Текст книги "Новая приманка для ловушек"

Она рассмеялась:

– Мы не встречались.

Я разыграл возмущение.

– Не говорите этого… Я вас прекрасно знаю. Я вас видел не так давно. Мы… о… – сказал я и осекся.

Она мелодично рассмеялась:

– Теперь вспомнили?

– Да, – ответил я, – в конторе в Монаднок-Билдинг. Я несколько минут сидел напротив вас… Не хочу выглядеть нахальным. Я искал здесь своего друга, и ваше лицо показалось знакомым, и… черт возьми, прошу меня простить.

– Не стоит, – ответила она.

– Так вы живете здесь?

– Я… я жду подругу.

Я посмотрел на часы и сказал:

– Да, я уже опоздал на встречу на целых двадцать минут, а у моего друга правило: никогда никого не ждать… Вы обедали? – Я постарался, чтобы вопрос прозвучал непринужденно.

– Нет, – сказала она, – я собиралась пообедать с подругой, но, кажется, тоже опоздала.

– Здесь можно заказать неплохой обед, – произнес я, – мы с другом часто это делаем. Здесь и правда хорошо. Ну, раз мы оба опоздали, может, пообедаем вместе?

Я постарался, чтобы в моем голосе не было ни капли беспокойства и приглашение звучало так небрежно, как будто вместо меня его делала Эмили Пост[1]1
  Эмили Пост – автор книги о правилах хорошего тона.


[Закрыть]. Девушка колебалась.

– Ну, я… наверное, я все же опоздала… я должна была прийти около половины первого, но задержалась из-за этого дела… вы знаете, там, в конторе, и вышла только несколько минут назад.

– Без сомнения, – заметил я, – ваша подруга решила, что произошло недоразумение, и ушла. Я предлагаю вам вместе пообедать.

Я небрежно направился в ресторан, и она пошла за мной.

– Вы хотите есть? – спросил я.

– Да, – ответила она, – я очень голодна после легкого завтрака.

– Давайте сделаем так, – предложил я, – если мой друг придет сюда и увидит, что я обедаю с вами, он подумает, что я опоздал специально, если придет ваша подруга, тоже будет очень неудобно. Давайте лучше пойдем в «Стейк-Хаус». Это два квартала отсюда.

– «Стейк-Хаус»?

– Самые замечательные бифштексы в мире, – сказал я и подтвердил это, подняв большой палец руки. – Большие и жирные куски мяса, жареный картофель, с которым ничто в этом мире не сравнится, кружочки лука, салат из свежей зелени и…

– О нет, – взмолилась она, – а моя фигура?

– Ну что вы, в этой пище нет калорий, – ответил я.

– Вообще-то да, – сказала она, – жареный картофель…

– …с маслом и перцем, – добавил я. – А еще там готовят великолепные гренки с чесноком, блюдо из сыра, масла, чеснока. Все это перемешивают с…

– У меня сегодня деловая встреча.

– Если выпить хорошего вина, – ответил я, – запах чеснока исчезнет.

Она рассмеялась:

– Вы мастер уговаривать. Как вас зовут?

– Дональд, – ответил я. – Дональд Лэм.

– А меня – Дафни Крестон.

– Мисс или миссис?

Она ответила:

– С этого времени мисс, хотя на самом деле – миссис. Муж ушел от меня. – В голосе послышался горький сарказм. – Мой дорогой, любимый, преданный муж связался с другой женщиной и оставил меня вообще без… – Она поспешно замолчала и затем ловко закончила фразу: – Без всякого попечения. – Она скороговоркой продолжала: – Бывает, что человеку нелегко объяснить тонкости семейного положения, вот поэтому я снова ношу свою фамилию.

– И обходитесь без посторонней помощи? – спросил я.

– Совершенно верно.

У входа в «Стейк-Хаус» она остановилась:

– Дональд, по-моему, здесь страшно дорого.

– Да, не дешево, – согласился я, – но такие блюда, как здесь, дешевле не найти нигде.

– Но… это ничего? Я хочу сказать, ты можешь себе это позволить? Я боюсь, что не смогу заплатить за себя.

Я беззаботно рассмеялся и успокоил ее:

– Кто говорит об этом? Не надо смотреть на правую сторону меню. Закрой ее чем-нибудь, говори официанту, что бы ты хотела, и все будет нормально.

– Дональд, – сказала она, – ты такой веселый и беззаботный… Когда мы пообедаем, будет уже поздно. Ты не занят?

– Мое время работает на меня, – ответил я. – Я самый незанятой человек, которого ты когда-либо встречала. Такому хорошему работнику, как я, просто необходимо отдохнуть, особенно если он проводит время с такой красивой девушкой. Думаю, это положительно влияет на моральное состояние и поощряет на подобные маленькие развлечения.

Она засмеялась и сказала:

– У меня назначена встреча в четыре, так что до четырех я свободна и могу пообедать с тобой.

– Отлично, – промолвил я.

Официант почтительно провел нас к столику на двоих. Я заказал коктейли и закуску, суп, пару бифштексов с кровью, жареный картофель, салат, лук, хлеб с чесноком, бутылку портера «Гиннесс» для себя и немного красного вина для Дафни.

Коктейли были поданы почти сразу. Они были восхитительны. Дафни ела закуску с наслаждением и не пыталась это скрыть. Мы отведали овощного супа, салата из зелени, а затем принялись за обжигающие и прекрасно приготовленные бифштексы. Когда мы резали их острыми как бритва ножами, во все стороны брызгал, разливаясь по тарелке, розовый сок. Я взял кусочек хлеба и беззастенчиво обмакнул его в соус. Дафни последовала моему примеру.

Я выпил портер, а Дафни – хорошее красное вино, специально заказанное для нее, которое она должна была оценить.

Постепенно румянец снова заиграл у нее на щеках. Она доела все, что было на тарелке, закусила двумя кусочками хлеба, разделалась с небольшой бутылочкой вина, уселась поудобнее и улыбнулась.

– О, это было очень вкусно, – сказала она.

Я спросил:

– Ты была в этой конторе в Монаднок-Билдинг по тому же делу, что и я?

– Ты имеешь в виду аварию?

– Да.

Она запнулась, потом сказала:

– Да.

– Это довольно своеобразный случай, – заметил я, – а где ты стояла в это время?

– На Гилтон-стрит.

– Ведь красный свет зажегся до того, как подъехал «Форд»?

– О да. Я очень спешила, но желтый свет зажегся, когда я еще не подошла к перекрестку, а потом загорелся красный. «Форд» тоже хотел проскочить, но красный загорелся до того, как он подъехал.

Я кивнул.

– Ты получила свои триста долларов?

– Нет еще. Я дала письменные показания. Мистер Харнер будет говорить с начальством, а мне нужно прийти в четыре. Если они удостоверятся в том, что я – свидетель, то я получу деньги.

– В объявлении сказано иначе, – сказал я. – Там говорится, что триста долларов получит любой, кто назовет свидетеля.

– Да, конечно, – ответила она, – немного не так, но я не говорила им о свидетеле, я же видела все своими глазами.

К столу подошел официант.

– Как насчет ананасового шербета? – спросил я. Дафни улыбнулась:

– Я все-таки должна идти…

Я кивнул официанту:

– Два ананасовых шербета и кофе.

Мы съели шербет и выпили кофе.

– У нас есть еще немного времени, – напомнил я, – есть какие-нибудь предложения?

– Нет, я свободна до четырех.

Я спросил:

– Где ты живешь, Дафни?

Она начала что-то говорить, потом осеклась, посмотрела мне в глаза и произнесла:

– Я скажу тебе правду, Дональд. Я только что приехала, положила вещи в камеру хранения на автобусной остановке. Это в нескольких кварталах отсюда. Я заберу их, когда найду место, где остановиться.

– Я могу помочь тебе: у меня есть машина и…

– О, это было бы чудесно! А если бы ты помог мне найти где-нибудь комнату, только не в дорогом отеле. Я даже не знаю, сколько пробуду в городе… Я ищу работу, Дональд.

Я подвинулся к ней ближе, поймал ее взгляд.

– И ты без копейки в кармане?

В ее глазах мелькнул панический страх, но она быстро взяла себя в руки и подтвердила:

– Да.

– И, – сказал я, – ты была очень далеко отсюда пятнадцатого апреля во время аварии. Ты не видела ее, а прочитала объявление в газете. Ты была в отчаянии. Ты приехала в город искать работу и начала просматривать объявления, пытаясь что-то найти. Увидела объявление и решила, что у тебя есть возможность заработать триста долларов путем обмана, сказав, что ты видела аварию и…

– Остановись, Дональд! – вскрикнула она. – Ты читаешь мои мысли. Ты пугаешь меня.

– Может, ты расскажешь что-нибудь о себе?

– Я не слишком много могу рассказать, – ответила она. – Я неплохой секретарь. Знаю стенографию. Могу под диктовку печатать на машинке. Я делаю это довольно быстро и аккуратно. У меня была хорошая работа, пока не появился этот прекрасный принц. Я влюбилась. Он пел так сладко, что мог бы очаровать и соловья. Я вышла замуж. Деньги, которые у меня были, я перевела в банк на общий счет. После одного мелкого факта у меня возникло подозрение. Я решила проверить. Оказалось, что он женат, у него жена и маленькая дочка и он не имел развода. Они жили здесь, в Лос-Анджелесе, и… я потеряла голову. Я сказала ему все, что узнала. На следующее утро он уехал, прибрав к рукам все мои деньги.

– За двоеженство можно привлечь человека к суду, – сказал я.

– Ну и что с того? – спросила она. – Он пойдет в суд, поговорит с судьей, скажет, как он раскаивается и хочет вернуться к своей настоящей жене и ребенку. Судья назначит ему испытательный срок. А если нет – что хорошего для меня в том, что этот парень будет сидеть за решеткой?

– Сколько вы жили вместе?

– Примерно полгода. Конечно, его часто не бывало дома. Он сказал мне, что работает торговым представителем, много времени проводит в дороге.

– Ты не пробовала снова устроиться на прежнюю работу?

Она замотала головой:

– Я жила на Среднем Западе. Все девочки в конторе завидовали мне. Этот парень умел подать себя. На него обращали внимание. Я гордилась им! Я всем говорила: «Боже, как долго я его ждала, наконец-то нашла, что искала». Я не хотела очертя голову выскакивать замуж. И все страшно завидовали мне. Я не смогла бы выдержать, если бы они узнали, что произошло со «счастливым» браком Дафни Крестон.

– Его первая жена знает о тебе? – спросил я.

– Не думаю. Я кое-что узнала о ней. У них семилетняя дочь.

– Как его зовут? – поинтересовался я.

Она покачала головой.

– Ты должна сказать мне и это. Ты ведь уже многое мне рассказала. Ведь его имя для меня ничего не значит.

– Зачем тебе, Дональд?

– Пригодится, если я когда-нибудь встречу этого парня.

Она опять покачала головой.

– Ты все еще любишь его, – упрекнул я ее.

– Я его ненавижу!

– Тогда зачем ты приехала в Лос-Анджелес и почему пытаешься защищать его?

– Я не пытаюсь защищать его!

– Ну, как хочешь, – сказал я и замолчал.

Ей стало неловко.

– Я взяла все деньги, что сумела наскрести, купила автобусный билет и приехала сюда. – Через мгновение она продолжила: – Я приехала голодной и грязной. Мне нужно принять ванну, сменить белье и…

– Ты приехала, чтобы умолять его вернуться, – прервал я.

– Умолять? К черту! – выпалила она. – Он настоящая сволочь. Он выиграл сто двадцать тысяч долларов на тотализаторе, и его имя с фотографией попало во все газеты. Я приехала сюда, чтобы послать девочкам с работы открытки со штемпелем Лос-Анджелеса, потому что в газете было написано, что он живет здесь. Я не могу допустить, чтобы девочки подумали, что я отношусь к ним высокомерно. Кроме того, я слишком гордая и не могу позволить им даже подозревать обо всем случившемся. И вот где-то какой-то карманник вытащил у меня из сумочки кошелек, каким-то образом вынул из него деньги, а кошелек положил на место. Я ни о чем не подозревала, пока не приехала сюда. И здесь обнаружила, что осталась без денег.

– Иди к нему и заставь отдать тебе твою долю, – сказал я.

– Я, если даже буду умирать от жажды в центре Сахары, не попрошу у него и стакана воды. Знаешь, что я собираюсь делать? Если не найду работу, то, пока чего-нибудь не отыщу, пойду торговать своим телом. Я совершенно разорена.

Я заплатил по счету.

– Пошли.

– Куда? – спросила она.

– У меня здесь рядом есть квартира, – ответил я. – Она не слишком шикарная, но я приведу тебя туда и оставлю ключ. Там ты можешь принять горячую ванну. А я в это время заберу из камеры хранения твои чемоданы. До четырех ты успеешь. Ты должна позвонить им или прийти туда?

– Прийти.

– Ах, вот как. Хорошо, тогда ты можешь…

– Нет, не могу, Дональд, – сказала она, – я не могу сделать это. В конце концов, мы почти незнакомы.

– Ты ведь собиралась продавать себя незнакомым мужчинам, – напомнил я. – У меня на двери задвижка. Ты можешь закрыться изнутри. Я даю тебе десять минут, чтобы искупаться в хорошей горячей ванне, и десять минут, чтобы одеться. За это ты, когда будешь уходить, приберешь ванную.

Эта просьба сделала свое дело. Перспектива искупаться в горячей ванне также подействовала. Она улыбнулась:

– Это очень любезно с твоей стороны, Дональд, но боюсь, что я не заслуживаю такого отношения.

– Ничего страшного, – сказал я, – тебе ведь нужно где-нибудь помыться и переодеться. Когда ты закончишь со своими делами, то получишь триста долларов – это будет неплохой материальной поддержкой для тебя на первое время.

Она вздохнула:

– Конечно, неплохо было бы воспользоваться ванной.

Я отвез ее домой, показал, где лежат полотенца, и сказал:

– Распоряжайся тут, пока я не привезу твои вещи. Там на двери задвижка и…

– Я не хочу держать тебя на улице, Дональд.

– Ничего, – сказал я, – будь как дома, пока я не вернусь. Я постучу, ты откроешь, я оставлю вещи и отвезу тебя на встречу.

Она смутилась, а я продолжал:

– Когда тебе выплатят триста долларов наличными, пока ты не найдешь работу, будет на что жить. Твоих показаний будет достаточно, и тебе не придется свидетельствовать по этому делу в суде.

– О, я так надеюсь на это, – сказала она. – Я… я не знаю, смогу ли выдержать все это, но… Я, когда увидела объявление, сделала это не задумываясь. Я была почти на дне. Нужно было выбирать – ответить на объявление или… – Она замолчала.

– Конечно, – заметил я, – ты должна была это сделать. Ведь у тебя не было выбора. Господи, ты хотела отправиться на улицу. В городе полно полицейских. Тебя бы забрали за проституцию. Что дальше? Девочкам из твоей конторы было бы о чем почитать в газетах!

Она затаила дыхание, потом пробормотала:

– Я не думала об этом.

– Зато я об этом думаю, – сказал я. – Дай мне ключ от камеры хранения. Нужно торопиться.

Она отдала ключ.

– А как же ты, Дональд? Ты видел эту аварию?

– Я думал, что смогу откопать свидетеля, – ответил я, – с этим человеком я и должен был сегодня обедать. Но если ты хочешь вымыться в ванне, у нас нет времени на разговоры. И смотри прибери в ванной комнате!

Она рассмеялась:

– Я отличная хозяйка, Дональд.

– Я ухожу, а когда постучу, ты откроешь, и я поставлю чемоданы, – сказал я.

– Спасибо за все, Дональд.

Она начала раздеваться еще до того, как я закрыл дверь. Я подождал у двери, чтобы узнать, закроется ли Дафни, но ничего не услышал.

Камера хранения была не очень далеко, но я взял такси, чтобы избежать проблем с парковкой. Вставив ключ в дверцу, я открыл ячейку, достал неплохой чемоданчик и сумку и, вернувшись обратно, постучал в дверь.

– Открыто! – крикнула Дафни.

Я вошел.

Она завернулась в полотенце и выглядела посвежевшей.

– Дональд, ты прелесть!

Я улыбнулся.

– Поторопись, – сказал я, оставил чемодан и сумку и вышел. Когда я закрывал дверь, она все еще улыбалась.

– Ты вернешься?

– Через десять минут, – пообещал я.

Я пошел к телефону в конце коридора и набрал номер, который дал мне Харнер. Он сразу же поднял трубку.

– Мистер Харнер, – заговорил я, – это Дональд Лэм. Я должен был позвонить в три, простите, что немного опоздал. Вы хотели дать мне ответ.

– Да, мистер Лэм.

– Вы ответите?

– Да, мистер Лэм.

– Каков же ваш ответ?

– Простите, – сказал он. – На меня вы произвели впечатление достойного молодого человека, но мое начальство придерживается другого мнения. Им кажется, что вы не видели происшествия, а только хотите получить триста долларов. Они считают, что ради этого вы решили подтвердить все, что угодно. Не сердитесь, мистер Лэм. В этом деле я всего лишь посредник. Я рассказал обо всем начальству. В этом деле участвует юрист, который сказал, что платить за лжесвидетельство считается преступлением. Мне очень жаль, что все так вышло, но я обязан лишь передать вам факты.

– Как же вы рассказали им о нашей беседе? – спросил я. – Я…

– У меня был магнитофон, – прервал он. – Я его спрятал. Помните подставку для ручек? В ней был микрофон. Я дал начальству послушать запись. Как я уже сказал, там был один адвокат, ярый сторонник законности, и ему показалось, что вы… Он дважды прослушал запись и сказал, что если бы вы действительно были свидетелем, то заявили бы об этом в самом начале. Но ваши вопросы, тон разговора… Вот так, мистер Лэм. Это решение окончательное. Благодарю за звонок, спасибо, что вы вызвались помочь нам в этом деле. До свидания.

Он не стал ждать, пока я скажу что-нибудь еще, и сразу повесил трубку. Спустившись вниз, я десять минут просидел в машине, потом поднялся и постучал. Дафни открыла. Она выглядела свежее маргаритки на лугу и излучала теперь уверенность в себе.

– О, Дональд, – заговорила она, – я чувствую себя гораздо лучше. Это великолепно – хороший бифштекс, горячая ванна, чистая одежда… Мы успеем к четырем? Я должна быть уверена – совершенно уверена и…

– Пошли, – позвал я.

– А мои вещи, Дональд?

– У нас нет времени. Оставь их здесь. Мы решим, что с ними делать, когда вернемся.

– У тебя есть ключ? – спросила она. – Ведь в двери замок.

– Есть.

Она рассмеялась:

– Я не закрывалась на задвижку. Я ее только сейчас увидела. Там, над дверной ручкой. Я просто поверила тебе.

– Так и должно быть, Дафни, – сказал я и, посадив ее в машину, повез в Монаднок-Билдинг.

– Слушай внимательно, что я тебе скажу. Нас не должны видеть вместе. В разговоре с Харнером будь осторожна. Он не должен знать, что мы с тобой знакомы. Это может плохо кончиться, – предупредил я. – Здесь рядом есть стоянка. Я остановлюсь там и буду ждать. Когда закончишь, приходи туда. Я буду сидеть в машине. Стой на выезде со стоянки – я тебя увижу.

– Дональд, ты прелесть, – повторила она, быстро пожала мою руку, выскочила из машины и поспешила к Монаднок-Билдинг.

Я подъехал к стоянке, поставил машину и, сказав служащему, что жду свою жену, которая пошла за покупками, сел в машину.

Дафни появилась, когда на часах было двадцать три минуты пятого. Я нажал на гудок, включил мотор и подъехал.

– Ну, как дела?

– Хорошо, – сказала она, – только мне не дали триста долларов.

– Но у них есть твои показания?

– Да.

– Почему же тебе не заплатили?

– Они обещали отдать все деньги сегодня в десять вечера.

– Где?

– Где-то в Голливуде. Они обещали подвезти меня туда от Монаднок-Билдинг. С этим делом связан какой-то юрист, который хочет тщательно проверить мои показания. Он хочет, чтобы все было законно, и желает убедиться в том, что я настоящий свидетель.

– А если он не поверит тебе?

– Не знаю, – ответила Дафни. – Тогда, наверное, я не получу денег.

– А если ты не получишь денег?

Она сказала:

– Если я не…

И я заметил, как она сразу упала духом. Некоторое время она молчала, а потом спросила:

– Дональд, почему ты это сказал? Ты думаешь, они могут заставить меня подписать показания, но не дать денег?

– Не знаю, – ответил я. – Я просто спросил.

– Дональд, мне очень нужны эти деньги. Сейчас у меня в кошельке меньше тридцати пяти центов. Я рассчитывала на эти триста долларов и поэтому не пошла устраиваться на работу и… Конечно, в газетах есть приглашения на работу. Но если тебе не посчастливится, можно, пока будешь ходить, звонить по телефону, писать заявления, потерять несколько дней. А потом окажется, что место уже занято. За тридцать пять центов не купишь даже автобусного билета. Кстати, в зале ожидания на автобусной остановке я и прочитала это объявление. Конечно, взяв все деньги и уехав, я поступила как идиотка. Когда ты заговорил со мной, я уже собиралась истратить несколько центов на гамбургер. Я была очень голодна и доведена до отчаяния. Дональд, эти люди обязаны дать мне деньги. Если они обманывают меня, я…

– Спокойно, – прервал я ее.

Дафни замолчала. Через минуту она заговорила снова:

– Дональд, молодой девушке страшно жить в таком большом городе без денег, без связей.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

– То, что я не знаю здесь ни души… – ответила она.

– Да нет же, знаешь, – перебил я, – у тебя есть связи, у тебя есть я.

Она посмотрела на меня, потом сказала:

– Хорошо, у меня есть ты, Дональд. Ну что ж, мы должны быть откровенны. Я признательна тебе. Я совсем на мели и даже не знаю, как высказать, насколько я тебе благодарна за все, что ты для меня сделал. Нет, правда, я очень благодарна.

– Не за что, – ответил я, – после десяти ты получишь триста долларов.

– Дональд, а что ты действительно знаешь об этом происшествии?

– Я думаю, что смогу найти им свидетеля, – ответил я. – Но этот адвокат, который так упорно держится в тени, должно быть, довольно щепетильный человек. Ему показалось, что меня больше интересуют деньги, чем все остальное, и он отказался от моих услуг. Ни в коем случае никому не рассказывай, что знакома или даже просто разговаривала со мной.

– Не буду, – обещала Дафни. Через минуту она спросила: – Ты едешь домой?

– Конечно.

– А потом?

– Ты куда-нибудь хочешь пойти? – спросил я.

– Нет.

– Тогда оставайся в квартире. У меня еще есть дела, а ты немного отдохни, – предложил я.

– Дональд, ты хочешь уйти… из-за меня?

– У меня есть дела, – сказал я.

– Дональд, ты джентльмен… Ты хочешь оставить меня у себя… Не нужно, Дональд.

– Забудь, – сказал я, – все будет нормально.

Мы приехали, и я отдал Дафни запасной ключ.

– Входи и чувствуй себя как дома. Закройся на задвижку.

– Дональд, я не хочу держать тебя на улице.

– Нет.

– Я… может быть, ты… Я хочу сказать, если…

– Нет, – сказал я. – Я заеду в девять тридцать. Ты поедешь на эту встречу, а потом мы с тобой съедим яичницу с ветчиной.

Она покраснела:

– К тому времени я уже смогу угощать тебя… если, конечно, получу триста долларов.

– Тебе пора.

Я проводил ее до входной двери в квартиру, ободряюще похлопал по плечу и поехал в свою контору. Когда я вошел, наша администраторша уже уходила. За столом сидела Элси Бранд. Берта была в кабинете. Элси сказала:

– Берта горит желанием увидеть тебя. Она спрашивает о тебе каждую минуту.

– Хорошо, – ответил я, – посмотрим, чего она хочет.

Я пошел в кабинет нашей леди. Как только я открыл дверь, Берта спросила:

– Черт побери, Дональд, где ты пропадал?

– На работе. Раскапывал случай со страховкой.

– Этот парень, Адамс, сегодня днем звонил раз десять. Он хочет знать, узнал ли ты хоть что-нибудь. Он просил быть очень осторожным, так как чувствует, что те ребята заподозрили в тебе детектива.

– О ком он говорил?

– О людях, которые дали объявление в газету.

– Отлично. Что-нибудь еще? – спросил я.

– Что ты хочешь этим сказать? Ты ведь видел их?

– Да.

– Они что-нибудь подозревают?

– Не знаю. Я говорил с ними, намекнул на то, что могу быть им полезен, но они отшили меня.

– Они раскололи тебя. Адамс боялся, что ты двинешься напролом. Ему нужен отчет.

– Через некоторое время я с ним поговорю, – ответил я.

– Адамс был очень возбужден, – продолжала Берта, – он чувствует, что мы провалили это дело. Он оставил свой телефон, чтобы ты позвонил ему, как только я найду тебя.

– Хорошо, поговорим сейчас, – сказал я.

– Он может нагрубить тебе, – предупредила Берта, – так как очень разочарован и… знаешь, он сердится.

– Сейчас я поговорю с ним, – пообещал я, – где телефон?

– Вот он. – Берта сняла трубку, набрала номер и невинным голосом спросила: – Мистер Адамс? Это Берта Кул, мистер Адамс. Дональд только что пришел, и я сказала ему, что вы хотите поговорить с ним. Он здесь, передаю трубку.

Я взял трубку и сказал:

– Добрый день. Это Дональд Лэм.

– Дьявол, что произошло? – начал Адамс. – Вы провалили всю работу!

– Что вы хотите этим сказать? – спросил я.

– Они каким-то образом раскусили вас.

– Что вы имеете в виду?

– Они поняли, что вы хотите их обмануть, что вы частный детектив.

– Не думаю, – заметил я.

– Зато я так думаю, – сказал он.

– На чем основывается ваше мнение? – спросил я.

– На том, что они выбрали кого-то другого.

– Что вы хотите этим сказать?

– Что у них есть другой свидетель.

– В объявлении не сказано, сколько должно быть свидетелей.

– Да, вот чего вы добились, – сказал Адамс.

– Что я могу сделать, если появился другой свидетель? Это объявление читали тысячи людей, и если кто-то из них видел это происшествие, то мог…

– Видел? Мой бог! – взорвался Адамс. – Я же просил вас действовать быстрее. Я боялся, что они найдут кого-нибудь другого.

– Я очень хорошо говорил с ними, – сказал я.

– Вы получили триста долларов?

– Нет.

– Когда вы разговаривали с ними в последний раз?

– В районе трех часов. С этим делом связан какой-то юрист, который так помешан на законности, что…

– Чепуха, – перебил Адамс, – они отшили вас. Вы действовали не оперативно.

– Хорошо, – сказал я, – как знаете. Я не собираюсь с вами спорить. Что вы от меня хотите?

– Я хочу вернуть назад деньги.

– Все?

– Все.

– Расходов было немного, – сказал я. – А результата мы не гарантировали, мы гарантировали только усилия.

– Вот что, – сказал Адамс, – вы пожалеете о том, что так разговаривали со мной. Я представляю большой бизнес. Я дал вам задание, а вы провалили работу.

– Еще не провалил, – возразил я.

– Нет, провалили. Не подходите теперь и близко к этому учреждению. Если вы попытаетесь это сделать, они не подпустят вас и на милю.

– Вы это точно знаете?

– Да, точно.

– Хорошо, – сказал я, – теперь позвольте задать вам один вопрос: откуда вы это знаете?

– Уж не думаете ли вы, что я полностью доверял вам? У меня были и другие люди.

– Точно, – сказал я, – вот они и провалили работу. Нет хуже любителей, которые думают, что работают как профессионалы. Вы думаете, что все знаете о моей работе, и это только потому, что имеете какое-то отношение к расследованиям своей страховой компании. А я-то все еще думал, кто это все время вертится под ногами? Теперь понятно: это были вы. Ну-ну. Вы ставите на моем пути препятствия, а я их успешно преодолеваю. Но с этого момента предупреждаю вас: не лезьте в чужие дела.

– Думаете, у вас еще есть шанс?

– Да, я думаю, у меня есть шанс. Есть много способов, с помощью которых можно добиться успеха в этом деле, – сказал я. – Если не получится так, попробуем иначе. Но не лезьте в мою работу, понятно?

– Не смейте приказывать мне!

– К черту, – ответил я, – я вас предупреждаю: если с этой минуты вы не прекратите мешать мне, то считайте, что вам не повезло! Это вы завалили всю работу, но, может быть, я кое-что сумею исправить.

Несколько минут он молчал, потом заметил:

– Я не вижу почвы для такой самоуверенности.

– Как я могу связаться с вами? – спросил я.

– По этому самому номеру.

– А если поздно ночью?

– Вы можете всегда застать меня здесь.

– Отлично, – сказал я, – а адрес?

– Нет, адреса в телефонном справочнике нет. Звоните, я буду здесь. Но хочу, чтобы вы поняли…

– Я все понимаю, – ответил я. – Я заключил договор и собираюсь выполнить его. Но, черт побери, не суйтесь в мои дела. Ясно?

Несколько секунд он раздумывал, что ответить, потом сказал:

– Очень хорошо, но не разговаривайте со мной в таком тоне.

– А вы не мешайте мне. Только на таких условиях мы и будем работать, – проговорил я и повесил трубку.

Берта с тревогой смотрела на меня.

– Дональд, так нельзя говорить с клиентом.

– К черту, – ответил я, – можно и нужно. Этот парень никому не верит. Он нанял работать нас, но заплатил еще какому-то агентству, чтобы тамошние люди следили за нами. А в результате – дело дрянь, и мне придется изрядно попотеть, чтобы вернуть все на свои места.

– Он влиятельный бизнесмен, – напомнила Берта, – нельзя ругаться с такими клиентами. Ты…

– Чепуха, – перебил я, – ты знаешь этот тип людей. Самонадеянный, надменный; такой сначала запугает тебя, а потом изведет до смерти. А я не хочу, чтобы он меня доконал.

– Что ты собираешься делать? – спросила Берта.

– Пойду работать и доведу это дело до конца, – ответил я.

– Ты думаешь, что сможешь?

– Почему бы и нет? У меня вроде всегда получалось.

– Ты ловкий ублюдок, – согласилась Берта, – но, пожалуйста, больше с ним так не разговаривай.

Я прислонился к столу, переписал в записную книжку номер телефона Адамса и сказал:

– Только так с ним и можно говорить. Мне кажется, я знаю, как он завалил это дело. Если он позвонит, не уступай.

– Он требовал вернуть ему деньги? – спросила Берта.

– Он было попробовал заговорить об этом.

Берта изменилась в лице.

– Если так, – сказала она, – то мы не можем себе позволить быть с этим сукиным сыном любезными даже в малой степени.

– Помни об этом, – сказал я и вышел.

Я пожелал Элси спокойной ночи и попросил ее не волноваться, если меня вдруг несколько дней не будет. Кроме того, я попросил ее держать язык за зубами и не говорить никому ничего лишнего.

Потом я поехал в полицейский участок, зашел в транспортный отдел и начал рыться в записях. На это ушло немало времени, но в конце концов я обнаружил то, что искал. Пятнадцатого апреля на перекрестке Гилтон-стрит и Крэншоу-стрит «Кадиллак» с водителем Самуэлем Афтоном врезался в «Форд», управляемый Джорджем Бэинсом. Полиция провела расследование и установила виновного. Им оказался Самуэль Афтон, водитель «Кадиллака», который проехал на красный свет и не уступил дорогу «Форду».

Потом я заехал в редакцию одной из газет и в отделе хранения, называемом покойницкой, просмотрел подшивку их продукции. Я искал имена победителей пари на скачках. Главный выигрыш получил Деннис Фарлей. На фотографии был запечатлен симпатичный парень с большим ртом. Я записал его адрес.