Текст книги "Смотритель судьбы. Ключ к решению «неразрешимых» проблем"

Увидев, что лицо мое озарилось пониманием и надеждой, Джонс наставительно поднял палец:

– Однако мой долг предостеречь тебя, сынок: этот принцип работает и в обратную сторону тоже, помни об этом. Тот, кто настроен уныло, тот, кто ноет, жалуется, спорит, – тот отталкивает от себя людей, они сторонятся такого человека. Следовательно, у нытика и угрюмца, у пессимиста и труса всегда меньше возможностей и поддержки, потому что никто не хочет с ним общаться. А что выходит из жизни, в которой нет возможностей и теплоты и дружеской поддержки?

– Она ухудшается, – ответил я.

Джонс помолчал, давая мне возможность переварить эту мысль. Затем он заговорил о плане действий:

– Так как же стать тем, к кому люди тянутся? Позволь предложить тебе кое-что полезное. Ежедневно спрашивай себя: «Что бы изменили во мне окружающие, будь у них такая возможность?»

Подумав, я задал встречный вопрос:

– Джонс, а если они предложат поменять что-то, что я сам менять в себе не хочу?

Старик задумчиво поцокал языком и ответил:

– Вопрос не о тебе и твоих желаниях, сынок. Вопрос о других людях: что окружающие изменили бы в тебе, если бы могли?

Ощутив мою неуверенность, он объяснил:

– Послушай меня внимательно, юноша. Я вовсе не к тому веду, что тебе надлежит строить свою жизнь с оглядкой на капризы и прихоти других людей. Я просто хочу донести до тебя такую мысль: желаешь стать влиятельным и преуспевающим, хочешь, чтобы люди верили в твои идеи или покупали твой товар, – тогда изволь постараться, чтобы людям было с тобой приятно. Жизненный успех во многом зависит от правильного мировоззрения. И то, каким тебя видят окружающие, может оказаться столь же важным, как твой собственный образ самого себя. Уразумел?

Несколько минут мы просидели в молчании, наблюдая, как кружат над пляжем чайки, слушая неумолчный шум океанского прибоя. Затем Джонс собрал консервные банки и аккуратно сложил их в свой пластиковый пакет. Он пружинисто поднялся, потом помог мне встать.

– Кстати, сынок, – он подмигнул, – ты и правда съел сосиски и сардины, сидя на песке. Но я полакомился шумом прибоя и летним ветерком с видом на океан. – Он хлопнул меня по плечу и добавил: – Все зависит от взгляда на мир.

К ночи я забрался в свою норку под пирсом. На коробке, где я хранил свои пожитки, лежали три новые книжки в оранжевых обложках. Все три снова оказались биографиями: Жанны Д’Арк[4]4
  Жанна Д’Арк, также известная как Орлеанская дева (1412–1431) – национальная героиня Франции, одна из командующих французскими войсками в Столетней войне. Попав в плен к бургундцам, была передана англичанам, осуждена как еретичка и сожжена на костре. Впоследствии была реабилитирована и канонизирована – причислена Католической церковью к лику святых.


[Закрыть], Авраама Линкольна[5]5
  Авраам Линкольн (1809–1865) – американский государственный деятель, 16-й президент США (1861–1865) и первый от Республиканской партии, освободитель американских рабов, национальный герой американского народа. Входит в список 100 самых изученных личностей в истории.


[Закрыть] и Виктора Франкла[6]6
  Виктор Франкл (1905–1997) – австрийский психиатр, психолог и невролог, бывший узник нацистского концентрационного лагеря. Франкл является создателем логотерапии – метода экзистенциального психоанализа, ставшего основой Третьей Венской школы психотерапии. Уделял особое внимание лечению депрессии. Автор всемирно известной книги «Сказать жизни „ДА“. Психолог в концлагере», где описал опыт заключенного с точки зрения психиатра.


[Закрыть]. Первой я выбрал книжку про Франкла, потому что не знал, кто он такой. Называлась она «Человек в поисках смысла». Бегло пролистав книгу, я выяснил, что Виктор Франкл был австрийским психиатром, который умудрился выжить в нацистском концентрационном лагере в годы Второй мировой войны. Его жена и родители погибли.

«Все зависит от взгляда на мир…» – как наяву, прозвучал у меня в голове голос Джонса.

Я вдруг заметил, что в книгу вложен какой-то клочок бумаги. Оказалось – салфетка. На ней значилось:

Сынок, эту книгу прочти первым делом. Я тобой горжусь.

Джонс

На глазах у меня выступили слезы. Я бережно вложил записку обратно в книгу. Давненько никто не говорил, что гордится мной.

… Я до сих пор отчетливо помню, в каком порядке Джонс приносил мне следующие книги. После биографий Орлеанской Девы, Франкла и Линкольна он принес мне «Гарри Трумэна»[7]7
  Гарри Трумэн (1884–1972) – государственный деятель США, 33-й президент США в 1945–1953 годах, от Демократической партии.


[Закрыть], «Флоренс Найтингейл»[8]8
  Флоренс Найтингейл (1820–1910) – английская сестра милосердия и общественный деятель. Изучала организацию помощи больным в больницах Германии и Франции. Во время Крымской войны 1853–1856 годов вместе с 38 помощницами наладила полевое обслуживание раненых в английской армии. Автор работ о системе ухода за больными и ранеными. В 1912 году Лига Международного Красного Креста учредила медаль им. Найтингейл как высшую награду медсестрам, отличившимся при уходе за больными и ранеными.


[Закрыть] и «Царя Давида»[9]9
  Царь Давид – второй царь Израиля, младший сын Иессея (Ишая) из Вифлеема (Бет-Лехема). Царствовал 40 лет, был царем Иудеи, затем– царем объединенного царства Израиля и Иудеи (со столицей в Иерусалиме). Образ Давида является образом идеального властителя, из рода которого (по мужской линии), согласно иудейским библейским пророчествам, выйдет Мессия.


[Закрыть]. Затем наступил черед «Гарриет Табмен»[10]10
  Гарриет Табмен (1820–1913) – американская аболиционистка, героиня негритянского народа, борец против рабства в США. Активно участвовала в деятельности подпольной организации, переправлявшей беглых негров из южных штатов на Север и в Канаду. В годы Гражданской войны 1861–1865 годов Табмен сражалась в армии северян против рабовладельцев Юга. Была медсестрой, разведчицей. Летом 1863 года участвовала в рейде негритянского партизанского отряда, освободившего 750 рабов. После окончания войны продолжала борьбу против угнетения негров и за равные права для женщин.


[Закрыть], «Королевы Елизаветы Первой»[11]11
  Королева Елизавета Первая (1533–1603) – королева Англии и королева Ирландии с 17 ноября 1558, последняя из династии Тюдоров. Время правления Елизаветы иногда называют «золотым веком Англии» в связи с расцветом культуры (т. н. «елизаветинцы»: Шекспир, Марлоу, Бэкон и др.) и с возросшим значением Англии на мировой арене (разгром Непобедимой Армады, Дрейк, Рейли, Ост-Индская компания).


[Закрыть] и «Джона Адамса»[12]12
  Джон Адамс (1735–1826) – американский политик, видный деятель Войны за независимость США, первый вице-президент и второй президент США (1797–1801). Юрист. Вместе с супругой Абигель Адамс стал основателем целой династии политиков.)


[Закрыть]. После чего я ознакомился с биографиями Элеоноры Рузвельт[13]13
  Элеонора Рузвельт (1884–1962) – американский общественный деятель, супруга президента США Франклина Делано Рузвельта. Публицист, писательница, политик и правозащитник, одна из феминисток первой волны. Играла значительную роль в политической карьере мужа идей. Участница Движения за гражданские права. Участвовала в создании ООН и была назначена делегатом Ассамблеи ООН, председательствовала в комитете, разрабатывавшем Всеобщую декларацию прав человека. Гарри Трумэн, преемник Рузвельта, назвал ее «Первой леди всего мира».


[Закрыть], Марка Твена[14]14
  Марк Твен (1835–1910) – американский писатель, журналист и общественный деятель. Его творчество охватывает множество жанров – юмор, сатиру, философскую фантастику, публицистику и другие. Автор знаменитых книг «Приключения Тома Сойера», «Приключения Гекльберри Финна», «Принц и нищий», «Янки при дворе короля Артура» и др.


[Закрыть] и Джошуа Чемберлена[15]15
  Джошуа Чемберлен (1828–1914) – профессор американского колледжа штата Мэн, добровольно вступивший в армию Союза во время Гражданской войны в США. Достиг звания генерал-майора, участвовал в битве при Геттисберге, удостоился Медали за Отвагу, командовал церемоний капитуляции армии генерала Ли. После войны был политиком-республиканцем и президентом колледжа Болдуин.


[Закрыть]. В томик о Чемберлене была вложена записка от Джонса, в которой он просил меня вернуть книги в библиотеку самому. Так и я поступил, а заодно записался и взял почитать «Джорджа Вашингтона»[16]16
  Джордж Вашингтон (1732–1799) – американский государственный деятель, первый президент Соединенных Штатов Америки (1789–1997), Отец-основатель США, главнокомандующий Континентальной армии, участник войны за независимость, создатель американского института президентства.


[Закрыть], «Анну Франк»[17]17
  Анна Франк (1929–1945) – еврейская девочка, уроженка Германии, после прихода Гитлера к власти скрывавшаяся с семьей от нацистского террора в Нидерландах. Автор знаменитого «Дневника Анны Франк» – документа, обличающего нацизм и переведенного на многие языки мира. Погибла в концентрационном лагере Освенцим. Дневник Анны Франк стал одним из 35 объектов, включенных в регистр «Память мира» Списка всемирного наследия ЮНЕСКО.


[Закрыть] и «Христофора Колумба»[18]18
  Христофор Колумб (1451–1506). Испанский мореплаватель итальянского происхождения, открывший для европейцев Америку в 1492 году, благодаря снаряжению экспедиций Католическими королями. Колумб первым из достоверно известных путешественников пересек Атлантический океан в субтропической и тропической полосе северного полушария и первым из европейцев ходил в Карибском море. Положил начало исследованию Южной и Центральной Америки, открыл все Большие Антильские острова – центральную часть Багамского архипелага, Малые Антильские острова (от Доминики до Виргинских островов включительно), а также ряд мелких островов в Карибском море и остров Тринидад у берегов Южной Америки.


[Закрыть].

Вскоре Джонс куда-то пропал.

Я неделями высматривал его на пляже, иногда натыкаясь на признаки того, что он тут побывал. Например, Джонс успел договориться с Нэнси, хозяйкой прибрежного ресторана «Рыбка-улыбка», чтобы она жарила любую рыбу, какую я поймаю, – чтобы я мог есть горячую пищу. Стоило мне это доллар за порцию, и в стоимость включался чай, пончики и крекеры – вволю, сколько съем и выпью.

Затем владельцы местных лодок один за другим стали все чаще поручать мне мытье своих судов, а иногда нанимали меня заодно и почистить рыбу, которую наловили клиенты, бравшие лодку в прокат. И каждый раз выяснялось, что устроил мне это Джонс.

В один прекрасный день Брент Бернс, певец, который исполнял вещи собственного сочинения в гостинице «Холидей-Инн», поведал мне, что какой-то старик рассказал ему, будто я умею смешно шутить и мог бы развлекать публику в перерывах между песнями Брента. «Согласитесь?» – спросил Брент. Я согласился и, хотя репризы мои были далеки от совершенства, Бренту они нравились, и он поощрял меня дружескими репликами, а иногда и угощал ужином.

Следующие несколько недель прошли как в тумане. Я запоем читал биографии известных людей, только ночевал уже не в норе под пирсом. Благодаря влиянию генерала Джорджа Паттона[19]19
  Джордж Паттон (1885–1945) – один из главных генералов американского штаба, действующего в период Второй мировой войны. Во время Второй мировой войны был главнокомандующим новоготанкового корпуса, принявшего участие в военных действиях во Франции.


[Закрыть], мадам Кюри[20]20
  Мария Склодовская-Кюри (1867–1934) – польский ученый-экспериментатор (физик, химик), педагог, общественный деятель. Дважды лауреат Нобелевской премии: по физике (1903) и по химии (1911), первый дважды нобелевский лауреат в истории. Основала Институты Кюри в Париже и в Варшаве. Жена Пьера Кюри, вместе с ним занималась исследованием радиоактивности. Совместно с мужем открыла элементы радий (от лат. radiare «излучать») и полоний.


[Закрыть], Гарриет Бичер-Стоу[21]21
  Гарриет Бичер-Стоу (1811–1896) – американская писательница, аболиционистка, автор знаменитого романа «Хижина дяди Тома».


[Закрыть], Александра Македонского[22]22
  Александр Македонский – македонский царь с 336 до н. э. из династии Аргеадов, полководец, создатель мировой державы, распавшейся после его смерти. В западной историографии более известен как Александр Великий. Еще в античности за Александром закрепилась слава одного из величайших полководцев в истории. Основанные Александром города, которые и в наше время являются крупнейшими в нескольких странах, и колонизация греками новых территорий в Азии содействовали распространению греческой культуры на Востоке.


[Закрыть], Букера Т. Вашингтона[23]23
  Букер Т. Вашингтон (1856–1915) – один из самых выдающихся просветителей и борцов за просвещение американских негров, оратор, политик, писатель.


[Закрыть], Даниэля Буна[24]24
  Даниэль Бун (1734–1820) – американский первопоселенец и охотник, чьи приключения сделали его одним из первых народных героев Соединенных Штатов Америки. Был командиром народного ополчения во время Войны за независимость США 1775–1783 годов. В 1784 году была опубликована его книга о приключениях, сделавшая его знаменитым в Америке и Европе. Его приключения (настоящие и легендарные) сыграли огромное влияние на создание в американском фольклоре эталона Героя Запада.


[Закрыть] и еще примерно двух с лишним сотен великих, я наконец-то двинулся в верном направлении и жизнь моя перестала быть тупиком.

Помню, где-то на очередном этапе этого великого пути меня посетило важное озарение. Я как раз читал биографию очередной влиятельной, преуспевающей персоны, добившейся финансового благополучия. И вдруг я с кристальной ясностью осознал, что в мозгу у меня отчетливо сформировалось семь признаков успеха, которые объединяли всех великих людей, – точнее, семь принципов. Я задался вопросом: «А что, если и мне овладеть этими семью принципами? Ведь, судя по моим умозаключениям, они неизменно срабатывают в каждом конкретном случае. Причем срабатывают независимо от того, понимаю я их или нет. Да, принцип земного притяжения работал задолго до того, как его открыл Исаак Ньютон, которому упало на голову яблоко. Но только когда Ньютон все же сформулировал свое открытие, общество смогло использовать закон притяжения и научилось запускать аэропланы, строить вантовые мосты и освоило много такого, о чем раньше и мечтать не могло!»

Размышляя, я пришел к выводу, что принципы, помогающие достигнуть успеха (в чем угодно, будь то область финансов, воспитания детей, область личных отношений, работы или лидерства) – эти принципы ничем не отличаются от принципа земного притяжения. «А поскольку они работают в любом случае, и работают независимо от того, знаю я о них или нет, – рассуждал я, – так почему бы мне не применить их на практике и не построить для себя светлое будущее, какого и хочет для меня Господь?»

Так я и поступил.

Моя нынешняя жизнь, процветание и благополучие моей семьи, все успехи, которых я добился, – все это не что иное как плоды могущественной семерки принципов – простых и действенных. Несколько лет назад я решил поведать об этих принципах миру, написал книгу, и она вошла в список самых популярных по версии газеты «Нью-Йорк Таймс», а также была переведена на двадцать языков. Книга называется «Дар путешественника», ее применяют в трудовых коллективах, корпорациях, командах, в правительстве, ею пользуются частные лица – по всему миру.

«Дар путешественника» – это история о семье, которая переживает трагедию. По мере развития сюжета отец семейства, Дэвид Пондер, получает возможность путешествовать во времени и встречается с семью историческими лицами, которые тоже переживают разные испытания и злосчастья. Среди этих известных людей – Гарри Трумэн, Анна Франк, Авраам Линкольн, царь Соломон и Христофор Колумб, – и каждый из них дарит Пондеру по одному принципу, который надлежит внедрить в жизнь. Благодаря применению этих принципов жизнь Дэвида Пондера кардинально меняется к лучшему.

Итак, если вы когда-либо бывали на моем выступлении или читали мои книги, и если вы задавались вопросом, что сподвигло меня прочитать две сотни биографий, – тех самых книг, которые позволили мне вывести семь принципов, – теперь вы знаете, как было дело. Все произошло благодаря старику по имени Джонс, который заинтересовался юношей, переживавшим черную полосу, и пожалел его.

С тех пор прошло двадцать пять лет, четверть века, и я вспоминал Джонса едва ли не каждый день. Я очень надеялся, что он появится на моей свадьбе. Мне хотелось, чтобы Джонс занял место в первом ряду – там, где мог бы сидеть мой отец, будь он жив. В те знаменательные дни, когда родился сначала мой старший, а потом мой младший сын, я в одиночестве выходил из родильного дома в предрассветных сумерках, – и мечтал, что сейчас наткнусь на Джонса, который, улыбаясь, поджидает меня и готов дать совет на будущее новоиспеченному отцу. О, сколько раз я мечтал хоть часок потолковать по душам со стариком Джонсом! Но он так и не появлялся.

До прошлой недели.

Глава вторая

По правде сказать, двадцать пять лет я внимательно присматривался к каждому седовласому старцу, какой только появлялся поблизости, надеясь узнать в нем Джонса – но меня каждый раз подстерегало разочарование. Я твердил себе: «Не глупи, ведь Джонс был стар уже тогда, когда вы познакомились, так сколько же ему сейчас?» Наконец я решил, что Джонса уже нет в живых – люди столько не живут.

Однако в прошлый четверг стечение обстоятельств занесло меня в «Рыбку-улыбку», тот самый ресторан, где меня когда-то кормили на доллар в день. Владелица ресторана по-прежнему гостеприимная Нэнси, и я все так же хожу к ней на ланч, хотя теперь и плачу по полному счету. Итак, я сидел у стойки бара, лакомился сандвичем с креветками и пикировался с Уилли, который открывал устрицы. Тут подошла Нэнси.

– Привет, Нэнси, – сказал я.

– И тебе привет, – с улыбкой ответила она. – Уилли тебе не надоедает?

– Конечно, надоедает! – рассмеялся я. – Он только этим и занимается.

– Да будет заливать-то! – запротестовал Уилли, ловко открывая еще одну устрицу и выкладывая ее на блюдо. – Смотри, не обижай Уилли, а то много найдется желающих занять это удобное местечко, – приличных людей, которые никогда не обижают бедного Уилли!

Мы все рассмеялись, но, оглядевшись, я убедился, что Уилли прав. Пасхальные каникулы были в разгаре, а на побережье Мексиканского залива это означает, что в любом прибрежном ресторане яблоку негде упасть. Больше того, снаружи сидели желающие попасть внутрь и высматривали, не освободится ли заветный столик или местечко у барной стойки.

– Кстати, твой приятель снова заглянул к нам, я так рада! – сказала мне Нэнси. – Налить тебе еще чаю со льдом?

– Да, – я придвинул к ней стакан. – Погоди-ка, ты о ком? Какой еще приятель?

– Ну как же, Джонс! – ответила Нэнси и кивком указала куда-то мне за спину. – Вошел несколько минут назад вместе с Джин и Барри Хансонами.

Я раскрыл рот от изумления и не смог сдержать подступивших слез. Это не укрылось от зорких глаз Нэнси, и она неловко извинилась:

– Прости, я ничего не сказала сразу, как он вошел. По-моему, он тебя тоже не заметил – ты же сидишь спиной к двери. Я просто думала, что вы… ну… вместе.

Я лихорадочно шарил глазами по залу и, наконец, увидел Джонса в дальнем левом углу – он сидел за столиком спиной ко мне, но я узнал его по седой шевелюре и неизменному чемоданчику из коричневой кожи. Точно, Джонс! Я едва удержался, чтобы не вскочить и не побежать через весь ресторан, выкрикивая его имя.

– А он давно не появлялся в наших краях? – спросила Нэнси. – Сдается мне, целую вечность, а поди ж ты – ну совсем не изменился!

Джонс и правда ни капельки не изменился. Разве что стрижку носил покороче, да и то не особенно, а в остальном все тот же: взлохмаченные седины, джинсы, пляжные шлепанцы – конечно, уже другая, новая пара, но вроде тех, какие он носил и раньше.

Я осторожно пробрался между столиков, чтобы подойти к нему сбоку и удостовериться, что это точно Джонс собственной персоной. Да, это его профиль! Джин и Барри, мои знакомые, заметили меня раньше Джонса. Барри поднялся и окликнул меня по имени. Ясно было, что направляюсь я к их столику, и, видно, оба они решили, что я хочу с ними поболтать. Я бы так и поступил, но только не сейчас – я был сам не свой от изумления, и Джин с Барри меня не интересовали.

Подойдя вплотную к седовласой фигуре, я негромко спросил:

– Джонс, это вы?

Хотя в ресторане стоял гвалт, старик услышал меня и обернулся.

– Боже ты мой… – прошептал я и опустился на колени, чтобы обнять его, – Джонс и встать не успел. – Глазам своим не верю, это вы! Где вы пропадали? Я уж думал, что вы умерли! Я так… знаете, я теперь женат, и у меня два сына.

– Знаю-знаю, – Джонс крепко обнял меня в ответ. – Успокойся, сынок. Мы еще потолкуем как следует, успеется.

Вдруг я ощутил множество недоумевающих и любопытных взглядов, и пришел в замешательство и смущение. Похоже, даже Хансоны были озадачены, хотя, как мне показалось, озадачил их не я.

– А вы знакомы? – настороженно спросила Джин.

С учетом обстоятельств, вопрос был наиглупейший, но я подумал, что сейчас не время ее одергивать, хотя мог бы и отбрить: «Да, Джин, я вообще такой – как увижу какого старика, так сразу же бух – и на колени, и слезы градом!» Но сейчас я сдержался и просто ответил:

– Да, знакомы. Джонс – единственный на свете, кто помог мне…

– Мы с Энди познакомились много лет назад, когда он был совсем еще юношей, – поспешно перебил меня Джонс самым жизнерадостным тоном. Потом повернулся ко мне и со смешком заметил: – А ты пополнел, сынок.

– Да, сэр, – ответил я. – Я теперь лучше питаюсь. Каждый день.

– И чем же ты питаешься?

– Шумом прибоя и ветерком с видом на океан, – многозначительно ответил я.

– Вот и молодчина, – сказал Джонс, от всей души тряхнув меня за руку. – Давай договоримся, где и когда нам пообщаться попозже?

Я вдруг понял, что Джин и Барри очень не по себе, но отчего – уразуметь никак не мог. Видно, не вовремя я к ним сунулся, от чего-то отвлек.

– Да, конечно, сэр, – ответил я Джонсу. – Мне подождать вас снаружи или как? – Я всем своим видом дал ему понять, что соглашусь на любой вариант.

– Знаешь что, мне надо немножко потолковать с моими новыми друзьями, – ответил Джонс. – А мы с тобой встретимся на нашем прежнем месте часика через два, только наверху на пирсе, решено? – Он подмигнул. – Может, попрошу этих милых ребят подбросить меня туда на машине или проводить пешочком.

Главный пирс, под которым я когда-то ютился в собственноручно вырытой землянке, был примерно в миле от ресторана «Рыбка-улыбка». Его было хорошо видно отсюда, из зала.

– Отлично, – кивнул я. – До встречи через два часа.

Прощаясь с Хансонами, я вновь заметил, что они едва сдерживаются. Барри – тот просто готов был взорваться. А ведь Джонс назвал их «новыми друзьями» и «милыми ребятами». В чем дело?

За сорок пять минут до этого Барри Хансон вышел из конторы своего юриста как в тумане. На двадцать первом году брака Джин подала на развод. Она утверждала, что все еще любит его, но жить вместе больше не может. «Я чувствую, что ты меня больше не любишь», – сказала она.

Барри занимал пост президента местного филиала крупнейшего банка в штате. Он неплохо зарабатывал и с умом откладывал деньги; может, его и нельзя было назвать богачом, но долгов его семья не ведала и жила благополучно. Кроме того, Барри активно участвовал в деятельности двух общественных организаций и двух приходских комитетов. Но и это еще не все: как ни посмотри, он был прекрасным отцом для четырнадцатилетней Элизабет и десятелетнего Джареда.

С рождением младшего Джин оставила преподавание и всецело посвятила себя детям и мужу, а также волонтерской работе на побережье. Еще она пела в местном общинном хоре. Стройная, темноволосая, коротко стриженная, Джин всегда была всеобщей любимицей и обладала даром привлекать к себе.

Джин и Барри были ровесниками – обоим исполнилось сорок три, – и даже учились в одном и том же университете, хотя познакомились только через два года после выпуска, на свадьбе у общего приятеля. Они бурно влюбились друг в друга и поняли, что не мыслят дальнейшей жизни врозь, а потому не прошло и года, как они сочетались браком.

Сейчас Барри категорически не понимал, в чем дело и что нашло на Джин. Он любил ее. Он всегда любил ее, хотя, случалось, раздражался, если она не верила в его неизменную любовь. Сколько раз он говорил: «Я люблю тебя» и «Ты прекрасна», а Джин в ответ недоверчиво прищуривалась или подозрительно хмурилась? Это доводило его до бешенства, но он ничего не показывал. Барри и впрямь любил Джин. И что теперь? Развод? Барри ушам своим не верил.

Время шло к полудню. Джин бродила по дому, наводя порядок, собираясь на ланч, а сама то и дело посматривала на часы. Она договорилась пообедать с Барри, возможно, в последний раз. Нет, конечно, не в последний, поправила она себя, ведь надо будет еще встретиться и обсудить, как быть с детьми. Два дня назад Джин заявила мужу, что хочет развестись, и с тех пор оба мучились бессонницей.

Джин взяла сумочку, ключи, вышла через парадный ход и заперла за собой дверь. Спустившись с крыльца, она замедлила шаг и даже остановилась при виде куста остролиста – он так разросся, что почти перекрывал дорожку к дому. Джин отерла набежавшую слезинку, сжала губы и направилась к автомобилю. Она твердила Барри про этот разнесчастный куст целый год – да, год! И что же? Барри подстриг его? Как бы не так! И сетчатую дверь черного хода он не починил, и гараж не покрасил, хотя она его просила, и неоднократно.

Джин вывела машину из гаража, завела мотор, тронулась с места – и резко ударила по тормозам. Прямо перед ней возник какой-то седовласый старик. Нет, по счастью, Джин его не сбила, но напугал он ее до полусмерти.

В старике Джин узнала некоего Джонса, – его знал весь город: этот старик то появлялся, то исчезал. В последние несколько дней он, кажется, что-то мастерил, или вроде того, у соседей, Ширсонов, которые жили через несколько домов от Джин, во всяком случае, она видела, как он разгуливает по улице. Джин никогда с ним не заговаривала, но знала, что другие с ним общаются, и, похоже, он был всеобщим любимцем.

– Ох, простите! – сказал Джонс, приблизившись к машине и заглянув к Джин в окно. – Я не хотел вас пугать. Когда вы выезжали из гаража, я вам махал – чтобы вы меня заметили.

– Вот черт! – Джин с трудом перевела дыхание. – И вы меня простите. Я, видно, невнимательно вела машину, а надо было сосредоточиться и не витать в облаках. Просто я… я думаю о другом. Я могу вам чем-то помочь?

– Да, – с улыбкой ответил старик. – Скажите, вы, часом, не на пляж ли едете?

Джин неуверенно кивнула.

– Не хочу навязываться, но вы меня не подбросите? – спросил старик. – У меня там неподалеку встреча, и, похоже, я опаздываю. – Он помолчал, и, заметив, что Джин колеблется, просительно добавил: – Будьте так добры!

Вообще-то Джин никогда и ни за что не взялась бы подвозить незнакомца. Но старик опасений не внушал.

– Хорошо, – согласилась она, а сама мельком подумала: что сказал бы Барри? Что подвозить чужих неблагоразумно? А, какая теперь разница, что думает Барри!

– Садитесь, – предложила она. – Ваш чемоданчик как – в багажник положить?

– Нет, он маленький, я положу его на колени, – ответил Джонс, усаживаясь рядом с Джин. – Встреча у меня в ресторане, а дотуда езды всего минуты две, – «Рыбка-улыбка», знаете? Это вам по пути?

Джин попыталась улыбнуться, но получилась кривая усмешка.

– Собственно, я именно в этот ресторан и направляюсь, – ответила она.

– Отлично! Отлично! – с жаром воскликнул Джонс. – Тем лучше, значит, я вас не слишком обременю. У меня там встреча с лучшим другом.

Джин буркнула в ответ что-то невнятное, потом подумала, что получилось не очень-то вежливо и решила поддержать беседу:

– Вы ведь мистер Джонс?

– Просто Джонс, – поправил старик. – А вы – Джин Хансон, верно?

– Да, я самая. – Джин удивленно подняла брови. – Разве мы знакомы?

– Нет, – засмеялся Джонс. – Но вы – супруга Барри Хансона. А Барри – мой лучший друг.

Джин уже въезжала на парковку возле ресторана. Она ничего не ответила, но очень удивилась и насторожилась. Как? Этот старик – закадычный друг Барри? Да Барри никогда ни словом о нем не упоминал! И с какой стати Барри решил пригласить его пообедать именно сегодня, когда посторонние совершенно некстати?

Когда Джин и Джонс вошли в ресторан, Барри уже сидел за столиком в углу. Увидев седовласого старика рядом с Джин, Барри удивился: к столику направлялись оба, и было понятно, что старик твердо намерен составить Барри и Джин компанию. «Что за шутки? – озадаченно подумал Барри. – Какая-то очередная выходка Джин? Зачем она пригласила на ланч постороннего? Кажется, этого старика зовут Джонс, он мне попадался по соседству. Глазам своим не верю! Что вытворяет Джин? Я не в том настроении, чтобы терпеть подобное!»

Барри поднялся, поздоровался. Странная вышла встреча: супружеская пара на грани развода и посторонний старик, с которым ни муж, ни жена толком не были знакомы, но подозревали, что его зачем-то пригласил другой супруг.

Заказали клешни омаров, сандвичи с устрицами и холодный чай. Джонс, казалось, чувствовал себя как дома, он преспокойно улыбался. Муж и жена ждали друг от друга объяснений, а между тем напряженно перебрасывались дежурными репликами, поддерживая светскую пустую беседу. Впрочем, на несколько минут разговор прервал их общий знакомый, Энди, который подбежал поздороваться и прямо-таки вцепился в Джонса.

Когда Энди ушел, Барри посмотрел на Джин, затем на Джонса, и взял быка за рога:

– Послушайте, буду прям: я хочу, чтобы мне объяснили, что за чертовщина здесь творится!

– Это же твой лучший друг, вот ты и объясняй, – отрезала Джин.

– Кто мой лучший друг? – не понял Барри.

– Вот он! – Джин указала на безмятежного старика.

– Что? – в гневе и замешательстве воскликнул Барри. – Да я его впервые вижу. То есть видел раньше, но не знаком.

– Если быть точным, то вы правы, – согласился Джонс, – но, правда, однажды вы мне помахали в супермаркете. И как-то поздоровались со мной в церкви. Я приходил туда несколько раз.

Супруги изумленно уставились на старика, не понимая, зачем он их провел, да и провел ли.

– Однако в общем и целом я продолжаю считать, что для каждого из вас я – лучший друг. Возможно, есть те, с кем вы дольше знакомы, и уж наверняка найдется немало тех, кто нравится вам больше меня… Но сегодня, – Джонс многозначительно кивнул, – на сегодняшний день лучше друга вам не сыскать.

В этом седовласом старце было нечто такое, что гипнотизировало Хансонов, и они молча наблюдали, как старик с аппетитом принялся за следующую клешню. С умудренным видом он сказал:

– В большинстве своем люди считают, будто лучший друг – тот, кто принимает тебя таким, как ты есть. Но это чушь, и чушь отнюдь не невинная: верить в нее опасно! – Джонс взмахнул рукой. – Таким, как ты есть, тебя принимает, допустим, продавец в местной забегаловке, отпускающий тебе лимонад и гамбургер, – принимает, потому что ему на тебя наплевать. А истинному другу не все равно, какой ты, он пробуждает в тебе все самое лучшее и меряет тебя по самым строгим стандартам и меркам. – Джонс наклонил голову набок и с заговорщицким видом подался вперед, словно собираясь поведать супругам какой-то секрет. – Лучший же друг, – негромко продолжал он, – тот, кто скажет тебе правду, а мудрый лучший друг еще и поможет взглянуть на все свежим взглядом и с дальним прицелом.

– И что от нас требуется? – осторожно спросил Барри.

– О, всего-навсего ответить на вопросик-другой, – отозвался Джонс, – и внимательно послушать, что я скажу. Вы сами сможете решить, правда это или нет.

Джин и Барри переглянулись, но, прежде чем муж или жена успели сказать хоть слово, Джон заявил:

– Итак, у вас возникли сложности в браке.

Джин изумленно приоткрыла рот. Ошарашенный Барри подался вперед и спросил:

– Как вы это разузнали?

– Это все знают, – откликнулся Джонс.

Хансоны вздрогнули.

– Все?! – Барри так и ахнул. – Откуда? Каким образом?

Джонс снисходительно улыбнулся.

– Потому что вы женаты, – терпеливо ответил он. – Когда люди женаты, у них обычно и возникают подобные проблемы.

Джин и Барри растерянно молчали. Старик сказал правду, он был настолько близок к истине, что оба чувствовали себя глупо. Джин даже улыбнулась Джонсу и спросила:

– И что вы из этого вывели?

– Хм! – Джонс явно сдерживался, чтобы не рассмеяться. – Я пока еще ничего не вывел, но, коль скоро от меня требуется вывести что-нибудь прямо сейчас, скажу так. Вам следует уяснить: любой человек или находится в состоянии кризиса, или только что из него вышел, или движется к нему. А брак – естественное следствие этой закономерности. Он работает по тому же принципу. Я просто хочу, чтобы вы знали: все не так плохо, как вам кажется. Вовсе нет! И, если говорить о семейных проблемах, вы ничуть не отличаетесь от миллиардов других супружеских пар. Но, как это обычно и бывает, вам недостает свежести взгляда. На все нужно смотреть в перспективе.

– Вы уже говорили про свежесть и перспективу, – заметил Барри. – Что это значит?

Минуту-другую Джонс задумчиво созерцал супругов, затем, ничего не ответив Барри, повернулся к Джин:

– Барышня, скажите мне, – начал он, – ваш папаша был вашей матушке хорошим мужем?

Джин нахмурилась.

– Не понимаю, какое отношение это имеет к нашему браку, – процедила она.

– Прошу вас! – Джонс сделал умиротворяющий жест. – Просто ответьте на вопрос, ладно? Итак, был он вашей матушке хорошим мужем или нет?

– Думаю, да, был.

– Ваш папенька любил вашу маму?

– Да.

– А как он ей это показывал?

Джин наморщила лоб.

– Ну… – неуверенно начала она, – он старался делать ей приятное.

– Что именно?

– Например, иногда он мыл посуду, – припомнила Джин. – Занимался починками по дому. – Она окаменела лицом, метнула сердитый взгляд на Барри и добавила:

– И садом он тоже занимался, например, подравнивал кусты перед крыльцом, так что дом и сад выглядели опрятно!

Джонс посмотрел на Барри без улыбки. Он не удивился, заметив, что реплика Джин влетела Барри в одно ухо и вылетела в другое.

– А теперь, милочка, скажите мне вот что, – Джонс кивнул в сторону Барри, – как этот молодой человек обращался с вами во время ухаживания? Точнее говоря, чем он доказывал и показывал свою любовь?

Казалось, Джонс нажал потайную кнопку – Джин оживилась, ее воспоминания буквально полились рекой.

– О, Барри был просто прелесть! – она даже покраснела. – Он приходил ко мне домой и готовил, – и не раз. Если мы ужинали дома, он мыл посуду. Если что ломалось, то он все чинил… совсем как папа для мамы. А однажды Барри даже съездил к моим родителям домой, пока они были на отдыхе, и подстриг траву на лужайке! Он столько всего делал, не только это, я вам хоть сто примеров приведу! Чего только он ни делал раньше… – Джин осеклась, сияющее лицо ее погасло и нижняя губа задрожала, как у обиженного ребенка. – Но это было давно, в те времена, когда он меня еще любил… – Она заплакала. – Теперь он не понимает…

Барри зажмурился и ожесточенно замотал головой.

– Она совершенно права! Я не понимаю! – воскликнул он. – Не по-сти-га-ю! Готов признать. – Он открыл глаза, уставился на Джонса и с нажимом сказал: – Но я люблю ее! – Потом, едва ли не яростно вперился взглядом в Джин и сказал: – Я люблю тебя! – Тут же перевел взгляд на Джонса и с жаром продолжал: – Не знаю, сколько раз на дню я должен твердить этой женщине, что люблю ее или что она прекрасна или какая она замечательная! По сто раз говорю, а ей все мало. Честное слово, не знаю, что еще сделать! С ума же спятить можно! Сегодня я еще никаких решительных шагов не предпринял, но все же думаю, нам надо развестись!

Джин заплакала в голос и закрыла лицо руками. Барри засмущался, внезапно осознав, что говорил слишком громко, и теперь на них со всех сторон смотрят встревоженные и недовольные посетители. Джонс потрепал Джин по плечу и тихонько предложил супругам:

– Пойдемте-ка прогуляемся.

Хансоны вышли из ресторана как в тумане, забыв заплатить по счету, но Джонс улыбнулся и подмигнул Нэнси, сидевшей за кассой, и она их не остановила.

Уже через минуту все трое были на пляже и шагали в восточном направлении. Рыдания Джин утихли, но шла она, понурив голову и скрестив руки на груди. Барри снова рассердился:

– Что мы тут делаем? Мне надо обратно в банк!

Джонс спокойно шагал между Барри и Джин.

– Всего несколько минут, друзья, – сказал он. – Побудьте со мной еще чуть-чуть, и помните, – он слегка толкнул Барри локтем в бок, – я ваш лучший друг.

Барри раздраженно покачал головой и поднял глаза к небу.

– Бред какой-то!

Джонс пропустил его слова мимо ушей и спросил:

– Юноша, скажите мне, когда вас любят – как вы понимаете, что любимы?

– Что? – Барри остановился как вкопанный и воззрился на старика.

– Шагайте, не останавливайтесь, – мягко, но властно приказал Джонс. – Вспомните, когда в прошлом вы чувствовали себя любимым, то по каким признакам это определяли? Чем любящий вас человек выражал свои чувства?

– Словами, – отозвался Барри.

– Какими именно словами?

– Мне говорили, что меня любят.

– А если конкретнее? – настаивал Джонс.

Барри вздохнул.

– Любящая женщина говорила мне: «какой ты симпатичный», или «как ты здорово это сделал», или «ты хороший». Или просто «я тебя люблю». В таком духе.

Джонс сощурился.

– А ваша жена говорит вам такие слова?

– Раньше говорила, – буркнул Барри.

Тут подала голос Джин:

– Ему столько женщин это говорили, – у него нет нужды слушать еще и меня!

Джонс словно бы не услышал ее слов и вновь обратился к Барри:

– Если жена никогда не говорила вам о своей любви, как вы понимали, что она вас любит?

– Ну… наверно, просто допускал, что это так, – насупив лоб в раздумьях, ответил Барри. – Наверно, я считал, что она меня любит, поскольку не уходит.

– Зато теперь уходит, – сухо заметил Джонс.

Барри остановился и упер руки в бока.

– Вы к чему клоните?

Джин тоже остановилась. Джонс повернулся и теперь стоял лицом к обоим супругам.

– Еще один вопрос, – серьезно сказал он. – Ответьте на него оба, пожалуйста, хорошо? Понятно, что со времен вашего знакомства много воды утекло, как-никак, за двадцать один год брака и хорошее было, и плохое. Если бы сейчас у вас была волшебная палочка, и вы могли бы взмахнуть ею и спасти брак, и снова любить друг друга крепкой и надежной любовью, вы бы сделали это? Взмахнули бы палочкой?

Барри и Джин колебались считаные мгновения. Надежды на чудеса у них не было, но оба кивнули: мол, да, они оба согласились бы на такое чудо, будь оно возможно.