Текст книги "Найди свою судьбу"

Тамсин была ошеломлена.

– В моей стране, по крайней мере, к молодым людям относятся как к личностям и уважают их образ мыслей! – с жаром возразила она.

– Ах, так значит, ваша страна все-таки там! – Хайвел язвительно усмехнулся. – И вас уже не волнуют ваши валлийские предки, а?

Тамсин сердито поджала губы. Этот человек как никто другой выводил ее из себя. Ей еще не приходилось встречаться с подобными людьми. Где она совершила ошибку? Какие же ее слова вызвали у Хайвела негативную реакцию? Тамсин вздохнула. Он намеренно дразнил ее, и ей трудно было воспринимать это спокойно.

– Вы нарочно вынуждаете меня говорить такое, о чем я потом могу пожалеть, – упрекнула его Тамсин. – Зачем? Что вы против меня имеете?

Выражение лица Хайвела Бенедикта на мгновение помрачнело, и она подумала, что может крыться за непроницаемым взглядом его карих глаз. Понять это было невозможно. И когда он сказал: «Абсолютно ничего». Тамсин была почти разочарована.

Глава вторая

Небо над холмами заволокло тучами, и Тамсин поежилась, хотя вечер был теплым. Сколько им еще ехать? Успеют ли они добраться до места до наступления темноты? Перспектива: путешествовать с Хайвелом Бенедиктом по ночной дороге ее немного пугала.

Тем временем Хайвел притормозил, и девушка увидела впереди небольшую придорожную закусочную, фасад которой из темного дерева выглядел весьма привлекательно. Когда Хайвел свернул на стоянку, Тамсин вопросительно посмотрела на него.

– Мы сделаем здесь остановку, чтобы чего-нибудь поесть, – сказал он. – Разве вы не голодны?

Тамсин хотела, было ответить отрицательно, но так как все же испытывала голод, то решила промолчать, чтобы совсем не остаться без обеда. К тому же Тамсин была уверена, что ее ответ ему был совершенно безразличен.

Кивнув в знак согласия, она дождалась, пока он остановит машину, потом открыла дверцу и выбралась наружу. Легкий ветерок освежил ей лицо. Хайвел вышел из машины и, захлопнув дверцу, подошел к девушке. Заметив, что он не запер машину, она вдруг вспомнила о своих вещах. Как будто прочитав ее мысли, Хайвел спросил:

– Боитесь за свои чемоданы?

Тамсин взглянула на него.

– А с ними ничего не случится?

– Надо доверять людям, – сухо заметил он и быстрым шагом направился к дверям закусочной.

Сердито фыркнув, девушка последовала за ним и догнала только у самых дверей. Тамсин была слишком поглощена новыми впечатлениями, чтобы начинать с Хайвелом спор. Ей было очень интересно, что они будут есть. Вероятно, бифштекс. Или салат с лососем. У нее потекли слюнки. Можно считать, это будет ее первое знакомство с английской кухней.

Прокуренный коридор привел их в помещение бара, пропахшее табаком и пивом. В слабом свете ламп Тамсин увидела у стойки нескольких мужчин. Но где же еда? Ее желудок возмущенно заурчал, и Хайвел с усмешкой взглянул на девушку.

– Что будете пить? – спросил он. – Я знаю, что вам еще нет восемнадцати, но больше никто этого не знает, так что как насчет шанди?[1]1
  Шанди – смесь пива или портера с лимонадом или безалкогольным имбирным пивом.


[Закрыть]

– Шанди? – Тамсин задумалась. – Хорошо. – Она все равно не знала, что это такое. – А где мы будем есть?

– Здесь. – Хайвел указал на высокие стулья, стоявшие вдоль стойки, и она с некоторым опасением села на один из них.

– Что значит, здесь? – шепотом спросила она, когда он занял соседний стул.

– Сейчас увидите, – ответил он и подозвал бармена. – Шанди и пиво, пожалуйста. – Хайвел посмотрел за стойку, и Тамсин, проследив за его взглядом, увидела разнообразные закуски, разложенные на блюде под прозрачной крышкой. Там были сэндвичи, пирожки с мясом, яблочный пирог и пирожные. У Тамсин испортилось настроение.

– И это вы имели в виду, когда говорили, что надо чего-нибудь поесть? – недовольным голосом спросила она.

– Да, а что? Вы ожидали оказаться в шикарном ресторане?

– Я думала, это будет настоящая еда, – ответила она.

– А это и есть настоящая еда! Сначала попробуйте эти пирожки. Они просто тают во рту!

Тамсин воздержалась от комментариев, но когда бармен принес им весь набор закусок и они сделали выбор, девушка поняла, что Хайвел был прав. Пирожки с мясом были пышными и сочными, а вместе с тем напитком, что заказал для нее Хайвел, казались еще вкуснее. Жена бармена принесла также сваренные вкрутую яйца, хрустящий салат и маринованный лук, от которого Тамсин наотрез отказалась.

Хайвел Бенедикт ел с большим аппетитом, успевая при этом беседовать с барменом о погоде, о видах на урожай и о возможной засухе. Хайвел поглощал пиво буквально стаканами, и Тамсин, привыкшая видеть, как знакомые ее матери пьют маленькими глотками виски или джин, была просто потрясена.

В какой-то момент Хайвел перехватил ее удивленный взгляд, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Тамсин почувствовала, как яркий румянец заливает ей щеки. Она опять вспомнила тот момент в аэропорту, когда он также пристально смотрел на нее. Смутившись, Тамсин опустила голову, ощущая дрожь в ногах и учащенное биение сердца. Удивительно, но когда он вот так смотрел на нее, Тамсин чувствовала, как между ними возникает какая-то невидимая связь. Она знала, что этот человек уже никогда не станет ей безразличен, даже, несмотря на их большую разницу в возрасте. Тамсин попыталась подумать о Джерри, вспомнить его добродушное лицо, но не смогла. Она видела перед собой лишь глубоко посаженные серьезные глаза и будто высеченные из камня черты лица Хайвела Бенедикта, словно воплотившего в себе всю неукротимую гордость своих кельтских предков.

Наконец, когда Тамсин отказалась от второго куска яблочного пирога, Хайвел предложил продолжить их путь, и девушка без разговоров согласилась. Тамсин неожиданно для себя самой вдруг позволила этому человеку занять слишком большое место в своих мыслях вместо того, чтобы думать о предстоящей встрече с отцом или представлять себе, как се мать проводит свадебное путешествие.

Стемнело. Взглянув на часы, которые она уже перевела на местное время, Тамсин увидела, что было уже почти десять часов вечера. Она села в машину, и когда Хайвел занял место за рулем, спросила:

– Сколько нам еще ехать до Трефаллата?

Он сначала закурил трубку, потом ответил:

– Ну, наверное, часа полтора или около этого. А что? Нервничаете?

Тамсин не удостоила его ответом, и, пожав плечами, он завел машину.

Темнота изменила окружающий пейзаж – он стал казаться более диким и менее населенным. Огни деревень попадались все реже и дальше от дороги. Тамсин крепко вцепилась руками в сиденье – ее нервы начали сдавать. Легко было представлять себе поездку в Уэльс, находясь в таком респектабельном доме своей матери, и совсем другое дело – столкнуться с самой реальностью. Вот Тамсин оказалась здесь за сотни миль от друзей и знакомых, в обществе человека, который не предъявил ей никаких документов, кроме фотографии, и ничего не рассказал ни об отце, ни о себе самом.

– Расслабьтесь.

Его спокойный голос вернул ее к действительности, и девушка осторожно взглянула в его сторону.

– Вы хорошо знаете моего отца? – спросила она.

Хайвел Бенедикт кивнул.

– Можно так сказать. Мы знакомы с самого детства, так что можете считать, что я достаточно хорошо его знаю.

– Значит, вы знаете и Джоанну тоже.

– Джоанна – моя двоюродная сестра.

– О! – Тамсин с трудом смогла это осознать. – Понимаю.

– Интересно узнать, что же вы поняли? – сдержанно произнес он. – Вы ведь не в состоянии видеть дальше своего маленького носика.

Тамсин расстегнула, потом опять застегнула жакет своего костюма.

– Я не понимаю, что вы имеете в виду.

– Нет? Не сомневаюсь, вы быстро сообразили, что если Джоанна – моя кузина, значит, она тоже давно знает вашего отца.

– Ах, это.

– Да, это. Вам, может быть, будет интересно узнать, что Джоанна должна была стать женой Ланса задолго до того, как он встретил Лору Стюарт.

Тамсин открыла рот от изумления.

– Я этого не знала.

– Я так и думал. О таких вещах ваша мать предпочла не рассказывать? Ведь это заставляло ее выглядеть совсем в другом свете, верно?

– Моя мать никогда не относилась к типу роковых женщин, если вы на это намекаете, – с жаром заявила Тамсин.

– Согласен. Ее даже нельзя было назвать красивой, – с раздражающей прямотой сказал он. – Но в ней было обаяние, особенно если она намеренно хотела кого-то пленить. И мне кажется, Ланс клюнул на это.

– Откуда вы знаете, какой она была? – недовольным тоном спросила Тамсин.

– Я ведь тоже ее знал. Мы все жили тогда в Лондоне. Я даже был на их свадьбе.

Эта новость поразила Тамсин.

– Понятно, – пробормотала она.

– Я никогда не одобрял женитьбу Ланса на вашей матери, – спокойно продолжал он. – Она хотела видеть Ланса таким человеком, каким он быть не мог – светским человеком, блистающим своим интеллектом. В Лондоне ему было плохо. Он скучал по долине. По простой сельской жизни. В конце концов, он прекратил эту бессмысленную борьбу с самим собой и вернулся назад.

– Я думаю, вы поощряли его, – обиженным тоном произнесла Тамсин.

Хайвел медленно покачал головой.

– О, нет. Я не вмешивался в его жизнь. К тому же в то время я был в Южной Африке и ничего об этом не знал. Когда я вернулся, то увидел Ланса и Джоанну опять вместе.

Тамсин поджала губы.

– Это вас порадовало, я полагаю.

– Естественно. Джоанна сделала вашего отца счастливым. Или вы предпочли бы, чтобы он оставался, несчастен всю свою жизнь?

– Как вы смеете обвинять мою мать в том, что на самом деле явилось слабостью его собственного характера? – возмущенно воскликнула она.

– На правах старого приятеля, Тамсин Станфорд. И не стоит вам на меня сердиться. Вы ведь не рассчитывали услышать что-то хорошее о вашей матери в Трефаллате, верно?

– Мне кажется, моя мама имела все основания препятствовать моим поездкам к отцу.

– Почему вы так решили? – Хайвел покачал головой. – Просто в любой ситуации существуют две стороны, не так ли? Если между ними есть равновесие, то знакомство с противоположной стороной не вызовет шока.

– Уж не думаете ли вы, будто я поверила всему, что вы мне рассказали? – презрительно спросила Тамсин.

Он равнодушно пожал плечами.

– Не имеет значения. Потом сами все узнаете.

Была уже половина двенадцатого, когда они начали спускаться в долину. Длительное путешествие утомило Тамсин, она стала ощущать усталость, и ее голова начала клониться вниз. Но девушка не позволяла себе заснуть, чтобы случайно не оказаться спящей на плече Хайвела. Она чувствовала, что им следует избегать любого физического контакта.

Как и говорил Хайвел, Трефаллат оказался маленьким поселком – несколько домов, пивная, школа и церковь. Они миновали плохо освещенную главную улицу и свернули на узкую проселочную дорогу, нуждающуюся в ремонте. Наконец, фургон замедлил ход и остановился перед низким каменным домом, в окнах которого горел свет.

– Добро пожаловать в Глин Крокан, Тамсин Станфорд, – сказал Хайвел и вышел из машины.

Когда Тамсин выбралась из кабины, на нее неожиданно упал луч света, и она заметила, что дверь дома открылась, и на пороге появился мужчина, за которым следовала невысокая женщина.

Мужчина поздоровался с Хайвелом и быстро направился к Тамсин.

– Тамсин! – воскликнул он, и его голос дрогнул. – О, Тамсин, как я рад тебя видеть!

Тамсин позволила отцу обнять себя, но сама при этом не почувствовала ничего, кроме благодарности за теплый прием.

– Здравствуй, папа, – ответила она. – Я тоже рада тебя видеть.

– Боже, как ты выросла, – удивленно произнес Ланс Станфорд. – Я ожидал увидеть маленькую девочку. Глупо, конечно, но я представлял тебя именно такой. – Он взял дочь за руку. – Пойдем! Я хочу, чтобы ты познакомилась с Джоанной уже по-настоящему.

Он повлек Тамсин туда, где стояла ее мачеха. Девушка с таким любопытством разглядывала отца, сразу заметив, что он выглядел очень молодо, и волосы у него совсем не поредели, что ни на кого не обратила внимания. И только теперь, идя вслед за отцом, она взглянула в сторону открытой двери, у которой стояла Джоанна Станфорд, весьма привлекательная темноволосая женщина.

И тут Тамсин едва сдержала возглас, готовый сорваться с ее губ. Когда раздуваемое ветром желтое шелковое платье облегало ее фигуру, становилось заметно, что Джоанна беременна.

Тамсин быстро взглянула на Хайвела Бенедикта и встретилась с его насмешливым взглядом. Он же мог сказать ей об этом, сердито подумала она, мог предупредить ее.

Однако он не сделал этого. Он не захотел облегчить жизнь дочери Лоры Стюарт.

– Джоанна, дорогая, – произнес отец Тамсин. – Она, наконец, приехала. Вот она, Тамсин! Стала совсем взрослая, правда?

Джоанна приветливо улыбнулась и поцеловала Тамсин в щеку. При других обстоятельствах девушка заметила бы адресованный к ней умоляющий взгляд темных глаз Джоанны, но в тот момент Тамсин была слишком поглощена своими собственными переживаниями и поэтому не проявила при встрече ни радости, ни теплоты.

– Пойдемте в дом, – предложил отец, когда приветствие состоялось. – Хайвел, ты зайдешь к нам выпить чего-нибудь?

– Нет, спасибо. – Хайвел сунул руки в карманы.

Тамсин бросила на него отчаянный взгляд. Теперь, когда он собрался уходить, поставив ее вещи на ступеньках, девушке захотелось, чтобы Хайвел остался. В конце концов, она почти не знала Ланса Станфорда, а за пять часов, проведенных с Хайвелом, этот человека стал ей ближе, чем родной отец.

– Спасибо, что привезли меня сюда, – смущенно сказала она.

Хайвел насмешливо посмотрел на нее.

– Я сделал это с удовольствием, – ответил он.

– Мы еще увидимся? – Тамсин не знала, почему задала этот вопрос. Она видела, что отец уже начинает проявлять нетерпение, дожидаясь, пока дочь войдет в дом.

– Без сомнения, – сказал Хайвел, открывая дверцу своего фургона. – Ланс знает, где я живу. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи.

Ланс Станфорд помахал ему рукой на прощание; машина развернулась и отъехала от дома. На крыльце Тамсин оглянулась, но Джоанна поторопила ее войти в теплую, светлую прихожую, и мысли о Хайвеле отошли на второй план.

На следующее утро Тамсин проснулась оттого, что солнечные зайчики бегали у нее по лицу. Она перевернулась на живот и уткнулась лицом в подушку, не желая даже думать о том, где она находится и каким образом станет проводить ближайшие несколько недель.

Комната, в которую ее поселили, была небольшой, – но уютной, с дубовой мебелью и широкой тахтой. У привыкшей к коврам Тамсин замерзли ноги, когда она встала на покрытый линолеумом пол, но перед ее постелью лежал небольшой коврик, стоя на котором она раздевалась прошлым вечером.

Прошлым вечером…

Тамсин вздохнула. Она понимала, что не произвела благоприятного впечатления. Вероятно, отец даже был разочарован таким холодным отношением дочери к себе, хотя с уверенностью она не стала бы это утверждать. Гораздо лучше девушка разобралась в собственных чувствах. Она увидела, что ее отец – все тот же добрый, мягкий человек, каким она его немного помнила, но тем не менее не испытывала к нему никаких нежных чувств. А на Джоанну Тамсин все равно не могла смотреть иначе, как на женщину, разрушившую брак ее родителей. Может быть, Лора действительно была неподходящей женой для такого человека, как Ланс, но, тем не менее, именно он оставил ее, а не наоборот. Тамсин знала, что здесь ей будет трудно, но она даже не могла себе представить, насколько трудно, особенно сейчас, когда узнала, что Джоанна ждет ребенка.

Это не должно так шокировать ее, повторяла она себе снова и снова, но ничего не могла с собой поделать. Почему? В конце концов, ее отец был еще достаточно молодым, и естественно, они с Джоанной хотели иметь детей. Но тогда зачем они пригласили Тамсин именно сейчас?

Накануне вечером она ни словом не обмолвилась о состоянии Джоанны, и Джоанна с Лансом тоже ей ничего не сказали. Но рано или поздно разговор должен был состояться, и Тамсин боялась его. Ей мало, что было известно о беременности, но, судя по большому животу Джоанны, ждать рождения ребенка осталось недолго. Где она будет рожать? В больнице? Мало вероятно, ведь Ланс Станфорд – врач. Значит, она будет рожать дома, и возможно, во время пребывания здесь Тамсин.

Девушка поспешно встала с постели. Такие, мысли нарушали ее спокойствие в столь ранний час. Она решительно направилась к окну, чтобы посмотреть на открывавшийся из него пейзаж.

Холмистая заболоченная пустошь уходила далеко за горизонт. Где-то слышался шум льющейся воды. Тамсин поразило то, что на всем расстоянии, куда хватало ее взгляда, не было видно ни одного дома. Она знала, что слева за холмом находится Трефаллат, но отсюда поселок был не виден. По вересковой пустоши разгуливали лишь овцы да козы.

Тамсин отошла от окна и взглянула на часы. Было уже восемь часов, и она стала решать, что ей сейчас делать. Нужно спуститься вниз, подумала она. Она не рассчитывала, что Джоанна станет за ней ухаживать, да и не хотела этого. Интересно, где отец? Где находится его приемная? Конечно, не в доме; это слишком далеко от деревни. Как же Джоанна выдерживает одиночество?

Она умылась в ванной, где шумела газовая колонка, потом надела джинсы и легкий джемпер. Пользоваться косметикой она не стала, только привела в порядок свои густые волосы.

Спускаясь по лестнице, она услышала, как Джоанна на кухне что-то напевает, и вздохнула. Бессмысленно находиться в состоянии холодной войны с человеком, с которым тебе предстоит проводить много времени вместе, решила она, хотя ее немного мучила совесть, не будет ли это предательством по отношению к матери. Но матери здесь не было, а именно ей, Тамсин, предстояло два месяца прожить с Джоанной Станфорд под одной крышей. Придав лицу бодрое выражение, девушка открыла дверь и вошла в кухню.

Джоанна стояла у плиты, раскрасневшаяся от жара сковородок:

– О, доброе утро, – удивленно произнесла она. – Ты уже встала! А я хотела принести тебе завтрак наверх.

Тамсин смущенно закусила губу.

– В этом нет необходимости. Я в состоянии спуститься вниз и сама приготовить себе завтрак. К тому же в вашем положении вам надо больше отдыхать.

Джоанна оторвалась от своего занятия и пристально посмотрела на девушку.

– Значит, ты заметила?

Тамсин покраснела.

– Да. А где отец?

– Он пошел к миссис Эванс. У нее ночью случился апоплексический удар. – Джоанна нахмурилась. – Ты ничего не сказала отцу вчера вечером.

– Нет. – Тамсин решительно взглянула на мачеху. – Я буду, откровенна с вами, Джоанна. Я не хотела ехать сюда, но мама настояла на поездке, и мне пришлось согласиться. – Она вздохнула. – Вчера я была очень уставшая. Это путешествие явилось для меня настоящим испытанием. Мне… мне нужно было время, чтобы подумать.

– Теперь ты все обдумала, – сказала Джоанна.

– Да.

– А ты не могла сразу подумать, что твоего отца заденет твое равнодушие?

Тамсин опустила голову.

– Видите ли, Джоанна, мне тоже нелегко.

– Но по твоему выражению вчера вечером казалось, что ты просто категорически не принимаешь такую ситуацию, ведь, правда?

Сунув руки в карманы, Тамсин сосредоточенно изучала пол.

– Наверное, – тихо согласилась она.

– Почему? Неужели тебя так шокировало, что двое женатых людей любят друг друга и хотят иметь детей? Разве не то же самое было между твоими родителями, когда родилась ты?

– То было иначе! – воскликнула она, но тут же смутилась. – Ну, нет, наверное, так же. Дайте мне время, я… я привыкну к этой мысли.

– А тем временем твой отец должен страдать из-за твоего равнодушия? – Джоанна повернулась к плите.

– Зачем же, – возразила Тамсин. – Он ведь не мог рассчитывать, что я сразу же стану вести себя так, будто все в порядке вещей! Я хочу сказать… я его почти не помню! Как же я могу чувствовать себя с ним свободно!

– И чья же в этом вина?

– Ничья, наверное.

– Но ты ведь во всем обвиняешь своего отца, разве нет? – Джоанна положила яичницу на тарелку.

– Нет… то есть… я не знаю. – Но так оно и было, и Джоанна об этом знала. – Послушайте, может быть, мы начнем все сначала? Я знаю, что вам тоже нелегко. Если я остаюсь здесь, то мы должны найти взаимопонимание.

– Согласна. – Джоанна подошла к большому деревянному столу, который занимал полкухни. Она оперлась о стол и заглянула в глаза Тамсин. – Хорошо, Тамсин. Мы все начнем сначала. Я не хочу осложнять тебе жизнь, но и ты постарайся не создавать мне трудностей.

– Что вы имеете в виду? – Тамсин нахмурилась.

Джоанна недоверчиво покачала головой.

– Ты действительно плохо знаешь своего отца. Ты искренне считаешь, что твое равнодушное отношение не задело его? Думаешь, он прежде не вспоминал о тебе? Он всегда тебя помнил. Вы редко виделись, и вероятно, поэтому он наделял тебя необыкновенными качествами! Его дочь! Его Тамсин! С этим мне было очень трудно мириться, поверь мне. И вот ты здесь. И если ты думаешь, что сможешь с прежним безразличием относиться к своему отцу, то глубоко ошибаешься. Я давно знала, что ты всегда будешь на первом месте в его жизни. Когда вчера ты легла спать, он долго не мог уснуть, расстроенный твоим равнодушием. Он понял, что мой вид шокировал тебя, и мне кажется, если бы он мог что-то изменить, то сделал бы это. Но когда мы решили иметь ребенка, мы еще не знали, что ты приедешь к нам!

– О, Джоанна! – Тамсин ужасно себя чувствовала. – Я… я не знала… даже не подозревала…

– Откуда тебе знать? С твоей точки зрения, твой отец – главный злодей. Однако, он ни в чем не виноват. Но это уже другая история.

– Мне очень жаль. – Тамсин не знала, что сказать.

– Ладно. Я просто хотела все объяснить тебе, пока не вернулся Ланс. – Джоанна выпрямилась и вернулась к плите. – Ты любишь хрустящий бекон или нет?

Тамсин стояла у стола, задумчиво перебирая приборы.

– А нельзя ли мне ограничиться тостами? Я совсем не голодна.

Джоанна покачала головой.

– Нет, я думаю, тебе нельзя ограничиться тостами, – ответила она, но ее губы тронула легкая улыбка. – Не стоит расстраиваться из-за того, что ты сейчас узнала. Тебе почти восемнадцать, Тамсин. Пора тебе повзрослеть. Как ты, верно, сказала, если нам предстоит прожить под одной крышей несколько недель, мы могли бы наладить нормальные отношения.

Тамсин кивнула.

– Я согласна.

– Отлично. Тогда мы поняли друг друга. – Джоанна потерла свою уставшую спину. – Мне так хочется, чтобы эти несколько недель поскорее прошли, но, конечно, совсем не из-за твоего приезда. Сейчас я чувствую себя такой толстой и неуклюжей, особенно по сравнению с тобой.

Тамсин критически оглядела себя.

– Не говорите глупостей, – сказала она: – Вы гораздо изящнее меня и меньше ростом. Рядом с вами я кажусь очень высокой.

Джоанна улыбнулась.

– Я всегда хотела быть высокой и стройной, как ты. Тебе повезло: ты пошла в отца. А знаешь, у него раньше волосы тоже были светлые, как у тебя.

– Вы должны рассказать мне о нем, – попросила Тамсин. – Мне хотелось бы знать о его жизни до того… как он женился на моей маме.

– Хайвел, конечно, сказал тебе, что я знала его в то время.

Тамсин почувствовала, как при упоминании имени Хайвела Бенедикта у нее по спине забегали мурашки.

– Да, – подтвердила она и села за стол.

Джоанна положила на тарелку бекон и яичницу и поставила перед девушкой. Запах был очень аппетитным, и Тамсин поняла, насколько она голодна. Рядом на блюде лежал хрустящий хлеб и свежее масло.

Джоанна тоже села за стол, но себе взяла только тосты. Заметив вопросительный взгляд Тамсин, она сказала:

– Мне нельзя слишком набирать вес. У нас тут много чего не хватает, но, по крайней мере, еда очень хорошая и питательная, и мне бывает трудно удержаться от горячих овсяных лепешек с маслом и медом.

Тамсин засмеялась. Она с удивлением – поняла, что Джоанна оказалась совсем не такой, какой ее себе представляла. Девушка даже упрекнула себя за то, что заранее судила о вещах, о которых на самом деле не имела никакого представления.

– Хайвел Бенедикт – ваш кузен, верно? – Не удержавшись, спросила Тамсин.

– Верно. – Джоанна налила кофе в чашку Тамсин.

– А он живет далеко отсюда? – осторожно поинтересовалась она.

Джоанна с любопытством посмотрела на девушку.

– Недалеко. А что?

Тамсин как можно беспечнее пожала плечами.

– Просто любопытно и все.

– Ты не обиделась, что тебя встречал Хайвел? Ланс не мог оставить больных – его некому было заменить, а я была просто не в состоянии проделать этот длинный путь почти в две сотни миль.

– Нет, нет. – Тамсин энергично замотала головой. – Может быть, сначала… немного, но потом… – Она отставила в сторону пустую чашку. – Все было очень вкусно, спасибо.

– Я люблю готовить, – просто сказала Джоанна. – И мне нравится смотреть, как люди едят с удовольствием.

Тамсин огляделась.

– Могу я чем-нибудь помочь?

– А ты хочешь помочь?

– Да. Я не намерена целыми днями слоняться без дела. Мне это не нравится. – Она встала из-за стола и отнесла грязную посуду в мойку. – Можно начать с этого?

Сидя за столом, Джоанна полуобернулась к ней.

– Если хочешь.

Тамсин кивнула и налила в таз горячей воды. Из кухонного окна она видела огород, а за ним тропинку, идущую мимо розовых кустов к ручью, шум которого она слышала раньше. На заднем дворе копошились куры. В надворных постройках за домом, видимо, находились остальные домашние животные. Глядя на этот мирный пейзаж, она внезапно почувствовала спокойствие и умиротворение и вздохнула. Может быть, ее пребывание здесь будет достаточно приятным, в конце концов.

Отец вернулся, когда они с Джоанной застилали постели. Он застал их обеих наверху и с удивлением увидел, как они слаженно заправляют простыню под матрас.

– Что происходит? – спросил он, переводя взгляд с одной на другую, и Тамсин улыбнулась.

– Джоанна рассказывает мне, каким озорником ты был в детстве, – ответила дочь и увидела, как отец быстро взглянул на жену.

– Верно, – спокойно сказала Джоанна. – Самый лучший способ узнать человека – это поработать с ним вместе, ты не согласен?

Ланс был явно озадачен.

– Если ты так считаешь, – неуверенно произнес он. – Ну, а кто из вас приготовит мне кофе? Мне просто необходимо взбодриться. Случай миссис Эванс был весьма сложным.

– Женщины, у которой случился удар? – спросила Тамсин.

– Удар! – мрачно произнес ее отец. – Никакой это не удар. Просто результат переедания!

Джоанна усмехнулась, потом сказала:

– Иди с отцом, Тамсин. Ты теперь знаешь, где что лежит. Приготовь ему кофе, пока я закончу здесь. Потом я спущусь к вам.

Тамсин помедлила.

– А вы уверены, что не хотите сами приготовить кофе?

– Абсолютно уверена, – ответила Джоанна, распрямляя затекшую спину.

Внизу Ланс с некоторым недоверием посмотрел на дочь. Тамсин задумалась на мгновение, потом сказала:

– Все будет нормально, папа.

– Что ты имеешь в виду? – удивился он.

– Я имею в виду мое пребывание здесь – Джоанну и меня! Все будет нормально. Мы теперь понимаем друг друга. – Она вздохнула. – Мне очень жаль, что вчера я держалась так недружелюбно.

– Это вполне объяснимо, я думаю.

– Ты считаешь, это из-за того, что Джоанна беременна?

– Да. – Отец отвел взгляд. – Я понимаю, как тебе трудно…

– Пожалуйста, папа! – Тамсин не хотела больше говорить об этом. – Давай не будем об этом. Какой кофе ты любишь? Черный или с молоком?

Ланс некоторое время смотрел на дочь, потом произнес:

– Хорошо, Тамсин. Оставим это. А кофе я люблю черный, но сладкий.

За чашкой ароматного кофе она подробно рассказала отцу, как прошло ее путешествие сюда, а когда разговор коснулся Хайвела Бенедикта, Тамсин спросила:

– У мистера Бенедикта своя ферма или он занимается чем-то другим?

Ланс удивленно уставился на дочь.

– Хайвел? У него нет никакой фермы!

Тамсин задумчиво наклонила голову.

– А что же он делает?

– Разве он не сказал тебе?

– Нет.

– Ну да, я так и думал, – медленно произнес отец. – Он не стал бы об этом говорить. Он – писатель, дорогая. И очень известный. Но ты не могла знать об этом, живя в Америке.

– Писатель?

Тамсин онемела, когда представила себе, с каким самомнением она рассуждала о культурных преимуществах жизни в городе, как обвиняла его в отсутствии интереса к искусству, изображая из себя специалиста в этой области. В каком смешном положении она оказалась перед человеком, который сам писал книги. При воспоминании об этом Тамсин густо покраснела, но отец, к счастью, ничего не заметил.

– Да, писатель, – подтвердил отец, – только он стал более замкнутым с тех пор, как уехала Морин.

Тамсин резко подняла голову.

– Морин? Кто такая Морин?

– Морин Бенедикт, конечно, – ответил отец. – Жена Хайвела.