Текст книги "Дорога к убийству"

Глава 2

– Я с таким нетерпением ждал пасхальных каникул, – проворчал Алан Маркби, хмурясь на ожиревшего юнца, прошмыгнувшего мимо с опасно наклонившейся кружкой пива, – а теперь ты сообщаешь, что рядом остановился недотепа Смайт.

– Эй, – воскликнула Мередит, – я ему запретила давать тебе прозвища, поэтому лучше не называй его недотепой! Фактически он очень славный и добродушный. Надо только привыкнуть к его чувству юмора.

– Действительно надо? Ладно, постараюсь. На мой взгляд, это ходячая катастрофа. Он оказывает дурное влияние на все вокруг, и особенно, должен сказать, на тебя, когда ты попадаешь в его силовое поле. Настоящий Иона[2]2
  Библейский пророк Иона считался человеком, приносящим несчастья.


[Закрыть]. Припомни, как он сдал тебе свою квартиру и вернулся без предупреждения, потому что его объявили персоной нон грата в какой-то стране. Тебе пришлось съехать и жить с Урсулой Греттон в фургоне с прицепом на месте археологических раскопок, по колено в грязи и среди мертвых тел, между прочим. Потом он сломал ногу, и ты…

Мередит всплеснула руками:

– Остановись, пожалуйста. Он не нарочно ногу сломал. И из страны его выслали не за личный проступок, а по общепринятой практике взаимных плевков. Мы высылаем ихнего, они нашего. Случайно подвернулся Тоби. Жаль, что он тебе не нравится, но это старый друг…

– Я не говорю, что не нравится, – перебил ее Маркби. – Согласен, симпатичный малый. Просто навлекает всякие беды. На службе тоже?

– Знаешь, он отличный работник. Сознательный, добросовестный, всеми силами старается помочь людям. Сейчас старается помочь кузену. Никогда не отвернется от того, кому нужен. По-моему, в этом смысле такой же, как ты.

– Ха! – воскликнул Маркби, онемев на мгновение от дьявольски коварного удара.

В четверг вечером они поехали за город в паб на берегу реки, сели за столик у окна, наблюдая за заходом солнца, бросавшего золотисто-красные блики на водную рябь.

– Похоже на блестящую мишуру, которую ты покупал для украшения самодельных рождественских открыток, – заметила Мередит. Она надеялась, что Алан не станет возражать против Тоби, хотя энтузиазма не ожидала и приготовилась. В любом случае отступать она не привыкла. – Ты не встречался с Джереми Дженнером?

– Насколько помнится, нет. Слышать слышал. Поместье Овервейл знаю. Знал тех, кто жил там много лет назад. Красивое место. На нынешнем рынке безусловно дорого стоит. Нам с тобой не по карману. Видно, Дженнер живет на широкую ногу. – Маркби поднял бокал, допил вино. – Кофе хочешь?

– Да, пожалуйста.

По крайней мере, кажется, он согласен поговорить.

– Сейчас закажу у бармена. Я быстро.

В отсутствие Алана Мередит откинулась на спинку стула, смахнула с лица густые темные волосы и огляделась. Паб очень старый. Не редкость для Котсуолда, усеянного подобными заведениями. Другие постройки сносят, перестраивают, используют для иных целей, а деревенские пабы вечны, хоть и меняются определенным образом. Сами деревни меняются. Богатые шишки живут в коттеджах, предназначавшихся некогда для сельских работников, просто пристраивают ванные комнаты и рабочие кабинеты. Потомки первых жителей изгнаны в многоквартирные новостройки. Новым обитателям требуется оригинальный паб, но со всеми удобствами. Поэтому, чтобы не потерять привлекательность, почти все пабы превратились в квазирестораны. Конечно, есть разница. Одни ограничиваются минимальным меню, другие, вроде этого, фактически отвергли роль заведения, куда заходят лишь выпить и пообщаться. Хотя, если честно, многие харчевни и пивные строились при постоялых дворах на старых проезжих дорогах, предоставляя кров и еду усталым и разбитым путникам, переступавшим порог на нетвердых ногах. Теперь, можно сказать, вернулись к традиции.

Все это Мередит изложила вернувшемуся Алану.

Он улыбнулся:

– Считается, что здесь останавливались средневековые паломники, направлявшиеся на юго-запад в Гластонбери[3]3
  По преданию, близ городка Гластонбери находятся могилы легендарного короля Артура и королевы Гвиневры, а также развалины аббатства, основанного евангельским Иосифом Аримафейским.


[Закрыть].

– Неужели такой старый?

Молодой бармен подал кофе, а когда ушел, Маркби спросил как бы между прочим:

– Значит, миссис Элисон Дженнер получает неприятную корреспонденцию?

– Да. Может, ты сам посмотришь? Знаю, письмо уже в местной полиции, но Тоби надеется на твою помощь в решении проблемы.

Сообщение встречено неблагосклонно. Алан постарался проглотить замечание, готовое сорваться с уст, всплеснул руками, хлопнул по столу ладонями и прошипел:

– Это не его проблема, правда? Это проблема вышеупомянутой леди. Можешь объяснить своему драгоценному Смайту, что я обыкновенный кадровый полицейский, а не какой-нибудь Филип Марлоу? Если миссис Дженнер хочет поговорить со мной о проблеме, готов выслушать. Только просьба должна исходить от нее. Ты удивляешься, что твой друг Смайт меня раздражает? Конечно, раздражает. Не сомневаюсь, что он обладает всеми прекрасными качествами, какие ты ему приписываешь. Но вспомни старую пословицу: благими намерениями вымощена дорога в ад.

– По-моему, это несправедливо, – упрямо заявила Мередит.

Маркби пристально посмотрел на нее. Когда она отстаивает свое мнение в споре (а она всегда отстаивает, поэтому словесные перепалки с ней служат прекрасным умственным упражнением), то вздергивает подбородок и выпячивает нижнюю губу. Смешно и прелестно. Хочется поцеловать. Однако нельзя целоваться посреди ресторана. Свободные беспечные души целуются, только он не из них.

– Н-ну, – осторожно начал Алан, зная, что придется уступить, но не желая слишком скоро сдаваться, – если миссис Дженнер ко мне обратится и я соглашусь посмотреть, то исключительно для того, чтобы в пасхальные праздники не встречать твой укоризненный взгляд и не выслушивать соответствующие комментарии. Не делай такой обиженный вид. Я достаточно хорошо тебя знаю – ты не отступаешь. Кстати, надеюсь, вам с Тоби не взбредет в голову дикая мысль о самостоятельном дилетантском расследовании!

– Тоби это совсем ни к чему, – пробормотала Мередит, избегая прямого ответа.

– Мне тоже. Это дело полиции. Я не отказываюсь обсудить его с Дженнерами, но надеюсь, Тоби с кузеном не рассчитывают, что удастся решить вопрос в десять минут. Одним махом, и прочее. Поиски авторов подметных писем бывают очень долгими. Мы тратим время на проверку каждой подозрительной личности в округе, а это оказывается милейшая старушка, которая живет с мопсом и каждое воскресенье ходит в церковь.

– Я что-то в этом роде и сказала Тоби. Они наверняка не ждут легких решений. – Мередит сделала глубокий вдох и бросилась с головой в омут. – Завтра мы приглашены на ланч в Овервейл. Я, конечно, не дала ответа, пока тебя не спрошу.

– Ох, большое спасибо.

– Обещала утром позвонить, сообщить.

Алан сморщился, смахнул со лба непослушную прядку светлых волос и вздохнул:

– Значит, в прошлое заглянуть не успею. Не люблю работать вслепую. Конечно, ты мне пересказывала со слов Тоби, однако хотелось бы просмотреть то дело об убийстве, отметить, за что мог зацепиться незваный друг Элисон Дженнер по переписке. Ну ладно, скажи, что придем в любом случае. Хорошо понимаю, в каком они состоянии. – И добавил после паузы: – По-моему, похоже на первый этап спланированного шантажа.

– Тоби говорит, что денег не требуют. Элисон подтверждает. Она получила пять писем, четыре сожгла. Везде одна и та же угроза открыть ее тайну.

– Почему письма вечно сжигают? – раздраженно буркнул Маркби. – С опозданием являются в полицию, сообщают об анонимках, мы спрашиваем: сколько? Ежатся, не хотят говорить, наконец, признаются, что много, все порваны, выброшены, сожжены. Чаще всего сожжены. Что делать без вещественных доказательств?

Он забарабанил по столу пальцами, взгляд устремился вдаль.

– Если угроза скандальной огласки реальна и цель автора – подорвать положение Элисон в обществе, почему просто не разгласить ее тайну? Зачем писать письма? Шепни на ухо нужному человеку, и все. В одном твой Тоби прав. Слухи распространяются по деревням, как лесной пожар.

– По его словам, Элисон именно это пугает. Она полагает, что автор сначала заставит ее попотеть, потом осуществит угрозу. По-моему, это свидетельство истинной ненависти. Но Тоби утверждает, что Элисон дружелюбная безобидная женщина. – Мередит обратила внимание на отстраненный взгляд Алана, зная, что за ним последует взрыв. И точно.

– Безобидная женщина, которую обвиняли в убийстве?! Мы с тобой уже смотрим на дело по-разному. Ты говоришь о ненависти, а я думаю о вымогательстве. Когда у людей столько денег, как у Дженнеров, тут просматривается мотив. Автор денег пока не просит, однако непременно попросит. Доведет супругов до кондиции. Когда впадут в полную панику и крепко попадут к нему в лапы, предложит откупиться, и бедняги ухватятся за предложение. Только один раз не откупишься. С них потребуют еще, и еще, и так далее. Я все-таки придерживаюсь теории шантажа.

– Тогда не похоже на старушку с мопсом, которая для развлечения строчит соседям анонимки, – тихонько сказала Мередит. – От запугивания до вымогательства большой шаг.

– Правда. Но иногда начинаешь с одной целью, а потом совершенствуешь оригинальный план.

– Возможно, – серьезно заметила Мередит, – Дженнеры предпочли бы шантаж. Легче стерпеть, что кто-то хочет выманить у тебя деньги, чем то, что кто-то тебя ненавидит и с радостью мучает. – Она глубоко вдохнула. – Они даже не понимают, как автор писем на них вышел… на Элисон, во всяком случае.

– Возможно, не такая хитрая загадка. Судебный процесс описывался, широко освещался. Любой мог наткнуться на репортажи. В том числе автор писем.

– Но как он догадался, о ком идет речь? По словам Тоби, Элисон тогда носила фамилию Харрис. А последние десять лет она Дженнер. Что связывает Элисон Харрис с Элисон Дженнер? Даже если в каком-то журнале были репортажи со снимками и автор оттуда черпал информацию, за двадцать пять лет люди меняются. Элисон сейчас сорок восемь, а тогда было двадцать три.

Маркби выслушал возражения и кивнул:

– Вполне справедливо. Инспектор Винтер из бамфордской полиции человек добросовестный, наверняка сделает все возможное насчет писем. Но будет несказанно рад передать следствие представителям регионального управления, отчасти потому, что поиски шантажиста – если это шантаж – требуют слишком много сил и времени. А еще потому, что персонами вроде Дженнеров сильно интересуются таблоиды. Богатый муж, молодая жена с темным прошлым… Кстати, Дженнер был раньше женат? По прикидкам, ему перевалило за пятьдесят на момент свадьбы с Элисон.

Мередит потерла нос.

– Не знаю. У Тоби спрошу.

– Пойдем дальше, – продолжил Маркби. – Сам Дженнер вполне мог нажить врагов за время своей долгой успешной карьеры. В бизнесе не достигнешь вершин без определенной жестокости. Возможно, кто-то пытается достать его через жену.

– Вообще-то он страшноватый, – признала Мередит. – По словам Тоби, в принципе хороший, только привык командовать.

– И не любит таких ситуаций, когда просто не знаешь, что делать… Ясно, – кивнул Алан. – Хорошо. Пообедаем с ними, послушаем. Я утром позвоню Винтеру, изложу свои планы. Не могу действовать у него за спиной. Попрошу также быстро меня уведомить о результатах криминалистического исследования письма. Для меня вопрос в том, кому поручить дело об анонимках, если им займется региональное управление. Жалко, что Дэйв Пирс теперь на другом конце графства и вряд ли к нам вернется. Конечно, на его месте Джессика Кемпбелл…

– Я ее знаю? – нахмурилась Мередит.

– Едва ли. Недавно прибыла вместо Пирса. Если посчастливится, станет неплохим членом команды. Вроде сообразительная. Наверняка уцепится за это дело. Только тут нужна осторожность. В подобных случаях вечно выскакивают неприятные сюрпризы.

– Могу поспорить, – с неожиданным озорством вставила Мередит, – старику Джереми Дженнеру не понравится, что такую ответственность возложили на женщину.

Маркби в ответ улыбнулся тигриной улыбкой.

– Старику Джереми, как ты его называешь, придется примириться, что если я берусь за расследование, то я и командую!

– Стой спокойно! – приказала Джесс Кемпбелл. – Не вертись.

– Тогда скорей. Свет уходит.

Аппарат щелкнул, одновременно сработала вспышка.

– Готово.

– Наконец-то! – Молодой человек спрыгнул с подиума, наблюдая, как сестра прячет камеру в холщовую сумку, которую закидывает на плечо. – Пришлешь мне снимок?

– Конечно. Папе и маме тоже отправлю.

Садившееся солнце коснулось голов, волосы вспыхнули одинаковым рыжим пламенем. Они всегда были похожи. Все сразу понимают, в чем дело. «Что значит быть близнецом?» – спрашивают у них с младенческих лет.

Джесс часто отвечает: «Не знаю, что значит не быть близнецом, поэтому не могу дать ответа».

Хотя иногда грустно быть близнецом. Они зашагали по каменистой дорожке к машине Джессики.

– Замечательно, что ты вырвался на пару дней, – вздохнула она. – Но уже уезжаешь…

Слово повисло в тихом вечернем воздухе. В кустах справа что-то зашуршало, почти под ноги выпрыгнул маленький кролик, побежал, перескакивая через кочки, наконец белый хвостик исчез в овраге.

– До норманнского завоевания в Англии не было кроликов, – сообщил Саймон. – Знаешь?

– Это из разряда тех фактов, которые люди выкладывают в неловких паузах за скучным обедом, – хмыкнула Джесс. – Кролики приплыли на кораблях Вильгельма Завоевателя?

– Их завезли, чтобы разводить на мясо. Кроликов ели только богатые. За кражу кролика предусматривалось суровое наказание. – Саймон ухмыльнулся. – Голова битком набита бесполезной информацией.

– Никогда не знаешь, – возразила сестра. – Не угадаешь, когда что пригодится.

– Не пригодится, когда сидишь в душной палатке, гоняешь мух, изо всех сил успокаивая вопящих младенцев.

Вновь настало молчание.

– Не стану говорить, до чего мне не хочется, чтобы ты уезжал, – сказала наконец Джесс. – Знаю, какое ты делаешь важное и нелегкое дело. Я навидалась жутких кошмаров на службе в полиции. Ты, работая с беженцами, видишь картины в сотни раз хуже.

– Конечно, это угнетает, – согласился брат. – Надеюсь, никогда не перестанет. Только на месте некогда переживать. Поминутно что-то происходит, слишком много событий, каждый раз принимаешь решение или импровизируешь. Ничего другого для себя не желаю. Чувствую себя виноватым, выпросив две недели отпуска. Впрочем, получил возможность кое с кем здесь поговорить, объяснить, с чем мы имеем дело.

– Я тебя видела утром по телевизору. Хорошо поработал.

Саймон криво усмехнулся:

– Спасибо. Кажется, больше боюсь телекамер, чем шайки так называемых солдат с мачете, которые выскакивают из зарослей, требуя у нас наркотиков.

Джессика содрогнулась:

– И поэтому, среди многого прочего, я ужасно боюсь за тебя.

– Слушай, – сказал Саймон, – если я буду об этом думать, то не смогу работать. Полагаю, ты тоже. Особенно когда в субботу вечером сидишь в патрульной машине, глядя, как хулиганы бьют стекла и колотят друг друга.

– Больше не приходится. Когда только пришла в полицию, отработала свою долю.

– Знаю. Ловишь теперь настоящих, серьезных преступников. Мама с папой гордятся тобой беспредельно.

– Правда? Не надо гордиться, пусть просто признают. Знаю, папа желал бы мне «не столь опасной профессии», а мама решительно не понимает, зачем я в полиции. Папа против полицейской карьеры не возражает, хотя видит меня за компьютером в отдельном кабинете, – вздохнула Джессика. – Не поверишь, но иногда я из-за компьютера не вылезаю.

– Они тобой гордятся, – настаивал Саймон, – можешь мне поверить! – И добавил: – Временами я тоже.

– Временами?.. – Она бросила на него притворно-возмущенный взгляд.

– Чтоб нос не задирала! – Он дотянулся, взъерошил короткие темно-рыжие волосы сестры.

– Жирный шанс для полицейского, – горестно вздохнула Джессика.

– Ах! Слышу жалобную нотку, – нахмурился Саймон. – Не понравилось на новом месте?

– Мне моя работа нравится. Надеюсь, понравятся и коллеги, как только перестанут рассказывать о предшественнике. Знаешь, что получается, когда в трудовом коллективе женщина заменяет любимого всеми мужчину? На каждом шагу цитируют высказывания того самого Дэйва Пирса. Словно он самый популярный полицейский в истории, да к тому ж еще местный. Такой просто не мог ошибаться!

– Эй! – воскликнул Саймон.

– Знаю, склочничаю, только это от нервов. Разумеется, виду не подаю.

– Я полагаю, все и так понимают. А босс? Суперинтендент… как его… Мальтби?

– Маркби. Я его редко вижу. Еще один супермен, чище Пирса. Его тоже без конца цитируют. Я встречалась с ним на минуточку по прибытии. Кажется, ничего, не совсем обычный полицейский.

– Не совсем? А какой? С переломанным носом регбиста, с проницательным прищуром?

– Не знаю, играет ли он в регби. Нос не переломан. Сам довольно симпатичный, высокий, светловолосый, с примечательными голубыми глазами. Без прищура.

– Господи помилуй, – охнул Саймон. – Надеюсь, ты на него не запала? Это сильно осложнило бы дело.

– Безусловно, поскольку он скоро женится. Только я на него не запала. Просто при первой встрече он слегка меня поразил. Я ждала обыкновенной приветственной беседы вместе с лекцией о снижении уровня преступности и необходимости вовремя представлять рапорты. А было больше похоже на собеседование с директором неплохой школы. Кстати, как мне стало известно, он окончил хорошую школу. Но хотя вел себя очень мило, не хотелось бы с ним поссориться. Выразил надежду, что мне здесь понравится, удастся найти приличное жилье, и, похоже, одновременно очень точно меня оценил. По-моему, крутой, как кирзовый сапог, но только никому этого не показывает. – Джесс помолчала. – Он меня даже напугал.

– У тебя все будет хорошо, – заверил брат, взяв Джессику за руку. – У меня тоже.

Небо на миг затмила стая скворцов, направлявшаяся к ближайшим деревьям. Джесс посмотрела на Саймона, который запрокинул голову, провожая птиц взглядом.

– Я слишком часто бывал в таких местах, где птицы слетаются к мертвым телам на земле, – тихо пояснил он.

Она прикусила губу. Они молча дошли до машины и поехали, прыгая по ухабистой колее. У выезда на шоссе увидели паб на другой стороне, приветливый, с гирляндой из разноцветных лампочек на фасаде под шиферной крышей.

– Выпьем? – предложил Саймон. – Знаю, копы на службе не пьют, да ведь ты сейчас не на службе.

– Не на службе, но за рулем.

– Ну ладно, по рюмке? Или, если предпочитаешь, посиди с томатным соком, погляди на меня.

Джесс с усмешкой свернула на стоянку и, уже приготовившись вылезти, вдруг воскликнула:

– Ох, нет, только не здесь!

– Почему?

– Невозможно… верней, я зайти не могу. Видишь вон тот БМВ? Это машина Маркби.

– Точно? – Саймон вгляделся в лобовое стекло.

– Номера узнаю. Нас среди прочего учат запоминать номера. Если не возражаешь, не стану пить томатный сок на глазах у суперинтендента.

– Может, он там с невестой? Не любопытно взглянуть?

– Нет, – отрезала Джессика. – Я не любопытная. Ты, по-моему, тоже, старый проныра!

– Даже не знал, – вздохнул Саймон, глядя на сестру с жалостью, – что у копов такая нелегкая жизнь.

«Ты многого не знаешь о жизни копов», – подумала, но не сказала Джесс.

Глава 3

Первое впечатление от поместья Овервейл оказалось для Мередит неожиданным. Поднявшись на холм и спустившись в долину по лесистой местности, они внезапно очутились на вершине крутого подъема, откуда открывалась расстилавшаяся внизу равнина. Пейзаж тут и там был усеян пронзительными желтыми пятнами рапсовых полей. Сурепка растет по обочинам, кивая лимонными головками проезжающим автомобилям. В низком закрытом месте буйно цвели в саду вишни и сливы. Руководствуясь начерченной Тоби картой, Алан свернул в сторону на дорогу чуть шире с безобразным покрытием, оставив позади живописные виды и углубившись в лесную тень.

Попрыгав по ухабам и кочкам, машина снова вырвалась на открытый простор. Глазам предстала ошеломляющая картина. По ту сторону долины на возвышении стоял Овервейл-Хаус – белая прямоугольная георгианская постройка, сверкавшая среди зеленых полей и темных лесов. На лугу мирно паслись лошади, солнце бросало вокруг ослепительные блики. Мередит затаила дыхание. Алан съехал на обочину, они вышли, остановились на склоне, оглядывая прекрасный вид.

– Озеро, – указал Алан на пляшущие на воде вспышки. – Не очень большое, как видишь, искусственное. Устроено где-то в начале девятнадцатого века для лодочных прогулок и развлечения гостей.

– Ты-то, конечно, знаешь дом и поместье, а мне посмотреть не терпится. – Мередит пригладила растрепанные ветром волосы.

– Попросишь Дженнеров. Наверняка охотно покажут, – довольно сухо ответил Алан.

Мередит взглянула на него:

– Извини. Не следовало тебя впутывать.

– Не извиняйся, пожалуйста. – Усмехнувшись, Алан тряхнул головой. – На тебя не похоже. В любом случае извинений не требуется. Если выявится шантаж, дело все равно ляжет ко мне на стол. В определенном смысле я даже рад пораньше приступить.

Мередит сказала:

– Прелестный дом, и общая картина, и все остальное… Словно какой-нибудь сказочный заколдованный замок.

– Добрая или злая колдунья его заколдовала? – тихо молвил Алан. Мередит посмотрела на него с удивлением, он улыбнулся и поддразнил ее: – Не сильно похоже на дом викария в Бамфорде.

– Нет. Такого мы себе не можем позволить… тем более содержать. Да нам и не годится. Дикая глушь. Но, по словам Тоби, его кузен сколотил кучу денег. Будь я миллионершей, как Дженнер, купила бы. А ты?.. В любом случае, когда дом викария будет отделан, получится не так уж и плохо. Хоть с этим не сравнится.

Они вернулись к машине и поехали дальше, под горку, по равнине и опять по лесу. Дом скрылся из вида. После очередного подъема деревья поредели, показался коттедж из красноватого камня. Высокие ворота открылись предположительно специально перед гостями. Маркби провел машину между высокими каменными пилонами.

По всему судя, подъездная дорожка была проложена лет двести назад с расчетом произвести впечатление на визитеров, прибывающих в экипажах. Сначала стала видна только часть фасада, который прикрывали прямые ряды каштанов с обеих сторон, стоявших словно на страже. И лишь в последний момент глазам предстал изящный, не слишком большой особняк идеальных пропорций, с высокими узкими окнами, в которых отражалось весеннее солнце.

– Кажется, – сказала Мередит, кивая на портик с колоннами, – дверь сейчас распахнется, и оттуда выйдут сестры Беннет.

Полукруг перед домом засыпан гравием, из-под колес брызнули камешки. Дверь действительно распахнулась, и вышли двое – однако не сестры, а мужчины.

Тот, что помоложе, легко узнаваемый, бросился вперед с приветствиями.

– Как мило с вашей стороны! – затряс Тоби руку суперинтендента. – Мы страшно благодарны, вся семья!

– Алан приехал только послушать, – поспешно предупредила Мередит, уже видя на лице Маркби зачатки отчаяния.

– Нам и надо, чтобы кто-то послушал, – объявил Тоби.

– Инспектор Винтер в Бамфорде наверняка выслушал, – сухо заметил Маркби. – Рад снова вас видеть, – вежливо добавил он.

– А, Винтер… – Тоби высокомерно отверг инспектора. – Славный малый, только набит по горло инструкциями. Позвольте представить моего кузена Джереми.

Дженнер приблизился во время этой краткой беседы. Мередит с любопытством отметила, что он выглядит именно так, как она представляла. Высокий, со стройной фигурой – видимо, благодаря посещению дорогого частного оздоровительного клуба, – густые седые волосы аккуратно подстрижены, из-под кустистых бровей пристально смотрят глубоко посаженные глаза. Впрочем, низкий голос приветлив, манеры приятные.

– Могу лишь повторить слова Тоби. Мы вам чрезвычайно признательны. Неприятное дело. Хочется разобраться, как вы понимаете. Я согласен, инспектор Винтер человек надежный, однако не знаю, полностью ли он представляет себе возможные последствия.

Алан прав, подумала Мередит. Дженнер тоже боится, что это прелюдия к шантажу.

Их провели в просторный холл, где прибывших встретили старый черный лабрадор и миловидная женщина среднего роста. В пышных светлых волосах просвечивает первая седина, однако посеребренные пряди мягко сливаются с остальными. Возможно, в старости она мало изменится внешне. Женщина с готовностью улыбнулась, хоть и немного нервно.

– Моя жена Элисон, – объявил Дженнер, и какой-то отголосок в тоне, смягчившийся ястребиный взгляд, внезапно вспыхнувший теплом, сказал Мередит об их отношениях все, что требовалось. Она догадалась, что он глубоко любит жену. Возможно, она не просто партнерша, а средоточие всей его жизни. Если так, то муж полон решимости уберечь ее от любого вреда ради своей любви и не позволит неизвестному автору писем нарушить драгоценный домашний покой, который так много значит для самого Джереми.

На пороге собственного брака Мередит видит здесь что-то очень трогательное и одновременно пугающее. Агата Кристи в одном из своих романов описывает, как тяжело быть любимой. Умница Агата! Еще вспомнилось, что в том самом романе бремя любви приводит к убийству.

Прошли в гостиную, полную воздуха, где встретились с четвертой персоной.

Тоби ни о ком больше не упоминал. Мередит никого больше не ожидала. Но, увидев девушку, стоявшую у камина в стиле Адама[4]4
  Адам Роберт (1728–1792) – один из крупнейших британских архитекторов, автор прославленных интерьеров загородных особняков.


[Закрыть], предположила, что это и есть причина его стремления напроситься в Овервейл.

Элисон привлекательна, в молодости наверняка поражала воображение, но эта девушка прекрасна идеальной классической красотой. Предположительно лет двадцать. Безупречная кожа, прямой нос, округлый подбородок, полные, чуть выпяченные губы. Густые длинные пепельные волосы заплетены от висков в две тонкие косички, уложенные вокруг головы. Остальные зачесаны назад и струятся по спине водопадом. Таких женщин писали мастера итальянского Возрождения. Впечатление усугубляет надетая поверх джинсов свободная блуза из какого-то летящего материала, гофрированная на груди. Мередит, как ни странно, сочла сочетание удачным, хоть и не совсем допустимым. Что-то двойственное есть в самой девушке. Она чувствует себя как дома в уютной гостиной и одновременно опасается незнакомых гостей. В ясном, твердом взгляде то ли презрение, то ли высокомерие.

– Здравствуйте, – сказала она низким гортанным голосом. – Я Фиона.

– Моя дочь, – с откровенной гордостью пояснил Дженнер.

Да, есть чем гордиться, подумала Мередит без того взрыва эмоций, который испытала при знакомстве с женой. Сразу видно, что это дочь Дженнера. Та же манера откровенно оценивать чужих людей, не стараясь замаскировать этот факт. Богатая, избалованная, самоуверенная красавица. Головная боль для самых опытных учителей.

Впрочем, вот и ответ на другой вопрос: Дженнер был женат раньше. Во время беседы в китайском ресторане Тоби упомянул, что Элисон и Джереми женаты всего десять лет. Чем закончилось дело с первой супругой – смертью или разводом?

Гостям предложили выпить в прелестной гостиной и проводили к ланчу в огромную эдвардианскую оранжерею. В доме наверняка есть парадная столовая, значит, догадалась Мередит, неформальная обстановка выбрана не случайно. Все чувствуют себя свободно, языки развязываются. Покончив с едой, вернулись в гостиную, куда был подан кофе в высшей степени респектабельной домоправительницей средних лет.

– Неужели кто-то до сих пор так живет? – шепнула Мередит Алану.

– О да… – пробормотал он, и она на него посмотрела. Обманчивая расслабленность. Видно, что оценивает окружающее и присутствующих с такой же зоркостью, как Дженнер их оглядывал по приезде.

– Хорошо, – резко бросил Джереми, допив кофе. Поставил чашку на полированный столик, отодвинул от себя подальше тонкий фарфор. – Приступим к делу.

Это речь председателя совета директоров, однако откровенная, честная. В конце концов, они сюда приехали с определенной целью, не просто насладиться изысканным ланчем. Мередит с интересом смотрела на Фиону, сидевшую в кресле со слегка скучающим выражением. Значит, осталась и слушает то, что, судя по всему, уже слышала раньше. Что бы ни сказали Джереми с Элисон, ничто ее не удивляет, хоть Тоби уверял, будто никто не знает о старой печальной истории. Знают как минимум четверо из шести человек, собравшихся в гостиной. Многим ли еще известно? – с тревогой подумала Мередит.

– Вам известны подробности, Алан? Тоби рассказывал? – Джереми не терпелось подойти, по его мнению, к главному: что по этому поводу собирается сделать полиция.

– Э-э-э… нет, пожалуй, – протянул Маркби, не желая, чтобы его подгоняли. – Об угрожающем письме известно. Я успел перемолвиться лишь парой слов по телефону с инспектором Винтером. Насколько понял, исследование переданного вами письма ничего полезного не принесло. Автор грамотный, им движет сильная злоба.

Элисон сморщилась и уставилась на руки, сложенные на коленях.

Фиона хрипловато спросила:

– Ничего нельзя сказать по шрифту и прочему?

Алан ей улыбнулся:

– С тех пор, как пишущие машинки ушли в прошлое, ничего, к сожалению. Понимаю, о чем вы говорите. Шрифт старых машинок стирался со временем, возникали характерные особенности. Конечно, по письмам с наклеенными вырезками из газет можно установить издание. Но мы живем в компьютерном веке, наш автор имеет доступ к компьютеру с принтером. Бумага стандартная, продается в каждом канцелярском магазине. Самоклеящийся конверт из такого же магазина. Марка тоже самоклеящаяся, лизать ее не надо, в отличие от старых марок. У детективов много претензий к почтовым конторам. Никакого материала для анализа ДНК, никаких отпечатков, потожировых следов и прочего.

– На окраине Бамфорда есть один канцелярский магазин, – подсказал Дженнер.

– Верно. Нынче повсюду есть. Все это можно купить в любом месте по всей стране. Даже если конкретный сорт поставляется в конкретную торговую сеть, подобные магазины продают тысячи пачек в неделю, часто в больших коробках по две с половиной тысячи листов. У меня дома такая стоит.

– Но автор очень осторожен, правда? – задумчиво проговорила Мередит. – Не оставил никаких следов… Все обдумал заранее. Купил самоклеящиеся конверты и марки. Обыкновенную писчую бумагу, которая закупается оптом. Методично, не правда ли? Все спланировано.

Наблюдавшая за ней Элисон содрогнулась при последних словах.

– Да, он осторожен, – кивнул Алан. – Не собирается нам помогать.

– Значит, по-вашему, это мужчина? – уточнил Дженнер, насупив косматые брови.

– Я бы не сказал. Мы говорим «он» просто для удобства.

Фиона, накручивая на палец длинную светлую прядь, неожиданно спросила:

– Чего он хочет?

Истинная дочь своего отца, заключила Мередит. За проницательными глазами кроются проницательные мозги. Догадывается, что причина кампании против мачехи – не только злоба. Тоже подозревает шантаж?

– Не узнаем, пока сам не скажет, – ответил Маркби. – Возможно, единственная цель – испугать и расстроить вас. Возможно, он за молчание потребует денег. Возможно, еще обдумывает варианты.