Текст книги "Когда мы надеемся"

Глава 3

Пять минут. Еще пять минуточек, – я уже в третий раз за утро пыталась уговорить себя, но вставать все так же не хотелось. Куда лучше было бы сейчас закопаться обратно в гору подушек и натянуть на голову одеяло. А стоило мне проверить телефон и выяснить, что Чжэ Ён так ничего и не написал, желание начинать день окончательно испарилось. Я убеждала себя, что он наберет, как только сможет, но все равно от нервов хотелось лезть на стену.

Меня разбудила Лив, уходя в школу она громко хлопнула дверью. Не понимаю, как ей вообще удалось подняться на занятия – я чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик, пришлось просить Мэтта писать конспекты сегодняшних лекций за двоих. Что ж, я как раз хотела поговорить с Мэл, и мы очень кстати остались дома одни. Но решиться на этот разговор было… тяжело. Еще одна причина, по которой я никак не выберусь из постели.

Однако я тут же подскочила, стоило мне услышать, как в глубине квартиры раздался приглушенный грохот. Звука бьющегося стекла не было, но сердце все равно пустилось вскачь. Сбросив одеяло, я вышла из комнаты и отправилась на кухню, где и обнаружила стоящую у раковины Мэл.

– Все хорошо? – Я постаралась не подать виду, насколько успела испугаться.

Она даже не повернулась в мою сторону:

– Чашка из рук выскочила.

От ее объяснения лучше не стало: в моей голове все еще слишком свежи воспоминания о разбитых тарелках, осколки которых я только вчера собирала.

– Ты не должна мыть посуду. С этим справлюсь и я, а тебе лучше отдохнуть.

– Я вчера весь вечер ничего не делала. Еще немного, у меня отомрут не только мышцы, но и последние клетки мозга.

Врач рекомендовала Мэл провести первые дни в покое. Избегать любых нагрузок – как физических, так и умственных. Никакого телевизора, никаких книг. И, конечно же, никакой работы по дому – Мэл нужно отдыхать. Сдернув с дверцы духовки полотенце, я стала вытирать то, что Мэл успела вымыть. Я слишком хорошо знаю свою сестру, она не позволила бы мне сейчас помешать ей домыть эту посуду.

Пока все не оказалось на своих местах в шкафах, а Мэл не спустила из раковины воду, мы больше не разговаривали. Повесив полотенце на место, я повернулась к Мэл. Она протирала тряпкой раковину, слегка наклонившись над ней. Лоб чуть нахмурен. Кожа все еще бледнее обычного.

– Может тебе лучше присесть? – Не наблюдай я за ней так пристально, наверное, и не заметила бы, как она напряглась при этих словах.

– Все в порядке, Элла.

Наверняка мы обе понимали, что без разговора не обойдется. Вечер ее дня рождения. Истощение, которое она заработала за несколько последних недель… Понятное дело, она бы и рада отмахнуться от этой темы. Какой-то части меня хотелось принять это псевдоперемирие. Просто закрыть на него глаза и отмалчиваться в надежде, что все пройдет само по себе, лишь бы не злить Мэл. Но я в последнее время только так и поступала. И если, чтобы мне больше не пришлось видеть сестру на больничной койке, нужно собраться с духом и, наконец, высказать все, что я думаю… Я это сделаю. Ради семьи можно взглянуть своим страхам в лицо.

Глубоко вдохнув, я произнесла то, что действительно давно хотела сказать:

– Это не так.

Мэл развернулась ко мне и еще больше нахмурилась.

– Со мной все хорошо, – попыталась она меня успокоить. Ведь ее роль быть старшей сестрой, которой не нужна никакая помощь.

– У тебя сотрясение мозга, – напомнила ей я. – И это не «хорошо».

Я сама удивилась, как твердо прозвучал мой голос, несмотря на то что желудок крутил сальто.

– Просто я несколько дней нормально не спала.

Даже не знаю, она себя пыталась убедить или меня? Впрочем, без разницы.

– Мэл, – только честность. – Ты не спала потому, что не отдыхаешь. Не делаешь перерывов, последний отпуск брала много месяцев назад, с утра из дома вылетаешь первая, а вечером приходишь последняя.

– При моей должности по-другому нельзя. Я не могу себе позволить восьмичасовой рабочий день. Иначе я просто ничего не буду успевать.

Сплошные отговорки. Она правда этого не видит?

– Значит, все остальные тоже работают, пока не свалятся без сил? Пока не попадут в больницу, напугав до смерти семью и друзей?

Мэл, очевидно, из последних сил старалась сдержаться и не высказать мне все, что она обо мне думает. Но меня уже было не остановить, стоило открыть рот, и слова будто сами полились:

– Если и с тобой что-то случится… – Я встряхнула головой, мне даже думать об этом не хотелось. – Куда деваться нам с Лив? Мы уже потеряли маму с папой. Думаешь, мы сможем еще раз пройти через это?

Кровь прилила к лицу, грудь снова сдавило.

Мэл стояла настолько неподвижно, что я даже засомневалась, дышит ли она. Мои слова повисли в воздухе, отчаянно яркие и кричащие, никому из нас уже не удалось бы проигнорировать их.

Наконец, Мэл громко всхлипнула. Напряжение покинуло ее тело так же быстро, как до этого захватило. Она заправила прядку волос за ухо.

– Так просто вы от меня не избавитесь.

– Откуда тебе знать? – под конец вопроса мой голос дрогнул.

– Ниоткуда, – нахмурилась она. Этот страх потери всегда с нами, и даже она ничего с этим не может поделать. – Но я слишком упрямая, чтобы соглашаться на любой другой вариант.

Мне удалось выдавить слабую улыбку. Да, это не обещание. Болезнь, несчастный случай – может случиться все, что угодно. И все же меня немного отпустило. Стало легче. Даже несмотря на опасение, что именно эта упертость и привела к последним событиям.

– И как это понимать? Все останется по-прежнему?

Нет, пожалуйста. Умоляю, скажи «нет».

Мэл отвела глаза. По ее лицу ничего не понять, она поджала губы, а это может означать буквально что угодно. И как бы мне ни хотелось на этом остановиться, я должна быть уверена, что Мэл действительно настроена серьезно. Мне нужна хоть какая-то конкретика. А уж насколько Мэл намерена следовать своим словам – совсем другая история.

Наконец, она вздохнула:

– Даже не знаю, зачем я продолжаю спорить с тобой, если все равно сама думаю точно так же.

Я от удивления моргнула:

– Правда?

– Мне бы хотелось проводить больше времени с Джошем и с вами. А каким наслаждением было бы спать не шесть часов, а хотя бы восемь. Но мне трудно сказать «нет», когда на работе спрашивают, могу ли я заняться еще тем и тем… – Она слегка улыбнулась. – Приятно чувствовать себя незаменимой для компании.

Мне вспомнились слова Эрин. Кажется, она знает Мэл даже лучше, чем я.

– Я постараюсь брать поменьше часов, хорошо? – спросила Мэл. – К тому же, кто знает, может мне повезет, и начальница одобрит идею нанять ассистента, когда я наконец попрошу об этом.

– Ты заслуживаешь иметь помощника.

– Еще бы ты ей так сказала…

– В первый же рабочий день иду с тобой к начальству! – заявила я, и Мэл весело фыркнула.

– Но для начала я приготовлю что-нибудь перекусить, а ты ляжешь на диван и будешь отдыхать.

Улыбка с ее лица исчезла так же быстро, как и появилась. В одну секунду мы провалились в параллельную реальность и поменялись ролями. Должно быть, Мэл тоже неловко: она явно собиралась возразить. Будто за все эти годы я ни разу не готовила.

Однако, к моему удивлению, она сдержалась и просто пошутила:

– Пожалуйста, не спали дом.

В ответ я с наигранным возмущением посмотрела на нее.

– Я же не говорила, что планирую устроить барбекю!

– Ты и тостер случайно сжечь можешь, – усмехнулась она и ушла в комнату.

Спорить с этим утверждением я не решилась, в конце концов, опасения Мэл не столь уж беспочвенны. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как проводить ее взглядом. Убедившись, что она заняла свое место на диване, я отправилась добывать нам еду.

Хоть что-то никогда не меняется: в холодильнике шаром покати. Пришлось остановить выбор на бутербродах. Несколько кусочков хлеба я намазала маслом, а сверху разложила где колбасу, где сыр. На один из получившихся бутербродов я выдавила немного кетчупа, и едва сдержала улыбку, представив, как скривится Мэл, стоит ей это увидеть. Мама часто раньше делала себе такие бутерброды с кетчупом, но, кроме меня, они никому не нравятся.

Полную тарелку бутербродов я отнесла в гостиную и поставила на диван, потом сбегала к себе за книгой, а вернувшись, села рядом с Мэл. Книжку я пока отложила на соседнюю подушку, но мне не терпелось погрузиться в очередную историю. Казалось, я не читала уже целую вечность.

Телевизор мы так и не включили, просто сидели и болтали о том о сем. Мэл рассказывала о Джоше и его идее завести собаку. Я – о последних прочитанных книгах, о том, как там поживает Эрин, и о Чжэ Ёне. Мне вдруг пришло в голову, что мы уже несколько недель не проводили время вместе, просто вдвоем. Без драм и скандалов, которые мы были вынуждены обсуждать. Оказывается, я скучала по этому. Скучала по Мэл. И не только из-за того, что она постоянно работала. Я была так занята Чжэ Ёном… Все остальное просто отошло на задний план. Может, и в этом случае с Мэл, как бы он меня ни напугал, стоит поискать плюсы. Ведь произошедшее вновь сблизило нас с Мэл и Лив.

Бутерброды уже давно кончились, и Мэл, наконец, включила телик. Я открыла книгу, которая раньше дожидалась на подушке. «Удивительный волшебник из страны Оз». Впервые мы познакомились вскоре после нашего с Лив переезда к Мэл. Она подарила мне эту книгу на день рождения, и я до сих пор помню, как меня с головой захватил сюжет – сложно поверить, что это просто чья-то выдумка.

Сейчас меня обуревали те же чувства. Я люблю изучать книжные магазины и открывать новые истории, складируя у себя в комнате все больше и больше изданий. Но иногда душа просит чего-нибудь знакомого и родного. Книга, погрузиться в которую – все равно что вернуться домой. Случаются дни или даже недели, когда я забываю о том, как сильно мне помогает чтение. Наваливается слишком много дел, сложно сконцентрироваться на тексте, и каждый раз мне кажется, будто я лишилась важной части себя. Точно так же с рисованием. Творчество мне необходимо как воздух.

Голоса, доносившиеся из телевизора, как белый шум помогали мне сосредоточиться на чтении. И только спустя добрую четверть книги я снова выпала в реальный мир. Еще секунда ушла на осознание того, что дело в телефоне, который вибрировал у меня в кармане. Я отметила страницу закладкой и вытащила мобильный.

Входящий видеозвонок от Чжэ Ёна. На мгновение я застыла соляным столбом. Хотя Мэл знала о нас, на секунду меня накрыло ощущение, что что-то не так. Встряхнув головой, чтобы избавиться от мерзкого состояния, я встала с дивана.

– Это Чжэ Ён, – ответила я на вопросительный взгляд Мэл и, дождавшись ее кивка, скрылась у себя в комнате.

Дверь закрылась с глухим щелчком. Сев за стол, я нервно пригладила волосы – с утра было не до прихорашиваний, – и нажала «ответить». Всего несколько секунд, и картинка стабилизировалась, но душа у меня ушла в пятки. Я вообще не представляла, как начать этот разговор.

Первым делом мое внимание привлекла прическа Чжэ Ёна. Темно-каштановые пряди беспорядочно лезли ему в глаза, кажется, не мне одной сегодня было не до расчески. В ухе поблескивала серебряная сережка, отражая тусклый свет ламп. Чжэ Ён сидел в студии. На заднем плане виднелся синтезатор, за которым он так часто работал.

Чжэ Ён казался усталым. Таким же вымотанным, как и я. Но это не помешало ему, едва увидев меня, улыбнуться.

– Привет, – негромко поздоровался он.

– Я вчера говорила с Мин Хо, – с ходу взяла я быка за рога. Чжэ Ён тут же перестал улыбаться.

Он потер шею.

– Да, он рассказал мне. Ты мне написала как раз, когда мы обсуждали сложившуюся ситуацию, и… – беспомощно пожав плечами, он покачал головой. – Все были так расстроены после встречи с менеджерами, прости, что не ответил сразу.

Я хотела сказать, что ему не за что извиняться, но он сразу продолжил:

– Что произошло?

– Это я у тебя хочу спросить, – решительно перебила его я. – Что случилось, Чжэ Ён?

Он отвел взгляд.

– Они не воспринимают нас всерьез, – начал он. – На протяжении всего совещания мне казалось, что про себя они смеются над нами. Мы рассказали о своей задумке, а они с улыбочкой отмахнулись.

– Но… не могут же они просто…

– Могут, – оборвал меня Чжэ Ён. – Еще как могут. Нам нечего им предложить. Музыка, которая выходит сейчас, стабильно продается. Зачем что-то менять, если все прекрасно работает?

В его голосе звучала горечь. Мне так отчаянно захотелось его обнять.

– Мы вернулись домой, поговорили. Парни не слишком хорошо восприняли произошедшее… – Он дернул плечом. – Никогда не думал, что однажды нам придется обсуждать такое.

– Что обсуждать?

У него вырвался безрадостный смешок:

– Не стоит ли нам распустить группу.

Ответ оказался таким внезапным и неожиданным, что несколько секунд я просто в изумлении смотрела на Чжэ Ёна.

– Прости, мне послышалось?!

– Я даже не знаю, мы вчера как-то вдруг пришли к этой мысли. – Он скрестил руки на груди и поморщился. Казалось, ему было больно говорить об этом. – Мин Хо психанул и сбежал к себе в комнату. Не виню, мне весь вечер тоже хотелось запереться у себя.

Чжэ Ён сморгнул, избавляясь от накативших воспоминаний:

– Я как раз шел к нему, и тут пришло твое сообщение. Мне хотелось позвонить, но Мин Хо был в ужасном состоянии.

Сердце ныло, я так переживала за всю группу…

Чжэ Ён потерянно провел рукой по лбу, смахнул с лица спутанные пряди.

– Я был в отчаянии, не знал, за что хвататься. Попытался успокоить его, потом набрал тебе. Ни то ни другое успехом не увенчалось. – Он с виноватой улыбкой посмотрел на меня, и мне снова захотелось сказать ему, что он не должен ни за что извиняться. – Мы отложили обсуждение, чтобы после встречи с менеджерами не рубить сгоряча. Мин Хо был совсем никакой. На ночь я остался с ним, в какой-то момент, видимо, заснул, ну и… имеем что имеем.

– Но группа… – осторожно начала я. – Вы не можете расстаться.

– Элла, мы тоже этого не хотим, – тут же перебил он меня до того расстроенным голосом, что я не решилась продолжать.

Чжэ Ён всегда казался таким собранным – полная противоположность мне и хаосу в моей голове. Но сейчас он выглядел настолько потерянно, что это выбивало из колеи.

Я порывалась что-нибудь сказать, но снова и снова молча закрывала рот. Если какие-то слова и могли исправить ситуацию, на ум они не шли.

– Прости, – не поднимая на меня глаз, пробормотал он спустя несколько секунд. – Я позвонил, чтобы спросить, как ты, а вместо этого сорвался на тебя, хотя ты задаешь те же самые вопросы, что задал бы я на твоем месте.

– Ты не должен извиняться, – искренне сказала я. – Думаю, у нас обоих выдалась парочка тяжелых дней.

– И все же. – На его лице отобразилась задумчивость. – Как Мэл оказалась в больнице? Мин Хо упомянул, что ей уже лучше.

Я закрыла лицо руками. Надавила на веки, но даже это не помогло: перед глазами снова промелькнул образ Мэл на больничной койке.

– Да, у нее все хорошо. По крайней мере ей лучше, – немедленно исправила саму себя я. – В больнице ее продержали всего одну ночь: хотели понаблюдать. И так как со слов врача все нормально, на следующий день мы уже поехали домой.

– Что случилось?

Одной рукой я по-прежнему подпирала голову, но другую уронила на колени. Тело вдруг стало таким тяжелым – я удивилась, как вообще ухитрилась утром встать из постели. Чжэ Ён внимательно наблюдал за мной. На его лице явно читалось беспокойство. И только благодаря тому, что вот он, прямо передо мной на экране, спрашивает, как у меня дела, хотя у него самого полно забот, мне стало чуточку легче рассказать о том вечере.

– Ее организму нужен был отдых, и он его получил, – вздохнула я. – По крайней мере, так сказала врач. Мэл потеряла сознание, расшибла голову.

Чжэ Ён сочувственно нахмурился:

– И все при вас?

– Да, мы как раз собирались прибраться. Она весь вечер была ужасно бледная, но, думаешь, хоть кто-нибудь заметил?

– Иногда мы не замечаем ничего, пока не станет слишком поздно. Наверное, твоя сестра тоже не обращала внимания на свое самочувствие.

– Судя по голосу, ты с этим знаком не понаслышке?

– Есть такое. – Чжэ Ён пожал плечами, словно речь о каком-то пустяке. – Мы ведем не самый здоровый образ жизни.

– Да что ты говоришь? – фыркнула я.

Чжэ Ён в ответ на мою насмешку устало улыбнулся:

– Такое легко случается, когда в туре не следишь за своим состоянием. Перепады высот, смена климата, мало сна, джетлаги, выступления… Хён У так однажды плечо повредил, оно у него до сих пор болит.

– Он упал в обморок?

– Да, – ответил Чжэ Ён. – Говорит, когда у него в глазах потемнело, он попытался встать и в итоге неудачно упал, вывихнув плечо.

– Ауч…

Чжэ Ён кивнул:

– И не говори.

А ведь это для него обычные будни. Получил травму и снова в бой. Они не могут иначе и целиком отдают себя музыке, чего бы это им ни стоило. Это достойно восхищения, но вместе с тем делает саму мысль о распаде группы еще более невыносимой.

– Вы и правда собираетесь расстаться?

Стоило мне увидеть, как поморщился Чжэ Ён, сразу же отчаянно захотелось забрать свой вопрос. Но я просто не могла представить, чтобы NXT действительно распалась. Как бы дело ни обернулось. Группа для них слишком много значит.

Судя по вздоху, мысли Чжэ Ёна двигались в том же направлении:

– Ву Сок попросил лейбл организовать завтра вторую встречу. Мы попросту не можем оставить все как есть, но, честно говоря, едва ли это что-то изменит.

– Возможно, они тебя удивят. – Но стоило мне произнести эти слова, как я вспомнила, что в прошлый раз говорила ровно так же.

Слабая улыбка не затронула его глаз. Кажется, он уже почти смирился с ситуацией, и мне ничего так не хотелось, как подбодрить его. Но все слова испарились как раз тогда, когда они так нужны – моя вечная беда.

– Элла? – окликнул меня Чжэ Ён.

Только сейчас я осознала, что молча пялюсь на него. Встрепанные волосы, карие глаза. Небрежно застегнутая белая рубашка, из-под воротника которой то и дело выглядывала серебряная цепочка. Рука будто сама собой немедленно взметнулась к кулону, висящему у меня на шее.

– Я бы хотела быть сейчас с тобой.

Нас разделяли тысячи километров, и эта мысль сводила меня с ума. Он скользнул взглядом по моему лицу.

– Когда я увидел твои сообщения… Понимаю, от этого не легче, но мне так жаль, что меня не было рядом.

– Мне тоже. То есть мне жаль, что я не брала телефон после вашей беседы с руководством.

У него на щеках снова прорезались ямочки.

– Уверена, что мы все делаем правильно? Не набрасываемся друг на друга с обвинениями, а вместо этого продолжаем извиняться?

– Даже если «неправильно»… Нас бы это остановило?

– Твоя правда.

Я с радостью забила бы на эту правду, если бы это помогло получить ответы на мучившие меня вопросы. В голове вертелись слова Эрин: о его жизни в Сеуле, известности, которая никуда не денется, даже если группа примет решение расстаться. Как заставить отношения работать, если мы только и можем, что прятаться по углам? Сто процентов, срывы, как после обморока Мэл, будут случаться все чаще и чаще независимо от моих желаний.

– Ты так себе это представлял? – спросила я Чжэ Ёна, нервно теребя футболку от пижамы, которую так и не успела снять. Эта привычка просыпалась всякий раз, стоило мне испытать неуверенность.

– Что именно?

– Все это… нас… – Я махнула рукой в его сторону, потом показала на себя, чтобы он понял, о чем я.

Он откинулся на спинку стула и пристально посмотрел на меня:

– Честно признаться, нет. И знаешь почему?

Я молча покачала головой.

– Потому что я и не думал встретить кого-то на той премии. Потом я верил, что просто верну тебе книжку и наши пути разойдутся, но стоило тебе заговорить, и я уже не мог перестать слушать. И вот куда это нас завело: между нами происходит нечто настолько внезапное и прекрасное, что у меня не хватает слов, – продолжил он, и в его глазах вспыхнули звезды.

В горле встал ком, не позволяя ответить. Чжэ Ён так менялся, когда разговор заходил о нас. Вмиг становился застенчивее, сдержаннее, однако его глаза искрились, подтверждая искренность и серьезность. Я потеряла дар речи, даже не знаю, смогу ли когда-нибудь объяснить ему, как много он для меня значит. Он художник, который создает картины из слов и способен расписать ими целые вселенные.

– Как подло, – пробормотала я.

– Что?

Я посмотрела ему прямо в глаза:

– Подло говорить такое, пока я не могу подойти и обнять тебя или хотя бы просто поблагодарить не через экран.

– Тебе и не нужно, – мягко возразил он. – Я и так все вижу: не зная, что сказать, ты прикусываешь губу. Твои щеки розовеют, и ты пытаешься спрятать лицо за волосами, лишь бы я не заметил, какая счастливая улыбка у тебя на губах. – На мгновение он умолк. – Я вижу тебя, Элла. Всегда.

Мое сердце билось ровно. И вместе с тем настолько сильно. Мне казалось, оно сейчас выскочит из груди. И дело не в страхе или нервах, а совсем в другом чувстве. Том самом, из-за которого у меня перехватывало дыхание и все внутри замирало. Чжэ Ён замечал меня, даже когда я ощущала себя невидимкой и боялась вот-вот исчезнуть. Даже когда меня сводили с ума беспокойство за него и страх за Мэл.

Я смотрела Чжэ Ёну в глаза и понимала: нам придется нелегко, может, даже труднее, чем было. Между нами не все гладко, и вместе с тем по-своему только для нас двоих идеально. И мне так хотелось верить, что этого хватит и вместе мы все преодолеем.