Текст книги "Исчезнувший труп"

Эрл Стенли Гарднер
Исчезнувший труп

Сидни Зум любил бродить по темным закоулкам. И в этом было что-то кошачье. Он умел появляться везде, где считал нужным. И так же бесшумно исчезать. Он видел все, что хотел. Даже в кромешной тьме.

Более того, ему просто доставляло наслаждение бывать в глухих местах, на заброшенных причалах…

Полицейский Мики О’Хара, постоянный пост которого находился на причалах 44–59, даже уже привык к этой загадочной фигуре. Время от времени она таинственно появлялась в ночной темноте на его участке, молча проскальзывала по освещенным местам и столь же безмолвно исчезала в ночи. И неизменно рядом с этой тенью бесшумно скользила огромная сторожевая собака – глаза, уши и нос хозяина. Животное ни на секунду не забывало, для чего оно существует. Яхта Сидни Зума стояла на якоре у причала номер 47. Очевидно, поэтому оба – и хозяин и собака – не могли лечь спать, не проверив, все ли с ней в порядке.

Сержант О’Хара давно оставил надежду поболтать с этой таинственной личностью. Словно глухая стена стояла между Сидни Зумом и любым, кто попытался бы с ним заговорить. Только его секретарша и помощница Вера Термонд с ее женской интуицией знала: в основе его странной мрачности лежало одиночество души, отчаянно стремившейся найти нечто себе подобное. Окружающим Сидни Зум представлялся загадочным человеком, который то появлялся, то исчезал. Он помогал слабым и обездоленным и вместе с тем ненавидел слабость во всех ее проявлениях.

В тот летний вечер темнота была густая и какая-то обволакивающая, бархатная. Она как бы звала к приключениям. О’Хара вышел на дежурство с предчувствием какой-то беды. Его ни на минуту не покидала тревога.

В темной аллее метрах в сорока от него вдруг послышалось непонятное движение. Полицейский остановился, прислушался… Да, движение. О’Хара скользнул в тень портовых строений, бесшумно пошел вперед и скоро увидел неясную фигуру, а рядом – силуэт крупной собаки, вынырнувшие из темноты.

Сержант убрал руку с кобуры револьвера. Облегченно вздохнул. Окликать или приветствовать Сидни Зума не имело смысла. Пес тихо зарычал, настороженно повел головой. Теплый ночной бриз донес до его ноздрей знакомый запах О’Хары, и рычание прекратилось. Собачий хвост пару раз вильнул туда-сюда. Обычное приветствие, не более того. Повадки собаки полностью отражали поведение хозяина, соответствовали его личности.

Сидни Зум, не глядя по сторонам, пересек освещенный участок дорожки и растворился в темноте следующей аллеи, начинавшейся у разбросанных портовых зданий. Время от времени сержант О’Хара делал обход этих аллей, спускавшихся к причалу. Обычно он брал с собой электрический фонарь и освещал себе путь. Ибо в этих мрачных безлюдных проходах человек чувствовал себя как в мешке.

О’Хара подошел ко входу в аллею, где только что исчезли Зум и его собака, когда совсем рядом раздался истошный вопль и топот бегущих ног. Полицейский поспешно сделал шаг назад, прижался к стене, отцепил полицейскую дубинку и расстегнул кобуру револьвера…

Из темноты аллеи выскочила какая-то фигура и, как раненый олень, понеслась не разбирая дороги.

Сержант О’Хара прыгнул вперед:

– Стой!

Бегущий человек испуганно оглянулся и припустился еще быстрее.

О’Хара начал его преследовать, но вскоре понял всю бесплодность своей попытки. Полицейский был человеком грузным и, конечно, не мог тягаться с хрупкой, худощавой фигуркой, словно ветер летевшей по асфальту мостовой.

О’Хара молниеносно выхватил револьвер и приготовился сделать предупредительный выстрел в воздух. Если уж это не поможет… И тут мимо него, как молния, пронеслась крупная густо-коричневая собака. Сержант замедлил бег и опустил револьвер. До него донесся частый перестук тяжелых лап, скрежет когтей по асфальту. Бегущий человек тоже услышал эти звуки, оглянулся и снова издал испуганный вопль.

Пес стальной пружиной взвился в воздух, передними лапами и мощной грудью ударил беглеца в левое плечо. Еще секунда – и тот уже лежал на асфальте. Оскалив клыки и угрожающе рыча, собака стояла над человеком и внимательно прислушивалась. Мимо сержанта снова стремительно пронеслась какая-то фигура – Сидни Зум.

– Осторожнее! У него может быть оружие! – успел выкрикнуть ему вслед О’Хара.

Впрочем, Сидни Зум не обратил на это предостережение ни малейшего внимания. Он бежал к распростертой фигуре, сделав собаке повелительный знак. Тренированный пес мгновенно все понял и отошел от лежащего человека.

– Вставай! – приказал Сидни.

К этому времени до места происшествия добежал и сержант О’Хара.

– Что… тут… собственно, происходит? – спросил он, тяжело дыша после своего героического броска.

Его вопрос остался без ответа. Фигура повернулась на бок, обхватила голову руками и зарыдала.

– Ну и дела, – вымолвил О’Хара, презрительно окидывая взглядом бесформенную темную массу, сотрясавшуюся от рыданий. – Вставай! – и протянул мясистую руку к воротнику черного пальто.

Большой вес, сила и мощь, которые мешали ему быстро бегать, сейчас очень пригодились. Одним рывком полицейский поднял фигуру на ноги и повернул к свету…

– Господи! – пораженно воскликнул он, когда с ее головы слетела шляпа и на плечи упала копна золотистых волос. – Боже мой, это же женщина!.. Совсем девчушка!..

От удивления полицейский чуть не лишился дара речи. На ней была мужская одежда, чуть великоватая для нее. Темные от ужаса глаза, бледные губы, белые как мел щеки. Молоденькая, но, несмотря на страх, исказивший ее лицо, полная какой-то отчаянной решимости. Если в душе сержанта О’Хары теплились какие-нибудь отцовские чувства, то годы патрулирования ночных улиц города начисто их притупили.

– Ну а теперь, красавица, давай выкладывай все начистоту! – сурово потребовал он. – Ты кто?

Девушка упрямо мотнула головой.

– Что ты здесь делала? – еще более строго спросил О’Хара.

В ответ – молчание.

Сержант О’Хара отстегнул от пояса наручники, зловеще блеснувшие в свете фонарей, демонстративно ткнул их ей в лицо.

– Придется надеть на тебя эти браслеты и вызвать из участка машину, – многозначительно произнес он.

Обычно этой угрозы вполне хватало, чтобы заставить говорить практически любую женщину. Но не эту. Девушка не произнесла ни слова. Даже не пожаловалась. В ее глазах застыл страх, но губы оставались решительно сжатыми.

– Может, нам вернуться к причалу и посмотреть, что она там делала? – неожиданно предложил Сидни Зум.

Это были первые слова, которые от него услышал полицейский. Его голос был какого-то особого тембра и вызывал смутные ассоциации, заставляя кровь быстрее бежать по жилам, как при звуках африканских тамтамов, доносящихся из загадочного мрака джунглей. О’Хара профессиональным движением ощупал одежду девушки. Она чуть вздрогнула, затем снова замерла. Не шевельнулась, даже когда сержант с громким возгласом извлек из кармана ее пальто короткоствольный револьвер с жемчужной рукояткой. Открыл барабан – на двух гильзах виднелись следы бойка, четыре были девственно чисты.

Сержант поднес дуло оружия к носу, понюхал.

– Из него стреляли. Не больше часа назад, – со знанием дела сказал он, бросив на девушку суровый взгляд. – И это уже очень серьезно.

Она ничего не ответила.

Полицейский защелкнул наручник на правой руке девушки и повел ее к причалу, откуда она совсем недавно убегала. Яркий луч фонаря скользил между штабелями ящиков и кучами разного хлама, разбросанными вокруг.

Сидни Зум с презрением относился к таким нелепым, с его точки зрения, методам поиска, поэтому приказал собаке:

– Ищи, Рип.

Пес ринулся вперед, шумно принюхиваясь к запахам, делая круг за кругом… Наконец пес взял след и повел по нему, время от времени оглядываясь на хозяина. Какие-то минуты они быстро продвигались вперед. И вдруг девушка отпрянула назад, стальной браслет больно впился ей в руку. Сержант О’Хара поднял над головой фонарь. Собака коротко тявкнула и замерла в напряженной позе – передние лапы широко расставлены, глаза сверкают хищным блеском.

А между лапами все увидели маленький предмет – черную женскую сумочку.

О’Хара наклонился, протянул к ней руку. Пес, оскалив белые клыки, дернулся вперед.

– Не надо, – мягко скомандовал Зум. Собака, рыча, отодвинулась, недовольно дернула хвостом, села.

Сержант поднял сумочку.

– Твоя? – спросил он девушку.

Ответа снова не последовало.

Полицейский открыл сумочку. Передал фонарь Сидни Зуму, который посветил внутрь.

Там лежали пудреница, носовой платочек, губная помада в металлическом футляре и коробка патронов с этикеткой очень известной фирмы. Тяжелая, заполненная патронами наполовину. Другую половину занимала вата. Сержант вытащил пучок ваты и… застыл с выпученными от изумления глазами. На дне коробки, искрясь и переливаясь при свете фонаря, словно кусочек северного сияния, лежал… огромный бриллиант! Чистейшей воды, великолепной огранки, полный внутреннего огня и такой красивый, что глаз не оторвать. О’Хара повернулся к девушке. Та пожала плечами. Затем равнодушно, будто о названии книги, сказала: «Бриллиант смерти» – и снова умолкла.

Следователь по особо важным делам Сэм Фрэнклин прибыл на место происшествия ровно через пятнадцать минут после звонка сержанта О’Хары. Он внимательно осмотрел причал, сумочку, бриллиант и задержанную. Зум, как всегда, был немногословен. Да, видел, как из темноты выскочила какая-то фигура и отбросила что-то в сторону воды. Это что-то громко шлепнулось на деревянный настил причала.

Зная, что там, на улице, делает обход сержант О’Хара, а значит, бегущий человек неизменно попадет ему в руки, Сидни Зум сразу не кинулся за ним и не спустил собаку. Но когда увидел, что человек повернул в другую сторону, дал псу команду догнать и взять беглеца. А затем и сам побежал за собакой, чтобы не дать ей расправиться с человеком. Он был уверен, что беглец – мужчина.

Сэм Фрэнклин слушал все объяснения с мрачным недовольством.

Девушка напрочь отказывалась говорить. Однако всем было ясно, что она пыталась выбросить злосчастную сумочку в глубокие воды залива, где та тут же пошла бы ко дну и ее никогда бы никто не нашел. Не добросила всего нескольких сантиметров. Девушка не пожелала сообщить ни своего имени, ни адреса. Не говоря уже об остальном. В любом случае ее нужно было доставить в участок. Сидни Зум был хорошо знаком, если не сказать дружен, с большинством полицейских начальников. Поэтому на своей машине последовал за О’Харой.

В участке пленницу тщательно осмотрели. Под мужской верхней одеждой обнаружилось изысканное женское белье. Сделанное на заказ! По вышитым с большим вкусом ярлычкам удалось даже установить имя производителя. Его немедленно подняли с постели и с его помощью установили, что задержанная, скорее всего, мисс Милдред Крум. Племянница Гаррисона Стэнвуда, эксцентричного коллекционера из богатого квартала с западной части города. Естественно, девушке об этом не сообщили. Уверенная, что ее инкогнито не раскрыто, она по-прежнему хранила упорное молчание.

В свое время Зум помог полиции распутать несколько сложных дел. Поэтому был в добрых отношениях с полицейским начальством. И кроме того, кое-что смыслил в приемах и методах расследования. Лейтенант Сильвестр решил ехать к дому Стэнвуда вместе с Сидни Зумом и на его машине. Остальные же детективы отправились туда в полицейском фургоне.

Все действующие лица прибыли на место почти одновременно. И немедленно приступили к делу. Двое полицейских кинулись к заднему ходу, а еще двое поднялись на крыльцо и принялись нажимать на кнопку звонка. Прошло несколько долгих минут, прежде чем на верхнем этаже возникли какие-то звуки. Послышались шаркающие шаги, затем сонный голос спросил, кто там.

Убедившись, что это полиция, слуга-японец в шелковом кимоно открыл дверь, и вся группа вошла в прихожую, затем в кабинет. Не теряя времени, лейтенант Сильвестр приступил к расспросам.

– Здесь живет Милдред Крум?

– Да, – коротко ответил японец.

– Нам нужно с ней поговорить.

– Она спит.

– Тогда мы сами поднимемся к ней, – решительно заявил лейтенант. – Покажи нам ее комнату.

Какую-то долю секунды слуга колебался, затем, пожав плечами, пошлепал наверх. Двое полицейских последовали за ним. Осторожный стук в дверь. Пауза. Еще раз. Щелчок дверного замка. Приглушенные голоса. Снова шаги на лестнице, на этот раз сопровождаемые истерическими восклицаниями.

Детективы ввели в кабинет всклокоченного человека в пижаме и халате. Он производил довольно странное впечатление. Его не надо было расспрашивать – слова сами вылетали у него изо рта, словно пули из автомата.

В течение следующей минуты Сидни Зум и все остальные смогли составить более-менее ясную картину событий. Человека звали Чарльз Уэлтер. Он был секретарем Гаррисона Стэнвуда. Милдред Крум, племянница мистера Стэнвуда, по словам секретаря, весьма испорченная, импульсивная особа. Будучи исключенной из колледжа, она явилась сюда, якобы помогать дяде в его исследовательской работе. Однако стала только причиной для его сильного беспокойства. Увлеклась спекуляциями на фондовой бирже, потеряла большие деньги. Однако при всем этом, она единственная родственница мистера Гаррисона Стэнвуда. И он в ней просто души не чает.

Лейтенант Сильвестр, осмотревший спальню девушки, рассказал Сидни Зуму, что там увидел: постель не тронута, одежда разбросана по всей комнате, ящики комода выдвинуты, в них все перевернуто. Самой же хозяйки там не оказалось. Это подтвердило, что Милдред Крум и есть та самая девушка, которую они задержали. Но почему она оказалась в темной аллее у причала, что там делала и почему пыталась убежать? Далее полицейским нужно было разобраться с другими обитателями дома. Слугу-японца звали Хасинто Синахара. В доме находились еще помощник Оскар Рабб и старый друг хозяина Филип Бантлер. Гаррисон Стэнвуд коллекционировал редкие драгоценные камни, картины и прочие раритеты. Время от времени публиковал о них статьи. Материалы очень квалифицированные, написанные всегда лишь после тщательнейшего и детальнейшего расследования.

Лейтенант приказал разбудить всех обитателей дома. Фил Бантлер явился полностью одетый. В его задумчивых глазах не было даже следа сна. Он пояснил, что не ложился спать, потому что увлекся чтением книги о старинных горшках. И действительно, его голова, похоже, была занята только книгой. Услышав о причине ночного визита полиции в дом и своего вызова, он нахмурился. В его комментариях по поводу поведения молодого поколения сквозило решительное осуждение. Оскар Рабб оказался нервным молодым человеком. Впечатление о нем составить было довольно трудно. Это была какая-то «размытая» личность. Что-то вроде подпевалы, человека, который никогда не скажет «нет». Слуга-японец все это время не закрывал рта, демонстрируя полную зубов улыбку. Однако в черных как смоль глазах слуги не было даже намека на веселье.

Он сообщил, что стучал в дверь спальни мистера Гаррисона Стэнвуда, но никто не отозвался. Детективы поспешили наверх. Пошли проверить. Спальня хозяина оказалась пустой. И не было никаких признаков, что в эту ночь сюда кто-либо заходил. Из дальнейших расспросов выяснилось – мистер Стэнвуд иногда чуть ли не до утра работает в своем кабинете.

Все немедленно двинулись туда. В воздухе буквально витало предчувствие чего-то ужасного. Первым в дверь толкнулся Чарльз Уэлтер.

– Мистер Стэнвуд! – крикнул он.

Ответа не последовало.

– Есть запасной ключ? – спросил слугу лейтенант Сильвестр.

– Да, есть, – ответил японец и достал дубликат из кармана кимоно.

Лейтенант с подозрением глянул на ключ… даже понюхал его… на всякий случай.

В кабинете Стэнвуда кто-то основательно похозяйничал – это было ясно с первого взгляда. Книги валялись на полу, ящики письменного стола были выдвинуты, сейф открыт… В самом центре стола поблескивала темно-рубиновая лужица… И никаких признаков Гаррисона Стэнвуда.

Фил Бантлер многозначительно охнул, устремив понимающий взор на лужу.

– Убийство! – провозгласил он.

– Так, давайте-ка все отсюда, – приказал освободить комнату лейтенант Сильвестр. – Позовем, если понадобитесь. Джо и Джерри, проследите, чтобы они не разбежались. Лучше заприте всех в библиотеке… А вы, Пит и Том, помогите мне здесь.

Сидни Зум вернулся в библиотеку вместе со всеми. Ходил из угла в угол, нервно курил сигареты. Одну за другой. И смотрел, смотрел ледышками-глазами. Остальные, сгрудившись в кучку, не отрывали от него испуганных глаз. Время от времени перебрасывались ничего не значащими фразами. Но детективы все слушали внимательно. И результат не замедлил сказаться – разговоры прекратились.

Дверь громко хлопнула.

По коридору послышались четкие шаги. И в комнату решительно вошел лейтенант Сильвестр.

– Ну и бардак там, – мрачно сказал он. – Нашли записку. Стэнвуду угрожали похищением, если он не заплатит двадцать тысяч долларов. Пишут, что накачают наркотиками и «удалят»… Нашли и завещание, составленное по всей форме. Оно лежало на самом видном месте. Чтобы мы сразу же увидели. Половина состояния предназначена Милдред Крум. Другая – помощникам. Само собой разумеется, включая дорогого друга Фила Бантлера. Ну, что вы на это скажете?

Все разом переглянулись, пытаясь угадать, – кто что думает.

– Убийство! – прошептал Оскар Рабб.

При этом лицо молодого человека было трагично.

– Убийство нельзя доказать, пока не найдешь труп, – скептически пропел Фил Бантлер. – Необходимо найти убитого.

Лейтенант Сильвестр пересек комнату, ткнул пальцем ему в лицо:

– Неужели? Похоже, вы много читали об убийствах.

Но Бантлер не уловил подтекста и согласно кивнул:

– Да, как раз недавно прочитал детектив именно об этом. Потом спросил у приятеля-адвоката. Просто из любопытства. Он подтвердил. Нет трупа, нет убийства, нет убийства, нет приговора – таков закон.

Лейтенант бросил на него угрожающий взгляд:

– Да ты, приятель, просто сам просишься на электрический стул!

Бантлер непонимающе заморгал глазами:

– Я?!.

Ответ лейтенанта прозвучал как резкий щелчок хлыста:

– Да, ты!

Однако ярость лейтенанта и его почти прямое обвинение, похоже, Бантлера совсем не испугали и даже не смутили.

– Так вы что, нашли труп? – немного игриво спросил он.

– Нет! – рявкнул лейтенант. – Не сомневаюсь, что такие, как вы, ученые мудрецы отлично знают, как избавляться от трупов.

Бантлер нахмурился.

– Возможно, – сказал он. – В каком-то смысле вы правы.

Сильвестр яростно затряс головой:

– Нет. Если бы это сделали вы, то не стали бы высказываться так открыто! – Лейтенант сжал кулаки. – Значит, так. Кто-нибудь из вас слышал о крупном бриллианте коллекционера Стэнвуда? О «Бриллианте смерти»?

Фил Бантлер кивнул.

– Вообще-то, – начал он излагать свои соображения, – я склоняюсь к мысли, что вы имеете в виду именно тот большой бриллиант, который я относительно недавно нашел в открытых мной гробницах Амазонки… Эти гробницы, – продолжал свой рассказ Филип Бантлер, – принадлежали расе, которая, судя по всему, много лет назад вымерла. Потом все укрыла растительность. Джунгли. Я нашел эти гробницы совершенно случайно. Все это было очень непросто: призраки, злые духи… Я отдал бриллиант своему лучшему другу Гаррисону. Кстати, вы совершенно правы, его действительно называют «Бриллиантом смерти».

– Машины нет, сэр, – прервал его рассказ слуга-японец.

– Какой машины? – обернулся лейтенант Сильвестр.

– Машины хозяина, сэр.

– Седана. Большого «Паккарда», – объяснил Уэлтер. – Небесно-голубого цвета.

– Да-да, – невозмутимо подтвердил японец.

– Наверное, его взяла Милдред Крум, – предположил один из полицейских.

Слуга-японец отрицательно покачал головой.

– Нет, сэр. Она уехала на своей машине. На коричневом «Форде».

Лейтенант нахмурился:

– Откуда ты знаешь?

Слуга хитро улыбнулся:

– Нет машины, нет девушки, сэр. Ее машины нет. Кто, кроме нее, сэр?

Но в том, как он произнес эти слова, было что-то неискреннее. Лейтенант Сильвестр с подозрением глянул на него:

– Ты знаешь, что она взяла свою машину?

Японец снова довольно улыбнулся:

– Машины нет.

Теперь лицо слуги застыло и превратилось в подобие маски восточного божка.

Детективы тотчас же обыскали окрестности, опросили всех возможных свидетелей… и ничего не выяснили. В три часа утра было решено заняться девушкой, сидевшей в каталажке у них в участке. Вернувшись в офис, лейтенант Сильвестр первым делом приказал привести ее к себе на допрос. Сидни Зуму было разрешено присутствовать. Свидетель. Результат был прежним. Молчание. Совсем немая девушка. Не говорит ни слова.

Лейтенант кричал, плевался, ругался, угрожал… Милдред Крум не открыла рта. Сидела и молчала. Хоть тресни.

Неожиданно зазвонил телефон. Сильвестр решил не отвечать. Надо сконцентрироваться, заставить девчонку заговорить! Однако почти сразу же раздался осторожный стук в дверь. В кабинет просунулась голова дежурного полицейского.

– Простите, лейтенант, но звонит мужчина по делу Стэнвуда. Говорит, очень важно.

Лейтенант схватил трубку, прижал к уху:

– Слушаю. Да, лейтенант Сильвестр. Что?.. Вы уверены?.. Где вы сейчас? Буду через семь минут. Ждите.

Он шмякнул трубку на рычаг и жестом приказал дежурному увести девушку. Затем повернулся к Сидни Зуму:

– Пошли, Зум. Отвези меня к причалам. Там у тебя стоит яхта, значит, ты отлично знаешь эти места. Только что из плавания вернулся один яхтсмен, приятель Стэнвуда. Говорит, что седан, который мы ищем, припаркован прямо напротив причала, а в нем сам хозяин. Только мертвый. – Лейтенант перевел дух. – Говорит также, что из его груди торчит кинжал, а двери машины заперты на замок. Ошибки быть не может. Яхтсмен хорошо знает Стэнвуда. Несколько раз плавал с ним…

Зум направился к двери.

– Кто этот яхтсмен? – на ходу спросил он.

– Некто Байдич.

Сидни кивнул:

– Знаю такого. Консервативен, хороший моряк.

Они вышли на улицу. Утро уже забрезжило. Зум включил двигатель своей машины, рванул через спящий город.

– Звонил из яхт-клуба «Бейсайд», – сказал лейтенант Сильвестр. – Знаешь, где это?

– Знаю, – ответил Зум, нажимая на газ.

Они проехали до конца улицы, свернули за угол и остановились у здания, похожего на офис. На востоке небо уже совсем посветлело. К машине подбежал мужчина.

– Он тут, – быстро заговорил он. – Через пару кварталов. Припаркован прямо напротив стоянки моей яхты. – Взгляд яхтсмена упал на Сидни Зума. – О, Зум! Рад тебя видеть! – приветствовал он его.

Сидни пожал ему руку и представил лейтенанту.

– Давайте садитесь в машину, – сказал Сильвестр, – время не ждет.

Байдич не заставил себя ждать. Зум подал машину назад, развернулся и на большой скорости понесся вперед. Они проехали квартал, свернули и остановились у места, где был припаркован седан.

– Он там. Это ужасно!

Поглощенный своими мыслями, Сильвестр рассеянно кивнул. К жутким сценам он привык. Слишком много пришлось их повидать.

– Еще кто-нибудь его видел? – спросил он.

– Да, двое из моего экипажа, – сказал яхтсмен. – Но я тут же отправил их обратно на яхту: тут, знаете, немало бродяг, а у меня там ценные вещи…

Сильвестр понимающе хмыкнул.

– Да уж, чего-чего, а сброда здесь хватает, – заметил он.

Зум поставил свою машину рядом с седаном. В его салоне горел свет.

– Смотрите, человек лежит на полу, лицом к свету. В груди кинжал. По самую рукоятку. – Байдич ткнул пальцем в правый лацкан своего клубного пиджака.

Лейтенант Сильвестр, выскочив из машины, подбежал к седану и прижался лицом к стеклу. Затем бесшумно подергал закрытые дверцы.

– Я же говорил, заперто, – подтвердил Байдич. – Я пробовал…

Но лейтенант нетерпеливым жестом остановил его:

– Стоп! Не подходите! Не прикасайтесь к ручкам дверей! Там могут быть отпечатки пальцев.

Байдич отпрянул, заложил руки за спину. Вытянув шею, заглянул в салон седана.

– Не может быть! – изумленно воскликнул он.

Зум бросил взгляд через его плечо.

В машине никого не было.

Салон автомобиля был слабо освещен. И все же на коврике у заднего сиденья виднелась темно-коричневая лужица крови.

– Вы уверены, что видели его? – скептически спросил лейтенант.

– Абсолютно уверен, – поспешно подтвердил яхтсмен. – Как я мог его не узнать? У нас были и общие интересы. Как-то раз мы вместе даже купили коллекцию… Фил Бантлер и я, наверное, его единственные близкие друзья. И я видел Гаррисона вот так, как вас, уж поверьте. Да и мои люди узнали в нем того, кто с нами плавал. Он лежал на спине… с откинутой головой. При верхнем свете хорошо было видно его лицо. Перепутать мы не могли. Это был он, Гаррисон Стэнвуд.

Лейтенант Сильвестр кивнул:

– Ладно. Придерживайтесь своей версии, а уж я постараюсь сделать все остальное. Насчет кинжала вы тоже уверены?

– Абсолютно, – кивнул яхтсмен.

– И в том, что он был мертв? – еще раз переспросил лейтенант.

– Думаю, да. Серое лицо, остекленевшие глаза… Ужасный вид! Просто ужасный!

Лейтенант Сильвестр снова кивнул. Лицо его еще больше покраснело.

– Ладно. Вы двое оставайтесь здесь, а я пойду вызову экспертов. Пусть разберутся с отпечатками и всем прочим. Потом посмотрим.

Полицейские прибыли быстро. Проделали всю необходимую работу: сняли отпечатки пальцев, вынули замки из дверей, взяли на анализ жидкость из бордового пятна на полу.

Отпечатки пальцев на ручках дверей принадлежали яхтсмену Байдичу. Других следов обнаружено не было.

Да, это был автомобиль Гаррисона Стэнвуда. Не оставалось никаких сомнений. И человек, который запер труп внутри машины, был предусмотрителен. Не забыл стереть отпечатки своих пальцев – если, конечно, этим человеком не был мистер Байдич.

Но что же произошло с телом после того, как его обнаружили в припаркованной машине? Почему в кармане пальто девушки оказался револьвер 38-го калибра? Кто убил Стэнвуда? И похоже, убил кинжалом? Вопросы…

Сидни Зум вскоре отправился к себе на яхту, потеряв, видимо, всякий интерес к этому делу. Тем не менее время от времени он все же продолжал просматривать газеты и позванивать приятелям из полиции.

В стене дома Стэнвуда была обнаружена пуля, посланная из револьвера, найденного у мисс Милдред Крум. В этом эксперты были полностью уверены. Но сама девушка по-прежнему отказывалась что-либо говорить. Она молчала, несмотря на все угрозы, и даже не заикалась об адвокате. Создавалось впечатление, что ей просто нравилось пребывать в каталажке, пока будет длиться расследование.

Так прошла целая неделя. И тут было найдено тело Гаррисона Стэнвуда. Стало ясно – труп действительно увезли прямо из-под носа полиции! Игравшие рядом со свалкой дети заметили ногу, торчавшую из-под кучи пустых банок. Позвали родителей. Родители обратились в полицию. Тело мужчины начало разлагаться, но опознать его было еще можно. Это был он, коллекционер Гаррисон Стэнвуд.

В его левом плече застряла пуля из того же револьвера, а на левой стороне груди зияла рана от удара кинжалом. Она-то и стала причиной смерти. Сомнений не было – острие вонзилось в сердце.

Прочитав об этой «жуткой находке», Сидни Зум покачал головой, как человек, предсказавший событие, которое в конечном итоге и произошло.

Он позвонил лейтенанту Сильвестру:

– Ваша девица, мисс Крум, теперь заговорит. Мне было бы интересно ее послушать, – сказал он.

На другом конце провода лейтенант проявил нетерпение:

– Откуда тебе известно, что она заговорит?

– Просто догадался, – ответил Сидни Зум.

– Из тебя выйдет прекрасный предсказатель, – пошутил лейтенант. – Но она уже все рассказала и наняла себе адвоката. Поэтому не знаю, смогу ли я держать ее здесь.

– И что же она рассказала? – поинтересовался Сидни Зум.

– Если тебе так уж интересно, давай приезжай сюда. К тому же есть пара вопросов, которые мне хотелось бы задать тебе. Может случиться, тебе придется быть главным свидетелем обвинения против нее.

Сидни Зум мрачно ухмыльнулся.

– Может, так и выйдет… А может, и нет, – сказал он уклончиво и повесил трубку.

Между Сидни Зумом и капитаном полиции Махони давно установились добрые, дружеские отношения. Оба уважали друг друга, а это и есть самая прочная основа для настоящей мужской дружбы. Поэтому, прибыв в участок, чтобы ответить на вопросы лейтенанта Сильвестра, Сидни был приятно удивлен, увидев там капитана Махони. Тот ждал его. Это был человек довольно хрупкого сложения. Однако обладал недюжинным аналитическим умом. Капитан почти никогда не повышал голоса. Как правило, его интересовали не столько сами преступления, сколько обстоятельства их совершения. Ну и, само собой, побудительные мотивы. В ожидании Сидни он курил толстенную сигару, с удовольствием попыхивая дымом. Весь его вид выдавал в нем истинного мыслителя.

Обменялись рукопожатиями.

– Присаживайся, Сидни, – указал капитан. – Надо с тобой кое о чем потолковать.

Зум молча сел на стул, скрестил длинные ноги.

– Наша девушка очень странно себя ведет, – сказал капитан.

Зум кивнул.

– Она упорно молчала, пока не был найден труп ее дяди и ей не сообщили, что обнаружена пуля из ее револьвера. Тут мисс Милдред Крум сразу же затребовала адвоката. Сейчас изложу ее версию после встречи с адвокатом. Что в этой версии принадлежит ей, а что подсказано адвокатом, я пока не знаю. Девушка утверждает, что была на вечеринке. Там она отлично провела время, выпила немного джина. Когда вернулась домой, увидела свет в кабинете своего дяди. Пошла повидаться с ним. Дверь была не заперта. Она вошла и увидела, что в комнате все перевернуто вверх дном. То же самое обнаружили и мы… Она испугалась, выскочила из кабинета, заперла дверь и побежала к себе в комнату. Там в ящике комода всегда лежит револьвер. Что-то толкнуло ее проверить оружие. Револьвер оказался на месте, но пах порохом. Она открыла барабан и увидела в нем две стреляные гильзы… Затем, случайно заглянув в шкатулку для драгоценностей, увидела там крупный бриллиант – «Бриллиант смерти». Похоже, это название она сама придумала после одного разговора с дядей. Девушка утверждает, что очень суеверна… Так это или не так, тоже пока не знаю. Во всяком случае, на этом настаивает ее адвокат, а для присяжных это весомый аргумент… Далее она сочла, что дядю убили и кто-то пытается возложить вину на нее. Поэтому стала искать другие подброшенные улики… Переворошила все в комнате, нашла их, сложила в сумочку и отправилась к причалам. Хотела утопить в заливе. Поскольку была уверена, что кто-то следит за ней, то прятать эти вещи было бы бесполезно – все равно найдут. А вот утопить их – другое дело…

– Итак, подведем итоги, – сказал капитан Махони. – Что у нас против нее имеется? Бриллиант принадлежит покойному дяде, пулю из ее револьвера нашли в теле трупа, хотя и не там, где она могла бы стать смертельной. «Форд» был припаркован в двух кварталах от места, где вы ее схватили. И где она пыталась избавиться от улик. Далее, седан Гаррисона Стэнвуда нашли очень близко от ее «Форда». Буквально через несколько домов. Двери машины были заперты. В салоне горел верхний свет, внутри находился труп. Некоторое время спустя тело исчезло…