Текст книги "Содержанка никуда не денется"

– Дональд?

– О’кей, детка, осади назад, – шепнул я, протиснулся, закрыл за собой дверь и задвинул щеколду.

– Ну, доложу я вам, мне это нравится, – провозгласила Хейзл Даунер.

– А в чем дело? – не понял я.

– В писсуарах.

– У меня времени не было менять сантехнику, – сказал я. – А теперь слушайте. Вы попали в горячее дело, все равно что на раскаленную сковородку. Сержант Селлерс из полицейского департамента дежурит в холле.

– Ну и ну! – возмутилась Хейзл Даунер. – А какое право он имеет меня преследовать? Я ничего такого не сделала.

Элси Бранд уставилась на меня, вытаращив глаза.

– Ладно, – начал я, обращаясь к Хейзл. – Чего вы хотите?

Она осмотрела меня.

– Мне необходима услуга, но я не желаю говорить о ней здесь… и не знаю, удастся ли вам мне ее оказать.

– Почему нет?

– Вы не тот, кто мне нужен.

– Кто же вам нужен?

– Широкоплечий и с крепкими кулаками, – объявила она.

– Мистер Лэм работает головой, – уведомила ее Элси, немедленно встав на мою защиту.

Хейзл Даунер оглянулась на писсуары и заметила:

– Похоже на то.

– Ладно, – сказал я ей. – Никто никому никакого вреда покуда не причинил. Я сейчас выйду и выведу за собой на тротуар сержанта Селлерса, после чего вы, девочки, выбирайтесь отсюда. Элси, возвращайся в офис. А Хейзл сама о себе позаботится. Когда окажетесь на улице, Хейзл, вас будет там поджидать сержант Селлерс. Вам часто придется общаться с Фрэнком Селлерсом.

Хейзл Даунер струсила.

– Мне ничего не известно про его пятьдесят тысяч, – доложила она. – Этот Баксли просто гангстер какой-то, помешанный на любовных приключениях. Я даже не знаю, откуда у него взялся номер моего телефона.

Я потянулся и зевнул:

– Зачем вы мне это рассказываете? Не забывайте, я вам не понравился.

Она окинула меня взглядом:

– Может, еще и понравитесь… в определенных обстоятельствах и в другой обстановке.

– В данных обстоятельствах мы вынуждены беседовать именно в такой обстановке. Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы отыскали одного человека.

– Кого?

– Стэндли Даунера.

– Кто такой Стэндли Даунер?

– Такой-сякой… Он удрал с моими деньгами.

– Родственник?

– Я когда-то ответила этому парню «да».

– Где?

– Перед алтарем.

– А потом?

– Я думала, вы догадливый, – уколола она.

– Он имеет в виду деньги, – пояснила Элси.

– Я тоже, – сказала Хейзл.

– Откуда у вас деньги? – спросил я.

– От дяди.

– Сколько?

– Шестьдесят тысяч.

– После уплаты налогов?

– После уплаты налогов и гонорара адвокатам. Чистыми.

– Можете как-нибудь доказать?

– Разумеется. Есть судебные протоколы.

– Это можно проверить, – предупредил я.

Она закусила губу.

– Хорошо, – сказал я. – В чем проблема?

– В суде ничего нет. Дядя мой был, что называется, закоренелый индивидуалист. Делал бизнес и получал наличные. Экономил на подоходном налоге. Засолил шестьдесят кусков в банковском сейфе. Когда понял, что путь его подошел к концу, послал за мной.

– А теперь, – подхватил я, – вам осталось лишь сообщить мне, будто он держал шестьдесят тысяч в тысячедолларовых банкнотах и будто все отдал вам.

– Именно так и было.

– И вы не осмелились положить их в банк, так как налоговые инспекторы пожелали бы полюбопытствовать, откуда взялись эти деньги, так что просто их где-то припрятали, а потом вышли замуж за Стэндли Даунера. Даунер заинтересовался, где вы раздобыли такой капитал. Вы не стали ему рассказывать; он пошевелил мозгами, отыскал в конце концов спрятанное, сгреб добычу и отвалил.

– Правильно.

– Итак, – заключил я, – вы хотите, чтоб я его отыскал. Что ж, если лжете и деньги составляют вашу долю украденного из бронированного автомобиля, я сяду в тюрьму как соучастник после совершения преступления и проведу там, пожалуй, лет пятнадцать. С другой стороны, если ваша история – правда, то я, отыскав деньги, стану соучастником после совершения преступления, связанного с уклонением от уплаты налогов, и, может быть, выйду на волю лет через пять. Нет, спасибо, ни то ни другое меня не устраивает.

– Постойте минуту, – вмешалась она. – Выкладываю начистоту.

– Давайте.

– Вы разыщете моего мужа и деньги, после чего я докажу, что являюсь наследницей.

– А когда я найду Стэндли Даунера, – допытывался я, – что помешает ему послать меня подальше?

– Я.

– Каким образом?

– У меня на него кое-что есть.

– Чудная складывается картинка, – подытожил я. – Шантаж, уклонение от уплаты налогов и отказ от судебного преследования ради вознаграждения. Что-то она мне не нравится.

– Вы получите пятьдесят баксов в день и премию в зависимости от того, что я получу назад.

– Велика ли премия?

– Смотря сколько времени это займет.

– Двадцать процентов.

– Хорошо, двадцать процентов.

Элси Бранд умоляюще смотрела на меня, уговаривая глазами не связываться.

– Нам требуется аванс, – сказал я.

– Сколько?

– Тысяча.

– Вы в своем уме? У меня нету.

– А сколько есть?

– Пятьсот, и ни цента больше.

– Где?

Она поставила ногу на писсуар, задрала юбку, вытащила сверху из чулка пластиковый пакет и открыла его. Там оказались пять сотенных банкнотов.

– Не столкнулись с затруднениями при размене? – поинтересовался я.

– При размене чего?

– Тысячедолларовой бумажки.

– Идите к черту, – сказала она. – Хотите получить деньги или нет?

– Вот что я вам скажу, сестренка, – молвил я. – Если вы замешаны в деле с броневиком, я намерен вас сдать. Если врете, я вас в речку сброшу. А если говорите правду, я найду Стэндли Даунера.

– Ясно, – сказала она. – Вы найдете его, и тогда поговорим серьезно, но должны его отыскать, пока он все не потратил.

– Давно он исчез?

– Неделю назад.

– Фотография есть?

Хейзл открыла сумочку, вытащила бумажник, нашарила снимок и протянула мне.

– Цвет волос?

– Темный.

– Глаза?

– Голубые.

– Вес?

– Сто семьдесят.

– Рост?

– Шесть футов ровно.

– Сколько лет?

– Двадцать девять.

– Характер?

– По обстоятельствам.

– Возбудимый?

– Весьма.

– Вы до этого были замужем? – спросил я.

– Если это каким-либо образом вас касается, да.

– Сколько раз?

– Два.

– А он был женат раньше?

– Был однажды.

– А вы лакомый кусочек, – признал я, рассматривая ее.

– В самом деле? – переспросила она, огладила свои пышные формы и с преувеличенным энтузиазмом продолжила: – Что ж, спасибо за уведомление, мистер Лэм, а то я не знала.

– У нас времени нету на умничанье и сарказм, – оборвал ее я. – Вы кусочек лакомый.

– Ладно, лакомый, что из этого?

– Муж вас не бросил бы, если бы не наткнулся на нечто чрезвычайно привлекательное. На что именно?

– Разве башлей не достаточно?

Я покачал головой:

– Перестаньте упираться. Кто эта девушка?

– Ивлин Эллис.

– А теперь, – подсказал я, – если вы скажете, будто Ивлин служит в «Полном судке», я услышу все, что мне нужно.

– Но она в самом деле там служит, – подтвердила Хейзл. – Там мой муж на нее и наткнулся.

Я опустил пятьсот долларов в карман и объявил:

– Ладно, туда я и отправлюсь.

Элси Бранд схватила меня за руку:

– Пожалуйста, Дональд, не надо.

– Это профессиональный риск, Элси, – утешил ее я.

Хейзл Даунер моментально преисполнилась подозрений:

– Что за риск? На что вы оба намекаете?

– Не обращайте внимания, – посоветовал я. – Опишите мне Ивлин.

– Рыжеволосая, с большими, невинными с виду голубыми глазами, двадцать три года, сто семьдесят фунтов, тридцать шесть, двадцать четыре, тридцать шесть[5]5
  Имеются в виду параметры женской фигуры – объем груди, талии и бедер в дюймах.


[Закрыть].

– Что в ней такого, чего нет в вас?

– Она меня не приглашала присутствовать в тот момент, когда мой муж занимался выяснением этого.

– Однако с размерами вы, похоже, неплохо знакомы.

– Почему бы и нет? Все это было опубликовано, когда ее выбрали «Мисс Американские Металлические Изделия» на съезде дилеров скобяных товаров в прошлом году.

– Что она делала с металлическими изделиями?

– Ничего она с ними не делала. Работала бухгалтером в одной импортирующей компании.

– А что она делала в автомобильной забегаловке?

– Это уж после металлоизделий. Присматривала впечатлительного мужчину, у которого есть деньги или который способен ими обзавестись. И присмотрела Стэндли. Теперь уволилась.

– У вас есть хоть какое-нибудь представление, где они сейчас могут быть?

– Было бы, стала бы я вам деньги платить.

– Что мне делать, когда я их отыщу, если отыщу?

– Просто поставьте меня в известность.

Я повернулся к Элси:

– Когда я выйду, обожди три минуты, приоткрой дверь и выгляни в щелку, нет ли кого в коридоре. Если в окрестностях чисто, возвращайся в офис. Если Берта захочет разузнать что-нибудь, помалкивай. – И опять посмотрел в лицо Хейзл Даунер. – Вы направитесь следом за Элси, – диктовал я. – Спуститесь в лифте на первый этаж. Пройдете квартал вниз до большого универмага. Там в женском туалете две двери. Войдите в одну, выйдите из другой. Убедитесь, что вас не преследуют.

Каждый день в полдень выходите из квартиры. Старайтесь не подцепить хвост. Заходите в телефон-автомат и звоните Элси в мой офис. Постарайтесь, чтобы ваш голос звучал как можно грубее. Скажите, что звонит Абигайль Смайт, объясните Элси, что эта фамилия обязательно пишется через «ай», и спросите, где обретается бездельник, за которого вы вышли замуж и которого я для вас разыскиваю.

Элси сообщит вам, где со мной встретиться, если я раздобуду что-нибудь новенькое. Когда будете набирать номер, следите, чтобы никто не подсматривал. Все ясно?

Она кивнула.

Я открыл дверь и вышел.

Навстречу, пройдя уже полкоридора, шагал сержант Селлерс.

– Многовато тебе времени требуется, – заметил он.

– Это время принадлежит Берте, – подчеркнул я. – Только так я способен свести с ней счеты. Спасибо, что проявляете интерес к моей деятельности.

– Куда теперь направляешься?

– Ухожу.

– Я с тобой.

– А то как же. Пошли.

Сержант спустился со мной в лифте.

– Не хочу, чтобы ты выступал с какими-нибудь идеями, – заявил он. – Помни, умник, я собрался положить конец делу о коррупции. Ты меня понял? Я собрался положить ему конец.

– Ну и прекрасно, – одобрил я.

– И ни в какой помощи не нуждаюсь.

– Знаю, – сказал я. – В вашем красочном лексиконе отсутствует такое слово, как неудача.

– Какой еще к черту «лексикон»? – рявкнул он.

– Словарь по-гречески, – пояснил я.

– В один прекрасный день, – сообщил он, – ты достукаешься.

– Я уже достукивался.

– Будет хуже, – предупредил Селлерс.

Я заметил, что он поглядывает на витрины с сигарами, и предложил:

– Пройдемте со мной квартал вниз. Там за прилавком с сигарами очаровательнейшая блондинка. Я кину с ней кости на сигару. И вам выделю парочку.

– Ох уж ты со своими женщинами, – буркнул он.

– Ох уж вы со своими сигарами, – отпарировал я.

Он пошел со мной. Я зашел за сигарами и отдал ему половину. Делиться совсем не хотелось, но я не мог допустить, чтобы он углядел выходившую из здания Хейзл Даунер. Временами приходится кое-кому угождать.

Глава 2

Консультантом по связям с общественностью, обеспечивавшим рекламу Национальной ассоциации скобяных товаров, оказался Джаспер Диггс Калхун. В его офисе все было рассчитано на внушение посетителям вдохновляющей мысли, будто они вступают в мир обитания «динамичной личности».

Соблазнительная секретарша с обилием пышных округлостей, обрисованных облегающим платьем, сохраняла на физиономии тщательно отработанное и заученное выражение скромного целомудрия. Казалось, она и понятия не имеет о своих выдающихся формах.

– Не могли бы вы мне сообщить, что желаете обсудить с мистером Калхуном, мистер Лэм? – с наивной невинностью спросила она, глядя на меня широко распахнутыми голубыми глазами.

– Одну любопытную проблему вторичных связей с общественностью, – сообщил я.

– Вторичных связей с общественностью?

– Совершенно верно.

– Не могли бы вы объяснить, что под этим подразумевается?

– Безусловно, – согласился я. – Я могу объяснить это всего в нескольких словах… мистеру Калхуну.

И послал ей улыбку.

Она встала из-за стола, обогнула его, чтобы я разглядел, как сидит на ней платье сзади. Неплохо. Скрылась за дверью с надписью: «Дж.Д. Калхун – личный кабинет», через несколько минут вынырнула и объявила:

– Можете войти, мистер Лэм. Встреча вам не назначена, но мистер Калхун постарается передвинуть следующую, чтобы увидеться с вами. Он только что возвратился после ленча, и у него в расписании несколько аудиенций, однако он вас примет.

– Благодарю вас, – сказал я и вошел.

Калхун сидел за столом, слегка наклонившись вперед, источая могучую энергию. Губы были старательно сжаты в прямую линию. Небольшие усики подстрижены так, чтобы подчеркнуть решительность, столь же искусственную, как невинное выражение личика его секретарши.

Это был широкоплечий мужчина, которому перевалило за тридцать, с темными волосами, темными бровями и сверлящими серыми глазами.

– Мистер Лэм! – вскричал он, вскочил и выбросил вперед руку, словно метал ее в цель.

Я в ответ протянул свою и напряг пальцы, чтобы не сморщиться при пожатии. Видно было, что у него хроническая привычка тискать руку изо всех сил, демонстрируя динамичность личности.

– Как поживаете, мистер Лэм? Присаживайтесь. Моя секретарша доложила, что вы желаете обсудить проблему вторичных связей с общественностью?

– Совершенно верно.

– В чем она состоит?

– Вам, специалистам по связям с общественностью, – начал я, – приходится много думать. Вы изобретаете потрясающие идеи. Идеи используются, а потом забываются. Пустая трата хорошего материала. Во многих случаях существует возможность сделать замечательную рекламу на том, что происходит, так сказать, постфактум.

– Например? – уточнил он.

– О, в самом широком смысле, – промычал я, обводя взмахом руки кабинет и разглядывая фотографии на стене, – на любой вашей идее. Ну вот, например, кое-что интересное. Превосходнейшие фотографии.

Калхун зевнул:

– Может быть, вам так кажется, но в нашем бизнесе красоток в купальниках и модельных нарядах на цент дюжина. Мы используем в своем деле обнаженную натуру.

– А для чего вы ее используете?

– Слушайте, – вздохнул он, – я слишком занят, чтобы читать вам лекции по паблисити и рекламе. В принципе, если мы продаем нечто внешне непривлекательное, то стараемся привлечь внимание публики обнаженным женским телом.

Поэтому вы и видите фотографии новых автомобилей в окружении девушек в купальных костюмах или хорошеньких манекенщиц в облегающих юбочках и прозрачных нейлоновых блузочках. Мы берем их пачками, по десятку. На конкретной фотографии, которую вы рассматриваете, представлены конкурсантки, соперничавшие за выигрыш приза в две тысячи долларов наличными и титула «Мисс Американские Металлические Изделия». Было это в рамках рекламной кампании съезда, проводившегося в Новом Орлеане несколько месяцев назад. Паблисити обеспечивал я.

– Очаровательные малышки, – заметил я.

– Угу, – подтвердил он скучающим тоном, – миленькие, и что из этого?

– Кто победил?

– Конкурсантка под номером шесть, – сообщил он.

– Ну а теперь кое-что, что должно вас заинтересовать, – продолжал я. – Вот как я понимаю вторичные связи с общественностью. Могу поспорить, конкурсантка под номером шесть привлечет американскую публику. Эта девушка где-то работала официанткой или…

– Бухгалтером в одной импортирующей компании, – перебил Калхун.

– Отлично, – подхватил я, – бухгалтером. Она просто красавица, но никто этого не замечал. Изо дня в день выполняла нудные обязанности, а потом услыхала про конкурс на звание королевы Национальной ассоциации скобяных товаров. Робко отстукала на машинке заявку. Выяснила, что необходимо показываться в купальнике. Немного поколебалась, но все же решилась. Она…

– Вы говорите – робко отстукала заявку? – вмешался он.

– Именно так.

– Ничего общего с этой крошкой! Насколько помнится, это она заподозрила, будто кто-то из девушек что-то подсовывает в купальник, и потребовала вести судейство таким образом, чтобы судьи могли убедиться в отсутствии каких-либо искусственных приспособлений, подчеркивающих красоту… Моя секретарша может порассказать о ней гораздо больше. Я не помню особых подробностей. То был просто очередной конкурс, и, если честно, мы ими сыты по горлышко, черт их побери.

– Ясно, – подытожил я, – однако давайте подумаем о дальнейшем – затем я и пришел. Она победила. Ликование…

– Наличные, – сухо поправил Калхун.

– Ладно, наличные. А вдобавок признание, известность, шанс попасть в Голливуд… Полагаю, вы предоставляете им возможность сделать какие-то кинопробы?

– Ну разумеется, – кивнул он, – именно это и привлекает публику. Вон на той фотографии, на другой стене, я вручаю ей чек на тысячу долларов, контракт на кинопробы, на появление в качестве «Мисс Американские Металлические Изделия» на национальном кабельном телеканале… все это – общепринятая нынче рутина. Газеты могут уделить полосу… если сильно нуждаются в новостях.

Я прошел через кабинет к противоположной стене и посмотрел на фотографию, где Джаспер Диггс Калхун старался не выглядеть скучающим и утомленным, а победительница взирала на него одухотворенным взглядом. Она набрала полную грудь воздуху и выпятила ее, а живот втянула. Купальник обтягивал ее, точно шкурка сосиску. Внизу шла подпись: «Ивлин Эллис объявлена королевой съезда оптовых торговцев американскими скобяными товарами».

– Вы не занимаетесь скобяными товарами? – спросил я Калхуна.

Он помотал головой:

– Я занимаюсь связями с общественностью.

– Я думал, презентации проводят официальные представители Ассоциации скобяных товаров.

– Что наглядно свидетельствует о вашей осведомленности, – подколол меня он. – Эти петушки женаты. Женам не нравится, когда они публично фотографируются рядом с цыпочками в купальниках.

– Разве вы не женаты?

– Женат, конечно, только это мой бизнес. Жена понимает. Могу предъявить вам тысячи фотографий, где я снят с голенькими девчонками.

– Стало быть, скобяные боссы держатся от королевы подальше? – допытывался я.

– Не будьте идиотом, – фыркнул он. – Они не снимаются с ней на публике, но отираются рядом и ощупывают руками формы через купальник. Кое-кто обязательно похлопает по попке и посоветует быть «хорошей девочкой». Черт возьми! Это входит в игру. За это она получает тысячу баксов и шанс выставиться напоказ.

– Что ж, – заключил я, – она может оказаться великолепным материалом. Подумайте о том, что произошло после… Наверно, она, появившись на телевидении, привлекла пристальное внимание?

– Боже мой, до чего вы наивны, – посочувствовал Калхун.

– Тогда что же произошло? – не отставал я.

– Вы отнимаете у меня много времени, – отрезал он. – Извлеку я из этого что-нибудь, Лэм?

– Разумеется, извлечете, – заверил я. – Если бы мне удалось слепить об этом статью, я писал бы ее с точки зрения специалиста по связям с общественностью. Все эти голенькие малышки волнуют публику, но у нас их на цент дюжина, и…

– Ну-ну, обождите минутку, – поспешно перебил он. – Так не пойдет. Публика может лишиться иллюзий. Мы же, специалисты по связям с общественностью, не желаем разочаровывать публику. Осадите назад и начните сначала. Представьте меня энтузиастом, которому нравится видеть, как девушки шагают к успеху, у которого острый глаз на красоту – профессиональный, конечно. Я способен взглянуть на бухгалтера, официантку, билетершу, на кого угодно в том же роде и сразу прямо сказать, чего она стоит. Романтические возможности совершить открытие и способствовать продвижению волнуют меня точно так же, как публику. Эти девушки – Золушки. А я – добрая фея. Взмахну рукой, и паблисити обеспечено, дело сделано. Вот как мне хотелось бы выглядеть в глазах общественности.

– Я вас понял, – сказал я. – Где сейчас эта женщина? Как ее зовут?

– Там на снимке подписано, – буркнул он. – Ивлин… как ее там. Помню, пришлось переделывать чек, потому что я написал имя с ошибкой.

– Ивлин Эллис, – прочел я подпись под фотографией. – Где она сейчас?

– Откуда мне знать? В последний раз я ее видел, когда вручал чек.

– Вы позволите мне спросить у вашей секретарши? Может быть, у нее есть адрес?

– О, для вас я его раскопаю. Сейчас поищу.

Он открыл ящик стола, перебрал карточки, выдвинул другой, заглянул в записные книжки, наконец перешел к третьему, вытащил блокнот и объявил:

– Ивлин Эллис в момент своего последнего появления на телевидении проживала в отеле «Бриз-Маунт».

– Как я понял, вы после съезда оптовиков бросили этот лакомый кусочек обнаженной плоти и принялись разрабатывать другие идеи, которые ошеломили бы публику.

Это задело его за живое.

– Тут вы точно заметили, Лэм. Нам все время приходится выходить с новыми предложениями насчет того, сего, пятого и десятого…

Он поднял руку и при каждом слове прищелкивал пальцами.

Я кивнул.

– Из всего этого я сумею состряпать неплохую историю.

– И она пойдет мне на пользу?

– А что, вред какой-нибудь причинит?

– Нет, по-моему, не причинит.

– Паблисити, – изрек я, – всегда к лучшему.

– Ну, паблисити такого сорта может особого добра и не принести, особенно если девчонке не посчастливилось и она не добилась благополучия, или… ну, знаете, как бывает с такими особами. Надеются потрясти Голливуд, обладая всего-навсего недурной фигуркой и выиграв конкурс. Таких малюток пруд пруди. Они, как правило, не переносят разочарования. А искупавшись в лучах славы и обожания, нелегко возвращаться к рутинной работе.

– Как насчет того, чтобы заняться ее поисками и дать мне знать, где она сейчас находится?

– Мне надо подумать, – отговорился он. – Позвоните завтра.

– Позвоню, – пообещал я. – Может, мы сможем помочь друг другу.

Мы вновь обменялись рукопожатиями. Я вышел, и автоматический доводчик с легким щелчком закрыл за мной дверь.

Я повернулся к секретарше, оглядел ее и спросил:

– Почему, ради всего святого, они вас не использовали?

– Для чего? – пролепетала она.

– Для конкурса на звание «Мисс Американские Металлические Изделия» на съезде Национальной ассоциации, – пояснил я. – Силы небесные, зачем им понадобилась Ивлин Эллис, если вы были рядом?

Она потупила глазки:

– Мистер Калхун никогда не использует персонал офиса.

Я снова оценивающе осмотрел ее. Под моим взглядом она вновь обрела заученно скромный вид.

– А где сейчас Ивлин Эллис? – небрежно поинтересовался я.

Секретарша легонько махнула рукой:

– Какое-то время была на седьмом небе, названивала, хотела, чтоб ей помогли стать моделью, ждала, что мы ей посодействуем пробиться в кино. Несколько раз появлялась на телевидении и возомнила себя королевой бала. Работу бросила, поднималась с постели не раньше часа, а то и двух пополудни, пару часов в день торчала в салонах красоты.

Я сочувственно кивнул:

– Мне знакомы девицы подобного типа.

– Потом нашла место где-то в автомобильной закусочной, а в последнее время связалась с женатым мужчиной.

– Где она живет? – спросил я.

– Жила в отеле «Бриз-Маунт», – ответила секретарша.

– Послушайте, – сказал я, вынимая десятидолларовую бумажку, – у вас куча ее снимков. Я хочу получить несколько. У меня времени нет за ней гоняться, а потом еще нанимать фотографа. Как насчет этого?

Она нерешительно созерцала бумажку.

– А мистер Калхун знает, что вы просите у меня снимки?

– А мистер Калхун узнает, что я дал вам десятку?

Девушка взяла деньги. Пошла к архивному шкафу, заглянула в картотеку, перешла к другому, вытащила несколько фотографий. Перебрала, вынула несколько, имевших дубликаты, и протянула мне копии:

– Эти сгодятся?

Я взглянул и присвистнул.

– Явно сгодятся, – едко прокомментировала она.

– Я просто поражен, – признался я. – Те, что в кабинете у мистера Калхуна, не столь откровенны.

– Те для газет, – пояснила она. – А эти для отборочной комиссии.

– Если вы пробовали когда-либо участвовать в конкурсе, – сказал я, – мне очень хотелось бы знать, как пройти через отборочную комиссию. Как бы мне, например, это сделать?

Она с усмешкой окинула меня взглядом:

– Почему бы вам не организовать собственный конкурс?

Я не успел ответить, как зазвенел звонок. Секретарша одарила меня ослепительной улыбкой:

– Извините, мистер Лэм, меня вызывает мистер Калхун.

Я не стал выходить, пока она не обогнула стол, демонстративно любуясь ее походкой.

Перед тем как открыть дверь кабинета, она оглянулась через плечо и еще раз сверкающе улыбнулась.

Я вышел, разглядывая фотографии. На них стояла подпись какого-то японца-фотографа, а на обороте – штамп с надписью: «Фотостудия „Приятная неожиданность“».

Судя по адресу, фотостудия «Приятная неожиданность» располагалась в Сан-Франциско.