Текст книги "Повелитель блох"

Спи, дитя моё, баю, Два барашка во саду, Один чёрный, другой белый…

Между тем принцесса Гамахея и чертополох Цехерит всё продолжали стоять коленопреклоненные на ступенях трона.

Тогда Перегринус сказал:

– Нет! Рассеялось заблуждение, расстраивавшее жизнь вашу, возлюбленная чета! Придите в мои объятия, возлюбленные мои! Луч карбункула проникнет в ваши сердца, и вы вкусите небесное блаженство.

С радостным восклицанием поднялись с колен принцесса Гамахея и чертополох Цехерит, и Перегринус прижал их к своему пламенному сердцу.

Как только он выпустил их, они в восторге упали в объятия друг другу; исчезла с лица их смертная бледность, и свежая, юная жизнь расцвела на их щеках, засветилась в их глазах.

Мастер-блоха, стоявший до сих пор как телохранитель возле трона, вдруг принял свой естественный вид и с пронзительным восклицанием: «Старая любовь не ржавеет!» – одним прыжком вскочил на шею Дертье.

Но, о чудо из чудес! В то же мгновение, сияя неописуемой прелестью девственности и чистой любви, небесный херувим Розочка лежала на груди у Перегринуса.

Ветви кедров зашумели, выше и радостнее подняли цветы свои головки, сверкающие райские птицы запорхали по залу, сладостные мелодии заструились из тёмных кустов, издалека донеслись ликующие клики, тысячегласный гимн упоительнейшего наслаждения огласил воздух, и в священном торжестве любви высшее блаженство жизни запылало огненными языками чистого небесного эфира!

Господин Перегринус Тис купил в окрестностях города прекрасную усадьбу, и здесь-то в один и тот же день назначено было праздновать и его свадьбу и свадьбу его друга Георга Пепуша с маленькой Дертье Эльвердинк.

Благосклонный читатель избавит меня от описания свадебного пира, равно как и от подробного рассказа обо всём прочем, что происходило в сей торжественный день.

Охотно предоставляю я также прекрасным читательницам именно так нарядить обеих невест, как то рисуется их фантазиям. Замечу только одно, что Перегринус и его прелестная Розочка были веселы и непринуждённы, как дети, Георг и Дертье, напротив, глубоко погружены в самих себя и, не сводя очей друг с друга, казалось, не видели, не слышали, не чувствовали ничего вокруг.

Была полночь, когда вдруг бальзамический запах пышноцветного Cactus grandiflorus наполнил весь обширный сад и весь дом.

Перегринус пробудился от сна, ему послышались глубоко жалобные мелодии безнадёжного, страстного томления, и странное предчувствие овладело им.

Ему казалось, будто друг отрывался насильственно от его груди.

На следующее утро хватились второй молодой четы, то есть Георга Пепуша и Дертье Эльвердинк, и велико было общее удивление, когда обнаружилось, что они вовсе даже не входили в брачную комнату.

В эту минуту совершенно вне себя прибежал садовник, восклицая, что он не знает, что и подумать, но в саду появилось престранное чудо.

Целую ночь снился ему цветущий Cactus grandiflorus, и только сейчас он узнал тому причину. Надобно только пойти и посмотреть.

Перегринус и Розочка сошли в сад. Посреди красивого боскета за ночь вырос высокий Cactus grandiflorus, его цветок поник, увянув в утренних лучах, а вокруг него любовно обвивался лилово-жёлтый тюльпан, умерший тою же смертью растения.

– О, моё предчувствие, – воскликнул Перегринус дрожащим от тоски голосом, – о, моё предчувствие, оно не обмануло меня! Луч карбункула, воспламенивший меня к высшей жизни, принёс тебе смерть, несчастная чета, связанная странными сплетениями таинственной борьбы тёмных сил.

Таинство раскрылось, высшее мгновение исполненного желания было и мгновением твоей смерти.

И Розочка, казалось, догадалась о значении чуда, она склонилась над бедным умершим тюльпаном, и чистые слезы закапали у неё из глаз.

– Вы совершенно правы, – сказал мастер-блоха (который в своём изящном микроскопическом виде вдруг очутился на кактусе), – да, вы совершенно правы, достойнейший господин Перегринус; дело обстоит именно так, как вы изволили сказать, и теперь я потерял мою возлюбленную навеки.

Розочка испугалась было маленького чудовища, но мастер-блоха посмотрел на неё такими умными приветливыми глазами, а господин Перегринус относился к нему так доверчиво, что она собралась с духом и смело взглянула на его миленькое личико; когда же Перегринус шепнул ей: «Это мой милый, добрый мастер-блоха» – доверие её к маленькой странной твари ещё более возросло.

– Мой добрейший Перегринус, – с необыкновенной нежностью заговорил снова мастер-блоха, – моя милая, прелестная госпожа Тис, я должен теперь вас покинуть и возвратиться к моему народу, но я навсегда сохраню верность и дружбу к вам, и вы будете ощущать моё присутствие приятнейшим для вас образом. Прощайте! Прощайте оба! Желаю вам всякого счастья!

С этими словами мастер-блоха принял свой естественный вид и исчез бесследно.

И действительно, мастер-блоха был всегда добрым гением в семье господина Перегринуса Тиса, и в особенности показал он своё деятельное участие, когда по истечении года молодую чету обрадовал своим появлением маленький Перегринус. Тут мастер-блоха сидел у постели молодой матери и кусал в нос сиделку, когда она засыпала, прыгал в дурно сваренный суп для больной и опять выпрыгивал и так далее.

Но всего милее со стороны мастера-блохи было то, что он не пропускал ни одного Рождества, чтобы не одарить потомство господина Тиса прелестнейшими игрушечками, сработанными самыми искусными художниками его народа: таким приятным образом напоминал он господину Перегринусу Тису ту роковую рождественскую ёлку, которую можно назвать как бы гнездом, где зародились самые удивительные, самые безумные приключения.

Тут внезапно обрываются все дальнейшие заметки, и чудесная история о мастере-блохе получает весёлый и желанный

конец.

Об авторе

Эрнст Теодор Амадей Гофман | Кёнигсберг | 24.01.1776 – 25.06.1822

Писатель родился в Кенигсберге, современном Калининграде. После развода родителей большую часть детства воспитывался в доме бабушки. По совету дяди-юриста, Эрнст посвятил себя юриспруденции в Кёнигсбергском университете, а позже прослужил двенадцать лет судейским чиновником в Германии и Польше. Гофман также увлекался рисованием и музыкой, много времени уделял искусству. Он стал автором первой в истории романтической оперы «Ундина», занял должность театрального капельмейстера. В супруги Гофман выбрал добропорядочную польку Михалину Тшцинськую, жена гордилась гениальным супругом и всегда его поддерживала. Позже вторжение наполеоновских войск нарушило спокойную, творческую жизнь Гофманов. Началась череда трагедий: писатель потерял работу и сильно заболел, его единственная дочь погибла, жена была тяжело ранена в голову. Гофман не смог справиться с трудностями и переживаниями, начал проводить вечера в местных заведениях, приходил домой и придумывал фантастические истории. В будущем эти произведения и принесли ему славу и всемирное признание. Но обращение к литературе не помогло писателю отказаться от разгульного образа жизни. 25 июня 1822 года в Берлине 46-летний Эрнст Гофман ушел из жизни.