Текст книги "Мальчик, который воспитывал драконов"

5. Куча проблем

К концу занятий история уже жила самостоятельной жизнью. Созданный буйным воображением голубь, с которого все началось, превратился в разгневанного страуса. Страус сбежал с фермы неподалеку, сбил с ног миссис Страх в коридоре и умчался от мистера Вуддла. Тот, в свою очередь, пытался накинуть ему на шею лассо из пожарного шланга. А летучая мышь миссис Баттенбург превратилась в кровожадную мышь-вампира, напавшую на всех в столовой. Выходит, мы могли бы рассказать правду и никто в школе ничего бы не заподозрил. Но все равно решили не рисковать.

Ясно одно: если мы хотим оставить драконов у себя, нужно найти способ научить их простым командам. Ну, знаешь, таким: стоп, перестань, хватит жрать рыбный пирог. Остаток дня мы провели у Кэт и Кая, пытаясь что-нибудь придумать.

Раз я первым нашел драконий фрукт и Блика, остальные, по-моему, считали, что я знаю, что делать. Но, честно, я понимал не больше них. Идей не было никаких. Блик всегда возвращался ко мне или летал со мной, потому что сам этого хотел, а не благодаря моей дрессировке.

Я подозревал, что не очень-то хорошо исполняю свою роль великого мастера драконов. А значит, пора подняться на новый уровень и все выяснить.

* * *

Если заводишь дракона, будь готов ожидать неожиданное. Вот почему, когда мама Кэт и Кая подбросила меня домой, я, открыв дверь и увидев, что за ней ожидало, удивился не так сильно, как следовало бы.

Прежде всего – отец, засунувший голову в унитаз. Затем мимо прошла мама с двумя хорьками в руках и какаду, вцепившимся в волосы. И наконец, моя маленькая сестренка Конни, заливаясь смехом, бегала по кругу в садовых перчатках и балетной пачке. Очень грязной пачке.

– Они здесь всего на несколько ночей, мне надо за ними присмотреть, – сказала мама, когда какаду взлетел с ее головы. – Но боюсь, у этих двоих возникли разногласия с твоим халатом. Извини, милый. Один хорек любит попроказничать, вот этот.

И она погладила шелковый мех белоснежного зверька, смотревшего на меня такими же глазками-бусинками, как у Лиама.

Мама, ветеринар, часто приносила домой животных, чтобы «присмотреть за ними». Некоторые, бездомные, оставались месяцами, если было сложно найти им дом.

– Все в порядке, мам, – сказал я.

И не соврал – парочка хорьков оказала мне услугу. Это Блик испортил мне халат, порвав его коготками, и с тех пор я пытался его прятать. Я мог обвинить во всем Том-тома – на него я сваливал большую часть драконьих разрушений, – но в последнее время тот был тише воды ниже травы. Что, наверное, мудро, учитывая обстоятельства.

– Спасибо, милый. Ох, кстати, не ходи в туалет.

Я обернулся и увидел папу с вантузом в руках, готового погрузиться в вонючие дали.

– Хотя бы пока папа не закончит свою рыбалку, – добавила мама.

Папа, как всегда, закрыл уши наушниками, включив музыку настолько громко, что можно было подпевать из сада, на полпути к дому. Он так энергично кивал в такт, что я испугался, вдруг в унитаз погрузится и вантуз, и его голова.

– У нас засор, – продолжила мама. – Все затопило.

Она скривилась, а я обнаружил, что, скинув ботинки, встал носками в хлюпающий ковер. Я быстро прыгнул на первую ступеньку лестницы.

Мне вспомнилось, сколько драконьего помета я смыл в унитаз на прошлой неделе. Ты ведь знаешь, он взрывается, но только когда высыхает. Поэтому я решил, что лучше всего быстро подбирать его и смывать в туалет. Тогда помет не взлетит на воздух. Я ведь всегда так делал, значит, проблема не из-за меня, да? А еще я утопил в унитазе несколько улик, выдававших драконьи разрушения. Ну, знаешь: сожженные носки, пожеванные письма, немного обуглившихся домашних заданий.

Я нервно глотнул воздуха. Не знаю, что буду делать с пометом, если он забивает трубы.

Тут папа закричал «Эврика!» и замахал над головой перепачканной куклой из носка. Выпуклые глазки игрушки дико вращались, ее и прежде безумная ухмылка стала еще безумнее. Я выдохнул с облегчением. Это была кукла Конни. Кажется, не я один прятал вещи в туалете.

Я почувствовал, что Блик заворочался у меня в рюкзаке, и пока меня не заставили присматривать за хорьками или прочищать туалет, я побежал вверх по лестнице в свою комнату. Правда, Конни увидела, как шевельнулся рюкзак, и сразу же помчалась следом, на бегу крича: «Хаюбьиика».

Конни – единственная в семье, от кого Блик не прячется. И она без ума от малыша. Но разве ее можно в этом винить? В твоем доме рядом с тобой живет карманный дракончик!

Блик тоже отлично к ней относился. Увидев ее, он каждый раз сверкал золотом. И даже не возражал, когда она пыталась кормить его из игрушечной бутылки с молоком или носилась по моей комнате, засунув его в карман свитера, как мама-кенгуру. Иногда Блик согревал теплым дыханием ее маленькие ножки, если она засыпала. И тогда на вечно измазанном личике Конни расцветала еще более широкая улыбка.

– Хаюбьиика, – хихикнув, попросила она, поднявшись за мной.

– Секунду, – сказал я, доставая Блика и усаживая его на кровать. – Дай ему время. Он долго сидел взаперти – может, полетать захочет.

Блик действительно поднялся в воздух и запорхал вперед-назад. Конни запрыгала по комнате, хлопая в ладоши и пытаясь дотянуться до него. Она побежала следом, визжа от восторга, когда дракончик пускал облака дыма, чтобы оторваться от нее.

Главное, мама не должна была услышать шум. Конни, может, и малышка, но топает, как маленький бегемотик, так что, в надежде утихомирить сестренку, я помахал ей книгой.

– Историю, Коннифетта Бобаретта? – спросил я, называя ее полным именем, чтобы точно привлечь внимание. – Твою любимую.

Она развернулась, запрыгнула мне на колени, опершись на меня, как на стул, и сунула большой палец в рот. Блик тем временем устроился у нее в ногах. К концу истории я совершенно отсидел себе мягкое место, но зато целых полчаса дома не происходило разрушений, которые требовали уборки. И это хороший результат.

К сожалению, порядок долго не продлился. Когда мы спустились вниз перекусить и набрать брокколи для Блика, Конни взяла меня за руку и потянула в гостиную. По отсутствию родительских криков я догадался: хорьки и унитаз слишком утомили маму с папой, чтобы те заметили, что Конни натворила. А она натворила дел.

Теперь я понял, почему ее пачка в таком виде. В центре ковра возвышалась целая куча грязи. Мокрые, грязные отпечатки ботинок вели от нее к двери во двор и обратно. Несколько перевернутых цветочных горшков валялось на полу, а маленькое ведерко с лопаткой Конни лежали на диване, по подушкам которого была размазана грязь.

– Что ты натворила, Конни? – шикнул я.

У нас с Конни заключен негласный договор о взаимопомощи. Я очень признателен ей за то, что она хранит Блика в секрете, и за помощь в дедушкином саду, когда летала капуста, а Злоб был готов снова ринуться в атаку. Но сейчас даже я не знал, какими словами смогу вытащить нас из беды.

– Хаюбьиика, – сказала она, улыбаясь.

Я пригляделся к холму. На его верхушке что-то торчало. Я наклонился вперед и вытащил это. Манго. Теперь уже очень грязное. Мне вдруг стало ясно, что Конни пыталась сделать. По ее мнению, манго, видимо, больше всего похоже на драконий фрукт. И сестренка посадила его, надеясь вырастить драконье дерево самостоятельно.

– Ох, Конни, – сказал я. – По-моему…

Но мои рассуждения оборвал довольно громкий крик, который издала мама с какаду, заменявшим шляпу на голове.

6. Морковный Коуэлл и грязевые монстры

После того как с уборкой комнаты было наконец покончено, мы стали походить на семейство грязевых монстров. Ведро воды, которое Конни услужливо опрокинула на грязевую кучу, чтобы все помыть, не особо помогло. Тонкие мутные реки потекли по полу, разнося грязь все дальше. Папа сделал решительный шаг, чтобы взять все под контроль, но шаг этот пришелся прямо на лопатку Конни, отец поскользнулся и упал лицом в кучу, обрызгав и нас. Даже хорьки теперь выглядели не такими белоснежными.

В дверь позвонили, и мы переглянулись, оценивая, кто больше подходит для того, чтобы открыть дверь.

– Если это миссис Снуп из десятого дома, я лучше не открою, – сказала мама. – День, когда она увидит нас такими, станет ее счастливым днем. Она уже решила, что я немного с прибабахом, как заходила к нам и застала Юнис и Теренса.

Юнисом и Теренсом звали питонов, за которыми мама присматривала в прошлом году. Представляю, как люди обычно пугаются, если открыть им дверь с такой живностью на шее.

– Томас, сходи ты. Ты мальчик. Снуп и так ожидает от тебя чего угодно.

Я собрался возразить: обычно мама – последний человек на земле, кто бы утверждал, что от мальчиков беспорядка больше, чем от девочек. Плюс Конни была в два раза грязнее всех нас, а это само по себе доказательство. Но я увидел, что мамино обычно немалое терпение готово иссякнуть, и не стал спорить.

Я прохлюпал к входной двери, заглянул через щелочку почтового ящика. И улыбнулся, когда увидел морковку, качавшуюся из стороны в сторону.

– Все в порядке, – крикнул я замершим грязевым монстрам. – Это просто дедушка.

– Просто дедушка, Шустрик? – переспросил дед, когда я открыл дверь, чтобы впустить его. – Просто дедушка? Что ж, вот это приветствие, скажу я вам. А я-то называл тебя внуком номер один.

Притом что я – его единственный внук.

Я засмеялся и откашлялся.

– Леди и джентльмены, минутку внимания, пожалуйста. – Я замолчал и отбил ногой барабанную дробь. – Перед вами единственный… неповторимый… НЕВЕРОЯТНЫЙ… дед.

– Так-то лучше, – засмеялся он. – Но учти, все еще есть недоработки.

Он приготовился поймать мчащийся навстречу грязный снаряд по имени Конни.

– Ты немного маловата, чтобы думать о грязевых ваннах, а, малышок?

Он поднял Конни, не обращая внимания на грязь, которую она оставила на всей его куртке.

– Яращудакона. – пролепетала она.

Дед улыбнулся ей и подмигнул мне.

– Ух ты, звучит здорово.

К счастью для меня – и для Блика, – никто особенно не вслушивался в ее слова. Все обычно улыбались и кивали.

* * *

Мы собрались вокруг кухонного стола посмотреть, что принес дедушка. Обычно он давал нам коробку каких-нибудь фруктов или овощей, а сейчас как раз наступил сезон клубники. Моей любимой ягоды. Один раз я съел так много, что покрылся сыпью. Никто не догадался, в чем причина, и я пропустил школу, поедая еще больше клубники, чтобы выздороветь. Лучше и быть не могло!

Дедушка выложил ягоды, Конни сразу же схватила горсть и сунула в рот. Сладкий красный сок, смешиваясь с грязью, закапал с ее подбородка.

Еще дед принес свои последние ПНО – Пародии На Овощи.

Он продемонстрировал морковку, которую я видел через почтовый проем. Такую в супермаркетах не увидишь. Там они все запакованы в целлофан, одного размера, одной формы. Дедушкины же морковки – да и все его овощи – были, как мы, покрыты грязью. И очень странных форм. Эта внизу разделялась на две части, словно у нее были ноги. Ботва на ней походила на растрепанные волосы. Даже с боков выступали шишковатые наросты, словно морковь стояла, уперев руки в боки.

– По-моему, она похожа на Ринго Старра.

Я знал, что Ринго Старр – это музыкант из группы под названием «Битлз», потому что папа слушал их все время, у нас хранились старомодные пластинки с их лицами. Как по мне, эта морковь вообще не походила на Ринго, но было бы здорово сделать для нее бейджик и добавить к морковному Саймону Коуеллу, картошечному Полу Маккартни и фасолевому Бэкхему.

– Итак, готов немного потрудиться? – спросил дедушка.

Я кивнул, потому что чересчур набитый клубникой рот мешал ответить как следует.

Правда в том, что я давно должен был сходить к деду. Я вообще должен ему куда больше, чем просто визит. Без его прекрасной идеи очистить дальний угол сада я бы никогда не отыскал драконье дерево и не унес драконий фрукт домой. Тот самый, из которого ночью вылупился Блик. Еще я дедушкин должник, потому что он присматривал за мной, когда я был маленьким, несмотря на свое больное сердце, хотя дед и говорит, что в семье такое долгом не считается. Родные иначе и не поступают.

Я обещал помочь ему по саду, но после появления Блика и других драконов не особенно много времени проводил там. Я заглядывал к дедушке и проверял драконье дерево, но только пока на нем росли новые драконьи фрукты, за которым надо было следить. Вырывать сорняки и снимать слизняков с листьев – это совсем не то, что проводить время с драконом.

– Не волнуйся из-за чая. Томас поест у нас, – сказал дедушка маме, когда я побежал наверх сменить заляпанную грязью одежду.

– Полетишь к дедушке в сад? – спросил я Блика, рвавшего на клочки мой комикс, чтобы выстелить ими свою кроватку в обувной коробке.

Мне ужасно не хотелось оставлять Блика, особенно когда дом патрулируют эти хорьки с глазами-бусинками. А дорогу он знает. Он всегда следует за мной, перелетая от дерева к дереву, чтобы не показываться никому. Я открыл дракончику окно и посмотрел на парк за крышами домов, в сторону дома бабушки с дедушкой. Проследил глазами, как Блик поднимается в небо и пикирует вниз.

* * *

В парке дедушка остановился, чтобы спасти улитку, медленно ползущую на его пути. Большинство вообще не обратили бы внимания на крошечное создание, а некоторые, вроде Лиама, наверное, согласятся даже сделать крюк, чтобы раздавить его, но дедушкина философия такова: «Пусть все живое живет». Это одна из причин, почему садоводство оказалось для него сложной задачей. Обычно садоводы поливают сад пестицидами и гербицидами. Дедушка сказал, что фермер за их домом всегда так делает, орошая отравой все, что видит. Но мой дед не такой. Он старался ухаживать за садом без всякой химии. Поэтому мне и придется торчать с ведром, собирая слизняков.

Блик остановился подождать нас, он смотрел на дедушку с высокой ветки. Я очень надеялся, что дракончик не чихнет и не обсыпет нас дождем из искр.

– Снова в облаках витаешь? – спросил дедушка, усадив улитку на ветку ближайшего куста.

Он поднял глаза – посмотреть, куда я пялюсь. К счастью, Блик уже перепорхнул на соседнее дерево.

– В последние дни я половину времени словно сам с собой разговариваю, – добавил дед.

Я виновато улыбнулся. Это правда. Бо́льшая часть моего мозга лихорадочно обдумывала проблему хаоса в столовой – снова и снова. Другая, меньшая часть, свернулась в штопор в попытках придумать способ выдрессировать драконов и из-за волнений о том, как сохранить секрет от любопытного Лиама. Если хоть небольшая часть головы оказывалась свободна, приходилось следить за Бликом. Настоящее чудо, что я не падал на месте из-за нехватки мыслительных сил.

– А как дела у тебя и твоих приятелей? Ты раньше часами болтал о ваших проделках. Что нового?

Новым, конечно, были драконы. Поэтому все истории, которые я мог бы рассказать, были о Блике, Льдинке, Плуте и Лучике. Я напряг извилины, пытаясь понять, чем можно поделиться с дедушкой. Но оказалось ничем. Я закусил губу. Пожал плечами.

– В общем-то, ничего.

– Заняты в школе. Так ведь, правда? Вам учителя продыху не дают?

Я смущенно кивнул. Ненавижу морочить деду голову выдумками. Как в тот раз, когда не сказал ему, что был в саду Злоба, и не признал, что мы выходили ночью из палатки. Я вдруг почувствовал, как маленькие щекотливые ростки выдумок вырастают между нами большим колючим кустом.

После моего молчания дедушка тихо вздохнул. Закрыл свои сияющие глаза на миг дольше обычного и остановился, чтобы понюхать розу в изгороди. Протянул ее мне, и я тоже вдохнул аромат.

– Всегда есть время остановиться и почувствовать запах розы, – сказал он. – Какой бы занятой и сложной жизнь ни становилась. Помни об этом, Шустрик.

7. Злобный день

Пока дедушка рылся в сарае в поисках инструментов, я разглядывал драконье дерево. Его длинные, бугристые кактусообразные отростки торчали, как непослушные волосы. На нем выросло несколько ярких побегов, а значит, скоро должны расцвести лунно-белые цветы. Прекрасные, порой размером с мою голову, они появляются всего на одну ночь. Сияют, как звезды, загадочно светятся в темноте. Затем лепестки опадают, и вырастают первые плоды нового урожая. Значит, появится еще больше дракончиков, за которыми придется присматривать!

Дерево выглядело слегка поникшим. Я немного полил его, пропитывая корни влагой, как дедушка учил поливать яблони. Уже несколько недель стояла жара, он сказал, всему саду нужно хорошенько напиться. Я мысленно сделал засечку, что отныне надо следить за деревом.

– Хо-хо-хо! – воскликнул показавшийся из сарая дедушка, махая мне мотыгой. – Пора бороться с сорняками, Шустрик. А потом посыпать все удобрением. Оно не даст почве высохнуть, а травам прорасти.

Он показал на кучу опилок, и от мысли, что придется таскать их по всему саду, у меня поникли плечи.

Дедушка, скорее всего, заметил это, потому что отложил мотыгу и направился обратно в сарай.

– Как насчет немного подзаправиться сначала? – спросил он, возвращаясь с жестяной банкой, наполненной бабушкиными корзиночками с вареньем и кексами с шоколадной глазурью.

– У меня здесь заначка, – рассмеялся он. – Твоя бабушка считает, что их съела собака старушки миссис Дудах.

Готов поспорить, что она не поверила в это. Бабушка слишком хорошо знает деда. Но мы оба все равно рассмеялись.

Дедушка пошел в сарай взять себе фляжку с кофе, а мне бутылку лимонада. Я запустил корзиночку в воздух, как крошечный фрисби. Блик спикировал с яблони, поймал ее на лету и унес прочь.

Однажды я услышал, как мама говорила кому-то, что садоводство – это полезно и дополнительная тренировка, с ним держишь себя в форме. Я не согласился. Таскайся себе по саду да дергай высохшие розы с кустов – никаких упражнений, просто скука смертная. Только начав ходить к дедушке, я понял, что она имела в виду. В его саду всегда находилась работа. Жаль, я не мог поменяться местами с Бликом. По-быстрому искупавшись в ванне из пепла, оставшегося от дедушкиного костра, он улегся спать клубочком в старом цветочном горшке. Везунчик!

После часа прополки, посева и полива дедушка заставил меня намыливать растения. Знаю, странно, правда? Но только так можно бороться с насекомыми, не опрыскивая их химикатами.

Мы сражались не только против слизняков. Тут жили паутинные клещи, тля, мошки, гусеницы, улитки, жуки, осы, уховертки, щитники и многие другие. Началось полномасштабное сражение – на нашей стороне была армия божьих коровок и златоглазок, которых дедушка заказал онлайн. Они служили природной альтернативой химическим аэрозолям. Но я чувствовал, что мы можем проиграть битву, ведь враги всё наступали, прогрызая путь к победе через фрукты и овощи, которые мы так старательно растили.

Дедушка с тяжелым вздохом вытер лоб платком. Вдруг из-за забора появился еще более чудовищный враг.

Огромная тень выросла и склонилась нам нами. Злоб. Он щурил глаза, хмурые складки так глубоко залегли у него на лице, что, честно, с них можно было кататься на лыжах. В волосах у него залип сгусток варенья. Я посмотрел вверх на Блика, прячущегося в листьях дерева и грызущего выпечку. Кажется, содержимое корзинки не добралось до ветки вместе с ним.

– Доброго денечка, Боб, – весело поздоровался дедушка.

Тот заворчал, зафыркал не тише вздорного верблюда, обнаружившего, что ты наступил ему на ногу.

Злоб посмотрел на меня. Отмахнулся от осы, низко кружившей над его головой, пытаясь добраться до варенья.

– Чертовы жуки, – сказал он. – У меня все овощи в них.

– Назойливая мелкота, правда? – ответил дедушка.

Злоб, кстати, не сводил с меня взгляда, видно было, что он винит нас – или только меня – за атаку вареньем.

Злоб потрогал голову и запачкал пальцы вареньем. Я подавил ухмылку. Сосед еще сильнее сузил глаза, поглядел на ведро с мыльной водой, все еще находящееся у меня в руках, с таким видом, будто оно наполнено вареньем, которое я готов выплеснуть.

– Уж лучше б ваш внук не закидывал их ко мне в сад, – прорычал он.

Я действительно делал так первые несколько раз. Выпускал за забор банду маленьких мятежников. Расплата «Бобу-Злобу» за то, что накричал на дедушку тогда. Но дед поймал меня и положил конец диверсиям.

– Лучше б вообще ничего не закидывал, если на то пошло, – добавил Злоб.

Он исчез в своем садовом домике, ругаясь себе под нос на чертовых жуков и чертовых детей, вытерев руку о штаны и только сильнее размазав липкую жидкость.

Я не удержался, и моя ухмылка переросла в хохот. Но строгий взгляд дедушки заставил меня замолчать.

– Зачем он завешивает окна и запирает свой садовый домик? – спросил я. – Что там вообще?

Дедушка покосился в сторону Злоба и его домика, пожал плечами и протянул мне грабли.

– Думаю, ничего важного. Просто не любит, чтобы кто-то совал нос в его дела. Он обычный человек – грубоват немного, и все.

– Немного? – фыркнул я.

– Хорошо, довольно груб. Просто забудь о нем, Томас, – сказал дедушка, погружая мотыгу в твердую почву. – Он все еще злится, потому что старая миссис Доллопси-как-там-ее, забыл фамилию, пожаловалась на дым от его костра. Теперь приходится возить мусор на свалку, а раньше он сжигал его на отличном костре – это не особо радует.

Крякнув, дед разбил комок земли на кусочки.

– Кроме того, у старины Боба сейчас дел невпроворот. На носу ежегодная окружная выставка цветов и овощей, и, насколько я слышал, он всегда на хорошем счету. Порой нешуточные страсти кипят, когда речь заходит о размере луковиц. Если бы выращивание овощей было олимпийским видом спорта, он точно получил бы золотую медаль. Только глянь, какую репу он растит, – чтобы вытащить ее, скоро потребуется вся деревня.

– А ты хочешь поучаствовать?

– Может быть, – ответил дедушка, почесывая щетинистую щеку. – Мои бобы, кажется, вполне достойны призов. Никогда таких больших не видел.

– Давай, – сказал я. – Мама говорит, у тебя всегда были золотые руки в плане садоводства. Ты просто обязан выиграть!

Я получал настоящее наслаждение от мысли, что дедушка переплюнет Злоба.

Дедушка засмеялся; по-моему, он заметил, как я глянул на домик Злоба, говоря о победе.

– А ты, Шустрик, не хочешь попробовать со своим подсолнухом? Выиграешь в конкурсе на самый большой и самый лучший.

Я скорчил рожицу и поднял руки:

– Что-то не вижу золота.

На самом деле меня не особо заботил подсолнух, который я должен был растить для школьных соревнований. В сравнении с драконами подсолнухи не сильно волнуют!

Дедушка, улыбнувшись, отвернулся. Но запнулся на неровной земле и покачнулся. Тяжело опустился на скамейку у домика.

– Думаю, пора прикрывать лавочку, – вздохнул дед.

Он еще несколько минут переводил дыхание, я же собирал вещи и чистил инструменты.

Я все поглядывал через забор. Дедушка прав – репа и лук у Злоба выросли огромными. Я смотрел на укрепленный домик, где он затаился. Кажется, Злоб не просто малость грубоват, готов поспорить: в домике происходит что-то, что он не хочет показывать людям.

* * *

К чаепитию – после бабушкиного гигантского пирога с сосисками и бисквита с вареньем и заварным кремом – дедушка снова засиял.

– Пора тебе домой, – сказал он.

– Захвати немного десерта для Конни, – улыбнулась бабушка.

Мы вышли из дома, и дедушка посмотрел в конец улицы.

– Оп-па, не твой ли дружок, Томас?

Я посмотрел, куда он показывает. И увидел приближавшегося к нам Лиама.

– Эм… нет. Точно нет, – ответил я.

– Что ж, выглядит он так, словно его перекинули через изгородь спиной назад. Может, посмотришь, в порядке ли он?

Я сомневался, что Лиам позволил бы кому-нибудь трястись над собой, тем более мне. Но дедушка не ошибался насчет его вида. Его футболка была порвана с одной стороны, и он хромал. Лиам поднял глаза и, увидев нас, круто развернулся и захромал прочь.

Что он здесь делал так поздно? Эта дорога ведет только к полям. К тому же обычно Лиам прикладывает много усилий, чтобы выглядеть опрятно. Что же он задумал?