Текст книги "Не обмани себя"

– Ты что, до сих пор не поняла? Это не игра в прятки! Эти люди очень опасны. Мой долг – позаботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось!

В дверь постучали, и на пороге возник высокий, тощий, как жердь, тип с изможденным лицом.

– Я офицер федерального управления Карлайл. Мне приказано прийти сюда и забрать свидетельницу по делу Саверо. – Он перевел взгляд на Конни. – Это вы Констанс Грант?

– Я...

– Вы поедете со мной!

– Ничего подобного! – возразила Конни.

– В чем проблема, мисс? Я только исполняю свой долг.

– Понимаю, господин офицер. Я отлично знаю, что по условиям подписанного мною контракта вы можете принудить меня следовать за вами. Однако... – Конни глубоко вздохнула, стараясь говорить негромко и ровно, как учили на занятиях по риторике. – Когда я выступила в качестве свидетельницы, я не отказалась от свободы слова. Если вы уведете меня силой, будьте уверены, я обращусь к прессе и ваша жизнь превратится в ад. И немедленно обращусь в суд, требуя аннулировать контракт. Прецедентов тому наберется немало. Я имею право передумать как гражданка и как женщина. Так что вы не можете мною распоряжаться.

– Минуточку, минуточку! Я вовсе не приказываю вам...

– Все в порядке, – вмешался Роббинс. – Я приношу свои извинения за причиненные неудобства, офицер Карлайл. Я вынужден задержать мисс Грант еще на некоторое время.

– Это еще что значит? – возмутилась Конни. Она же блестяще справилась с ситуацией! Какого черта Роббинс вмешивается и подрывает ее авторитет?

Молодой прокурор ослепительно улыбнулся.

– Это значит, что я лично обеспечу тебя жильем, Конни.

Девушка сглотнула. Он намерен увести ее с собою домой? Она похолодела от неведомого доселе страха. Что, если она начнет к нему привязываться? Поверит, что она значит для него больше, нежели просто свидетельница?

Окидывая взглядом высокого, элегантного прокурора, что провожал офицера Карлайла до выхода, девушка думала: во власти Роббинса ранить ее так, как до сих пор еще никому не удавалось.

2

Роббинс плохо себе представлял, что ему делать с Конни Грант, однако надо было как-то защитить девушку, и притом в обход официальных путей. На процессе Саверо этой свидетельнице предстояло сыграть главную роль. Если с ней что-нибудь случится...

– Как ты намерен со мной поступить? – поинтересовалась она.

– Пока ты останешься здесь.

– Ладно! А раз уж я тут, почему бы мне не поработать с делом об убийстве Майкла Джордана?

– Ты не юрист, Конни, ты свидетельница. И заруби себе это на носу! Мы не станем делать ничего такого, что могло бы скомпрометировать твои показания.

– О чем ты, красавчик? – Конни обольстительно улыбнулась. – Как это – скомпрометировать?

– Я не шучу, Конни. Нам еще предстоит спланировать тактику процесса Саверо, и вовлекать тебя в дело Джордана никак нельзя. В зале суда Стэнли Корфф может спросить тебя о чем угодно.

– Знаю, Роббинс. Я же говорила тебе, что изучаю юриспруденцию!

– Воспользуемся этим в качестве прикрытия, – решил прокурор. – Если кто-то спросит, зачем ты здесь, мы скажем, что ты студентка-практикантка.

Девушка довольно кивнула.

– Классная идея! Может, я еще и научусь чему.

* * *

Версию эту прокурор изложил во время ланча, который подали в конференц-зале на третьем этаже.

– Позвольте мне представить Констанс Грант, – объявил Роббинс, оглядывая длинный прямоугольный стол, за которым восседало одиннадцать прокуроров, атторнеев и юрисконсультов, составляющих основной штат отдела уголовного преследования. – Кое-кто, возможно, ее помнит: она проходила свидетельницей на процессе Саверо.

– Чушь, – фыркнул Дан Корбетт, рыжеволосый веснушчатый паренек. Как и Роббинс, он принадлежал к одному из известнейших семейств Хьюстона. – Я помню Конни. Блондинка. Вот с такими... – Дан нарисовал в воздухе два внушительных полушария, прежде чем вспомнил, что за столом сидят и дамы. – Конни отличалась... гм... Это я не в упрек говорю, нет. Просто...

– Я поняла, – подмигнула Конни. – И оценила ваше внимание к деталям, Дан.

– В ближайшие несколько недель Конни будет у нас в офисе частой гостьей, – продолжал Роббинс. – Она изучает юриспруденцию, и мы – ее домашнее задание.

– В этой фразе больше лапши, чем у меня на тарелке, – скептически отозвалась Аделина Нильсен, берясь за вилку.

Роббинс отдавал должное деловым качествам Аделины, однако напористость этой особы порядком его раздражала.

– А в чем, собственно, проблема?

– Ты недоговариваешь. Почему к девушке не приставлены офицеры Федерального управления?

– Она нужна тебе как свидетельница. Мы все знаем, что судья Фултон назначает повторное слушание дела.

– Вот о нем и поговорим, – предложил Ник, меняя тему. Он не желал объяснять подчиненным, почему не доверяет ФБР и полицейскому управлению Хьюстона. Прокурору вдруг пришло в голову, что утечка информации может происходить как раз отсюда, из его же собственного офиса. Что, если кто-то из его людей поставляет нужные сведения прихвостням Саверо? – Аделина права, – кивнул он. – Через полчаса, полагаю, мы снова примемся строить обвинение против нашего ненаглядного Дракона. Присутствующие дружно застонали.

– Кого? – удивилась Конни.

– Саверо. Дракон – кодовое имя нашего подсудимого для ребят из ФБР. Вообще-то тебе этого знать не следует.

– Считай, что я уже забыла, – улыбнулась девушка.

– Итак, начнем уже сейчас, – приказал Ник. – Папки с документами на моем столе. Тактику существенно менять не будем: у нас есть свидетели-очевидцы.

– За исключением Сью Гарднер, – подал голое Дан, поднося к губам гигантский сандвич. – Черт, она была хороша! Свидетельница с фотографической памятью. Ее показаний нам будет очень не хватать.

– Мы не сможем ее вызвать. После той статьи, что Джон Бартон опубликовал в «Хьюстонз тайм», мисс Гарднер наотрез отказалась сотрудничать с нами. Эту линию расследования нам придется по возможности избегать.

– Коррупция в полицейском управлении – одна из причин, в силу которых и назначается пересмотр дела, – напомнила Аделина. – Защита утверждает, будто наши ребята подкуплены и обвинение против Саверо – не более чем фабрикация.

– И все косвенные улики – коту под хвост! – простонал мрачный юрисконсульт по имени Кен Брид. – Волокно на ботинках. Капли крови на пальто. Все к черту!

– У нас даже орудия убийства нет! – напомнила Аделина.

– Пистолет нам не нужен, – твердо объявил Ник. – У нас есть очевидцы. У нас есть Конни!

Пока обсуждалась повестка дня, Ник с любопытством наблюдал за тем, как Конни наливает себе кофе из термоса. Откуда в ней эта спокойная уверенность? С новой прической, изящно подкрашенная, она совсем не похожа на прежнюю разбитную официантку! Перед ним – умница-студентка, целеустремленная, серьезная. Вот Конни мило улыбнулась соседу слева.

– Не хотите ли кофе?

– Да, пожалуйста.

– Сахара или сливок?

Даже голос у нее изменился, подумал Ник. Девушка стала мягче, ласковее, утонченнее. Еще урок-другой – и лучшей свидетельницы просто желать нельзя! Сосед слева явно подпал под власть ее чар. Парень просто источал учтивую любезность, соглашаясь и на сливки и на сахар.

– Только не ждите, что я буду у всех на подхвате, – предупредила Аделина. – На мне и так висят два дела по обвинению в убийстве. Не говоря уже о «согласованных признаниях вины».

Конни встала и наполнила термос из электрического кофейника.

– Кому-нибудь еще кофе, пока я стою?

– Мне, – промычал Дан с полным ртом, дожевывая сандвич.

Конни налила ему чашку и оглянулась на Эмму Броуди. Та кивнула.

– Как у нас с прессой? – полюбопытствовал Дан.

– Пожалуй, прессе не мешало бы изъявить негодование по поводу пересмотра дела. Адел, я буду признателен, если вечерком ты прогуляешься со мной в зал суда. Негодование ты изъявляешь очень здорово! В остальном, что касается прессы, – продолжал прокурор, – мы будем повторять снова и снова: на глазах у целой толпы подлый Макс Саверо застрелил своих любящих родителей.

– Не знаю, – усомнился Дан. – Может, не стоит делать акцент на любящих родителях? У Джованни Саверо репутация крупного мафиози.

– Он не привлекался к суду, – напомнил Ник, – а его жена, Софи, и вовсе ни в чем не повинна.

– Очаровательная женщина! – подтвердила Конни. – Вообще супруги Саверо были моими любимыми клиентами в «Афродите». Кому-нибудь еще сахару или сливок?

– Не хочу кофе, – тяжело вздохнул Кен, пессимист номер один среди сидящих за столом. – Но от оранжада не откажусь: он вон там, в холодильнике.

– О’кей. – Конни подхватила лежащий перед ним блокнот. – Один оранжад. Еще?

– Конни, что вы затеяли? – возмутилась Аде-лина.

– Ну я же все равно стою, так я подумала, что...

– Лучше не думайте! – Аделина выхватила блокнот из ее рук. – Если вы будете вести себя как официантка, никто не воспримет вас всерьез – ни как студентку юридического отделения, ни как свидетельницу, ни в любом другом качестве!

Конни стиснула зубы: презрительный отзыв о ее профессии задел самолюбие девушки. Ник внутренне напрягся – сейчас последует сокрушительная контратака. По правде говоря, ему очень хотелось, чтобы Конни осадила Аделину. Но девушка только кивнула.

– Думаю, вы правы, мисс Нильсен.

– Я всегда права!

Конни присела на стул.

– Кен, ты уже взрослый мальчик. Ты ведь сумеешь сам принести себе оранжад?

– Спасибо, Аделина, – съязвил Кен. – Теперь мне придется вставать!..

– Тебе полезно поразмяться, – усмехнулась юристка. – А то ишь, отрастил себе брюшко!

– Прекратите, – воззвал Ник. – Давайте вернемся к нашему делу. В процессе Саверо Дан Корбетт будет моим помощником номер один.

– Как скажешь.

– И ты тоже понадобишься, Эмма. Мне нужен твой нежный серебристый голосочек в противовес сладкоречивому Стэнли.

– О’кей, – чирикнула Эмма.

– Ох, нет, – возразила Аделина. – Не обижайтесь, Эмма, но вам не справиться с Корффом. Роббинс, это все равно что выставить ягненка против королевской кобры!

Про себя Ник согласился с коллегой. У молоденькой Эммы нет никакого опыта, а Стэнли Корфф – искушенный, высокооплачиваемый адвокат со стажем, блестящий оратор; сражается за подзащитного зубами и когтями и при этом просто-таки излучает дружелюбие. Одураченные присяжные всегда видели в нем не то любящего дядюшку, не то своего в доску футбольного тренера, а уж начнет разглагольствовать – так ни дать ни взять – проповедник на кафедре! На счету Стэнли числились только два проигранных процесса. Один – многолетней давности. Второй – дело Саверо.

Тогда, после оглашения приговора, адвокат атаковал Роббинса в кулуарах: присяжных поблизости не случилось, так что Стэнли мог не притворяться. Словно смертоносная рептилия, он скалил клыки, плевался ядом, обвинял Ника в том, что тот, якобы несправедливо засудив Саверо, сыграл на руку влиятельным политикам, а также мафии, которой и подкуплен. Напоследок Стэнли прорычал, что дело еще не кончено.

И оказался прав. Его проклятая способность манипулировать системой судопроизводства приводила Ника в бешенство.

– Ник? – тихо проговорила Эмма. – Ты правда хочешь включить меня в группу по делу Саверо? У Аделины куда больше опыта, и...

– Конечно, хочу! Хочу, чтобы ты подвергла перекрестному допросу их так называемого главного свидетеля, Карло Андриани. Хочу, чтобы присяжные увидели разницу между невинной ясноглазой девушкой и этим куском дерьма!..

– Убедил. Я тебя не подведу!

– Кроме того, – признался Ник, – если допрашивать Андриани придется мне, не знаю, совладаю ли с искушением придушить подлеца своими собственными руками...

До конца ланча Ник успел распределить обязанности и выбрал себе еще одного помощника.

– Кен, я хочу, чтобы ты не спускал глаз с Конни до самого вечера.

– У меня что, дел мало? – простонал тот. – Вечно на меня все вешают!

Ник прояснил ситуацию:

– Не позволяй ей уходить с этажа. Если за ней явятся, пошли всех к черту! Если она попытается удрать, даю тебе разрешение привязать ее к скамейке.

– Зачем мне удирать? – С видом оскорбленной невинности Конни распахнула глаза пошире. – Мне и в голову не придет причинять людям лишнее беспокойство.

– Ага, ровно так же, как тебе и в голову не пришло слинять из Сан-Франциско, не уведомив своего координатора!

– Со мной все будет в порядке! – Девушка успокаивающе похлопала Ника по руке. – Удачи тебе, красавчик!

Но едва Ник, Аделина и Дан вошли в лифт, как Конни уже передумала. Ей позарез нужно в зал суда! Она должна своими ушами услышать, как судья Фултон объявит о пересмотре дела.

Кен делил офис с тремя юрисконсультами. Девушка опустилась на потертый ледериновый диван и принялась задумчиво изучать свои длинные изящные ноготочки. Хотя сама она предпочитала ярко-алый лак или даже пурпурный, новые калифорнийские друзья убедили ее, что простой французский маникюр смотрится куда элегантнее.

Они оказались правы: ее новый облик произвел на Ника неизгладимое впечатление. Не раз и не два она ловила на себе взгляд молодого прокурора, яснее слов говоривший: он видит в Конни не просто свидетельницу, но женщину. Лучше всего поступать так, как он велит. Посидеть здесь тихонько, никуда не выходя.

И Конни принялась наблюдать за рутинной работой служителей закона. Двое юрисконсультов прилежно разбирали гору папок с документами, третий, прижимая к уху телефонную трубку, торопливо царапал что-то в блокноте.

Девушка нежно улыбнулась Кену, сидящему за ближним столом.

– Скажи, пожалуйста, Кен, ты ведь принимал участие в расследовании убийства Майкла Джордана?

– А то! Я вечно за всех вкалываю! – проворчал неисправимый брюзга.

– А правда, что пистолет нашли в квартире Стива Клуни?

– Правда. Как только нам подбросили сведения о том, что Майкл ночевал у Стива, расследование пошло как по маслу. Сначала полиция отыскала во взятой напрокат машине Майкла ключ к шикарному номеру в отеле «Колумб», так что мы предположили, что он остановился там.

Конни поощряюще улыбнулась. Из статьи она знала, что тело Майкла нашли в каком-то там взятом напрокат автомобиле, но теперь выясняется, что машина числится за самим Майклом!

– «Колумб»? О-ла-ла! Похоже, Майкл вдруг баснословно разбогател, раз смог позволить себе снять дорогой номер, да так им и не воспользовался!

– Новая подружка Джордана снабдила его своей кредитной карточкой. – Кен понизил голос, радуясь возможности посплетничать. – Хотя насчет подружки это еще как сказать!.. Похоже, что эти два парня... Стив и Майкл были... ну, понятно, что я имею в виду...

– Вот нисколечко непонятно... – прошептала Конни в ответ.

– Ну, Майкл снял номер, чтобы подружка ничего не заподозрила. Она, похоже, должна была к нему присоединиться. А он остался ночевать у Стива. В однокомнатной квартире. Мы считаем, Стив и Майкл были любовниками и поссорились.

– Убийство из ревности, – отозвалась Конни. Она-то знала наверняка, что Стив никоим образом не принадлежит к пресловутому сексуальному меньшинству.

– Напрасно я тебе все это рассказываю! – Кен взялся за телефонную трубку. – У меня и так дел по горло!

– Ах, право же, Кен! У тебя потрясающе интересная работа! Пожалуйста, поболтай со мной немножко, – защебетала девушка. – Хочешь, я схожу к холодильнику и принесу тебе оранжаду?

– Ну, может, попозже... Сейчас мне надо связаться с ребятами из ФБР по поводу двух других свидетелей. А с ними беседовать – дохлый номер! Спорим, они ничегошеньки мне не скажут!

– Ну, если дозвонишься до Дианы, я буду рада поболтать с ней.

Конни подумала о красавице с волосами цвета меди, что отказалась от блестящей карьеры фотомодели ради того, чтобы дать показания против Саверо. Диана принесла немалую жертву, и в финансовом плане и в личном. И Конни восхищалась ее гражданским мужеством.

Потянувшись и зевнув, Конни как бы нехотя поднялась.

Кен встревоженно поглядел на девушку.

– Подождите минуточку, – сказал он в телефонную трубку и спросил: – Что это ты задумала?

– Прогуляюсь в дамскую комнату, если не возражаешь, – шепнула девушка.

– Я тебя провожу. Ник велел мне не спускать с тебя глаз!

– Ох, солнышко, ты же так занят! Чего на меня отвлекаться?

– Ты ведь ничего такого не выкинешь, правда? Ник мне голову оторвет, если...

– Послушай, Кен, я оставлю дверь открытой. – Подхватив сумочку, Конни решительно шагнула к порогу. – Дамская комната – прямо по коридору и налево. Лифт – направо. Если я попытаюсь прошмыгнуть к лифту, ты меня увидишь, так?

– Ну ладно... – неуверенно протянул юрисконсульт.

– Ты не беспокойся, солнышко! Я не рискну разозлить Роббинса.

Каблучки Конни застучали по мраморному полу. В ее внушительном списке неправд и полуправд такая вопиющая ложь, как эта, заняла бы почетное место. Насмешница обожала дразнить Ника, выводить его из себя… Может, потому, что это создавало иллюзию, будто она ему небезразлична?..

Миновав дамскую комнату, Конни направилась к последней двери третьего этажа. Два года назад, впервые оказавшись в роли свидетельницы, она разведала все лазейки, входы и выходы этого старинного здания. Девушка знала, что в конце коридора есть узкая лестница.

Конни легко сбежала по ступенькам. Двери запирались автоматически, так что ей пришлось произвести некую нехитрую операцию с замком на первом этаже, чтобы та не захлопнулась до ее возвращения. Затем она осторожно выглянула в коридор первого этажа и увидела несколько человек, но ни один не обратил на нее внимания.

Выходя из здания, Конни одарила улыбкой охранника и со всех ног помчалась по улице. Нужно успеть вернуться в срок, иначе Кен заподозрит неладное.

Оказавшись в здании Окружного суда, Конни прошла прямиком в зал, где заседал судья Фултон, и устроилась на краешке скамьи у самой двери. Теперь она с трудом сдерживала обуревающие ее чувства. Конни обожала представление под названием «судопроизводство». Обе стороны излагают дело как можно убедительнее, а затем следует решение. От эдиктов, оглашаемых в зале, зависят человеческие судьбы. Эдикты! Вот еще прекрасное слово!

Но сегодня в переполненном зале под председательством судьи Фултона вот-вот должно было произойти кошмарное надругательство над правосудием. Если адвокаты Макса Саверо добьются пересмотра дела, значит, вся система никуда не годится. Макс виновен, однозначно виновен! Конни своими глазами видела, как мерзавец спустил курок.

При этом воспоминании девушку передернуло. Как ужасно все было! Когда, собрав все свое мужество, Конни наконец опустила взгляд, первое, что она увидела, – это безобразное алое пятно на ослепительно-белом костюме миссис Саверо. Мистер Саверо еще дышал: в последнем усилии рука его потянулась к жене – и тут же обмякла. И повсюду – кровь!.. На белой скатерти. На обшивке стен. На плиточном полу. Пронзительный визг посетителей. Всеобщий хаос. И главное – собственная беспомощность!..

Ее до сих пор терзало чувство вины. Если бы она сразу подбежала к вошедшему Максу и заговорила с ним, может, он бы и опомнился! Если бы она не мешкала, а ринулась прямо к столику, схватила бы его за руку, повисла бы на ней и держала до тех пор, пока не подоспела бы помощь! Она могла бы... Могла...

Но ничего такого она не сделала! Как и все в «Афродите», она растерялась, запаниковала. И вот Джованни и Софи Саверо мертвы!..

Размеренным речитативом судья Фултон повторил основные тезисы апелляций. Новые свидетельства. Подкуп присяжных. Подложные улики. Ну же, переходи скорее к делу! Девушка скосила глаза на часы. А как насчет очевидцев? Как насчет истины? Конни так хотелось верить в закон, всю свою жизнь посвятить служению правосудию! Должно же быть место, куда обиженные могут обратиться за помощью. Должна же быть справедливость на этом свете!

– В заключение, – объявил судья Фултон, – я признаю доводы защиты обоснованными и назначаю новое слушание дела Максимилиана Саверо.

По залу прокатился приглушенный ропот. Двое репортеров ужами проскользнули к дверям и исчезли. Юная красавица, сидящая у стола защиты, закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала. Это была Стефания, сестра Макса, якобы свято верившая в его невиновность. Макс наклонился утешить сестру, и губы его искривились в злорадной усмешке: он победил! Его высокооплачиваемые адвокаты подчинили себе систему и надругались над истиной. На секунду Конни показалось, что холодный взгляд убийцы остановился на ней, проник ей в душу, неся в себе угрозу...

О, Макс Саверо – опасный человек! А люди, что на него работают, еще опаснее! Должно быть, это они убили Майкла Джордана и подставили Стива. И за ней они тоже придут...

– Назначение присяжных состоится завтра, – объявил судья.

Роббинс вскочил на ноги.

– Ваша честь, обвиняющая сторона просит по меньшей мере несколько недель на подготовку...

– Простите, мистер Роббинс. Мне запомнились ваши слова о том, что не следует попусту расходовать время суда и деньги налогоплательщиков. Процесс начнется немедленно. Я хочу, чтобы дело завершилось до конца месяца.

– Но, Ваша честь... – На этот раз воспротивился Стэнли Корфф.

– Я не стану рассматривать возражения на этот счет, мистер Корфф. Ваш подзащитный заслуживает скорейшего пересмотра дела, и именно это он получит. Объявляется перерыв в заседании.

Вот и все! Конни беспомощно заморгала. Удар молоточка – и справедливость повержена в прах! Нику и его помощникам опять предстоит доказывать очевидное.

Стараясь казаться как можно более незаметной, девушка смешалась с толпой, валом валившей из здания суда, и помчалась назад в офис. Надо поскорее вернуться! Как прав был Ник, предостерегая ее! Встретившись взглядом с Максом, бывшая официантка поняла: жизнь ее в опасности и никакая программа защиты свидетелей ей не поможет!

Конни инстинктивно ощущала, как вокруг нее смыкается незримая сеть. В промозглой январской сырости терялись и гасли огни. Девушка перешагнула спасительный порог и подставила охранникам сумочку для проверки. Затем со всех ног бросилась к лестнице, где оставила дверь открытой при помощи кусочка клейкой ленты, извлеченной из все той же битком набитой сумочки. Скользнула внутрь и отлепила ленту. Дверь со щелчком захлопнулась.

И в следующее мгновение Конни поняла, что совершила ошибку. Ни одна лампочка на лестнице не горела.

Она рванула за ручку. Слишком поздно! Кто-то поработал с замком, чтобы по ее возвращении дверь не открылась. Конни оказалась в западне.

Сощурившись, она с трудом различила поблескивающие металлические перила и на ощупь двинулась к ним. Нога ее уже нашла первую ступеньку, когда Конни почувствовала, что рядом кто-то есть. Кто-то незримый.

Она осторожно двинулась наверх. Одна ступенька, другая... Пока все в порядке. Должно быть, воображение разыгралось! Конни пошла увереннее. Она уже добралась до середины первого пролета.

И тут... Девушка задохнулась. Весь ее ужас вместился в этот один-единственный не то вздох, не то всхлип: ее схватили. Чьи-то пальцы сомкнулись на лодыжке.

Яростно отбиваясь, Конни упала, к счастью успев закрыть руками лицо, но лбом с размаху ударилась о перила. В глазах потемнело от боли. Конни попыталась позвать на помощь, но с губ не сорвалось ни звука... Она теряла сознание. Нет! Нельзя! Она должна спастись!..

Ее потащили куда-то вниз. Сумочка раскрылась; косметика, кошелек, блокнотики, записки разлетелись по всей лестнице и теперь смутно белели в полумраке, словно лепестки камелий.

Из последних сил Конни поднялась на ноги. Незримый противник схватил ее сзади. Одна рука вцепилась в горло, другая легла на талию. О господи милосердный, не хочу умирать!

Помогите! Помогите, кто-нибудь! Конни пыталась закричать, но из горла вырывался только приглушенный хрип.

– Заткнись! – прорычал нападающий ей на ухо.

– Нет! – Не затем она всю жизнь боролась, чтобы теперь так просто сдаться! Наплывал туман, но девушка упрямо гнала его прочь. Никто не подчинит ее себе! Никто не поставит ее на колени!

Конни сопротивлялась изо всех сил. Царапалась, кусалась, брыкалась, стараясь задеть невидимого противника. Угодила ему каблуком в живот. Негодяй взвыл и крепче сжал пальцы на горле жертвы.

– Я не причиню тебе вреда, – вдруг объявил невидимый противник. – Пока что не причиню... Это только предупреждение, Констанс Грант. Складывай вещички и уезжай из города! Не смей являться в суд! Ты все равно проиграешь. Макс Саверо выйдет на свободу.

Негодяй резко отшвырнул девушку от себя. Она крутнулась на месте, беспомощно замахала руками, ощутила под ладонью чью-то голову и вцепилась в нее, стараясь удержаться на ногах. Между пальцев скользнули длинные сальные волосы, потом серьга в форме кольца. Девушка мстительно рванула длинными острыми ноготочками по щеке.

– Ах, ты...

Он ударил ее по лицу, и Конни упала на бетонный пол у основания лестницы. Встав на четвереньки, она жадно хватала ртом драгоценный воздух.

И тут щелкнул предохранитель пистолета. Сейчас он ее убьет!

– Уезжай из города! – повторил незнакомец. – Или тебе не жить!

Девушка пыталась отдышаться, собираясь с силами для того, чтобы дать достойный отпор.

– Это ты застрелил Майкла? Ты убил Майкла Джордана?

В лестничном пролете негромко прозвучал выстрел. Невидимый противник использовал глушитель. Затем распахнулась дверь первого этажа. На мгновение вспыхнул резкий свет. И снова сомкнулась тьма.

Конни осталась одна. Так страшно ей еще никогда не было!..

Где-то наверху приоткрылась еще одна дверь.

– Нет, – всхлипнула девушка. – Пожалуйста, нет...

У нее совсем не осталось сил, с новым нападающим она не справится. Если кто-то идет сюда, чтобы довершить начатое, сможет ли она сопротивляться?

– Конни? Ты здесь, внизу?

Ник!

Может, промолчать? Пусть он уйдет, а она, Конни, тем временем придет в себя... Как показаться ему в таком виде?

– Я здесь, – тихо прошептала она.

Ей так нужна защита. Ей так нужен Ник!