Текст книги "Тень и шелк"

– Кого это «нас»?

– Некоторые тайные агенты предпочитают легенды об академическом прошлом.

– Возмутительно! – сухо откликнулся Шон.

– Вы чертовски правы, – выпалила в ответ Дэни. – Археологам и без того приходится нелегко в странах третьего мира. Нам ни к чему шпионы под видом искателей раритетов.

Шон хотел было ответить, но его прервало внезапное завывание двигателя грузовика.

Дэни напряглась.

Спустя несколько минут Шон почувствовал, как она снова расслабилась. Интересно, на чем она сосредоточилась на этот раз? Он попытался слегка повернуть голову, чтобы увидеть, куда она смотрит. Глаза Дэни были открыты, но он видел лишь густые длинные ресницы.

«Ни тени косметики, – невольно отметил Шон. – Блестящие и чистые. Даже под таким углом она видит только мою рубашку».

Любопытно, что она там разглядела? Пот? Грязь?

Он мысленно пожал плечами. Что бы ни заметила Дэни, это зрелище ее отвлекло.

Он вновь уставился на замок над головой, но тот потерял всякую таинственность. Шон начал разглядывать ресницы Дэни.

Черные бабочки, наконец решил он. Отдыхают.

Внезапно ему вспомнилась древняя китайская загадка: "Вчера ночью мне снилось, будто я бабочка. Проснувшись, я обнаружил, что я человек.

Или же я бабочка, которой снится, что она стала человеком?"

Загадка заинтересовала Шона больше, чем ржавый замок, и оказалась менее будоражащей, чем вид ресниц Дэни.

Долгое время они лежали каждый в своем мире, забыв о реве, вони и клаустрофобии.

Неожиданно звук двигателя изменился. Водитель трижды грубо нажал на педаль акселератора.

Бабочка наконец решила, что она все-таки человек, а человек впал в глубокий транс.

Дэни приподняла голову и хотела что-то сказать, но Шон заставил ее замолчать резким кивком.

Водитель дал по тормозам, так что они завизжали.

– Солдаты, – еле слышно выговорил Шон.

Дэни похолодела.

Грузовик остановился. Двигатель продолжал урчать, работая вхолостую.

Сквозь это урчание Дэни различала хриплые команды на китайском языке и невнятные ответы на тибетском наречии.

Крохотный лучик света в их гробу угас. Его заслонила темно-зеленая завеса. Грудь солдата с лакированной красной звездой.

Армия Китайской Народной Республики. «О Господи, – промелькнуло в голове у Дэни. – Нас все-таки поймали».

Глава 8

Дэни инстинктивно затаила дыхание, съежилась в комочек, словно стараясь исчезнуть, и при этом ощутила напряжение мужчины, лежащего под ней.

Как ни странно, это успокоило ее. Шон казался таким мощным, сдержанным, самоуверенным, что Дэни не верилось, будто его терзает тот же самый страх. Чувствуя, как напрягся Шон, Дэни сочла, что она не так одинока.

Она знала китайский слишком плохо, чтобы понять разговор между водителем грузовика и солдатами.

Но Шон знал его. Он внимательно прислушивался, желая понять, что им предстоит испытать.

Водитель угощал солдат сигаретами. Этой маленькой «любезности», заменяющей взятку, ждали от всех водителей грузовиков на официальных контрольно-пропускных пунктах.

Водитель и солдаты стояли у машины, курили и болтали, ежась под пронизывающим ветром. Прислушавшись к вялой и ни к чему не обязывающей беседе – о холоде, выпивке, упрямом начальстве и назойливых женщинах, – Шон перевел дух.

Эти солдаты вовсе не разыскивали двух беглых американцев. Им просто наскучило торчать на посту, затерянном в Гималаях.

Наконец двигатель грузовика снова взревел. Выпустив оглушительный выхлоп густого дыма, он пронесся под шлагбаумом. Несколько раз подпрыгнув на ухабах, водитель перевел машину на нейтральную передачу и бесшумно покатился вниз по склону.

Шон почувствовал себя увереннее. Считать, что они оказались в безопасности, было еще слишком рано, но свобода уже приближалась.

– Наконец-то! – воскликнула Дэни. – Я соскучилась без этих выхлопов.

– Вы шутите?

– Ничуть. Пока двигатель не работал, я успела замерзнуть.

– Расстегните пальто, – деловито приказал Шон. – Моего тепла хватит на двоих.

Озадаченная Дэни вскинула голову, пытаясь взглянуть Шону в лицо. За свою опрометчивость она поплатилась еще одной шишкой на макушке. Ее голова снова упала на грудь Шону.

Загрохотал рычаг передачи. Двигатель взревел и выл не переставая, пока грузовик набирал скорость на усыпанной гравием дороге.

Шум вновь заглушил голоса.

Грузовик карабкался все выше и выше, пока наконец даже тепло работающего двигателя не перестало согревать Дэни.

«Расстегните пальто. Моего тепла хватит на двоих».

Выполнить эту просьбу в тесном ящике оказалось непросто, но наконец Дэни сумела расстегнуть пальто, препятствующее теплу тела Шона.

Очень быстро она обнаружила, что Шон прав: его тепла действительно хватало на них обоих.

С протяжным вздохом Дэни расслабилась и вновь позволила мыслям витать по горам и долинам своего горячего волшебного ковра.

Шон ощущал на шее тепло ее дыхания, мягкое прикосновение щеки и проклинал свое нелепое предложение расстегнуть пальто.

«Я бабочка, которой снится, что она человек», – решил Шон.

При таких обстоятельствах выбор у него был небогатым. Если он бабочка, то Дэни должна быть цветком, иначе ее вес раздавил бы его.

Логично, похвалил себя Шон. Вот ключ к контролю над собой. Бабочка и цветок. Бабочки прекрасны и нежны, они запускают хоботок между шелковистых лепестков, пока оттуда не потечет теплый нектар…

Шон мгновенно сосредоточился на замке ящика. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем бедлам в металлической коробке прекратился. Он заморгал, возвращаясь к реальности, и попытался определить, что за свет проникает в ящик.

Начало дня.

Водитель свернул на дорогу, уводящую от главного шоссе. Заглушив двигатель, он вышел и помочился у задних колес грузовика. Затем, обойдя машину, он принялся проклинать двигатель словами, которых монаху не следовало знать.

– Приготовьтесь, – прошептал Шон.

– К чему?

– Вы сможете идти или понести вас?

– Об этом мы уже говорили.

– Да. Отвечайте.

– Я смогу идти сама.

– Если почувствуете, что ноги вас не держат, я понесу вас.

В этом Дэни не сомневалась. Голос Шона был таким же ровным и холодным, как стенки металлического гроба вокруг них.

Резкие, скрежещущие звуки огласили округу, когда монах поднял крышку капота грузовика. Он вернулся в кабину, бормоча на горном диалекте что-то о паршивых инструментах и норовистом демоне-яке, сделанном из железа.

Склонившись в кабине над сиденьем, он быстро произнес на правильном английском:

– Живее! Недалеко от машины есть маленький храм. Рюкзак оставлен позади него. Как только я подниму сиденье, вылезайте и бегите прочь.

– Сзади все чисто? – еле слышно спросил Шон.

– В двух милях от нас армейский патруль.

– Ч-черт!

– Я уведу его, а вы поторопитесь!

Водитель поднял сиденье, и яркое дневное солнце мгновенно ослепило Дэни. Она растерянно заморгала и, застонав, попыталась перевести затекшее тело в сидячее положение. Она успела увидеть, что водитель подступает к двигателю с гаечным ключом в руке.

Свободная рука Шона схватила ее за плечо. Дэни испуганно вскрикнула, когда он рывком посадил ее.

– Вы можете двигаться? – спросил Шон. Не ответив, Дэни начала выбираться из ящика. Свежий воздух вонзился в ее легкие, как нож. Справа Дэни разглядела маленькое каменное святилище. Истрепанные шелковые молитвенные свитки хлопали на ветру, посылая безмолвные и бесконечные мольбы о спасении горным богам.

– Откройте дверь со стороны пассажирского сиденья и бегите к святилищу, – приказал Шон. – Только пригнитесь. В таком воздухе все видно за сотни миль.

Подавив стон от боли в оцепеневших мускулах, Дэни перебралась через пассажирское сиденье грузовика. Едва ее ноги коснулись земли, колени подкосились. Она упала на колени, стараясь удержать равновесие и одновременно застегивая пальто.

Но прежде чем она успела справиться с первой пуговицей, Шон приземлился рядом с ней. Широкая ладонь обхватила ее плечо, помогая сохранить равновесие.

Дэни с досадой отметила, что Шон движется с поразительной легкостью для такого крупного человека, много часов подряд проведшего в позе сардины, втиснутой в банку.

– Живее, живее! – приглушенно подгонял водитель.

Шон метнулся вперед, рывком поставив Дэни на ноги. Несмотря на необходимость пригибаться к земле, он двигался на удивление быстро да еще успевал тащить за собой Дэни.

– Спасибо, Дорджи, – тихо произнес Шон. – Пусть тебе улыбнется демон.

– И тебе тоже, достопочтенный хозяин, – отозвался водитель. – Скорее!

Когда Дэни и Шон скрылись в тени святилища, водитель захлопнул капот и мгновенно уселся за руль. Запустив грохочущий двигатель, он вывел машину на шоссе, прибавил газу и устремился вниз по дороге.

Дэни сидела, привалившись спиной к каменной стене святилища, и глубоко вдыхала чистый, холодный, разреженный воздух. Пока Шон рылся в потертом кожаном рюкзаке, приготовленном для них, она закончила застегивать пальто.

С дороги позади них донесся рев еще одной машины, приближающейся к святилищу.

Шон склонил голову набок, прикидывая расстояние, и принял решение за какую-нибудь пару секунд.

– В тридцати ярдах отсюда есть расселина, – торопливо проговорил он, указывая направление. – Видите?

Дэни кивнула.

– Туда мы и направимся, – заявил Шон. – И немедленно!

Без дальнейших предупреждений он схватил Дэни за руку и бросился бежать. Повсюду валялись гладкие валуны и неровные каменные глыбы, словно некий огромный храм был разрушен беспечным божеством.

Достигнув края расселины, Шон не замедлил бег. Он просто стащил Дэни вслед за собой по крутому склону и указал на пересохшее русло ручья.

– Бегите во весь дух! – велел он, сопровождая приказ весьма ощутимым толчком.

Дэни сорвалась с места.

Шон не отставал от нее. Топот ног по неровной, каменистой земле скоро был заглушен надрывным дыханием Дэни. Ей казалось, что она пробежала уже целую милю, хотя на самом деле едва преодолела сотню ярдов.

Внезапно Шон рванул ее в сторону и затащил в маленькую сухую пещеру, вырытую потоками талой воды под нависшим берегом.

– Подождем здесь, – отдуваясь, произнес он. – Ничего получше нам не найти.

Дэни молча кивнула. Ловя ртом воздух, она не могла терять силы на разговоры.

– Как нога? – спустя минуту спросил Шон. – Вы можете идти?

Дэни снова кивнула.

Едва коснувшись ладонью ее щеки, Шон улыбнулся.

– Я так и знал, что вы крепче, чем кажетесь на вид, ѕ заявил он.

Дэни ответила ему невольной улыбкой, одновременно с раздражением думая о том, что ее спутник даже не запыхался.

– А что теперь? – пробормотала она.

– Придется ждать.

– Проводника?

– Нет, солдат КНР. – Шон ткнул большим пальцем назад, в направлении святилища. – Только не шумите, хорошо?

Дэни кивнула.

Шон съехал по шероховатому руслу ручья и теперь мог смотреть в сторону храма, оставаясь невидимым.

Спустя несколько мгновений тяжелая зеленая машина китайской армии показалась из-за поворота и устремилась к святилищу со скоростью тридцать миль в час.

Шон ровно дышал, ожидая новых сюрпризов тибетских демонов.

Машина промчалась мимо, не замедлив хода.

Шон пробормотал тибетскую благодарственную молитву, а затем вернулся к Дэни.

Она сдержала обещание и не сдвинулась с места.

– Ну, что там? – спросила она.

– Солдаты КНР из Лхасы, – коротко отозвался Шон. – Висят на хвосте у Дорджи. Ему не поздоровится, если его догонят.

– Но зачем им сдался водитель грузовика, сидящий на пустом ящике?

Не отвечая, Шон бросил еще один взгляд поверх берега сухого ручья. И грузовик Дорджи, и армейская машина уже скрылись из виду. Шон послал безмолвную молитву вслед за грузовиком и повернулся к Дэни.

– Дорджи не просто водитель грузовика, – сообщил он. – Он священник, монах из Лазурной секты.

Дэни уставилась на него.

– Он один из моих лучших учеников, – добавил Шон. – А если солдаты догонят его, он наверняка погибнет.

У Дэни перехватило дыхание. Она вспомнила, как Дорджи назвал Шона – «достопочтенный хозяин».

– Разве мы не могли помочь ему? – пробормотала она.

– Дорджи примирился с собой и своими богами, когда вызвался вести этот грузовик.

– Но…

– Все, что нам остается, – позаботиться, чтобы его жертва не оказалась напрасной, – резко перебил Шон. – Идемте.

Дэни огляделась. Голая степь простиралась во все стороны на сотни миль. Ни одно из направлений не казалось хоть чем-нибудь лучше других.

– Куда? – спросила Дэни.

– Доверьтесь мне, – иронически посоветовал Шон.

– Разве у меня есть выбор?

– Есть: идти своими ногами или трястись у меня на плече.

Дэни поднялась.

– Правильно, – кивнул Шон. – Лучше идти самой. Но если вы передумаете, сообщите мне.

– Я всю жизнь передвигаюсь без посторонней помощи, – процедила Дэни сквозь зубы.

– Но не на такой высоте.

– Я прожила среди пастухов несколько месяцев.

– Ну, тогда все понятно.

– Что?

– Ваше пальто. Он выглядит так, словно вы отобрали его у какого-нибудь китайского оборванца.

Шон взял Дэни за руку.

– Идемте, – произнес он. – За два часа нам предстоит преодолеть пять километров. И при этом подниматься в гору.

Дэни стряхнула руку Шона. Его хозяйский жест вызвал у нее невольную неприязнь.

– Я вам не рюкзак, – выпалила она. – Незачем тащить меня за собой.

Шон смерил ее взглядом, отвернулся и зашагал прочь.

Дэни немедленно последовала за ним.

В течение первого часа Шон двигался быстрым шагом по сухому, бесплодному плоскогорью. Его ноги были длинными, он привык к разреженному воздуху, находился в отличной форме и знал, что с каждым шагом приближается к спасению.

Дэни привыкла к горам, однако ноги у нее были покороче. Временами ей приходилось почти бежать следом за Шоном. Щиколотка наконец-то перестала ныть, но Дэни знала, что позднее, когда они остановятся передохнуть и она озябнет, ей придется расплатиться сполна.

Над горами сгущались тучи. Шон наблюдал за ними с растущим недовольством, но не вымолвил ни слова.

По подсчетам Дэни, они преодолели четыре километра, когда Шон остановился чуть ниже гребня, перевалив через очередной крутой холм. Дэни молча присела на ближайший валун, старательно дыша.

Шон окинул ее пристальным взглядом. Дэни побледнела, задыхалась, но бодрость еще не оставила ее. Кивнув, он отвернулся и поднялся к гребню, глядя сверху вниз на дорогу.

Казалось, на земле нет ни единой живой души. И ничего другого, кроме камней.

Белесая нить гравийной дороги вилась по голой равнине. Небо выглядело таким же пустым, как дорога. Не видно было даже грифов. Солнце стояло над снеговыми шапками гор.

Через полчаса солнце скроется за их вершинами. Тогда здесь воцарится безжалостный холод.

Когда Шон вернулся к Дэни, она дышала спокойно и размеренно. Взяв ее за руку чуть пониже края перчатки, Шон принялся считать пульс.

– Что вы… – начала было она.

– Тише! – перебил Шон. Дэни изумленно повиновалась.

– Меньше восьмидесяти ударов в минуту, – сообщил Шон, отпуская ее запястье. – Значит, насчет жизни среди пастухов вы не соврали. Мы поднялись почти на тысячу футов, пройдя четыре километра.

Дэни ощутила внезапный прилив гордости. Она шла, не отставая, за рослым мужчиной недюжинной силы – и это несмотря на растянутую щиколотку!

«Если бы только Стив видел меня сейчас, – пронеслось в голове у Дэни. – Я бы пристыдила этого надменного подонка!»

– Какая хищная улыбка! – заметил Шон. – Рад, что в вас еще хватает перца и желчи.

– Почему? Нам осталось пройти всего один километр.

– Да. Вот этот километр. – Шон указал на крутой склон, возвышающийся над ними.

Прищурившись и дав волю услужливому воображению, Дэни с трудом разглядела тропу, вьющуюся по неприступному с виду, усеянному каменными глыбами склону. Ее сердце ушло в пятки.

– Дьявольщина! выпалила она.

– Точно так же выразился бы Джилли.

– Кто такой Джилли?

– Там, наверху, есть пещера отшельника, – сообщил Шон, пропустив мимо ушей вопрос Дэни. – Рядом в провале находится озеро и небольшое пастбище для яков.

– Ничего не вижу.

– Там рано темнеет, – продолжал Шон, глядя на склон, – и звезды появляются во всей красе. Сейчас там нет ни души.

Дэни исподволь взглянула на Шона.

– Похоже, вы не раз бывали здесь, – заметила она.

– Я прожил здесь полгода.

– И пасли яков? – недоверчиво спросила она.

– Нет. Медитировал, чтобы стать монахом Лазурной секты.

Не давая Дэни опомниться, Шон вскинул на плечо рюкзак и направился вверх по склону. Он шел, не оглядываясь.

Преодолев первые сто ярдов тропы, Дэни перестала заботиться о том, смотрит ли на нее Шон. Она успевала только идти и дышать одновременно.

С заходом солнца поднялся ветер. Для холода не было ни единой преграды.

К тому времени как Дэни достигла убежища, Шон успел развести костер в крохотной хижине и вскипятить воду в закопченном чайнике. Дэни нырнула в низкую дверь с громким стоном облегчения, наконец-то укрывшись от ветра.

Солнце еще озаряло снежные вершины на высоте нескольких тысяч футов над хижиной, но воздух в укромной долине стал морозным, как жидкий лед.

Глядя на пламя в маленьком, сложенном из камней очаге, Дэни всем своим существом понимала, почему первобытный человек поклонялся огню.

В течение нескольких минут она молча переводила дыхание и согревала онемевшие пальцы над огнем. Она предпочла бы костер побольше, но рядом лежала лишь жалкая кучка дров.

– Вряд ли этого нам хватит на вею ночь, – заявила Дэни.

– Будь вы моим послушником, я отправил бы вас за сухим навозом яков.

– Никуда я не пойду, не надейтесь, – отозвалась Дэни. – Вы не монах, а я не ваш слуга.

Шон слегка улыбнулся.

– Такие, как вы, не становятся монахами, – добавила Дэни.

– Почему вы так решили?

– Похоже, первая моя догадка насчет вашей профессии была самой правильной.

– Вы говорите о ЦРУ?

Дэни кивнула.

– Когда-то я и вправду работал у них, – признался Шон, – еще в те времена, когда шла грязная война в Афганистане. Но потом, как говорится, наши пути разошлись.

Судя по тону Шона, расставание было не из приятных.

– Итак, – подытожила Дэни, – вы были шпионом и отшельником. Кем же еще?

Он пожал плечами.

– А еще – сотрудником частной благотворительной организации, заботящейся о развитии и процветании общества.

Дэни не выдержала и расхохоталась.

– О развитии общества? – язвительно переспросила она. – Вы? Это с вашим-то прошлым агента ЦРУ? И чем же вы занимались? Тренировали партизан?

Шон вытащил из рюкзака металлический футляр и принялся открывать его.

– Я копался в земле, – сообщил он.

– Минировали что-нибудь?

– Напротив – разминировал. Русские расставляли противопехотные мины по всему Афганистану. Моджахеды делали то же самое.

– Ну и что?

– А то, что, когда война кончилась, кому-то надо было взяться за дело и обезвредить мины, пока на них не наткнулись соседские дети.

Дэни застыла над огнем, недоверчиво уставившись на Шона. Его невозмутимость леденила кровь.

– Вы зарабатывали себе на хлеб, разыскивая и обезвреживая противопехотные мины? – наконец переспросила она.

– А еще учил гражданское население обращаться с ними.

– О Господи!

– Господи тут ни при чем, – известил ее Шон. – По оценкам ООН, по всему миру сейчас расставлено около пяти миллионов заряженных противопехотных мин. Платят они не слишком щедро, зато работы всегда хватает.

– Почему же вы бросили ее?

Шон на миг оторвался от странной металлической конструкции, которую собирал. Его глаза бесстрастно блестели из-под опущенных век.

– Вы задаете слишком много вопросов.

– Если вспомнить, что мне пришлось пережить с вами за прошедший день, – возразила Дэни, – можно сказать, что я на редкость нелюбопытна.

Выражение лица Шона смягчилось. Он вновь принялся собирать свою конструкцию.

– Я бросил эту работу, потому что струсил, – признался он.

– Вы? Не может быть!

– Может. За восемь месяцев у меня погибли трое помощников, сообразительных молодых афганцев. Я решил, что из меня получился плохой учитель.

– А может, виноват не учитель, а ученики? – предположила Дэни. – Сообразительные юноши иногда бывают неисправимыми упрямцами. Я узнала это на собственном опыте – мне приходилось учить таких.

Шон не ответил. Он сосредоточенно выравнивал металлические прутья на небольшой стойке. Наконец, оставшись довольным своим созданием, он выставил антенну за дверь хижины. Затем, выудив из рюкзака маленький радиопередатчик, он проверил батарейки и подключил его к антенне. Пощелкав кнопками, он проверил передатчик и отставил его в сторону.

– И что же дальше? – полюбопытствовала Дэни.

– А дальше мы будем ждать транспорт.

– Летающих яков? Ковер-самолет?

– Нет, нечто не столь экзотическое. Мы находимся на расстоянии нескольких сотен миль от границы Непала. Нашего сигнала ждет вертолет, способный набирать большую высоту. Он прилетит сегодня, если будет достаточно светло, или самое позднее – завтра.

– В вашем распоряжении спутниковые маяки и высотные вертолеты, а вы хотите, чтобы я поверила, что вы не агент ЦРУ? – изумилась Дэни.

– У ЦРУ есть отличная аппаратура, но «Риск лимитед» – частная организация. Мы экипированы гораздо лучше. – Шон взглянул на Дэни в упор – впервые с начала разговора о минах. – А теперь вернемся к навозу, – сообщил он.

– То есть?

Шон вгляделся в золотистый отблеск над горными вершинами.

– Сегодня у нас почти не осталось времени. Если вертолет не прилетит через полчаса, придется ждать до утра. Так что вам останется либо спать со мной в обнимку, либо позаботиться о навозе яков.

– Предпочитаю навоз.

– Вам решать.

Красный сигнал радиопередатчика вспыхнул, и аппарат издал короткий треск.

Шон потянулся за ним и нажал кнопку, сообщая, что принял сигнал.

– Наверное, они были наготове и ждали сигнала, – сообщил он. – К обеду вы будете в Катманду.

Поднявшись, Шон направился к двери хижины и молча уставился на небо.

Дэни подошла и встала рядом. Издалека донесся знакомый звук – слабый рокот вертолета.

– За это я в долгу перед тобой, Джилли, – пробормотал Шон. – В большом долгу. Больше, чем ты думаешь.

Он негромко рассмеялся.

Дэни рассматривала его лицо. Даже в полумраке долины она видела, как твердые черты смягчились. Он облегченно усмехался.

Сознание того, что спасение уже близко, превратило Дэни в подобие воздушного шарика, из которого выпустили воздух. Последние двадцать четыре часа приток адреналина в ее кровь был постоянным. А теперь он прервался.

Неожиданно она ощутила головокружение. Боль в щиколотке, на которую Дэни прежде не обращала внимания, отдавалась во всем теле. Она схватилась за дверной косяк, чтобы не упасть, и натолкнулась на руку Шона.

– В чем дело, Дэни?

– Нога, – только и сумела выговорить она. Внезапно мир вокруг покачнулся: Шон обнял одной рукой талию Дэни, а другой подхватил под колени и прижал ее к груди.

– Потерпи еще немного, – прошептал он, касаясь губами ее волос. – Все уже позади.

Дэни почувствовала исходившие от него силу и тепло… Испустив протяжный вздох, она просто смирилась с тем, что теперь она в безопасности.

Над вершинами гор появился вертолет, направляющийся к затерянной долине. На некоторое время зависнув над ровной площадкой в пятидесяти ярдах от хижины, пилот ловко посадил машину.

Шон направился к вертолету, неся на руках Дэни.

– Она ранена? – спросил пилот.

Дэни удивленно вскинула голову, услышав женский голос.

– Нет, растянула щиколотку и выбилась из сил, – объяснил Шон.

– Хорошо. Давай ее сюда.

Шон усадил Дэни на сиденье и пристегнул ремнями.

– Готово, – сообщил он, отступая.

Внезапно Дэни поняла, что Шон не полетит с ней, и испытала острое разочарование, словно ее в чем-то обманули.

– Подождите! – воскликнула она. – Куда вы?

– Искать шелк.

– Значит, вы затеяли все это, лишь бы вывезти меня из Тибета?

Шон кивнул и резко махнул рукой. Пропеллер завертелся быстрее.

– Но почему? – изумленно спросила Дэни. – Мы с вами даже не знакомы!

– Так решил я, Дэни, а не вы – вот и все. Вы никому и ничем не обязаны. Помните об этом, если вас найдут.

– Кто? О ком вы говорите? Черт побери, кто вы такой?

Вертолет взмыл в темнеющее небо, поглотив ответ Шона ревом мотора.

Если он вообще ответил.

В этом Дэни сильно сомневалась.