Текст книги "Частные уроки"

Фили наконец почувствовал, что крепко стоит на ногах, панически вырвался из рук молодой женщины и взлетел на несколько ступенек вверх.

– Извините пожалуйста, я не хотел, – только и смог выдавить он из себя.

– Да пожалуйста, – не переставая улыбаться, развела она руками.

Фили бегом устремился в свою комнату.

Закрыл дверь, и привалился к ней спиной, в тщетной попытке восстановить нормальное дыхание и успокоить бешено колотящееся сердце.

Да что с ним происходит, черт побери?!

Не включая света, он подошел к магнитофону и не глядя ткнул в клавишу воспроизведения. Динамики оглушили его пронзительным ревом гитар и глухим стуком барабанов.

Нет, только не сейчас! Фили поспешно выключил любимую запись, вздохнул, дернул за шнурок – зажегся ночник с мягким успокаивающим светом. Фили долго смотрел на свои кассеты в неверном свете ночника, потом взял и сам не зная почему поставил запись Джо Вильямса. Ее кто-то когда-то ему подарил – тогда Фили послушал половину первой песни и больше к этой пленке не прикасался.

Совершенно неожиданно звуки простенькой старомодной музыки показались ему приятными. Бархатный, хорошо поставленный голос певца проникновенно пел:

«Ту вазу, где цветок ты сберегала нежный, Ударом веера толкнула ты небрежно, И трещина, едва заметная, на ней Осталась… Но с тех пор прошло не много дней, А вазе уж грозит нежданная беда!

Увял ее цветок; ушла ее вода…

Не тронь ее: она разбита.»

Фили подошел к кровати и бухнулся на нее в чем был. Над кроватью висели: фотоаппарат – давнее его увлечение, морская подзорная труба и плакат с изображением Нила Армстронга и двух его отважных спутников.

Фили лежал, заложив руки за голову, в тусклом свете ночника, и думал: что же с ним происходит.

Он знал: когда-нибудь у него обязательно будет Большая Любовь. Любовь с большой буквы. Он не знал когда и с кем, но точно знал, что когда-нибудь будет. Что будет семья и дети, ради которых стоит жить. Но это будет еще в очень нескором будущем. То, что мучает его сейчас, наверное, не имеет к любви никакого отношения. Это просто в нем, как впрочем и в Шермане, и в других его сверстниках, проснулось инстинктивное физиологическое влечение к противоположному полу, ничего общего с настоящей любовью не имеющего. Но невозможно же вздрагивать и сходить с ума от возбуждения при каждом взгляде на обтянутую материей тугую грудь, или стройные бедра, или загорелые ноги любой проходящей мимо девушки! Как избавиться от постоянного жжения в груди и в штанах?

«Так сердца моего коснулась ты рукой – Рукою нежной и любимой, – И с той поры на нем, как от обиды злой, Остался след неизгладимый.

Оно как прежде бьется и живет, От всех его страданье скрыто, Но рана глубока и каждый день растет…

Не тронь его: оно разбито.»

Душещипательные песни альбома, в которых говорилось о любви – счастливой и несчастной, о платонической и о сладострастной, как ни странно успокоили Фили. В конце концов, ему всего пятнадцать лет и в его жизни будет все. Обязательно будет. И счастливое предвкушение этого «всего» нелепым образом смешивалось со страхом, что вот он ничего не знает и не умеет в любви, и вдруг когда случится это он опозорится… Фили аж передернулся.

«Я свыкся с этим сном, волнующим и странным, В котором я люблю и знаю, что любим…»

«Интересно, чем занята сейчас мисс Меллоу? – неожиданно подумал Фили. – А мисс Фиппс? А Шерман тоже хорош, черт бы его побрал. Больше руки ему не подам!" – с этой мыслью Фили заснул, так и не раздевшись.

Ему приснилась их новая экономка в розоватом тумане танцующая необычный волнующий танец, навевающий мысли о восточной культуре. В танце она медленно снимала сперва браслеты, потом туфли, потом свой плотно облегающий фигуру халат, также в танце с нее слетел лифчик, потом трусики, потом все заволок пеленой розовый туман и Фили не успел как следует ее рассмотреть…

«И облик женщины порой неуловим – И тот же и не тот, он словно за туманом".

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

– Ты уже большой, Фили, – сказал мистер Филмор, – и не впервые остаешься без меня. Но теперь миссис Тенн больше не работает у нас, новая экономка еще не в курсе всех дел – придется тебе быть за хозяина. Лестер поможет.

Они стояли в огромном зале аэропорта, мистеру Филмору уже пора было проходить на посадку. Он обнимал сына за плечо своей могучей сильной рукой.

Рядом с ними стоял шофер, держа в обеих руках по здоровенному чемодану, да еще и дипломат хозяина под мышкой.

– Не волнуйся, папа, все будет нормально, – ответил бесшабашно Фили.

Мимо них прошла высокая стройная шатенка лет двадцати пяти, в обтягивающем фигуру сиреневом с отливом платье, с тяжелым желтым чемоданом из искусственной кожи в руке. Мистер Филмор невольно проводил ее восхищенным взглядом. Фили не отставал от отца – его женские фигурки интересовали отнюдь не меньше.

– Жаль, Фили, что твоя мать умерла и не видит, какой ты стал… – сказал мистер Филмор и вздохнул. – Ну, ладно…

В этот момент женщина в сиреневом платье, пройдя мимо них, остановилась, поставила свой чемодан на пол и склонилась над ним, выпятив в сторону Филморов туго обтянутый материей свой соблазнительного вида стан. Фили пропустил вскользь сознания слова отца, поглощенный мыслью, что как здорово было бы дотронуться рукой до этой, скрытой тканью, но такой аппетитной плоти (о чем в это мгновение подумал мистер Филмор автор скромно умолчит).

– Слушай Лестера, Фили, – сказал отец. – И помоги разобраться с хозяйством мисс…

А-а, мисс Меллоу. Покажи ей что в доме где, чтобы к моему возвращению она полностью была в курсе. Справишься?

– Да, папа…

Если бы отец сейчас предлагал бы ему все семь дней не пить и не есть, а лишь копать огромную яму, то все равно Фили ответил бы также – в этот момент обладательница сиреневого с отливом платья выпрямилась и Фили созерцал ее отменную фигуру в движении.

Неизвестно, как долго Фили мог бы смотреть ей в след – зал был длинный и до цели женщине еще было далеко. Мистер Филмор заметил наконец, чем поглощен его сын и хотел что-то произнести, но за спиной его раздался глухой грохот. Отец и сын дружно развернулись.

Дипломат выскользнул из под руки Лестера. Пытаясь его как-то поймать, шофер вскинул руки с чемоданами. Пальцы Лестера разжались, чтобы схватить дипломат. С глухим стуком бухнулись оземь чемоданы, повалившись на бок, следом за ними рухнул дипломат.

Лестер виновато развел руками.

«Опять, " – уныло констатировал Фили, наблюдая как Лестер суетливо склонился над багажом.

«Черт бы побрал старика, – зло пронеслось у Лестера, – зачем ему столько барахла на неделю?»

«Я бы удивился, если бы этого не произошло, " – отметил мистер Филмор и закричал:

– Лестер, господь боже, да не бросай ты так мои вещи!

– Прошу прощения, мистер Филмор, – сказал шофер, вставая. Он вновь зажал дипломат под мышкой.

– Там же очень важные вещи, ты знаешь это? – Филмор взял у него свой дипломат.

– Мне очень жаль, сэр. Извините.

Мистер Филмор пожал плечами и сказал:

– Времени осталось мало, Лестер. Иди, сдай мой багаж. Дипломат я возьму с собой, поработаю…

Лестер послушно понес сдавать чемоданы.

Мистер Филмор вспомнил, что хотел поговорить с сыном по поводу проходящих мимо женских фигурок. Но Фили уже всем своим видом воплощал само внимание и сыновью почтительность. Мистер Филмор вздохнул.

– Ну, давай прощаться, сынок. – Он прижал Фили к груди. – Я скоро вернусь – не скучай. И не делай ничего такого, что я бы не стал делать!

Показался Лестер без чемоданов.

– Счастливого пути, папа! – сказал Фили.

Мистер Филмор обнял сына рукой за плечи и быстро пошел на посадку, слегка помахивая дипломатом. Он старался не задерживать взгляда на проходящих мимо женщинах, так как знал, что Фили смотрит ему вслед и Филмору не хотелось давать сыну дурной пример для подражания.

«Хотя почему – дурной, – подумал мистер Филмор. – Что естественно, то небезобразно. Мальчику скоро уже шестнадцать…»

Лестер подошел к Фили и тоже уставился в спину покинувшего их на неделю строгого хозяина. Потом посмотрел на Фили и беспощадно улыбнулся. Фили почувствовал, что Лестер смотрит на него и повернулся к своему шоферу. Взгляды их встретились.

Фили не хотелось смотреть в масляные глаза шофера и на его идиотские усы, торчащие как стрелки барометра в противоположные стороны, но Лестер сам отвел глаза.

Фили еще раз посмотрел в сторону, куда ушел отец и направился вслед за Лестером к машине.

Каникулы! Только и делай, что ничего не делай! На три месяца избавиться от нотаций мисс Фиппс, это конечно здорово! А уж чем заняться в эти дни он всегда придумает.

Фили вышел из здания и пошел к стоянке автомобилей. Лестер стоял у Кадиллака и курил. Фили направился было в его сторону и вдруг заметил целующуюся неподалеку от стеклянных дверей молодую пару. Они были полностью поглощены своим интимным занятием и не обращали на окружающих ни малейшего внимания.

Фили залюбовался ими, жутко завидуя – сам он еще не целовался ни с кем никогда. Отеческий поцелуй в щеку, естественно, не в счет. Фили мысленно перенесся на место этого широкоплечего верзилы, так бесцеремонно, не понимая какое счастье ему привалило, сжимающего в своих лапищах это хрупкое небесное создание. Она аж на цыпочки встала от восторга. Фили облизал губу.

Прервал его мечтательное созерцание толстый носильщик, со стопкой коробок в руках – коробок было много, и они заслоняли часть обзора. Мужчина наткнулся на Фили, чуть не сбив его с ног. Верхние коробки слетели со стопки, носильщик вместо извинений грязно выругался: мол, стоят ту на дороге, всякие…

Фили не стал дослушивать его прочувствованную речь и пошел к машине. В задумчивости открыл дверцу, под внимательно-ироническим взглядом Лестера, забрался в салон и включил на спинке переднего сиденья телевизор. Лестер уселся на свое место и завел двигатель.

До дома Филморов от аэропорта было минут двадцать езды, не больше. Фили со скучающим видом уставился в осветившийся наконец экран. Молодая девица в ковбойской шляпе, в ковбойской рубашке в клеточку, в джинсах и с кнутом в руках под лихую музыку выделывала некие танцевальные па. Неожиданно камера уперлась в ее профессионально подставленную аппетитную попочку (Фили сглотнул, пытаясь прогнать неожиданно появившийся ком в горле), обтянутую джинсами, и скоро весь экран заполнила надпись «Wrangler», пришитая к этим джинсам.

Реклама.

За окном проносились буйные заросли заботливо подстригаемого кустарника и красочные щиты с броскими надписями, подмигивающими красотками и курящими верблюдами в разных позах – то в шлеме автогонщика, то под разноцветным парусом яхты, то еще как.

Фили вспомнил слова отца, чтобы он помог войти в курс дела новой экономке.

Он вспомнил утреннюю встречу с ней, вспомнил ее крепкие загорелые ноги и короткий светлый халатик…

Утром примчался на стареньком велосипеде Шерман извиняться за свое позорное бегство вчера: «Да, брось ты дуться, Фили, ну что такого?».

За ночь вся злость на друга почему-то испарилась бесследно и Фили был рад его визиту. Но он собирался провожать отца и ему некогда было наслаждаться обществом приятеля – весь день впереди, успеют наговориться.

Фили решил немного пройтись с Шерманом по саду.

И в саду друзья наткнулись на новую экономку.

Она стояла на высокой стремянке в коротком халатике в ярких лучах утреннего солнца и садовыми ножницами срезала листья с раскидистого куста, наверное для приправы.

– Фили! – окликнула его экономка.

– Да! – вежливо отозвался тот, и они с Шерманом подошли к ней.

Шерман откровенно залюбовался женщиной, он видел ее впервые, хотя уже был наслышан. Даже очки поправил и чуть повернулся, чтобы солнце не мешало.

– Когда ты будешь обедать, Фили? – спросила она, приветливо улыбаясь. Полы ее халата слегка раздвинулись, обнажая чуть не до самых бедер стройные ноги, способные конкурировать с талантливо высеченными ножками безукоризненно прекрасных античных статуй, которыми любовался Фили вместе с отцом в музеях Парижа прошлым летом.

– Я наверное перекушу с отцом в аэропорту, – беспечно ответил Фили.

– Хорошо, – согласилась экономка и вежливо поинтересовалась: – А когда ты будешь ужинать?

– Не знаю…

Часов в семь.

– Это будет не слишком поздно? – продолжала проявлять служебное рвение перед молодым хозяином экономка.

– Нет.

– О'кэй, – еще очаровательней улыбнулась она и подняла руку с большими ножницами, чтобы вернуться к прерванному занятию. Ворот ее халата распахнулся, полы вновь раздвинулись – еще чуть и любопытным взорам приятелей открылись бы ее трусики. – Как прикажете, сэр, – добавила она и вновь повернулась к кусту.

Ребята в превосходном настроении пошли дальше.

– Это мисс Меллоу – ваша новая экономка? – спросил Шерман, оборачиваясь, чтобы еще раз взглянуть на женщину.

– Ага, – подтвердил Фили.

– Как ты думаешь, сколько ей лет?

– Не знаю… – оторопел Фили, он как-то не задумывался на эту тему. – Лет двадцать пять…

Или тридцать.

– Старая, – вынес суровый приговор Шерман. Немного подумал и добавил: – Но не такая старая, как все остальные экономки! Как ты думаешь, она дает?

– Что? – не понял Фили, думая несколько об ином (хотя, впрочем, о том же самом, но по-своему).

– Дурак! – обиделся Шерман на его недогадливость. – Я спрашиваю: она трахается?

– А я-то откуда знаю?! – вспылил Фили.

Мимо с ящиком рассады в руках прошел садовник. Увидев мальчишек, он радостно улыбнулся:

– Добрый день, Фили!

– Добрый день, мистер Грин.

– Как ты думаешь, ваша экономка даст садовнику? – не унимался Шерман.

– Не знаю… – протянул Фили. – Может быть…

– А шоферу?

Они как раз проходили мимо Кадиллака. Лестер стоял у багажника, запихивая туда туго набитые чемоданы. Фили понял, что шофер слышал их последние фразы и злорадно бросив уничижительный взгляд на Лестера (терять все равно нечего – их отношения хуже не станут), изобразил удивление:

– Лестеру! Да ты что, Шерман, совсем сдурел? Господи, да ему никто никогда в жизни ничего не даст! – Фили старался говорить погромче, чтобы шофер непременно услышал.

Старенький велосипед Шермана стоял неподалеку от машины. Фили с удовлетворением отметил с какой злостью Лестер захлопнул багажник.

– Я провожу тебя до ворот, – сказал Фили приятелю, не желая с ним расставаться.

– Да, так будет лучше, – довольно согласился толстяк, и повел за руль свой велосипед по аккуратной аллее сада. Когда они удалились от шофера на достаточное расстояние, он спросил: – А тебе ваша экономка даст, по-твоему?

– Мне? – удивился Фили, но тут же сказал: – Конечно! – Перехватил иронический взгляд толстяка и добавил: – Наверное…

Они как раз подошли к красивым литым воротом, свежевыкрашенным черной краской и сейчас распахнутым настежь.

– Отлично, – заявил Шерман, садясь на велосипед. – В таком случае, когда у тебя с ней получится, не забудь после этого направить ее ко мне! Договорились?

– Ты что, спятил что ли? – рассмеялся Фили.

Шерман нажал на педали и поехал. Фили бросил ему вдогонку:

– Ты же даже не знаешь, что с ней надо делать!

– Это я-то не знаю? – крикнул Шерман и скрылся за поворотом, едва вписавшись – ветки густого кустарника больно хлестнули его по боку и ноге.

Но последнее слово осталось за ним.

Фили не торопясь пошел к дому, намереваясь еще раз пройти мимо экономки, которая притягивала его к себе, как сладкоголосые сирены притягивали отважных мореплавателей.

Но, к искреннему своему сожалению, еще издали он заметил, что мисс Меллоу уже ушла в дом.

У Кадиллака с тряпкой возился Лестер. Мимо него проходил крепкий приземистый мистер Грин в старенькой соломенной шляпе, прикрывающий от беспощадного солнца его лысину. На плече садовник держал полиэтиленовый мешок, в котором обычно носил навоз.

– Грин, пожалуйста, отойди подальше от машины, я только что ее помыл, – брюзгливо попросил Лестер.

Садовник почти поравнялся с шофером. Он широко расплылся в довольной улыбке и демонстративно перебросил мешок с одного плеча на другое – так что из него на сверкающий чистотой Кадиллак посыпался навоз.

– Да, конечно, Лестер, – довольно сказал садовник, убедившись, что машину придется мыть снова.

– Ну посмотри, посмотри что ты сделал, а?! – взорвался в бесплодной ярости Лестер. Садовника он побаивался – не тронь навоз, запах чище будет, считал Лестер.

– Да? – В притворном удивлении поднял бровь мистер Грин. – А что такого?

– Это все что ты можешь сказать? – волна праведного негодования захлестнула усердного шофера.

– Нет, не все, – заявил садовник. – У вас огромная куча дерьма на машине, мистер чистюля!

– Тогда я скажу тебе… – начал было Лестер, сжимая кулаки, но садовник равнодушно повернулся к нему спиной, вновь перебросив с плеча на плечо свой треклятый мешок. Навоз послушно полетел прямо в лицо Лестеру, оборвав его гневную тираду на полуслове.

С удовольствием наблюдавший за происходящим, Фили расхохотался. Лестер подарил ему взгляд, который бы враз испепелил насмешника, владей шофер черной магией.

Фили, вспомнив сейчас эту утреннюю сцену, пришел в отличное расположение духа и посмотрел в окно. Кадиллак подъезжал к особняку Филморов.

Фили поймал в зеркальце заднего обзора отражение самодовольной физиономии Лестера и неприлично рассмеялся.

Лестер недоуменно повернулся в его сторону.

«Хм, – подумал Фили, – мне жить с ним и экономкой наедине целую неделю, " – и сделал вид, что его что-то рассмешило в телевизоре.

Лестер улыбнулся свой противной улыбкой и отвернулся. Машина медленно объехала огромную круглую клумбу, разбитую перед парадным входом дома, выстроенного в стиле южных плантаторов конца позапрошлого века. Посреди клумбы возвышался мраморный изящный фонтан, который очень нравился мистеру Филмору.

Затем Кадиллак проехал по дорожке и остановился.

Фили удивлено посмотрел в окно.

– Почему мы здесь остановились? – спросил он недовольно. – Это же служебный вход!

Лестер выключил мотор, и обернулся к пассажиру, положив руку на спинку сиденья.

– Все верно, мистер Фили, – в голосе его звучала неприкрытая издевка.

Фили полусогнувшись подобрался по огромному салону Кадиллака к креслу Лестера, выключив заодно телевизор.

– Но обычно ты же подвозил меня к нормальному входу!

– Обычно – да, – нагло улыбнулся Лестер.

– Ну?..

– Ну… – протянул безмятежно Лестер, поправляя немодный свой галстук. – Ну а сейчас не подвез.

Фили вздохнул и вернулся на свое место. Сел и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая, что ждет.

– Фили, может ты все же выйдешь здесь? – глядя ему прямо в глаза спросил Лестер.

Фили хотел ответить, но все же сдержался, сам не понимая зачем. Вздохнул и выбрался на свежий воздух.

– Спасибо, Фили, – самодовольно бросил ему Лестер.

Фили с силой хлопнул дверцей и пошел к парадному входу, хотя для этого и требовалось пройти лишних метров двести.

Торопиться все равно некуда – каникулы! И чем занять сегодняшний день, и все остальные тоже, Фили не знал.

* * *

А делать было совершенно нечего. Музыку слушать, как вчера – абсолютно не было желания. Повалялся на кровати, включил телевизор. Выключил.

Затем Фили решил, что в такую погоду в комнате находиться совершенно нецелесообразно, взял нечитанную еще книгу в яркой мягкой обложке и пошел на улицу.

По дороге он заглянул за соком на кухню. На самом деле сок был предлогом, его подсознательно тянуло на кухню, как в наиболее вероятное место пребывания в это время новой экономки – Фили почему-то снова хотелось увидеть ее, может, случайно коснуться. Он вспомнил как его рука вчера наткнулась на ее такую упругую грудь и улыбнулся.

Но на кухне никого не оказалось. Он налил гранатовый сок в графин, взял стакан и пошел в сад. Уселся на одном из плетеных стульев, стоявших вокруг белого круглого стола, открыл книгу.

Отпивая маленькими глоточками вкусный, охлажденный сок, Фили как-то незаметно для себя перенесся в жуткий заколдованный лес, где бесстрашный воин с могучим обнаженным торсом и огромным мечом в руках, пробивался сквозь непролазные заросли, чтобы добраться до очередного замка очередного злобного чародея, похитившего очередную знойную красавицу. Фили с головой погрузился в занимательный сюжет, прекрасно понимая, что мускулистый герой обречен-таки спасти ослепительно красивую, разумеется, пленницу и что она обязательно подарит ему ночь любви. Любви без любви, ибо где-то там, далеко, героя ждет единственная, ради которой, собственно и совершаются подвиги…

Фили потянулся к графину, чтобы налить еще сока и вдруг неожиданно заметил, что на стуле напротив сидит, закинув ногу на ногу, экономка и улыбается, скромно сложив руки на коленке. Фили брызнула в глаза загорелость ее обнаженных ног, покрытых легким золотистым пушком, и космическая притягательность таинственной тьмы под халатом, где эти самые ноги сходятся.

Фили поспешно уткнулся в книгу, чувствуя, как щеки наливаются горячей краснотой.

– Фили, может быть мы поговорим? – спросила она.

– О чем? – буркнул он не отрывая глаз от книги, хотя букв уже различить не мог. Он ожидал нотации за свою вчерашнюю неловкость на лестнице – наверное, ей было больно… Или еще по какому-либо моральному поводу – мало ли о чем могут захотеть взрослые прочитать ему лекцию…

– Ну так… – развела она руками, – вообще…

Фили внешне неохотно отложил книгу.

– О чем например? – спросил он.

– Да не знаю, – улыбнулась она с удовольствием разглядывая Фили, и от этой улыбки он покраснел еще больше. – О чем хочешь. Например, что здесь делать в свободное время? – Она сняла правую ногу с левой и, чуть раздвинув их, откинулась на спинку стула.

Фили понял наконец, что она просто хочет поболтать с ним от нечего делать и возрадовался – он тоже был не прочь побеседовать с ней на отвлеченные темы. Тем более когда она сидит вот так напротив него, и он может беспрепятственно разглядывать, что там под халатиком: хотя особо ничего и не видно, но все равно – здорово!

– Да, здесь нечего делать, разве что телик смотреть, – резюмировал Фили.

– А что я буду делать, когда у меня будет свободный день, или свободный вечер? – игриво спросила экономка.

– Ну-у, – протянул Фили раздумывая, – есть в нашем городке кинотеатр, ресторан, пара баров, по-моему… В общем, – развел он виновато руками, – ничего нет.

– А чем же здесь занимались по вечерам другие девушки, до меня? – Встретив непонимающий взгляд Фили, она пояснила: – Другие экономки.

– Другие экономки… – Фили озадаченно почесал в затылке не зная как и ответить, – они были не совсем девушками. То есть, у нас работала раньше миссис Тенн, она была намного старше вас…

В общем, пожилая женщина. Она ложилась спать.

– То есть предыдущая экономка была пожилая женщина, да? – Как-то ненавязчиво (а может, случайно?) она еще шире раздвинула свои замечательные ноги, и Фили увидел наконец ткань трусиков, отделанных по краям кружевом. – Наверное, это было не очень интересно? – Она уставилась на Фили чуть насмешливым взглядом, а он не мог отвести глаз от ее ног.

– Что вы имеете в виду? – переспросил он, взглянув на мгновение ей в глаза.

– Наверное не очень-то было интересно молодому человеку пятнадцати лет…

– Мне уже почти шестнадцать, – поправил ее Фили. – Что вы имеете в виду, говоря «не очень интересно»?

– Наверное, было не очень-то интересно сидеть напротив пожилой экономки и заглядывать ей под юбку, как ты сейчас заглядываешь мне. – Она улыбнулась, но совсем не рассерженно, даже наоборот, и закинула опять ногу на ногу. Полы халата упали бессильно по бокам, сдерживаемые лишь одной пуговицей, открывая взгляду Фили всю прелесть ее форм. Она рукой чуть распахнула ворот, якобы жарко, показывая, что и здесь у нее дела обстоят отнюдь неплохо.

Фили судорожно сглотнул и вспыхнул:

– Почему вы говорите так?!

– А почему бы мне так не говорить? – деланно удивилась экономка.

– Вы меня смущаете, – Фили уставился угрюмо на стакан с гранатовым соком. – Я тебя просто дразню, – мило улыбнулась она.

– Ну и как, – распалял себя Фили, – весело?

– Да.

– Я очень рад, – сказал Фили и встал, всем своим видом показывая, что наоборот, что не рад.

Она поспешно схватила его за руку.

– Но я не хотела тебя смутить, правда!

«Кожа ее пальцев такая же приятная, как и у мисс Фиппс вчера, " – отметил Фили. Она прислонилась лбом к его руке, Фили почувствовал едва заметный чуть терпковатый запах ее тела, который почти перекрывал одуряющий запах духов.

– Ты простишь меня? – извиняющимся тоном спросила она, посмотрев ему в глаза.

– Не знаю, – ответил Фили и отвел взгляд в сторону.

На самом деле он не знал как себя вести и что ей говорить. Он поспешно вырвал руку из ее пальцев и ретировался, забыв книгу на столе. Почти что бегством покинул поле боя.

Она смахнула со лба темные непокорные волосы, протянула руку, взяла филин стакан с соком и сделала большой глоток, улыбаясь чему-то.

* * *

Шерман с виду такой толстый и неуклюжий, но с трамплина в воду прыгает классно – брызг минимум.

Бассейн у Шермана, хоть и не такой респектабельный, как у Филморов, зато раза в два побольше будет, и трамплин сделан удобный. Фили давно хотел попросить отца, чтобы заказал и им такой же трамплин, но как-то все из головы вылетало. Вспоминал, как правило, только вот как сейчас – купаясь в бассейне Шермана.

Фили уперся руками в отделанный радужной плиткой поребрик и легко выбрался из воды. Уселся на краю, опустив ноги в прозрачную воду.

По дорожке к бассейну шла Джойс в пляжном костюме – тонюсенькая полоска красных в белый горошек трусиков и такая же тонкая полоска лифчика – все женские прелести как на выставке-продаже. Зато на глазах окуляры солнцезащитных очков, на голове шляпа с такими обширными полями, что на этих полях вполне можно было бы устроить гонки по кругу игрушечных автомобильчиков из коллекции Шермана. В руках она держала какой-то журнал с яркой глянцевой обложкой.

Фили не отрывал восторженного взгляда от тела девушки – вот, оказывается, как все просто и в окно не надо подглядывать. Минимум воображения и все как на ладони.

– Доброе утро, Флоренс, – весело поздоровалась девушка с перебиравшей фрукты на длинном летнем столике пожилой экономкой Винсентов.

Та подняла на секунду голову, кивнула, улыбнувшись, и вновь вернулась к прерванному занятию.

Джойс подошла к полосатому шезлонгу, стоящему у самого края бассейна, и уселась, устраиваясь поудобнее и прикидывая как лучше подставить свое тренированное, спортивное тело под благодатные лучи жаркого солнца.

Шерман подплыл к Фили, тот помог ему выбраться на поребрик и оба уставились на загорающую Джойс. Та почувствовала, видно, на себе чужие взгляды и оторвалась от журнала.

– Привет, Джойс! – весело поздоровался с ней Фили. Настроение у него было просто прекрасное.

– А-а. Здравствуй, Фили, – сказала она, словно отмахнулась от назойливой мухи, и снова уткнулась в журнал.

Ребята посмотрели друг на друга и громко расхохотались – просто так без повода. Исключительно потому, что жизнь прекрасна и удивительна.

– Дети, вы не можете пойти поиграть в другом месте? – сердито бросила им Джойс.

– Иди сама…

В другое место! – парировал Шерман. – Мы сюда первые пришли!

– Фи! – брезгливо ответила ему сестра.

Шерман плюхнулся в бассейн и раскрытой ладонью целенаправленно провел по водной поверхности. Цель накрыли мириады прохладных брызг, искрящихся на солнце.

Джойс недовольно взвизгнула и вскочила с облюбованного шезлонга. Поморщилась неуважительно – что, мол, с них возьмешь, дети!

Спрятавшись за спину Фили, Шерман активно продолжал направлять армии брызг на ретивую сестру. Она решила, видимо, не связываться с молокососами и гордо удалилась в дом, покачивая на ходу бедрами.

Фили проводил ее мечтательным взглядом.

– Ну и уродка! – с сочувствием к самому себе сказал Шерман. – Ну и зануда!

– А по-моему она очень даже ничего… – поддразнил приятеля Фили, помогая ему снова выбраться из воды.

– Спасибо, – поблагодарил Шерман за помощь, уселся рядом и в сердцах сказал: – Нужно было уехать на лето в лагерь, чтоб глаза мои на нее не смотрели!

– А что ж ты не уехал?

Шерман вскочил на ноги, на которых были надеты большие зеленые ласты.

– Что ж я не уехал, да? Да потому что с родителями в этот круиз проклятый собираюсь! С моей дурой сестрой в эту дурацкую Гонолулу. – Шерман растопырил нелепо ноги, развел в стороны руки, сделал глупую гримасу и, изображая некое подобие гавайского танца, повилял толстым задом, так что живот его заходил из стороны в сторону. – Где эти…

Там…

Танцуют бамаманангу! Во здорово, а?

Фили растянулся на поребрике и от души расхохотался: настолько смешно это получилось у толстяка.

– Шерман! – услышали она голос миссис Флоренс. Экономка подошла к ним. – Ребята, не хотите перекусить?

– Нет, спасибо, – ответил Шерман.

– Как хотите, – миссис Флоренс пожала плечами и ушла.

Шерман сел рядом с Фили и спросил заговорщицким тоном:

– Знаешь сколько ей лет? – И он кивнул в сторону удалившейся экономки. – Сколько? – весело спросил Фили.

Шерман не торопясь встал и неуклюже потопал в своих ластах к трамплину. – Сто десять лет! – наконец сказал он так, словно открывал ужасную тайну. Фили рассмеялся, спрыгнул в воду, и обдал приятеля волной брызг. Шерман отпрыгнул, дошел до трамплина и стал поправлять сбившееся крепление ласты.

– Интересно, какая она? – задумчиво спросил Фили, глядя на прозрачную, чуть зеленоватую воду перед собой.

– Что значит «какая она»?

– Ну…

Без одежды.

– Кто?

– Экономка…

– Наша экономка? – поразился Шерман.

– Да нет, – досадуя на непонятливость Шермана, сказал Фили. И чуть ли не с придыханием в голосе пояснил: – Наша экономка, мисс Меллоу!

– Ты больной! – безапелляционно заявил Шерман и прыгнул в воду.