Электронная библиотека » Энни Берроуз » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 10 декабря 2018, 13:40


Автор книги: Энни Берроуз


Жанр: Исторические любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Энни Берроуз
Дерзкое предложение дебютантки

Глава 1

Презрительно раздувая ноздри, лорд Эшенден скомкал записку своими длинными тонкими пальцами.

«Встретимся на нашем месте.

Дж.»

Ни вежливого приветствия, ни подписи. После стольких лет молчания всего четыре слова и первые буквы имени.

Она даже не потрудилась указать время. Но этого и не требуется. Если им суждено встретиться, то на том же месте, где и всегда, на рассвете, пока вокруг нет ни души.

Если им суждено встретиться? Великий боже, неужели этой женщине достаточно всего лишь поманить его пальцем, чтобы он тут же захотел оседлать коня и скакать во весь опор узнавать, чего она хочет?

Он бросил записку в огонь и, облокотившись рукой о каминную полку, довольно наблюдал за тем, как пламя поглощает послание.

Неужели она в самом деле решила, что он ответит на подобный призыв? И это после того, как она повернулась к нему спиной, когда он больше всего в ней нуждался? Не задумываясь, отмахнулась от их дружбы?

И все же…

Он поставил сапог на скамеечку для ног, размышляя о том, что если не пойдет, то так никогда и не узнает, что заставило ее нарушить обет молчания и обратиться к нему.

Возможно, именно поэтому ее записка такая короткая. Он сжал зубы. Она слишком хорошо его знает. Понимает, что загадочное послание так сильно раззадорит его любопытство, что не будет ему покоя, пока не выяснит, что за всем этим стоит.

Вероятно также, что она хотела заставить его почувствовать себя виноватым в случае, если проигнорирует ее призыв. Он ведь обещал оказать ей помощь, если потребуется. Хотя пока она не заявляла, что ей нужно содействие. Нет, она для этого слишком коварна и потому лишь раздразнила его четырьмя словами, могущими означать что угодно.

Глядя на огонь, он предался воспоминаниям о том, как Джорджиана, бывало, гримасничала, глядя на него поверх спинки скамьи, сидя на своей половине в церкви, в то время как взрослые подремывали под монотонную проповедь. Как она потирала ухо в день, когда Бранделл отвесил ей затрещину за проникновение на территорию поместья Эшенден, и отказывалась уходить, пока не поймает своего пса, который пролез под изгородью. Она подначивала Эдмунда карабкаться на каждое имеющееся в поместье дерево. Требовала, чтобы он научил ее фехтовать и боксировать…

Эшенден улыбнулся помимо воли, вспомнив ее негодование от того, что его длинные руки всегда удерживали ее кулачки на расстоянии, не давая причинить ему ни малейшего вреда. То, как неистово она атаковала его всякий раз, как он пробовал наступать, пока наконец не научилась держать оборону.

Его улыбка померкла. Он повернулся спиной к огню. Неприятная правда состоит в том, что все его добрые воспоминания о детстве связаны с Джорджианой, которая была не просто его лучшим другом, но и единственным к тому же. Его мать не желала, чтобы он водился с деревенскими ребятишками, и не считала его здоровье достаточно крепким, чтобы отправить учиться в школу. А отец, которому было все равно, не вмешивался. Он слишком редко приезжал в Фонтеней-Корт, а когда это все же случалось, едва удостаивал взглядом своего единственного выжившего отпрыска и, побыв немного, спешил вернуться обратно в Лондон, чтобы приятно проводить время на скачках или очередном приеме.

Подойдя к письменному столу, Эдмунд сел и, сплетя пальцы поверх книги записей, мыслями унесся в ту зиму, когда едва не умер. По крайней мере, именно такой версии развития событий придерживалась его мать, которая не просто не выпускала его из дому, но даже заставляла соблюдать постельный режим. Мать приходила проверять его каждое утро и, заламывая руки, разражалась очередной обличительной речью в адрес отца:

«Ему и дела нет до того, что наследник угасает день ото дня! Он не дает себе труда даже ответить на мое письмо, не говоря уж о том, чтобы оторваться от очередной любовницы!»

Эдмунд вздохнул с содроганием. Отец не приехал проведать его даже тогда, когда мать сообщила, что единственный сын и наследник балансирует на грани жизни и смерти. Однако неверно было бы утверждать, что одержимость матери любой ценой сохранить ему жизнь проистекала от большой любви. Просто ей была невыносима мысль об исполнении супружеского долга с мужчиной, которого ненавидит всем сердцем. Она сама сболтнула это, разразившись однажды очередной напыщенной тирадой об отцовских прегрешениях, забыв, очевидно, что ее слушателем является как раз плод того самого ненавистного ей долга.

Никому не было дела до него самого как человека, а не того, что он собой представляет.

До тех пор, пока не появилась Джорджиана. Она единственная не подчинилась налагаемому его матерью запрету на посетителей. Она взбиралась по водосточной трубе на углу дома и осторожно пробиралась по крошащейся кирпичной кладке к его окну.

Последний раз она проделала этот трюк той давней весной с полудюжиной банок из-под варенья, висящих у нее на шее. В банках находились бабочки, которых она целый день ловила. Для него.

– Я хотела принести тебе что-то для поднятия настроения, – объявила она со своей обычной проказливой усмешкой, пока он втягивал ее в комнату через подоконник. – Паршиво, наверное, сидеть взаперти, когда все вокруг возрождается к жизни.

Она и сама бурлила жизнью. В венчающей ее голову густой шапке черных кудряшек запутались ветки, нос обгорел на солнце, а руки и ноги пестрели царапинами и крапивными ожогами.

– Я знаю, что ты интересуешься всякими насекомыми, – сказала она, и ее темные глаза сделались серьезными. – Вот и решила принести тебе несколько жуков для пополнения коллекции. Потом подумала, что наверняка поймаю не тех. Таких, какие у тебя уже есть. Я решила, что бабочки будут уместнее всего. Они куда жизнерадостнее, правда же? – Схватив Эдмунда за руку, она увлекла его к кровати.

Он мрачно подумал, что, должно быть, в тот момент в нее и влюбился. Потому что считал, что она – единственный человек на всем белом свете, кому есть до него дело и который по-настоящему его понимает.

– Опусти полог, – скомандовала она, забираясь на кровать и снимая с шеи тесемки, которыми были связаны банки.

И он повиновался, послушный, точно ягненок. Он тогда делал все, что бы она ни попросила. Все, что угодно.

– Устрою для тебя представление! – С этими словами она встряхнула банки. В тот же миг в воздух взлетели дюжины и дюжины бабочек, медных, синих, белых и оранжевых, превращая сумрачное пространство под пологом в волшебный мир.

Эдмунд со вздохом опустил голову. Он обязан узнать, что ей от него нужно. Несмотря на то, что она для него больше не существует – кроме как в воспоминаниях. Хотя ему совершенно не нравилась женщина, в которую она превратилась, это не умаляло факта, что он дал ей слово.

– Если ты когда-нибудь будешь в чем-то нуждаться, Джорджи, – поклялся он с пылом, на какой только способен юноша в шестнадцать лет, – то достаточно просто попросить меня, поняла? Это сейчас я почти ничего не могу для тебя сделать, но однажды я стану графом Эшенденом и обрету могущество. Тогда я добуду для тебя все, чего бы ты ни пожелала.

Джорджиана рассмеялась, заставив его залиться жарким румянцем. К счастью, под опущенным пологом было темно, и она ничего не заметила.

– Просто будь моим другом, Эдмунд. Это все, в чем я нуждаюсь.

– Конечно, непременно, – выдохнул он. – Всегда.

Он резко поднялся из-за стола и, сохраняя угрюмое выражение лица, прошагал к двери, напоминая себе, что теперь он граф Эшенден. Поэтому его приход в условное место на встречу с Джорджианой вовсе не будет означать, что он снова превратился в слабохарактерного зеленого юнца, глупца, готового на что угодно ради ее лучезарной улыбки. Он давно уже невосприимчив к женским чарам, поэтому встреча с Джорджианой ничем ему не грозит. Напротив, это ей следует остерегаться. Если она хочет получить от него помощь, придется сперва ответить на несколько вопросов.

Он замер, положив ладонь на дверную ручку. Нахмурился. В действительности, допрос о событиях десятилетней давности станет равносилен признанию, что ему есть дело до вышеупомянутых событий. Что он до сих пор испытывает боль. Но ведь, в сущности, это дело чести. Джорджиана, наконец, просит его оплатить долг, и, как только он сделает то, что она хочет, они будут квиты.

И он освободится от нее.


Где же он? Джорджиана вышагивала по берегу ручья, перекинув через руку длинный шлейф своей лососево-розовой амазонки и разочарованно рассекая заросли сухого тростника кнутиком для верховой езды. Четыре дня минуло с тех пор, как она тайком подсунула записку в стопку писем, ожидающую отправки из отделения в Бартлшэме. С тех пор каждое утро на рассвете она приходит сюда, к их ручью.

Он должен был уже прочесть ее послание!

Вот ей и ответ: он не придет.

Какая же она идиотка! Когда наконец согласится с тем, что мачеха была права? Мужчины вроде лорда Эшендена не заводят друзей среди людей ее класса. Не говоря уж о женщинах ее класса. Будучи мальчиком, он всего лишь терпел ее за неимением иных товарищей для игр.

Джорджиана опустилась на бревно, их бревно, на котором они просиживали множество часов, удя форель и разговаривая. Точнее, он удил рыбу, мрачно подумала она, а сама она трещала без умолку, точно сорока. Он слушал ее – или делал вид, что слушает, – не сводя глаз с удочки. Подперев кулаком подбородок, Джорджиана уставилась невидящим взглядом на гальку на дне ручья, делавшую это место особенно хорошим для форели. Утомляла ли Эдмунда ее глупая болтовня? Он никогда не делился своими мыслями. За исключением их последнего дня вместе. Он пообещал, что, когда они вырастут и он станет графом, по-прежнему останется ее другом.

Она вздохнула. Незачем ждать, когда часы на конюшне начнут отбивать время, как она делала в прошлые утра. Или вслушиваться в последние затихающие отзвуки, отчаянно цепляясь за обрывки надежды, что Эдмунду можно доверять, хотя все свидетельствует об обратном. Он не придет. Ей следует признать поражение.

Да и с какой стати ему с ней дружить, когда даже собственная семья в ней разочаровалась? Раз уж самые близкие люди не считают, что она достаточно хороша, и потому постоянно заставляют меняться, то он и подавно.

Что ж, так тому и быть. Пора ей перестать цепляться за нелепые мечтания о том, что в мире есть хоть один человек, который сдержит данное ей слово. Единственное, что она хорошо усвоила, – это то, что не может ни на кого рассчитывать.

Джорджиана поднималась на ноги, когда услышала собачий лай. Мысленно убеждая себя, что это вовсе не означает приближение Эдмунда, она все же обернулась и увидела его, шагающего по тропинке – если это в самом деле был он – так быстро, что она едва не лишилась равновесия.

Пытаясь предотвратить падение в ручей, она замахала руками и угодила левой ногой прямиком в грязь у кромки воды. Бормоча себе под нос неподобающие леди ругательства, она попыталась высвободиться из чавкающей жижи, не лишившись при этом ботинка. Как это на нее похоже! Приложила огромные усилия на приведение в порядок своего внешнего вида, и теперь тот, кто к ней приближается, застанет ее либо балансирующей на одной ноге со второй – босой – в воздухе и увязшем в грязи башмаком, либо, что еще более вероятно, лежащей на спине в камышах.

Едва ей удалось высвободить ногу из грязи, не лишившись ботинка, как появился пес. Он быстро сбежал по склону к берегу ручья и принялся кружить у ног Джорджианы, приветственно виляя не только хвостом, но и всей задней частью тела.

– Лев? – Она нагнулась, чтобы потрепать старого спаниеля за уши. Раз это действительно Лев, то и Эдмунд не заставит себя долго ждать. Выпрямившись, она увидела мужчину, неторопливо шагающего по ведущей от озера тропинке. Его сапоги сияли в тусклом утреннем свете, полы сюртука развевались по ветру при ходьбе, являя взору притягательное зрелище – безукоризненно скроенный жилет и белоснежный шейный платок. Светло-русые волосы были так коротко подстрижены, что ни единая прядь не выбивалась из-под шляпы.

Глаза его были скрыты за стеклами очков, отражающих свет. Должно быть, он надел их специально, чтобы возвести между ними барьер. Будто ей требуется напоминание о разделяющей их бездонной пропасти! Потому что ни по какой иной причине очки Эдмунду на территории собственного поместья не требуются.

Если только с тех пор, как они последний раз разговаривали друг с другом, его зрение катастрофически не ухудшилось.

Лорд Эшенден остановился и окинул Джорджиану холодным, властным взглядом, предназначенным для того, чтобы указывать подданным на их место. Взглядом, вызывающим желание присесть в реверансе и, смиренно принеся извинения, поспешить вернуться домой. Взглядом, заставившим остро осознать свой неприглядный вид: растрепавшиеся волосы, испачканный ботинок и перчатки, заношенные чуть не до дыр.

– Поверить не могу, что ты заставил бедного старину Льва проделать столь долгий путь пешком! – воскликнула она за неимением другого оружия против него.

– Я и не заставлял, – ответил он. – До ольшаника мы доехали в экипаже.

– Ты прибыл сюда в экипаже? – Чтобы преодолеть расстояние в какую-то милю? И это при целой конюшне превосходных лошадей? Настал черед Джорджианы смотреть на него с презрением.

Голова Эдмунда дернулась назад, как если бы он услышал ее мысли.

– Решил, что Льву будет приятно повидаться с тобой, – сказал он, слегка выделив голосом имя спаниеля, точно намекая, что только псу встреча с ней и была в радость. – Бегать на такие дальние дистанции в его возрасте уже не по силам. Зато ему очень нравится ездить со мной в открытом экипаже.

Будто в подтверждение справедливости слов хозяина, Лев лег на спину, приглашая Джорджиану почесать ему живот, и она с готовностью склонилась к нему. Это дало ей возможность спрятать от Эдмунда лицо, пылающее от его замечания. Ей едва верилось, что его мнение до сих пор способно ранить ее. Особенно после многих случаев, когда он притворялся, что не замечает ее, стоящую прямо у него под носом. Ей давно пора научиться не обращать внимания на его презрение.

– Ты хочешь попросить меня о чем-то конкретном? – осведомился он скучающим голосом. – Или мне забрать собаку и вернуться в Фонтеней-Корт?

– Тебе отлично известно, что мне нужно попросить тебя кое о чем чрезвычайно важном, – парировала она и выпрямилась, с трудом сохраняя спокойный тон. – В противном случае не отправила бы тебе записку.

– Собираешься ли ты поведать мне о своем деле в обозримом будущем? – Он вынул часы из жилетного кармана и посмотрел, который час. – Меня ждет масса важных дел.

Джорджиана резко втянула носом воздух.

– Прошу прощения, милорд, – произнесла она, приседая перед ним в реверансе, настолько безукоризненно исполненном, насколько позволял путающийся под ногами пес и все еще перекинутый через руку шлейф амазонки. – Благодарю за то, что уделил мне несколько минут своего драгоценного времени, – процедила она сквозь зубы.

– Не стоит благодарности. – Он сделал грациозный, плавный жест рукой, говорящий: положение обязывает. – Однако буду признателен, если ты изложишь свое дело быстро.

Быстро? Быстро! Джорджиана четыре дня прождала его появления, четыре дня по его милости сгорала в огне неизвестности, а теперь, когда Эдмунд наконец здесь, он говорит, что желает как можно скорее завершить их встречу и вернуться в свой привычный мир. В свой ханжеский дом, к ханжеским слугам и ханжескому стилю жизни!

Ей снова захотелось вывести его из отталкивающего, высокомерного, самодовольного состояния, с каким он взирает на всех вокруг. Заставить его ощутить подлинные человеческие эмоции. Все равно какие.

– Очень хорошо. – Она скажет то, ради чего явилась сюда, без всяких предисловий. Доставив себе удовольствие шокировать его. – Видишь ли, я хочу, чтобы ты на мне женился.

Глава 2

Граф Эшенден вынул из кармана шелковый носовой платок, снял очки и принялся протирать линзы.

Он всегда так делал, когда старался выиграть время, чтобы взвесить свой ответ. Джорджиане удалось поразить его настолько, что он лишился дара речи. Он, Эдмунд Фонтеней. Человек, у которого всегда наготове умное замечание.

– Я, конечно, польщен твоим предложением, – проговорил он наконец, водружая очки обрат но на нос, – но, должен заметить, все же чуточку удивлен. Не соизволишь ли объяснить, с чего это тебе внезапно захотелось стать… – он выдержал паузу, и его обращенный на нее взгляд сделался холоднее обычного, – графиней Эшенден?

Джорджиана резко вскинула руку.

– Мне вовсе не хочется становиться графиней Эшенден. Все совсем не так!

– Разве нет? – Он вздернул бровь, точно сомневаясь в сказанном ею, но все же любезно предоставил ей шанс высказаться.

– Конечно нет. Я отлично понимаю, что меньше кого бы то ни было гожусь на эту роль.

По крайней мере, именно так сказала бы его мать. И ее собственная мачеха постоянно твердит то же самое. Что бесполезно пытаться поймать его в свои сети – даже будь она из тех девушек, кто может позволить себе подобное поведение, – поскольку следующая графиня Эшенден будет иметь вес не только в графстве, но и во всей стране, а Джорджиана ничему подобному не обучена. Не говоря уже о неподходящем характере.

– Вообще-то, было бы куда лучше, будь ты не графом, а просто… моим соседом. – К несчастью, он именно граф. А вот соседом уже несколько лет как не был, поскольку приезжал в Бартлшэм очень и очень редко, проводя время в Лондоне со своими новыми образованными друзьями. Настоящие соседи Джорджианы гадали, не будет ли новый граф, подобно его отцу, появляться в своем родовом гнезде для того лишь, чтобы воротить от него нос. – Эх, что толку сожалеть? Мне следовало бы догадаться, что я попусту потрачу время.

– Следовало бы, – согласился Эдмунд.

– Ну, не все же такие умные, как ты, – парировала она. – Некоторые по-прежнему совершают глупости, надеясь, что их не оставят в беде. Можешь также добавить, что некоторых жизнь ничему не учит.

– Некоторые, – проговорил он, медленно приближаясь к Джорджиане, – с куда большей охотой помогли бы… попавшему в затруднительное положение соседу, если бы тот соблаговолил четко объяснить ситуацию, не разбрасываясь эмоциональными обвинениями направо и налево. Если, например, ты не заинтересована сделаться графиней, почему попросила меня жениться на тебе?

Так близко он не стоял к ней с тех пор, как они были детьми, и Джорджиана отчетливо различала синие крапинки на его радужках, отчего глаза уже не казались выточенными из кусочков льда. Она могла поклясться, что видит в них скрытый интерес, а не холодное равнодушие, даже ощущает исходящее от его тела тепло.

У нее возникло совершенно неуместное желание протянуть руку и, хлопнув его по плечу, как при игре в салки, броситься бежать под укрытие деревьев. Вот только, разумеется, он не станет ее догонять, а лишь озадаченно нахмурится или наморщит свой аристократический нос в ответ на такую нелепую выходку и укоризненно покачает головой. Так обычно отец поступал всякий раз, как Джорджиана совершала неподобающий леди поступок – по мнению мачехи.

Тут Лев зевнул, заставив ее обратить на себя внимание. Она опустила глаза, отгоняя навязчивое желание вернуться в те беззаботные деньки, когда они с Эдмундом были товарищами по играм. На мгновение ей даже показалось, что он посмотрел на нее так, как раньше, когда она была ему небезразлична.

Но болезненная правда заключалась в том, что ему никогда не было до нее дела. Никому никогда не было до нее дела.

Похоже, однако, что ей все же удалось разжечь его любопытство.

Она украдкой бросила на него взгляд из-под полуопущенных ресниц. Он внимательно рассматривал ее, склонив голову набок, как обычно поступал, столкнувшись с некой трудностью. Сердце ее забилось быстрее. Она задумалась, стоит ли подробно объяснить Эдмунду, зачем сделала свое вопиющее предложение.

– Послушай, тебе, конечно, известно, что мой отец умер прошлым летом… – начала она.

Он поморщился.

– Да. Я собирался принести соболезнования, но… Джорджиана качнула головой, прерывая его. С соболезнованиями он сильно припозднился, да и ей невыносимо говорить об этом печальном событии. Плохо уже то, что она стала сплошным разочарованием для грубовато-добродушного человека, которого обожала. Что его последними обращенными к ней словами была настоятельная просьба уподобиться Сьюки, ее сводной сестре.

– Незачем ворошить прошлое, – сказала она, гордая тем, что лишь едва заметная заминка в голосе выдала, как многократно усилило ее горе отсутствие Эдмунда и его молчание. Глупо с ее стороны, учитывая, что они уже несколько лет не разговаривают.

– Дело в том, – продолжила она, – что теперь, когда наш траур закончился, мачеха объявила о своем решении везти нас со Сьюки в Лондон искать мужей.

– И?

Нетерпение, граничащее с раздражением, которое ему удалось вложить в столь короткое слово, ранило Джорджиану куда больнее укола рапирой.

– Я не хочу ехать! Не желаю фланировать перед толпой мужчин, которые будут окидывать меня оценивающими взглядами, точно призовую телку на рынке.

Она болезненно осознавала, что именно скажут о ней все эти лондонские щеголи. Поднимут на смех, без сомнения, и станут воротить от нее нос. Джорджиана не верила, что может настолько понравиться мужчине, чтобы он предложил ей соединить судьбы.

– Не хочу принимать предложение какого-нибудь ужасного мужчины, – продолжила она, – который, скорее всего, будет не в своем уме. Потому что как, кроме умственного помешательства, можно объяснить желание жениться на женщине, отчаянно сопротивляющейся превращению в леди… Вероятно, этот мужлан увезет меня одному богу известно куда.

На Гебридские острова, ни больше ни меньше. Где не с кем будет словом перемолвиться. Потому что там никто не живет, на этих далеких островах. И женщин там тоже нет. Именно по этой причине дикие, заросшие волосами шотландцы и отправляются на поиски невесты в Лондон. Таким и Джорджиана покажется подходящей – поскольку они никогда не знали лучшего.

– Тебе может повстречаться мужчина, который совсем не будет ужасным, – ответил Эдмунд бесцветным тоном, разрушившим ее сокровенные безумные мечтания. – Возможно, ты отыщешь родственную душу.

Джорджиана глубоко вздохнула и мысленно сосчитала до пяти.

– Кем бы он ни был, он увезет меня куда-нибудь… – В отдаленное место, где некому будет порицать его странный выбор. Или населенное людьми настолько странными и дикими, что за своими недостатками не будут замечать ее собственных.

– Есть и другой выход. В таком случае тебе всего-то и нужно сделать, что отклонить все предложения, – снисходительно объявил Эдмунд, – вернуться в Бартлшэм и доживать дни старой девой.

Старой девой! Как ненавистно ей это слово! Девственница звучит куда лучше. Девственница чиста и неиспорченна, в то время как старая дева являет собой… высохшую оболочку, в которой некогда теплилась жизнь.

– Если бы ты провел здесь хоть какое-то время после того, как умер мой отец, не делал бы таких глупых заявлений. Наше поместье унаследовал зануда кузен, он позволил нам прожить дома только один год – до окончания траура. Уехав в Лондон, мы не сможем вернуться. Остается или выйти замуж за незнакомца, или…

О нет. У нее на глаза навернулись слезы, а ведь она дала себе слово, что не будет плакать. Только не перед Эдмундом. Она отвернулась и несколько раз полоснула по камышам кнутиком для верховой езды, чтобы успокоиться. Потом выпрямила спину и снова повернулась к Эдмунду.

– Послушай, я, конечно, не ценный приз на ярмарке невест, – продолжила она голосом, который почти не дрожал, – я не наследница, и титула у меня нет, но я не буду вмешиваться в твою жизнь, как обычно поступают жены. Можешь оставить меня здесь сразу после свадьбы и вернуться в Лондон. Я не стала бы даже отнимать у твоей матери права ведения домашнего хозяйства и не расстраивала бы ее, пытаясь перещеголять на местных праздниках. – Джорджиана при всем желании не смогла бы этого сделать, поскольку просто не знает как. Но и позорить Эдмунда, шатаясь по землям графства, точно сорванец, как поступала в прошлом, она бы тоже не стала, ведь с тех пор набралась ума-разума. – Я буду держаться от всех подальше, клянусь!

Он смотрел на нее, кажется, целую вечность, но она так и не смогла понять, о чем он думает. Должно быть, ни о чем хорошем, поскольку выражение его лица снова сделалось жестким.

– Незачем глядеть на меня своими большими карими глазами, – наконец проговорил он, – как обычно делает Лев, выпрашивая лакомство. Я не смягчусь.

– Верно. Никто не знает этого лучше меня, – с горечью добавила она.

– Что лишь подтверждает твою непригодность на роль моей жены. В Лондон ты со мной не поедешь, тут хозяйство вести не сможешь, оставь я тебя одну. Что же в таком случае ты предлагаешь? Что я буду иметь от этого нелепого брака, который ты хочешь со мной заключить?

– Ну… я не… я имею в виду… – Она сглотнула. Вздернула подбородок. И заставила себя сказать: – Не знаю, помнишь ли, но ты пообещал – в самом деле пообещал, – что, когда вырастешь, сделаешь все от тебя зависящее, чтобы помочь, если мне потребуется друг. А сейчас друг требуется мне как никогда…

– Я дал тебе обещание, будучи совсем мальчишкой, – обронил он, кривя губы. – Неискушенным юнцом. Я и подумать не мог, что ты потребуешь сделать тебя моей графиней!

Джорджиана глубоко и мучительно вздохнула. Вот… вот же… скотина! Неужели не понимает, чего ей стоило пробить многолетнюю стену отчуждения и написать ему, умоляя о встрече? Неужто не видит, в каком она отчаянии, раз, поправ все правила приличия, просит его жениться на ней?

– Ничего я не требую, – запротестовала она. – Просто надеялась… – Она покачала головой. Беда с ней, с этой надеждой! Она способна ненадолго приободрить, но потом ее отнимают, оставляя лишь зияющую рваную рану. – Глупо было ожидать, что ты сдержишь свое слово. Следовало догадаться, что ты изыщешь способ увильнуть.

Ноздри Эдмунда затрепетали, когда он резко втянул в себя воздух.

– Не смей обвинять меня в том, что я не сдержал обещание, Джорджи. Или что пытаюсь от чего-то увильнуть…

– Ты сам только что сказал, что не женишься на мне. Что не пошевелишь и пальцем, чтобы помочь.

Она развернулась, намереваясь уйти, но он бросился вперед и схватил ее за плечо.

– Ничего подобного я не говорил, – прорычал он. – Просто ты не предложила мне ничего, заставившего бы обдумать твое… предложение.

Сердце ее екнуло в груди. Было что-то в его обращенном на нее взгляде, что заставляло чувствовать себя… слабой. Вызывало… внутреннюю дрожь.

– Ч-что бы это могло быть?

– Наследники, – ответил он. – Единственная причина, по которой я когда-либо женюсь – на любой женщине, – заключается в исполнении долга обзавестись наследниками, которые примут на себя мои обязанности, когда меня не станет.

– Но это же означает…

Перед ее мысленным взором промелькнуло видение того, как делаются дети. Ей до сих пор становилось плохо при воспоминании о дне, когда она вошла на конюшню и увидела кучера Уилкинза лежащим лицом вниз на куче тряпья. Спустив бриджи до лодыжек, он энергично двигал бедрами. Потом Джорджиана рассмотрела пару разведенных женских ног, гротескно торчащих по сторонам его волосатых ягодиц. Несколькими месяцами позднее она узнала, что ноги эти принадлежат одной из их горничных. Подсмотренный эпизод оставил неприятный привкус, ведь, как бы горько девушка ни рыдала, мачеха настояла на том, чтобы выгнать ее, потому что та якобы подает плохой пример живущим в доме девочкам.

Когда Эдмунд со злостью оттолкнул ее от себя, на лице Джорджианы отчетливо отразилось омерзение.

– Неужели ты в самом деле решила, что я соглашусь на фиктивный брак?

Должно быть, лицо снова выдало ее мысли, потому что он поморщился.

– Великий боже, и правда! – Он резко отвернулся от нее, и полы его сюртука полоснули воздух, точно он летел на крыльях урагана. – Что я за человек, по-твоему? – Он принялся разгневанно расхаживать вперед и назад. – Ты поверила глупостям, которые наговаривают на меня сельские кумушки? Что я ненастоящий мужчина, поскольку предпочитаю наблюдать за живыми существами, а не гоняться за ними по всему графству? Что у меня в жилах вместо горячей красной крови чернила? Именно за такого мужчину ты и хочешь выйти замуж, не так ли?

– Да! – вскричала она. – Потому что смогу вытерпеть брак только с таким человеком. Тем, который позволит мне быть женой лишь на бумаге.

Эдмунд резко шагнул к ней и схватил за плечи.

– Когда я женюсь, фиктивным мой брак точно не будет. Я хочу наследников, причем нескольких. Я, черт подери, не собираюсь произвести на свет всего одного сына и продолжить жить так, будто его и вовсе не существует.

Джорджиана отлично понимала, почему он так говорит. Он сам был очень одиноким ребенком и не хотел, чтобы та же участь постигла его отпрыска.

– Кроме того, моя жена займет приличествующее ей положение в обществе, а не будет отсиживаться в стороне. Она должна быть достаточно сильной, чтобы стоять подле меня, образно выражаясь, с мечом наголо, а не прятаться за моей спиной из опасения кого-то обеспокоить или расстроить.

С этими словами он оттолкнул ее от себя, будто запятнав руки прикосновением к ней.

– Д-да, понимаю, – запинаясь, промямлила она. Опять она не соответствует ожиданиям. Ни как дочь, ни как возможная жена, ни как женщина вообще. – О боже, – захныкала она, чувствуя, что последняя надежда утекает сквозь пальцы. – Ты заставишь меня пройти через все это, не так ли?

Мне придется отправиться в Лондон и подвергнуть себя позору, потому что… – Она замолчала, не решившись озвучить страхи о том, что ни один здравомыслящий мужчина не захочет взять ее в жены.

– Я ничего не заставляю тебя делать. Вся эта история не имеет ко мне ровным счетом никакого отношения, – сказал Эдмунд, энергично разрубая рукой воздух.

Этими словами он ранил Джорджиану в самое сердце. То было последнее подтверждение, что он изменился до неузнаваемости. Или ее воспоминания о нем претерпели значительные изменения, поскольку она принимала желаемое за действительное.

– Мне следовало догадаться, что ты так себя поведешь. С глаз долой – из сердца вон, так, кажется, говорят? Тебе есть дело только до того, что у тебя под носом.

У него на скуле дернулась жилка.

– Ты нарочно искажаешь смысл моих слов.

– Ничего подобного. Лишь хочу заставить тебя понять, как ты со мной поступаешь! Из-за того что ты отказываешься помочь мне, какой-то незнакомый мужчина получит права на мое тело. Он станет лапать меня и… заберется на меня… и… и мне придется все это терпеть. – Рвотный позыв скрутил ей желудок. – Боже, как же я страдаю, что родилась женщиной! – воскликнула она, крепко прижимая руку к животу, чтобы унять тошноту.


Страницы книги >> 1 2 3 4 | Следующая
  • 3.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации