Текст книги "Меган. Принцесса из Голливуда"

Это было первой большой постановкой Эммануэля (Мэнни) Эулалии в школе Св. Франциска, он хотел произвести впечатление, поэтому тщательно подошел к выбору девочки, сыгравшей роль Иокасты. Равных ей не было. «Меган – яркая личность, – вспоминал он. – У нее была своя изюминка. А режиссер именно это и ищет. У нее, несомненно, огромная харизма».

После подписания официального документа, обязывающего приходить вовремя, одеваться аккуратно и воздерживаться от сексуальных и расовых ингриг – что-то вроде правил корпоративного поведения, – Меган и остальные актеры приступили к изнуряющим двухмесячным репетициям. Меган сразу же впечатлила режиссера своей пунктуальностью, подготовленностью и умением держаться на сцене. В музыкальных номерах шоу ее голос производил огромное впечатление, даже если она пела что-то на высоких нотах.

Меган сразу же впечатлила режиссера своей пунктуальностью, подготовленностью и умением держаться на сцене.

Так как она была единственной девочкой из школы Immaculate Heart, то стала звездой в школе для мальчиков. Она уже ходила на свидания с несколькими мальчиками из школы Св. Франциска, включая Луиса Сегуру, с которым у нее были длительные отношения. По старой доброй традиции его сестра Мария организовала им свидание, и пара была вместе на протяжении двух лет. Она хорошо узнала семью Сегура, в том числе младшего брата Луиса Денни, который сыграл роль Креона в «Грехе кровосмешения» и всегда вспоминал Меган, которой в то время было шестнадцать лет и которая побудила его выйти на сцену. В свою очередь она составила компанию Денни в рекламной кампании в школе Св. Франциска в апреле 1998 года, проходившей в отеле «Интерконтиненталь» в пригороде Лос-Анджелеса. Через него она и познакомилась с другими мальчиками из школы Св. Франциска, и позже они много времени проводили вместе.

Луис, в настоящее время успешный риелтор в пригороде Пасадены, описывает ее как «милую и забавную», несомненно, он был одним из тех, кто убедил ее принять участие в конкурсе «Королева бала» той осенью.

Кульминацией стало ее участие в серьезном конкурсе с дюжиной других девочек. Кандидатки должны были написать эссе, описывающее их достоинства, – работа Меган в Hippie Kitchen делала ее неординарной личностью перед студенческим советом и факультетом. Имена финалисток были озвучены на пятидесятиярдовой площади на наскоро сколоченной сцене во время перерыва в футбольном матче школы Св. Франциска. Под свист и крики поддержки Меган объявили королевой года, и ее предшественница надела на нее корону. После этого все «присяжные» ушли с поля, и игра продолжилась. Это было признанием ее популярности и симпатии к ней, несмотря на то, что она никогда не была ни в группе поддержки, ни в какой-либо девчачьей группировке.

Под свист и крики поддержки Меган объявили королевой года, и ее предшественница надела на нее корону.

Даже несмотря на то, что теперь она стала «Королевой Меган», ее театральный директор Мэнни Эулалия вспоминает, что звездной болезнью она не страдала. Она оставалась земной и шутя принимала поздравления от своих одноклассников. Как только в афише указывали, что в главных ролях «Королева Меган», билеты тут же раскупались. Три вечера подряд в начале января 1999 года студенческий состав собирал аншлаги в театре на 250 мест около начальной школы Флинтриджа. В предыдущие годы интерес к школьным постановкам не впечатлял. Но только не в этот раз. Когда Меган появилась первый раз, аплодисменты не стихали, хотя зрителей и просили охладить пыл.

«Многие ученики пошли на шоу, только чтобы увидеть Меган, – вспоминает Мэнни с улыбкой. – У нее была своя группа фанатов. Несколько парней были в нее влюблены». В конце восьмидесятиминутной постановки зрители провожали Меган и других актеров овациями стоя.

В своих записях она сделала пометку: «Хочу поблагодарить маму, папу, Суши, Оберджин, Дэнни, Бреда, Гейб, всех красивых, потрясающих и ярких девчонок из школы Immaculate Heart, потрясающих парней из Св. Франциска и необыкновенных актеров и всю группу».

Несмотря на успех в «Грехе кровосмешения», больше всего Меган Маркл запомнилась своей ролью сексуальной южноамериканской вампирши Лолы Банана в музыкальной комедии 1955 года «Проклятые янки». Постановку делали в другой католической школе для мальчиков – Лойола Хай-скул в пригороде Лос-Анджелеса, и опять Меган пришлось соревноваться с другими девочками из других католических школ. Окрыленная успехом в «Грехе кровосмешения», она урвала главную роль Лолы Банана. История, основанная на современной трактовке «Договора с дьяволом», рассказывает о соблазнительной Лоле, ее сделке с дьяволом и попытке развратить бейсбольного фаната Джо Харди. Меган произвела фурор, когда в длинных атласных перчатках и украшенном блестками гимнастическом купальнике пронеслась по сцене с дерзким номером в стиле бурлеск «Чего хочет Лола».

«Это было просто ВАУ, – вспоминает один из зрителей. – Она нереальная, я помню, как сидел и думал: “Ничего себе, эта девочка из Immaculate Heart”. Она исполнила блестящий номер, танцевала шимми, это не смотрелось пошло, она исполняла свою роль. Это было мило и одновременно ВАУ. Эта девочка – звезда».

В другое время в другой стране что-то подобное произошло с обычной скромной студенткой Кейт Миддлтон, прошедшей по подиуму в тонком платье-халате поверх бикини на показе мод в колледже. Принц Уильям, наблюдавший шоу из первого ряда, прошептал соседу: «Горячая штучка». И завертелся королевский роман. Во время этой постановки Меган открылась для учителей и одноклассников с другой стороны. Обычно веселая, но вдумчивая, зрелая и собранная,

Меган продемонстрировала эротический номер, который стал откровением.

После шоу ее учитель теологии Мария Поллия и бойфренд пошли за сцену и преподнесли ей букет красных роз. Очень трогательный момент. Меган была счастлива от того, что получила эту роль, она расплакалась. «Ой, не надо было», – рыдала она, потрясенная моментом. Мисс Поллия вспоминает: «Она играла много ролей и всегда была неотразима. На этот раз она была звездой. Той ночью родилась звезда».

Наверно, было логично, что на выпускной в средней школе Immaculate Heart в апреле 1999 года, проходивший в гостинице Intercontinental, теперь Omni, ее сопровождал мальчик из Лойола Хай-скул. Меган и ее кавалер Жанкарло Боккато, теперь менеджер по недвижимости, смотрелись блестяще, танцуя щека к щеке. Они были, по наблюдениям фотографа Джона Длуголецки, «звездной парой».

Она была и звездой учебы. Ее выпускная церемония в июне 1999 года, проходившая в Голливуд-боул, стала еще одной возможностью блеснуть. Отсюда она вышла с огромным количеством блестящих призов, врученных ей за ее интеллектуальную, артистическую и благотворительную деятельность. Она получила «Приз по изобразительному искусству Банка Америки», а также «Приз клуба Нотр-Дам в Лос-Анджелесе», была награждена грамотой «Национальной студенческой программы достижений выдающихся темнокожих студентов», а также выиграла награду за курирование молодых студентов.

Меган воздержалась от идеи изучать театральное искусство, чтобы разбить клише, что девочка из Калифорнии начинает учиться и все равно возвращается к своим корням в Голливуде.

Будущее выглядело блестяще. Как она и предсказывала тремя годами ранее, ее приняли в Северо-Западный университет, где она планировала изучать английский, чтобы развивать свои писательские навыки. Меган воздержалась от идеи изучать театральное искусство, чтобы разбить клише, что девочка из Калифорнии начинает учиться и все равно возвращается к своим корням в Голливуде, не попробовав себя на другом поприще. Она добилась успеха во многих сферах, поэтому многие полагали, что она найдет себя в политике или в праве. Все знали, что она не упустит своего шанса по жизни и принесет обществу пользу. Слово «благородный», которое она использовала, чтобы рассказать о себе в ежегоднике, и ее выбор цитаты, относящейся к бывшей первой леди Элеоноре Рузвельт, чтобы описать ее фотографию средних лет, ярко передают ее всестороннюю личность. Она написала: «Женщины как пакетики с чаем – они не понимают, насколько они сильны, пока не попадут в горячую воду».

Как вспоминает ее преподаватель театрального искусства Жижи Перро: «Я не была уверена, по какому пути пойдет Меган, потому что ее также интересовала гуманитарная деятельность. У нее доброе сердце, она впитала в себя философию школы, что нет ничего, что мы не могли бы сделать, казалось, она полностью сконцентрирована на своем будущем».

Через несколько лет после окончания колледжа Меган вернулась в свою альма-матер. Поболтала со своими старыми учителями и поделилась последними новостями. «На связи, милая», – сказала Жижи Меган, когда та уходила. На что она с горечью ответила: «Не хотелось бы возвращаться, пока я не добьюсь того, о чем мечтаю».

Сотрудники и студенты Immaculate Heart знали, что это дело времени, несмотря на то, что в те дни начинающая актриса все еще боролась, чтобы найти отправную точку в грязном Голливуде, и работала официанткой в ресторане отеля Беверли-Хиллз, чтобы оплачивать занятия по актерскому мастерству.

Ты можешь сказать «Привет»?

Лето, да и сама жизнь были для Меган простыми. Она только что окончила школу Immaculate Heart, собиралась в Северо-Западный университет, поэтому наполняла свое последнее лето в Лос-Анджелесе яркими воспоминаниями, а затем собрала чемодан, чтобы отправиться на учебу вдали от дома. Она начинала новую жизнь. Никто из ее одноклассников или просто знакомых не собирался в Северо-Западный университет, и она была уверена, что произведет отличное впечатление. Ортодонты, которых она посещала последние годы, исправили дефекты прикуса, и теперь она могла широко улыбаться, чувствуя себя уверенно.

Как только Меган исправила улыбку, она разослала в некоторые студии свои снимки крупным планом. Так как осенью она уезжала в Чикаго, самое лучшее, на что она могла надеяться, – работа на один-два дня в клипе или в короткометражке, которые снимали недалеко от города. Она уже заработала около 600 долларов за двухдневные съемки в клипе Тори Эймос «1000 океанов», которые проходили на парковке в пригороде Лос-Анджелеса. Меган в синем топе на лямках с глубоким декольте появилась в толпе, внимательно изучая стеклянный ящик с извивающейся внутри и поющей Эймос. Это как сценическое искусство, но только с музыкой. Четырех-с-половиной-минутное видео, срежиссированное Эриком Иферганом, достигает кульминации в сцене с бастующими детьми, которых водометами разгоняет конная полиция, и музыкальной репризой мятежей в Лос-Анджелесе.

Именно в видеоклипе Эймос самые преданные поклонники Меган заметили первое публичное проявление характерного жеста Меган: время от времени откидывать рукой волосы с лица.

В те же выходные она приняла участие в кастинге для других съемок, на этот раз в клипе Шакиры. Это должно было стать танцевальным соревнованием и в корне отличалось от концепции клипа Эймос. Лучшая подруга Меган Нинаки «Никки» Придди должна была отвезти ее на кастинг, а потом они собирались по магазинам купить что-нибудь новенькое для студенческого приема Северо-Западного университета в отеле Beverly Hilton. Эта встреча стала ее первой возможностью познакомиться с однокурсниками и произвести первое впечатление. В тот день Меган и Никки планировали прогуляться, поснимать улицы Лос-Анджелеса и самих себя на новую камеру Никки.

Кастинг на клип Шакиры прошел не так успешно, как рассчитывала Меган. Было безумно весело танцевать, но после она призналась Никки: «Я горю, я так нервничала, что готова была свалиться, пока танцевала».

Она знала, что ее выступление не принесет ей гонорар в 600 долларов как профессиональному танцору, но надеялась на небольшой дополнительный заработок. Здесь обещали меньше денег и необременительные съемки, но должно было быть весело. В ожидании результатов Меган повстречала девушку, с которой познакомилась во время съемок клипа Тори Эймос. Здесь они виделись последний раз – Меган не перезвонили.

После забега в торговый центр Меган и Никки решили прокатиться по Лос-Анджелесу на микроавтобусе Дории марки Volvo и с номером MEGNMEE, и Меган постоянно комментировала все, что видела по пути, так как Никки отвечала за камеру. Подружки отпускали комментарии в сторону парней нетрадиционной ориентации в Западном Голливуде: «Можно по улицам ходить раздетыми, и никого это не заинтересует». Они навели камеру на женщину, которой, похоже, только что ввели коллаген в губы, они восхищались домами на Беверли-Глен и особняками на Беверли-Хиллз.

Когда Меган вернулась домой к матери, первым делом примерила свой наряд для встречи студентов в Beverly Hilton. Она имела представление, как хотела бы выглядеть в университете, и решила остановиться на монохромном наряде, черно-сером, цветовая гамма, которая сделает ее образ стильным, загадочным и одновременно подтянутым. Меган остановила выбор на юбке-карандаш, топике и белой открытой блузке, которую она использовала как жакет. Примерно в таком же офисном прикиде спустя десять лет она сыграет роль Рэйчел Зейн.

Меган хотела запомнить это лето только с хорошей стороны, но были и неприятные моменты. Они плохо ладили с отцом, и она старалась его избегать. Появился эмоциональный барьер, Меган переехала к матери и не приезжала к отцу, даже чтобы забрать свою почту. Эта ситуация сбивала ее друзей с толку, так как они знали, что Меган – объект отцовского обожания, и не понимали, что происходит. Он никогда не относился попустительски к своим отцовским обязанностям. Дети всегда вовремя делали домашнюю работу, несмотря ни на какие обстоятельства. Мать Меган была большим приверженцем ограничений. Несмотря на то, что она могла потанцевать с Меган и друзьями под музыку и обсудить макияж, она была строже ее бывшего мужа. Меган могла вить из него веревки. Ивон часто рассказывала историю, которая произошла перед Рождеством, когда Меган просматривала каталог с ювелирными украшениями и подыскивала себе кольцо, которое Том-старший обещал ей подарить. Она дразнила свою старшую сестру, что, что бы ни купил ей отец, Меган получит подарок дороже, так как она была его любимым ребенком. Таким образом, первое время друзья воспринимали конфликт между отцом и дочерью как временный разлад. Но это было не лучшим вариантом расставания перед отъездом в колледж.

Кроме того, что она уезжала из родного дома, она еще и расставалась со своей «названной» сестрой Нинаки Придди, которая была ее лучшей подругой с тех пор, как они научились ходить. Меган и Никки сдружились в Little Red School House, проводя бесчисленные ночевки вместе, резвясь в бассейне современного дома родителей Никки в Северном Голливуде. Они оставались близки, когда перешли в школу Immaculate Heart, подруги путешествовали по Европе с родителями Никки Далтоном и Марией и младшей сестрой Никки Мишель. Никки настолько полюбила Париж, что следующим летом уехала учиться в Сорбонну. Когда они прилетели в Лондон и позировали перед Букингемским дворцом, они и подумать не могли, что однажды Меган пройдет через эти черные кованые ворота. Новая жизнь, а вместе с ней и расставание приближались, и они старались как можно больше времени проводить вместе, смеясь и вспоминая добрые времена.

Меган осмотрела свою комнату в общежитии и начала распаковывать чемодан. Она поселилась в новом корпусе North Mid-Quads, неподалеку от Kappa Kappa Gamma. Она еще не решила, займется ли поиском жилья – американская система, при которой студенты обходят все общежития, выбирают, которое им больше подходит, и надеются, что им позволят там остаться, – или же просто объединится со своими однокурсниками. Первые недели учебы оказались непростыми: студенты соревновались, старались себя показать, боролись с гормонами и возбуждением, пытались сориентироваться и физически, и психологически. Без друзей и даже знакомых из дома Меган с ее компанейским характером было непросто, и пришлось поработать, чтобы найти друзей.

Когда они прилетели в Лондон и позировали перед Букингемским дворцом, они и подумать не могли, что однажды Меган пройдет через эти черные кованые ворота.

Ее самолюбие было подорвано. Она выросла в «плавильном котле» – Лос-Анджелесе. Ее школа Immaculate Heart была сообществом девочек разного цвета кожи и разных национальностей. Теперь же она обнаружила, что несмотря на то, что университет находился в городе Эванстоне, всего в нескольких милях от Чикаго, он был преимущественно белым. Афроамериканцы составляли треть населения города, но всего 5 процентов из них были студентами. Еще меньше было студентов смешанной расы. Поэтому ее внешность обращала на себя внимание.

Спустя всего неделю после начала учебы, когда Меган изучала расписание занятий по своему основному предмету – английскому языку, – соседка по общежитию подошла к ней с вопросом: «Говорят, у тебя мама черная, а отец белый, это так?»

Меган слегка улыбнулась и кивнула, почувствовав себя дискомфортно. «Они в разводе?» – продолжила соседка. Меган опять кивнула. Девушка кинула ей понимающий взгляд: «Ну да. Это логично». Меган почувствовала укол. Ехидное замечание глубоко ее ранило. «Что логично?» – поинтересовалась она. Естественно, она поняла подтекст: распад смешанного брака неизбежен. Эта беседа навсегда осталась у нее в памяти, и спустя годы она о ней рассказывала в статье, которую написала для журнала Elle в 2015 году.

Лос-Анджелес был огромным многонациональным пузырем, а здесь Меган столкнулась с узколобым и устаревшим провинциальным мышлением.

Лос-Анджелес был огромным многонациональным пузырем, а здесь Меган столкнулась с узколобым и устаревшим провинциальным мышлением. Это был не первый и не последний раз, когда она слышала грубые высказывания в свой адрес или становилась предметом насмешек на почве расовых предрассудков. А так как она светлокожая, многие студенты даже не понимали, что она мулатка, поэтому часто Меган чувствовала себя не в своей тарелке, когда рядом отпускали расистские шутки или высказывали ограниченные мнения. Описанная выше ситуация врезалась ей в память, показав, как другие видят ее, ее семью и ее культуру. «Мое самое сильное воспоминание о Меган – это ее глубокое чувство достоинства, – вспоминает профессор Харви Янг. – Она была вдумчивая и не понаслышке знала, что такое предрассудки и дискриминация».

Но Меган была слишком сильной, чтобы опустить руки, и она умела оттягиваться по полной. Теперь, когда она не была под неусыпным оком матери, она стала сильнее краситься и экспериментировать со светлым цветом волос. Она выбрала Kappa Kappa Gamma и была принята в это общежитие, где было полно девочек – «интеллектуальных штучек». Член KKG Мелания Идальго замечала: «Нас объединяло то, что все мы были увлеченными, амбициозными и влюбленными в свое дело». В сообществе ее приняли очень тепло, назначили председателем отдела подбора кадров, где она отвечала за прием новых девочек в клан KKG. Как общительной, уверенной и четкой девушке, эта роль ей однозначно подходила. Иногда она была немного навязчивой, некоторые студенты, как вспоминает Энн Мид, считали ее чересчур самоуверенной. Но большинство вспоминают ее жизнелюбие и ее «яркую, динамичную, собранную натуру».

В качестве члена сообщества она также принимала участие в танцевальном марафоне университета – одном из наиболее крупных студенческих благотворительных мероприятий в Америке. Год, когда в марафоне приняла участие Меган, был первым с момента появления мероприятия в 1975 году, когда роль ведущей доверили даме, хотя и совместно со студентом мужского пола. Хотя теперь марафон уже не был гонкой на выживание времен Великой депрессии, Меган провела тридцать часов на ногах, день и ночь, и это помогло ей сбросить набранные килограммы – ведь теперь она иногда выпивала, питалась в столовой продуктами с большим содержанием крахмала и время от времени по ночам посещала круглосуточный «Бургер Кинг».

Несомненно, это мероприятие имело для многих студентов и другую цель – найти себе пару. Таинственная и сдержанная, Меган считалась выигрышной партией. Как правило, она встречалась с хорошо одетыми латиноамериканцами, например Луисом Сегурой, но во время учебы в университете ее вкусы изменились. Ее первым молодым человеком стал Стив Лепор, точеный, белокожий, шести-с-половиной-футовый второкурсник-баскетболист из Огайо. При его росте Меган рядом с ним чувствовала себя малышкой. Ее отношения с Лепором возвысили ее в глазах других членов KKG, которые «удивились, что она отхватила такого горячего парня». «Они хорошо смотрелись вместе», – вспоминает бывшая однокурсница. Но их отношения были недолговечны. На старших курсах первоклассная звезда баскетбола получил приглашение в команду университета Уэйк-Форест в Уинстон-Сейлеме, в Северной Каролине. Прощай, Меган, привет, профессиональный баскетбол.

Ее отношения с Лепором возвысили ее в глазах других членов KKG, которые «удивились, что она отхватила такого горячего парня».

Хотя они и были внешне идеальной парой, они были очень разные. Из-за спортивной карьеры Стиву приходилось отказываться ходить на вечеринки, возвращаться домой рано, а вечер перед игрой они вообще не проводили вместе. Меган же была тусовщицей, она наслаждалась свободой от родителей, выпивала и возвращалась поздно.

Да, она рассталась с молодым человеком, зато сдружилась с двумя людьми, которые на всю жизнь стали ее очень близкими друзьями.

Во время урока литературы, когда обсуждали работу афроамериканской писательницы Тони Моррисон, она впервые познакомилась с Линдси Джилл Рот, миниатюрной блондинкой из Латтингтауна, Нью-Йорк, богатого пригорода Лонг-Айленда с многомиллионными домами, возвышающимися над Ойстер-Бей. Ее родители были юристами, но мать уже была на пенсии. В отличие от друзей Меган в Immaculate Heart, Линдси была еврейкой. Обе девушки умные, забавные, уверенные в себе, они вместе учились, ходили на вечеринки и дискотеки и без устали болтали по ночам.

Ее второй лучший друг не мог сильно от них отличаться. Сын пасторов, Ларнелль Квентин Фостер был ярким, совершенно удивительным афроамериканцем, который скрывал то, что он гей, от своей семьи и друзей, открылся он только Меган. Меган и Ларнелль вместе посещали занятия в Школе коммуникаций после того, как она сменила свой профильный предмет с английского языка на театральное искусство и международные отношения. Выбор двух основных предметов связан с тем, что она не была уверена, продолжать ли карьеру в политике и дипломатии или же превращаться в звезду экрана. Хотя последнее и было своеобразным шаблоном, у нее была неплохая компания – Уоррен Битти, Стивен Кольбер, Зак Брафф и Дэвид Швиммер, – все они изучали торговлю в университете. Ларнелль ничем не мог ей помочь с выбором, но видел, что она больше тянулась к Голливуду, а не к Госдепартаменту. Эти двое посещали абсолютно все мероприятия, начиная со студенческих постановок и заканчивая авангардными программами, обожали обсуждать театральную структуру и язык пьес, а также и сами постановки, тем временем Меган снималась в короткометражках своих однокурсников. Периодически она сбегала с занятий на кастинги в телевизионной рекламе.

По выходным Меган часто ходила на обед к Ларнеллю, друзья пробовали разные рецепты, в том числе последнее увлечение Меган – индийскую кухню.

Семья Фостеров обожала Меган за ее тонкое чувство юмора и лучезарную улыбку. Она даже приняла их приглашение пойти с ними в церковь. «Если бы мама настояла, конечно, я был бы с Меган, – говорил он. – Она говорила, что очень любит Меган, и я ей поддакивал». Но он знал, что разобьет матери сердце, если ей станет известно, что он гей. Меган была его прикрытием, а он составлял ей компанию и везде сопровождал ее, поэтому многие парни ему завидовали. «Как у тебя это получилось?» – спрашивали они. «А я не позволяю себе лишнего», – отвечал Ларнелль Daily Mail.

Лучшие друзья Меган отражали двойственность ее натуры – инакомыслящая, эксцентричная и независимая афроамериканка и белый профессионал.

Их присутствие помогало ей исследовать и интегрировать обе стороны ее личности, преобразовывать это по мере становления ее характера.

Меган очень любила возвращаться в Лос-Анджелес на каникулах, не только из-за погоды, но и из-за того, что это был такой многоплановый город, где голубоглазые блондины были в меньшинстве. Как она узнала впоследствии, образ толерантности и принятия был лишь внешней оболочкой, которая легко распадалась.

Меган вспоминает историю, как они с мамой ходили на концерт. Пока Дория медленно припарковывала автомобиль, другой нетерпеливый водитель обозвал ее словом на букву «н». Меган вспыхнула, кожа покрылась испариной от гнева и горечи за Дорию. Она посмотрела на мать, в ее глазах были слезы. Меган прошептала только: «Все в порядке, мам». Но все не было в порядке. Домой они ехали молча, кровь пульсировала у Меган в ушах, пальцы Дории впивались в руль.

То, что она воспитывалась в смешанной семье, стало отправной точкой в дискуссиях, которые Меган, семь ее одноклассников и их преподаватель истории и театрального искусства Харви Янг вели во время занятий, посвященных афроамериканским пьесам, их значению, их вкладу в историю. Меган, балансирующая между двумя сообществами на протяжении всей своей жизни, была в курсе, как люди относятся к вопросам расы, различиям в цвете кожи и идее непохожести. Янг говорил: «У нее было очень необычное понимание того, что значит жить в расовом теле, которому уделяют больше внимания и воспринимают иначе за счет предрассудков обществ, в которых они существуют».

Именно занятия Янга выявили двойственную позицию Меган в обществе. Позже она вспоминала: «Впервые я смогла назвать своим именем чувство слишком светлое для темного сообщества и слишком разноплановое для белого сообщества».

Ее опыт в университете, как в классе, так и за его пределами, и самокопание сослужат ей хорошую службу, вооружив ее внутренней и внешней силой, когда она пыталась постичь гладкую и неуловимую структуру Голливуда.

Впервые я смогла назвать своим именем чувство слишком светлое для темного сообщества и слишком разноплановое для белого сообщества.

К началу третьего курса стало понятно, что если Меган останется на прежнем месте, получит лучшее образование. Ради забавы она записалась на курс промышленного производства, где ее профессор цитировал текст «Маленького принца» французского классика Антуана де Сент-Экзюпери. Как позже она писала в своем блоге The Tig: «Очевидно, это был странный выбор, но в конце дня я сделала главный вывод: для меня были важны самореализация и мотивация, которые я до сих пор применяю при решении вопросов». Так как у нее было свободное время, и она до сих пор не выбрала, чем заниматься после университета, она решила получить опыт международных отношений. Она знала, что ее дядя Мик Маркл работал специалистом в коммуникационной системе на правительство США – в семье поговаривали, что он работает на ЦРУ, правительственную шпионскую организацию. Она обратилась к нему за помощью в трудоустройстве. «Если я смогу, то помогу тебе, Меган», – ответил он. И он помог. Дядя Мик нажал на некоторые рычаги, и несмотря на то, что Меган поздно направила свое резюме, на это никто не обратил внимания, наоборот, всех впечатлили ее успехи в учебе и дядин авторитет. Вскоре ей сообщили, что ее взяли на шестинедельную практику в качестве младшего пресс-атташе в американском посольстве в Буэнос-Айресе, в Аргентине. Для двадцатидвухлетней девушки перелет из Лос-Анджелеса в Буэнос-Айрес стал настоящим приключением. Она присоединилась к группе из 28 должностных лиц и гвардейцам в американском анклаве. Перед началом работы ей рассказали о расположении зданий комплекса и самом городе, безопасность была на первом месте. Молодую студентку предупредили, чего избегать, что делать в экстренной ситуации и по каким номерам звонить. Основная, жизненно важная информация. С приближением годовщины трагедии 11 сентября американским посольствам по всему миру, в том числе в Буэнос-Айресе, был присвоен оранжевый код безопасности, второй по величине уровень.

По большей части ее ежедневная жизнь была заполнена рутиной и скучными офисными звуками, документацией, ответами на телефонные звонки и составлением писем. Как настоящий командный игрок, она впечатлила своих наставников увлеченностью делом и манерой поведения.

Она была старательным работником, выполняющим скучную и неинтересную работу быстро и эффективно. Ее наставник Марк Крищик, теперь уже на пенсии, вспоминает ее как девушку, с которой приятно работать и которая выполняла свои функции с точностью и изобретательностью.

Ходили слухи, что у нее был роман с морским пехотинцем, у которого было задание охранять территорию посольства. Но достоверно известно, что она обожала испанскую кухню и шумную ночную жизнь города.

4 августа 2002 года был ее двадцать первый день рождения, и ей разрешили поехать вместе с конвоем, который сопровождал финансового секретаря США Пола О’Нила в его предвыборной поездке по Южной Америке. Это было поощрение. Однако очень скоро это поощрение превратилось в суровое испытание.

Она ждала в автоколонне, когда секретарь О’Нил приземлился в аэропорту Эсейса в пятнадцати милях от центра Буэнос-Айреса. Совсем недавно Аргентина в результате дефолта получила долг в размере 141 миллиарда долларов, и ни Международный валютный фонд, ни Американское правительство не собирались предоставлять ей помощь. Перед отъездом из Вашингтона О’Нил заявил, что народ Южной Америки должен иметь такую действующую политику, чтобы быть уверенными, что «помощь не утекает по чьим-то личным счетам в швейцарских банках». Хотя его целью была политическая элита, растаскивающая миллиарды долларов по личным банковским счетам, несчастные мужчины и женщины с улиц обвинили Соединенные Штаты в экономическом крахе. После приземления примерно в пять часов дня О’Нил с кортежем отправился на встречу с президентом Эдуардо Дуальде, главой временного правительства. О’Нил, конечно, готовился к тому, что будет непросто, но даже он запереживал, когда митингующие люди с плакатами окружили конвой. «Я запомнил свой прилет, потому что протестующие с транспарантами окружили лимузин. Это была запоминающаяся поездка», – позже невозмутимо рассказывал он.

Младший пресс-атташе была в ужасе, вспоминая это как самый страшный момент в своей жизни. Что еще больше настораживало, так это не только приближающаяся годовщина 11 сентября, но доклады разведки о том, что исламские военные организуют группировку в Южной Америке. Меган и так была очень насторожена, поэтому можно представить, как она испугалась, когда толпа рассерженных протестантов окружила машину.