Текст книги "Пастырское богословие"

Крещение Господа Иисуса Христа во Иордане от Иоанна Предтечи не вызывалось Его нуждою в освящении. И на возбранение Иоанна Спаситель отвечает: Оставь ныне, ибо так надлежит нам исполнить всякую правду (ср.: Мф. 3, 15). По чтению профессора A.A. Некрасова, переведенный текст передается так: «Допусти теперь же <без замедления Меня ко Крещению>; потому что так особенно удобно… выполнить нам всю правду»[42]42
  Некрасов A.A. Чтение греческого текста Святых Евангелий. Казань, 1888. С. 22.


[Закрыть]. По возрасту тогда Господь уже имел право вступить в общественное служение. Иоанн понял это и крестил Спасителя, «освятив Его безгрешное человечество»[43]43
  Некрасов A.A. Чтение греческого текста Святых Евангелий. С. 22.


[Закрыть] в акте Крещения. Последний следует принимать за акт посвящения Христа, как Пастыря на служение роду человеческому, для объявления о Нем Израилю (Ин. 1,31). Схождение Духа Святаго в виде голубя на крестившегося во Иордане Спасителя и голос к Нему Отчий (см.: Мф. 3,16–17) были необходимы для прохождения Им пастырства. Они, внешне, авторитетно свидетельствовали о личности Пастыреначальника. Их наблюдали одновременно и Крещаемый, и Креститель. Глас Отчий на Иордане, по словам профессора A.A. Некрасова, следует передать так: «Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором проявилась Моя благость»[44]44
  Там же. С. 25.


[Закрыть].

Отец Небесный в Крещении Воплотившегося Сына Своего явил Себя Благим в том отношении, что Крещение Иисуса Христа положило начало Его пастырскому служению и из вод Крещения Он исшел Пастыреначальником в полноте Духа Святаго. При Крещении Дух Святый дается Рожденному от Духа Святаго как Дух служения. Небесное помазание соделало Спасителя на берегу Иордана Главою духовной новой теократии. Во время Крещения Спаситель напряженно молился все время (см.: Лк. 3, 21) о том, чтобы Отец Небесный благословил начатый Им в Крещении подвиг очищения и Искупления от грехов человечества.

Дары благодати к прохождению пастырского подвига хиротонисуемый получает в Таинстве Священства. В момент посвящения ему, по примеру Спасителя, молившегося при Крещении во Иордане, заповедуется особо усиленная молитва приблизительно такими словами епископа: «Возведи ум и сердце твое Горе – Богу и моли Его о ниспослании благодати». Это внушение просить у Бога необходимого к прохождению пастырского служения. Дух Святый совершает посвящаемого, чтобы он был непостыдным деятелем, и подается в хиротонии не иным каким средством, как только прилежной молитвой. Благодать Таинства входит в душу рукополагаемого, срастворяется с его усердием, закрепляет его решение святопастырствовать и облекает брачной одеждой пастырского настроения. У святых Апостолов поставление в апостольство свершилось несколько иначе, чем у пастырей.

Омовение ног Христом Спасителем пред Тайной вечерей служило фактическим признанием за Апостолами пастырского достоинства, а осенение благодатию Духа последовало в Пятидесятницу, по Воскресении Господа Иисуса Христа из мертвых. Таким образом, Иисус Христос учредил пастырство, но совершил и освятил его Дух Святый. Смысл выражения Христова в первосвященнической молитве: Освяти их истиною Твоею (Ин. 17, 17) – очевидно означает поставление Апостолов на проповедничество, прошение о даровании им силы и освящение – наподобие того, как Бог, посылая в мир Единородного Сына Своего, освятил Его (см.: Ин. 10, 36).

В послеапостольское время точно так же Господь Духом Святым освящает пастырей и посылает на жатву Свою. Таинство Священства – та дверь, чрез которую входит истинный пастырь к своей пастве, восприняв сверхъестественное положение для посредничества в сверхъестественной жизни пасомых. Дух Святый уполномочивает пастырей на их служение.

Специально пастырская благодать рукоположения необходима для пастырского служения. Без Меня, – сказал Господь, – не можете ничего творить (ср.: Ин. 15, 5). По ходатайству Пастыреначальника Христа дары благодати изливает на посвящаемых сотрудников Господа в спасении людей Святый Дух (см.: 1 Кор. 12, 4), чрез возложение рук священничества (ср.: 1 Тим. 4, 14).

Одинаково со словом Божиим и святые Отцы Церкви признавали благодать краеугольным камнем пастырской деятельности. «Все, что вверено священнику, – говорит Златоуст, – есть единственно Божий дар; и, сколько бы ни преуспевало бы человеческое любомудрие, оно всегда будет ниже той благодати»[45]45
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 8. С. 591.


[Закрыть]. «Возлагается рука на человека, но все совершает Бог, и Его десница касается головы рукополагаемого»[46]46
  Там же. Т. 9. С. 138.


[Закрыть].

Дары пасти Церковь Господа и Бога (Деян. 20, 28) чрез священнодействие, молитвы и руководство оказываются в благодатном посредничестве «спасению покорных», или сообщении передачи пасомым благодати Святаго Духа. По общей формуле Златоуста, пастырям «вверена власть действовать благодатными дарами»[47]47
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 8. С. 589.


[Закрыть]. Действием Святаго Духа рядовой верующий в Таинстве Рукоположения выделяется из общей массы и поставляется как бы в середину между Господом и прочими людьми. Полученными от Господа дарами он получает власть распоряжаться во спасение пасомых.

Благодатное дарование священства можно рассматривать с мистической и нравственно-психологической сторон. Образ получения благодати – тайна для нашего ума. Но, по учению святых Отцов, преподобного Симеона Нового Богослова, святителей Григория Паламы и Василия Великого, душу облагодатствованного покрывает как бы некоторый Божественный огонь или свет, который впоследствии и внутренно изменяет природу пастыря. Это – продолжение сошествия огненных языков Пятидесятницы и Фаворского озарения несозданным светом Апостолов, как заметил святитель Григорий Палама. В этой покрывающей и посредствующей благодати Духа святые Апостолы получили способность зреть Господа в Фаворской славе. Без нее и Ангелы не смеют соприкасаться и служить Премирному Богу. «Если, – говорит святитель Василий Великий, – предстоят Ему тысячи тысяч Ангелов и тьмы тем служащих, то силою Духа совершают они непорочно дело своего служения»[48]48
  Свт. Василий Великий. Творения. Сергиев Посад, 1900. Ч. 3. С. 246.


[Закрыть]. Подобно этому и нисходящая на пастырей благодать как бы окружает их некоторым светом, становит их в более непосредственные отношения к Богу и служит условием их тайноводства. «Мы, священники, – говорит отец Иоанн Кронштадтский, – приближены благодатию Божей к Престолу Царя царей и изображаем светлейшие ангельские чины»[49]49
  Прав. Иоанн Кронштадтский. Живое слово мудрости духовной. С. 74.


[Закрыть]. Иначе «как явиться священнику дерзновенно пред престолом Божиим лицом к лицу с Самим Богом и совершать ходатайственные молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки… и за вся, иже во власти суть… <а также> совершать спасительные… Таинства?.. <…> Как дерзать на такие вещи без благодати и помощи Духа Святаго?»[50]50
  Там же. С. 73.


[Закрыть] Еще сильнее выразился Златоуст: «Или ты не знаешь, что души человеческие никогда не могли бы перенести огня этой Жертвы, но все совершенно погибли бы, если бы не было великой помощи Божественной»[51]51
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 1. С. 425.


[Закрыть].

Итак, первое и существенное действие Духа Святаго на хиротонисуемых заключается в покрывании благодатию их немощной природы и <в придании им. – Ред.> силы низводить Духа Святаго на верующих.

Нравственно-психологическое изменение после того пастыря многообразно – по многообразию нравственных его сил. Дал нам <пастырям> Бог, – замечает святой апостол Павел, – духа… силы и любви и целомудрия (2 Тим. 1, 7). Три помянутых свойства обнимают, в сущности, все важные свойства пастырской нравственности.

Первое свойство – сила (греч. ή δύναμις) – выражает власть, право и полномочие пастырей сознавать себя Божиими посланниками, совершать Таинства, молиться за паству и ее наставлять. Новопосвященный молится живо и сильно, ясно чувствует силу Бога, Божией Матери и святых и душой живет точно в премирной жизни. Тогда молитвы его наиболее действенны. Архиепископ Симеон Солунский хиротонисуемым советовал просить себе у Бога чего-либо особенно важного, <просил. – Ред.> помолиться и о нем ввиду особой близости Божией к душе посвящаемых[52]52
  См.: Архиеп. Симеон Фессалоникийский <Солунский. – Ред.>. Сочинения. СПб., 1856. С. 225.


[Закрыть]. В это время значительно повышается сила веры, сила общения с Богом, что нередко обнаруживается и в слезах.

Второе свойство – любовь (греч. ή αγάπη) – необходимо дополняет первое действие хиротонии и дает возможность пастырю проявлять свои власть и права не иначе как только с любовью ко спасению людей, истинною и Божественною. Тесное соединение с Богом любви в Таинстве Священства низводит в его сердце начатки пастырской любви. Действительно, пастырь в Таинстве Хиротонии как бы обручается с невестою – Церковью вообще и своим приходом особенно, обязуется начаток дара любви к невесте развивать в любовной заботе о ней. Равным образом и паства располагается отвечать любовию на отношение к ней нового пастыря. Так древняя русская девица-затворница при обещании отца привести ей жениха начинала его любить еще до свидания с ним. Из любви пастыря к пасомым отрождаются сострадание и желание нести крест пастырского подвига во спасение паствы.

Третье свойство пастырской благодатной настроенности по дару священства – целомудрие (греч. ό σωφρονισμός). «Целомудрием, – пишет Златоуст, – он <Апостол> называет… здравие ума и души»[53]53
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 11. С. 760.


[Закрыть], то есть здоровое, цельное состояние душ вообще. В частности, сюда относятся: ясное и верное понимание духовных вещей, различие добра и зла, благоразумие, рассудительность. Эти черты принадлежат мудрости ума и, в дальнейшем, нормально здравому состоянию телесного воздержания, поскольку страсти отличают больную душу. В общем, понятие целомудрие указывает на святое направление человеческой природы и на чистоту истинности чувств. Пастырю – руководителю и образцу для всех – наиболее нужны святость и правильность мыслей и чувств. Неправильно настроенный ум его может неверно использовать свои права, не подсказать меры любви вовремя. Целомудрие же предостерегает его от ошибок.

Рассматривая три поименованных свойства благодатного дара священства в целом, нельзя не отнести силу к воле, любовь к сердцу и цeломудрие куму пастыря. Таким образом, благодать хиротонии охватывает всю душу пастыря. Ее дары подобны трем свойствам Божества в мироуправлении. Всемогуществу Божию в пастыре соответствует сила, благодати – любовь, премудрости – целомудрие, обнимаемые общим понятием спасение.

С того времени как Божественное стремление влагается хиротонией в пастырскую душу, все ее помыслы, чувства и желания могут сосредоточиться единственно на спасении людей при условии внимания к Богу пастыря. «Сила слова, – замечает святитель Григорий Нисский, – производит… почтенного и честного священника, новым благословением отделяя его от… простых людей. Ибо тот, кто вчера… был… одним из народа, вдруг оказывается… предстоятелем, учителем благочестия, совершителем сокровенных Таинств; и таким он делается, нисколько не изменившись по телу или по виду… благодатию <же преобразовавшись> по невидимой душе, к лучшему»[54]54
  Свт. Григорий Нисский. Творения. М., 1872. Ч. 8. С. 6–7.


[Закрыть].

Изложенное учение о благодатных силах по дару хиротонии дает нам основание не согласиться с архиепископом Антонием (Храповицким) в определении им сущности дара священства. Он полагает его в сострадательной любви[55]55
  См.: Архиеп. Волынский Антоний {Храповицкий). Из чтений по Пастырскому богословию. С. 439.


[Закрыть]. Неполнота такого определения исключает возможность мыслить в нем главное пастырское полномочие – спасать людей чрез Таинства, и ссылка архиепископа Антония (Храповицкого) на Златоуста[56]56
  См.: Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 11. С. 360.


[Закрыть] не оправдывается действительностью.

Дары хиротонии (греч. ή χειροτονία) для спасения других не отнимаются и у недостойных пастырей, чтобы иначе не лишить спасения ни в чем не повинных пасомых. «Пусть жизнь священника будет самая порочная, – говорит Златоуст, – но если ты внимателен к самому себе… <…> то <Господь> ниспошлет Духа Святаго… Ведь и чистый (священник) не своею собственною чистотою привлекает Духа Святаго, но все совершает благодать»[57]57
  Там же. Т. 8. С. 591.


[Закрыть]. Что касается начатков благодатно нравственных свойств, то развить или заглушить их зависит уже от личного пастырского подвига. При существенном, основном, даре священства, дар сверхнормных нравственных свойств у пастыря вторичен. Пастырь может последним и воспользоваться, может и закопать его – в свое осуждение.

Полное равнодушие к своему делу иных хиротонисуемых – знак недостойного ношения благодати священства, неподготовленности к нему или пренебрежения им по нерадению. «Если кто отважится вступить в него <священство> недостойно, – говорит преподобный Ефрем Сирин, – то уготовляет себе кромешную тьму и Суд без милости»[58]58
  При. Ефрем Сирин. Творения. М., 1849. Ч. 3. С. 234.


[Закрыть].

Для избежания наказания и достойного служения спасению других пастыри обязаны возгревать дары хиротонии (см.: 1 Тим. 4, 14). Так возгрел их некогда апостол Матфей, мытарь, и утратил Иуда. Предупреждая чрезмерный страх пред ответственностью за ношение даров священства, Златоуст писал своему другу Василию: «Прошу и умоляю: не предавайся такому страху. Есть, есть защита: для нас, немощных, – никогда не вступать (в эту должность), а для вас, крепких, – по получении благодати Божией полагать надежду спасения не в другом чем, а в том, чтобы не делать ничего недостойного этого дара и Бога, его давшего»[59]59
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 1. С. 450.


[Закрыть].

Пастыреначальник, по Евангелию, всегда был близок к человеку, откликался на его нужды, скорби и радости. Сжалившись над Наинской вдовой, Он сказал ей: Не плачь (Лк. 7, 13). Иаира ободрил словами: Не бойся (Лк. 8, 50), разделил скорбь об умершем Лазаре с Марфой и Марией и плакал о нем (см.: Ин. 11, 1—44), брал на руки и обнимал детей, простил грехи плакавшей, каявшейся блудницы и отпустил ее с миром, не гнушался и брачного торжества (см.: Мк. 10, 16; Ин. 8, 3—11; 2, 1—11). Словом, все человеческое отражалось в Господнем сердце и делало Его родным людям. Вместо отвращения от грешного мира, Он входил в него, помогал ему, с необыкновенной мягкостью и деятельной энергией характера (см.: Мф. 21, 12–13) в самых мелочных случаях обыденной жизни. Его беспредельная любовь подчиняла души не только Апостолов, внявших Его призыву следовать за Ним, но и всех людей. Он старался привлечь возможно больше грешников к Небесному Отцу воздействием на их волю, открытием им лучшего будущего. Приближались к Нему все мытари и грешники слушать Его (Лк. 15,1). В первый раз они почувствовали себя любимыми, несмотря на свою греховность. Внимание Христово было обращено к ним в усиленной степени, потому что Господь пришел взыскать и спасти погибшее (Мф.: 18, 11). Тайна жизни Христовой – тайна сострадающей любви, принятие на Себя состояния бедного грешника, братство и содружество с ним, самая горячая любовь к нему. И все это соединялось с глубоким знанием настроения человека. Если в изгибах человеческого сердца не замечалось жажды лучшего, Господь беспощадно выставлял замаскировывание снаружи чрез обличение. Он, истинный Пастырь, принял на Себя зрак раба (Флп. 2, 7). Подобно этому отличительное свойство истинного пастыря есть принятие на себя «зрака пасомого», жизнь интересами его с поставлением себя в его положение. Истинному пастырю свойственно жить для своего стада, заботиться о нем до забвения собственного «я», ставить его интересы выше собственных и за грехи его болеть как за собственные, считая себя виновным в них. Истинный пастырь не различает при сострадании и сорадовании стаду «мое» и «твое». У него всецелое знание паствы до готовности отдать за нее собственную жизнь. Он любит грешников больше самого себя в силу особенного Божьего дара, именно дара священства. Принявший хиротонию действительно становится иным человеком по душе, преобразуется на лучшее невидимою некою силою и благодатию.

Таинство Священства подобно Таинству Брака и сочетает священника и паству в неразрывное целое. Отсюда понятно и обрядовое сходство Таинства Священства с брачным союзом – по подобию чувств всепрощающей любви, соединяющей мужа с женой, пастыря с паствой. По свидетельству Златоуста, духовную любовь не рождает что-либо земное. Она исходит свыше в Таинстве Священства, но усвоение и поддержание благодатного дара зависит и от стремления человеческого духа. В древности на этом основании и епархия, лишившаяся своего пастыря, называлась вдовствующею. Судя по евангельским данным, Иоанн Креститель называет себя другом Жениха Христа, а паству его – Церковь – невестою (см.: Ин. 3, 29). Обычные пастыри в отношении пасомых занимают положение отождествляющих себя с ними до утраты «я» и образования нерасторжимого «мы». Златоуст пред отправлением в ссылку говорил пастве: «Никто не может разлучить нас; что Бог сочетал, то человек разделить не может… Завтра я выйду на богослужение с вами… мы – одно тело. Мы разделены местом, но соединены любовию, и самая смерть не может разлучить нас»[60]60
  Свт. Иоанн Златоуст. Творения. Т. 3. С. 444, 446.


[Закрыть].

Общение пастыря с пасомыми выше плотского родства. У Евангелиста читаем слова Христовы: Кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мк. 3, 35). Следовательно, для пастыря все свои, родные, кровные. Если при этом родные по плоти препятствуют пастырю истинно действовать, то они уже чужие ему. И враги человеку – домашние его (Мф. 10, 36), – говорит Господь. До Крещения Христос Спаситель был в повиновении у родителей. Крестившись же и выступив на служение, Он обращается к Матери Своей со словами: Что Мне и Тебе, Жено? (Ин. 2, 4), а о пасомых говорит: Кто матерь Моя и кто братья Мои? (ср.: Мк. 3, 33). Следовательно, момент усвоения пастырского настроения совпадает с Таинством Хиротонии. Сошествие Святаго Духа на Апостолов, равнозначное их посвящению в пастырство, сраспростерло их чуждому народу, возродило до полного обновления. Объясним это аналогией. Дерево, утратившее растительную силу, на хорошей почве при обильном орошении – мертво. Точно так же и пастырская деятельность обусловливается живыми отношениями к благодатной силе. Благодать пастырю и его пастве дает жизнь. Это оправдалось прежде всего на Апостолах, положивших души свои за пасомых, и, в частности, на апостоле Павле, бывшем гонителе ближних своих и совершенно переродившемся под воздействием благодати (см.: Деян. 9, 1—30).

Огонь, который низвел на землю Сын Человеческий (Лк. 12, 40), есть снедающая, пламенная любовь ко всем, сожигающая внутренности человека. Она – дар благодати хиротонии, а не естественное свойство пастыря. О ней некогда восклицал пророк Иеремия: И было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и не мог (ср.: Иер. 20, 9). Сущность пастырства состоит как раз в огненной любви, переживающей в себе состояние пасомых и отвечающей на все сочувствием всему хорошему. В слове любить все пастырское дело… Любовь укрепляет единение с ближним, как с братом во Христе, и разливает тихие лучи добра на ближних. Она – основание пастырского содействия спасению других, забота о них, как отца о детях. Пастырь носит в своей душе то, чем живут пасомые. Тайна пастырства – тайна благодатной жизни, полученной в посвящении и неусыпно возгреваемой пастырем. В привитом дереве плод рождается по качеству прививки. И пастырь, имеющий привитую ему силу благодати, приносит перерождение естественных сил и действий. Просвещение ума, уязвление сердца любовью, укрепление воли к деланию заповедей Господних по силе благодатного дара содействуют пастырю чужие несчастия и страдания с неменьшею тоскою и болью переживать, чем собственные. Горе и слезы людские – пастырю свои слезы и горе. Его душа становится отзывчивою на духовные нужды ближнего, ревностною для обращения их к добру и истине, скорбною при их упорстве и зле. Он горит желанием сообщать вечную истину и поверженных в грязь приобретать Богу. По силе благодатной любви пастырство делается бременем благим и легким.

И сам пастырь соединяется с иным миром и с Пастыреначальником – Жизнью жизней, не разбирает в пастве добрых и злых и заранее видит в порученном его наблюдению винограднике могучее действие благодати. Он пасет овец не на ниве заурядного пастырского делания – опаленной зноем человеческих страстей или обглоданной узким людским своекорыстием.

В итоге воздействия дара священства у пастыря является самоотречение, слияние себя с паствой как постоянное внутреннее настроение. Слить свою жизнь с жизнью пасомых может лишь пастырь, умертвивший свое самолюбие и все разъединяющее его с другими. Актом самоотречения он вступает в лучший период развития, но не в простые отношения родичей, а в хождение пред Богом. Его душа, низводящая и созерцающая благодатное действие в среду пасомых, срастается с их душою и может каждому из них говорить: Разве сердце мое не сопутствовало тебе? (4 Цар. 5, 26).

Мирские деятели часто заявляют о своих достоинствах, превосходстве и подвигах, а пастыри заранее унижают себя пред всеми из-за ощущения в себе новой жизни и сознания себя слугами для всех во всякое время. Личным ощущениям они не дают ни малейшего перевеса. В Гефсиманском саду Пастыреначальник показывает апостолу Петру Свое пастырское настроение, исцелив ухо Малха (см.: Ин. 18, 10–11; Лк. 22, 50–51). Так и пастырь, взволнованный ли или спокойный, одинаково должен сраспинаться пастве, откликаться на ее запросы со свободой от мирских треволнений. Изъятие из обыкновенного порядка жизни должно отражаться на самом его облике, как у преподобного Серафима Саровского.

Преподобный Серафим посетителей своих встречал земным поклоном, нередко целовал им руки, всех называл: «Радость моя», целовал в уста и проникновенно восклицал: «Христос воскресе!», вызывая тем самым в посетителе чувство близости Христовой. И гордые, любопытные посетители выходили от него не с горькими слезами, а со слезами радости, с иным настроением и содержанием духа. Преподобный Серафим помогал приходившим к нему ощутить близость к себе Бога, сладость служения Христу и увлекал их души к Спасителю. Сомнения их начинали казаться им смешными, потери растворялись блаженным утешением. Получив Христа в сердца, они находили вместе и разрешение недоумений своих, подобно Закхею – по принятии им Господа под свою кровлю (см.: Лк. 19, 9).

Именно только для любви возможно такое слияние с паствой, и только любовь незаметно роднит пастыря с любимыми пасомыми, уничтожает трудности, располагает к жертвам. Истинный пастырь по этой причине отступается от своих прав и ищет только того, чтобы свое получили другие. Один луч его искреннего сочувствия более смягчает те или иные гордые сердца, чем многолетнее воздействие рассудочного блеска человека внешней мудрости. В некоторых случаях у него не бывает для милостыни хлеба и питья, но и ласковое слово, и сострадательный взгляд его не перестают оживлять духовно больных. Женщина, взятая в прелюбодеянии, от Христовых слов: Я не осуждаю тебя (Ин. 8, 11) – получила высочайшую в жизни радость. Иным священническое благословение напоминает о чистых впечатлениях забытого детства. Многим некуда деться. Они забыты всеми на свете, без родных им не с кем отвести душу. И как они раскрывают душу любящему пастырю, моля о помощи как люди! От благодатной любви пастырь как бы теряет личную жизнь, весь погружается в скорби и радости паствы, даже в состоянии лиц, ему враждебных, видит нечто родное. И овцы привыкают слушаться его голоса, за Ним идут, потому что знают Его голос (ср.: Ин. 10, 4), и на всех них лежит явная печать пастырского воздействия. Пастырь добрый имеет равноангельское бодрствование об овцах, при малейшей опасности защищает их, наблюдает за тем, здоровы ли они или больны.

Но бывают и пастыри с наемническим настроением, с исканием от паствы одних вознаграждений и материальных выгод. Для таковых словесные овцы – предмет чуждый. Они не знают лично своих пасомых, не участвуют в их радости и горе, а при опасностях для себя бегут от стада без оглядки. Наемник – чужой человек овцам, отвергся благодати хиротонии и поставил себя в отрицательное отношение к ее воздействию. Из-за того он утратил всепоглощающую любовь к пасомым, хотя благодать хиротонии и сопребывает с ним неизменно.