Текст книги "Стрелы ярости"

Марк удивленно поднял бровь.

– За восемь лет от рекрута до центуриона? Быстро в твоих краях делают карьеру. Ну, или ты способный парень. Я прошу прощения, что смещаю тебя с поста командира. Тебе вернут командование, как только мы встретимся с братской когортой.

– Хотите поменять нас на тех, кого у вас увели сегодня утром? Думаю, это случится не так быстро, как ты думаешь, центурион, и даже после этого командовать моими лучниками буду не я, а другой человек. Не надо за меня переживать. Пока я вместе с моими людьми и у меня хватает силы натянуть лук – мне больше ничего не надо.

Марк, подойдя к окну, смотрел, как в туманных лучах утреннего солнца хамианские лучники строятся в шеренги.

– Лучники. Боюсь, им трудно бороться с бандами варваров.

Его собеседник подошел почти вплотную, и его тихий голос раздался у самого уха Марка:

– Мы так и подумали. Пока мы сидели здесь и ждали, тяжеловооруженные центурии прибывали и уходили почти за один день. Вскоре стало ясно, что нас послали сюда по ошибке. Теперь, когда мы перешли под твое командование, я полагаю, что очень скоро у нас появятся копья и более тяжелые доспехи. – Он указал на свою кольчугу, и Марк обратил внимание, что она гораздо тоньше и короче, чем его собственная.

Марк кивнул, не отводя оценивающего взгляда от строящихся за окном лучников. Среди крепких и жилистых бойцов он отметил и нескольких очень худых, почти лишенных мускулатуры, однако широкие плечи выдавали в них искусных воинов. Их кольчуги были слишком хлипкими, чтобы защитить от удара копья или меча, на конической формы шлемах не было нащечников, а легкие круглые щиты не могли полностью закрыть тело солдата. Такая экипировка была почти бесполезна в близком бою.

– Твои люди умеют быстро бегать?

– Если ты спрашиваешь про бег на дальние расстояния, то ответ – да, умеют. Мы охотники, привыкшие покрывать большие пространства в поисках добычи. Другой вопрос, как быстро они смогут передвигаться в кольчугах и с большими щитами вроде тех, что носят твои люди. Но у меня есть одна просьба к тебе, центурион. Не отнимай у них луки. Это было бы огромной ошибкой.

Марк, нахмурившись, повернулся к хамианцу.

– При первой же возможности я переодену их в кольчуги длиною до бедер, которые смогут защитить их от копья, и кожаный жилет под низ, чтобы железные кольца не впивались в тело. Они получат пехотный меч гладиус, два копья, железный шлем и полноразмерный щит. Ты даже представить не можешь, сколько все это весит, пока сам не наденешь. И с этим им придется совершать дневные переходы, когда мы выступим в поход. В такой ситуации лук и стрелы превращаются в дополнительную ношу, которая будет только мешать.

Кадир вытянул вперед руки ладонями вверх и поклонился, не сводя взгляда с Марка.

– Я понимаю, центурион. Ты прав, но все же… – Он замолчал, подыскивая слова, чтобы объяснить свою точку зрения, не раздражая своего нового командира. – Забрать у них луки – это все равно что лишить их души. Они выросли с этим оружием, постоянно совершенствуя навыки стрельбы. Каждый лучник выпустил за годы тренировок тысячи стрел, пока не научился попадать стрелой в мишень размером с грудь человека с сотни шагов. Они могут делать шесть выстрелов в минуту. Для того чтобы раз за разом попадать в мишень, они должны полностью забыть о себе, сосредоточиться на центре мишени и стать слугой лука, который на нее направлен. Это самое главное из того, что они умеют. В этих двух центуриях есть самые лучшие лучники из всех, кого я видел в деле, способные точно попадать в цель из луков, которые им дороги, как родные дети. Я глубоко уважаю твой чин и очевидные достоинства, но отнять у них луки – все равно что лишить их мужества. А от солдат, лишенных мужества…

– …нет никакого толку?

– Именно так, центурион. Именно так. А теперь, может, ты примешь командование, центурион Корв? Я уже достаточно опозорил себя за это утро.

Марк кивнул, сделав хамианцу знак первому выйти в низкую дверь. Во дворе, на холодном утреннем воздухе лучники выстроились в две длинные шеренги под стенами казармы. Марк прошел вдоль обеих центурий, пристально вглядываясь в лица солдат, смотревших прямо перед собой. Их глаза были ясными, хотя от долгого пребывания в помещении кожа приобрела землистый оттенок. Дубн подошел к нему, хмуро оглядывая пополнение.

– Помоги нам Мапон. Две центурии задохликов, только и умеющих, что охотиться на дичь. Не представляю, как мы будем делать из них пехотинцев. Но я тут подумал, что отдам тебе тунгрийцев, а сам возьму этих. Я могу…

Он замолчал, увидев улыбку на лице Марка.

– Дубн, ты мне как брат. Если бы не ты, мой труп давно гнил бы в канаве где-нибудь к югу от Тисовой рощи. И то, что сборище дармоедов, каким была Девятая центурия, удалось превратить в настоящих бойцов, – это главным образом твоя заслуга. Но поверь мне, этим людям не подходят твои методы командования. Они одиноки, испуганы и, что самое худшее, чувствуют себя никчемными. У них на глазах одетую в броню галльскую деревенщину разбирают как горячие пирожки, а их, со всем их искусством, считают непригодными для нашей войны.

Его друг закатил глаза.

– Но ведь так оно и есть. Что они будут делать, когда из леса выскочат отряды варваров? Побегут, сверкая пятками.

– Я знаю. Но в них есть нечто, что может нам пригодится. Называй это «решимостью» или «отчаянием», как тебе больше нравится. В любом случае их можно превратить в боеспособных солдат. Хотя, как они будут сражаться, по-прежнему не очень понятно.

Дубн выразительно посмотрел на друга.

– У них щиты из ивовых прутьев. Их кольчуги такие тонкие, что не защитят даже от слабого удара копья, нет копий, нет приличных шлемов, и сами они такие тощие, что их ветром сдувает. Обмундировать и вооружить их будет непросто, не говоря уже о том, что случится, когда они попробуют пройти с этим грузом больше сотни шагов. Они могут серьезно подвести нас в бою.

– Лучше иметь нехватку в сто пятьдесят человек? По-хорошему это еще две центурии.

Дубн неохотно кивнул.

– Ладно, давай не будем спорить. Хотя, мне кажется, твоему знаменосцу будет не до смеха.

Центурии Дубна и Юлия выстроились на плацу Арабского городка. На утреннем холоде изо рта у солдат шел пар. Они ожидали приказа двинуться в путь на запад, к Твердыне. Морбан, знаменосец Восьмой центурии, и Антенох, личный секретарь Марка, с одинаковым нетерпением ожидали прибытия пополнения невдалеке от Девятой центурии, которой командовал Дубн. Морбан неодобрительно посматривал на знаменосца Девятой и на штандарт, который тот гордо держал в руках.

– Эта ленивая скотина вообще не чистит статую. Так и хочется подойти и забрать у него штандарт.

Антенох искоса поглядел на штандарт и бросил сочувственный взгляд на предполагаемого преступника.

– И нечего ему потакать, – обиженно заметил Морбан.

Секретарь поплотнее закутался в плащ, демонстрируя полное безразличие.

– А по мне, так все нормально. Да и вообще, оставь ты человека в покое. Что-то я не помню, чтобы ты сам его много чистил. Лучше бы подумал о том, как помочь Двум Клинкам подготовить новобранцев, а Девятую оставь Дубну. Он теперь у них центурион. Смотри, подходят…

Первая центурия пополнения показалась из-за угла общественных бань. Солдаты молодецки печатали шаг под испытующим взглядом Тиберия Руфия и его нового опциона. Лицо Морбана расплылось в широкой улыбке.

– Ты только посмотри. Восемьдесят кусков отличной тунгрийской грудинки. Гляди, какие мускулы! Медведь постарается заполучить пару-тройку человек в Десятую, чтобы заменить погибших в Битве утраченного орла.

Антенох кивнул, не сводя глаз с приближающейся центурии.

– Да, похоже, Дед доволен пополнением.

Морбан покосился на ухмыляющуюся физиономию Руфия. Улыбка ветерана стала еще шире, когда тот заметил Морбана среди ожидающих солдат.

– Хм, по-моему, он злорадствует. Посмотри, он показывает на дорогу. В чем там дело?

Антенох вытянул шею, чтобы разглядеть приближающийся отряд.

– Это Два Клинка. Я вижу гребень на его шлеме, но где солдаты? Подожди-ка…

Осознание пришло как глухой удар.

– Вот только сейчас появились их шлемы. Да они все карлики, мать их!

Когда первая центурия промаршировала мимо, Морбан словно врос в землю, а когда появилась вторая, его глаза расширились от ужаса. Остановившийся рядом с глазеющей парочкой Руфий не смог сдержать смеха.

– Ох, Морбан, ну и рожа у тебя!

Он затопал прочь, хлопая себя по бокам. Мрачный Юлий, маршировавший рядом с Марком, бросил на ветерана сердитый взгляд. Первая шеренга хамианцев поравнялась с Морбаном и Антенохом, и Марк приказал им остановиться. Он неодобрительно покачал головой при виде неподобающего веселья старшего товарища.

– Я думал, годы отнимают силу, но добавляют ума, однако в твоем случае этого не случилось, Тиберий Руфий. А ты чем недоволен, знаменосец?

Морбан очнулся от оцепенения и возмущенно заголосил:

– Руфий получает центурию крепких парней, а нам достается банда полудохлых арабов-лучников? Что мы с ними будем делать, когда синеносые бросятся с дубинками на наши щиты?

Марк подошел к разгневанному знаменосцу, чуть нагнулся, чтобы глаза оказались совсем рядом с лицом Морбана, и уткнул палец в кольчугу на груди. Он говорил тихо, но настойчиво, его лицо потемнело от гнева.

– Помолчи и послушай, знаменосец. Подлая Вторая когорта увела центурию тунгрийцев у нас из-под носа. Эти люди – единственная свободная воинская часть, оставшаяся в порту, и, вероятно, во всей Британии. Поэтому мы взяли их себе. При первой же возможности мы обменяем их на тунгрийцев, можешь в этом не сомневаться, но до тех пор ты будешь относиться к ним с уважением, которого они заслуживают. Эти «полудохлые арабы-лучники» говорят на латыни не хуже, чем ты, а может, и лучше, и уж точно не употребляют бранных слов в таком количестве. Боюсь, что их не обрадовал оказанный им прием. Они не виноваты в том, что оказались здесь, и уж если они будут служить в нашей когорте, следует быть хоть немного гостеприимнее. Если тебе это не нравится, возвращайся в Девятую, а в обмен я попрошу Дубна прислать мне своего нового знаменосца.

Возмущение Морбана в ту же секунду сменилось тревожным отрицанием.

– Это несправедливо, центурион! Очень несправедливо! Сами знаете, молодой Луп связывает меня с вами.

Марк постарался сохранить непроницаемое выражение лица и кивнул в сторону ожидающих хамианцев.

– В таком случае вытащи голову из задницы и поприветствуй свою новую центурию. Опцион Кадир, познакомься со знаменосцем Восьмой центурии Морбаном. Он хороший солдат, хотя немного злоупотребляет выпивкой и шлюхами. Не говоря уже о том, что он отчаянный спорщик. Вообще-то, если Морбан предлагает поставить на то, что солнце восходит по утрам, что вода мокрая или еще что-нибудь в этом духе, я советую крепко подумать прежде, чем выкладывать свои кровные.

Морбан усмехнулся. Теперь, когда благодаря тщательно продуманным оскорблениям его достоинство было восстановлено, он протянул высокому хамианцу мясистую ладонь.

– Добро пожаловать в Восьмую центурию, опцион.

Кадир осторожно взял его руку, оглядываясь в притворном недоумении.

– Благодарю тебя, знаменосец. Но я вижу рядом с тобой всего одного человека. Может, правильнее было бы сказать, что Восьмая центурия приветствует тебя?

Руфий, отошедший от приступа безудержного веселья, хлопнул коренастого знаменосца по плечу.

– А он прав, Морбан. Если Антенох – это вся твоя центурия, то лучше бы тебе присоединиться к этим парням. Не сомневаюсь, они дружно встанут под твой штандарт, если ты не будешь им дерзить.

Марк одобрительно кивнул.

– Вдобавок придется тебе кое-что объяснить им, чтобы понимали, что это нечто большее, чем твой должностной знак.

Морбан расправил плечи и шагнул вперед. Голос знаменосца Руфия уже звенел в холодном утреннем воздухе – тот обращался к новой Шестой центурии. Морбан прочистил горло и потряс штандартом центурии перед изумленными лучниками, которые смотрели на него широко раскрытыми глазами.

– Восьмая центурия, я ваш знаменосец Морбан, а это ваш штандарт, который мне доверено носить. Это символ нашей центурии, и я должен защищать его от всякой угрозы – даже ценою собственной жизни, если никаких других средств не осталось… То есть если вы все мертвы. Ваш священный долг – оберегать этот штандарт, поскольку он – душа и сердце нашей центурии, и делать все от вас зависящее, чтобы он не попал в руки врагов.

Он не обращал внимания на Антеноха, который строил ему рожи, стоя за плечом Марка.

– Вы должны выполнять приказы нашего центуриона, Марка Трибула Корва, которые я буду дублировать с помощью движений штандарта для тех, кто не понимает по-латыни. Если я наклоню штандарт налево – мы поворачиваем налево. Если направо – поворачиваем направо. Если опускаю – мы идем вперед, если поднимаю – останавливаемся. Мой приятель… – он кивнул в сторону трубача, который залился краской смущения, – протрубит в трубу перед тем, как я подам приказ штандартом. Поэтому следите внимательно, и вы всегда будете знать, что мы собираемся делать. – Морбан перевел дух и сурово посмотрел на ближайших к нему солдат. – В бою штандарт центурии – это наше место сбора. Если мы наступаем – штандарт будет в начале центурии, если отступаем – он будет ближе к концу. В общем, штандарт всегда там, где жарче всего, и, если он будет прямо у вас за спиной, мы будем вами гордиться. Не подведите нас. Центурион?

Кивнув Морбану, который вразвалочку вернулся на свое место рядом с Антенохом, Марк вышел вперед.

– Солдаты, пусть вы не тунгрийцы, а, как выражается наш почтенный знаменосец, арабы-лучники и нам будет непросто приспособить вас для службы в пехотной когорте, но я не боюсь этих трудностей, поскольку теперь вы стали для нас тунгрийцами. И для ваших новых братьев по оружию это не пустой звук.

Он замолчал, вглядываясь в лица солдат и сознавая, что Юлий, стоящий за его спиной, тоже оценивающе рассматривает новое поступление.

– Сейчас это для вас почти ничего не значит. Вы видите во мне очередного офицера, разглагольствующего перед своей центурией. Но со временем вы поймете, что значит быть одним из нас, и тогда немного приблизитесь к тому образцу, которому вам следует соответствовать. А теперь готовьтесь в путь. Мы направляемся в Шумную лощину, в двадцати шести милях отсюда. Дорога займет около восьми часов с небольшими остановками. Для здорового солдата, несущего лишь легкое снаряжение вроде вашего, это нетрудно. Это будет ваше первое испытание, и мы посмотрим, как вы с ним справитесь.

День клонился к вечеру, когда во временный лагерь Скалы въехал префект Фурий с тремя центуриями, марширующими за его спиной. Предупрежденный группой солдат, которых центурион Терций послал вперед, чтобы разбить палатки, примипил когорты вместе с остальными офицерами стоял у входа в лагерь, ожидая прибытия своего нового командира. Когда лошадь префекта поравнялась с маленькой группкой, примипил скомандовал офицерам «смирно». Фурий спешился, и один из солдат сразу же увел лошадь.

Префект окинул взглядом выжженные остатки каменной крепости, чернеющие под уцелевшей стеной. Расположившийся поблизости лагерь являл собой картину образцового порядка: выстроенные аккуратными рядами палатки и бдительные часовые, обходившие сложенные из дерна стены. Не найдя, к чему придраться, Фурий обернулся к ожидавшим его офицерам.

– Примипил?

– Невто, господин.

– Это местное имя?

– Тунгрийское имя, префект. Я родом из Бельгийской Галлии.

Фурий кивнул.

– Я проезжал мимо вашей столицы, Тунгрорума, по пути сюда. Ты, наверное, скучаешь по нему.

Примипил кивнул.

– Да, господин, хотя с тех пор, как я его покинул, прошло уже очень много времени.

– Люди, что стоят за моей спиной, видели твой город совсем недавно. Я привел тебе целую центурию тунгрийцев, недавно прошедших обучение.

Примипил вежливо улыбнулся.

– Признаться, я не ожидал, что нам удастся получить такое значительное пополнение. Сейчас трудно раздобыть новых солдат, поскольку в шести когортах легиона не хватает численного состава.

Префект широко улыбнулся, не обратив внимания на слегка неодобрительный оттенок в словах старшего центуриона, и развел руки, как фокусник, ожидающий аплодисментов за свой последний трюк.

– В таком случае остается только радоваться, что я оказался в нужное время в нужном месте и к тому же располагал достаточным, скажем так, влиянием. Предлагаю разместить эти центурии по палаткам, а мы с тобой тем временем обсудим, как устроить в этой когорте настоящий римский военно-полевой суд по старинному обычаю. Среди солдат скрывается убийца офицера, и мы должны отыскать его и заставить заплатить за преступление своею кровью.

Он улыбнулся Невто, лицо которого в одно мгновение стало непроницаемым, и повернулся к солдатам, разгружавшим фургон с его пожитками.

– Эй, вы там, поосторожнее. Этой нафты хватит, чтобы спалить всю крепость.

Тунгрийцы подошли к Шумной лощине незадолго до темноты. За час до этого, проходя мимо Скалы, Юлий бросил сердитый взгляд на довольно ухмыляющихся солдат Второй когорты, стоящих на страже у входа в лагерь, обнесенный земляными стенами. Подождав, пока Тиберий Руфий поравняется с ним, он кивнул в сторону солдат, и лицо его помрачнело.

– Самодовольные ублюдки! Этих вороватых педиков хлебом не корми – дай покуражиться над нами. И это при том, что центурия, которую увели у нас из-под носа, размещена в пятидесяти шагах от нас, за земляной стеной. – Он сплюнул на землю.

Завидев хамианцев, стражи начали пихать друг друга локтями, едва удерживаясь от смеха, но лицо Юлия словно окаменело.

– Я сейчас им устрою…

Руфий предостерегающе положил руку ему на плечо.

– Ты об этом пожалеешь. Их примипил будет вынужден добиться твоего увольнения, а он, насколько я слышал, человек вполне нормальный. А его префект пошлет жалобу Фронтинию и представит это так, будто мы во всем виноваты.

Юлий стряхнул руку ветерана, но, к облегчению Руфия, продолжал стоять и смотреть на стражей. Заметив его очевидную ярость, они решили, что осторожность доблести не помешает, и скрылись за куском земляной стены, маскировавшим вход в лагерь. Марк, шедший рядом со своей усталой когортой, позволил себе лишь злобный взгляд на стены форта.

– Видишь, Марк прав. Прибереги свой гнев до той поры, когда мы сможем извлечь из него пользу.

Центурион фыркнул, покачал головой и двинулся дальше по дороге.

В Шумной лощине Шестой легион временно расквартировали в палатках, сгрудившихся вокруг частично восстановленных руин продовольственного склада. Руфий переместился в хвост колонны и теперь шел рядом с Марком и Кадиром.

– Хотя все обломки уже расчистили, тут все еще воняет горелым, – поморщился ветеран. – Но Шестой легион скоро отстроит все, как было раньше.

Несмотря на поздний час, теплый летний воздух был наполнен стуком молотков и жужжанием пил. Солдаты Шестого легиона восстанавливали свою крепость в ее былой мощи, заново отстраивали стены оружейных и продуктовых складов, которые пришлось поджечь, чтобы они не достались торжествующим варварам, хозяйничавшим здесь три месяца назад. Деревянный мост через реку Тайн в четверти мили от крепости уже полностью восстановили, а берега лишились последних деревьев, которые послужили материалом для строителей. Взгляду открывался голый пейзаж с торчащими тут и там пнями – убирать их было некому, поскольку все силы были брошены на строительство моста. В предвечернее небо поднимался дым дюжины костров – наемные рабочие из бригантов убирали мусор, оставшийся после того, как мастера-легионеры очистили бревна от веток. Марк рассеянно кивнул – его мысли были заняты новичками. Тунгрийские новобранцы, за время своей подготовки привыкшие к длительным переходам, выглядели относительно бодро, но хамианцы едва не валились с ног от усталости. Им потребовался почти целый день, чтобы пройти расстояние от Арабского городка до Шумной лощины. Глядя, как они изо всех сил стараются не отставать, Марк с каждым часом все больше и больше мрачнел.

– Ноги у них мягкие, как попки младенцев. Смотри, вон у того бедолаги на сандалии видна кровь. – Юлий указал на солдата, шедшего в передней шеренге. На обеих ногах лучника кожа под ремнями была содрана до мяса. – С этим надо что-то делать, иначе они совсем не смогут ходить. Поговори с легатом, не найдется ли у него подходящей обуви. Я размещу их по палаткам, где они смогут разуться.

Марк расстроенно кивнул и приказал Кадиру остаться со своими подчиненными и выполнять распоряжения Юлия.

Остановившись перед дверью только что отстроенной штаб-квартиры легиона, Марк, как полагалось центуриону ауксилиев, с почтением приветствовал дежурного офицера.

– Центурион Корв Первой тунгрийской когорты просит аудиенции у легата Эквития.

Легионер наклонился к самому лицу Марка и презрительно посмотрел на него сверху вниз, выпятив подбородок между блестящими нащечниками.

– Просит аудиенции у легата? Почему ты думаешь, что у командира Шестого победоносного есть время на тебя?

Сохраняя самообладание, Марк спокойно встретил враждебный взгляд.

– Главным образом потому, что совсем еще недавно мы вместе стояли на склоне холма и полчища варваров разбивались вдребезги о наши щиты. – Он прищурился, подался вперед и посмотрел центуриону прямо в глаза.

– Из какой ты когорты, центурион?

– Что?

Марк нарочито терпеливо повторил свой вопрос.

– В какой из когорт Шестого легиона ты служишь, центурион?

Офицер почти сразу сообразил, какой оборот принимает разговор, и ответил чуть менее грубо:

– Во Второй.

Марк кивнул и холодно посмотрел на собеседника.

– Я так и думал. Ты прибыл на замену из Галлии или Германии. Полагаю, тебя не было здесь во время Битвы утраченного орла. Но я был, точно так же как и легат, который в то время был префектом Эквитием. Я служил под его началом и после его повышения – мы рыскали по Северным холмам, пытаясь вернуть утраченного орла твоего легиона, когда ты еще только направлялся к своему новому месту службы. Поэтому, центурион, при прочих равных условиях я полагаю, что легат будет рад меня видеть.

Центурион удалился. Марк устроился поудобнее и стал ждать его возвращения, не обращая внимания на глумливые лица стражей, наполовину скрытые шлемами. Через несколько минут из дверей появился солдат, который предложил ему проследовать за ним в кабинет легата. Эквитий сидел за внушительным столом и, теребя рукой бороду, читал развернутый перед ним свиток. При виде молодого офицера он поднялся и с радостной улыбкой его приветствовал.

– Центурион Корв, твой вид – отрада для усталых глаз. Квинт!

Одетый в форму писарь появился из-за дверей приемной.

– Да, легат?

– На сегодня все. Похоже, мои глаза состарились раньше срока. Убери бумаги, мы вернемся к ним завтра утром. И принеси нам вина.

Бумаги были убраны, вино налито, и легат поднял свою чашу.

– Пью за тебя, юноша, и за сохранение твоей тайны. Похоже, выдуманное имя пристало к тебе как влитое, хотя Марка Валерия Аквилу пока еще не забыли.

Марк кивнул и пригубил вино.

– Тебя оставили командующим Шестого, господин? Нет опасности, что легион расформируют за потерю орла?

От этого вопроса Эквитий непроизвольно нахмурился.

– Да, об этом много говорилось, но, кажется, худшее уже позади. В последний раз такое случалось больше ста лет назад, когда Первый германский и Шестнадцатый галльский легионы были расформированы за участие в Батавском восстании. Такого наказания не применяли со времен императора Веспасиана. По моим сведениям, некие лица из приближенных к трону пытались устроить показательную расправу с Шестым, чтобы «укрепить боевой дух» других легионов, но, на наше счастье, в это время губернатора замещал Авит Макриний, который не только не дал ходу этому предложению, но и воспользовался всем своим влиянием в Риме, чтобы похоронить его окончательно. Шестой легион потерпел поражение из-за козней предателя, но мы отомстим за потерю орла единственным известным нам способом – на поле сражения.

Он поставил чашу на место, наслаждаясь вкусом вина.

– Так все же, Марк Трибул Корв, что привело тебя в эту унылую берлогу в то время, когда ты мог в свое удовольствие отдыхать на Холме или отправиться на охоту за нашим старым другом Кальгом? Должен предупредить, что после рассвета тебе не удастся поспать и минуты из-за стука молотков оружейников. Этот идиот, префект лагеря, выделил место для новой кузницы рядом с казармой.

Марк поведал ему о событиях этого дня, вызвав улыбку рассказом о том, как возмутился Морбан, в первый раз увидев хамианцев.

– …А через десять миль пути он уже попытался охмурить моего нового опциона и залезть ему в кошелек.

Эквитий понимающе кивнул.

– Да, узнаю Морбана. А как тебе твой новый опцион?

Марк скорчил рожу.

– Расстроен, что его понизили в должности, но внешне никак этого не показывает.

– Выходит, он хороший дипломат?

Юноша медленно покачал головой.

– Нет. Он лучше. Можно называть это зрелостью, а можно просто хладнокровием. Он будет спокойно служить, пока ему не возвратят прежнюю должность.

– То есть до тех пор, пока вы вернете тунгрийцев из Второй когорты?

– Вроде того.

Эквитий удивленно поднял бровь и снова крикнул писаря.

– Квинт, меня интересует новый префект Второй когорты. Принеси мне все сведения о нем, и поживее.

Писарь поклонился и вышел из комнаты.

– Одна из привилегий старшего командного состава – доступ ко всем необходимым документам. Еще вина?

Через пять минут писарь вернулся со свитком.

– Сведения пополнены только сегодня, господин. Префект Фурий переведен в тунгрийскую когорту с германской границы. До этого он служил в Первом легионе Минервы.

– Понятно. Что-то еще?

– Нет, господин, только сведения о предыдущей службе. Он недолго пробыл в Двенадцатом молниеносном в Мезии, а потом, прежде чем попасть к нам, еще шесть месяцев на германской границе, в Первом легионе Минервы.

– Спасибо, Квинт, можешь идти.

Писарь удалился.

– Мой писарь не решился сказать в присутствии незнакомого человека, что Фурий прослужил в легионе всего полгода и тут же получил перевод во вспомогательные войска, – удивленно заметил легат. – Для порядочного человека это выглядит как пинок под зад. Ни с того ни с сего его бывший командир ни за что бы на это не решился. Вдобавок, по слухам, у него неплохие связи, которых вполне достаточно, чтобы получить должность легионного трибуна. Но и командир когорты, пусть даже ауксилиев – это не такая должность, которую раздают кому попало. Возможно, у него до сих пор сохранились влиятельные друзья, хотя он, похоже, далеко не подарок. Без высоких покровителей ему бы ни за что не стать легионным трибуном. – Он предостерегающе посмотрел на Марка. – Попомни мои слова, центурион, новый префект Второй когорты – человек с темным прошлым, поэтому не рассчитывай, что удастся в ближайшее время вернуть эти две центурии. Для этого обе когорты одновременно должны оказаться в том же месте, что и настроенный в вашу пользу старший офицер. Поэтому давай пока оставим эту тему. Пока лучники останутся с тобой, поэтому скажи, что тебе нужно, чтобы у них появились хоть какие-нибудь шансы выжить в бою?