Текст книги "Армада"

4

Когда я вернулся домой, мамина машина уже стояла у дверей. Это был приятный сюрприз – в прошлом году, например, она так много работала сверхурочно, что часто возвращалась, когда я уже спал. И все же ее появление тревожило: она всегда чувствовала, если меня что-то беспокоило. В детстве я был уверен, что мама – мутант-телепат и способна читать мои мысли, особенно бредовые.

Мама лежала в гостиной на диване (Маффит свернулся клубочком у нее в ногах) и смотрела новую серию одного из своих любимых сериалов «Доктор Кто». Ни она, ни Маффит не заметили, как я вошел, и у меня была возможность понаблюдать за ними обоими.

Моя мать, Памела Лайтман (в девичестве Крэндэлл), была одной из самых крутых и стойких женщин на свете и очень напоминала мне Сару Коннор и Эллен Рипли. Если у нее и случались проблемы, то она решала их довольно быстро, потому что принадлежала к категории тех матерей-одиночек, которые, вооружившись мощной пушкой, легко отстреливали киборгов-убийц. Кроме того, мама была невероятной красавицей. Конечно, все так говорят о своих матерях, но в моем случае это было правдой. Мало кто из парней знает, что это за Эдиповы муки – жить в одном доме с безумно сексуальной, вечно одинокой мамой. Я видел, как у мужчин едет крыша от одного взгляда на нее, и от этого во мне возникало отвращение к существам одного со мной пола – как будто без этого у меня не хватало психологических проблем.

Растить сына в одиночку ей было очень тяжело. Родители ей совсем не помогали: отец рано умер от рака, а религиозная мать отреклась от нее за то, что она забеременела еще в школе, да еще и вышла замуж за никчемного геймера, который ее «обесчестил». Мама говорила, что ее мать один раз попыталась с ней помириться – через несколько месяцев после гибели отца, но совершила ошибку, сказав ей, что нет худа без добра и теперь она сможет найти себе респектабельного мужа, человека с карьерой.

После этого мама сама отреклась от нее.

Я боялся, что тяжелее всего для мамы была необходимость каждый день видеть меня. Я выглядел в точности как мой отец, и пока что это сходство только увеличивалось. Теперь я приближался к тому возрасту, в котором он погиб, и я пытался не думать о том, какой это ужас для матери – каждое утро видеть, что ей улыбается двойник покойного мужа. Я даже подозревал, что именно поэтому в последние годы она столько времени проводит на работе.

Мама никогда не играла роль одинокой вдовы – она постоянно ходила на танцы с подругами, и порой у нее были мужчины, но она всегда разрывала отношения раньше, чем те успевали перерасти во что-то серьезное. Я никогда не спрашивал у нее, почему она так делает. Причина была очевидной – она все еще любила моего отца, или, по крайней мере, его образ.

Когда я был моложе, то испытывал некое извращенное удовлетворение от мысли, что она так по нему скучает, ведь это доказывало, что мои родители действительно любили друг друга. Теперь, немного повзрослев, я начал беспокоиться о том, что она останется в этом доме совсем одна, когда я закончу школу и уеду.

– Привет, мам, – сказал я негромко, чтобы не напугать ее.

– О, привет, милый! – Она приглушила звук в телевизоре и села. – Я не слышала, как ты вошел.

Мама указала на свою правую щеку, которую я послушно поцеловал, затем взъерошила мне волосы и похлопала по дивану рядом с собой.

Я сел рядом и взял Маффита на руки.

– Как прошел день, малыш?

– Неплохо, – ответил я и пожал плечами, чтобы ложь выглядела убедительнее. – А у тебя?

– Нормально, – ответила она, подражая моему голосу, и тоже пожала плечами, пародируя меня.

– Это хорошо, – отозвался я, хотя и подозревал, что она тоже сочиняет. На работе она заботилась о раковых больных, многие из которых уже находились на терминальной стадии. Я не понимал, как на такой работе вообще могут быть хорошие дни.

– Ты сегодня рано. Похоже на рождественское чудо.

Мама рассмеялась нашей старой шутке – у нас в семье все более-менее необычные события назывались рождественским чудом.

– Решила взять отгул. – Она спустила ноги с дивана на пол и повернулась ко мне. – Есть хочешь? Лично я не отказалась бы от французского тоста с корицей. – Она встала. – А ты? Хочешь позавтракать со мной вместо ужина?

Вопрос заставил меня насторожиться. Обычно мама предлагала мне завтрак вместо ужина лишь в тех случаях, когда хотела серьезно поговорить.

– Спасибо, я съел пиццу на работе, – ответил я, осторожно отодвигаясь. – Боюсь, больше ничего не влезет.

Мама перегородила мне путь на лестницу.

– Не пущу, пока не обсудим твои дела, – объявила она, театрально топнув ногой. – Звонил замдиректора школы и сказал, что ты сегодня ушел с математики, – а перед этим опять сцепился с Дугласом Нотчером.

Ее слова меня разозлили, однако я постарался унять гнев. Я понимал, что она расстроена и беспокоится за меня, хоть и пытается это скрыть.

– Мам, ничего не было. Мы не дрались. Просто он уже несколько недель мучает одного парня у нас в классе, и я просто не смог на это больше смотреть. Поэтому и сбежал – чтобы не оторвать Нотчеру голову ненароком. Ты можешь мной гордиться.

Она внимательно посмотрела мне в глаза и, вздохнув, поцеловала в щеку.

– Ладно, милый. Я понимаю, тебе нелегко в этом зверинце. Но еще пара месяцев, и ты будешь свободен. Тогда сможешь сам выбирать свою судьбу.

– Два месяца. Я выдержу, не волнуйся.

– Не забывай… – Она прикусила губу. – Ты уже совершеннолетний…

– Знаю. Не бойся, этого больше не повторится.

Мама намекала на то мое давнее столкновение с Нотчером. И я в тысячный раз обещал ей, что ничего подобного больше не повторится…

На самом деле вот что тогда произошло.

Когда я учился в седьмом классе, однажды утром в школьном коридоре я встретил Нотчера и его дружков. Он улыбнулся и сказал:

– Эй, Лайтман! Правда, что твой старик был настолько туп, что умудрился взорваться на заводе с говном?

Я ничего не перевираю. Это прямая цитата. И у меня были свидетели.

Однако следующее, что я помню, – это то, как сижу на груди Нотчера и смотрю на его залитое кровью лицо, а вокруг вопят одноклассники. Чьи-то сильные руки пытаются меня от него отцепить, а я в это время думаю: почему у меня так адски болят кулаки и почему окровавленный Нотчер валяется на мраморном полу в школьном коридоре? Потом мне сказали, что я напал на него, словно дикий зверь, и избил до потери сознания. Причем я колотил его даже после того, как он обмяк. И понадобились двое учеников и учитель, чтобы оторвать меня от него.

Нотчер на неделю загремел в больницу с легким сотрясением мозга, а еще я умудрился сломать ему челюсть. Учитывая все произошедшее, я легко отделался – меня всего лишь на две недели исключили из школы и обязали до конца учебного года ходить к психотерапевту на занятия по управлению гневом. Но с тех пор у меня появилось прозвище Зак Атака, и решительно все начали считать меня психом.

Однако больше всего меня из того случая расстраивал тот десятисекундный пробел в моей памяти, за время которого я успел выключиться и забыть, как пришел в ярость и набросился на Нотчера. Я почти каждый день спрашивал себя: что бы произошло, если бы меня не остановили?

Нотчер, наверное, увидел в Сети скан с некрологом на моего отца, опубликованный в местной газете: если гуглить его имя, одна из ссылок ведет к нему. Именно так я и узнал, как погиб отец. Мама и бабушка с дедушкой скрыли от меня подробности его смерти – и я благодарен им за это, потому что текст некролога преследовал меня с того самого дня, как я его прочитал. Я до сих пор помню его наизусть:

«ЖИТЕЛЬ БИВЕРТОНА ПОГИБ В АВАРИИ НА ВОДООЧИСТНОЙ СТАНЦИИ БИВЕРТОН-ВЭЛЛИ-ТАЙМС – 6 ОКТЯБРЯ 1999 г.

Житель Бивертона погиб в пятницу, примерно в 9 часов утра, на городской водоочистной станции на Саут-Ривер-роуд. Погибший – Ксавье Улисс Лайтман, 19 лет, проживавший в доме номер 603 на Блюбоннет-авеню, сотрудник городской администрации. Смерть Лайтмана установил прибывший на место патологоанатом округа Вашингтон. Лайтман работал рядом с резервуаром и потерял сознание в результате утечки метана, которую никто не заметил. Следователи полагают, что вспышка на оголенном электропроводе привела к воспламенению газа, и Лайтман мгновенно погиб в результате взрыва газа. Лайтман всю жизнь прожил в Бивертоне; у него была жена Памела и сын Закари. Организация похорон…»

– Зак, ты меня слушаешь?

– Конечно, мам, – соврал я. – Что ты там говорила?

– Я сказала, что школьный психолог, мистер Расселл, тоже оставил мне сообщение на автоответчике. – Она скрестила руки на груди. – По его словам, ты пропустил два последних занятия по профориентации.

– Извини – забыл, наверное. На следующее пойду, честно.

Я снова попытался проскользнуть мимо нее, но она преградила мне путь, а затем еще раз топнула ногой, словно она – Гэндальф, а я – балрог.

– Ты принял решение?

– О том, чем я хочу заниматься в жизни?

Она кивнула.

Тяжело вздохнув, я сказал первое, что пришло мне в голову:

– Ну, я довольно долго об этом думал и, тщательно все взвесив, пришел к выводу, что не хочу ничего покупать, продавать или перерабатывать.

Она нахмурилась и замотала головой, но я продолжил:

– Понимаешь, я не хочу строить на этом карьеру. Не хочу покупать что-то проданное или переработанное, не хочу продавать что-то купленное или переработанное…

– …или обрабатывать что-нибудь проданное, купленное или переработанное, – закончила мама. – Ты за кого меня принимаешь? Думаешь, я Ллойд, полный дебилоид?

– Ты меня расколола. – Я поднял руки, признавая свою вину. – А кто меня заставил смотреть этот фильм? Разве не из-за тебя я посмотрел его стопятьсот тысяч раз?

– Зак, денег в твоем фонде хватит на четыре года обучения практически в любом из колледжей. Можешь поступать, куда захочешь, и учиться, чему хочешь. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло?

Да, мне повезло. Мама отложила деньги на мое обучение, когда я еще был малышом, – часть компенсации за смерть отца, оставшейся после покупки дома. На эти деньги она и медучилище окончила.

– Или ты считаешь, не повезло?

Хотите узнать еще об одной моей невероятной «удаче»? Труп моего отца так сильно обгорел при взрыве, что патологоанатом идентифицировал его лишь по пломбам в зубах, и поэтому матери не пришлось ездить в морг на опознание.

Вы тоже думаете, что счастья нашей семье привалило немерено?

– Ты подумал о том, о чем мы говорили в прошлый раз? – спросила мама. – Ты вроде бы хотел учиться на разработчика видеоигр, как и Майк Круз?

– Мам, я отлично играю в видеоигры, но придумывать их я не умею. Для этого нужно здорово разбираться в программировании или в цифровой графике, а я здесь полный ноль. – Я вздохнул и опустил взгляд.

– Главное, что ты любишь игры. А со всем остальным ты разберешься. Тебе это понравится. – Она легонько прикоснулась к моей щеке. – Ты же знаешь, что я права. У тебя врожденная любовь к компьютерным играм.

Да, тут мама точно была права. На первый взгляд, хоть она и выглядела сейчас как обычная женщина, в свое время она была хардкорным геймером и несколько лет зависала в «World of Warcraft». Сейчас мама играла редко, лишь время от времени выполняя вместе со мной задания «Терры фирмы».

– Есть же какие-то люди, которым платят за то, что они играют в видеоигры?

– Да, тестеры отдела качества. В теории работа хорошая, но на самом деле – просто отстой. Платят гроши, и тебе постоянно нужно тысячу раз проходить один и тот же уровень, чтобы найти ошибки в коде. Я бы на такой работе спятил.

Мама со вздохом кивнула.

– Я бы тоже. Знаешь, Зак, – сказала она, заговорщически улыбаясь, – ты ведь можешь поступить в колледж, даже если пока не знаешь, что хочешь изучать. Выбери разные предметы и посмотри, что тебе понравится. Рано или поздно ты поймешь, чем хочешь заниматься.

Я улыбнулся и кивнул, но она все равно меня не пропускала.

– Я не давлю на тебя, милый. Просто хочу составить план.

– Мой план на данный момент, – медленно ответил я, – работать на «Звездной базе». Может, мне перейти на полную ставку?

– Зак, это подработка для школьников, там карьеру не сделаешь. Подумай о том, что будет лет через пять. Все уже закончат колледж, а ты…

– А я буду целый день просиживать задницу в пяти кварталах от родной школы и все так же работать продавцом, как и в шестнадцать лет, – закончил я за нее.

– Вот именно.

Я прикинулся обиженным.

– Твое недоверие меня пугает.

– Мистер, вас еще больше напугает мощный пинок под зад, если вы не прекратите валять дурака и не начнете строить серьезные планы на будущее.

– Когда ты начинаешь называть меня «мистер», я понимаю, что дело – дрянь.

– Я не говорю, что ты непременно должен поступить в колледж. Уйди в монастырь. Завербуйся в Корпус мира! В «Люди Икс»! Мне плевать, что ты будешь делать, – только делай что-нибудь, ладно?

Я притворился, что облегченно вздыхаю.

– Тогда я лучше сбегу с бродячим цирком. Сначала буду угадывать вес клиентов, а потом дослужусь до оператора карусели.

– Для такой работы у тебя еще слишком много зубов во рту, умник. – Мама шутя толкнула меня в плечо. – Я не наезжаю, я добра тебе хочу. Ты ведь такой талантливый, ты способен многого добиться! – Она посмотрела мне прямо в глаза. – Ты же знаешь это, да?

– Да, знаю, мам. Не волнуйся за меня, ладно?

Но она, нахмурившись, по-прежнему стояла у меня на пути – все указывало на то, что пройти мимо нее будет нелегко. И тут боги ниспослали мне дар: мой телефон звякнул, сообщая о том, что пришла эсэмэска. Я выудил его из кармана и посмотрел на экран:

«Срочное напоминание от командования Оборонительного Альянса Земли: лейтенант Лайтман, вам приказано зайти в Сеть в 20:00 для инструктажа».

Круз и Дил также прислали мне по нескольку сообщений – спрашивали, что за хрень приключилась в классе и буду ли я выполнять задание в «Армаде».

– Прости, мам, пора бежать! – Я показал ей телефон, словно пропуск. – Опаздываю на задание в «Армаде», оно начинается через несколько минут.

– Да, да… Понимаю. Опаздываешь в видеоигру. – Она шагнула в сторону, пропуская меня. – Задай им перцу, ковбой.

– Спасибо!

Я чмокнул ее в щеку, и она улыбнулась. Затем я схватил замаскированную коробку с системой управления для «Армады» и побежал по лестнице, мечтая поскорее укрыться в своей комнате, а уже оттуда уйти в другую реальность.

Однако голос мамы двигался быстрее, чем я, и ее последняя реплика достигла моих ушей раньше, чем я покинул «нейтральную зону». В детстве я слышал от нее эту фразу бесчисленное количество раз, и обычно эти слова я пропускал мимо ушей, но сейчас они наполнили меня неподдельным ужасом.

– Я знаю, будущее иногда пугает. Однако от него не уйти.

5

Я запер дверь и прислонился к ней; в голове все еще звучали слова матери. Я обвел взглядом комнату, и впервые мне стало стыдно за то, во что я ее превратил. Плакаты на стенах, книги, комиксы и игрушки на полках – почти все это раньше принадлежало отцу. Комнату даже нельзя было назвать храмом в его честь – ведь я его совсем не помнил. Это был скорее музей – реально жалкий, хреновый музей человека, которого я не знал и никогда не узнаю.

Неудивительно, что мама старалась сюда не заходить – думаю, заглядывая ко мне в комнату, она каждый раз испытывала ужасную боль.

К потолку на леске был подвешен небольшой флот космических кораблей. Шагая по комнате, я дотронулся до каждого из них, приводя в движение. Сначала «Энтерпрайз», затем «Сулако» из «Чужих», потом «X-Wing» и «Y-Wing», «Тысячелетний сокол», истребитель «Веритек» из «Роботека» и, наконец, аккуратно раскрашенный «Ганстар» из «Последнего звездного бойца». Я опустил жалюзи, и комната погрузилась во мрак, лишь узкая полоска света на спинке моего побитого кожаного кресла сияла каким-то потусторонним блеском. Усевшись в кресло, я в предвкушении пропел начало «Поединка судеб»: дан-дан-да-да-да! – и отключил от запыленной игровой приставки пластмассовый джойстик с громоздким шлемом виртуальной реальности, который держался лишь благодаря огромному количеству клейкой ленты. Разобравшись со старым оборудованием, я подключил компоненты новой системы управления перехватчиком и расставил их по местам: тяжелый металлический джойстик – на старый ящик из-под молока между коленей, а ручку управления газом – на левый подлокотник кресла.

Это должно было точно совпадать со схемой приборов управления в перехватчике, каким он был показан в игре. Мой личный симулятор космического корабля. Я вспомнил, как в детстве строил кабину космического корабля из диванных подушек, чтобы сделать более реалистичными ощущения от игры «Star Fox» для приставки «Nintendo 64». Эту идею подали мне дети из старой рекламы «Cosmic Ark» для «Атари», которая оказалась на одной из видеокассет отца.

Установив оборудование, я синхронизировал телефон с наушниками, встроенными в новый шлем для пилота «Армады». Затем я включил плейлист «Налет на аркаду» – цифровую версию старого сборника на кассете, которую я нашел среди вещей отца. Название было аккуратно выведено на наклейке отцовским почерком, и я предположил, что это подборка любимой музыки для видеоигр. Поэтому я в детстве тоже играл под эту запись, и в результате она стала неотъемлемой частью игровых сессий в «Армаде». Если не звучал «Налет на аркаду», я неизменно сбивался с ритма и плохо стрелял – вот почему я врубал его перед началом каждого задания.

Я надел шлем пилота и поправил наушники, оснащенные системой шумоподавления. Подвинул очки виртуальной реальности. Нажал на кнопочку, выдвигающую микрофон, – совершенно ненужная, но, бесспорно, крутая функция. Еще несколько раз убрал и снова выдвинул микрофон – просто для того, чтобы послушать звук, который он издает.

Когда загрузка игры завершилась, я потратил несколько минут, изменяя раскладку функций для кнопок на системе управления, а затем зашел на сервер «Армады».

Я немедленно проверил рейтинг пилотов ОАЗ, чтобы убедиться в том, что мой собственный не упал со времени последней сессии. Порядок: мой «такой скверный, что даже хороший» псевдоним все еще был на шестом месте. Я удерживал эту позицию уже два месяца, но до сих пор не мог привыкнуть к тому, что я в первой десятке, среди самых знаменитых – и скандально известных – геймеров. Я просмотрел знакомые имена:

01. Ред Джайв

02. Макс Джиниус

03. Уизнейлд

04. Вайпер

05. Ростам

06. Железный Бигль

07. Ворди

08. Джи-Псих

09. Атомная Мама

10. Косяк мастер-5000

Я видел эти позывные почти каждый вечер в течение нескольких лет, но даже не знал, кто и откуда эти люди. Если не считать пары знакомых в школе и на работе, Круз и Дил были единственными пилотами «Армады», с которыми я был знаком.

У игры было более девяти миллионов активных подписчиков в десятках стран мира, так что пробиться в первую десятку было нелегко. Мне говорили, что я – прирожденный геймер, но даже при этом мне понадобилось более трех лет ежедневных тренировок только для того, чтобы попасть в первую сотню. Преодолев этот барьер, я, похоже, наконец, поймал волну и за несколько месяцев, словно метеор, ворвался в первую десятку, одновременно получая очередные звания в иерархии Оборонительного Альянса Земли, пока не стал лейтенантом.

Я понимал, что «Армада» – просто видеоигра, но я еще никогда не был «лучшим из лучших» и поэтому реально гордился своим достижением.

Нужно признать, что, потратив столько времени на игру, я на целый балл снизил свою среднюю оценку по всем предметам, и, скорее всего, именно из-за этого увлечения Эллен меня бросила. Впрочем, я уже поклялся начать с чистого листа, напомнил я себе. После сегодняшнего задания – целых две недели без «Армады», даже если ради этого придется пожертвовать местом в первой десятке. Невелика потеря, убеждал я себя. Чем выше рейтинг, тем больше ругани, тем чаще по тебе стреляют свои, тем больше обвинений в жульничестве.

Наглядный пример: пилоты «Армады» из первой пятерки, вероятно, были самыми ненавидимыми геймерами за всю короткую историю игры. Отчасти это было связано с тем, что у них было право раскрасить свои беспилотники в разные цвета, а остальным приходилось летать на обычных серых, стальных. Поэтому первую пятерку и прозвали «Летучим цирком».

Многие из тех, кто общался на форумах «Кейос террейн», полагали, что пятеро лучших слишком хороши и поэтому не могут быть живыми игроками. Поговаривали, что они – компьютерные персонажи или сотрудники «Кейос террейн». Другие считали, что они – элитный клан геймеров, потому что никто из них не отвечал на личные сообщения или просьбы в игровом чате. Конечно, это могло быть вызвано тем, что нубы постоянно обвиняли их в жульничестве – поставили себе автоприцел или сделали запас энергии для щитов бесконечным. Конечно, так говорили только неудачники, которые не умеют проигрывать. Лично я сходился в бою и с Ред Джайвом (он же «Красный Барон»), и с остальными пилотами «Летучего цирка» и ни разу не заметил ни одного признака жульничества с их стороны. Просто они были лучше остальных. Более того, я добрался до первой десятки именно благодаря тому, что изучал их тактику и учился у них. Однако меня раздражала их надменность. Особенно меня злил Ред Джайв, у которого была отвратительная привычка отправлять одно и то же сообщение игроку, сбитому им в режиме тренировки: «Всегда пожалуйста».

Два этих слова вспыхивали на экране, и одновременно из колонок раздавался звук: «БИИП», от которого закипала кровь. Очевидно, Ред Джайв написал макрос, чтобы отправлять это сообщение, словно ракету, сразу после того, как разнес твой корабль в клочья. Он буквально сыпал соль на раны. Я понимал, почему он (или она) так делает. Это была тактическая уловка, с помощью которой он злил противников, выводил их из себя еще больше, прежде чем они возродятся на новом корабле. И этот прием действовал. На всех. На меня тоже. Но однажды, когда я наконец поймаю Ред Джайва в перекрестье прицела, настанет мой черед отправить одно из этих раздражающих сообщений: «Нет-нет, Ред Джайв. Это тебе пожалуйста».

Меня, конечно, теперь тоже постоянно обвиняли в хакерстве. Но как сказал мой мудрый босс Рэй Вирзбовски: «Если у кучи плакс возникает баттхерт и они обвиняют тебя в жульничестве, чтобы пережить боль от поражения, значит, ты расколол игру».

Открыв список друзей, я увидел, что Круз и Дил уже в Сети. Рядом с их именами отображались их рейтинги: Круз (с позывным «Квоте») в данный момент занимал 6791-е место, а Дил (он же «Дилио») был 7445-м. Их рейтинг в «Терре фирме» был гораздо выше, но до «Тридцати дюжин» и Рэя им было далеко.

Я включил микрофон на шлеме и присоединился к закрытому чату с Квоте и Дилио.

– Так и не признаешь свою ошибку?! – кричал Круз.

– Говорю же, твой довод с Чудо-Женщиной ничего не доказывает! – ответил Дил. – Да, принцесса Диана из Темискиры действительно владела Мьелниром в каком-то никому не известном выпуске-кроссовере! Но это лишь подтверждает мою правоту, Круз! Думаешь, Чудо-Женщина не сгорела бы со стыда, если бы ее увидели с Жалом в руках?

– Она супергерой, а супергерои на мечах не дерутся, верно? – сказал Круз, не подумав.

– Супергерои не дерутся на мечах? – радостно воскликнул Дил. – А как же Ночной Охотник? Дэдпул? Электро, Шаттерстар, Зеленая Стрела, Соколиный Глаз… А ведь еще есть Клинок и Катана – два героя, буквально названные в честь мечей! О, и еще у Росомахи был идиотский меч Мурамасы с частицей его души – тупость невероятная, конечно, но все равно он гораздо круче Жала!

– Извините, что влезаю в разговор, дамочки, – сказал я, – по-моему, вы просто должны смириться с тем, что вы не сходитесь во мнениях.

– Железная чайка! – воскликнул Круз. – Я и не видел, как ты вошел!

– Опаздываешь, кретин, – сказал Дил. – А тут Круз все не заткнется насчет Чудо-Женщины!

– Я вовремя, – ответил я. – Брифинг начнется только через тридцать секунд.

– Что там у тебя вышло с герром Нотчером? – спросил Дил с сильным немецким акцентом.

– Ничего, – ответил я. – Потому что я свалил раньше, чем что-то началось.

– После звонка он похвалялся перед своими дружками, что расправится с тобой. Учти это в своих планах.

Я откашлялся.

– Времени мало. Давайте поговорим о задании.

– Парни, если снова нужно будет уничтожать «Разрушитель», я сваливаю, – сказал Круз. – Лучше в «Терру фирму» поиграю, я серьезно.

– В чем дело, Квоте? – спросил я. – Боишься, что будет сложно?

– Мне нравятся сбалансированные игры, – ответил Круз. – Я же не такой мазохист, как ты.

Мне захотелось встать на защиту игры, однако спорить было сложно. «Разрушитель» – это мощное супероружие собрукаев, которое разработчики вывели на сцену в одном из недавних обновлений. Он мог глушить квантовую связь всех беспилотников Земли, делая их абсолютно бесполезными. Уже несколько месяцев подряд самые преданные фанаты игры – и я в том числе – пытались понять, как уничтожить эту штуку. Пока что это никому не удалось, и поэтому многие задания высокого уровня были заранее обречены на провал.

Несмотря на бесконечный поток жалоб пользователей на то, что «Кейос террейн» сломала и/или испортила свою собственную игру, компания отказывалась убрать «Разрушитель» или ослабить его. В результате многие геймеры бежали из «Армады» в «Терру фирму». В заданиях ТФ «Разрушитель» не появлялся – возможно, потому, что если бы он приземлился, наземные войска ОАЗ уже ничего не могли бы с ним сделать.

– Задание новое, – сказал я. – Будь оптимистом: может, «Разрушителя» в нем нет.

– Ага, – отозвался Дил. – Может, разрабы придумали что-нибудь похуже.

– Что может быть хуже? – спросил Круз. – Задание, в котором нужно взорвать Звезду смерти в поле астероидов, отбивая атаки двух кубов боргов?

– Круз, – сразу встрял Дил, – я очень сомневаюсь в том, что борги, или…

К счастью, в эту секунду в наушниках прозвучал тревожный сигнал о начале брифинга. Все окна с информацией исчезли, и я увидел себя в набитом людьми конференц-зале. По бокам от меня сидели Квоте и Дилио. Мы модифицировали наши аватары так, чтобы они напоминали нас самих, – только были слегка повыше, более мускулистыми и не такими бледными. Вокруг нас материализовались аватары опоздавших.

В мире «Армады» Круз, Дил и я – операторы беспилотников – находились на лунной базе «Альфа», сверхсекретном военном объекте на обратной стороне Луны. Эти двое были всего лишь капралами, а я дослужился до лейтенанта, о чем мечтали все.

Свет в зале для брифингов погас, и на экране перед нами появился вращающийся герб Оборонительного Альянса Земли. Когда он исчез, его сменило знакомое лицо адмирала Арчибальда Вэнса, главнокомандующего Альянса. Актер, которого выбрала «Кейос Террейн», идеально справился с ролью. Шрам на лице и повязка на глазу могли показаться пошлостью, однако Вэнс каким-то образом заставлял тебя поверить в то, что на самом деле он – закаленный в боях ветеран, который с мрачной решимостью действует в безнадежной ситуации.

– Приветствую вас, пилоты, – сказал адмирал. – Сегодня вас ждет непростое задание – именно о таком мы мечтали, именно его мы ждали с самого начала войны. Люди много лет неоднократно подвергались неспровоцированным атакам этих пришельцев, но сегодня мы наконец будем сражаться на их территории.

Уголки рта адмирала еле заметно приподнялись, обозначая улыбку. Прежде я ни разу не видел, чтобы он проявлял эмоции.

– Сегодня мы в буквальном смысле слова пришли к ним домой.

Окно с лицом генерала уменьшилось, переехало в правый верхний угол экрана, и появилась схема неизвестного мне корабля, немного похожего на «Сулако» из «Чужих». Благодаря длинному бронированному корпусу он напоминал плывущий по космосу крупнокалиберный пулемет.

– Это «Дулитл», первый межзвездный транспорт беспилотников ОАЗ. Более двух лет он летел со скоростью, в семь раз превышающей световую, и сейчас прибыл к цели вашего задания – планете Собрукай, родине врага.

– Наконец-то! – крикнул Круз, точно выражая мои собственные чувства.

Все предыдущие задания «Армады» были связаны с обороной, а место действия ограничено Солнечной системой, а часто и самой Землей – небом над крупным городом или военной базой. Хотя иногда мы мерялись силами с собрукаями за орбитой Марса, в поле астероидов и на обратной стороне Луны, это было первое задание, в котором наступление вели мы, – и нам досталось не что-нибудь, а главный удар.

Адмирал вывел на экран тактическую информацию. Компьютер показал, как замаскированный «Дулитл» выходит на орбиту Собрукая, и армаду блестящих боевых кораблей, которая, словно искусственное кольцо астероидов, кружила над его экватором. Вдоль этого «кольца» были размещены шесть огромных хромированных сфер – «дредноутов» собрукаев. Игроки прозвали их «мамками». Нам еще не приходилось иметь дело более чем с одним «дредноутом».

Двери по правому борту «Дулитла» открылись, и наружу вылетел «Ледокол» в сопровождении эскорта из трех дюжин истребителей. «Ледокол» был похож на то, чем и являлся: огромный лазер, прикрученный к орбитальной боевой платформе, несущей ракеты с ядерными боеголовками. Как только он стал стрелять из своего мощного лазера по толстому слою льда на поверхности планеты, из сияющих узких дверей шести «дредноутов» высыпали истребители собрукаев. Они напали на относительно небольшую группу истребителей ОАЗ, защищавших роковое оружие.

– Получите! – крикнул Дил с притворным триумфом. – Как вам это, козлы? Нравится?

Я улыбнулся. Дил был прав. Нас несколько месяцев подряд имели на нашей родной площадке, так что сейчас шанс нанести удар по дому этих каракатиц воспринимался как мощный катарсис.

– Ваша задача – поддерживать «Ледокол» в рабочем состоянии примерно в течение трех минут, чтобы он успел пробурить во льду огромную дыру и разбомбить логово врага, которое находится на дне подземного океана.

На экране появились наши дроны-беспилотники: они ловко защищали «Ледокол» от армады разъяренного врага. В этот момент межконтинентальные ракеты превратились в управляемые торпеды, которые быстро нацелились на подводный город собрукаев.

– Вот теперь мне грустно, – сказал Дил. – Мы как будто собираемся убить Аквамена. Или Русалочку…

– Представь себе, что это гунганы, – предложил Круз. – И что сейчас мы разбомбим Джа-Джа.

Они рассмеялись. Мое внимание по-прежнему было поглощено роликом. Наши торпеды с ядерными боеголовками, словно ракеты «космос-кальмар», приближались к подводному улью собрукаев. Защитным турелям удалось уничтожить несколько из них, но большинство добралось до цели.

Вспышки взрывов залили экран, словно в старой игре «Missile Command». Центр собрукаев был уничтожен, и ударная волна от нескольких ядерных взрывов потрясла планету, которая стала похожа на треснувшее крутое яйцо. Ядерных «грибов» не было – только красный столб пара из огромной дыры в толще льда взлетел к орбите, словно у планеты хлынула кровь из огнестрельной раны.