Текст книги "Рыцарь в потускневших доспехах"

На край причала выбежал Патрик и встал рядом с яхтой Кристофера, размахивая руками и крича:

– Туда! Причаливай там, Гордон!

Гордон взглянул на шлюп Кристофера. Мрачное и напряженное выражение портило его красивое лицо.

Итак, сюда подплывает Гордон. Ее дружок. Высокий и худой, с черными курчавыми волосами. Кристофер потягивал свое пиво и наблюдал за тем, как Гордон с восхитительной точностью причаливает свою яхту.

Гордон все делал аккуратно. На нем была мягкая шляпа, завязанная под подбородком, большие темные очки, белая рубашка с длинными рукавами и длинные слаксы цвета хаки. Таким образом он защитил себя и от воды, и от солнца. Он включил реверс, умело управился с румпелем, и его яхта мягко остановилась – точно у причала. Гордон поднял канат и быстро закрепил его на берегу, не прибегнув к помощи Патрика.

Потом Гордон сменил солнечные очки на обычные. Но сначала протер обе пары. Затем из ящика со льдом вытащил банку пива с иностранной этикеткой.

Кристофер поднялся и прошел вперед, чтобы представиться.

– Извините, я занял ваше место.

– Это моя вина, Гордон, – стал оправдываться Патрик.

– Нет, моя, – перебил его Кристофер. Показавшаяся из дома прекрасная блондинка позвала Патрика.

– Мне надо идти, – сказал Патрик, поднимая свой скейт и убегая по направлению к дому. Мужчины остались наедине.

– Гордон Пауэре. – Он смерил Кристофера долгим взглядом, прежде чем пригласить на борт.

– Чане Маккол, – протяжно проговорил Кристофер.

Хотя Кристофер был высок и крепко сложен, Гордон оказался даже выше его, но худее и элегантнее. Снизу из аудиосистемы лилось григорианское песнопение.

– Вы нездешний, не так ли? – с места в карьер спросил Гордон.

– Почему вы так решили?

– Ваш акцент. Он сразу обращает на себя внимание.

Кристофер густо покраснел.

– У меня ранчо – западнее.

– Вы до сих пор там работаете? – Гордон бросил на него странный взгляд. – А я адвокат. Гордон протянул Кристоферу пиво, но тот уже больше видеть его не мог и предпочел кока-колу.

Гордон знал в своей яхте все. Кристофер хотел спросить его о Даллас и Стефи, но парень насел на тему электроники, имевшейся на яхте, и ничто не могло заставить его свернуть с этой темы. Гордон был умным человеком, но, слушая его, вы непременно подумали бы о монотонно читаемой вслух технической инструкции.

Кристофер сидел, вытянув ноги, откинувшись на горку голубых подушек, и наблюдал за Гордоном. А тот не прекращал своего занудного повествования о технических диковинках каждой частицы оборудования. Яхта имела устройство автоуправления и могла следовать по курсу, заданному Гордоном. Длительность путешествия на яхте зависела от скорости, которую задает Гордон.

– О! Ваша яхта гениальна. Неудивительно, что вы так точно причалили, – вставил Кристофер.

Взгляд Гордона стал ледяным.

– В тот момент оборудование было отключено.

– Патрик сказал мне, что у вас сегодня свидание с его тетей, – сменил тему Кристофер.

– Да, мы встречаемся уже долго. Все шло прекрасно до тех пор, пока она не приняла опеку над своими племянником и племянницами.

– Вы не любите детей?

– У меня их трое – от бывших жен. Я никогда не вижусь с собственными детьми. Все, что я делаю, – плачу деньги. Я собирался жениться на Даллас, но теперь…

– Она знает о ваших чувствах?

– Она больше не слушает меня. Даллас отдала себя во власть детям. А ведь она умная, утонченная женщина. Но после года жизни здесь с четырьмя непослушными детьми, с безграмотными и надравшимися посетителями у нее начисто пропал здравый смысл.

Кристофер был с ним в общем-то согласен.

– Что заставляет вас говорить так?

– Судите сами. Один ее ребенок – приемный. Настоящий отец хочет заплатить за нее огромную сумму. Даллас только и требуется, что отдать ему ребенка. Мы сможем отдать других, и тогда она опять посвятит себя мне. Но она и слушать не хочет…

Рука Кристофера сжала банку с кока-колой.

Гордон был его союзником. Почему же у Кристофера появилось безумное желание набить ему морду?

Смуглое лицо Гордона помрачнело.

– Она хочет, чтобы я защищал ее. Думаешь, она осознает, какой у меня большой выбор женщин? Они становятся в очередь, чтобы заполучить адвоката.

Они делали еще и не то, чтобы заполучить кинозвезду.

Потом Кристофер не позволял себе задуматься о том, что говорил Пауэре. Он вдруг обнаружил, что видит Даллас в более привлекательном свете, а этого ему не хотелось. Не каждая женщина принесет себя в жертву четырем детям, тем более чужим, – отказавшись от собственных заветных интересов и личной жизни.

Солнце цвета крови опускалось в сверкающую воду, когда Патрик прибрел на причал. Босиком и без рубашки, с удочкой и ведерком с наживкой. Кристофер спустился к нему. Без энтузиазма смотрел он на еду, которую принес ему мальчик: кусок хлеба, банку орехового масла и виноградное желе.

Кристофер включил свет и начал читать сценарий “Сила Тигра-6”. Хотя его желудок урчал от голода, он продолжал делать небрежные пометки на полях. Жара в каюте усиливалась. Становилось душно. Его мысли перекочевали от сценария к Даллас Кирклэнд. Наконец он высунул голову из люка. Патрик ловил рыбу, внушительных размеров голубая цапля осторожно изучала ведерко с наживкой.

– Эй, Патрик, а какая она – твоя тетя? – спросил Кристофер.

Лицо Патрика смягчилось:

– Она такая же хорошая и красивая, как библейский ангел из книги Стефи.

Любимая и хорошая.

Черт побери! Кристофер знал, как околдовывать ведьм. Но с ангелами он не имел дела.

Ему было необходимо еще раз обдумать ситуацию. Он решил принять душ. Вернулся вниз, бросил сценарий в ящик, выключил в каюте свет и направился в ванную.

Вода оказалась ледяной, но для его разгоряченной, просоленной от морской воды и грязной от песка кожи это было приятно. Шум воды помешал ему услышать мелодичный женский голос, зовущий его. Он вытерся, обернул мокрое полотенце вокруг бедер и шагнул в главную каюту. И остановился как вкопанный, обнаружив там женщину.

Она стояла у люка. Багровый огонь заходящего солнца освещал ее золотистые волосы и загорелую кожу – мягкий и женственный образ. Она вглядывалась в темноту каюты. Кристофер стоял в тени, и она не могла разглядеть его как следует.

Он тотчас узнал ее: эрудированная опекунша Стефи. Но эта женщина отнюдь не выглядела эрудиткой. Ее голубые, обрамленные густыми ресницами глаза светились. Ему почудились в них крупицы золота. Ее тонкое, словно фарфоровое, лицо было превосходно вылеплено. Она почувствовала его дыхание, но он не мог оторвать от нее глаз.

– Эй, привет, – прошептал он.

Она была красива особой красотой. Он знал, что она – не юная дева, но выглядела она именно так. Свое образование она почерпнула главным образом из книг. Его же, напротив, учила сама жизнь, и этот опыт ожесточил его.

– Сюрприз, дорогой, – нежно проговорила она с той ласковой теплотой, которую он искал всю свою жизнь.

Гордон Пауэре – счастливчик! Сердце Кристофера прыгало. Тиковый пол, казалось, мягко покачивался под его босыми ногами. Он почувствовал нечто новое – неведомую раньше опасность. Против воли его тянуло к ней.

– Я приготовила тебе креветок – как ты любишь.

Наконец до него дошло. Она не видела его в темноте. И думает, что это – Гордон, потому что он занял место Гордона на причале. Кристофер понимал, что должен сразу объяснить ей, кто он. Но он не хотел, чтобы она ушла сейчас.

Она была его противником.

Необыкновенные золотые крапинки в ее глазах ловили свет солнца и сверкали.

Но прекрасным противником. Он всегда слабел перед красотой.

– Креветки – как мило с твоей стороны, – пробормотал он.

– Извини, что задержалась, – сказала она. – Я хотела приготовить детям еду и уложить их, чтобы мы… – Ее голос замер на этом намеке.

– Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, – хрипло прошептал он. – Великолепно.

– Я пренебрегала тобой, – продолжала она мягким сердечным голосом.

– В самом деле? – с энтузиазмом спросил он.

– Но все изменится – сегодня ночью.

– Я не могу ждать.

Она начала спускаться по ступенькам. Его взгляд изголодавшегося мужчины следил за ее тонкими, изящными голыми ступнями и лодыжками, длинными загоревшими ногами и выпуклостями молочных бедер. На ней были белые шорты в обтяжку и тонкая футболка, облегавшая тело. В горле у Кристофера пересохло.

Вот, значит, у какой ведьмы его ребенок. Патрик оказался прав, у нее лицо ангела.

А тело – соблазнительницы. Смертельный синтез для мужчины его типа.

Худая, она двигалась с изумительной грацией. Солнце вспыхивало в V-образном вырезе ее футболки. Кристофер не мог оторвать от нее взгляд. Он чувствовал жар. Кристофер сделал еще несколько шагов и встал рядом с ней в ослепительном блеске солнца. Его волосы упали на лоб, и он отбросил их с глаз.

Ошеломленная, она отступила назад:

– Как! Вы – не Гордон?!

– Нет, – улыбнулся Кристофер. – Вы тоже не та, кого я ожидал увидеть.

– Надо было сразу сказать мне, кто вы такой, – проговорила она.

– В самом деле? – Его губы мгновенно растянулись в смелой улыбке. Его глаза бегали по ней, дерзко вспыхивая. – Я никогда не мог противиться… Нет ничего столь же прелестного… – его взгляд задержался на ее груди, потом – на узкой талии и волнующих бедрах, – такого изящного… – его прожорливый взгляд наконец остановился на креветках, – как креветки домашнего приготовления.., с корочкой.

Она очаровательно покраснела – от носа, который только что поцеловало солнце, до шеи. Он подошел ближе к ней, собираясь взять креветки из ее дрожащих рук.

Их пальцы соприкоснулись, и быстрый горячий ток пробежал между ними.

Испуганная, она отскочила назад.

Он сказал себе, что это от солнечного ожога у него пощипывает кожу. И взял из тарелки креветку. Она еще шипела и обжигала пальцы. Он сунул ее прямо в рот. А белоснежные зубы впились в креветку. Он проглотил ее. Его горячий взгляд скользил по сочным, мягким изгибам тела Даллас.

– Восхитительно! – Он широко улыбнулся. – Вы очень талантливы.., леди.

– Кто вы? – спросила она тихим изумленным голосом.

– Ваш гость, – сказал он. Взял вторую креветку и быстро проглотил. Было нечто чувственное в поедании креветок и разглядывании Даллас. Он облизал губы:

– Не думал, что я настолько голоден.

Ее испуганные глаза встретились с его глазами – так, будто она коснулась его.

Он ощутил огонь внутри себя. Увидел бешено стучащий пульс на ее шее и почувствовал ее ответное возбуждение.

Он знал женщин, желающих его лишь из-за того, что он кинозвезда. Но сейчас все было по-другому.

Она – его противник, напомнил он себе. Тем не менее она понравилась ему.

– Не бойтесь меня, – проговорил он.

– О, я не боюсь. Ее голос дрожал.

– Боитесь.

Волнуясь, она откинула со лба золотистые волосы. Он по-прежнему смотрел на нее. В жизни она оказалась красивее, чем на фотографиях, которыми его снабдил частный детектив. Он разочаровывался в фотогеничных женщинах, когда встречался с кинозвездами лично.

Она вцепилась в перила лестницы.

Он вспомнил про свои очки и про то, как должен выглядеть. Его план провалится, если она узнает его. На ощупь он схватил с ближайшей полки очки.

– Жаль, что очки не мои, – произнесла она чуть слышно, наблюдая за ним. Она попыталась завязать пустую светскую беседу, дабы избежать неловкого молчания.

– Что?

– Я без очков. Гордон предпочитает меня в контактных линзах.

– Гордон?

– Я думала, что это его яхта.

Она играла своими золотистыми волосами, накручивая прядь на кончик пальца и снова раскручивая ее.

– Ах да, Пауэре. Я и забыл про него. Я случайно повстречал его у причала.

– У вас с ним очень похожие яхты. Извините, что побеспокоила вас. Кристофер приблизился:

– Раньше или позже – мы все равно бы встретились.

Она спустилась на одну ступеньку, но все еще стояла так близко, что он почувствовал ее дыхание – легкое и теплое, касавшееся его шеи. Ее сладкий аромат окружил его. Он ощутил еще больший жар, чем прежде.

– Может быть, это промысел Божий, – вкрадчиво заметил он.

Ее очарованный взгляд обежал его огромные мускулистые руки и грудь, задержавшись там, где его впалый загорелый живот соприкасался с абсолютной белизной ворсистого полотенца. Ее смущенный взгляд заставил каждую клеточку его тела осознать свою наготу самца-мужчины, скрытую под полотенцем.

– Я.., я так не думаю, – прошептала она. – Я допустила ошибку. Не виню вас за неверное впечатление обо мне.

– А вы уверены в том, что оно неверно? – мягко спросил он.

– Я – не такая женщина.

– Что вы имеете в виду?

– То, о чем вы думаете.

– Вы умеете читать мои мысли? – Его глаза поблескивали.

Казалось, она в полном смятении.

– Пожалуй, я пойду.

Он засмеялся хриплым горловым смехом:

– Вы же только что пришли.

– Но я не знаю вас.

Его чувственный рот скривился:

– Тогда я представлюсь вам получше.

– Нет!

Он снова засмеялся.

– Пожалуйста…

Его взгляд задержался на ее загоревшей шее. Кристофер смотрел на неистовое биение ее пульса. Он заметил бисеринки пота на шее Даллас. Больше всего на свете ему хотелось сейчас дотронуться до нее. Атласна ли ее кожа? И нежны ли губы?

Он думал, что она читает каждую его мысль. Зрачки ее глаз так расширились, что их обводило только тонкое голубое кольцо.

– Я не собираюсь причинить вам вред, – услышал он собственный голос.

И его руки медленно коснулись изгиба ее плеча. Двинулись вверх – к шее, и далее – к уху. Он нежно гладил ее.

Ее кожа оказалась мягкой и теплой – живым атласом. Она не отодвигалась от него – наоборот, глубоко вздохнула, дрожа.

Он почувствовал, что ее жар передался и ему. Его собственное дыхание становилось отрывистым. Его губы собрались последовать за изучающими ее пальцами, и он склонил к ней свою темную голову. Она задрожала.

В мире все притихло.

– Нет, – неистово прошептала она.

Она трепетала, как испуганное животное, желая, чтобы он поцеловал ее, и одновременно ужасаясь: в этом выражалась таинственная двойственность ее натуры. Она была горячей, нетерпеливой – и в то же время холодной как лед. Он понял, что, поцеловав ее, потеряет навсегда. И эта мысль остановила его.

Дрожа, она все еще стояла на том же месте, вперившись в него взглядом. Силы оставили ее.

Кристофер отступил назад, чтобы она могла вздохнуть спокойнее, – и напрасно. В один миг она взлетела по ступенькам. Забыв, что на нем одно полотенце, Кристофер погнался за ней. И остановился лишь тогда, когда увидел стоящего на причале Гордона.

Лицо Гордона потемнело, когда он перевел взгляд со своей подруги на сияющего, обернутого полотенцем Кристофера.

– Какого черта ты делала с ним внизу? Даллас чувствовала себя слишком разбитой, чтобы ответить Гордону.

– Не спрашивайте, – двусмысленно сказал Кристофер.

Гордон разозлился еще больше:

– Убирайся отсюда.

– Я просто пытаюсь помочь, – весело проговорил Кристофер.

– О, дорогой, – запричитала Даллас, выбираясь из бота.

– Вот уж чего я не хочу, так это вмешиваться в ссору любовников, – заметил Кристофер более чем озабоченно.

– Мы не любовники! – взвизгнула Даллас. Кристофер испытал острую радость при этом заявлении, но его лицо по-прежнему оставалось серьезным.

– Извините. Снова.., неверное впечатление. Когда он спускался по ступеням к своей каюте, он не выглядел расстроенным.

– Вы начали первым! – воскликнула Даллас ему вслед.

Он задержался на ступенях:

– Спасибо за креветки.

– Ты отдала ему мои креветки? – загремел голос Гордона. – Подавай их назад, враг! Кристофер взглянул на Даллас:

– Враг? Если бы он попросил меня более любезно…

– Я сказал “враг”, значит, я именно это и имел в виду!

Когда Гордон взвыл от гнева, Кристофер захлопнул люк. Окна у Кристофера были открыты, и он слышал приглушенные голоса.

– Я думала, что это ты, Гордон.

– Черт…

– Правда… Слишком неловко объяснять. Кристофер услышал, как Гордон взорвался:

– Верни их назад!

– Что вернуть?

– Мои креветки!

– Ты хочешь, чтобы я снова спустилась в его каюту? – Она была явно ошарашена. – А что, если он уже снял с себя полотенце? Не говоря о том, что, вероятно, все креветки он съел?

Она знала его лучше, чем думала. Как она и предполагала, Кристофер снял с себя полотенце и отправил креветку в рот. Она была влажная и сочная – изумительная. Намного вкуснее орехового масла. Он достал из ящика сценарий и взял еще две креветки.

Противник она или нет, но готовит Кирклэнд чертовски здорово. Он вспомнил, как горяча и нежна на ощупь была она в его руках. Как она отпрыгнула, едва он коснулся ее. И задумался о других ее талантах.

Интересно, хороша ли она в постели?

Глава 4

Интересно, какая она в постели?

Кристофер в одиночестве сидел в темной каюте, размышляя над этим вместо сценария. На помощь ему пришла мужская фантазия.

В его воображении Даллас лежала перед ним обнаженной с разметавшимися вдоль нежного тела золотистыми волосами. Золотые искорки в ее глазах полыхали, соблазняя его.

Застонав от злобы и сладости одновременно, Кристофер отбросил сценарий в сторону. Протер глаза тыльной стороной ладони: да что же он с собой делает!

Крошечные оконца не пропускали воздуха, и в каюте снова стало душно. Он встал и открыл люк.

Пурпурное небо чернело. Во влажном воздухе пахло болотом. На горизонте, подобно бриллиантам, мерцали огни города, но прелесть ночи для Кристофера была потеряна. Он мог думать лишь о Даллас.

Из ресторана доносились звуки банджо и взрывы хохота. Кристофер не спешил присоединяться к хриплоголосому веселью, хоть и был голоден. Стоящая рядом яхта лишила его покоя. Его мучило то, что Даллас осталась внизу – наедине с Гордоном. Она наедине с ним уже несколько часов. Кристофер продолжал видеть ее в своем воображении. Он хранил воспоминания о чудесном отблеске солнца в ее золотистых волосах. Она так стремилась убежать от него…

Какого черта она так долго делает внизу с Гордоном?

Лились звуки григорианских песнопений – Кредо и Агнус Деи. Что за парень включает такую музыку, занимаясь любовью с женщиной? Возможно, интеллектуалы, которые читают Джона Донна и Эндрю Марвелла, любят религиозные песнопения. Из каюты Гордона она не спешила уйти.

А кто сейчас занимается рестораном? Кто в данную минуту следит за Стефи? Кристофер припомнил все сенсационные байки, которые приводила по телефону Даллас, пытаясь доказать: он слишком безответствен, чтобы заботиться о собственном ребенке. Кристофер не сводил глаз с яхты Пауэрса. Не ей обвинять его в безответственности!

Сквозь звуки песнопения до него донесся ее шепот:

– Он где-то здесь. И наблюдает за нами. Я его вижу.

– Расслабься. Забудь о нем. В каюте Гордона мигнул свет.

– Я.., не могу, – проговорила она. – Он сидит где-то здесь. Если бы он сошел вниз!

– Что ты от меня хочешь – чтобы я пошел и сказал ему об этом?

– Нет! – яростно возразила она.

Кристофер включил свой радиоприемник и нашел рок-музыку. Тяжелый рок заглушил тихие мягкие звуки псалма. В их каюте мелькнул второй огонек. Кристофер усилил звук. Он чувствовал себя вовлеченным в своеобразную дуэль за эту женщину – его противницу. Через иллюминаторы он видел мужчину и женщину, сидевших на противоположных койках. Они спорили.

Впервые он заметил, как в темной воде отражаются огни города и сверкают звезды, – и присвистнул, оценив прелесть ночи даже в Техасе.

Время шло. Тьма сгущалась, звезды горели все ярче. Псалмы умолкли, грохотал лишь рок из каюты Кристофера.

Он очнулся от тихого детского плача. И вскочил. Где-то в ночи потерялась и кричала маленькая девочка.

Салли!

В тысячах снах он слышал ее тихий плач.

Но это была не Салли. Слабый испуганный крик вновь повторился. На сей раз ему не пригрезилось. Слышался металлический звук от клацанья кожуха о мачту, плеск воды где-то рядом.

Его опять бросило в жар, а тело покрылось испариной. Он же в Техасе!

Ребенок вновь захныкал, и холодок страха пробежал по спине Кристофера. Он вскочил и натянул джинсы. Выключил музыку. Выйдя из каюты, увидел темную яхту по соседству со своей. Ни звука не доносилось с нее – как и из ресторана. Луны не было. Только звезды и огни города вдалеке. И легкий ветерок.

Кристофер снова услышал плач и ловко прыгнул на причал. В дальнем конце причала мелькнула белая ночная рубашка. По разбитым доскам бродила маленькая девочка с длинными черными косами.

Стефи! Его дочь!

Он хотел позвать ее, но спохватился. В детстве он тоже бродил во сне, как Салли, – и вспомнил, как ужасно, когда тебя будит в непривычном месте незнакомый человек.

– Остановись, – шептал он, – пожалуйста, остановись.

Беззвучно, словно привидение, она скользила к черной глубине с другой стороны причала.

– Стефи…

Черные косы закружились. Полы ее ночной рубашки запутались в ногах. Ее будто остекленевшие глаза смотрели сквозь него, не видя.

– Мама…

– Нет, дорогая, я твой… – он запнулся, – папа.

Она испуганно вскрикнула и бросилась бежать.

Это было хуже, чем в преследующих его ночных кошмарах. В тех снах Салли кричала, а он оставался застывшей статуей. И лишь беспомощно стоял, в ужасе наблюдая за тем, как она тонет в бассейне.

Но сейчас был не сон, а явь. Кристофер спасал Стефи.

На бегу он больно поранил гвоздем пятку. Стефи споткнулась, ее маленькая ножка мелькнула в воздухе. Стефи закричала, но он был рядом и, когда она падала, подхватил ее.

Его ребенок.

Он почувствовал сильное отцовское волнение, поднимая ее крепкое маленькое тельце, чтобы защитить. Больше всего на свете он хотел взять ее с собой. Но в ту минуту, когда он поднял ее на руки, она проснулась. Стефи открыла глаза и прочла глубокое чувство в его глазах. Девочка стала вырываться – маленькая, она лягалась, как мул.

– Полегче, – нежно прошептал Кристофер. Она уперлась ручонками в его грудь и вскрикнула:

– Тетя Даллас!

– Дорогая.., дорогая… – Напрасно он пытался успокоить ее, неся на свою яхту.

В каюте Кристофер нашел белую матерчатую лошадку Салли. Стефи бросила ее в воду и закричала громче прежнего. Когда он относил назад на причал свою маленькую дочку, с его раненой пятки стекала липкая кровь, оставляя на белых досках яхты следы.

И тут из темноты вылетела Даллас. Со светящимися волосами, она казалась неземным существом, легко бегущим за ним. На ней была все та же футболка и белые шорты. Когда она увидела его с ребенком, ее бледное лицо исказил страх.

– Отпустите ее, – скомандовала Даллас.

– Я не сделал ей ничего дурного. Глаза Даллас холодно блеснули.

– Отпустите ее.

Подобно Стефи, Даллас смотрела на Кристофера скорее как на врага, чем на спасителя.

– Клянусь, я не… – Он оборвал себя на полуслове. Бесполезно объяснять ей – он уже осужден и приговорен. Кристофер опустился на колени и очень осторожно поставил Стефи на доски.

– Стефи, дорогая, – нежно сказала Даллас.

И Стефи бросилась в тетины объятия. Даллас убаюкала девочку на своей груди. Кристофер сначала испытал неловкость, наблюдая за ними. Потом, вопреки холодности к нему Даллас, почувствовал к ней тягу. Она просто умела обращаться с перепуганным ребенком и знала, как ответить на все нетерпеливые вопросы малыша. Маргариту же, напротив, Салли раздражала. А его собственная знаменитая мать никогда не утешала и не ласкала.

Он вспомнил о долгих часах, проведенных Даллас наедине с Гордоном. Была ли она с ним тогда, когда Стефи бродила во сне? Маргарита принимала мужчину той ночью, когда Салли утонула. Ужас от гибели Салли вновь обуял его вместе со старой ненавистью. Он решил разобраться с Даллас.

Его низкий голос взорвал темноту:

– Где вы пропадали сегодня вечером? Почему не следили за девочкой?

Даллас изумленно взглянула на Кристофера. Он навис над ней. Все еще держа ребенка, Даллас встала:

– Я слежу за ней, но она иногда ходит во сне.

– Только мне не говорите об этом. Если бы я не услышал ее плач, она бы утонула. – Его лицо было мрачно. – Вы уединились с Пауэрсом.

– Несколько часов назад.

Кристофер уставился на нее взглядом обвинителя. Даллас опустила ресницы:

– Да кто вы такой?

Стефи перестала плакать и тоже набросилась на него:

– Он схватил меня и куда-то понес! – Маленькая девочка смотрела на него с подозрением. – Хотел похитить меня!

Кристофер ошеломленно воззрился на свою дочь: так вот чего она испугалась! Девочка интуитивно поняла его истинные чувства. Но признаваться он не собирался.

– И не думал! Я схватил тебя, потому что ты могла свалиться в воду!

– Ты хотел унести меня отсюда! – Стефи снова горько заплакала.

Но, прежде чем он успел сказать что-либо в свое оправдание, Даллас нагнулась и коснулась его ноги, а затем пятна крови на пристани. Ее нежное прикосновение согрело его.

– Нет, дорогая. – Она медленно поднялась. – Я.., я верю ему. Этот человек спас тебе жизнь. И сам поранился.

Стефи смотрела на его мужественное лицо, ноги, алую кровь на тетином пальце с недоверием.

– Тебе нужно поблагодарить этого замечательного человека.

– Никакой он не замечательный. Не буду его благодарить.

– Тогда мне придется сказать “спасибо” за нас обеих. – Даллас подняла свое чудесное лицо, обрамленное золотыми волосами, и посмотрела Кристоферу прямо в глаза. – Спасибо, – ласково произнесла она.

Он пожирал глазами изысканную линию ее губ. Почему он не в силах забыть ее атласную кожу? И почему так жаждет прикоснуться к ней?

– Не стоит, – коротко ответил он. Они смотрели друг на друга.

– Ну, пока, – нервно бросила она. Он улыбнулся так же нервно. Она повернулась, чтобы уйти. Но когда Даллас повела Стефи к дому, он последовал за ними. Возникла неловкость, когда на крыльце Даллас обнаружила Кристофера за своей спиной. Она глубоко вздохнула, не зная, что предпринять:

– Еще раз спасибо.

Это означало “до свидания”. Но, когда Даллас открыла дверь, он придержал дверь для нее, а затем решительно направился за ними в кухню. Даллас удивилась и снова уставилась на него, но, прежде чем она успела что-либо сказать, светловолосая девчушка по имени Ренни, написанном у нее на футболке, промчалась мимо нее, перескакивая через две ступеньки. На третьей Ренни споткнулась о скейт и растянулась. Но, ничуть не смущаясь, поднялась:

– Вы нашли Стефи!

Даллас выдернула из косы Стефи развязавшуюся красную ленту и бросила ее на пол.

– Она выходила на причал. Если бы не… – Даллас неуверенно повернулась к Кристоферу, отметив боковым зрением его мужской торс, и залилась румянцем.

Неожиданно он почувствовал неловкость, жар и смущение, вспомнив, что не надел рубашки. Взглядом он касался ее рта и округлостей груди, но заставил себя отвести глаза. Когда его взор остановился на хромированном тостере, его лицо было столь же пунцовым, сколь и ее. Да, черт побери, так оно и было.

После такого обоюдного взгляда взрослые уже не слышали ни слова из того, что говорила Ренни. Они безмолвно старались не замечать друг друга, но у них это не получалось.

– Маленькая негодяйка! – сердилась Ренни, разряжая атмосферу. – Ее все время тянет на причал! А там так глубоко!

– Да, – подтвердила Даллас. – Но сейчас опасность миновала. Ренни, дорогая, будь умницей, уложи ее в постель.

Стефи демонстративно уткнулась в тетину шею, обхватив ее ручонками. Даллас пообещала умоляющим голосом:

– Дорогая, я скоро к тебе приду. Стефи не отпускала ее.

– Пожалуйста, дорогая. Я только скажу прекрасному человеку, спасшему тебя, “до свидания”.

Стефи подняла на него большие заплаканные глаза:

– Никакой он не прекрасный.

– Стефи, ты грубиянка.

– А что, если он – мой настоящий папа и пришел, чтобы забрать меня?

Лицо Даллас стало белым, как бумажный лист.

Кристофера будто ударили под дых. Неужели это конец – так быстро? Он похолодел.

Даллас первой пришла в себя:

– Так вот почему ты так испугалась. – И нежно сказала девочке:

– Дорогая, это не твой папа. Но даже если бы он им и был, я бы не отдала тебя ему – разве я не говорила тебе?

Кристоферу было трудно дышать.

– А сейчас поднимайся наверх вместе с сестрой, – велела девочке Даллас.

Со ступенек Стефи бросила долгий подозрительный взгляд вниз, на Кристофера, потом взбежала наверх. Теперь Даллас и Кристофер остались одни в кухне, заставленной детскими тапочками, тарелками, ведрами и бидонами с продуктами. Их взгляды встретились. Никогда раньше он не был более во власти женщины, чем теперь.

Она поспешно отвела глаза. Подняла с полу пару грязных носков и сунула их в теннисные тапочки.

– Вы ели?

Кристофер поперхнулся и покачал головой.

– Ванная направо, через холл. Там вы найдете все необходимое для вашей ноги.

Пока он бинтовал свою пятку, Даллас приготовила кое-что из еды. Когда он вернулся, она поставила перед ним тарелку с подогретой курицей-гриль и бобами и села напротив:

– Мы можем поговорить, пока вы едите. Но они не разговаривали. Догадка Стефи о том, что он ее отец, застряла в мозгу Кристофера. Этот ребенок умен и похож на него.

– Ваша курица даже лучше ваших креветок, – осторожно произнес он.

Она поставила для себя чашку кофе.

– Жареная курица – мое фирменное блюдо. Кристоферу было неудобно поглощать ее курицу, но еще более неудобно стало, когда он доел, потому что он не мог быть искренним. Он старался не смотреть на нее, но поминутно поднимал на нее глаза. Золотистые волосы обрамляли ее лицо подобно нимбу. Ее тело было изящным и по-женски соблазнительным. Именно поэтому он не мог думать ни о чем другом, кроме нее. Он привык к красивым женщинам: ему всегда было с ними легко. Что же сейчас произошло с ним?

– Вы приготовили великолепное блюдо, действительно великолепное. – Он спохватился. – Я уже говорил это, не так ли?

Она села напротив, сжимая пальцы.

– Вам не обязательно было кормить меня.

– Это единственное, чем я могу отблагодарить вас, – мягко ответила она.

– И не надо благодарности.

В ее голосе было столько искренности, что он почувствовал себя обманщиком. Даллас коснулась его руки, и тепло от ее бархатной кожи проникло в него. Но потом она взглянула на свои пальцы – и покраснела, молниеносно отдернув руку.

Он смотрел в ее напуганные глаза. Женщину, сидящую перед ним, окружала тайна. Она не доверяла ему. Только ли ему? Или всем мужчинам вообще? Ему нужно продвигаться вперед медленно, очень медленно. Хотя он предпочитал другой стиль.

– Наверное, мне не следовало сегодня вечером есть креветки Гордона, – не совсем искренне стал извиняться Кристофер.

– Забавно было видеть, как он расстроился, – ослепительно улыбнулась Даллас. – Он собственник – что его, то его. Вам, возможно, этого не понять.

Кристофер поднял красную ленту Стефи. Его шершавые, загоревшие пальцы растягивали мягкий атлас. Он аккуратно отложил ленту в сторону.

– Я понимаю. – Пауза. – Знаю: у меня нет права спрашивать об этом, но… – Его глаза встретились с ее глазами. – Вы принадлежите Гордону?

– Я – я не принадлежу никому. – Она была очень бледна.

– Какая жалость. Вы прекрасная женщина.

Все еще бледная, она парировала:

– Я так хочу.

– Вы в этом уверены?