Электронная библиотека » Энтони Гилберт » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Не входи в эту дверь!"


  • Текст добавлен: 6 мая 2014, 04:11


Автор книги: Энтони Гилберт


Жанр: Зарубежные детективы, Зарубежная литература


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Вспомнив слова Ньюстеда, она спустилась по лестнице на этаж ниже и вдруг остановилась как вкопанная: откуда-то доносились тихие жалобные стоны. Нора прислушалась. Ведь Ньюстед сказал, что его жена спит и ее нельзя тревожить.

«Наверное, она стонет во сне», – подумала Нора. Однако любопытство взяло верх, она тихонько подошла к комнате больной и приоткрыла дверь.

Перед ней была большая, заполненная тяжелой старинной мебелью комната, тускло освещенная синей лампочкой под абажуром. Окна были наглухо задернуты тяжелыми занавесями. У одного из окон стоял широкий письменный стол. Рядом с массивной деревянной кроватью, где лежала Эдель Ньюстед, находился ночной столик, сплошь уставленный пузырьками с лекарствами.

Несмотря на царивший в комнате полумрак, Нора сразу же поняла, что женщина страдает не выдуманной, а самой настоящей болезнью. У нее были бледные впалые щеки, дыхание тяжелое, пульс неровный (Нора инстинктивно тотчас взяла ее за руку), широко раскрытые глаза горели.

Норе показалось, что больная пытается произнести какие-то слова, но язык ей не повинуется. Будто бы женщина крепко спала после дозы снотворного, а теперь не может прийти в себя. Нора оглядела ночной столик с лекарствами и нашла флакончик с этикеткой, где значилось «Снотворное в таблетках». На этикетке также было написано, что надо принимать по одной таблетке на ночь. Нора поставила флакон на место и обернулась к больной.

Взгляд миссис Ньюстед стал уже более осмысленным, тихий голос с трудом произнес:

– Вы кто? Я вас… никогда не видела.

– Я только что приехала. Опоздала из-за тумана. Вам что-нибудь нужно?

Темные глаза Эдель Ньюстед оглядели комнату.

– А где другая? – спросила она. – Вы знаете, о ком я говорю.

Нора не знала, о ком речь, но ответила, чтобы успокоить свою пациентку:

– Она ушла и больше не вернется.

Больная повернула голову на подушке и сказала:

– Вернется. Как только я уйду, она вернется.

– Нет, успокойтесь, здесь только я, – говорила девушка. – Вы чего-нибудь хотите?

Глаза больной раскрылись во всю ширь.

– Да, да. – Она схватила Нору за руку. – Я хочу видеть Герберта. – она судорожно вздохнула. – Я должна увидеть Герберта…

Больная задыхалась. Нора пообещала:

– Я его обязательно позову. – Она вспомнила, что на письмах, лежавших на столике в прихожей, стояло имя «Альфред Ньюстед». Значит, Эдель звала не мужа, а кого-то другого.

Миссис Ньюстед отпустила руку Норы и, слабо махнув в сторону письменного стола, пробормотала:

– Там…

Нора подошла к столу, выдвинула средний ящик и спросила:

– Вы хотите, чтобы я отсюда что-то взяла?

Обернувшись, она увидела, что миссис Ньюстед возбужденно машет рукой:

– Да, да… Только осторожно… Иначе мой муж…

– Я понимаю.

Значит, Альфред Ньюстед о чем-то не должен был знать. Смутная мысль о том, что в этом доме творится нечто странное, еще более укрепилась в сознании Норы.

– Записная книжка… С адресами… в верхнем ящике, – глухо проговорила больная. – Ему… не… говорите.

Нора нашла записную книжечку в темно-красном кожаном переплете и снова подошла к постели, не задвинув ящик стола.

– Герберт… – совсем тихо прошептала больная. – Найдите его… Прошу вас…

– Я постараюсь, – сказала Нора, сунув книжечку в карман своего белого передника.

Лицо больной вдруг исказилось в гримасе, и прерывающимся шепотом она попросила:

– Воды…

Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Нора схватила стакан и графин с водой, стоявшие на столике у кровати. Стакан был такой грязный, что ей стало тошно. Воду в графине тоже, должно быть, давно не меняли. Нора всегда думала, что комната, где лежит больной, должна содержаться в абсолютной чистоте, даже если в остальных комнатах беспорядок. Ее первым желанием было сполоснуть стакан и налить свежей воды в графин, но больная, наверное, очень хотела пить, и потому Нора поспешила к постели и поднесла стакан с мутной водой к губам Эдель Ньюстед.

В этот миг дверь за спиной Норы распахнулась и по-слышался визгливый голос:

– Это еще что такое? – Альфред Ньюстед вошел в комнату и зло уставился на Нору. – Сиделка, я не велел тебе входить к больной и будить ее. Теперь она всю ночь не даст нам спать.

– Она сама проснулась и заговорила, – стала оправдываться Нора, стараясь держаться спокойно. – Ей захотелось пить.

– Просто она разговаривала во сне, как обычно, – сказал Ньюстед, скользя взглядом по комнате. – Кто открыл стол? – вдруг крикнул он.

– Ваша жена попросила меня взять оттуда одну вещь.

– Какую вещь? – угрожающе прошипел Ньюстед.

Нора взглянула на испуганное лицо больной и ответила:

– Я не поняла. Надо у нее узнать. – И, обернувшись к миссис Ньюстед, спросила: – Вы можете мне сказать, что вам нужно?

Ньюстед поспешно подошел к столу, захлопнул и запер ящик. Ключ положил в карман.

– Девочка, я тебя предупреждал: моей жене каждую минуту что-то нужно. Она сама не знает, чего хочет. К ней надо относиться как к ненормальной. – Он говорил громко и раздраженно, совсем не заботясь о том, какое впечатление произведут на больную его слова. – Она просит всякую ерунду или вещь, которую давным-давно сама выбросила.

Нора опустила руку в карман передника и успокаивающе взглянула на Эдель. Немного помолчав, добавила:

– Извините, пожалуйста, мистер Ньюстед. Но может быть, мне все-таки остаться с ней на ночь?

– Если ты останешься, она тебя замучит бесконечными просьбами. Да и ей лучше быть одной. Если ей не с кем говорить и некому приказывать, она успокаивается. Я сам посижу с ней, пока она не заснет… Она, кажется, уже засыпает… Мы можем вместе уйти. – Ньюстед положил свою волосатую руку на плечо растерявшейся Норы и добавил: – Вот что, сиделка. Тебе надо меньше суетиться, если хочешь мне помочь. Нечего волноваться. Моя жена сейчас сладко уснет… Она всегда что-нибудь просит, а потом оказывается, это ей вовсе не нужно. Пойдем. Выпьешь чаю и ляжешь спать. Я немного посижу с ней. Если надо будет, я тебя позову. Не спорь со мной. Ты не можешь дежурить по двадцать четыре часа в сутки. Завтра утром приступишь к работе. Посидишь с ней несколько часов подряд, сама будешь рада поспать и отдохнуть.

Он вытолкнул Нору за дверь, а сам вернулся к кровати послушать, о чем шепчет жена, которая что-то бормотала в полузабытьи. Скоро он вышел из комнаты и присоединился к Норе, которая ждала его у лестницы.

– Не беспокойся, если не поймешь болтовню моей жены, – говорил он. – Эдель несет всякую чушь. О чем она тебя просила?

– Чтобы я что-то взяла из стола.

– Она сказала – что?

– Нет, – твердо ответила Нора.

– Хорошо, что я запер стол на ключ. В следующий раз моя супруга заставит тебя искать что-нибудь под ковром на полу. Ну вот, еще несколько ступенек, и ты сможешь выпить чашечку чаю. Я заварил свежий, крепкий чай, тебе понравится.

На столе в кухне стояли чайник и две чашки.

– Я тоже выпью, – сказал Ньюстед. – Подай мне вон ту чашку, сама устраивайся поудобнее. Располагайся как дома.

Нора, однако, чувствовала себя очень неуютно и не могла отделаться от смутной тревоги. Она подала ему чашку, придвинула к себе вторую и с удовольствием отхлебнула горячей желтоватой воды. Ей почему-то было очень жаль несчастную больную, которая одиноко лежала в комнате на втором этаже. Пусть Ньюстед сколько угодно говорит о сумасшествии своей жены, но за всем этим кроется что-то непонятное, о чем неведомо ни док-торам, ни сиделкам. Кто этот Герберт, которого так ждет больная?

– Хочешь еще чашечку? – предложил Ньюстед.

Нора отрицательно качнула головой.

– Не хочешь? Ну, тогда отправляйся спать. И больше не входи в комнату моей жены. Она заснула, и я запрещаю ее будить.

Нора сполоснула чашку и блюдце, поблагодарила за чай и стала взбираться по лестнице в свою каморку.

Она с трудом поднималась со ступеньки на ступеньку, ноги у нее подкашивались от слабости, ей было непонятно, откуда вдруг взялась такая смертельная усталость. Ведь всего несколько часов назад директриса дала ей этот адрес в Чарлбери, а в поезде она удобно устроилась, сидела и смотрела в окно…

Когда Нора поднялась на второй этаж, она инстинктивно оглянулась и посмотрела вниз. Ей почудилось, что кто-то за ней наблюдает. В самом деле, из темноты прихожей выглядывало бледное скуластое лицо мистера Ньюстеда. Нора внутренне содрогнулась. Она вообще не выносила, чтобы за ней шпионили или ее в чем-то обманывали. И тут же решила завтра попросить директрису, чтобы та нашла ей замену. Хорошо, она пробудет здесь дня два-три, но не больше – ни за что на свете.

Из комнаты миссис Ньюстед на втором этаже не доносилось ни звука, и Нора, с трудом передвигая ноги, стала взбираться выше, к своей комнатушке. Девушка решила не смыкать глаз всю ночь и прислушиваться ко всем шумам и шорохам, которые могут нарушить тишину этого таинственного, наводящего страх дома. Тут явно творилось что-то непонятное.

«Даже к бедным людям, – рассуждала Нора, – приходят работницы и помогают убраться в комнатах. А этот домище, наверное, никогда не видел ни воды, ни тряпки…»

Она села на край кровати (в комнатке не было даже стула) и, чувствуя себя совсем разбитой, уткнулась головой в подушку, чтобы отдохнуть минут пять, а потом всю ночь быть настороже.

Однако она, наверное, переутомилась сильнее, чем думала. Сон одолевал ее, накатываясь тяжелой волной, устоять перед которой не было сил. Свет лампочки становился все тусклее, из углов выползали черные тени и окутывали каморку. Нора отгоняла их руками, задыхаясь, пыталась кричать, бороться с дремотой, которая склеивала веки, но ничего не могла сделать.

Запертый чемодан ждал своего часа на столе, рядом лежали мыло, зубная щетка и расческа, а Нора, как была – в платье и туфлях, лежала на кровати и спала непробудным сном.

Когда Ньюстед, минут через двадцать подобравшись к двери комнатки, тихо постучал, ему никто не ответил. Он приоткрыл дверь, заглянул внутрь и увидел крепко спящую девушку.

«Как мертвая…» – сказал он про себя.

Быстро и внимательно оглядев ее, он удалился. Но тут же вернулся, снова приоткрыл дверь, дотянулся волосатой ручищей до выключателя и погасил лампочку.

Глава III

Еще не совсем очнувшись от сна, Нора подняла голову и стала растерянно озираться. Откуда доносится этот грохот? Совсем как в детстве, когда во время войны оглушающе рвались бомбы и завывала сирена.

Она протерла глаза, снова огляделась и прислушалась. Дверь ее комнаты сотрясалась от мощных ударов.

– Сиделка! Сиделка! – визгливо кричал Ньюстед.

Нора вскочила и стала поспешно приглаживать волосы и расправлять складки на платье. Схватила передник и быстро завязала тесемки за спиной. Хороша сиделка, заснула и забыла обо всем на свете. Который мог быть час? За окошком было еще совсем темно.

– Я сейчас, сейчас! – наконец отозвалась она, напяливая на голову белую шапочку и кое-как натянув на рукава белые манжеты. За дверью стоял в помятой пижаме Ньюстед и в волнении махал руками:

– Я уже пять минут колочу в дверь и не могу тебя разбудить! Быстро! Идем со мной!

– Что случилось? Ей хуже? – спросила девушка, с трудом подавляя зевоту. Тяжелый сон еще не выпускал ее из плена, голова слегка кружилась. Никогда она не чувствовала после отдыха такую слабость и сонливость.

– Меня тревожит состояние моей жены, – сказал Ньюстед. – И я не хотел бы оставлять ее одну, пока буду звонить доктору Ленгтону.

– Что случилось-то? – продолжала допытываться Нора, следуя за ним по пятам и на ходу застегивая воротничок.

– Я сам не знаю. Когда ночью, без четверти два, я ушел от нее, она чувствовала себя нормально.

– Вы ушли от нее? – спросила Нора.

– Да, она крепко спала, и мне нечего было делать возле нее. Я пошел к себе…

– Вам надо было позвать меня.

– Я тебя звал, но не мог дозваться.

– Я ничего не слышала, – смущенно ответила девушка.

– А я что говорю? Я и сейчас не мог тебя разбудить! Ты небось заметила, что свет в твоей комнате выключен? Когда я приходил будить тебя, лампочка горела.

– Я свалилась с ног от усталости, – тихо призналась Нора. – Наверное, слишком долго бродила в тумане.

– Ладно, я сам послал тебя отдыхать, чтобы ты с утра принялась за дело. А жена спала, в общем, спокойно. Но теперь тебе надо побыть с ней. Может, придется в чем-то помочь… Я пойду вызову доктора.

Комната больной была слабо освещена маленькой синей лампочкой. Нора в полумраке увидела на кровати фигуру Эдель, голова которой покоилась на высоких подушках. Лицо было мертвенно бледным, как гипсовая маска. Нора в испуге поспешила к постели. Ей пришло в голову, что зря она послушалась Ньюстеда и пошла спать. Если случилось что-то страшное, любой доктор вправе обвинить сиделку в том, что она оставила свой пост.

Лампочка светила очень тускло, и Нора взяла в руки ночник, чтобы посмотреть на лицо больной. Однако из этой затеи ничего не вышло. Ночник либо был испорчен, либо из него вывернули лампочку. Нора бросилась к окну и раздвинула тяжелые занавеси. За окном пробивалось невеселое серое утро, но из оконных щелей повеяло холодком, и свежий воздух проник в затхлую атмосферу комнаты. В камине Нора заметила несколько раскаленных угольков, но не могла припомнить, видела она их накануне вечером или нет.

Когда Нора склонилась над Эдель Ньюстед, она сразу поняла: женщина мертва. Будущая медицинская сестричка уже успела повидать немало трупов и знала, чем они похожи друг на друга: пепельный цвет лица, заострившийся нос…

Эдель Ньюстед, должно быть, была когда-то красивой женщиной, но теперь ее восковое лицо искажала гримаса страдания. Казалось, смерть не пожелала наградить больную миром и покоем.

Нора выскочила из комнаты и помчалась вниз по лестнице с криком:

– Мистер Ньюстед! Мистер Ньюстед!

Никто не отвечал. Девушка распахнула какую-то дверь и увидела грязную захламленную комнату, куда, наверное, давно не ступала нога человека. В щели между шторами едва просачивался дневной свет. Нора бросилась в прихожую и открыла дверь в другую комнату, где на столике у окна стоял запыленный телефонный аппарат. Ни-кто до него не дотрагивался.

«Хоть бы он только не ушел… – подумалось Норе. – Господи, что это за дом? Я готова поклясться, тут творится что-то неладное… Конечно, муж знает, что его жена мертва там, наверху в спальне. Я уверена, что этот человек и не подумал вызвать доктора. Но не может же он меня тут бросить!»

Машинально Нора вернулась в комнату умершей, где с вечера ничего не изменилось. Потом подумала, что следует сменить белый передник на черный, и поднялась на третий этаж. Тихо открыв дверь своей комнатушки, она с изумлением увидела, что Ньюстед самозабвенно роется в ее чемодане. Он так низко нагнул голову, копаясь в вещах, что был виден лишь его багровый загривок. Норе он показался каким-то огромным диковинным пауком. Услышав ее шаги, Ньюстед мгновенно выпрямился и немного смущенно проговорил:

– Ты почему оставила больную? Я тебе сказал…

– Теперь я ей уже не нужна, – прервала его маленькая сиделка. – Когда придет доктор?

– Ты хочешь сказать, что моя жена… Не говори глупости! Она прекрасно чувствовала себя вечером, когда я уходил от нее. И без четверти два…

– Доктор подтвердит мои слова.

– Тогда его надо предупредить. А ты в этом уверена?

– Да, – ответила девушка и сердито добавила: – А что вы ищете в моей комнате?

Глаза Ньюстеда сверкнули. Он со злостью захлопнул чемодан и с видимым спокойствием, но с угрозой в голосе заговорил:

– Послушай, сиделка, я хочу кое о чем спросить у тебя, и не дай Бог, если ты мне соврешь. Тебе не поздоровится.

– Я не знаю, о чем вы говорите, и врать не собираюсь.

– Тогда скажи: что ты вытащила вчера вечером из письменного стола, чтобы передать моей жене?

– Ничего я ей не передавала. Я уже вам говорила.

– Слышал, слышал, – пробурчал Ньюстед. – Но хочу тебя еще раз спросить: что ты дала моей жене?

– Я вам повторяю: я ничего ей не давала. – Нора прямо смотрела ему в глаза, потом перевела взгляд на свой чемодан: – А что вы искали в моих вещах?

– Да так, ничего… Из любопытства… – Он не нашелся с ответом и продолжал бормотать себе под нос: – Вот не ожидал… Отчего бы это она умерла… Нервы, тоска, недовольство… Но ведь от недовольства не умирают…

Девушка молча слушала, скривив губы от отвращения. Ее фиалковые глаза потемнели от гнева и с открытой неприязнью глядели на Ньюстеда.

– Во всяком случае, – продолжал он, – если доктор будет меня расспрашивать, я ему скажу, что моя жена просила тебя что-то взять для нее из стола.

– Не знаю, что вы замышляете, – ответила Нора, – но могу сказать одно: в столе не было ничего такого, что могло бы убить миссис Ньюстед. Кажется, ей… ей…

– Видишь ли, я действительно ничего не могу понять, – перебил Альфред Ньюстед. – Я никак не ждал ее скорой кончины. Мне было известно, что сердце у нее слабое, но доктор не выражал по этому поводу никаких опасений. В общем, если ты в самом деле ничего не давала моей жене, может быть, она все-таки скончалась от сердечного приступа. Я только хочу предупредить тебя, что доктору надо обязательно установить причину смерти…

– Ну и что? При чем здесь я? – спросила Нора.

Он прокашлялся, перед тем как ответить. А затем проговорил, растягивая слова:

– Вчера вечером, когда я вошел в комнату больной, ты подавала ей стакан воды.

– Она попросила дать ей воды.

– Ты уверена, что она просила дать только одной воды? – допытывался Ньюстед.

– Да. И знаю, что два глотка воды еще никого не убивали, – сердито проговорила Нора.

– Конечно, конечно. Вода не убивает, – согласился он. – Ну ладно. Если тебе не в чем признаться… Я просто хотел помочь тебе… Ты еще так молода, у тебя такая долгая жизнь впереди… А теперь надо сообщить доктору о случившемся. Тебе следует его дождаться. Не бойся, тебя не будут ругать…

– Не за что меня ругать, – угрюмо буркнула Нора.

– Да, поскольку всю ночь больная спала спокойно…

Ньюстед пошел вниз по лестнице, а Нора молча направилась в комнату умершей. В ушах у нее звучали его последние слова, и от них на душе становилось нехорошо и тревожно.

«Да, правда. Вечером я крепко заснула, – думалось ей. – После чая я совсем с ног валилась… – Тут Нора отогнала нелепые мысли, лезшие в голову, и даже улыбнулась. – Чего только не придумаешь в этом мрачном доме! Я словно кинофильм ужасов сочиняю, а на самом деле – обычная житейская история. И чай, который я выпила, это самый обыкновенный жидкий чай… Какой ему смысл усыплять сиделку, которая пришла ухаживать за его женой? Это было бы глупо. Но с другой стороны, он все время старался отдалить меня от больной. Если бы я оставалась с ней, я бы заметила, что ей стало хуже, помогла бы, успокоила бы ее». Нора никак не могла отделаться от тревожных мыслей.

Она вспомнила слова умершей: «Герберт… Найдите его…» Больная дала ей понять, что адрес этого Герберта есть в записной книжке. Нора совсем забыла о книжечке и теперь нащупала ее в кармане передника. А что, если эту книжечку и искал с таким рвением Ньюстед в чемодане?… Или действительно он сам не знал, что ищет, но, чего-то опасаясь, хотел проверить содержимое чемодана?

«А кто такой этот Герберт? – продолжала размышлять Нора. – Друг дома или родственник? Фамилия его неизвестна, и сейчас не время листать записную книжку. Но эту книжечку надо припрятать. Ньюстед может снова сунуть нос в чемодан, но обыскивать меня он не посмеет».

Нора снова вышла из комнаты, где лежала покойная, и приблизилась к лестнице.

Дверь в столовую, которая находилась внизу, была открыта, и можно было слышать, как Ньюстед быстро и взволнованно говорил по телефону:

– Да, это произошло неожиданно. Дело в том, что вы не предупредили меня, что так может случиться… Я полагаю, что смерть наступила во сне. Да, она приехала вчера вечером, но слишком поздно, чтобы чем-то помочь… Да, конечно, она еще здесь, но боюсь, она нам мало поможет. Хорошо, посмотрим.

Ньюстед повесил трубку, и Нора вернулась в комнату Эдель. Как она и предполагала, Ньюстед не очень-то спешил сообщить доктору о смерти жены. Сначала под этим предлогом он отправился обыскивать каморку и чемодан сиделки. Значит, он в чем-то ее подозревал, а она была убеждена, что не сделала ничего дурного.

«Что я могу ему сделать плохого? – говорила Нора сама с собой. – Может, он боится, что я найду этого Герберта, которого он почему-то опасается? Ох, я совсем растерялась, как вчера в тумане. Но теперь мне не выбраться из этой заварухи. Доктор станет меня расспрашивать… Лучше бы я не искала этот дом и вернулась в Лондон. Тут одни тайны и загадки! Странная болезнь миссис Ньюстед, ее внезапная смерть, какой-то Герберт…»

Желая отвлечься от тревожных мыслей, Нора стала наводить чистоту и порядок в комнате покойницы. Нашла тряпку за шкафом и вытерла пыль. Перебрала все пузырьки и флаконы на ночном столике, аккуратно разложила лекарства в стенном шкафу. Она закрывала дверцы шкафа, когда в комнату вошел Ньюстед.

– Я здесь немного прибралась, – сказала Нора.

– Что ты взяла из шкафа? – быстро проговорил он.

– Ничего.

– Ты чересчур усердна, моя милая, – прошипел он сквозь зубы.

Нора взглянула на него с удивлением. Чем он может быть недоволен?

– Каждая сиделка обязана содержать пациента в чистоте, – недовольно заметила Нора. – А здесь, наверное, сто лет не…

Ньюстед шагнул к шкафу и распахнул дверцы. Он внимательно оглядел все пузырьки, словно опасался, что девушка спрятала какой-нибудь из них. Нора, глядя на него, чувствовала, что он относится к ней не только с подозрением, но и враждебно. В этот момент зазвенел звонок входной двери, и Ньюстед сухо заметил:

– Должно быть, доктор.

Он пошел открывать дверь – поднимать щеколду, отпирать замок, освобождать цепочку, – и не прошло пяти минут, как в дом вошел доктор, не слишком довольный тем, что так долго ждал у входа. Он прямо направился в спальню умершей. Это был высокий, слегка сгорбленный пожилой человек с длинными седыми волосами.

Нора, стоявшая у окна, обернулась, заслышав шаги в комнате. Доктор подошел к постели Эдель Ньюстед, нагнулся над ней и снова выпрямился.

– Когда наступила смерть, сиделка? – спросил он.

– Она не сможет вам сказать, – ответил за Нору Ньюстед. – Ее тут не было.

– Но вы мне сказали, что сиделка приехала вчера вечером.

– Да, в одиннадцать, но так как моя жена уже спала, приняв снотворное, которое я ей дал…

– Хм! Значит, вы не видели ее в состоянии бодрствования, сиделка?

– Нет, видела! – поспешила ответить Нора, боясь, как бы Ньюстед ее не опередил. – Вчера вечером я была с ней несколько минут. Она хотела что-то попросить.

– И вы ей дали?

– Она попросила воды, и я дала. Потом она успокоилась, и я пошла на кухню выпить чашку чаю. После этого мистер Ньюстед велел мне идти спать и сказал, что я не понадоблюсь до утра.

– Потому-то вы и не знаете, в котором часу она скончалась?

– В два часа без четверти она чувствовала себя нормально, – вмешался Ньюстед. – Именно поэтому я ее оставил и пошел спать. А сиделка пришла очень усталая… Она заблудилась в тумане и с трудом отыскала наш дом. Кроме того, в такое позднее время ей нечего было делать у постели больной. Так я полагал.

– В котором часу вы снова вернулись к больной? – спросил доктор Ньюстеда.

– Около шести утра. Меня испугал ее вид, я позвал сиделку и позвонил вам по телефону.

– Со мной вы говорили в половине седьмого, – холодно заметил доктор.

– Я звонил вам раньше, но не мог дозвониться: что-то случилось на линии, – стал объяснять Ньюстед. – А позже, когда сиделка сказала мне, что моя жена умерла, я снова позвонил вам.

– Мой телефон был в полном порядке, насколько я знаю, – заметил доктор. – В котором часу больная приняла снотворное?

– В десять вечера, как обычно.

– Сколько таблеток вы ей дали?

– Одну, как вы назначили. Вспомните…

– Я прекрасно помню, сколько я назначил, – прервал врач. – А где эти таблетки? Я предупредил, что больше одной давать ни в коем случае нельзя.

– Кажется, сиделка вынула их из шкафа… К вашему приходу она все привела в идеальный порядок.

Нора подошла к шкафчику и, оглядев пузырьки, взяла один, на который обратила внимание еще вечером.

– Этот?

И протянула лекарство доктору, который не удосужился поблагодарить ее.

– Что-то странное, – пробормотал задумчиво старый доктор. И тут же обратился к Ньюстеду: – Когда я дал вам этот флакон?

– Видите ли… Кажется, в пятницу.

– А сегодня вторник. Вы начали давать ей таблетки с пятницы?

– Да. И ни одна не потерялась.

– Значит, она приняла четыре таблетки; каждый вечер по одной. Во флаконе их было четырнадцать, доза на полмесяца, ей вполне достаточно. Здесь должно остаться десять таблеток.

Доктор поднял свои строгие глаза и в упор посмотрел на Ньюстеда, который выглядел растерянным и удивленным.

– Да, десять.

– Но во флаконе не десять таблеток, – заявил доктор. – А только семь. Не хватает трех… Куда они делись?

– Я… не знаю. Когда я вчера вечером давал ей снотворное, я не считал, сколько там оставалось.

– Напрасно. Надо было посчитать. Нам бы сейчас очень пригодилось ваше свидетельство.

– Доктор, я не могу понять, как это…

– Вы должны были быть очень внимательны. Вы один распоряжались этим лекарством. Ведь, кажется, вы – единственный человек, который все эти дни был с больной.

– Нет. Вчера вечером приехала сиделка.

– Не хотите ли вы сказать, что сиделка дала вашей жене тройную дозу? – Доктор обернулся к Норе и спросил: – Вы давали ей таблетки?

– Нет, что вы! – возмутилась Нора. – Я подала ей только воду. Но я видела этот пузырек на ее столике, когда подошла к постели. И знаете, мне показалось, что там было столько же таблеток, сколько сейчас.

– Вы их считали?

– Нет, сэр.

Ньюстед, едва сдерживаясь, сказал:

– Я не знаю, доктор, что вы хотите сказать своими предположениями. Уж не думаете ли вы…

– Я ничего не хочу доказывать. Я только вижу, что не хватает трех таблеток – дозы, которая может убить вполне здорового человека. И мне надо знать, куда делись эти три таблетки снотворного.

– Не знаю, – ответил Ньюстед упавшим голосом. – Могу только поклясться, что дал жене столько, сколько вы прописали. А о пропавших таблетках ничего не знаю.

– Никто, кроме вас, не может о них знать, – настаивал доктор. – Судье придется вас основательно допросить.

– При чем тут судья? – жалобно воскликнул Ньюстед.

– Дело в том, что в данном случае я не имею права выдать вам свидетельство о причинах смерти жены, – объяснил доктор и, обратившись к Норе, спросил: – Еще раз спрашиваю: вы давали вчера вечером пациентке какие-нибудь таблетки?

– Нет, сэр. Я подала только воду. Я бы не осмелилась дать ей наркотик, не прочитав ваш рецепт.

– Хм! Тогда остается предположить, что миссис Ньюстед сама приняла три таблетки вместо одной, не зная, что такая доза смертельна, или… может быть, она хотела покончить с собой? Подумайте, прежде чем ответить. Это серьезный вопрос!

– Я понимаю, – тихо проговорил Ньюстед.

– Но прежде ответьте: было ли это лекарство под рукой у больной? – продолжал допытываться доктор. – Сиделка взяла пузырек из шкафчика. Всегда ли он там стоял?

– Вчера вечером флакон стоял на ночном столике, – признался Ньюстед. – Я сидел у постели жены и ждал, пока она заснет, а в это время зазвенел дверной звонок. Я пошел открывать. Время было позднее, на улице стоял густой туман, и я, понятное дело, уже не ждал сиделку. Мне пришлось оставить больную и на некоторое время отлучиться. Сиделка это подтвердит. (Нора кивнула.) Я провел ее в верхнюю комнату и там вкратце рассказал о болезни моей жены. Потом я спустился в кухню и приготовил чай. Когда позже я пошел за сиделкой, я нашел ее в комнате Эдели, которая в этот момент не спала.

– Могла ваша супруга сама принять лекарство, пока находилась одна?

– Не исключено, – медленно подтвердил Ньюстед. – Однако не думаю, что она хотела кончить жизнь самоубийством.

– А я припоминаю, что вы как-то рассказывали о ее попытке лишить себя жизни.

– Да, год назад она пыталась отравиться газом. К счастью, я подоспел вовремя.

– Значит, теперь вам следовало бы лучше за ней присматривать.

– Я согласен, – сказал Ньюстед, опасливо улыбнувшись. – Вы хотите упрекнуть меня в том, что я не спрятал наркотик от жены. Но я не ждал визитеров и должен был пойти открыть дверь. Кроме того, она дремала. А до этого я каждую ночь убирал лекарства в шкафчик, она не могла их достать оттуда.

– Понимаю, – пробормотал доктор, задумчиво потирая ладонью щеку. – Запутанная история. Конечно, то, что ваша жена когда-то хотела отравиться газом, еще не доказывает, что она хотела покончить с жизнью сейчас.

– Должен сказать, – снова заговорил Ньюстед, – Эдель вела себя странно последнее время. Я даже сказал пришедшей сиделке, что такая юная девочка, как она, не сумеет справиться с душевнобольной. Здесь нужна женщина постарше, с опытом.

– Если всех пациентов, которые говорят «Лучше бы мне умереть», считать потенциальными самоубийцами, то на кладбище давно не было бы свободных мест, – ядовито заметил доктор. – Имейте в виду, мистер Ньюстед, что судья потребует прямых доказательств.

– Разумеется. Но и сиделка несет ответственность за происшедшее. Положение осложняется для всех нас. Если вы считаете, что дело надо передавать в суд, я не имею права возражать, но добавлю, что нет прямых доказательств ни самоубийства, ни моей вины.

– Смерть вашей жены наступила в результате отравления чрезмерной дозой наркотического снотворного. Мне нужно знать одно: кто дал ей таблетки? – Обратившись к Норе, доктор спросил: – Как выглядела пациент-ка, когда вы ее увидели в первый раз?

– Она была очень возбуждена, даже взволнована, – ответила Нора, которую все больше охватывало непонятное беспокойство. – Она меня спросила, «новенькая» ли я и куда ушла другая и когда она вернется. Мне показалось, что миссис Ньюстед серьезно больна. Она попросила меня открыть стол, а когда я открыла, она совсем слабым голосом попросила дать воды. Когда я подавала ей стакан, вошел мистер Ньюстед.

Доктор подумал, помолчал с минуту и сказал:

– Я хотел бы побольше узнать о вас, юная мисс. Кстати, мне хотелось бы немного подкрепиться горячим чаем. Вы не могли бы предложить мне чашечку? – обратился доктор к хозяину дома.

Ньюстед понял, что ему надо удалиться, многозначительно взглянул на Нору и пошел к двери, сказав:

– Я сейчас приготовлю чай.

После того как Ньюстед вышел, доктор с неожиданной для его лет живостью вскочил со стула, подошел к двери, распахнул ее и бросил взгляд на лестницу. Потом вернулся в комнату и сказал:

– Ладно, он сейчас на кухне, и я могу свободно с вами поговорить, девочка. Скажите мне, не забыта ли какая-нибудь мелочь, которая могла бы пролить свет на случившееся? Меня все это очень беспокоит. Я не сомневаюсь, что бедная женщина скончалась от трех сильных снотворных таблеток. Я верю, что не вы ей их дали. Уверен, что, если бы больная попросила лекарство, вы дали бы ей одну таблетку, как предписано в рецепте, наклеенном на пузырьке. Таким образом, остаются два действующих лица: мистер Ньюстед и его несчастная жена. Не заметили ли вы чего-нибудь такого, что могло бы указать на причину смерти? Может быть, вы знаете нечто такое, о чем боялись сообщить в его присутствии? Я имею в виду факты, а не предположения и подозрения. Мне не важно, какого вы мнения о мистере Ньюстеде, нравится он вам или нет. Скажите, не говорила ли вам, например, миссис Ньюстед чего-нибудь такого, что помогло бы нам решить эту загадку?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации