Текст книги "Дельфины Перна"

Когда короткие тропические сумерки перешли в полную темноту, когда древесные свистуны начали свое пение, Алеми пожелал дельфинам спокойной ночи.

– Спокойной ночи, – сказал он, забравшись по короткой лестнице на пирс.

– Спасибо за избавление от кровавой рыбы. Спасибо. Хорошо, хорошо, хорошо. Ночь... ночь... спать – и он больше услышал, чем увидел, удаляющиеся силуэты дельфинов, возвращающихся в открытое море.

Еще раз у стаи Афо были хорошие вести, которые можно сообщить всем. Сообщить, что люди избавили их от неприятной кровавой рыбы. О том, что люди не забыли своего долга перед дельфинами. По звуковой связи они слышали другие хорошие новости, что с некоторых кораблей эскорт дельфинов угощали рыбой. Хотя иногда, когда дельфины в открытом море показывали места, где будет самый лучший лов рыбы, корабли оставались равнодушными. Тиллека спрашивали, как научить людей поступать правильно. Ведь дельфины помнят. Почему люди забыли?

Афо могла с гордостью сказать, что ее люди помнят. Нужно было только напомнить и показать, и он достал свое железо и помог. Помощь требовалась намного большому количеству дельфинов, но человек был один и не стоит забывать, что стае и так уже очень очень очень повезло. А еще в Рай-реке у них есть Колокол. Альта и Дар сообщали, что в заливе Монако Колокол еще не установили так, чтобы стая могла в него звонить. Скоро. Тиллек отвечала, что они должны быть терпеливыми. Когда установят Колокол, она приплывет чтобы посмотреть на людей, вернувшихся в свое Первоначальное Место. Возможно, будет так, что среди людей найдется Тиллек, который напомнит людям их часть Договора.

Несмотря на то, что мастер Идаролан, как и все остальные на вчерашней встрече, долго не ложился спать, он перебрался на берег с «Рассветных Сестер» как только солнце показалось над горизонтом, а тихое и спокойное море сделало это маленькое путешествие приятным. Алеми уже ждал его с намерением поговорить и держал чашку дымящегося кла в руке. После Оборотов ранних подъемов стало почти невозможным, чтобы Алеми спал после рассвета.

– Спасибо, молодой человек. Как хорошо, – сказал Идаролан, облизнув губы после первого основательного глотка горячего питья.

Алеми предложил ему корзинку с фруктами и оставшиеся со встречи ломти хлеба.

– Не думал, что получу здесь хоть кусочек, после того как моя команда собрала такие трофеи на столах, – сказал он, жуя хлеб. Он посмотрел на широкие окна холда. – Отличное место вы тут устроили. Такой опрятный двор. Я рад видеть то, что ты совсем не похож на своего отца.

– Хм, кстати о мастере Янусе хм... я полагаю, хм... что ты, мастер Идаролан...

– Не буду упоминать твоих делль-финов твоему отцу? – Идаролан рассмеялся и у него вокруг глаз пролегли глубокие морщины, вырезанные ветром и солнцем. – Вряд ли, хотя мне и нравиться видеть, как иногда человек принимает что-нибудь новое. В особенности тот, кто не любит ничего новомодного.

– Союз людей и дельфинов отнюдь не новомодный... – твердо заявил Алеми.

– Конечно нет, если ты получил свою информацию непосредственно от Айваса, – Идаролан хихикнул. – Мастер-владетель Янус хороший моряк, хорошо готовит учеников, отлично чувствует погоду в Нератском заливе и отменно знает собственную береговую линию, – Идаролан ненадолго замолчал, покосившись на Алеми, – но, как человек, которому нужно принять новую идею – это нет. – Он наклонился и опустил руку в корзинку с хлебом. – Между нами, он не верит, что может быть такое... существо, устройство, подобное Айвасу. Нет, не может быть, чтобы Айвас существовал.

Алеми с улыбкой почесал затылок:

– Почему-то меня это нисколько не удивляет.

– Удивительно, что у Януса и Мави могут быть такие дети, как ты и арфистка Менолли.

– Она – в самом деле неожиданность.

Идаролан бросил на Алеми быстрый взгляд:

– По крайней мере, ты можешь ею гордиться.

– Очень.

– Знаешь ли, ведь это ты причина ее приезда. Однажды она вечером она сказала мне, что у нее никогда не было возможности хорошо тебя узнать, но ты все равно был лучшим из многих.

Алеми повернулся к своему мастеру:

– Она сказала это? Обо мне? – Алеми почувствовал комок в горле.

– Плавание на корабле иногда вынуждает людей говорить то, что они никогда не скажут на твердой земле, – хитро добавил Идаролан. – Давай, приятель, напои меня еще одной чашкой кла и показывай мне своих делль-финов.

– Дельфинов, – рассеяно поправил Алеми, наполняя обе чашки. Он потянулся к ведерку с недоеденным хлебом и пирожными. Со вчерашнего улова у него не осталось никакой рыбы и он был не совсем уверен, будут ли дельфины есть человеческую пищу. Он провел Идаролана по тропинке ведущей прямо от его дома на причал.

Идаролан, так же как и Алеми, по лесенке ловко спустился на плот. Алеми, чувствуя некоторое смущение, взял маленький колокольчик и начал энергично звонить. Последовательность перезвонов «отчет» полетела над мягко колышущимися волнами.

И он и Идаролан вздрогнули, когда два дельфина выпрыгнули из воды рядом с краем плота.

– Какие шустрые, – заметил Идаролан.

– Леми, звонил Коликал! Отчееееет! Афо отчет! – эти слова отчетливо донеслись до обоих людей.

– Киб отчееееет! – послышалось от второго дельфина.

– Честное слово! – благоговейным шепотом выпалил Идаролан. Став на колени на самом краю плота, он пытался проследить за передвижениями дельфинов под водой.

Он отпрянул назад, когда один из них вынырнул прямо перед ним, почти коснувшись носом его подбородка.

– Ыыы звонил?

– Киб? – спросил Алеми, предлагая ему кусок хлеба. – Вы едите человеческую еду?

– Нет рыбы?

– Сегодня утром нет.

– Он отчетливо сказал «Нет рыбы?». В вопросительном тоне! – мягко воскликнул Идаролан, покачиваясь на пятках.

Алеми ухмыльнулся.

– Нет рыбы? – спросил второй дельфин, покачиваясь перед Алеми, который протянул руку, чтобы почесать ему подбородок.

– Почесать? Или вам нужно удалить кровавую рыбу? – Алеми улыбнулся шире, вспомнив, как он рассказывал Идаролану про паразитов.

– И они позволили тебе срезать паразита своим ножом?

– Мне показалось, что они были очень довольны, когда я удалил паразитов. Кажется, я обработал пятерых из этой стаи. А еще я обнаружил, что им очень нравиться, когда их почесывают. Иногда у них кожа облазит, но это нормально. Чешется или у кого-нибудь еще есть кровавая рыба?

– Чешется. Кровавая рыба, – тщательно выговорил дельфин, подняв голову. – Хоррошооо. С другой стороны, – и он повернул свою голову так, чтобы под пальцами Алеми оказалось нужное место.

– Какие он на ощупь? На что это похоже? – спросил Идаролан, дернув рукой.

– Попробуй сам. Позаботься об Афо. Только не касайся дыхательного отверстия – дыхала, а так им очень нравиться, когда чешут лоб и нос.

– Они эластичные, но твердые. И совсем не скользкие, в отличие от рыб.

– Не рыбы. Млекопитающие! – моментально последовал ответ Афо.

– Звезды! – Идаролан утратил равновесие от удивления и бухнулся на плот так, что тот немного погрузился в воду. – Они знают, что это такое!

Алеми захихикал:

– Также как и мы. Теперь ты не сомневаешься относительно их разумности?

– Нет, не сомневаюсь, – согласился Идаролан. – Все эти Обороты восхищался ими, но звуки, которые они издавали, не должны были быть словами, а значит, их никто не слушал! Да, я слышал то, что рассказывали мне спасшиеся, – он покрутил пальцем у виска, повторив старый жест, означавший психическую неуравновешенность, – но, конечно же, тогда они были под большим стрессом, почти утонув; все это, да еще шторм – легко было ошибиться. Но я слышал их сейчас, и ошибка исключена, – он решительно качнул головой. – И что же нам теперь делать, Алеми?

– Отчееееет? – спросил Киб, одним глазом посмотрев на Алеми и растянув свой рот в своеобразной улыбке.

Оба человека громко рассмеялись, и дельфины присоединились к ним, стрекоча и щелкая.

– Коликал? Коликал? – донесся с моря громкий крик, и Алеми с Идароланом увидели еще дельфинов, направляющихся к ним. – Коликал звонил! Коликал звонил!

Идаролан повертел головой по сторонам:

– Они говорят слово «колокол» как-то странно.

– И «Ыыы» означает «ты». А кровьрыба означает паразитов, – Алеми усмехнулся, опять вспомнив, что он сразу не распознал такую общую для всех, морскую опасность. – И еще пара других странных фраз, но я думаю, что если мы будем правильно произносить слова, они научатся говорить как мы. Что я хотел бы сделать сейчас, мастер Идаролан, так это укрепить начинание. Айвас дал мне инструкции, как правильно действовать. Ты можешь использовать колокол на своем судне, чтобы звонить в такой же последовательности, как это делал я, и спросить их об отчете. Айвас говорил, что они знают, где ходят косяки рыбы, где находятся подводные скалы и рифы, какая намечается погода. Мы знаем, что они спасают потерпевших кораблекрушение. Но есть еще много разнообразных задач, которые люди и дельфины могут делать вместе. Гм. «Проверьте корабль на счет моллюсков и пробоин». «Проверьте скорость течения» – Айвас дал мне журналы, которые ввел капитан Джим Тиллек.

– Тиллек! Тиллек! Здесь Тиллек? – закричали дельфины с таким пылом и удивлением, тем самым очень поразив Алеми и Идаролана.

– Нет, Тиллека здесь нет, – сказал Алеми. – Джим, – и Алеми сделал ударением на этим имени, – Тиллек мертв. Давно мертв. Ушел, – дельфины потыкались друг с другом носами и вся группа издала грустный звук. – В любом случае, капитан, – и Алеми улыбнулся, использовав эту рекомендацию, чтобы предупредить другую сильную реакцию дельфинов, – был одним из первых поселенцев, которые исследовали воды Перна. Я читал о том, как дельфины помогли людям благополучно перебраться на север, когда началось извержение вулканов. Удивительное путешествие. Множество маленьких лодок и дельфины спасли всех, не дав утонуть в одном из шквалов, что бывают в этих широтах, – он пристально посмотрел на Идаролана. – Хм. Они смышленые и могли бы время от времени передавать сообщения. Возможно, не так быстро как огненные ящерицы, хотя следует заметить, что те довольно легко отвлекаются от своего задания. Файры не достаточно сообразительные, чтобы надолго сосредоточиться на одной вещи.

Другие дельфины к этому времени достигли плота и толпились, ожидая, пока их узнают, чтобы назвать свои имена, а заодно узнать, кто такой Идаролан.

– Как они могут нас различать? – поинтересовался Идаролан.

– Прросто. Цвета человека, – сказал Киб, булькая.

Алеми понравилось то, что дельфин пошутил над ними.

– Это одежда, Киб, одежда, – сказал Алеми, предложив ему попробовать на ощупь ткань своих шортов из парусины.

Дельфин, не Киб, четко произнес: «Одеввваться» – и, весьма довольный, начал вертеться в воде.

«Идди» – было то, что они могли сказать вместо имени Главного моряка, но человек не обижался.

– Я, знаете ли, горжусь этим. Я говорил с животным, и оно поняло мое имя, – сказал Идаролан, похлопав по своей широкой груди, и добавил более доверительным тоном. – Никогда я не расскажу об этом утре Янусу, владельцу Полукруглого морского холда! Никогда! Но я привлеку мастеров, которые, насколько я знаю, оценят это сотрудничество, – он почувствовал настойчивый толчок в ногу. – Извините, на чем я остановился?

– Поччеши Темпа, – очень настойчиво попросил дельфин. – Почеши Темпа.

Идаролан подчинился.

– А еще я никогда и предположить не мог, что буду этим заниматься, – шепотом заметил Идаролан, обращаясь к Алеми.

– Я тоже!

ГЛАВА 5

Не только Алеми пожелал поближе познакомиться с дельфинами.

После того как Т'лион и Гадарет вернули Алеми в его морской холд и получили назад одежду, которую Т'лион в спешке позаимствовал у сонного коричневого всадника, мальчик и бронзовый не спешили возвращаться в Восточный Вейр.

– Они не настолько хороши как ты, Гадди, – сказал Т'лион своему дракону, когда бронзовый взлетел, – но не думаешь ли ты, что разговор с морскими животными – это великолепно?

«А они и со мной будут говорить?»

– Ах, Гадди, даже и не думай, что я тебя обменяю на дельфина, – сказал Т'лион и рассмеялся, почесывая шею бронзового насколько это позволяли кожаные перчатки. Он еще не совсем дорос до летного снаряжения и пальцы перчаток были слишком длинные, поэтому почесывание было достаточно проблематичным занятием.

«Ты и я, мы разные. Ты – мой всадник. Я – твой дракон. И это хорошее различие, – уверенно сказал Гадарет. – И я выбирал тебя из всех, кто был в тот день, когда я родился».

– И я даже не мечтал стать кандидатом, – сказал Т'лион, вспомнив один из самых замечательных дней в его жизни.

Его брат, Канадин, был официальным кандидатом и, даже Запечатлев коричневого, никак не мог простить своему младшему брату Запечатление дракона, когда тот даже не был представлен как возможный всадник. А Запечатление бронзового совсем не смягчало вины.

– Ты слишком молодой! – кричал К'дин, когда все разошлись по своим вейрам. – Ты оказался там только потому, что мама и папа побоялись оставить дома тебя одного. Как ты мог со мной так поступить?

Не было никакого смысла Т'лиону говорить К'дину, что он не хотел Запечатлеть дракона, а уж тем более бронзового, но К'дин видел в этом личное оскорбление. Не могло быть и речи поменять Гадарета на его Булита, даже если прошло только десять минут после Запечатления.

Т'лион пытался представить, как это происходило бы в северном Вейре. Там места для зрителей расположены на возвышении, в отличие от открытой местности вокруг Площадки Рождений здесь. Гадарет не смог бы так легко до него добраться. Маленький бронзовый, хлопая крыльями и жалобно плача, пополз с песка Площадки рождений прямо к тому месту, где с сестрой и родителями стоял он. И в любом случае молодой Тарлион никоим образом не пытался привлечь внимание новорожденных малышей. Он даже не пошевелил и одним мускулом. Конечно, он был очень ошеломлен, когда обнаружил, что маленький дракон бодает его в коленки. И он был убежден, что Т'геллан, Предводитель Вейра, разрешил это Запечатление. Да и сам он больше не мог сопротивляться тому, что Гадарет выбрал его как своего партнера.

Даже спустя три года, в пятнадцать, Т'лион пытался не попадаться на пути К'дина, насколько это было возможно. Тем более сейчас, когда К'дин сражался в боевом крыле и еще сильнее дразнил его, что он, как бронзовый всадник, еще только через несколько оборотов сможет послужить Вейру, приютившему и оберегающему его.

Т'лион был очень благодарен Т'геллану, Предводителю Вейра и его госпоже, Миррим, всаднице зеленой Пат, потому что они позволили ему почувствовать то, на что он никогда и не надеялся.

– Дракон выбирает, – сказал Т'геллан тогда, да и вообще он говорил это всегда, когда сожалел о выборе дракона.

Тогда он поздравил ошеломленное семейство с тем, что у него есть двое таких достойных сыновей.

Пока ему не исполнится шестнадцать, Т'лиона не примут в сражающийся Вейр, а потому Т'геллан использовал бронзового как рассыльного, давая ему множество возможностей попрактиковаться в нахождении координат поселений как южного, так и северного континента. Т'лион гордился тем, что он являлся добросовестным посыльным и был очень учтив с пассажирами и никогда не жаловался о том, что путешествие через Промежуток их пугало или расстраивало.

Или о тех, кто пытался превратить его в ездовую лошадь. Никакой дракон никогда не пожелает быть ездовой лошадью. Конечно, есть взрослые люди, которые, посмотрев на его молодость, могут подумать, что они могут повелевать им! Всадником!

«Внизу есть несколько плавников», – сказал Гадарет, ловко прервав неприятные мысли всадника. И, отгадав желание Т'лиона прежде чем тот успел о нем внятно подумать, заскользил вниз к стае.

С высоты Т'лиону открылся отличный вид на стаю в целом, на выпрыгивающие из воды тела и как зигзагами они плывут под водой. Это похоже на построение крыльев, атакующих Нити, подумал Т'лион. Он слышал, что морские спутники, – нет, дельфины, – любят Нити. Всадники видели, как те вместе с остальной морской живностью следовали за фронтом падения Нитей через океан.

– Не хуже чем мы с огнем, парень, – заметил тогда В'лайн.

Однако для Т'лиона, находящегося в воздухе, будет немного проблематично разговаривать с дельфинами, даже если Гадарет соизволит зависнуть над самой поверхностью воды – ему нужно будет очень осторожно взмахивать крыльями, чтобы случайно не задеть воду и не потерять равновесия.

Тут один дельфин вытолкнул себя из воды, на мгновение застыв на уровне дракона с всадником в пике своего прыжка, посмотрел на них и изящно нырнул в воду.

Такого сюрприза оказалось достаточно, чтобы Гадарет задел концом крыла воду. Он попытался выровняться и наклонился так, что страховочные ремни Т'лиона угрожающе заскрипели.

– Скуииииии! Скуииииии! Осторррррожнооооооо!

В том, что имели в виду дельфины, не было никаких сомнений и Гадарет, выровнявшись, пытался удерживать разумную высоту над волнами. После этого еще два дельфина выпрыгнули, чтобы поглазеть на дракона и всадника.

Оправившись от испуга, Т'лион с энтузиазмом ответил на их любопытство, пытаясь удержать взгляд на них, но это оказалось не просто, потому что дельфины постоянно всплывали и погружались. Тогда Гадарет подстроился к ритму маневров дельфинов и опустился ниже, когда над водой показался нос дельфина. Тот, изящно изогнувшись, прыгнул над водой не хуже акробата.

«Это – фин!», – заявил дракон, его глаза переливались синим и зеленым цветом.

– Весссело! Весссело! Игра! Играть в игру! – выпрыгивая из воды кричали дельфины.

«Они слышат меня?», – спросил Гадарет озадаченного всадника.

Попытка получить ответ дельфина на этот вопрос была за пределами физических возможностей при теперешнем маневрировании дельфинов, несмотря на то, что Т'лион кричал так громко, как только мог каждому выпрыгнувшему дельфину.

– Надо спросить мастера Алеми, Гадди, – сказал Т'лион своему дракону. – Может быть он знает. Он говорил, что Айвас ему очень много рассказал о дельфинах. О том, что на самом деле они не рыбы.

«Теперь я это знаю. Дельфины – рыбы. И они могут говорить».

– Мне кажется, что нам пора возвращаться в Вейр, – сказал Т'лион, посмотрев на заходящее солнце. – И, Гадди, давай держать наше приключение в тайне. Ты не против?

«Забавно знать что-то, что другие люди не знают», – ответил бронзовый, поскольку они иногда тратили свое свободное время на собственные исследования.

А был столько всего, что можно исследовать! Конечно, если бы Т'лион не так добросовестно выполнял свои обязанности, у Гадарета практически не оставалось бы свободного времени. Но Т'лион мог хорошо повеселиться, только если он завершил все возложенные на него хозяйственные обязанности.

Звуки были посланы. О том, что драконы, сделанные людьми, все еще любят дельфинов. Дельфины видели драконов в небесах, когда люди перебирались в Новое Место на севере. Дельфины пели, обращаясь к драконам, но те не отвечали. Драконы говорили со своими всадниками способом, который дельфины не совсем понимали. Они чувствовали речь и видели результаты – дракон делал то, о чем просил его всадник. Драконы принесут много новых игр. У них большие цветные глаза, совсем не такие как у дельфинов. Дельфины прыгали, чтобы посмотреть. Дракону нравилось смотреть на то, как они играли.

Когда Т'лион с Гадаретом вернулись в Вейр и доложили об этом управляющему Х'мару, всаднику бронзового Джейнрута. Т'лиона направили в помощь на кухню, против чего он никогда не возражал, потому что это давало возможность увидеть, что будет на обед, и всегда можно было стащить пару кусков. Его брат может сколько угодно упрекать относительно того, что ему приходиться выполнять работу ездового скакуна, потому что он еще мал и недостаточно дорос до чего-нибудь еще более серьезного. Т'лион неизменно реагировал не так, как ожидал К'дин и никогда не признавал, что ему нравиться делать то, что ему поручают. Но в таких поручениях есть и положительная сторона – он никогда не знает, что будет делать на следующий день.

Прежде чем отправиться в Главный зал Вейра, Т'лион посмотрел на Гадарета, удобно растянувшегося на поляне, которую Т'лион собственноручно расчистил для него в джунглях когда дракон подрос достаточно, чтобы покинуть общие бараки для молодняка. Сам Т'лион жил в однокомнатной хижине, с выходом на поляну. Возле хижины был навес, так что в самые жаркие ночи он спал в гамаке, натянутом между опорой навеса и стеной. Живя до своего Запечатления в холде, слишком маленьком для всех его братьев и сестер, Т'лион научился ценить свое уединение. Вспоминая холодные зимы и резкий ветер в своем родном холде Бенден, он понимал насколько ему повезло. На юге жить намного приятней. А жить в этом Вейре намного лучше чем, скажем, в Вейре Бенден, где всадники вынуждены житьвысоко в горах, что далеко не так удобно как жизнь в лесу, где плод можно сорвать с ветки всего лишь протянув руку.

На протяжении следующих нескольких недель Т'лион с Гадаретом потратили много времени перевозя мастера Менолли по воздуху прямыми перелетами, потому что из-за беременности Менолли пользоваться Промежутком было нельзя. Иногда они летали на Посадочную площадку, но чаще всего в Прибрежный холд чтобы навестить мастера Робинтона, пожилых Лайтола и Д'рама. Ни тот, ни другой полеты не были особо долгими, особенно если дул попутный ветер, что в это время года случалось часто. Всадник из Восточного должен быть хорошо осведомлен о погоде. Пока он ждал возвращения мастера Менолли, у него и Гадарета было предостаточно свободного времени, чтобы искупаться в отличных водах Прибрежного. Как раз тогда однажды он и Гадарет в своих исследованиях обнаружили вторую бухту, расположенную немного восточнее. Она была достаточно глубока и там плавали дельфины.

Это оказалось весьма удобно для Т'лиона и дельфинов, которым очень не терпелось поговорить, чтобы наладить отношения. Ни дракон, ни всадник не знали, что дельфины плавают группами, которые называются стаями, патрулируя некоторые области в своих родных водах, так же, как у драконов есть области, которые они должны патрулировать. У Т'лиона не было колокола, хотя он и поискал его в Вейре, но мелодичный голос дракона, казалось, обеспечивал практически сходный эффект. Гадарет осмелел настолько, что плавал на поверхности воды, для плавучести широко расставив крылья. Это дало дельфинам новое развлечение – прыгать через его крылья или выпрыгивать через сомкнутые кольцом передние лапы. Дельфинам также нравилось щекотать бронзового дракона, трясь своими телами о его брюхо: «игра», которая вынудила Т'лиона нырять и отстегивать страховочные ремни, чтобы дельфины могли «наброситься» на Гадарета.

У Менолли вошло в привычку посылать одного из своих файров – Красотку или бронзового, – чтобы позвать его обратно в Прибрежный. Файры тоже очаровались дельфинами.

Для Менолли стало традицией посылать огненную ящерицу, Красотку, или дного из бронзовых, чтобы позвать его обратно в Прибрежный холд. Файры были очарованы дельфинами. Они рассаживались на одном из вытянутых крыльев Гадарета почесывали дельфинов своими коготками.

Гадарет пытался понять суть того, что хотели выразить файры, передавал это всаднику, а тот говорил это дельфинам. Это была трехсторонняя беседа и Т'лион полагал, что это поможет подобрать самые часто используемые понятия. Иногда он становился очень похож на арфиста, обучая дельфинов правильному произношению. Они теперь использовали слова более правильно: «мы» вместо «ми», «отчет» вместо «отчееееет» и «колокол» вместо «коликал».

Иногда он уходил с этих занятий, чувствуя себя значащим даже больше чем Т'геллан!

Со всеми этими полетами к Райской реке, Т'лион снова увидел мастера Алеми только через шесть недель.

– Т'лион, Гадарет, как дела? – спросил Алеми, держа в руках корзинку со свежей рыбой для Менолли.

– Мы в порядке, мастер Алеми. А как твои дельфины?

Удивленный, Алеми улыбнулся, услышав правильное произношение мальчика, потому что у него все еще была проблема заставить других произносить это слово правильно.

– Ты запомнил?

– Да, мастер. Вряд ли я забуду такой день, – сказав это, Т'лион смутился.

Алеми взял мягко взял его за плечо и посмотрел на него – Т'лион не достиг еще своего полного роста и выглядел моложе своих пятнадцати Оборотов.

– И с тех пор ты разговаривал с дельфинами, приятель? – он взглянул на Гадарета, который повернул спокойно вращающиеся глаза на рыбака. – И Гадарет? Что он о них думает?

– Они ему нравятся, мастер Алеми, очень нравятся. Знаешь бухточку западней Прибрежного холда? Там вода достаточно глубокая, дельфинам это нравиться, и у нас была возможность познакомиться с некоторыми из них.

– Отлично! – восхитился Алеми. – С кем? Я пытаюсь составить список имен дельфинов. Ты знаешь, они ими очень гордятся.

Т'лион хитро улыбнулся.

– Они всегда поправляют, если их позвать неправильно! Вот те, с которыми я общался: Ром, Альта – она предводитель стаи, Фесси, Гар, Том, Дик и Буги, этот последний детеныш Альты. И ...

– Погоди, парень, – остановил его Алеми, рассмеявшись от такого потока имен, порылся в поясном мешочке и достал карандаш и планшет. – А теперь это же, но помедленнее.

Т'лион подчинился.

– Мастер, а ты встречал кого-нибудь из них?

– Нет, но я встречал Дара и Альту из Монако, Киба, Афо, Мела, Джима,Мула и Темпа. Ты спроси своих, знакомы ли они с моими, а также поступлю со своими. И давай, позже сравним свои записи? Как ты вызываешь их? Ты используешь колокол?

– Гадарет трубит и они приходят. Он им нравиться!

– Я удивился бы, если б это было не так.

– Мы – полная противоположность дельфинов, ты так не думаешь? – заметил Т'лион, глядя на высокого рыбака. – Они едят то, что мы обычно выбрасываем.

– Точно. И дельфины, и драконы – разумные существа. Я бы сказал, что они будут уважать друг друга.

– Вот-вот, – взволновано подтвердил Т'лион.

– О чем ты с ними разговариваешь? Гадарет тоже их понимает?

– Вот об этом я и хотел тебя спросить, – серьезно сказал Т'лион. – Они могут слышать то, о чем он думает?

Алеми задумался это.

– Да, хм... Я никогда не слышал голос дракона в своей голове, как это получается у вас, всадников. Я понимаю, что драконы могут сделать так, чтобы нужный им человек их услышал, но я еще никогда не удостаивался такой чести.

«Я говорю с тобой, мастер-рыбак», – сразу же сказал Гадарет, чем удивил Т'лиона, потому что тот об этом не просил.

Ошеломленное выражение, появившееся на лице Алеми было прекрасным подтверждением того, что он все прекрасно расслышал.

– Ой! – Алеми широко раскрыл глаза и дотронулся рукой до виска. – Слова просто приходят к тебе в голову, – он церемонно поклонился Гадарету. – Спасибо, Гадарет. Это было очень любезно с твоей стороны.

«Не за что, мастер».

– Да, ну, в общем, на твой вопрос ответить не могу. Айвас ничего не упоминал о телепатических способностях дельфинов. Он говорил, что они только прошли ментасинхное усиление.

– А это что такое?

Алеми хмыкнул.

– Я не совсем уверен, что правильно понимаю. Это была некая обработка Древних, которую они использовали, чтобы научить дельфинов человеческой речи.

– Причина, по которой я хотел это знать... ну, в общем, иногда они говорят что-то сразу, как только Гадди или я что-нибудь говорим, все выглядит так, как будто они отвечают нам. Но на самом деле я ничего не произношу вслух.

– На самом деле? Это могло быть просто совпадение.

Т'лион рассеяно стащил свой летный шлем и взъерошил мокрые от пота волосы.

– Предполагаю, что это может быть. Я подумал, что раз ты говорил с Айвасом, то можешь это знать.

Алеми хихикнул:

– Айвас сказал мне только то, что знал сам и то, что нашел в записях. Я сомневаюсь, что он сможет понять наш личный контакт с дельфинами или твой с твоим драконом.

– А твои говорят больше? – Т'лион повернул голову к Алеми. – Я имею в виду что рассказывают тебе больше всяких вещей.

Алеми на мгновение задумался.

– Наверное. Я не знаю как там твои, но я пробовал преподавать им правильное произношение или, скорее, как правильно выговаривать слова. Айвас упоминал о языковом сдвиге.

– Я тоже, но у меня практически нет никаких арфистских навыков. Ведь будет лучше, если они будут произносить слова так, как они звучат сейчас. Ведь так?

– Если мы хотим, чтобы люди могли их понять здесь и сейчас, то это так. Но я думаю, что они помнят намного больше слов. А еще желательно не использовать слова, которые звучат одинаково, но имеют разные значения, – Алеми почесал макушку.

– Тогда ничего, что я их поправляю? – обрадовался Т'лион. – Я научил своих правильно говорить «колокол», «отчет» и еще некоторые другие слова. И как они смогли так... перекрутиться?

– Мы, – Алеми поднял руку, -говорим не так, как говорили наши предки.

– Мы? – воскликнул Т'лион, округлив глаза. – Но арфисты всегда твердили, что они держат наш язык чистым, таким, какой он был всегда.

Алеми расхохотался.

– Но Айвас думает иначе. Он должен был приспособиться к... – он немного поколебался, пытаясь подобрать правильное словосочетание, – языковым изменениям. Но давай не будем утирать нос арфистам. Я, конечно же, хочу сохранить доброе имя моей сестры, арфистки. Я только упомянул ее имя и она уже здесь! Добрый день, мастер Менолли.

– Добрый день, мастер Алеми, братец. Т'лион. Гадарет. Как хорошо, что вы с таким терпением летаете со мной, – сказала Менолли, продевая руки в лямки рюкзака, который она притащила с собой. – Алеми, ты не возражаешь, если мы поторопимся? В полетном снаряжении так жарко. И это рыба для меня? Спасибо тебе, Алеми. Камо?

Подошел большой мужик, неся на плечах хихикающего Робса.

– Вот, будь добр, положи это в охладитель. Сможешь? Что ты должен сделать с рыбой, Камо? – сказала она, потянув за его рукав, чтобы он посмотрел ей в лицо.

– Рыба? – сказал Камо. Его лицо выражало работу мысли, поскольку он пытался вспомнить, что она ему только что говорила.

– Положи рыбу, – она дала ему в руки корзинку с рыбой, – рыбу вот отсюда в холодильник. Ну, что ты должен сделать с рыбой?

– Положить в холодильник.

– Все верно, – она развернула его и мягко подтолкнула к двери. – Сейчас в холодильник, Камо. А потом отведи Робса к Мине.

– Рыбу в холодильник. Робса к Мине, – бубня эти инструкции под счастливый смех Робса, Камо направился к дому.

– Еще раз спасибо, Алеми, и хорошего дня. Т'лион, давай отправляться, пока я тут не изжарилась.

Пока они шли к ожидающему бронзовому дракону, Менолли спросила его, о чем это они с Алеми так увлеченно беседовали.

– А, это... – уклончиво ответил Т'лион, не желая упоминать то, что Алеми сказал о «лингвистическом» сдвиге и арфистах.

– Ты уже пару раз возил Алеми? – небрежно спросила она.