Текст книги "Святые минуты. Примеры благочестия и добродетели, извлеченные из житий святых"

Святые минуты. Примеры благочестия и добродетели, извлеченные из житий святых

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви (ИС 11-025-2718)

Печатается по изданию: Епископ Евдоким. Святые минуты. С.-Посад: Тип-я Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1909.

Предисловие

Небесный учитель наш Иисус Христос наставлял: ничего нет на земле ценнее человеческой души. Если же кто погубит душу свою, то даже сокровищами целого мира, как бы необъятны и велики они ни были, не приобретет ее. Какие важные и грозные слова… Как же мы, христиане, должны заботиться о своей душе и о душах наших ближних!

Бывал я в чертогах вельмож, в станах воинов, в мастерских мирных граждан, в хижинах бедняков. Всюду находил я людей расположенных, готовых, склонных к душеспасительным беседам. Всюду видел я сильное желание к исправлению сердца, стремление грустной, скорбной, грешной души к примирению с собою, к соединению с Богом. Всюду встречал я отчетливую потребность жить не для одного здешнего мира, но и для будущего, который несомненно ожидает нас после великих, в смертный час постигающих, изменений.

Но, к сожалению, такое сильное желание людей бывало лишь минутною потребностию. Наступала другая минута, и священные помыслы, в сутолоке мирских обстоятельств и развлечений, терялись и заглушались. Казалось иногда, будто человек носит в груди своей два сердца: одно – когда он во храме преклоняет колена перед Всесвятейшим, другое – когда из дверей церкви вступает в шум житейской суеты. Почти всюду находил я религию, но редко – религиозность, страх Божий, любовь к Богу, святые намерения, еще реже – святые дела, явных исповедников Христа, Христовых учеников и последователей.

Не напрасно возвышаются тысячи голосов, жалуясь на упадок христианства в наши дни. Они ропщут справедливо. Я вижу, с одной стороны, легкомыслие, кощунство, высокоумие и стремление оскорблять голос внутреннего судии различными лукавыми соображениями или проводить время в одних забавах и беспутствах. С другой стороны, юноши, мужи и старцы мучаются тягостными сомнениями о Боге и вечности, о будущей участи своих душ, о своем назначении на земле и за гробом. И ужасное сцепление общественных и гражданских бедствий, тайное разрушение семейного счастия бывает следствием этих обстоятельств.

Много содействовали упадку истинного христианства и расстройству у нас нравственного порядка некоторые сочинения, писанные с поверхностным умничанием и читаемые с таким же разумением. Но есть еще сотни и других скрытых источников, из которых излилось наше бедствие. Я именовать их не стану, не желая никого оскорблять. Мое намерение состоит в другом. О, с какою сладостию в объятиях смерти закрыл бы я некогда глаза свои, когда бы хоть малейшую часть этой цели моей достигнул! Цель эта – способствовать истинному христианству через оживление домашнего благоговения и благочестия.

Ибо ничто не располагает так наши сердца к постоянным благочестивым размышлениям и христианским делам, как беседа с Богом в час уединения, когда душа, освободясь от всех житейских забот, от всех рассеяний, возвращается к своему вечному Отцу и Ему одному принадлежит. Ничто так не умножает домашнего благополучия, как когда мать или отец в кругу своих близких разговаривают о предметах самых возвышенных, о святилище каждой души, о Боге и Его творениях, об истинах веры, проповеданной Иисусом Христом, о вечности и ожидании блаженств, уготованных для духа. После таких бесед тихий мир распространяется в душах членов семейства, слеза чувствительности часто запечатлевает союз соединенных тут сердец: божественно действовать на земле, дабы вечно быть достойным Бога. Кто ощущал уже это блаженство, тот чувствует истину слов моих, а кто никогда не ощущал, то отчего же он, имея жажду ко всякому счастью, не стремится к сему?

Собранными здесь повествованиями я хочу испытать, не могут ли они оказать какую-либо пользу для таких часов тихого благоговения и домашнего счастья.

Они посвящаются вам, юноши и девушки, которые, вступая в свет с радостными и робкими предчувствиями, не сделались еще вероломными пред тем, что есть наилучшего в вас самих. Да охраняют они ваше кроткое достоинство в восторгах радости, благочестивую бодрость в часы скорби.

Они посвящаются вам, супруги, которые в союзе совершаете путь жизни, совокупно возвышаете души ваши к Богу и в христианской простоте воспитываете ваших детей – дар Божий Богу.

Они посвящаются тебе, старец, который, на закате земной жизни своей, возводишь взор к заре Жизни Вечной за сим исчезающим от тебя миром.

Христолюбивый читатель! Взирая на подвиги святых и блаженных отцов, подражай их вере и добродетели. Смотри, как они любили богомыслие, с какою бдительностью охраняли себя от грехов, как внимательны были к себе, и во всех делах, даже малых всегда заботьтесь о спасении души своей! Учись у них – на земле жить для неба, от земных вещей собирать сокровища небесные и во дни краткой и скорбной жизни этой всегда стремиться к жизни блаженной, нескончаемой.

Не говори: «Как могу подражать им? Они удалились от мира, жили в пустынях, в горах, в пещерах; свободны были от забот житейских, все время употребляли на молитву и душеполезные труды, всегда бдели над собою, видели и тайные сети врага. Как могу следовать за ними?» Можешь следовать и ты за ними и подражать высоким добродетелям их! Правда, пути жизни человеческой различны и внешний образ человеческой деятельности также многоразличен. Но как путь ко спасению один для всех, показанный Иисусом Христом, так и главные христианские добродетели для всех одни, в каком бы кто состоянии ни находился. Поэтому благочестие и добродетели пустынных подвижников, в каких бы видах ни обнаруживались, равно тебе внушают благочестие и добродетели, соответствующие состоянию и обстоятельствам твоей жизни.

Внимай их наставлениям и примерам и подражай им. Помни Бога за каждым делом. Исполняй пред Богом и ради Бога все обязанности твоего звания: в уединении и пред людьми, в доме и в обществе. Делай все, как учит делать Спаситель, Его апостолы, святые отцы и учители Церкви.

Вспоминай и размышляй каждый день о краткости этой жизни, о тленности благ земных и скоротечности мирских удовольствий, о смерти, о Страшном Суде, о вечном блаженстве праведных и нескончаемых муках грешных.

Иди так, и каким бы путем жизни ты ни шел, если до конца пребудешь в истинной вере, любви и уповании на Бога, придешь, наконец, туда, где все лики святых и блаженных отцов, и, участвуя с ними в радостях небесных, с ними же вечно будешь славить Святую Единосущную и Животворящую Троицу.

Брат-читатель, хотя несколько минут в день уделяй святым думам о себе, о мире, о Боге и о своем спасении. Пусть это будут у тебя «святые минуты» твоей жизни. Прочитывай хотя по несколько строк ежедневно из святой летописи, лежащей перед тобою, поверяй ими свой жизненный путь…

Епископ Евдоким

Святые минуты

1. Авва Антоний, проникая в глубины судов Божиих, вопросил Всевышнего так: «Господи! Для чего одни умирают в молодости, а другие живут до глубокой старости; для чего одни бедны, а другие богаты; для чего нечестивые богаты, а благочестивые бедны?» Тогда пришел к нему глас: «Антоний, себе внимай! А то – суды Божии, и тебе нет пользы испытывать их».

2. Некто спросил авву Антония: «Что мне делать, чтобы угодить Богу?» «Что велю тебе, – отвечал старец, – то соблюдай: куда бы ты ни пошел, всегда имей Бога пред очами своими; что бы ни делал ты, имей на это свидетельство в Священном Писании; и в каком бы месте ты ни жил, не скоро уходи оттуда. Соблюдай сии три заповеди – и спасешься».

3. Он же говорил: «Никто без искушения не может войти в Царство Небесное. Ибо, не будь искушений – никто не спасется».

4. Авва Антоний говорил: «Видел я однажды все сети врага, распростертые по земле, и со вздохом сказал: кто же избегнет их? Но услышал глас, говорящий мне: смиренномудрие!»

5. Еще он говорил: «Есть люди, которые изнуряют тело свое подвижничеством и однако же удалились от Бога, потому что не имели рассудительности».

6. Он же говорил: «От ближнего зависит и жизнь и смерть. Ибо, если мы приобретаем брата, то приобретаем Бога, а если соблазняем брата, то грешим против Христа».

7. Говорил также: «Как рыбы, оставаясь долго на суше, умирают, так и монахи, находясь долго вне кельи или пребывая с мирскими людьми, теряют любовь к безмолвию. Посему, как рыба рвется в море, так и мы должны спешить в келью, дабы, оставаясь вне оной, не забыть о внутреннем бдении».

8. Некто, в пустыне, ловя диких зверей, увидел, что авва Антоний шутил с братиями и соблазнился. Старец, желая уверить его, что нужно иногда давать послабление братии, говорит ему: «Положи стрелу на лук свой и натяни его». Он сделал так. Старец говорит ему: «Еще натяни». Тот еще натянул. Опять говорит: «Еще тяни». Охотник отвечает ему: «Если я сверх меры натяну лук, то он переломится». Тогда старец говорит ему: «Так и в деле Божием. Если мы сверх меры будем напрягать силы братий, то они скоро расстроятся. Посему необходимо иногда давать хоть некоторое послабление братии». Охотник, услышав это, пришел в сокрушение и пошел от старца с великою пользою. А братия, укрепившись, возвратились в свое место.

9. Братия хвалили авве Антонию одного монаха. Когда монах этот пришел, Антоний захотел испытать, перенесет ли он оскорбление, и увидев, что не переносит, сказал ему: «Ты похож на село, которое спереди красиво, а сзади разграблено разбойниками».

10. Один брат сказал авве Антонию: «По молись обо мне». Но старец отвечал ему: «Ни я, ни Бог не сжалится над тобою, если ты не будешь заботиться сам о себе и молиться Богу».

11. Пришли братия к авве Антонию и говорят ему: «Дай нам наставление, как спастись» Старец отвечал им: «Вы слышали Священное Писание? И это довольно для вас». Но они сказали ему: «Мы и от тебя, отец, хотим что-нибудь услышать». Тогда старец сказал им: «В Евангелии сказано: кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую» (Мф. 5: 39). Они говорят ему: «Мы не можем это сделать». Старец отвечает: «Если вы не можете подставлять другую, то, по крайней мере, перенесите удар в одну». «И этого не можем», – говорят они. «Если и этого не можете, – отвечал старец, – то, по крайней мере, не платите ударом за удар». Братия сказали: «И этого не можем». Тогда старец молвил ученику своему: «Приготовь им немного кашицы; они больны. Если вы одного не можете, а другого не хотите, то что я для вас могу сделать? Нужно молиться!»

12. Один брат, отказавшись от мира и раздав свое имение нищим, оставив немного лишь для соб ственных нужд, пришел к авве Антонию. Старец, узнав о том, сказал ему: «Если ты хочешь быть монахом, то пойди в такое-то село, купи мяса и обложи им нагое тело свое и в таком виде приди сюда». Когда брат это сделал, то собаки и птицы по дороге начали терзать тело его. По возвращении брата, старец спросил его, исполнил ли он его совет. В ответ брат показал ему израненное тело свое. Святой Антоний пояснил ему: «Так нападают демоны и терзают тех, которые, отрекшись от мира, хотят иметь деньги!»

13. В обители аввы Илии с одним братом случилось искушение. Его выгнали оттуда – и он пошел к авве Антонию. Авва Антоний, подержав брата несколько времени у себя, послал его в обитель, из которой он вышел. Но братия, увидев его, опять прогнали. Брат снова пришел к авве Антонию и сказал: «Не захотели принять меня, отче!» Тогда старец послал его с такими словами: «Буря застигла корабль на море; он потерял груз свой и с трудом сам спасся. А вы хотите потопить и то, что спаслось у берега». Братия, услышав, что авва Антоний послал брата к ним, тотчас приняли его.

14. Говорил также авва Антоний: «Бог в нынешние времена не допускает таких искушений, какие были прежде, ибо знает, что ныне люди слабы и не перенесут их».

15. Авва Антоний говорил: «Приходит время, когда люди будут безумствовать и, если увидят кого не безумствующим, восстанут на него и будут говорить: «Ты безумствуешь», – потому что он не подобен им».

16. Сказывали, что один старец просил у Бога, чтобы ему увидеть отцов, и увидел их, кроме аввы Антония. Он спросил того, кто показывал ему: «Где же авва Антоний?» Тот отвечал: «Антоний там, где Бог!»

17. Однажды авва Антоний получил от императора Констанция письменное приглашение, чтобы он пришел в Константинополь. Авва Антоний рассуждал, что ему делать. Потом говорит авве Павлу, ученику своему: «Должно ли мне идти?» Павел отвечал ему: «Если пойдешь – будешь Антоний, а если не пойдешь – будешь авва Антоний».

18. Авва Антоний говорил: «Кузнец, взяв кусок железа, сначала смотрит, что ему делать: косу, меч или топор. Так и мы сначала должны поразмыслить, к какой нам приступить добродетели, чтобы не напрасно трудиться».

19. Он же говорил: «Покорность с воздержанием покоряет зверей».

20. Сказал некто блаженному Арсению: «От чего мы, при всем нашем образовании и мудрости, никаких добродетелей не имеем, а эти простолюдины и египтяне имеют столь великие добродетели?» Авва Арсений отвечал ему: «Мы от учености «мира сего» ничего не имеем, а эти простолюдины и египтяне приобрели добродетели от своих трудов».

21. Спрашивал некогда авва Арсений одного египетского старца о своих помыслах. Другой брат, увидя его, сказал: «Авва Арсений, как ты, столько сведующий в учении греческом и римском, спрашиваешь о своих помыслах у этого простолюдина?» Арсений отвечал ему: «Римское и греческое учение я знаю, но азбуки этого простолюдина еще не выучил».

22. Он же говорил: «Если взыщем Бога, Он явится нам, и если станем удерживать Его, пребудет с нами».

23. Авва Даниил сказывал об авве Арсении, что он всю ночь проводил в бдении и, когда перед рассветом природа побуждала его заснуть, говорил сну: «Иди, злой раб» – и, заснув на некоторое время сидя, тотчас вставал.

24. Рассказывали старцы, что однажды прислано было в скит несколько мелких смокв, и их, как ничего не стоящие, не послали к авве Арсению, чтобы он не обиделся. Старец, услышав об этом, не пошел в церковь и сказал: «Вы отлучили меня, лишив благословения, которое Бог послал братиям и которого я не удостоился получить». Все, услышав об этом, получили пользу от смирения старца. После того пресвитер пошел, отнес ему смокв и с радостию привел его в церковь.

25. Они же сказывали, что авва Арсений не более одного раза в год переменял воду, в которой размачивал ветви, только иногда подливал новой воды. А из ветвей вил он веревку и плел корзины до шестого часа. Старцы убеждали его, говоря: «Для чего не переменяешь воды на ветвях, она уже дурно пахнет». Арсений отвечал им: «За благовония и масти, которыми наслаждался я в миру, надобно мне терпеть это зловоние».

26. Однажды авва Арсений занемог в скиту, и не было у него даже рубашки для перемены. Не имея на что купить ее, он принял от кого-то милостыню и сказал: «Благодарю Тебя, Господи, что удостоил меня принять милостыню во имя Твое!»

27. Авва Марк спросил авву Арсения: «Хорошо ли не иметь в своей келье никакого утешения? Я знал одного брата, который сначала имел у себя несколько овощей, но потом вырвал их». Авва Арсений отвечал: «Хорошо, но смотря по возможности человека; ибо если он не имеет сил для такого образа жизни, то опять насадит других овощей».

28. Авва Даниил рассказывал об авве Арсении: «Пришел некогда к нему чиновник и принес ему завещание одного сенатора, родственника Арсениева, который оставил ему очень большое наследство. Арсений, взяв завещание, хотел разодрать оное. Но чиновник пал к ногам его и говорил: «Прошу тебя, не раздирай завещания, иначе с меня голову снимут». Тогда авва Арсений сказал ему: «Он умер только теперь, а я умер еще прежде него». И отослал завещание, не приняв ничего.

29. Сказывали еще об авве Арсении, что по вечерам субботы на воскресный день он становился спиною к солнцу и, подняв руки свои к небу, молился до того времени, когда солнце начинало светить ему в лицо, после чего он садился.

30. Говорили об авве Арсении и об авве Феодоре Фермейском, что они более всего ненавидели славу человеческую. Вот почему авва Арсений редко показывался кому-либо. А авва Феодор, хотя и показывался людям, но был для них мечом.

31. Авва Даниил говорил: «Авва Арсений рассказывал нам, будто о другом каком-то человеке, но вероятно, это был он сам, следующее. К одному старцу, когда он сидел в келье своей, был голос: «Иди, покажу тебе дела человеческие». Он встал и пошел. Голос привел его в одно место и показал ему эфиоплянина, который рубил дрова и, нарубив большое бремя, хотел нести его, но не мог; вместо того, чтобы убавить из бремени, он опять рубил дрова и прикладывал их к бремени. И это делал он очень долго. Когда старец прошел немного далее, голос еще показал ему человека, который стоял у колодезя и, черпая из него воду, лил ее в пробитый сосуд, и вода вся опять уходила в колодезь.

Потом сказал ему: «Пойди покажу тебе еще иное». И видит старец храм и двух мужей, которые держали бревно поперек один против другого. Они хотели войти в двери, но не могли, потому что бревно концами заграждало двери и ни один из них не хотел смириться и стать позади другого, чтобы пронести бревно вдоль, и потому оба оставались за дверями.

«Это, – говорил голос, – те люди, которые как будто несут иго правды, но с гордостию и не хотят смириться, чтобы исправиться и идти путем смирения Христова, почему и остаются вне Царствия Божия. Рубящий же дрова означает человека, обремененного многими грехами, который вместо того, чтобы покаяться в них, прилагает к старым грехам своим новые беззакония. А черпающий воду изображает такого человека, который хотя делает добрые дела, но примешивает к ним и худые, а через то губит и добрые дела свои. Итак, всякому человеку надобно бдеть над своими делами, чтобы не напрасно трудиться».

32. Сказывали об авве Арсении. Однажды, когда он сделался болен в Скиту, пришел пресвитер и перенес его в церковную больницу, положил его на постель, и небольшая подушка была у него под головою. И вот один старец пришел посетить авву Арсения. Увидев его на постели и под головою у него подушку, соблазнился и сказал: «Таков-то авва Арсений, вот на чем он почивает!» Пресвитер отвел его в сторону и спросил: «Какая у тебя была работа в деревне?» Он сказал: «Я был пастухом». «Как ты жил?» – спросил опять пресвитер. Он отвечал: «В больших трудах жил я».

Пресвитер спросил его: «А ныне как живешь ты в келье?» Старец отвечал: «Ныне живу я гораздо спокойнее». Тогда пресвитер говорит: «Видишь ли ты этого авву Арсения? В мире был он отцом царей[1]1
  Аркадия и Гонория, коих отцом он назван был потому, что был их наставником и восприемником при крещении.


[Закрыть]: тысячи слуг, опоясанных золотом, все в ожерельях, все в шелку, предстояли ему, и драгоценные ковры были под ногами его! Ты, будучи пастухом, не имел в мире того успокоения, которое теперь имеешь; а он имел в мире все удовольствия, теперь же не имеет их. Итак, ты теперь покоишься, а он терпит нужду». Услышав это, старец пришел в сокрушение, поклонился и сказал: «Прости мне, авва, согрешил я. Совершенная правда, что авва Арсений смиряется, а я покоюсь». И, получив пользу, старец удалился.

33. Авва Даниил сказывал: «Авва Арсений, приближаясь к смерти, завещал нам: не заботьтесь делать по мне вечери любви. Ибо, если я приготовил для себя эту вечерю, то найду ее».

34. Когда приближалась кончина аввы Арсения, ученики его пришли в смятение. А он говорит им: «Еще не настал час, когда же настанет, скажу вам. Но я буду судиться с вами на Страшном Суде, если вы отдадите кому-либо останки мои». Они сказали: «Что же нам нужно делать? Мы не знаем, как похоронить тебя». Старец отвечал им: «Неужели не знаете, как привязать к ноге моей веревку и тащить меня на гору?»

35. Старец обыкновенно говаривал: «После бесед я часто раскаивался, а после молчания – никогда».

36. Сказывали также, что во все время жизни своей, сидя за рукоделием, он имел платок на груди, по причине слез, падавших из очей его. Авва Пимен, когда услышал, что он почил, прослезившись, сказал: «Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в здешнем мире!» Ибо кто здесь не плачет о себе, тот будет вечно плакать там. Итак, необходимо плакать или здесь – добровольно, или там – по причине мучений.

37. Авва Агафон говорил также, что без соблюдения заповедей Божиих человек не успеет ни в одной добродетели.

38. Рассказывали еще, что авва Агафон часто переселялся из одного места в другое, имея в сумке только свой ножичек.

39. Еще братия спросили его: «Какая, отец, добродетель в подвижничестве труднее других?» Он отвечал им: «Простите мне, я думаю, нет другого такого труда, как молиться Богу. Всегда, когда только захочет человек молиться, враги стараются отвлечь его; ибо знают, что ничто так им не противодействует, как молитва к Богу. Во всяком подвиге, какой бы ни предпринял человек, после усиленного труда получает он успокоение, а молитва до последней минуты жизни требует борьбы».

40. Авва Агафон шел однажды со своими учениками. Один из них, нашедши на дороге небольшой зеленый чечевичный стручец, говорит отцу: «Отче, велишь ли мне взять его?» Старец с удивлением посмотрел на него и сказал: «Разве ты положил его тут?» Брат отвечает: «Нет!» Старец сказал: «Как же ты хочешь взять то, чего не клал?»

41. Один брат, пришедши к авве Агафону, сказал: «Позволь мне жить с тобою». Идучи же к нему, нашел он на пути немного селитры и принес с собою. Старец спросил: «Где ты взял селитру?» «Я нашел ее на дороге, когда шел сюда, и взял ее». Старец сказал ему: «Если ты шел жить со мною, то для чего взял то, чего не клал?» И послал его отнести селитру туда, где он взял ее.

42. Сказывали об авве Агафоне, что он провел три года, держа во рту камень, пока не научился молчанию.

43. Тот же авва Агафон говорил: «Я никогда не давал вечери любви, но подавать и принимать советы – было для меня вечерею любви. Ибо думаю, что сказанное на пользу брату заменяет приношение плодов».

44. Когда авва Агафон видел какое-нибудь недоброе дело и помысл побуждал его к осуждению, говорил он самому себе: «Агафон, не сделай сам того же». И таким образом помысл его успокаивался.

45. Он же говорил: «Гневливый человек, хотя бы мертвого воскресил, не будет угоден пред Богом».

46. Когда братия говорили о любви, авва Иосиф сказал: «Знаем ли мы, что такое любовь?» И рассказал об авве Агафоне следующее. Имел он ножичек; брат пришел к нему и похвалил ножичек. Авва Агафон не дал ему выйти от себя, пока он не взял ножичка.

47. Авва Агафон сказал: «Если бы я нашел прокаженного и мог отдать ему свое тело, а его тело взять себе, охотно бы сделал это. Ибо такова совершенная любовь».

48. Еще рассказывали об авве Агафоне. Пришедши однажды в город для продажи своих вещей, нашел он лежащего на улице странника, о котором никто не заботился. Старец нанял для него небольшой покой, остался при нем, платил за покой из денег, получаемых за рукоделие, а что затем оставалось, употреблял на другие нужды больного. Старец пробыл с больным три месяца, пока он не выздоровел, и после возвратился с миром в свою келью.

49. Однажды авва Агафон шел в город для продажи небольших сосудов и находит на дороге прокаженного. Прокаженный спрашивает его: «Куда идешь?» Авва Агафон отвечает ему: «В город, продавать сосуды». Прокаженный сказал ему: «Сделай милость, снеси и меня туда!» Старец поднял его и принес в город. Больной сказал: «Положи меня там, где ты будешь продавать сосуды». Старец сделал так. Когда он продал один сосуд, прокаженный спросил его: «За сколько ты его продал?» Старец назвал цену. Больной сказал: «Купи мне пирог». Старец купил. Потом продал другой сосуд. Больной опять спросил: «Этот за сколько?» «За столько-то», – отвечал авва Агафон. Больной сказал: «Купи мне еще такой же пирог». Авва Агафон купил. Наконец, когда старец продал все сосуды и хотел идти назад, прокаженный спросил его: «Ты идешь?» «Да», – отвечал старец. Больной сказал ему: «Сделай милость, отнеси меня опять туда же, где взял!» Старец взял его и отнес на прежнее место. И говорит ему тогда прокаженный: «Благословен ты, Агафон, от Господа на небе и на земле!» Агафон посмотрел, но уже никого не видел: ибо это был Ангел Господень, пришедший испытать его.

50. Один брат спросил авву Аммона: «Скажи мне что-нибудь в наставление». Старец отвечает ему: «Пойди учись иметь такие мысли, какие имеют преступники, находясь в тюрьме. Они всегда спрашивают других: «Где судия? Когда он придет?» И плачут от ожидания. Так должен и монах непрестанно внимать себе и обличать душу свою, говоря: «Увы мне! Как я предстану на Суд Христов и чем буду оправдываться пред Ним?» Если всегда будешь так размышлять, можешь спастись».

51. Авва Аммон говорил: «Четырнадцать лет провел я в Скиту и молился Богу днем и ночью о том, чтобы Он даровал мне силу победить гнев».

52. Один из отцов рассказывал: «В Келиях[2]2
  Так называлось одно знаменитое место в Египетской пустыни, по великому множеству построенных в нем келий.


[Закрыть] был трудолюбивый старец, который одевался в рогожу. Пришел он однажды к авве Аммону; тот, увидев его одетым в рогожу, сказал: «Не принесет она тебе никакой пользы».

53. Однажды авва Аммон, собравшись переехать через реку, нашел готовое судно и сел в него. Он имел у себя связку пальмовых ветвей и во все время, пока был в лодке, плел плетенку и опять расплетал ее, доколе переправился. Братия, поклонившись ему, спросили: «Для чего ты это делал?» Старец отвечал им: «Для того, чтобы мысль не была у меня в постоянном напряжении». Вот пример, с какою осторожностью надо нам идти по пути Божию!

54. Однажды авва Аммон пошел посетить авву Антония и сбился с пути. Присевши, он немного соснул; потом, встав от сна, молился Богу так: «Молю Тебя, Господи Боже мой, не погуби создания Твоего!» И явилась ему как бы человеческая рука, висящая с неба, которая показывала ему путь до тех пор, пока он пришел и стал у пещеры аввы Антония.

55. Авва Антоний предсказывал авве Аммону, говоря: «Ты успеешь в страхе Божием!» Потом вывел его из кельи, указал ему камень и сказал: «Брани этот камень и бей его». Аммон сделал это. Авва Антоний спросил его: «Что, камень ничего тебе не сказал?» «Ничего», – отвечал Аммон. «В сию меру придешь и ты», – сказал ему тогда авва Антоний. Что и исполнилось. Авва Аммон так усовершился, что от множества доброты не знал зла. Когда сделался он епископом, привели к нему девицу, зачавшую во чреве, и сказали ему: «Такой-то сделал это; наложи на них эпитимию». Аммон, знаменовав крестом чрево ее, велел дать ей шесть пар полотенец и сказал: «Когда придет время родить, не умерла бы она сама или дитя ее и было бы в чем похоронить их». Обвинявшие девицу сказали ему: «Для чего ты это сделал? Наложи на них эпитимию». Но он отвечал им: «Смотрите, братия, она уже близка к смерти, что же я должен с нею сделать?» – и отпустил ее. Так старец никогда не осмеливался осуждать кого-либо.

56. Некогда авва Аммон пришел в одно место обедать. Там был человек, о коем носилась худая молва. Случилось, что шла одна женщина и зашла в келью брата, о котором была худая молва. Жители места того, узнав об этом, произвели тревогу и собрались выгнать его из кельи. Но узнав, что епископ Аммон находится тут, пришли и просили его пойти с ними. Брат, как скоро узнал об этом, скрыл женщину в большую бочку. Когда народ пришел, авва Аммон узнал о случившемся, но для Бога скрыл дело и, вошедши, сел на бочку и велел обыскать келью. Когда же обыскали и не нашли женщины, авва Аммон сказал: «Что это значит? Бог да простит вам!» И, помолившись, велел всем выйти, а брату, взяв его за руку, сказал: «Брат, внимай себе!» И, сказав это, удалился.

57. Авву Аммона спросили: «Какой путь есть путь тесный и прискорбный?» Он отвечал: «Путь тесный и прискорбный есть обуздание своих помыслов и отсечение собственных пожеланий для Бога». Это-то и значит: Вот, мы оставили все и последовали за Тобой (Мф. 19: 27).

58. Пришли однажды к авве Ахиле три старца, из которых об одном носилась худая молва. Один из старцев сказал авве Ахиле: «Авва, сделай мне невод!» Ахила отвечал: «Не сделаю». Другой старец сказал: «Окажи эту милость, чтобы в монастыре нам иметь что-нибудь на память о тебе!» Авва отвечал: «Мне недосуг». Наконец сказал ему и тот самый, о котором была худая молва: «Сделай, авва, мне невод, чтобы мне иметь что-нибудь из рук твоих!» Ахила тотчас отвечал ему: «Для тебя сделаю». После два старца спросили наедине авву Ахилу: «Почему, когда мы просили тебя, ты не захотел для нас сделать, а ему сказал: «Для тебя сделаю?» Авва Ахила отвечал им: «Я сказал вам: не сделаю, и вы не оскорбились этим, веря, что мне недосуг; а если ему я не сделаю, то он скажет: старец, услышав о моих грехах, не захотел сделать для меня. Я тотчас стал отрезывать веревку и через это ободрил его душу, чтобы он не был поглощен печалью».

59. Сказывали об авве Аммое. Будучи болен, несколько лет лежал он на постели и никогда не позволял своему помыслу посмотреть на внутреннюю часть своей кельи, чтобы видеть, что в ней находится. Ибо ему, как больному, много приносили. Когда ученик его Иоанн входил и выходил из нее, он закрывал глаза свои, чтобы не видеть, что делал он, зная, что Иоанн – верный монах.

60. Рассказывали об авве Аммое. Однажды заготовил он пятьдесят мер пшеницы для своего употребления и высыпал ее на солнце. Но прежде нежели она хорошо высохла, увидел он что-то неполезное для себя на том месте, и говорит ученикам своим: «Уйдем отсюда!» Они весьма опечалились. Видя печаль их, он сказал им: «Неужели вы о хлебах печалитесь? Уверяю вас, я видел таких людей, которые убежали, оставив крашеные шкафы с пергаментными книгами, даже дверей не заперли, но ушли, оставив их отверстыми».

61. Авва Аммун Нитрийский пришел к авве Антонию и говорит ему: «Я более твоего тружусь, почему же имя твое более прославилось между людьми, нежели мое?» Авва Антоний отвечает ему: «Потому что я более люблю Бога, нежели ты».

62. Однажды авва Анувий сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и каждый из братьев твоих пусть живет отдельно в безмолвии, и не будем сходиться друг с другом в эту неделю». Авва Пимен отвечал: «Сделаем, как ты хочешь». И сделали по слову аввы. А там в самом храме была каменная статуя. Старец авва Анувий, вставая поутру, бросал камнями в лицо статуи, а вечером говорил ей: «Прости мне» – и делал так во всю неделю. В день субботний они сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Анувию: «Я видел, авва, что ты всю эту неделю бросал камни в лицо статуи и потом кланялся ей. Делает ли так человек правоверующий?» Старец отвечал: «Это я делал для вас. Когда вы видели, что я бросал камни в лицо статуи, то не говорила ли она чего или не сердилась ли?» Авва Пимен сказал: «Нет!» «А когда я кланялся ей, двигалась ли она и говорила ли: не прощу?» «Нет», – отвечал авва Пимен. Тогда старец сказал: «Вот нас семь братьев. Если хотите, чтобы нам друг с другом жить вместе, то будем подражать этой статуе, которая не выходит из себя ни от обиды, ни от чести. Если же не хотите так вести себя, то вот четверо врат во храме: пусть каждый пойдет, куда хочет!» Братия пали на землю и сказали авве Анувию: «Все сделаем, как ты, отец, хочешь! Будем послушны словам твоим». И авва Пимен сказывал: «Все время жизни нашей мы пробыли вместе, поступая по наставлению старца, которое он дал нам».