Текст книги "Дело о воющей собаке"

– Хорошо. И что из этого следует?

– Я собираюсь, – с достоинством произнес Фоули, – подать жалобу на непрерывную слежку, которой я подвергаюсь со стороны Картрайта. Из-за этого прислуга отказывается у меня работать. Эта слежка раздражает меня и моих гостей. Картрайт ни разу не зажигал света в окнах верхнего этажа своего дома. И каждый вечер с биноклем в руках он приникает к окну и шпионит за мной. Он опасный сосед.

– Однако человек не совершает преступления, если смотрит в бинокль, не так ли?

– Вы прекрасно понимаете, Мейсон, – заметил Доркас, – что речь идет совсем о другом. Картрайт – сумасшедший.

– С чего вы это взяли?

– Он жаловался на собачий вой, а собака не выла.

– У вас есть собака? – спросил Мейсон у Фоули.

– Разумеется, – ответил тот.

– И вы говорите, что она не воет?

– Нет.

– И не выла две ночи подряд?

– Нет.

– Я переговорил с доктором Купером, – вмешался Доркас. – Он считает, что нервное возбуждение Картрайта в сочетании с опасениями за свою жизнь, проявляющимися в слуховых галлюцинациях, а именно в собачьем вое, который, как известно, предрекает чью-то смерть, могут толкнуть этого человека на преступление.

– Значит, – насупился Мейсон, – вы собираетесь его арестовать?

– Пока я предлагаю проверить его психическое состояние.

– Ну что ж, путь открыт. Но я хочу напомнить: чтобы человека направили на психиатрическую экспертизу, кто-то должен написать такое распоряжение. И кто это сделает? Вы?

– Возможно.

– Я советую вам не торопиться.

– Почему?

– Прежде чем утверждать, что мой клиент – сумасшедший, вам необходимо получить более подробную информацию. Иначе вас ждут неприятности.

– Господа, господа! – воскликнул Фоули. – Пожалуйста, не ссорьтесь. В конце концов, главное сейчас – помочь бедняге Картрайту. Я не держу на него зла. Он ведет себя несколько странно, но я убежден, что это следствие душевного заболевания. И я хочу, чтобы специалисты проверили, прав я или нет. Если же Картрайт совершенно здоров, я, естественно, приму меры, которые отвадят его от моих окон и собаки.

Доркас взглянул на Мейсона:

– Тут ничего не поделаешь, Перри. У Фоули развязаны руки. Вы привели Картрайта ко мне, чтобы предупредить встречный иск Фоули по поводу злонамеренного судебного преследования. Если бы ваш клиент представил нам факты во всей полноте, не возник бы вопрос о злоупотреблении им своими правами. Но он пытался нас дезинформировать.

Мейсон невесело рассмеялся.

– Вы стараетесь найти основание для судебного иска? – спросил он у Фоули.

– Нет, – ответил тот.

– Я лишь напоминаю вам обоим, что Картрайт не подал жалобы, а вы, Доркас, не выписали ордера на арест и решили ограничиться письмом, не так ли?

– Юридически – да, – неторопливо произнес Доркас. – Но если этот человек сумасшедший, необходимо принять какие-то меры.

– Однако ваша уверенность в душевном заболевании моего клиента базируется лишь на заявлении мистера Фоули, который утверждает, что собака не выла.

– Естественно, но мистер Фоули говорит, что у него есть свидетели.

– Вот именно – говорит, – настаивал Мейсон. – И пока вы не допросите свидетелей, вы не определите, кто из них сумасшедший. Не исключено, что им окажется мистер Фоули.

Фоули засмеялся, но его глаза злобно сверкнули.

– Ну что ж, – вздохнул Доркас, – как понимаю, вы хотите, чтобы мы прежде всего провели расследование.

– Естественно, – улыбнулся Мейсон. – После разговора с моим клиентом вы лишь написали письмо. Если сегодня вы поступите так же, сообщив Картрайту, что, по утверждению мистера Фоули, он сумасшедший, я не буду возражать. Но если, основываясь лишь на словах мистера Фоули, вы начнете судебное преследование Картрайта, я встану на защиту его прав.

После минутного колебания Доркас снял телефонную трубку.

– …Мне нужен Билл Пембертон… Привет… Билл?.. Это Пит Доркас. Послушай, у нас тут возник небольшой конфликт между двумя богачами с Милпас-драйв. Речь идет о воющей собаке. Один говорит, что собака воет, другой это отрицает и утверждает, что первый – псих. Перри Мейсон оказался адвокатом этого психа и требует проведения расследования. Не мог бы ты прийти сюда и помочь нам? Отлично, мы тебя ждем.

Он положил трубку и взглянул на Мейсона.

– Учтите, Перри, вы сами затеяли это дело. И если выяснится, что ваш клиент – душевнобольной, я отправлю его в психиатрическую лечебницу. Если только вы не найдете родственников, чтобы они подыскали для него частную клинику.

– Вот тут я с вами полностью согласен, Доркас. Почему вы не начали с этого?

– С чего?

– Не посоветовали мне найти его родственников. Я ничего не имею против вас, Пит. Но когда дело касается моего клиента, я борюсь за него до последнего.

Доркас вздохнул и развел руками.

– Это уж точно. Поэтому с вами трудно поладить.

– Совсем наоборот, – улыбнулся Мейсон. – Особенно если с моим клиентом ведут честную игру.

– Не волнуйтесь, Мейсон, пока я здесь, с вашим клиентом обойдутся по справедливости. Билл Пембертон поедет на Милпас-драйв и все выяснит.

– Я хочу сопровождать его, – заявил Мейсон.

– Вы сможете поехать с ними, мистер Фоули? – спросил Доркас.

– Когда?

– Немедленно, – ответил Мейсон. – Чем быстрее, тем лучше.

– Хорошо. Я поеду с вами.

Открылась дверь, и в кабинет с добродушной улыбкой вошел тощий человек лет сорока пяти.

– Здравствуйте, все! – воскликнул он.

– Привет, Пембертон, – ответил Мейсон.

– Билл, – сказал Доркас, – познакомься с мистером Фоули. Мистер Фоули – один из участников конфликта.

Помощник шерифа и Фоули обменялись рукопожатиями, и Пембертон повернулся к Мейсону:

– Так что у нас произошло?

– Воющая собака, – вздохнул тот.

– Не слишком ли много суеты вокруг одной собаки? Может, ей надо дать кусок мяса и она замолчит?

– Она уже замолчала, – рассмеялся Фоули. – В этом-то все и дело.

– По дороге они расскажут тебе, о чем идет речь. Итак, мистер Фоули представляет одну сторону, Мейсон – другую. Все началось с жалобы по поводу собачьего воя, а вылилось в слежку, манию преследования и тому подобное. Поезжай с ними и разберись на месте. Поговори со свидетелями, а о результатах доложи мне. Мой следующий шаг будет зависеть от того, что ты выяснишь.

– Кто свидетели? – поинтересовался Пембертон.

Фоули вытянул руку и начал загибать пальцы.

– Во-первых, Картрайт, утверждающий, что собака воет, и его экономка, которая, возможно, подтвердит его слова, хотя вы сами убедитесь, что она глуха, как пень. Потом моя жена. У нее грипп, но она уже выздоравливает. Она лежит в постели, но сможет поговорить с вами. Она знает, что собака не выла. И еще А Вонг, мой повар-китаец, и Тельма Бентон, домоправительница. Они тоже подтвердят, что собака не выла. И наконец, сам пес.

– Пес скажет мне, что он не выл? – ухмыльнулся Пембертон.

– Вы увидите, что Принц вполне доволен жизнью и никогда не станет выть.

Глава 4

– Здесь? – спросил Пембертон, подъезжая к тротуару.

– Да, – ответил Фоули, – но давайте проедем к гаражу, чтобы не мешать разгружать бетон. Я решил расширить гараж. Как раз сегодня они должны закончить.

– С кого мы начнем? – спросил Пембертон.

– Мне кажется, если вы поговорите с моей женой, вам больше никто не потребуется.

– Нет, мы встретимся со всеми. Как насчет повара-китайца? Он дома?

– Конечно. Его комната над гаражом.

– А где живет шофер?

– У меня нет шофера. Если надо, я сам сажусь за руль.

– Ну что ж, пойдем к китайцу. Мейсон, вы не возражаете?

– Нет, но я бы хотел, чтобы перед отъездом вы встретились с моим клиентом.

– Обязательно. Это его дом, мистер Фоули?

– Да, тот, что слева.

Они подъехали к гаражу, около которого трудились рабочие.

– Подождите меня здесь, – предложил Фоули, – а я приведу А Вонга.

Фоули направился к гаражу, но тут хлопнула дверь, и послышался женский голос: «О, мистер Фоули, я должна немедленно поговорить с вами. У нас неприятности…» – Женщина осеклась на полуслове, увидев полицейскую машину.

– Что-нибудь с собакой? – спросил Пембертон.

– Я не знаю, – ответил Фоули и пошел к дому.

На пороге стояла молодая женщина лет двадцати семи, в домашнем платье и фартуке, с перевязанной правой рукой. Гладко зачесанные волосы, отсутствие косметики и скромный туалет не могли тем не менее скрыть ее красоты. Глаза Пембертона превратились в щелочки.

– Моя домоправительница, – пояснил Фоули.

– О, – многозначительно пробурчал Пембертон.

– Что случилось? – спросил Фоули, когда они подошли поближе.

– Принц укусил меня. Он заболел.

– Как это произошло?

– Я не знаю, по-моему, его отравили. Он вел себя очень странно. Я вспомнила, что вы говорили о соли, которую надо положить ему под язык, если он внезапно заболеет. Я так и сделала, а он меня укусил.

Фоули взглянул на перевязанную руку.

– Сильный укус?

– Нет, мне кажется, ничего страшного.

– А где он сейчас?

– Я заперла его в спальне после того, как соль подействовала. Но я подумала, что вы должны знать об этом… об отравлении.

– Ему лучше?

– Похоже что да.

– У него были спазмы?

– Нет, он лежал и дрожал. Я позвала его два или три раза, но он не реагировал. Было похоже, что он в ступоре.

Фоули кивнул и повернулся к мистеру Пембертону.

– Миссис Бентон, это мистер Пембертон, помощник шерифа, и мистер Мейсон, адвокат. Эти джентльмены расследуют жалобу, поданную одним из наших соседей.

– Жалобу? – удивленно переспросила миссис Бентон.

– Да, насчет того, что мы нарушаем тишину.

– Мы?

– Не мы сами, а…

– Одну минуту, – перебил его Пембертон. – Позвольте мне задать пару вопросов.

Женщина посмотрела на помощника шерифа, потом перевела взгляд на Фоули. Тот кивнул.

– В вашем доме живет полицейская овчарка по кличке Принц?

– Да, сэр.

– Давно она у вас?

– Конечно, сэр. Это собака мистера Фоули. Мы переехали сюда около года назад вместе с Принцем.

– Понятно. Собака воет?

– Воет? Нет, сэр. Правда, вчера Принц гавкнул на какого-то нищего, но он никогда не выл.

– Не заметили ли вы странностей в поведении Принца?

– Ну, мне показалось, что его отравили, и я попыталась дать ему соли, как советовал мистер Фоули. Возможно, мне не следовало этого делать. Наверное, у Принца были спазмы и…

– Нет, я не об этом, – прервал ее Пембертон. – В последние дни вы не заметили ничего особенного в поведении собаки?

– Нет, сэр.

Пембертон повернулся к Мейсону.

– Не мог ли ваш клиент попытаться отравить собаку?

– Ни в коем случае, – решительно возразил тот.

– Учтите, – торопливо добавил Фоули, – что я не обвиняю Картрайта. Мне кажется, у него не поднялась бы рука на бедное животное.

– Однако кто-то подсыпал Принцу яда, – возразила миссис Бентон. – Я могу в этом поклясться. И ему полегчало лишь после соли.

– Зачем собакам дают соль? – спросил Пембертон у Фоули.

– Это сильное рвотное, – ответил тот.

– И вы клянетесь, что собака не выла? – Пембертон взглянул на домоправительницу.

– Конечно.

– Вы спите в доме?

– Да, на втором этаже.

– Кто здесь еще живет?

– А Вонг, повар, но он спит над гаражом. И миссис Фоули.

– Я думаю, мистер Пембертон, – вмешался Фоули, – вам лучше поговорить с моей женой. Она…

– Прошу меня извинить, – перебила его миссис Бентон, – я не хотела говорить в присутствии этих джентльменов, но вашей жены нет.

От изумления глаза Фоули чуть не вылезли из орбит.

– Как нет? Она не могла уйти! У нее же грипп.

– Тем не менее она уехала, – ответила миссис Бентон.

– О боже! Она же убьет себя. Разве можно выходить из дому, не поправившись после гриппа?

– Этого я не знаю, сэр.

– Миссис Фоули сказала, куда она поехала? Может быть, в магазин? Она не получала письма? Или что-то произошло? Да говорите же, черт побери! Почему вы молчите?

Домоправительница опустила глаза.

– Она взяла с собой чемодан.

– Чемодан?! – воскликнул Фоули. – Она поехала в больницу?

– Мне это неизвестно. Она ничего не сказала и лишь оставила записку.

Фоули взглянул на помощника шерифа.

– Вы позволите мне отлучиться на минуту?

– Конечно, – ответил Пембертон.

Фоули скрылся в доме, а Мейсон взглянул на миссис Бентон.

– Не ссорились ли вы с миссис Фоули непосредственно перед ее отъездом?

– Я не знаю, кто вы такой, – резко ответила домоправительница, – и не обязана выслушивать ваши грязные инсинуации. – И, повернувшись, она исчезла за дверью.

– Ну что ж, – улыбнулся Пембертон, – вы свое получили.

– Женщина изо всех сил стремится скрыть свою красоту, – нахмурился Мейсон. – И довольно молода для домоправительницы. Возможно, во время болезни миссис Фоули произошли какие-то изменения, вызвавшие ее внезапный отъезд.

– Сплетничаете, Мейсон?

– Нет, просто размышляю.

– По какому поводу?

– Видите ли, тот, кто идет против моего клиента, должен подготовиться к серьезному сражению.

Скрипнула дверь, и на пороге вновь показалась миссис Бентон.

– Прошу меня извинить. Мистер Фоули просит вас в дом. Мне не следовало бы так горячиться.

– Пустяки, – улыбнулся Пембертон. – Это наша вина.

Миссис Бентон провела их на кухню. Маленький хрупкий китаец встретил их испуганным взглядом.

– Что случилось? – спросил он.

– Мы хотим узнать… – начал Мейсон, но Пембертон тут же перебил его:

– Одну минуту, Мейсон. С вашего разрешения я начну первым. Как тебя зовут?

– А Вонг.

– Ты повар?

– Поваль.

– Ты видел большую овчарку?

– Больсюю овсялку, – кивнул китаец.

– Она воет? Особенно по ночам?

Китаец отрицательно покачал головой.

– Собака не воет?

– Не воет.

Пембертон пожал плечами:

– Полагаю, этого достаточно. Как вы сами убедились, Мейсон, собака не выла. Ваш клиент чокнулся, и все дела.

– Я бы задавал вопросы несколько иначе, – заметил Мейсон.

– Ерунда. Я знаю, как говорить с китайцами. По-другому они не понимают. Иначе на все вопросы они будут кивать головой.

– Мистер Фоули просил подождать его в библиотеке, – прервала их спор домоправительница. – Он присоединится к вам с минуты на минуту.

Через столовую и гостиную она провела их в библиотеку. Вдоль стен выстроились полки с книгами, в центре стояли огромный стол и удобные кожаные кресла. Тяжелые портьеры закрывали высокие окна.

– Присядьте, пожалуйста, – начала миссис Бентон, но тут распахнулась дверь, и на пороге появился Клинтон Фоули. Лицо его было перекошено, в руке он держал лист бумаги.

– Теперь все ясно, – прорычал он. – Нет нужды беспокоиться о собаке.

– После разговора с миссис Бентон и поваром я о ней не беспокоюсь, – спокойно ответил Пембертон. – Пожалуй, пора навестить Картрайта.

Фоули хрипло рассмеялся. Помощник шерифа нахмурился:

– Что-нибудь случилось?

– Моя жена нашла в себе силы убежать с другим мужчиной.

Пембертон и Мейсон обменялись удивленными взглядами.

– Возможно, вас заинтересует тот факт, – Фоули едва сдерживался, – что объект ее любви, мужчина, заменивший меня в ее жизни, не кто иной, как джентльмен, живущий в соседнем доме, наш многоуважаемый мистер Картрайт. Он специально поднял такой шум вокруг собаки, чтобы выманить меня из дома и без помех увезти мою жену.

– Ну что ж, – пробормотал Мейсон, обращаясь к Пембертону, – значит, он не псих. И хитер как лис.

Фоули побледнел.

– Оставьте ваши замечания при себе, сэр. Я терплю вас из вежливости.

– Я представляю моего клиента, – невозмутимо ответил Мейсон. – Вы обвинили его в том, что он сумасшедший, и обещали представить доказательства. И я приехал сюда, чтобы ознакомиться с ними. Так что ваша вежливость здесь ни при чем.

Фоули посмотрел на Пембертона:

– Мы должны наказать эту свинью. Не сможем ли мы добиться его ареста?

– Вероятно, да, но решение должен принимать прокурор округа. Вы уверены, что она убежала с Картрайтом?

– Она написала об этом. Прочитайте сами.

Фоули сунул записку в руку Пембертону и, отойдя к окну, закурил.

Мейсон подошел к помощнику шерифа, и они прочитали следующее:

«Дорогой Клинтон!

С большой неохотой я сделаю этот необходимый шаг. Я уважаю твою гордость и постаралась сделать все так, чтобы причинить тебе как можно меньше боли. В конце концов, я видела от тебя только добро. И думала, что люблю тебя. Я верила в это до самых последних дней, пока не выяснила, кто наш сосед. Сначала я рассердилась или, вернее, подумала, что сержусь. Он шпионил за мной с биноклем. Мне следовало сказать тебе об этом, но что-то заставило меня промолчать. Я захотела повидаться с ним, и пока тебя не было, мне это удалось.

Клинтон, притворяться дальше не имеет смысла. Я не могу оставаться с тобой. Я не люблю тебя, это было лишь минутное увлечение.

Ты просто большой и красивый зверь. Я знаю, что происходило в доме за моей спиной, но не виню тебя, потому что вина, скорее всего, не твоя. Но любить тебя я больше не могу. Возможно, я не испытывала этого чувства, а поддалась твоим чарам. Короче, я ухожу с ним.

Я приняла меры, чтобы мое исчезновение не получило широкой огласки. О своих намерениях я не сказала даже Телме Бентон. Ей известно лишь то, что я взяла чемодан и уехала. Можешь сказать ей, что я поехала к родственникам.

Я не сержусь на тебя. Ты выполнял любое мое желание. Но мне не хватало любви, той любви, которую даст мне он. Я ухожу с ним и знаю, что буду счастлива.

Пожалуйста, постарайся меня забыть. Поверь мне, я желаю тебе только добра.

Эвелин».

– Она не упомянула имя Картрайта, – прошептал Мейсон.

– Нет, – согласился Пембертон, – но она называет его соседом.

– И еще в этом письме…

В этот момент к ним подошел Фоули. Его глаза сверкали холодной яростью.

– Послушайте, – начал он, – я богатый человек. И потрачу все, до последнего цента, но накажу этого мерзавца. Он сумасшедший, как и моя жена. Этот человек разрушил мой дом, обвинил меня в нарушении закона, обманул, предал меня, и, клянусь Богом, он за это заплатит! Он предстанет перед правосудием и получит сполна. За все!

– Хорошо. – Пембертон протянул письмо Фоули. – Я должен доложить обо всем помощнику окружного прокурора. Вам лучше поехать со мной. Доркас посоветует вам, с чего начать. А потом вы сможете обратиться в какое-нибудь частное детективное агентство.

– Я хотел бы позвонить по телефону, – сказал Мейсон.

– Позвоните, – буркнул Фоули. – А потом можете убираться отсюда.

– Благодарю за разрешение.

Глава 5

– Делла, это Мейсон. Я звоню из дома Клинтона Фоули, владельца собаки, чей вой досаждал Картрайту. Ты связалась с ним?

– Нет, шеф, – ответила Делла. – Я набираю его номер через каждые десять минут, но никто не берет трубку.

– Понятно, – вздохнул Мейсон. – Я думаю, что тебе никто не ответит. Похоже, что жена Фоули убежала с нашим клиентом.

– Что?

– К сожалению, это так. Она оставила Фоули записку. Он в ярости и хочет добиться ареста Картрайта. Сейчас он и Пембертон едут к помощнику окружного прокурора.

– А на каком основании они получат ордер на арест? – спросила Делла. – Как мне кажется, Картрайт не нарушил закона.

– Ну, они что-нибудь отыщут, – улыбнулся Мейсон. – Хотя бы для того, чтобы спасти честь мундира. Видишь ли, Картрайт использовал собачий вой как предлог, чтобы выманить Фоули из дому. И пока тот беседовал с помощником окружного прокурора, умыкнул его жену. Естественно, Доркасу это не понравится. Газеты с радостью схватятся за эту историю.

– Разве газеты о чем-то пронюхали?

– Не знаю, но я буду продолжать заниматься этим делом. Я позвонил, чтобы сказать, что ты не застанешь Картрайта дома.

– Вы едете в контору?

– Приеду, но не сразу.

– Хотите повидаться с Доркасом?

– Нет. Не ищи меня, я сам позвоню тебе. А пока сделай следующее. Свяжись с детективным бюро Дрейка и скажи Полу, чтобы он бросил все, немедленно ехал к нам и ждал меня. Повторяю, он должен приехать сам.

– Хорошо, – ответила Делла. – Что-нибудь еще, шеф?

– Пока все. До встречи.

Положив трубку, Мейсон повернулся и увидел стоящую рядом миссис Бентон.

– Мистер Фоули велел проводить вас до дверей, – сказала она.

– Прекрасно, – улыбнулся Мейсон. – Я сейчас уйду, но если хотите, вы можете заработать двадцать долларов на карманные расходы.

– Мне вполне хватает жалованья, – ответила она. – Позвольте проводить вас.

– Я готов обменять фотографию миссис Фоули на двадцать долларов. Даже на двадцать пять.

– Мне приказано проводить вас до дверей, – холодно повторила она.

– Вероятно, вы скажете мистеру Фоули, что я пытался вас подкупить?

– Мне приказано проводить вас до дверей.

Они направились к выходу.

– Зачем вам фотография миссис Фоули? – неожиданно спросила домоправительница.

– Чтобы знать, как она выглядит.

– Думаю, у вас есть какая-то другая причина.

Мейсон хотел что-то ответить, но звякнул звонок, и миссис Бентон побежала к двери, в которую, едва она открыла ее, сразу ввалились трое мужчин. Мейсон отступил в тень.

– Здесь живет Клинтон Фоули? – спросил один из них.

– Да.

– У него служит китаец по имени А Вонг?

– Да.

– Отлично. Мы хотим с ним поговорить.

– Он на кухне.

– Отведите нас к нему.

– Но кто вы?

– Мы из иммиграционной службы. Нам сообщили, что А Вонг незаконно въехал в нашу страну. Идемте.

Мейсон последовал за ними, но заходить в кухню не стал.

– Здравствуй, А Вонг, – донесся до него мужской голос. – Где твой вид на жительство?

– Не понимай.

– О, ты все понимаешь. Где твои бумаги?

– Не понимай! – отчаянно выкрикнул китаец.

Послышался добродушный смех.

– Ладно, А Вонг, пошли с нами. Покажи, где ты спишь. Мы осмотрим твои вещи. И поможем тебе найти вид на жительство, если он у тебя есть.

– Неужели вы не можете подождать мистера Фоули? – возмущенно воскликнула миссис Бентон. – Я думаю, он поможет А Вонгу. Мистер Фоули – богатый человек и заплатит любой штраф.

– Ничего не поделаешь, сестричка, – возразил один из мужчин. – Мы давно ищем А Вонга, и ему не удастся отделаться штрафом. Его тайком доставили из Мексики, и теперь нашего А Вонга ждет дальняя дорога – до самого Китая. Пошли, А Вонг, собирать пожитки.

Мейсон повернулся и направился к двери. Выйдя во двор, он пересек ухоженную лужайку, подошел к дому Картрайта и, взбежав на крыльцо, нажал кнопку звонка, а затем забарабанил в дверь кулаками.

Наконец до него донесся слабый звук шаркающих шагов, и кто-то откинул шторку, закрывающую маленькое окошко в центре двери. Изможденное лицо с угасшими глазами приникло к стеклу. Щелкнул замок, и дверь открылась.

Перед Перри Мейсоном стояла высокая худая женщина лет пятидесяти пяти, с тонкими губами, заостренным подбородком и длинным носом.

– Что вам надо?

– Мне нужен мистер Картрайт, – ответил Мейсон громким голосом.

– Я вас не слышу. Говорите громче.

– Мне нужен мистер Картрайт, мистер Артур Картрайт! – прокричал Мейсон.

– Его здесь нет.

– А где он?

– Я не знаю. Здесь его нет.

– Послушайте, я адвокат Картрайта. Мне необходимо немедленно переговорить с ним.

Женщина отступила на шаг, оглядела Мейсона с головы до ног и медленно покачала головой:

– Он сказал мне о том, что нанял адвоката, написал вам письмо и ушел, попросив меня отправить его. Вы получили это письмо?

Мейсон кивнул.

– Как вас зовут?

– Перри Мейсон! – прокричал он.

– Точно. На конверте стояло это имя.

– Когда ушел мистер Картрайт?

– Прошлой ночью, около половины одиннадцатого.

– Потом он не возвращался?

– Нет.

– Он взял с собой чемодан?

– Нет.

– А какие-нибудь вещи?

– Нет, он сжег несколько писем.

– То есть вел себя так, будто не собирался возвращаться?

– Он сжег письма и бумаги. Это все, что мне известно.

– Он сказал, куда пошел?

– Нет.

– У него есть автомобиль?

– Нет.

– Он заказывал такси?

– Нет, он ушел пешком.

– Куда он пошел?

– Я не видела, было темно.

– Вы не разрешите мне войти в дом?

– Мне кажется, это ни к чему. Мистера Картрайта здесь нет.

– А если я его подожду?

– Его здесь не было всю ночь, и я не знаю, когда он вернется.

– Послушайте, – настаивал Мейсон, – это очень важно. Я прошу вас осмотреть дом. Может быть, вы найдете что-нибудь интересное. Мне необходимо встретиться с мистером Картрайтом. Если он куда-то уехал, я должен выяснить, куда именно. Помогите мне найти какую-то зацепку, объясняющую его исчезновение. Я хочу знать, уехал ли он поездом, в автомобиле или улетел на самолете. Может, он заказал билеты заранее или что-то в этом роде.

– Мне ничего не известно, – ответила экономка. – Это не мое дело. Я слежу за порядком в доме, и все.

– Как вас зовут?

– Элизабет Уокер.

– Давно вы знакомы с мистером Картрайтом?

– Два месяца.

– Вы знаете что-нибудь о его друзьях? Или родственниках?

– Нет.

– Где я смогу найти вас через пару дней?

– Разумеется, здесь. Я слежу за домом. За это мне и платят.

Перри Мейсон постоял и, повернувшись, сбежал по ступенькам. Направляясь к дороге, он инстинктивно взглянул на дом Фоули и заметил, как качнулась закрывающая одно из окон тяжелая портьера. Лицо человека, стоящего за ней, Мейсон не разглядел.