они немного темнее. На фото она улыбалась, поэтому понять, что у меня рот несколько больше, было невозможно. Белла, когда фотографировалась, немного прищурилась, и различить нас по форме глаз никто не смог бы. После аварии у меня все лицо было в порезах и ушибах, так что и по форме лица отличить нас было практически невозможно. Но даже если бы у полиции возникли сомнения, и они запросили бы администрацию Маленькой Италии, там бы подтвердили, что я Изабелла Россини, поскольку работала под ее именем…

– Как удобно! – с едким сарказмом заметил Данте.

Самозванка вспыхнула:

– Я две недели была в коме! Опознание проводилось, когда я находилась без сознания. Я ничего не знала до тех пор, пока не пришла в себя и врачи не обратились ко мне как к мисс Россини… А я… я не стала их разубеждать. Не стала потому, что мне некуда было идти после больницы, мне нужно было где-то жить, пока я окончательно поправлюсь, и я уверена, Белла не осудила бы меня…

– Конечно, ведь она мертва!

– Да, – с несчастным видом согласилась лже-Изабелла. – Мне очень жаль, что все так получилось. Я ничего не знала о вас, о том, что у Беллы были родственники. Выйдя из комы, я подтвердила, что погибшая – это моя соседка по квартире Дженни Кент… Которую никто не знает и не станет искать. Вот так все и получилось. Конец истории.

– Нет, не конец. Ты присвоила имя Изабеллы в корыстных целях!

– Я рассчитывала использовать имя Беллы только некоторое время. Пока не смогу…

– Что ж, тебе удалось всех обмануть. Думаю, ты без особого труда сможешь попритворяться еще пару месяцев.

Данте не мог не оправдать ожиданий умирающего деда. И не важно теперь, кто эта женщина на самом деле. Пусть продолжает играть роль Изабеллы, ведет себя как любящая и заботливая внучка до самой… пока Марко жив.

Самозванка в смятении покачала головой:

– Я хотела сегодня вечером уехать, снова стать Дженни Кент. Извините, если я…

Но Данте был непреклонен. Он не испытывая к ней ни капли сочувствия.

– Я не позволю тебе отнять последнюю надежду у умирающего человека. Ты поедешь со мной в Италию, на Капри, и будешь рядом с Марко до тех пор… пока в этом будет необходимость. Дед должен быть уверен, что ты Изабелла…

– Нет! Нет! – Дженни в панике вскочила на ноги и протянула руки жестом мольбы и протеста одновременно. – Вы не можете! Я не могу!

Данте схватил ее за руки. В его глазах сверкала непоколебимая решимость.

– Я могу. И ты сможешь. И если ты не сделаешь так, как я сказал, мне придется вызвать полицию и потребовать, чтобы тебя арестовали за мошенничество. И поверь, срок твоего тюремного заключения окажется гораздо дольше двух месяцев.

Шок, страх, отчаяние отразились на лице лже-Изабеллы.

– Итак, кем ты хочешь быть, Дженни Кент? – В голосе Данте звучала явная издевка. – Преступницей, гниющей в тюрьме, или горячо любимой и лелеемой внучкой миллиардера, утопающей в роскоши?