Текст книги "Жизнь в подарок"

– Спасибо, но нет. И по правилам хорошего тона я вполне могу отказаться от второго танца.

– А может, выпьем по бокалу вина? Можем этот танец пропустить.

Но она снова покачала головой:

– Очень приятно было с вами познакомиться, мистер Савас. Спасибо, что были добры к моей сестре. И спасибо за танец. Мне… понравилось.

Это она сейчас засомневалась или ему только так показалось? Прежде чем Ник ответил себе на этот вопрос, Эдди протянула руку и вежливо пожала его руку, которую он протянул в ответ.

– Доброй ночи.

«Нет!»

Он этого не сказал. К счастью, губы его остались плотно сжатыми. Но в голове у него промелькнула тысяча вещей, которые он мог сказать, чтобы ее удержать, продлить это мгновение.

Его удивило то, как сильно ему хотелось это сделать. Он не привык к таким сильным чувствам. Они ему не нужны.

Переспать с ней – да, этого он хотел. Но задержать ее, чтобы с ней просто поговорить? В этом не было никакого смысла.

Поэтому он сунул руки в карманы брюк и кивнул:

– Доброй ночи, миссис Дэлей. Спасибо за танец.

Она отвернулась, и он не смог сдержаться:

– Если когда-нибудь все же захотите взглянуть на то, как я все перестроил у себя в спальне, миссис Дэлей…

Она резко обернулась, сверкнув на него своими зелеными глазами.

Сердце в груди Ника подпрыгнуло. Он нацепил свою самую призывную ухмылку. Эдди отвернулась, откинула назад голову и исчезла в толпе. А вот он отвернулся, только когда она совсем скрылась из вида. Ему было до странности грустно.

Надо было ему сразу уйти в свою комнату. Уже почти полночь. Свой долг он выполнил. Он отметился. Даже потанцевал. Никто ничего не скажет, если он сейчас уйдет. Но он не ушел. Он беспокойно топтался на краю танцпола. Он был выбит из колеи. Он был на взводе, он мучился жаждой, вспоминая, как хорошо Эдди Дэлей вписывалась в его объятия.

– Черт.

Он резко повернулся и пригласил первую попавшуюся женщину на танец. А почему нет? Он же уже танцевал сегодня. Это будет то же самое, только еще раз.

Но это было совсем не то же самое. Женщина совсем не была похожа на Эдди Дэлей. В ней не было отстраненности, на смену которой пришло бы ощущение, что все в жизни хорошо и правильно, как это было с Эдди. Вместо этого женщина прижалась к нему изо всех сил и губами пощипывала ему подбородок. Она не столько танцевала, сколько елозила по нему, пока, наконец, музыка не кончилась и Ник не смог ее от себя отцепить.

– Еще танец? – промурлыкала женщина.

– Нет, я на сегодня уже натанцевался, – твердо сказал он.

Отступив на шаг, он почувствовал, как кто-то сзади дотронулся до его предплечья.

– Рада это слышать, – услышал он вдруг у себя за спиной женский голос.

Ник резко развернулся и потрясенно уставился в серо-зеленые глаза Эдди Дэлей. Она спокойно взяла его под руку и ослепила улыбкой:

– Потому что я только что решила, что я очень хочу посмотреть на то, как вы там все перестроили.

Глава 2

Брови Ника поползли вверх. Пульс его участился. И хоть его либидо с восторгом готово было принять ее предложение, его мозг говорил ему: «Минутку».

– Передумали? – спросил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало нетерпение.

Эдди заулыбалась еще шире:

– Да.

Голос ее звучал твердо и ясно. Но в глазах мелькнул огонек, которого раньше он не видел. Это сейчас в ее голосе прозвучало то же отчаяние, которое он слышал в тоне ее сестры? Ник прищурился. Ресницы ее затрепетали, улыбка стала еще шире и светлее. Да, это отчаяние. И еще вызов. Теперь он это видел. Но он понятия не имел, что или кто тому причиной. Он осторожно выдохнул, потом обвел ее взглядом от развевающихся волос до пальцев ног в чулках. Он хотел снять с нее чулки.

Интересно, она ему позволит? Как бы там ни было, нет ничего плохого в том, чтобы отвести ее к себе в спальню. Так? Ник решил, что он это выяснит.

Он накрыл ее руку своей и улыбнулся ей в ответ:

– Да, конечно. – Потом он повернулся к блондинке, с которой танцевал. Она все еще стояла рядом, а он о ней совсем забыл. – Спасибо за танец, – вежливо сказал он. – Доброй ночи. – Потом обхватил пальцы Эдди и повел ее туда, где они познакомились.

– Дверь там.

– Туфли, – сказал он и нырнул под стол, потом взглянул на Эдди. – Вы же не хотите их надевать?

Она засмеялась, смех ее был более пронзительным, чем до этого. Что-то и правда произошло.

– Нет, не хочу, – сказала она.

Ник засунул туфли в карманы так, что торчали только каблуки, потом предложил ей руку. Эдди положила руку ему на локоть и царственно пошла с ним рядом с высоко поднятой головой, напряженно глядя прямо перед собой. У двери они столкнулись с Моной в окружении мужчин, которые всегда толпами толклись вокруг нее. Эдди на них почти и не взглянула, зато захлопала ресницами и одарила Ника очаровательной улыбкой.

Что бы ни заставило Эдди вернуться, это как-то связано с ее матерью.

«А может, это как-то связано с ним?» – подумал вдруг Ник, когда Мона обратилась к стоящему рядом с ней мужчине. Мужчина смотрел на Эдди и хмурился.

Он был ровесником Ника. Светловолосый, красивый красотой юного Роберта Редфорда, лицо его показалось Нику знакомым, но вспомнить, как его зовут, он не мог. Он точно актер. Сегодня тут пруд пруди актеров, друзей Деметриоса. Мужчина резко перестал хмуриться, на лице его появилась обаятельная ухмылка, и он сделал шаг им навстречу:

– Эдди! Сколько лет сколько зим. Я так обрадовался, когда Мона сказала, что ты здесь.

Пальцы Эдди инстинктивно сжали его руку, но она улыбнулась в ответ.

– Я здесь ненадолго, – сказала она, не останавливаясь. – Мы как раз уходим.

– Но мы ведь еще не потанцевали.

Улыбка не сходила с лица Эдди, но Ник заметил, как сжались ее губы.

– Рада тебя видеть, Кайл. Доброй ночи.

– Тогда увидимся утром, – сказал Кайл.

Они уже прошли мимо него и были на пути к двери, когда Эдди бодро спросила – достаточно громко, чтобы часть собравшихся это услышала:

– В каком крыле ваша комната?

Ник был почти уверен, что слышал, как несколько человек тихонько ахнули от изумления. Его брови взметнулись вверх, но он не менее энергично ответил:

– Я покажу. – Он чарующе улыбнулся ей и придержал дверь, пока она выходила.

И только когда дверь за ними закрылась, Эдди как-то вся осунулась. Но она тут же взяла себя в руки, распрямила спину и уверенным шагом пошла дальше. И остановилась, только когда они оказались в обшитом ореховым деревом коридоре, вдали от залы, где проходил прием.

– Спасибо, – сказала она не так радужно, как раньше, но и без истерических ноток в голосе тоже.

Нику это понравилось:

– На здоровье.

Она вдруг побледнела, и он спросил:

– Может, вам нужно присесть?

Она устало ему улыбнулась, но покачала головой:

– Со мной все в порядке.

И все же сейчас она совсем не была похожа на ту Эдди Дэлей, которая пришла на помощь сестренке.

– Я чего-то не знаю? – спросил он.

Она посмотрела на свои ноги в чулках, потом потерла одну ногу другой. В конце концов она подняла на него глаза и поморщилась:

– Боюсь, моя мать предприняла неуклюжую попытку кое с кем меня свести.

– С тем блондином, который за стрижку долларов сто заплатил?

Эдди явно удивилась, потом вздохнула и кивнула:

– Да.

– Он вас не интересует? – Ник сам удивился тому, как приятно ему это слышать.

– Нет! – сказала она с убежденностью, далекой от безразличия. Похоже, она и сама это поняла, потому что тут же пробормотала: – Он меня не интересует. Просто… просто я боялась, что она выкинет что-то в этом духе.

– Ваша мать?

Эдди кивнула.

– Она часто пытается вас с кем-нибудь свести?

– Она мне на это намекает.

– И вам не по нраву сватовство?

– Не по нраву, – ровным тоном ответила Эдди. Больше она ничего не сказала по этому поводу, и он уже думал, что она сейчас сменит тему, но она вздохнула: – Она хочет, чтобы я снова начала встречаться с мужчинами.

– Снова?

Опять она помолчала, словно решала, что говорить, а что нет, потом оглянулась и нетерпеливо спросила:

– Ну, и что вы там перестроили?

Он вздернул брови:

– Вы правда хотите посмотреть?

– А вы правда что-то перестроили? Или просто флиртовали с моей сестрой?

– Перестроил. И я не флиртовал с вашей сестрой. Она сама предложила пойти и посмотреть.

– Но вы же меня пригласили…

– С вами я флиртовал. – Ник не стал ждать ее реакции, просто схватил ее за руку и повел в башню.

Она шла молча. Ник тоже ничего не говорил. Он пытался правильно оценить ситуацию, понять, использует ли она его, просто чтобы избежать неприятной встречи, или она нацелена на что-то гораздо более интимное.

Он знал, чего бы ему хотелось. А чего хочет она, он узнает позже. Он остановился и открыл дверь в крыле восточной башни. Перед уходом он приглушил свет, и сейчас Эдди заглянула прямо в полумрак.

– Сомневаетесь? – спросил Ник.

– Нет. – Она помолчала, потом повернулась и посмотрела ему в глаза. – А вы?

Этот вопрос застал Ника врасплох.

Он спал с другими женщинами после смерти Эми. Ведь с тех пор прошло уже восемь лет. Но это ничего не значило. Это был зуд, жажда, которую он утолял. Но только с женщинами, которые относились к этому так же. Он внимательно посмотрел на женщину рядом с собой и задумался о том, как относится к этому Эдди Дэлей. Ведь она даже на свидания не ходит. И тут он понял, что она все еще смотрит на него в ожидании ответа.

Ник быстро прочистил горло.

– Нет, – твердо сказал он.

Эдди улыбнулась – не так, как она улыбалась матери или мужчине по имени Кайл. Она улыбнулась искренне, и от этой улыбки его окатило волной желания.

Он хотел еще таких улыбок. Он хотел ее.

– Давайте я покажу вам, что я перестроил. – Он начал говорить о здании и его особенностях. Но через некоторое время понял, что она изумленно смотрит на него широко распахнутыми глазами. – Что?

– Вы правда в этом разбираетесь?

Ник засмеялся:

– Это моя работа. Поэтому я здесь.

– Я думала… свадьба…

– Я приехал не на свадьбу. Я приехал реставрировать восточную башню.

И вдруг ее лицо осветила та самая улыбка, которую он так жаждал видеть.

– Как чудесно! – воскликнула она. – Показывайте. Расскажите мне все.

Сначала он думал, что она говорит из вежливости, но она слушала с интересом, задавала вопросы о замке и о проделанной им работе. Она сказала, что в колледже изучала историю и думала, что станет учительницей.

– Учительницей? А стали агентом своей матери-актрисы?

– Порой жизнь очень сильно корректирует наши планы.

Ник не стал вдаваться в подробности. Вместо этого он спросил:

– Вы никогда не хотели стать актрисой?

Она покачала головой:

– Никогда. Этот мир мне чужд.

– Но вы работаете в этом мире каждый день.

– Я работаю в части бизнеса. А не в гламурной части мира кинозвезд.

– Вы не любите мир кинозвезд?

– Он не для меня, – просто сказала она. – Это слишком сложно.

– Что? Актерская игра?

– Не только. Сложнее быть настоящим. Честным. Если все время играешь, кто ты на самом деле? Знаешь ли ты это сам?

«Наверное, ей лучше знать, с ее-то матерью», – подумал Ник.

Видимо, Эдди показалось, что она слишком увлеклась, потому что она пожала плечами и легко сказала:

– Я человек закулисья, вот и все.

– Да. Я тоже.

Она моргнула от удивления, поэтому он добавил:

– Когда я работаю над зданием, важно здание. А не кто делает работу.

Эдди задумчиво кивнула:

– Да. Понимаю. – Она провела рукой по оконной раме. – Вы прекрасно поработали. По крайней мере, я так думаю. Почти не отличишь, где кончается старое и начинается новое.

– Именно так и должно быть.

– С чего вы начинаете?

– Провожу рекогносцировку, – сказал он. – Узнаю, кто построил это здание, когда и почему. Потом живу в нем.

– Так вот почему вы что-то перестраивали у себя в спальне, – ухмыльнулась она. – Значит, вы серьезно?

– Да, серьезно. – Он показал на дверь в дальнем конце коридора. – Моя берлога.

Эдди посмотрела на дверь, потом повернулась к нему и спросила:

– А когда построена башня?

– Она была пристроена к замку в тринадцатом веке. Здесь был наблюдательный пункт и бараки для солдат, призванных защищать замок от атак.

– Атак? – Она широко распахнула глаза. – Но замок же такой маленький. Зачем на него вообще нападали?

– Тогда страна была больше, королевская семья была богата и у них имелись пастбища, источники и реки. Вот только никто не мог завоевать эти земли.

– Я не знала.

– Семья Шэмион правильно выбирала друзей и союзников. У этого места очень богатая история. – Он провел ее по готовым комнатам к дубовой двери в глубине, открыл ее – за ней был зал с кучей лесов. – А здесь мы еще работаем.

– И вы все это делаете сами?

Ник по-хозяйски положил руку на леса:

– Я здесь все начал. Сам сделал несколько комнат, чтобы хорошенько все прочувствовать. А в последнее время я работаю в башне, а здесь работает пара местных умельцев.

Она прошлась по комнате, подмечая, где он заменил балку. Потом провела по ней пальцем и покачала головой:

– На это, наверное, уходит очень много времени.

– Именно поэтому такие здания строились не одним поколением людей.

Она улыбнулась, потом взглянула на него:

– Вы с виду такой современный. Мне сложно представить себе, что вы дни напролет этим занимаетесь.

Его губы изогнулись в ухмылке.

– Ну, в костюме на работу я не хожу.

– Как вы вообще решили, что хотите этим заниматься? Дети обычно хотят стать пожарными или ковбоями.

– Я хотел быть архитектором.

– И заниматься старыми зданиями?

Он пожал плечами:

– Они мне нравятся.

– А новое здание вы когда-нибудь проектировали?

– Один раз, – коротко ответил он.

Повисла минутная пауза, потом Эдди сказала:

– Извините.

– За что?

– За то, что подошла слишком близко.

– К чему?

– К вам. – Она слабо улыбнулась. – Извините, что спросила, как вы решили этим заниматься. Что спроектировали.

– Это не важно.

Она посмотрела на него, вздернув брови.

– Я бы сказала, что это очень важно, – тихо возразила она.

– Так оно и было, – ровным тоном сказал Ник. Тот случай изменил всю его жизнь.

На этот раз она не стала ни о чем спрашивать, докапываться до истины, просто молчала и ждала.

Ник сунул руки в карманы и, глядя куда-то вдаль мимо Эдди, стал рассказывать:

– Я спроектировал дом. Я собирался жениться. И построил его для своей невесты.

Он сам удивился, что сказал это. Он никогда никому про дом не рассказывал.

Эдди издала какой-то тихий звук, но не пошевелилась и ничего не сказала.

– Этот дом должен был быть идеальным. – Голос его звучал хрипло от нахлынувших эмоций. Он хотел, чтобы дом был таким же совершенным, как Эми.

Эми над ним посмеивалась:

– Не глупи. Я далека от идеала.

Но он считал ее идеалом женщины. Женщиной, которая отлично ему подходила.

И он попросил ее рассказать ему, о каком доме она мечтает. С большими венецианскими окнами с видом на Лонг-Айлендский пролив, с витой лестницей, балконом на втором этаже с видом на бассейн с природным ландшафтом. Массивным каменным камином, кухней с большой стойкой по центру, тремя спальнями наверху, хозяйской для них и двумя для их будущих детей. Он изо всех сил старался, чтобы все было так, как она хотела.

– Как душе ее будет угодно, – с горечью сказал он.

– И что? Дом ей не понравился? – тихо спросила Эдди.

Он пожал плечами:

– Ей было все равно. О, она радовалась дому. Но по большому счету она просто хотела выйти замуж. А я все откладывал. Я хотел закончить дом. Хотел, чтобы все в нем было как надо.

Тогда он думал, что это стоит того, чтобы подождать. Он ошибался. Он сжал зубы. Он мог бы столько времени провести с ней, вместо того чтобы носиться с этим домом.

– Что произошло? – мягко спросила Эдди.

– Она умерла.

Он сказал это просто. Он не смотрел на Эдди. Ее это не касается. Это касается его. И Эми.

Эдди долго ничего не говорила. Да и что она должна была сказать? И что на него нашло? Зачем он стал вдруг изливать душу женщине, с которой знаком всего пару часов?

– Забудьте, – пробормотал он. – Не надо мне было ничего говорить.

– Ну, я же спросила. – Она коснулась его руки. – Мне очень жаль.

Ему многие выражали сочувствие. Но в голосе Эдди прозвучала неподдельная боль. Он повернулся к ней.

– Вы потеряли ее, – сказала Эдди. – И свое будущее.

– Да. – Никто раньше этого не понимал. Ведь умер не он. Он должен жить дальше. Так все думали.

– Я понимаю, – сказала она.

Он в этом сомневался.

– Спасибо, – все же вежливо сказал он и отвернулся к окну.

– У меня муж умер два года назад.

Ник тут же пораженно посмотрел ей в глаза:

– Я не знал.

– Я не кричу об этом на каждом углу, – легко сказала Эдди, потом слабо улыбнулась. – Вы, наверное, тоже.

– Нет.

Прошли годы, прежде чем он смог разговаривать об Эми с кем-то. Он подумал и спросил:

– Так вот почему вы расстроились из-за сводничества Моны?

Она поколебалась, потом кивнула:

– Да.

Он ее понимал и не смотрел на нее. Она, наверное, сейчас думает о покойном муже, которого она потеряла так недавно.

А он думал о ней – об Эдди.

Он задавался вопросом, что случилось с ее мужем, но не хотел, не мог спрашивать. Она стояла далеко, но он ощущал ее присутствие, чувствовал ее боль, ему хотелось ее утешить, помочь ей забыть обо всем. Хоть он и знал, что забыть такое нельзя.

Он услышал, как она отступила назад, посмотрел на нее – она как-то очень печально улыбалась.

– Мне надо идти, – сказала она. – Я и так уже сунула нос не в свое дело.

Она пошла мимо него к двери, он схватил ее за руку и попросил:

– Не надо. – А когда она на него посмотрела, добавил: – Останьтесь.

Одно слово, произнесенное низким хриплым голосом с таким отчаянным желанием ее удержать, что он сам даже удивился.

Что это было? Просьба? Приказ? Он не знал. Знал только, что не хочет, чтобы она ушла.

Эдди, похоже, тоже удивилась. Губы ее приоткрылись, но она ничего не сказала. Она как будто обдумывала свой ответ.

– Вы еще не закончили экскурсию? – наконец спросила она.

Ник кивнул:

– Вы не видели башню. Я переделываю лестницу, ведущую к парапету, перестраиваю башню и бойницы. Оттуда открывается потрясающий вид. Вы обязательно должны посмотреть. Хотя у вас не очень подходящий для этого наряд.

Она все еще была без туфель.

– Я рискну, – быстро сказала она.

– Я бы отнес вас на руках, но проход слишком узкий.

– Ничего. Я сама.

– Камни слишком жесткие. Подождите, я дам вам что-нибудь на ноги надеть. – Он прошел в свою комнату и принес оттуда шлепанцы. – Они будут вам велики, но это лучше, чем ничего.

Он присел, чтобы помочь ей их надеть, и тут же понял, что для этого ей придется сначала снять чулки.

Повисла минутная пауза. Эдди поджала пальцы ног, потом медленно их распрямила. У Ника вдруг пересохло во рту.

– Давайте я вам помогу, – предложил он и посмотрел ей в лицо.

Ее лицо было в тени, так что трудно было определить его выражение. Но он заметил, как она языком коснулась губ. Потом прикусила губу и застыла.

Он принял это за согласие.

Он неторопливо скользнул ей под платье, чтобы нащупать верх чулок или колготок. Это было чертовски эротично. Чулки у нее, похоже, были шелковые, гладкие и теплые. Он медленно и осторожно провел руками вверх по ее лодыжкам, коленям, бедрам. Ему очень хотелось ее погладить. Он чувствовал, как дрожат ее ноги.

И вдруг она сжала ему голову, запустив пальцы в волосы. Он резко втянул воздух.

– И-извините, – пробормотала она.

Она разжала пальцы, потом, когда его руки скользнули еще выше по ее ногам, снова их сжала, да так, что у него по спине прошла дрожь.

Но это было ничто по сравнению с тем острым желанием, которое нахлынуло на него волной, когда шелк превратился в кружево, а за кружевом он ощутил под рукой ее теплую кожу.

Ник глубоко вдохнул и постарался дышать ровно. Он запустил пальцы под чулок и стянул его вниз, а потом снял. Затем провел по второй ноге. Теперь, когда он знал, какова ее кожа на ощупь, ему еще труднее было изображать безразличие.

И когда он поднимется – если он вообще подняться сможет, – она тоже увидит, что очень активно его интересует.

Поэтому он медленно помог ей надеть шлепанцы, потом начал сворачивать ее чулки.

– Я сама. – Эдди почти выхватила их у него из рук.

Пока она отвлеклась на чулки, Ник поморщился, встал и поправил брюки так, чтобы его реакция была не сразу заметна.

Он прочистил горло.

– Подняться можно вот здесь. – Он взял фонарик со стола и пошел к двери в дальнем конце комнаты. – Будьте осторожны.

Если бы она была осторожна, подумала Эдди, она бы сейчас сидела в своей комнате и читала книгу.

Вместо этого она карабкалась по крутой узкой извилистой лестнице за спиной у мужчины, который только что засовывал руки ей под юбку. Тело ее все еще покалывало от прикосновения его пальцев. А в голове все еще звенело от переизбытка гормонов. И это после двух лет полного и абсолютно добровольного воздержания.

Она старалась не сводить глаз с луча фонарика в руках Ника. Но потом все же отвлеклась и засмотрелась на его ноги.

Вот тут она и споткнулась.

– Ох! – Она протянула руку, пытаясь нащупать стену, но тут Ник резко развернулся и подхватил ее.

– С вами все в порядке? – Он не стал ждать ответа, а так крепко ее к себе прижимал, что наверняка чувствовал, что с ней все в порядке. – Это безумие, – сказал он. – Не надо было вас сюда приводить.

– Со мной все нормально, – сказала Эдди. – Правда.

Если бы она приподняла голову совсем чуть-чуть, то губами коснулась бы его подбородка. Но Эдди ничего не видела. Фонарик остался у него в руке, которой он ее сейчас обнимал. Она чувствовала только, что сердце и у него тоже колотится как бешеное.

– Вы уверены? – спросил он после секундной паузы.

– Извините. Да, я в порядке. Я просто поскользнулась. Идемте дальше.

– Хорошо. Но вы пойдете передо мной. – Он поставил ее перед собой и, приобняв одной рукой за талию, стал светить фонариком на ступеньки.

Он был так близко, что коленями касался ее лодыжек. Затылком она ощущала его теплое дыхание. Своей большой теплой и мозолистой рукой он обхватывал ее пальцы. Когда они танцевали, она задумалась о том, откуда у него эти мозоли. Теперь она это поняла. Она вспомнила, как эти руки скользили по ее ногам. Интересно, что было бы, если бы он дотронулся до самых чувствительных участков ее тела.

Она опять споткнулась. Ник покрепче ее ухватил.

– Осторожно.

– Да. – Эдди, задыхаясь, сделала еще пару шагов. – Я стараюсь.

– Ну вот, – сказал он, когда они дошли до тяжелой деревянной двери.

Ник толкнул ее, и Эдди, ахнув, уставилась на раскинувшееся у нее под ногами сверкающее королевство Мон-Шэмион. Если этот вечер и раньше напоминал ей сказку про Золушку, то сейчас волшебство момента только усилилось.

– В тринадцатом веке все было немного по-другому, – с иронией сказал Ник.

– Но так красиво, – пробормотала Эдди, положила руки на каменную стену и наклонилась посмотреть. – Поразительно. Я живу в Санта-Барбаре. Там, конечно, тоже есть сады, но совсем не такие.

– Таких больше нигде нет. Они единственные в своем роде, – тихо сказал Ник.

Он встал рядом с Эдди, и они вместе молча стали смотреть на волшебную страну внизу. В саду гуляли гости, собравшиеся на свадьбу, до них доносились голоса, смех и звуки вальса. Но все внимание Эдди было сосредоточено на мужчине, который сейчас был рядом. Он стоял очень близко, не касаясь ее, сплетя пальцы. Искоса взглянув на него, она видела, как на лицо его падает лунный свет, играет на точеных чертах.

Эдди хотелось коснуться его руки, поэтому она отвернулась. Она не знала, о чем сейчас думает Ник. На лестнице она могла бы поклясться, что он ощущал ее присутствие столь же остро, сколь она ощущала его. А сейчас он был такой отстраненный. Она повернулась еще раз на него посмотреть. Он тоже как раз повернулся. Их взгляды встретились. И Эдди тут же стало жарко. У нее перехватило дыхание.

Ник прочистил горло, потом выпрямился.

– Здесь становится прохладно. Пойдем обратно вниз? – предложил он это очень вежливо, но Эдди показалось, что она различила в его голосе едва заметную хрипотцу.

Интересно, что это? Желание?

– Я пойду первым, – объявил Ник.

Когда они оказались внизу, она испытала огромное облегчение.

– Это было чудесно. Спасибо, – сказала она, сняла шлепанцы и с улыбкой протянула ему.

Ник не улыбнулся ей в ответ. Черты его лица были напряжены, но через секунду он сумел сложить губы в некое подобие улыбки.

– Ну вот, теперь вы видели архитектурную работу Ника Саваса. Ничего особенного. – Он улыбнулся.

– Это было великолепно, – ответила Эдди.

Их взгляды снова встретились. Отстраненное выражение исчезло с лица Ника. Молчание затянулось.

Наконец Ник сказал:

– Я хочу вас.

Голос его прозвучал хрипло. Она услышала в нем что-то сродни отчаянию. Или раздражению. Ее поразило, что он вот так просто это произнес. В то же время она обрадовалась и сама этому удивилась.

– Это проблема? – легко спросила она.

– А разве нет? – ответил он вопросом на вопрос и вздернул бровь.

– Мы же взрослые люди, – услышала она как со стороны свой спокойный голос.

– Все не так просто.

Эдди непонимающе покачала головой:

– Не уверена, что понимаю.

– Я имею в виду, – твердо сказал он, – что я хочу только этого, и ничего кроме.

– Кроме секса? – спросила Эдди, желая все прояснить.

Он сжал зубы, похоже, его немного смутила ее прямота, и все же кивнул:

– Именно.

«Ну вот и конец всем сказкам», – подумала Эдди.

Но на самом деле она никаких сказок и не ждала. Так почему бы честно и открыто не обозначить условия? Если бы Кайл Роббинс так сделал много лет назад, она бы не ждала, что он на ней женится, в то время как он всего лишь хотел затащить ее в постель.

– Я ни с кем не завожу отношений, – продолжил разъяснения Ник. – Одна ночь. И все.

– Таковы правила? – улыбнулась Эдди.

Ник кивнул.

«Никаких глупостей, никакой романтики, цветов и растоптанных надежд», – подумала Эдди.

– Хорошо, – протянула Эдди, принимая эти условия.

– Вас это не смущает? – удивился Ник. – Вы уверены?

– Ну, я не жду предложения руки и сердца, – резко сказала Эдди.

Ник провел рукой по волосам.

– Это хорошо, – ответил он с явным облегчением. – Потому что я не собираюсь его делать. – Он вздрогнул и покачал головой. – Никогда больше.

– Когда-нибудь вы можете… – начала Эдди.

– Нет, – перебил он. – Никогда.

Эдди не хотела ему этого говорить, но ей было его жаль. Она любила Бена всем сердцем. Но она никогда бы не сказала, что больше не влюбится, не выйдет замуж. Она сказала Моне, что ей это неинтересно. В настоящий момент. Но все может измениться.

– Так что я пойму, если вам это неинтересно, – как раз говорил Ник.

– Мне это интересно, – сказала Эдди. – Одна ночь. Никаких отношений. Я тоже хочу именно этого.

Ник долго вглядывался в нее.

Эдди не моргая встретила его взгляд.

И все же он не двинулся с места.

– Я знаю, что делаю, – с легким раздражением заверила она его. – А вы?

Ник быстро преодолел разделявшее их расстояние и обнял ее. Все ее тело откликнулось. Ее колени подогнулись, губы разомкнулись, и тут же он накрыл их своим ртом. Яростно, жадно, требовательно.

Когда Ник обсуждал с ней правила, он делал это спокойно, без эмоций. Сейчас все было по-другому.

Это был чистой воды инстинкт. Он был мужчиной и хотел женщину. Хотел ее. Да, это на одну только ночь. И это ни к чему не ведет. Ну и что? У нее не было никаких ожиданий. Да и что ей в жизни дали ожидания?

Он не был Беном. Но Бена больше нет.

Он не был Кайлом. И слава богу.

Это Ник. И сегодня – только сегодня – он принадлежит ей. И она не станет об этом жалеть.