Текст книги "Частные уроки"

Эммануэль Арсан
Частные уроки

ДЕНЬ ПРЕДШЕСТВУЮЩИЙ

Первые звезды проявились в сгущающихся сумерках. Но для собравшихся в этот вечер в доме мистера Винсента, на празднование окончания школы его дочерью Джойс, это обстоятельство не имело ровным счетом никакого значения. Ночь впереди длинная, спиртных напитков, теперь разрешенных для вчерашних учащихся, вполне достаточно, места в саду сколько угодно. Самое веселье сейчас царило у бассейна, где молодые люди танцевали под ритмичную быструю музыку или сидели парами за уютными столиками.

Двое мальчишек – брат Джойс Шерман и его закадычный друг Фили – лежали на траве в кустах неподалеку от места основных событий. В руках они держали оптические приборы, Фили – морской бинокль, а Шерман большую подзорную трубу, и в строжайшей конспирации наблюдали за весельем.

– Слушай, Шерман, – удивился Фили, – а чего мы сюда забрались? Сидели бы вместе со всеми, доедали бы торт.

– Дурак ты, романтики не понимаешь! – огрызнулся Шерман. – Там учителя, родители… Ну их! Здесь наведешь трубу на раздвинутые ножки и любуйся сколько влезет!

Слова не расходились у него с делом и Шерман, лежа на брюхе, не отрывал подзорную трубу от глаза, ловя объективом стройные загорелые ножки сидящих за столиками молодых девушек. Был он необычайно толстым, низеньким, с комичным пластичным лицом, носил круглые очки с толстыми линзами и отличался скверным характером. Он неизменно стремился быть лидером, но не всегда у него это получалось.

Его лучший друг Фили был полной противоположностью Шерману, как внешне, так и по характеру – поэтому они и являлись друзьями не-разлей-вода. Фили, в отличие от остальных одноклассников, терпеливо сносил выходки Шермана, не упуская, впрочем, случая в свою очередь поддеть его. Фили был высоким, черноволосым, с красивыми крупными чертами лица, спортивного вида юношей. Правда, он постоянно сутулился, отчего выглядел не очень уверенным в себе.

– Вон мой отец с твоим о чем-то разговаривает, – отметил Фили с безразличием в голосе. – Сейчас, наверное, опять пойдут в карты резаться.

– Не туда смотришь, болван! Гляди-ка, как этот Тэд лапает мою дуру-сестру за сиськи – пропищал своим тонким голоском Шерман.

* * *

– Сигару, Дик? – предложил мистер Винсент, хозяин дома. – Настоящая кубинская сигара, а?

– Нет, нет, Роберт. Я бросил. Уж месяц как бросил – надо держать себя в форме. Годы. – Мистер Филмор хлопнул себя рукой по начинающему расти животику.

Он был высок, строен для своих сорока пяти лет, с красивым ухоженным лицом, солидными каштановыми усами и серебряными на висках, буйными курчавыми волосами. Безукоризненного покроя дорогой строгий костюм, тщательно подобранный под цвет костюма галстук, золотой перстень с бриллиантом на среднем пальце левой руки – все в нем соответствовало высокому положению, которое он занимал в обществе.

– Как время бежит, однако, – вздохнул Мистер Филмор. – Давно ли твоя Джойс вот такой бегала, – он показал ладонью где-то на уровне пояса, – а уже закончила школу! Веселятся….

– Время им сегодня веселиться, – поддакнул хозяин дома и закурил свою хваленую сигару. С наслаждением выпустил струйку дыма. – Я ощущаю себя даже как бы лишним сейчас… Пусть веселятся, пойдем сыграем в бридж, все уже готово. Нас, наверно, заждались.

– Да, не стоит смотреть в нашем возрасте на этих стройных соблазнительных фурий, – оторвался мистер Филмор от созерцания весело танцующих молодых людей (главным образом, естественно, он рассматривал танцующих девушек на которых, по причине прекрасной погоды было не шибко много одежды).

Мистер Филмор лукавил: на возраст в отношениях с женщинами он пока не жаловался. Но ему скучно было стоять на ярко освещенной разноцветными мельтешащими огнями площадке, оглушаемым заводной музыкой. Он чувствовал себя здесь как епископ, который в полном облачении, попал в стриптиз-клуб.

– Пойдем, – сказал он своему старому соседу. – Только не допоздна, как в прошлый раз. Завтра мне лететь в Вашингтон, и у меня еще много дел по дому.

– Ты говоришь о своей новой экономке? – блеснули глаза у мистера Винсента. – Видел, видел сегодня утром – ягодка в соку, мне бы такую экономку, да жена…

Мистер Винсент был черноволосый, маленький, полный человек с ранней лысиной и масляными глазами. Обычно он ходил в пестрой, распахнутой на пузе рубахе и свободных брюках, но сегодня по случаю торжественного вечера в своем доме вынужден был вырядиться в парадный костюм. Но он давно уже снял пиджак, узел галстука сейчас был ослаблен, а пуговичка на рубашке расстегнута, что придавало ему домашний, радушный вид. Да мистер Винсент и сам по себе был воплощением радушия – пока дело не касалось его финансов.

– Я никогда не нарушаю свои принципы. – Мистер Филмор взял со стола бокал с коктейлем и отпил. – Хороший коктейль. А один из моих основных принципов – не иметь интимных дел со своими служащими. Кстати, а где Фили? – Он стал осматривать танцующих и сидящих за столиками людей.

– Бегает, наверно, где-нибудь с моим Шерманом, – пожал плечами мистер Винсент и взял старого приятеля под локоть. – Пялятся, наверно, на подружек Джойс – вспомни каким сам был в его годы…. – Мистер Винсент расплылся в мечтательной улыбке, видно что-то вспомнив.

– Да, – подтвердил мистер Филмор и сделал еще глоток.

– Трудно, наверное, управляться одному с пятнадцатилетним сорванцом? – посочувствовал Винсент.

– Да нет, – ответил Филмор. Они пошли в дом, где все было подготовлено для традиционной вечерней игры, в тишине, без этой ослепляющей пляски разноцветных огней. – Фили – хороший мальчик, я горжусь им, – сказал он. – Хотя, наверное, мне следует уделять ему чуть больше внимания. Но встань сейчас Лилиан из могилы, она ни в чем не смогла бы упрекнуть меня.

Они вошли в дом. Если бы веселящиеся в саду возле большого бассейна молодые люди обратили на это внимание, они, может быть, и вздохнули с облегчением. Но вечер переходил уже в ту фазу, когда такие пустяки, как присутствие родителей и учителей уже перестают сковывать все возрастающее веселье.

* * *

Огромное фарфоровое блюдо с остатками праздничного торта горделиво возвышалось на большом столе. На торте бережно сохранили надпись «Поздравляем с окончанием школы!».

Настроение у недавних школьников, само собой, было примерно где-то на высоте птичьего полета. Вчерашние трудности позади, завтрашние – только завтра. Веселись и не думай ни о чем!

Джойс и не собиралась ни о чем думать, кроме как о стискивающих ее руках и тянущихся к ней губах обнимающего ее страстно и нетерпеливо Тэда. Они стояли на краю бассейна, в прозрачной зеленоватой воде которого, отражались яркие тропические звезды и блики светомузыки. Глаза застилала пьянящая розоватая пелена и их пришлось закрыть – чтобы не видеть никого и представлять, что они лишь вдвоем в сладкой сказочной стране. Руки их жадно ощущали через ткань одежды жаркие молодые тела друг друга, дыхание слилось в унисон – о чем еще сейчас думать?

В пламенном порыве слиться воедино молодые люди пошатнулись, не удержали шаткого равновесия и, смеясь, плюхнулись в воду. Фонтан брызг, вызванный их совместным падением, привлек взгляды отдыхающих гостей – казалось в бассейне резвиться сказочный левиафан.

Тэд выбрался из бассейна, встряхнулся, разбрызгивая капли воды, как лохматый пес, и подал руку своей девушке. Джойс подплыла к поребрику – счастливая, довольная, радостно смеющаяся, и выпрямилась в воде во весь рост.

Мокрые светлые волосы прилипли к голове, обрамляя прелестное личико и подчеркивая молодость и чистоту. Белое праздничное платье облепило стройное плотное тело, мокрая ткань стала прозрачной и грудь девушки отчетливо выделялась – лифчика она не носила. Взгляды почти всех молодых парней оказались прикованными к двум небольшим, багровым, как гвоздики, бутонам ее сосков, прожигающим, казалось, прозрачный материал воздушного платья.

Джойс вылезла из воды и вновь впилась долгим страстным поцелуями в горячие губы ее Тэда. Весь окружающий мир вновь перестал для них существовать.

Но это только для них – присутствующие, любуясь зрелищем влюбленной пары, не забывали о изысканных сладостях и фруктах, о разрешенных теперь официально, и таких вкусных, пьянящих коктейлях в их взрослых уже руках, отпускали остроты и втайне завидовали.

Идиллию эту прервал строгий голос их учительницы. Теперь, славу богу, бывшей их учительницы!

– Вы не могли бы заняться этим в другом месте? – строго спросила она.

Нет, учительница ничего не имела против чистых юношеских поцелуев. Но она отнюдь не жаждала быть окруженной, последовавшими примеру Джойс и Тэда парами.

Джойс вернулась в реальный мир и уставилась взглядом в симпатичную женщину, что-то сказавшую ей. Потом смысл слов дошел до девушки и она чуть устыдилась охватившего ее страстного порыва. Конечно же учительница права, хотя…

– Но это мой дом, мисс Фиппс, – сказала Джойс по многолетней привычке пререкаться с учителями. – Мой дом! – упрямо повторила она.

Тэд тянул ее прочь отсюда, чтобы заняться по совету учительницы тем же самым, но в другом, более укромном месте.

Мисс Фиппс с видом человека, выполнившего свой нелегкий долг, вернулась к собеседнику – инструктору Шермана и Фили по теннису.

* * *

– Ну, эта мисс Фиппс… – разочарованно протянул Шерман. Толстяк почти не дыша наблюдал за увлекательной сценой у бассейна. – Зачем она влезла в самый неподходящий момент?!

– Точно, – согласился Фили и оторвался от бинокля, в который разглядывал стройные ножки сидящих за столиками девушек. – А твоя Джойс чертовски сексуальна! – объявил он приятелю.

– Она выглядела гораздо лучше, пока волосы не покрасила, – ответил Шерман, и поерзал толстым пузом по земле, устраиваясь поудобней.

– Все равно она очень сексуальна.

– А по моему, она уродка! – Шерман сел и поправил круглые очки, за которые его постоянно дразнили в школе. Маленький, толстый, черноволосый он отличался от своего отца, мистера Винсента, только по-детски наивным выражением лица и отсутствием лысины. – Эх, если бы не мисс Фиппс, – расстроенно стукнул он пухлой ладошкой по коленке. – Ну и что, что она самая сексуальная учительница в школе?

– Зато и самая строгая, – добавил Фили.

– Да, но Джойс-то теперь закончила школу, – вздохнул толстяк, догадываясь, что ему-то еще неоднократно придется испытать строгость мисс Фиппс на собственной шкуре. – Идея! – вдруг писклявым своим голоском воскликнул он и вскочил. – Бежим! Скорее!

– Куда? – удивился Фили. Он вновь приставил бинокль к глазам и не хотел отрываться от открывшегося ему зрелища красивых ног.

– Джойс сейчас будет переодеваться! – воскликнул Шерман и, схватив друга за руку, уверенно потащил его через погруженные в непроглядную тьму дебри сада.

– Тогда нам не туда надо! – заметил Фили.

– Ты думаешь, я не знаю собственного сада, да? – как можно более ироничнее пропищал сын хозяина дома.

Они пробирались сквозь густые кусты, между высокими деревьями. Фили совсем перестал ориентироваться где они находятся – музыка доносилась откуда-то очень издалека. Вдруг он наткнулся с разгона на остановившегося внезапно друга.

– Ты чего? – удивился Фили.

– Тише! – зашипел толстяк и за руку заставил Фили присесть на корточки.

Фили расслышал впереди какие-то негромкие голоса, Шерман уже осторожно пробирался туда.

Фили подкрался к Шерману и услышал тонкий девичий голос, произнесший со сладким придыханием:

– Не делай этого!

– Почему? – раздался в ответ грубоватый юношеский голос.

Разобрать, что происходит в густых кустах друзья не могли в сгустившихся сумерках, но слышно было отлично. Они переглянулись и тихонько хихикнули. – Потому что! – безапелляционно заявил девичий голос.

– Почему – потому что? – настаивал на ответе парень.

– Просто я не хочу, чтобы ты меня здесь трогал.

– Почему?

– Потому, что я так сказала.

– А можно я просто руку положу? Я ничего не буду делать.

– Честно?

– Клянусь.

– Ну, хорошо…

Друзья услышали девичье хихиканье и звуки поцелуев. И вдруг раздался возмущенный возглас девушки:

– Ты же сказал, что ничего не будешь делать! Ты же обещал, что только руку положишь!

– Я обманул, – хладнокровно признался парень.

– Ну, не делай этого!

– Почему?

– Потому что.

– Почему – потому что?

– Потому что я не хочу.

– Я обещаю: не буду больше ничего делать. – Хорошо, в последний раз: не делай этого. – Что не делать?

– Ты знаешь прекрасно что.

– Нет, не знаю.

– Ну перестань это делать.

Друзьям надоело подслушивать. Они переглянулись и Фили кивнул. Шерман поправил свои очки, осторожно встал и вдруг кашлянул в кулак – громко и сердито, совершенно несвойственным ему басом. И, грузно топая, направился к кустам.

Оттуда выскочили одноклассники Джойс в растрепанных одеждах и сломя голову бросились сквозь заросли кустарника в противоположную сторону.

Фили и Шерман громко расхохотались и в восторге хлопнули друг друга по рукам.

В конце концов они добрались до двухэтажного дома Шермана и подкрались к высоко расположенному окну комнаты Джойс. Из окна лился теплый, ровный свет. Друзья, готовясь к задуманной шпионской акции, аккуратно сложили свою оптитку у стены дома, чтобы не мешала.

– Давай, давай, становись! – Шерман уверенным движением взял друга за плечи и поставил в партер, словно их инструктор на тренировке по борьбе.

– Да почему ты первый?! – возмутился Фили.

– Как почему? – удивился толстяк. – Это моя сестра – должен же я проверить – вдруг ее там даже нет! И в случае чего, я совру, что за ней пришел…

Фили смирился. Даже не сняв кроссовки, Шерман забрался на спину стоящего на четвереньках приятеля и еле-еле дотянулся до подоконника.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил снизу Фили.

– О… – только и смог произнести восхищенный Шерман. – Да…

– Да что там? – чуть не крикнул Фили.

Ему было тяжело держать на спине своего отнюдь не веса пера друга, к тому же мучило невыносимое любопытство. Перед глазами вставали эротические картины – одна заманчивее другой…

– Джойс… Она… – Шерман не мог отвести взгляда от сестры.

Она стояла посреди ярко освещенной комнаты перед своим Тэдом и, не отрывая от него влюбленного взгляда, медленно снимала мокрое, прилипшее к тугому соблазнительно восхитительному, совсем не в отца по комплекции, загорелому телу, белое праздничное платье.

– Что Джойс?! – Мелкие камешки впились в ладони и колени Фили. Но боли он почти не ощущал – все мысли заслонило страстное желание приникнуть на мгновение к окну и увидеть…

– Она… – задыхаясь от переживаемых чувств, прошептал Шерман, – она раздевается…

Фили не выдержал и вскочил на ноги, совершенно забыв, что толстяк едва держится за ненадежный подоконник, явно не рассчитанный на его вес. Шерман грузно плюхнулся на траву и застонал, потирая ушибленные ягодицы. Но Фили некогда было заниматься страданиями приятеля, он торопливо установил его на карачки и, скинув легкие сандалии (все-таки подумал о чистой рубашке Шермана – не то, что тот!), заглянул в притягивающее его к себе заветное окно.

Действительность превзошла все его самые смелые ожидания. Розовые, почти просвечивающие трусики с игривой надписью в самом низу, где сходятся эти великолепные точеные ноги, и маленький пупок в центре плоского живота буквально ослепили его. Фили пошатнулся, чуть не свалившись со своего ненадежного постамента, и схватился за трубу, столь удачно проходящую прямо над окном.

Джойс стянула, наконец, с головы, опостылевшее мокрое платье и шагнула навстречу дрожащему то ли от купания в бассейне, то ли от страсти Тэду, который тоже успел снять промокшую рубашку. Они были настолько поглощены друг другом, что ни малейшего внимания не обратили на странную возню за закрытым окном.

– Ну что там? – донесся до Фили тонкий голосок Шермана. – Здорово, а?

– Надо же… – только и смог произнести Фили, широко распахнутыми глазами пожирая открывшуюся ему сцену: Тэд подошел к Джойс и стал стягивать с нее последний предмет ее абсолютно лишней сейчас одежды. Она обняла его двумя руками и нетерпеливо своими губами искала губы возлюбленного.

Если кто-нибудь исхитрился бы в этот момент сфотографировать лицо Фили, то потом, при разглядывании такой фотографии, тот долго смущался бы и сердился на самого себя: чуть не вывалившиеся из орбит жадные сверкающие глаза и широко раскрытый от восхищения рот – на редкость идиотский и глупый вид!

– Это еще что такое?! – вдруг донесся до поглощенного удивительным зрелищем Фили строгий голос мисс Фиппс. – Шерман! Фили!!!

Мисс Фиппс стояла на присыпанной мелко битым кирпичом дорожке в позе добросовестного полицейского, поймавшего вора на месте преступления.

Шерман вскочил мгновенно, сразу забыв о друге, очки слетели с него от неловкого движения. Он нагнулся поспешно за ними, в голове звенела единственная мысль: бежать, бежать куда угодно, лишь бы не ощущать на себе строгих, как сам закон, глаз мисс Фиппс.

Пальцы Фили судорожно сжали чуть теплый металл трубы, он повернул голову в сторону столь не во время появившейся учительницы (эх, был бы кто другой на ее месте – это еще полбеды!). Краем сознания Фили отметил звук поспешно удаляющихся прочь шагов Шермана.

– Что? – спросил Фили, он чувствовал, что надо хоть что-то сказать. – А, здравствуйте, мисс Фиппс.

Висеть на трубе, на фоне ярко освещенного окна было крайне неудобно, но спрыгнуть на землю, чтобы стоять и уворачиваться от взгляда мисс Фиппс Фили хотел еще меньше. Хорошо, что хоть Джойс всецело поглощена поцелуями Тэда и не подходит к окну со своими обнаженными прелестными бугорками груди…

– Что ты тут делаешь? – ледяным голосом спросила учительница.

«Ну и вопросик, – пронеслось в голове Фили, – ничего глупее она придумать не могла?»

– Я? – тупо переспросил он, не разжимая пальцев. – Зарядкой занимаюсь.

Он начал подтягиваться на трубе. Будь сейчас на его месте Шерман, то либо труба оборвалась под его весом, либо он болтался бы на трубе как большущая перезрелая груша.

– И раз..

И два…

И три… – в такт его движениям начала иронически отсчитывать мисс Фиппс. – Хватит, Фили, слезай!

Фили обреченно спрыгнул, повалился на землю и тут же встал на коленки, руками опершись о землю.

– Ну как? – спросила учительница. – С тобой все в порядке? – Она оглянулась и заметила стоящую неподалеку изящную белую садовую скамеечку.

– Да, все нормально, – кивнул Фили не вставая.

Мисс Фиппс уселась на скамейку и совершенно случайно взгляд Фили уперся в ее стройные красивые ноги. Юбка ее фиолетового костюма едва доходила учительнице до колен и Фили, даже собрав всю свою волю в кулак, не смог бы отвести взгляда от чуть раздвинутых в стороны ног… Что он не видел в темноте надвигающейся ночи, то дорисовывало его воспаленное за вечер воображение.

– Фили, ты подглядываешь за девочками в душе? – неожиданно спросила учительница.

– Нет, нет, – отрицательно замотал головой Фили. – Я сейчас только подтягивался!

Мисс Фиппс была хорошим педагогом, несмотря на свой молодой еще возраст и очень симпатичную для учительницы внешность. Ее высоко ценили в школе. И она прекрасно знала, сколько такта и терпения требуется для общения с пятнадцатилетними воспитанниками – будь то мальчики, либо девочки. Любви все возрасты покорны.

– Я знаю, Фили, – мягко начала мисс Фиппс воспитательную беседу, – это нормально для мальчика твоего возраста интересоваться девушками…

– Да, мэм, – послушно сказал Фили, всем своим видом показывая, что воспринимает все сказанное ею, как слово Божье. Но взгляда отвести от заманчивой дали между ее ног все равно не мог.

Она перехватила наконец его жадный взгляд, но не стала устраивать сцен и сдвигать стыдливо ноги, лишь усмехнулась едва заметно.

– Фили, но ты должен найти себе какую-нибудь девушку более подходящего тебе возраста.

– Да, мэм.

Она встала и расправила ткань юбки. В неверном лунном свете и далеких отсветах светомузыки она показалась Фили воплощением всех женских прелестей в мире. Он встряхнул головой, чтобы прогнать нахлынувшее наваждение.

– Пойдем, – сказала приглашающе мисс Фиппс, – найдем какую-нибудь девушку, с которой ты сможешь потанцевать.

Фили выпрямился и направился в противоположную сторону, чтобы остаться наконец одному и попробовать разобраться со всем тем, что с ним сейчас происходит.

– Фили! – требовательно окликнула его мисс Фиппс.

Фили послушно повернулся в ее сторону. Она сделала мягкий, но не терпящий пререканий жест, приглашающий его следовать за ней. Фили вздохнул тяжко и последовал за учительницей, словно приговоренный к публичной порке плетями.

Он шел за мисс Фиппс по аккуратной садовой дорожке на предельно возможном по его мнению отдалении. Он хотел избежать сомнительного удовольствия прослушать ее воспитательную речь на темы морали, если вдруг у нее возникнет подобное желание. К тому же ему приятно было смотреть на ее тугие ягодицы, плавно двигающиеся при ходьбе под тугой материей фиолетового костюма.

Они вышли к бассейну, веселье было в самом разгаре. Ритмичная музыка против воли звала пуститься в пляс, на Фили вновь нахлынуло ощущение праздника. Чужого праздника.

Мисс Фиппс взяла его за руку и внимательно рассматривала окружающих людей, выискивая, наверное, ему подходящую партнершу. Фили представил, что его сейчас заставят танцевать с какой-нибудь глупой и болтливой сверстницей с плоской грудью и тощими ногами и ему стало тоскливо.

«А Шерман тоже хорош, – негодующе подумал Фили. – Бросил меня одного, трусливо оставив выслушивать ее нотации. А рука у нее такая тонкая и теплая…»

Фили скосил глаза на учительницу. Верхняя пуговка ее белой с вышивкой рубашки под фиолетовым пиджачком расстегнулась, он увидел тонкую бретельку бюстгальтера и смуглую плоть ее груди. Взгляд скользнул по такой соблазнительной ложбинке, мысленно Фили представлял, что же там дальше – причем воображение его расползалось сразу в обе стороны от ложбинки: и на правую грудь, и на левую, затем сходилось и стремительно сбегало вниз к животу и….

Фили закрыл глаза.

– Фили! – услышал он вдруг голос отца. – Где тебя носит? Лестер тебя по всей округе разыскивает. Нам пора домой!

Фили вздохнул с облегчением.

– Вы так рано покидаете нас? – удивилась мисс Фиппс и посмотрела на покрасневшего Фили.

Он чувствовал себя в этот момент будто осужденный к смертной казни, которому объявили об амнистии.

– Да, – сказал мистер Филмор. – Мне завтра улетать в важную командировку, и хотелось бы выспаться.

Мистер Филмор был не в лучшем расположении духа – игра сегодня не сложилась (да и не могла – в такой-то шумливо-веселой атмосфере!), а чужой праздник начал утомлять его. К тому же он жил предвкушением поездки в Вашингтон, где его, кроме обычных дел и забот, ожидали волшебные ночи с полногрудой блондинкой Нэлли, с которой он познакомился на одном из приемов в свою прошлую поездку…

– А почему бы вам не разрешить Фили еще поразвлекаться? – Не оставляла своих попыток провести воспитательную работу на положительном примере мисс Фиппс. – Такой вечер сегодня чудесный. К тому же у него ведь начались каникулы!

– Наверное, вы правы, мисс…

– Мисс Фиппс.

– Да, мисс Фиппс, но время уже позднее, а свой велосипед он оставил дома. – Отец Фили положил руку ему на плечо и пригладил свои пышные усы. – А-а, вот и Лестер! До свидания, мисс Фиппс.

– До свидания, мэм! – Весело сверкнув глазами, в последний раз окинул учительницу с ног до головы оценивающе-любующимся взглядом Фили.

– Что ж… – вздохнула мисс Фиппс. – Тогда до свидания, мистер Филмор. Спокойной ночи, Фили! И как следует подумай о моих словах!

Мистер Филмор, по прежнему держа руку на плече мальчика, направился вместе с сыном к своему шоферу, остановившегося у края ярко освещенной площадки.

Лестер в своем неизменном черном костюме и накрахмаленной рубашке, с дурашливым белым цветком в петлице и с туго затянутом на шее узком немодном галстуке, в черной фуражке с огромным козырьком, со своими мефистофилевскими усиками, которые кроме усмешки не могли вызвать никаких других эмоций, казался совершенно неуместным на этом празднике молодости.

Шофер одарил Фили сердитым взглядом (мол, заставил, паршивец, носиться по всему саду солидного взрослого человека!) и пошел к машине, припаркованной на заднем дворе. Кадиллак мистера Филмора резко выделялся среди машин, во множестве теснившихся на не предназначенной для подобного скопления автомобилей стоянке у дома мистера Винсента.

Лестер подобострастно открыл дверцу черного Кадиллака, подождал пока хозяин и Фили усядутся и, насвистывая популярную некогда песенку «Где ты, где ты, моя Миленда…», прошел к кабине водителя.

У старенького спортивного Седана, черно-багряного в свете луны, обнималась влюбленная пара, ни на кого не желая обращать внимания. Залезая в машину Фили остановил на целующихся друзьях Джойс долгий внимательно-задумчивый взгляд и отец заметил это.

– У тебя какие-то проблемы, сынок? – спросил мистер Филмор, когда Кадиллак тронулся с места.

– Нет, папа, никаких проблем! – ответил Фили, уставившись в окно.

Машина медленно выехала за ворота, вывернула на шоссе и помчалась к их дому. Ехать было недалеко – минут пять-семь по тихим уютным улицам маленького южного американского городка, усаженного буйной зеленью. Вполне можно было прогуляться пешком в этот удивительный летний вечер под бархатно-черным небом, усеянным пронзительными блестками звезд. Но не пристало мистеру Филмору разгуливать пешком по улицам родного города – для прогулок существует огромный ухоженный сад, и поэтому шофер вынужден был маяться весь вечер в одиночестве у машины, дожидаясь своего хозяина.

– Фили, – с некоторой напряженностью в голосе сказал мистер Филмор, – я давно хотел поговорить с тобой как мужчина с мужчиной… Ты уже взрослый и…

Фили повернулся к отцу, бросив многозначительный взгляд на Лестера, которого он сильно недолюбливал. В зеркальце заднего обзора Фили увидел неприятно ухмыляющуюся физиономию шофера.

– Давай не сегодня, папа, – попросил Фили.

Он ужасно не хотел, чтобы отец читал ему проповедь (а что он сейчас еще может сказать?) при Лестере. К тому же, счастливо избегнув нотаций мисс Фиппс, Фили отнюдь не хотелось нарваться на объяснения по тому же, по всей видимости, поводу с родным отцом.

«Ушел от Сциллы, – подумал Фили, . – чтобы попасть к…

Этой, как ее… Впрочем неважно…»

– Ну хорошо! – Хлопнул себя по коленке мистер Филмор. – Время терпит. Поговорим после моего возвращения.

– Пап, а тебе обязательно улетать? – спросил Фили.

– Да, Фили. – Мистер Филмор вздохнул. – Я превосходно помню, что мы собирались с тобой в Канаду ловить рыбу… И мы обязательно это сделаем…. Как только вернусь. Хорошо? Я ведь всего на неделю уезжаю, а потом – сразу на озера. Идет?

– Идет, – радостно согласился Фили.

Он любил своего отца и ему нравилось уезжать вдвоем с ним в Канаду, где у них был небольшой, но очень уютный домик, на берегу удивительно красивого и девственно-дикого маленького озера, где водились во-от такие форели.

– Ты уже большой мальчик, Фили, – сказал мистер Филмор, когда они въезжали в ворота своего парка. – Я надеюсь ты будешь достойно вести себя во время моего отсутствия.

– Да, папа, – послушно ответил Фили.

– Дам тебе только один совет, – мистер Филмор потрепал Фили по волосам. – Не делай ничего такого, что бы я не стал делать.

* * *

Черный длинный Кадиллак медленно подъехал к парадному входу огромного особняка мистера Филмора. Лестер вышел, обошел машину и открыл дверцу.

– Я вам сегодня еще нужен, мистер Филмор? – услужливо обратился шофер к хозяину.

– Нет, Лестер. Загони машину и отдыхай, – сказал устало Филмор и вместе с Фили прошел в дом.

Услышав, что приехал хозяин в холл вышла новая экономка, которая устроилась к ним лишь в начале этой недели вместо совсем состарившейся и удалившейся на заслуженный отдых миссис Тенн.

– Вы будете ужинать, мистер Филмор? – вежливо спросила новая экономка.

Мистер Филмор и Фили повернулись в ее сторону. Она стояла посредине лестницы, ведущей на второй этаж дома, в одном рабочем светлом халате и тапочках, но на обеих запястьях кокетливо красовались огромные браслеты из черного агата, чудесным образом гармонирующие с ее иссиня-черными до плеч густыми волосами, бездонными синими глазами и изящно очерченными алыми губами. Халат из голубой материи едва доходил до ее колен, и не скрывал, а напротив – подчеркивал всю прелесть ее плотной, стройной, такой восхитительно-возбуждающей фигуры.

Филмор-старший сглотнул набежавшую слюну, с трудом подавляя в себе желание броситься в бездонную пропасть ее глаз, забыв обо всем на свете, словно околдованный злыми чарами. "Мясо, – с восхищением подумал он. – Настоящее мясо – молодое, свежее, и необычайно вкусное для стареющего волка вроде меня. Но принципы должны быть непоколебимы. А если исключения из правил и бывают – а над этим можно будет поразмышлять на досуге – то все равно сейчас не время. Уже завтра меня будет покрывать своими жаркими поцелуями такая желанная Нэлли. И все ж, Боб прав – ягодка в соку…»

Фили ни о чем не думал, он просто смотрел и восторгался, зная, что эта прекрасная плоть, одним своим видом моментально вызвавшая у него бесполезную эрекцию, никогда не будет доступна для него, и на нее можно только смотреть, как на экспонат ежегодной выставки произведений изящных искусств.

– Нет, спасибо, мисс… Меллоу, – наконец нашел в себе силы ответить мистер Филмор. – Мы сыты.

– Я вам сегодня больше не нужна? – улыбнулась она, вызвав этой улыбкой дрожь у обоих Филморов.

– Нет, спасибо, спокойной ночи, – ответил мистер Филмор и отправился в свои комнаты. – Спокойной ночи, Фили!

– Спокойной ночи, папа! – не отрывая взгляда от новой экономки, сказал Фили.

Его комната находилась на втором этаже, но проход по лестнице загораживала мисс Меллоу, уставившись на Фили насмешливыми черными глазами, обрамленными длинными густыми ресницами.

Сколько раз проходил он по этой лестнице и никогда не возникало проблем, чтоб разминуться с кем-либо. Но перед Фили сейчас словно возникла непреодолимая преграда. Он собрал все свое мужество и двинулся наверх – не в обход же по черной лестнице идти, в конце концов!

– Можно пройти? – с неудовольствием чувствуя что краснеет, пролепетал Фили.

– Конечно, – обворожительно улыбнулась экономка, обдав Фили волнами восхитительного аромата духов.

Фили прижался к стене, проходя мимо, экономка продолжала доброжелательно улыбаться ему. Неожиданно она скосила глаза на вздувшуюся ткань его брюк, там где молния ширинки. Фили смутился окончательно, оступился и взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие. Его рука неожиданно уперлась в упругую плоть ее груди.

Он даже глаза закрыл от ужаса и нахлынувшего на него удовольствия. Она подхватила его за талию двумя руками, что вызвало в нем нервную и удивительно приятную дрожь.