Электронная библиотека » Энди Тейл » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Ищу актрису"


  • Текст добавлен: 22 декабря 2020, 17:46


Автор книги: Энди Тейл


Жанр: Современные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 3 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Энди Тейл
Ищу актрису

© Тейл Энди

© ИДДК

1 день съёмок


– Где Лола? – рявкнул режиссёр так, что я едва не пролила кофе ему на рубашку. – Где эта… эта…

Вся съёмочная группа с интересом ожидала, какой эпитет подберёт Илья, а сидящая на стуле Кира тихонько засмеялась.

– Одна нужна мне в следующей сцене. – Мужчина взмахнул рукой и, снова чуть не задев чашку, что я ему подавала, сказал: – Найди её. И приведи сюда. – Я открыла рот, чтобы возразить, но он тут же добавил: – Если потребуется, притащи за волосы. Стоп камера. Перерыв десять минут! – скомандовал он громко, и парочка, ритмично двигавшаяся на кровати размера XXXL, разъединилась.

Лица, ещё минуту назад полные страсти, стали равнодушно-отрешёнными. Девушка потянулась, нисколько не стесняясь собственной наготы, и взяла у гримёрши сигарету. Тонкая струйка дыма потянулась к потолку.

Мужчина остался лежать, его член был всё ещё напряжён. Ден мог держать эрекцию долго, за что был почитаем нашими режиссёрами, как бы смешно это ни звучало.

– Ты ещё здесь?! – повысил голос Илья, и я всё-таки пролила кофе, правда, не на рубашку, а на пол. – Бегом!

Кира встала с раскладного стула и, покачивая бёдрами, подошла к студийной кровати. Надо полагать, намечалась групповая сцена, в которой не хватало только Лолы. Три длинноногие красотки и мускулистый Ден имеющий их во все…. Много куда, в общем.

Самое время позавидовать. Хотя бы длине ног и идеальной груди. А может, и месту на этой кровати.

Я поставила чашку на тележку, вытерла руки полотенцем и быстро пошла к выходу из павильона, рассеяно кивая обнажённым и одетым людям. Это в первый месяц работы на студии я краснела, бледнела и не знала, куда деть глаза. Заикалась, глядя на мужскую плоть, чем изрядно веселила того же Дена, и старалась не рассматривать соски девушек. Знала ведь, куда устраивалась на работу и всё же… всё же…

Помню, как обрадовалась мама, когда я сообщила, что получила место на киностудии. Ещё бы, можно сказать, работа по специальности. Год назад я закончила актёрский факультет высшей школы сценического мастерства. Закончить закончила, и одновременно с этим поняла, что никто не торопится предлагать главные роли вчерашней студентке. Но всё ещё надеялась, устроилась в лучший театр города, правда в качестве помощника декоратора, но лиха беда начало. Думала, зацеплюсь, получу шанс, сыграю первую роль. И что удивительно, сыграла. Сказала: «кушать подано» в новой постановке, а режиссёр даже не запомнил моего… Нет, не имени, бог с ним с именем. Он даже не запомнил моего лица.

Я поднялась на второй этаж, где располагались личные гримёрные и комнаты отдыха актёров. Наша прима занимала самую просторную, с балконом и гардеробной. Взялась за ручку, минуту помедлила, вспоминая вчерашние события – вчерашнюю ссору, если быть честной, – а потом решительно постучала. Пусть ругается, пусть плюётся ядом сколько хочет, только пусть притащит свою голую задницу на съёмочную площадку.

Ожидала ругани, но вот чего не ожидала, так это тишины. Постояв ещё минуту, я постучала второй раз. И снова в ответ ни звука. Как-то это не похоже на нашу звезду. Я дёрнула за ручку, и дверь тут же открылась. Чёрт, совсем как во второсортном триллере. Осторожно заглянув в гримёрку, я протянула руку и щёлкнула выключателем. Желтоватый свет залил комнату, осветил большое, в полный рост, зеркало, коснулся алых лепестков роз, что стояли в вазе. Значит, после того, как Лола вчера швырнула в меня букетом, она всё-таки пожалела цветы и поставила их в воду.

Я прошла в комнату, разглядывая беспорядок – небрежно брошенный на спинку стула халат, открытую дверцу гардеробной, почти пустой, кстати. Наряды нашим актрисам не особо нужны. На столе стоял забытый кофе, я дотронулась до кружки. Холодная. Кофе, наверняка, вчерашний. Стояла ли эта кружка накануне, когда Лола кричала на меня? Не помню.

Пожав плечами, я выключила свет и закрыла дверь. Похоже, прима сегодня решила пропустить съёмку. Попадёт ей от Аллы, когда объявится.

Я снова оказалась на лестнице, по которой бегала туда-сюда раз двадцать на дню. То за водой, то за полотенцами, за забытыми туфлями и бюстгальтерами из страусиных перьев.

Я – это отнюдь не метр восемьдесят. Я не красотка, сошедшая со страниц глянцевого журнала для мужчин. Я – это метр с кепкой, непослушные русые волосы, что так и норовят упасть на глаза. Я – это щедрая россыпь веснушек, серые глаза и карандаш за ухом. Я – это тележка с напитками и влажными салфетками. Я третья помощница первого заместителя режиссёра. Если коротко, девушка на побегушках.

– Тая, слышала? – поднимавшаяся мне навстречу Мира на миг задержалась, едва не пританцовывая на ступеньках от нетерпения. – Студию «ЭроДрим» выкупил медиаконцерн «World Today». Что теперь с нами будет? Всё начальство на ушах.

Она в восхищении взмахнула руками и, едва не перепрыгивая через две ступеньки, поспешила дальше на третий этаж. Там располагались офисы руководства, звукозаписывающая студия, демонстрационный кинозал и продюсерский центр.

Я ничего не ответила, да и новость не показалось мне особо волнительной. Вряд ли руководству концерна приспичит уволить третью девушку на побегушках. Да и вторую тоже, так что зря Мира волнуется. Мы не того размера фигуры.

Когда, я вернулась в съёмочный павильон, режиссёра на месте не оказалось.

– Вызвали наверх, – пояснил Ден, всё ещё валяющийся на кровати. Эрекции, слава богу, уже не было, зато было обёрнутое вокруг бёдер полотенце и бутерброд в руке.

– Ну и где наша звезда? – спросила Кира. Шёлковый халатик разъехался на груди девушки, демонстрируя всем полупрозрачное чёрное бельё.

– Не знаю, – ответила я, возвращаясь к тележке. – Она мне не докладывает.

– Что ты ей вчера наговорила? – спросила Олика, гася очередную сигарету в пепельнице.

– Наговорила – это мягко сказано. – Кира шевельнула плечами, и полы халата разошлись в стороны. Правда, вряд ли актриса это заметила. – Вся студия слышала, как Лолка верещала.

– Таисия! – раздался крик, и я, вздохнув, повернулась к вернувшемуся в павильон Илье. – Тебя ждёт Алла. А вы чего встали? Кира, почему до сих пор в халате? Где свет? Ден, скидывай эту тряпку.

– Но Лола же… – начала Олика.

– Сегодня снимаем без неё, – отрезал режиссёр. – Живее-живее, не любовники, а сонные мухи.

Ден доел бутерброд и, шевельнув бёдрами, скинул полотенце. Чресла под ярким светом софитов снова стали набухать. Актёр проследил за моим взглядом и игриво подмигнул. Я очень постаралась не покраснеть. Чёрт, полгода прошло, а смущение нет-нет, да возвращалась.

Кабинет Аллы находился на третьем этаже и занимал чуть меньше ста квадратных метров. Попадая туда, я всегда испытывала неловкость. И дело было не в светлых кожаных диванах и не в экране на стене, где всегда крутилась одна из наших лент. Не в панорамном окне, не в столе из красного дерева и даже не в хозяйке этой обители – высокой статной женщине, носившей обтягивающие деловые костюмы и собирающей волосы в тугой пучок. Дело было в фотографиях, занимающих всю западную стену. Яркие, глянцевые, большие. С них зазывно улыбалась Алла лет на двадцать моложе и без каких-либо костюмов. Наша продюсер сама когда-то была примой студии «ЭроДрим», а когда годы взяли своё, у неё хватило ума не цепляться за уходящую славу, а написать сценарий и вложить в первый фильм все свои сбережения. Через полгода она отбила свои деньги и вернула впятеро больше. Хозяйка кабинета не стеснялась своего прошлого, она выставляла его напоказ.

– Алла Сергеевна. – Я нерешительно топталась на пороге.

Женщина подняла голову от блокнота, в котором торопливо что-то писала, и проговорила:

– Проходи, Тая.

Поговаривали, что она знала имена всех сотрудников, вплоть до уборщиц и парнишки, что стрижёт газон перед административным зданием.

Я остановилась напротив стола, чувствуя себя студенткой в кабинете ректора.

– Что у вас с Лолой вчера произошло? – спросила женщина, снова склоняясь к блокноту. Я невольно посмотрела на фотографию, на которой Алла сидела верхом на стуле.

Что у нас произошло? Да, ничего. Вряд ли наша прима вообще замечала меня раньше, хотя я не раз прибиралась в её гримёрке, оформляла пропуск для машины, заказывала обеды, не только ей, но и другим. А вчера на студию для Лолы прислали букет. Я несла его и вдыхала насыщенный аромат цветов, стараясь подавить, невесть откуда взявшуюся зависть. Мне никогда не дарили таких букетов. Это и была моя ошибка. Зайдя в гримёрную, я не успела убрать с лица выражение мечтательной зависти. А Лола вдруг именно сегодня решила меня заметить.

– Губу закатай, пигалица. – Она посмотрела на меня с превосходством богини, узревшей простого смертного. – Не завидуй.

И мне бы промолчать, но… Я училась актёрскому мастерству, закончила ВУЗ с отличием, и всё это для того, чтобы быть на побегушках у женщины, раздвигавшей ноги перед камерой?

– Чему? – неожиданно даже для себя спросила я, и положила букет на край туалетного столика. – Тому, что в тебя пихают члены все кому не лень? Ты для них не актриса, а сточная канава, куда они спускают…

И вот тут злосчастный букет полетел мне в голову. Она ругалась, кричала, что меня уволят ещё до обеда. Но я уже выскочила в коридор, захлопнула дверь, вполголоса пожелав Лоле провалиться в преисподнюю вместе с её длинными ногами и силиконовыми сиськами.

Я ругала себя за несдержанность и ждала расчётного листка. Мира смотрела с жалостью, но через час прима появилась на съёмочной площадке как ни в чём не бывало. День пошёл своим чередом.

А сегодня Лола взяла и не приехала на студию.

Я поняла, что всё ещё молчу, а Алла, перестав писать, пристально смотрит на меня своими голубыми глазами, за прошедшие годы не утратившими ни пронзительности, ни красоты. Женщина вздохнула и постучала ручкой по столу.

– Сегодня Илья обойдётся без неё, но завтра Лола должна быть в студии. – Она протянула мне листок, на котором чётким уверенным почерком был написан адрес. – Съезди к ней прямо сейчас и извинись.

– Давайте, я лучше позвоню?

– Думаешь, не догадались? Её аппарат выключен. Так что, хочешь, не хочешь, а придётся ехать. Ты ведь понимаешь, почему я посылаю тебя, а не еду сама?

– Чтобы она вытерла об меня ноги и с чувством выполненного долга вернулась в студию?

– Именно, – согласилась продюсер. – Если поеду я, то придётся сказать Лоле, что ты уволена. И пусть твою работу может делать любая, найти толкового помощника не так просто. Ты умная девочка, ты нравишься Илье, знаешь, что такое съёмки, знаешь, когда нужно молчать, а когда говорить. – Я отвела взгляд. – Ну, за исключением вчерашнего инцидента. Я совсем не горю желанием тебя увольнять. Но если вопрос встанет: ты или она… – Алла Сергеевна многозначительно замолчала, но продолжения мне и не требовалось.

– Но она…

– Не надо мне рассказывать, что там «она». В ссоре всегда участвуют двое. Съезди, извинись. Это не так трудно, как кажется. – Продюсер улыбнулась. – Скажи, что мы её очень ждём. Я пла́чу, а Илья рвёт волосы.

– Алла Сергеевна, он лысый, – вспомнила я режиссёра.

– Неважно, просто верни её, поняла? Или ты готова её заменить? – Продюсер критически оглядела меня с головы до ног, от кончика растрёпанного хвоста до мысков ботинок. – До примы тебе пока далеко, но если покрасить волосы, сделать вакуумный массаж губ, нормальную грудь, то вполне впишешься в групповые сцены.

Должно быть, что-то отразилось на моём лице, потому что Алла Сергеевна не выдержала и рассмеялась:

– Иди уже, актриса. У парней на тебя не встанет.

– У них встаёт на всё, – непонятно почему обиделась я. – Даже на фикус в пластиковом горшке.

– Конечно, – улыбнулась продюсер, – они же профессионалы. – Она откинулась на кресле. – Ты должно быть уже слышала, что у нас новое начальство. Контрольный пакет акций сменил владельца, и скоро прибудет генеральный директор. Ходят упорные слухи, что он предпочитает блондинок.

– Это аргумент.

– Не язви, тебе не идёт. – Она нахмурилась и, став серьёзной, попросила: – Верни Лолу.

– Верну, – опрометчиво пообещала я.


Лолка жила в одном из кажущихся одинаковыми спальных районов, которыми не по дням, а по часам обрастал город. Хотя её дом претендовал на оригинальность. Всего лишь двухэтажный, он по форме напоминал букву «П», повёрнутую ножками к небольшому скверу, а фасадом к довольно оживлённому проспекту. Внутренний двор и опоясывающая каждый этаж терраса придавали дому сходство со средней руки мотелем, где лестница размещалась не внутри, а снаружи дома, соединяя между собой опоясывающую каждый этаж террасу. Каждая квартира имела отдельный выход на эту самую террасу.

Я сверилась с адресом на листке и стала подниматься по загудевшим под ногами металлическим ступеням на второй этаж, представляя, как наша прима бегает по этой лестнице вверх-вниз на своих каблучищах.

Чёрт, что я ей скажу? «Завязывай дуться и бегом на студию ноги раздвигать?» Тогда мне в голову полетит что-то потяжелее роз. Или может сразу падать ниц? От такой перспективы у меня свело все зубы разом.

И чего я привязалась к Лоле? Если человек хочет сниматься в порно, пусть снимается, пусть получает цветы, деньги, славу.

Я вспомнила о своих мытарствах в поисках работы. После того театра было кафе и униформа официантки. Денег это особых не принесло, зато играть приходилось намного больше. А вы попробуйте изобразить радость, когда за пять минут до закрытия в зал вваливается компания подвыпивших мажоров. Уверяю, к вечеру лицо сведёт. После кафе я оказалась в супермаркете, потом в отделе товаров для животных. Работа была несложной, но вот финансы пели романсы.

Когда у тебя на руках неработающая по состоянию здоровья мать и дом, содержание которого обходится в кругленькую сумму, к деньгам начинаешь относиться с трепетом. Именно так я и докатилась до киностудии «ЭроДрим». Можно долго и нудно рассуждать о нравственном аспекте их продукции, но одного у них не отнять, платили там щедро. Видимо добавляли за моральное разложение и расшатанную психику. Взять хотя бы Лолу – плюнула на съёмку, наверняка валяется в кровати и ест вредный для кожи шоколад.

Я остановилась напротив двери с цифрой «двадцать один», в последний раз сверилась с бумагой и надавила кнопку звонка.

«Динг-донг» – раздалось за дверью.

Значит, падаю ниц, пусть смеётся, главное состроить подходящую случаю гримасу. Смесь сожаления и страха. Лоле должно понравиться. Актриса я или не актриса?

Я надавила на кнопку снова. Мелодичный звук повторился. Постояв перед дверью без всякого толку ещё минуту, я нахмурилась и отступила от входа. Мой вариант сценария не предусматривал того, что нашей примы не окажется дома. Ей полагалось лежать в ванной и лелеять обиду.

Но окна справа от двери оставались тёмными. А может, Лола стоит по ту сторону и, хихикая, притворяется, что никого нет дома? Что ж, если так, пусть хорошенько рассмотрит мою унылую физиономию. Можно даже прислониться к стеклу и попробовать что-то рассмотреть. Я приблизилась к окну, но услышала торопливые шаги и, отпрянув, оглянулась. На террасе по-прежнему никого не было. Ни одна дверь на втором этаже не открылась. Квартира Лолы была последней с этой стороны, дальше терраса плавно закруглялась, скрываясь за углом здания. Где-то там, в сквере, шевелил кронами деревьев ветер. Я сделала несколько шагов и оказалась с торца здания. Здесь точно так же двери чередовались с окнами, с веранды вниз вела точно такая же лестница, по которой я поднялась. По ней сейчас спускался мужчина. Я разглядела только затылок и спортивный пиджак. Он миновал последний пролёт, торопливо подошёл к чёрному «Мерседесу» и сел за руль.

Я пожала плечами и вернулась к двери под номером 21. Заурчал двигатель, заставив меня едва заметно вздрогнуть. Я даже немного разозлилась на себя – шарахаюсь от каждого шороха. Окружающая тишина отчего-то заставляла нервничать, а ещё хриплые крики ворон в сквере… Идеальные декорации для съёмок фильма ужасов. Я снова нажала на кнопку звонка, хотя бы для того, чтобы мелодичный звук вернул меня в реальность. На этот раз никакой вины на лице. И если бы Лола открыла… Думаю, я бы на самом деле оттащила её в павильон за волосы. И меня бы уволили.

Я увидела, как чёрный автомобиль обогнул дом и влился в хаотичный поток уличного движения. Мужчина точно был в машине один, стёкла не тонированные, и я хорошо разглядела его коротко стриженый затылок. Если только Лола не лежала на заднем сиденье. Или в багажнике. В пластиковом пакете…

Чёрт, мне не в актрисы надо было идти, а в сценаристы. Дался мне этот мужчина и его машина. Он вышел точно не из двадцать первой квартиры, так чего я психую?

Всё, хватит. На прощанье я со злостью пнула дверь и стала спускаться по лестнице. Если Лолка хочет прятаться, пусть прячется. Хочет гулять, пусть гуляет. Я девочка на побегушках, а не нянька.

Домой я добралась через час. Подбросив ключи на ладони и поймав их, отперла верхний замок. Мама опять забыла запереть нижний. Ругаться не имело смысла, она лишь клятвенно пообещает исправиться. В тысячный раз. И в тысячный раз забудет.

– Мам, я дома, – крикнула я, заходя в прихожую.

В отличие от Лолы, я жила не в квартире, а в доме, доставшемся нам с мамой от деда. Белый кирпич, коричневая черепица, перекрытия из натурального дерева, три просторные спальни, летний сад, библиотека и кухня. Иногда мелькала мысль, что продав этого монстра и перебравшись в уютную квартиру в центре города, мы с мамой смогли бы, наконец, позволить себе отдых, а ей лечение. Или вложить деньги и получать процент, а может…

Я покачала головой. Мама и слышать об этом не хотела.

«Только через мой труп, – отвечала она, стоило только завести разговор о продаже, и со слезами добавляла: – Потерпи, недолго уже осталось».

Я обнимала её и забывала о меркантильных планах на неопределённый срок. Правда, они возвращались. Зимой чаще, чем летом, когда приходили счета за отопление. По крайней мере, работа в «ЭроДрим» давала мне возможность оплачивать их, не залезая в долги. Да и мама гордилась тем, что дочь работает на киностудии, уверяя, что скоро меня заметят и обязательно дадут главную роль.

Похоже, предсказания сбылись. Жаль, что я никогда не рассказывала ей, что наша киностудия снимает только порно.

– На кухне, – крикнула она в ответ. Хлопнула дверь холодильника, и я замерла на месте.

Тот мужчина в доме Лолы, что спускался по лестнице… Откуда он вышел? Откуда, если я слышала его шаги, но не слышала, как хлопнула входная дверь? Почему-то я сразу представила, как он стоял за углом и смотрел на меня, безуспешно нажимавшую на кнопку звонка. Завкафедрой по сценическому мастерству всегда говорил, что у меня слишком живое воображение. Причём слово «живое» он произносил так, будто хотел сказать «больное».


2 день съёмок


– Уже слышала? – спросила Мира, по обыкновению переминаясь с ноги на ногу. Сколько я её знаю, девушка никогда не могла устоять на месте дольше нескольких секунд. – Все самого утра пишут заявления об увольнении по собственному желанию. – И, видя моё удивление, добавила: – А уж какие из них будут подписаны, неведомо. Пришли инструкции от нового высочайшего начальства.

– А само высочайшее? – спросила я, встряхивая и убирая в шкафчик плащ.

– Новый генеральный застрял в аэропорту Цюриха из-за тумана, так что можно выдохнуть, визит откладывается на пару дней, а может и на неделю. Сама с утра слышала, как Алла по телефону упрашивала кого-то не переживать, обещала, что обеспечит всем необходимым.

– В аэропорту? – иронично спросила я, закрывая шкафчик.

– Не знаю, – озадачилась Мира и смущённо призналась: – Начало разговора пропустила.

Надо сказать, смущение относилось скорее к неполным данным, нежели к признанию о том, что грела уши. Такой ерунды Мира давно не стеснялась. Я отвернулась от шкафчика и повесила на блузку пропуск.

– Лолы до сих пор нет, – сочувственно сказала девушка, и я едва сдержала ругательство. – Как думаешь, что с ней?

– Стараюсь о ней вообще не думать, – ответила я чистую правду. Подхватила стопку чистых полотенец и подошла к тележке.

Так, салфетки, кофе, чай, заменитель сахара, антисептик, презервативы… Последнее самое бесполезное. Ни разу ещё не пригодились. Не в тренде средства защиты. А знаете, что самое востребованное, после кофе и сигарет? Никогда не угадаете. Маникюрный набор. Желательно в комплекте с маникюршей, то бишь мной. А иначе нашим девушкам обеспечена производственная травма, потому что парни не имеют привычки следить за состоянием рук, особенно новички, и не задумываются, где эти самые руки должны побывать. Ага, обратная сторона фильмов о хм… «любви» не столь привлекательна.

Дверь открылась и в раздевалку заглянула декоратор, Мира кинулась к ней, вываливая новости на женщину. Я выкатила тележку в съёмочный павильон.

Вопреки напускному спокойствию, новость, принесённая Мирой, заставила меня забеспокоиться. Неужели придётся снова бродить от бара к бару в надежде устроиться официанткой? Или вернуться в театр? Ага, гардеробщицей.

В павильоне царила привычная суматоха: бегали туда-сюда гримёры, просматривали сценарий актёры, осветители, матерясь, тянули провода, Илья кричал. Он всегда кричит. Я налила первую чашку кофе. Потом вторую, третью, десятую…

Илья почти охрип, операторы замерли у камер. Под свет софитов ступила Олика. Щёлкнула хлопушка. Илья поднял руку, призывая к тишине.

Я непроизвольно поморщилась. Значит, сегодня будут снимать сцену с… хм, наши называют это «принуждением», хотя уголовный кодекс трактует сие деяние, как изнасилование. Олика, хрупкая темноволосая девушка с примесью восточной крови. В коротком платьице она производила впечатление ранимой и уязвимой девочки, хотя давно была совершеннолетней, что будет особо отмечено в титрах.

Актриса вскрикнула, когда один из парней разорвал на ней платье. Да, «один из». Это развлечение будет групповым. Оно будет на грани. Олика упала, Ник схватил её за волосы, прижимая лицо девушки к своему паху.

– Не одобряете? – раздался едва слышный шёпот.

Я повернулась. Рядом с тележкой стоял мужчина. Спортивный пиджак, голубые джинсы, узкое лицо, короткие чёрные волосы, едва заметно припорошённые сединой у висков. Для актёра слишком стар и слишком одет, правда, высок и широкоплеч.

– Нет, – так же едва слышно ответила я, и отвернулась.

Олика уже стояла на коленях, а парни по очереди засовывали члены ей в рот. Актриса старательно принимала каждого, хотя и пыталась отстраниться. Вроде бы пыталась, потому что на деле она не вырывалась, когда то один, то другой из актёров отвлекался от её рта и хватал за грудь.

– Всего лишь постановка, – тихо проговорил мужчина. – А вы сжимаете кулаки так, словно девушка понятия не имела, зачем сегодня пришла на студию.

– Стоп. Снято, – выкрикнул режиссёр, и всё снова пришло в движение. Засуетились гримёры и операторы. Ник протянул руку и помог Олике встать. Жестокость исчезла.

– Да нет, знала, – сказала я, глядя на раскрасневшуюся актрису. – За такие сцены актёрам платят по увеличенному тарифу, но…

– Но? – спросил мужчина. Прошедшая мимо нас девушка-осветитель, покосилась на незнакомца, но ничего не сказала.

– Это противоестественно.

– Серьёзно? – в голосе мужчины слышалась ирония, и его тон задел меня куда больше, нежели насмешка в глазах.

– Вы видели жертв насилия? – запальчиво спросила я.

– Бог миловал, – он стал серьёзным. – Но что-то подсказывает мне, что они вряд ли похожи на неё.

Мы посмотрели на Олику, рассмеявшуюся как раз в этот момент.

– Вот именно. Мы романтизируем это, и многие могут… – Я смешалась.

– Что? Могут выйти вечером из дома, чтобы поискать приключений?

Я кивнула, на этот раз обратив внимание, что у мужчины нет пропуска.

– Как раз наоборот. – Он скрестил руки на груди, наблюдая, как режиссёр передаёт актёрам верёвку и объясняет, куда её засунуть… Вернее, что с ней сделать. – После просмотра кино у них уже не будет такой надобности. Это всего лишь фантазии, и фильмы помогают их воплотить.

– Кое-кто может и перепутать. – Я смотрела как Олика «примеряет» новый реквизит.

– Тот, кто путает картинку на экране с реальностью, болен. – Мужчина повернулся ко мне. – А здесь не больница, здесь всего лишь снимают развлекательные фильмы и никого не заставляют их смотреть. Вряд ли студия вербует актрис на улицах. Думаю, девушки сами хотят сниматься, и, кажется, даже получают от этого удовольствие.

Мы повернулись к съёмочной площадке, Олика снова опустилась на колени, готовясь к продолжению съёмки, но всё ещё улыбалась.

Честно говоря, я знала, что он прав, пусть никогда и не понимала этого. Олике явно нравилось. И сам процесс, и то, как парни обеспокоено спрашивали, не переиграли ли они. Но это всё останется за кадром, и обыватель увидит лишь то, что мы ему покажем.

– Может быть, – нехотя призналась я. – Но сути это не меняет.

– Если у вас такие незыблемые принципы, то что вы здесь делаете?

Я едва не ответила «Работаю». Вырисовывалась не очень приятная картина. Осуждать – осуждаю, но зарплату получать не забываю.

– А вы? – Я повернулась к мужчине. Как известно, лучшая защита – это нападение.

– Помогаю старому другу. – Он улыбнулся, и лучики морщинок разбежались от тёмных глаз. Его взгляд опустился на грудь. Вернее на карточку пропуска. – А в данный момент ищу Таисию Липпе.

– Тишина на площадке, – скомандовал Илья, следом щёлкнула хлопушка. – Мотор!

Леон толкнул Олику на лежащий на полу матрас. Девушка попыталась отползти, но Ник заступил ей дорогу, дёрнул за руку, заставив распластаться. Парни засмеялись.

– Пожалуйста, – дрожащим голосом попросила актриса. – Не надо!

– Зачем? – шёпотом уточнила я, и мой голос тоже предательски дрогнул.

– Алла вам всё расскажет. – Мужчина снова улыбнулся, и я заметила на щеке ямочку.

На съёмочной площадке Ник поставил ногу девушке на спину, а Тим опустился на матрас позади актрисы, развёл ягодицы. Олика заплакала, когда член сантиметр за сантиметром стал входить внутрь. Тим застонал, закрывая глаза от удовольствия.

– Идёмте. – Мужчина приоткрыл для меня дверь. И стоял так целую минуту, пока я закрывала термос с кофе, вытирала руки о полотенце… Тянула резину в общем-то. И, кажется, незнакомец тоже это понимал и не торопил меня, ни пока я откатывала тележку в угол, ни пока поднималась вслед за ним по лестнице.

Худшее что может случиться – это увольнение. Значит, к вечеру снова буду искать работу. Вроде в Сити-центр требовалась официантка? Не смертельно. И не впервой. Матери можно вообще не говорить. Чего я так нервничаю? Когда я успела привязаться к виду стоящих членов и аккомпанементу чувственных стонов?

Алла сидела за своим столом и при нашем появлении подняла голову. Я разглядела тёмные круги у неё под глазами, жёсткую складку у рта, и задалась вопросом – а сколько спала сегодня продюсер и спала ли вообще?

– Что с Лолой? – спросила она, когда мой сопровождающий закрыл дверь.

– А что с ней? – вопросом на вопрос ответила я, и тут же смутилась. Не время строить дурочку. – Ездила к ней вчера. Дома никого не оказалось.

Алла потёрла переносицу и вопросительно посмотрела на мужчину, что стоял, привалившись плечом к стене рядом с одним из фотопортретов женщины.

– Надо её найти, – сказал тот.

Или отдал распоряжение?

– Надо, – согласилась Алла.

– Можно мне идти? – на пробу спросила я, но ответа не получила. Алла и незнакомый мужчина продолжали играть в гляделки, а мне почему-то было это неприятно.

– Если она укатила в секс-тур с одним из поклонников и кинула вас с контрактом… – в голосе мужчины появились угрожающие нотки.

– Ей как раз накануне прислали розы, – вставила я. Встретилась взглядом с незнакомцем и посоветовала себе молчать. Странно, там, в студии он казался обычным мужчиной, случайно забредшим не туда, а здесь… Его глаза стали колючими и холодными.

– А если не укатила? – спросила Алла. – Её пропажу рано или поздно заметят. И с нас первых спросят, в особенности, почему не подали заявление о пропаже человека?

– Так подайте, – снова влезла я, действительно не понимая в чём проблема.

– Кстати, о заявлениях, – вспомнила вдруг Алла Сергеевна. – У меня до сих пор нет твоего. – Она выложила на стол два листа бумаги: один чистый, а другой уже исписанный мелким убористым почерком Миры. – Чего смотришь, как побитая собака? Пиши. Это обычная практика при смене руководства. Никого так сходу увольнять не собираются, и даже те, кто вызовет у генерального сомнения, получат испытательный срок, так что пиши, Тая.

Я со вздохом села к столу и стала старательно выводить на листочке: «Прошу уволить…», отметив, что заявление надлежит писать на имя Максима Павловича Кречетова. Я взглянула на всё ещё стоявшего у стены мужчину. Что меня в нём так настораживало? Ведь если он и есть генеральный, который так хотел работать, что превозмог даже туманы Цюриха… Вот именно, каким бы трудоголиком он не был, а вряд ли пошёл бы в съёмочный павильон, чтобы разыскать девочку на побегушках, чтобы продюсер задала ей пару вопросов о вчерашнем визите. Уж скорее наоборот, сидел бы здесь, а Алла носилась по студии.

– Девочка права, – заявил вдруг мужчина. – Заявление надо подать в любом случае.

– Подадим. – Алла открыла бутылку с водой. – Но его примут только по истечении двух суток, и то, после ритуальных танцев с бубном, так как мы не родственники. Но примут, а потом…

– Придут сюда задавать вопросы, а за ними и журналисты. Новость разойдётся по округе, а в сентябре у нас… – Мужчина приподнял брови.

– Премьера? – предположила я, и вдруг поняла, что не пишу заявление, а просто пялюсь на него, и торопливо перевела взгляд на листок. Там моей рукой было выведено: «…без выплаты компенсации и двухнедельной отработки…». Стало тоскливо.

– И это тоже. – Отпив воды, Алла поставила бутылку на стол. – А ещё выборы в местный муниципалитет. Наши политики сейчас остро нуждаются в драконе, которого можно победить на потеху толпе. А студия как нельзя лучше подходит на эту роль. И никого не волнует, что сами парни в костюмах не пропускают ни одного нашего фильма и изучили тело Лолы едва ли не лучше её лечащего врача. Оно раздуют скандал, в очередной раз назовут нас гнездом порока и разврата, опять начнутся пикеты у павильонов, приставания к актёрам, разоблачительные статьи. – Продюсер поморщилась. – Лолу назовут жертвой сексуального унижения женщин. И всё это в лучшем случае выльется в повышение налогов, в худшем нам придётся искать новое место для студии.

– Это если Лола не объявится, – вставил мужчина.

– Она пропустила утренний осмотр врача. А без него, сам знаешь, я даже её к съёмкам допустить не могу.


Страницы книги >> 1 2 3 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации