Текст книги "Я говорил, что лучше промолчать?"

– Не могу поверить, что ты умудрился так вляпаться, – тихо произносит Иден. Взглянув на телефон, она небрежно швыряет его на кровать и смотрит на меня в упор. Жаль, я не помню, какого цвета у нее глаза, а отсюда не видно. – Зачем тебе это? Хочешь казаться крутым?

Я многое делаю, чтобы казаться крутым и чтобы все считали меня хозяином положения. Однако наркотики я принимаю не для этого. Если бы только Иден знала: марихуана и кокаин – средство отвлечься от собственных несчастий, забыть об издевательствах отца.

– Не в том дело.

– А в чем? – недоумевает Иден.

Да ей-то что?

– Сам не знаю. – Ну нет, правды она от меня не услышит. Я вообще никому не собираюсь ее открывать, а если бы и решил с кем-то поделиться, то точно не с Иден. Мы ведь едва знакомы! – Вообще-то я сюда не за нотациями пришел. Просто занес твои шмотки и попросил держать язык за зубами.

Ерошу волосы и направляюсь к выходу. Надо поспать. Уже подхожу к двери, когда Иден неожиданно тихо задает вопрос:

– А за что ты меня ненавидишь?

– С чего ты взяла?

Растерянно оборачиваюсь к ней. Ненавижу? Да нет же, я ведь ей не пакостил и ничего такого не говорил. Просто ношу маску крутого парня. Если я кого и ненавижу, то точно не Иден.

– Ты постоянно меня оскорбляешь. – Иден хмурится. Похоже, не понимает, почему должна объяснять столь очевидное. – Конечно, ты не слишком рад, что на тебя вдруг свалилась сводная сестра. Но и мне не легче: я обзавелась сразу тремя братцами! Думаю, наши отношения должны были сложиться иначе.

– Да нет же! – Рассмеявшись, качаю головой. Значит, она считает, что я просто не рад ее появлению? Невероятно! Я веду себя так, потому что у меня нет выбора. Это – мой панцирь, щит, за которым я прячусь, чтобы скрыть свою чувствительность и ранимость. Однако Иден никогда этого не узнает. – Все совсем не так.

Желая прекратить разговор, выхожу из комнаты.

– Что не так? – кричит Иден мне вдогонку.

Даже не повернувшись, лаконично бросаю:

– Все.

15

Пятью годами ранее

– Как твои уроки? – спрашивает отец в воскресенье.

Поднимаю голову от тетради. Я так долго сижу, скрестив ноги, что они совсем затекли, а пальцы, сжимающие ручку, уже болят.

Отец стоит в дверях, прислонившись к косяку и сунув руки в карманы. Он одет во фланелевую рубашку и выцветшие джинсы. На подбородке заметна щетина: отец никогда не бреется по воскресеньям. Я вообще люблю выходные: в эти дни отец перестает нервничать из-за проблем на работе. Он спокоен и расслаблен, как будто дает себе и мне передышку и право не стремиться к совершенству.

– М-м-м… – Потупившись, нервно сглатываю. Я уже доделал задание по истории, но боялся встать из-за стола. – Я все закончил. Просто перечитываю конспект урока.

Отец улыбается и с одобрением кивает.

– Молодец! Закрывай тетрадь, хватит на сегодня занятий. Пошли, я тебе кое-что покажу.

Изумленно уставившись на отца, гадаю, не ослышался ли я. Он действительно разрешил мне больше не заниматься? Как странно! Ведь и двух часов не прошло.

– Идем! – хлопнув в ладоши, поторапливает отец.

Не слушаться его чревато. Отложив ручку, так стремительно вскакиваю со стула, что даже голова начинает кружиться, и на занемевших ногах приближаюсь к отцу. Тот обнимает меня за плечи и ведет на первый этаж.

– Что ты хочешь показать?

Может, я и не должен задавать вопросы, но мне любопытно. И потом, у отца хорошее настроение, так что вряд ли он рассердится.

– Увидишь! – Отец прямо-таки сияет от удовольствия, что случается крайне редко.

Мы выходим из дома. Сегодня обычный для Калифорнии теплый солнечный день. Дети катаются на велосипедах, наш сосед мистер Перес подстригает газон. А на площадке перед домом Джейми пытается отобрать баскетбольный мяч, который Чейз изо всех сил прижимает к себе. Прищурившись из-за яркого солнца, растерянно смотрю на них. Не знал, что у нас есть такой мяч. Внезапно замечаю, что над дверью гаража висит баскетбольная корзина. Раньше ее тут не было.

– Что… что это? – запинаясь, спрашиваю я.

– Баскетбольное кольцо, – отзывается отец, хотя и так понятно.

Он направляется на площадку, а я мешкаю у двери. Обернувшись, отец улыбается еще шире, хотя, казалось бы, шире некуда.

– Будем кидать в него мяч. Идем!

В недоумении закусив губу, следую за ним.

– Но… я думал… ты против спорта?

– Я против американского футбола, – уточняет отец. – Он слишком травмоопасный. Баскетбол – другое дело.

Подскочив к Чейзу и Джейми, отец задорно вырывает у них мяч и, довольно посмеиваясь, ведет его в дальний угол площадки.

– Ну папа! Я сам хотел попробовать! – ноет Джейми, протягивая к мячу руки.

– Фигушки! – Чейз сильно толкает Джейми. – Я первый!

Братья начинают громко спорить.

Стою на краю площадки и растерянно моргаю. Улыбнувшись еще раз, отец вдруг кидает мяч мне. Как снаряд, тот едва не сбивает меня с ног. Чтобы не упасть, отступаю на пару шагов назад. И все же мне удается удержать мяч.

С минуту разглядываю его, не зная, что делать дальше. Неужели отец и правда позволяет мне поиграть вместо того, чтобы я корпел над уроками?

– Тайлер, не спи! – рассмеявшись, кричит отец и указывает на баскетбольную корзину. – Кидай!

Даже не прицелившись, швыряю мяч. Тот с гулким звуком ударяется о дверь гаража. Чейз и Джейми немедленно устремляются к нему.

– Ну ничего, надо потренироваться, – утешает отец.

Ничто сегодня не портит ему настроение! Потрепав меня по волосам, он бежит наперерез Джейми, который пытается подвести мяч к корзине. Тогда Джейми хватает мяч и кидает его, не сходя с места. Мяч летит прямиком в кольцо.

– Чейз, мы с тобой в одной команде, – заявляет отец и с усмешкой оборачивается ко мне. – Тайлер, Джей, удачи!

Сковавшее меня напряжение отходит. Отец сегодня добрый, играет с нами в баскетбол. А я и забыл, как с ним может быть весело! Хватаю Джейми за локоть и тащу к краю площадки – обсудить нашу стратегию и тактику.

Отец подмигивает мне, и я даже улыбаюсь в ответ. Игра начинается!

Следующие пару часов мы носимся по площадке. Мы с Джейми, задыхаясь от бега, по очереди ведем мяч и стараемся попасть в корзину, а иногда, в попытке поработать сообща, передаем друг другу пасы. Когда мама выносит нам стаканы с соком, все начинают уговаривать ее поиграть с нами. В конце концов она сдается и присоединяется к нашей с Джейми команде. К сожалению, нашему выигрышу это не способствует, потому что мама постоянно лезет к противникам с поцелуями. И все-таки мы побеждаем. Думаю, потому что отец поддается.

Чейз совсем устал; папа сажает его к себе на плечи и, подбежав к корзине, забрасывает мяч точно в цель. Радостно завопив и вскинув руки в победном жесте, Чейз спрыгивает на землю и дает отцу пять. Мама целует их обоих.

Сегодня хороший день. Лучший за последнее время. Джейми и Чейз оживленно препираются. Мы все то и дело хохочем. Мама радостно смеется и смотрит на нас с гордостью и любовью. И отец сегодня ведет себя как раньше, словно в нем вновь проснулся тот папа, которого я обожал. Я знаю: в глубине души он такой и есть.

Сегодня мы – счастливая семья. Семья, которую я так мечтаю сохранить.

16

Наши дни

Смотрю на две игральные карты, лежащие передо мной на старом расшатанном столе, а затем, достав телефон, читаю сообщение от Тиффани: «Сегодня на пляже было та-а-ак жарко! Только что вернулась домой. Кстати, мы планируем вечером съездить куда-нибудь, на Венис или к знаку «Голливуд». Можешь захватить Иден и встретиться с нами уже на месте? Так будет удобнее».

Поднимаю голову и кидаю взгляд вдаль, туда, где кончается пирс. Хотя сегодня четверг, народу полно. Для июня погода весьма хорошая. Утренняя дымка быстро рассеялась, и теперь в синем небе сияет яркое солнце.

Я тоже с самого утра сижу на пляже, только в южном его конце, с другой стороны пирса. Хорошо, что мы не столкнулись с Тиффани: ей я сказал, что буду дома.

«О-о-о, отличная идея. Мама еще пилит меня за субботний вечер, но постараюсь позже вырваться», – шлю я ей. Немного стыдно. Я часто вру Тиффани – и каждый раз меня крючит. Кроме того, это опасно: Тиффани бесится, даже когда я просто не отвечаю на звонки. А если обнаружит обман, так и вовсе полезет на стенку.

Убираю телефон и вновь сосредотачиваюсь на игре. Все уже разобрали карты и выложили деньги на стол. Я пару часов режусь в блек-джек с Декланом и двумя незнакомыми мне парнями лет двадцати пяти. Они косятся на меня с подозрением. Калеб тоже здесь, но не играет, потому что каждые полчаса убегает к очередному клиенту.

Приятно пообщаться с Декланом. В последнее время он залег на дно. Хотя Деклан – улыбчивый и общительный, его темные глаза всегда остаются серьезными. Он гладко выбрит и опрятно одет, на запястье сверкают золотые часы. Он производит впечатление студента из богатой семьи, а на самом деле зашибает деньги с помощью конопли, которую выращивает на чердаке.

Видимо, он пригласил меня, чтобы познакомить с будущими подельниками. Ведь я собираюсь заниматься тем же, что и они. Схема простая: Деклан продает мне дурь, а я толкаю ее остальным и забираю деньги. Меня все устраивает, иначе я бы сюда не пришел.

– Есть предложение, – объявляет Деклан, закончив раздавать карты. Откинувшись на стуле, он ковыряет носком песок. – Как насчет небольшой тусовки для своих? Никого со стороны.

Уоррен кладет локти на стол и, наклонившись вперед, приподнимает бровь. Его накачанные ручищи сплошь покрыты татуировками.

– Когда?

– В эти выходные. – Деклан надевает очки от солнца и понижает голос: – У меня готов убойный товар, хочу побыстрее его спихнуть. Это рискованно, зато мы слупим большие бабки. Тебе же скоро платить аренду, да, Лиам?

– Я в деле, – кивает Лиам, легко поддавшись на ненавязчивые уговоры Деклана.

Лиам похож на типичного наркомана: у него нервный тик, под глазами мешки, на подбородке щетина. Возможно, он и сейчас под кайфом.

– Извините, парни, меня зовут. – Калеб, наверное, уже в пятый раз поднимается на ноги. – И почему всем так срочно понадобилась доза? Сегодня четверг, черт возьми! – бормочет он и уходит, сжимая ключи от своего пикапа.

– Слышал, Тайлер? – Деклан поворачивается ко мне. Солнцезащитные очки закрывают ему пол-лица, но губы изгибаются в ухмылке. Он сжимает пальцы щепоткой, словно держит купюру. – Грязные, грязные деньги.

Уоррен оглядывает меня с ног до головы и насмешливо интересуется:

– Что ты вообще тут делаешь? Ты же богатенький мальчик. Вряд ли тебе не хватает карманных денег. – Он многозначительно указывает на мою машину, припаркованную в нескольких футах от нас, в южной части стоянки, и щурится на Деклана. – Портвуд, ты хоть знаешь, с кем связался? Как по мне, так он смахивает на сына копа. Не удивлюсь, если он записывает все наши разговорчики.

– Расслабься, – качает головой Деклан. – Тайлер классный пацан. Мы корефанимся уже… сколько? Года четыре, да? Я же могу тебе доверять, правда?

Деклан снимает очки и, не переставая ухмыляться, буравит меня глазами. Беру свои карты и кидаю на стол пятьдесят баксов. Мне все равно, выиграю я или проиграю, просто не хочу, чтобы они относились ко мне свысока. Да, я моложе, зато хитрее.

– Конечно. Иначе ты бы меня не позвал, – вторю я.

– И все же почему он здесь? – гнет свое Уоррен.

Да что он до меня докапывается? Сам-то почему тут? Думаю, из-за денег, а не потому, что его жизнь пошла под откос.

– Боже, какая разница? – вздыхает Лиам. Никак не могу понять, под кайфом он или нет. – Давайте уже доиграем партию.

Но Уоррен пристал как банный лист.

– В это дерьмо вляпываются, только когда нет выбора. Что же сюда привело хозяина крутой спортивной тачки? Неужели папаша перестал давать денежки на все прихоти?

Швыряю карты и, вскочив на ноги, ударяю ладонью по столу. Сжав челюсти, испепеляю Уоррена взглядом. Пусть придержит язык!

– Мой папаша в тюрьме, придурок!

Обычно я предпочитаю не нарываться на драку, если противник в два раза выше и лет на десять старше, но иногда просто не могу сохранять хладнокровие. Никто не знает, за что на самом деле посадили отца, почему мне так больно о нем слышать и какого черта я сразу выхожу из себя.

Уоррен остается спокоен, только в легком недоумении моргает, а затем смеется.

– Ну, тогда все ясно. Ты идешь по его стопам, приятель.

В моей груди вскипает ярость. Стиснув зубы так, что челюсть сводит, бросаюсь на Уоррена и бью его в угол рта. Мой удар откидывает парня назад, на спинку стула. В такие моменты я за себя не отвечаю. Адреналин зашкаливает.

Уоррен вскакивает и, подтянув шорты, сжимает кулаки.

– Прекратите на хрен! – Деклан становится между мной и Уорреном.

Лиам невозмутимо наблюдает за нами. Видимо, он все-таки под кайфом.

Тяжело дыша, буравлю противника глазами. Сердце бешено колотится. Уоррен свирепо раздувает ноздри. Наконец, сплюнув кровавую слюну, качает головой и опускает руки.

В этот момент слышу, как кто-то кричит:

– Что ты творишь?!

Оборачиваюсь, и сердце замирает: по песку к нам спешит Дейв. Меня одновременно посещают две мысли. Во-первых, что он тут забыл?! А во-вторых, мой отчим не должен видеть нас с Декланом, у которого азартные игры – самое безобидное из увлечений.

– Деклан, я тебя позже наберу, ладно? – скороговоркой бросаю я, пока Дейв не подошел ближе, и бегу отчиму навстречу. Пусть орет сколько душе угодно. Главное – поскорее свалить отсюда.

– Черт, Тайлер, что все это значит? – резко спрашивает Дейв.

Судя по всему, я не перестаю его удивлять: стоит ему посчитать, что хуже вести себя уже невозможно, как я тут же доказываю ему обратное.

– Что ты здесь делаешь? Ты же под домашним арестом! Играешь на деньги? – Дейв пытается заглянуть мне за спину, туда, где сидят Деклан и остальные, но я подхожу ближе, загораживая ему обзор. Нельзя, чтобы Дейв догадался, кто такой Деклан.

– Мы просто развлекаемся. Вот, в картишки перекинулись, – сквозь зубы цежу я.

– Хороши у вас развлечения – кулаками махать! – гневно рычит Дейв. Одно из двух: либо он считает, что детей надо воспитывать в строгости, либо меня ненавидит. – Ты что, все деньги просадил? Поэтому злишься?

– Ага, проигрался, – лгу я, отступая назад.

Соврать – гораздо проще, чем признаться, что я не могу слушать вопросы об отце. Хотя если бы я рассказал об этом Дейву, он бы меня понял… По крайней мере, мне хочется так думать. Ведь Дейв в курсе, что отец надо мной издевался.

Отчим трет переносицу и глубоко вздыхает, а потом приказывает:

– Быстро в машину. Мы уезжаем. Немедленно.

– Дейв, да брось…

– Я сказал, немедленно. Ты отправляешься к маме.

Он ведет меня за плечи к стоянке. Безропотно иду с ним, опустив голову. Не оглядываюсь, потому что представляю, как ржет надо мной Уоррен. Гребаный отчим тащит меня за шкирку, как маленького! Сейчас я и правда ощущаю себя ребенком.

Подойдя к «Ауди», вырываюсь из рук Дейва и сажусь за руль. Отчим придерживает дверцу, чтобы я ее не закрыл.

– Домой, Тайлер, – твердо приказывает он. – Знаю, тебе трудно приходится, но такое поведение – не выход.

Закатив глаза, захлопываю дверцу машины. Неужели он правда считает, что я послушался, потому что его испугался? Да просто нет желания с ним ругаться. И вообще, плевать. Я и так собирался домой.

Хотя дорога занимает всего пятнадцать минут, время ползет как улитка. Вероятно, из-за того, что при каждой остановке у светофора я оказываюсь прямо за «Лексусом» Дейва, и отчим кидает на меня гневные взгляды в зеркало заднего вида. Притворяясь, что ничего не замечаю, нарочно открываю окно и врубаю погромче музыку.

Остановившись у дома, мы с ним молча вылезаем из автомобилей и направляемся ко входу. Дейв идет первым, а я с беззаботным видом вразвалочку следую за ним. Честно говоря, даже прикольно, как быстро Дейв начинает лезть на стенку, когда пытается меня воспитывать. Я постоянно довожу его до белого каления с тех самых пор, как мама нас познакомила. Это случилось несколько лет назад, когда Дейв в поисках лучшей жизни перебрался в Лос-Анджелес. И добился всего, чего хотел: у него большой дом в хорошем районе, дорогая машина и, насколько мне известно, престижная должность. Он женат на маме, а она замечательная! Джейми и Чейз тоже классные. Мешаю ему только я – далеко не идеальный ребенок. Поэтому я не обижаюсь на него за то, что он так взъелся.

– Элла! Не волнуйся: я нашел Тайлера! – едва переступив порог, кричит Дейв.

До нас долетает тошнотворный запах жарящегося мяса: мама готовит стейки. Скривившись, тем не менее иду за Дейвом на кухню. Мама, хмурясь, поворачивается ко мне.

– Представляешь, что я видел? – скандальным тоном продолжает Дейв, словно попытки натравить на меня маму доставляют ему удовольствие. Вот придурок! Зря старается. – Я завез документы по работе на Эппиан-Уэй и проезжал мимо пляжа. Угадай, кого я там углядел?

И он выразительно кивает на меня, словно и без того не понятно.

Мама, очевидно, старается подавить вздох.

– Я же велела тебе сидеть дома!

– Вот и я подумал: «Тебя ведь наказали»! – не унимается отчим. – Решил подойти спросить, что это еще за новости. А наш Тайлер сидит в компании парней лет на десять его старше и мечет на стол купюры.

Ничего себе! Сколько же он за мной наблюдал?

– Тайлер?! – Мама ошеломлена и расстроена. Больше она ничего не произносит, и это совсем плохо: ее молчание выразительнее слов.

– Бред сивой кобылы, – бормочу я, качая головой.

– Заткнись! – рявкает Дейв.

Удивительно: обычно он не срывается при маме. Мы оба понимаем, что ей неприятно, когда он так со мной разговаривает. Отчим закатывает рукава рубашки и ослабляет галстук.

– Мало того, что он резался в карты и проматывал деньги. Как ты думаешь, что он сделал, когда ставка не сыграла? – Отчим выдерживает драматическую паузу. – Затеял драку!

– Да эта сволочь жухала! – вру я, хотя здесь есть и доля правды: Уоррен действительно сволочь! Стоит мне вспомнить его слова, как на меня вновь накатывает ярость. Опираюсь на столешницу, пытаясь успокоиться.

– Хочешь, чтобы тебя арестовали за нападение на человека? – орет Дейв. Не будь тут мамы, я бы, пожалуй, его ударил. – Провести юность в колонии для несовершеннолетних? Ты этого добиваешься?

– Тайлер, ну сколько можно? – В мамином голосе звучит тихая мольба, и я готов сквозь землю провалиться. Она устало вздыхает. – Не хватает только, чтобы ты во что-нибудь вляпался.

Я бы признался ей, что и сам боюсь последствий. Только как объяснить, что я веду себя так, потому что изо всех сил стараюсь оправиться от прошлого и завяз в порочном круге?

– Здесь тебе не Лас-Вегас! – фыркает Дейв, шагнув ко мне. Его глаза пылают гневом. И с чего он так переживает? Я ему никто. – Что ты, черт возьми, творишь?

Смотрю на него в упор.

– Всего лишь живу.

– Все. Сдаюсь. – Отчим поднимает руки вверх, подкрепляя жестом свои слова, качает головой и выходит на лужайку.

Да уж. Интересно, когда он снова примется меня воспитывать? Наверное, скоро. И как после этого над ним не смеяться?

Мама открывает рот, чтобы что-то сказать, но я не могу больше слушать. И находиться в кухне, где все провоняло мясом, тоже не могу. Пойду-ка я отсюда.

Нащупывая в кармане ключи, выбегаю из кухни… И вдруг замечаю Иден!

Она неподвижно стоит в коридоре, прислонившись к стене, и смотрит на меня. Недоумеваю, что она здесь делает, и тут вспоминаю о нашей переписке с Тиффани.

– Я ведь должен тебя прихватить?

Иден медлит. Ей, похоже, опять не по себе. Неужели я действительно такой страшный?

– Вроде того, – в конце концов бормочет она.

В ее тоне совсем не слышно энтузиазма – только растерянность. Впрочем, это даже мило.

– Я еду прямо сейчас. Поэтому либо идем, либо оставайся. – И, не давая ей времени на раздумья, выскакиваю за дверь.

– Тайлер! Пожалуйста, не уходи! – зовет мама из кухни.

Я понимаю, что она в отчаянии, и все же, не оборачиваясь, шагаю к машине. Иден, судя по всему, решила никуда не ехать.

Вдруг позади хлопает входная дверь, и раздается хриплый, низкий голос:

– Подожди!

Если честно, я рад, что Иден со мной.

17

Пятью годами ранее

В среду к третьему уроку я так устал, что даже не способен слушать учительницу истории. Совсем не выспался: вчера вечером отец опять на меня наехал, хотя я так и не понял, за что. И теперь то и дело едва не проваливаюсь в сон.

Чтобы не задремать, открываю новую страницу в тетради и начинаю вырисовывать круг. Без остановки обвожу один и тот же контур. Глаза слипаются. Вздрогнув, моргаю и выпрямляю спину, полагая, что, если я не буду горбиться, это поможет. Не помогает. Кидаю взгляд на Дина. Тот усмехается и одними губами произносит: «Проснись!» Неужели мое состояние настолько заметно?

Яростно тру глаза, пока в них не начинают мельтешить мушки. Потом замечаю, что миссис Палмер, повернувшись в кресле, смотрит на меня.

– Тайлер, – мягко улыбается она, отнимая от уха телефон, – мистер Хейз просит тебя зайти.

Зачем я понадобился школьному психологу? Джейк рассказывал, что мистер Хейз вызывал его на той неделе из-за плохих оценок, но у меня-то оценки хорошие. И сам я в полном порядке.

Сонливость как рукой сняло. Поежившись, откладываю ручку и иду к выходу. Половина учеников строчат в тетрадях, а остальные наблюдают за мной. Оборачиваюсь к Дину. Тот приподнимает брови, безмолвно интересуясь, почему психолог хочет меня видеть. В ответ пожимаю плечами и, опустив голову, выхожу из класса.

До этого я был у мистера Хейза только раз, в прошлом году. Тогда он опрашивал поголовно всех учеников, кто куда собирается поступать, как будто всерьез считал, что мы, семиклассники, уже определились с будущей профессией. Я ответил, что не знаю, но скорее всего буду работать в папиной фирме. Так хочет отец.

Перед кабинетом мистера Хейза застегиваю толстовку, чтобы скрыть пластырь на шее, и, глубоко вдохнув, стучусь.

Через несколько секунд дверь распахивается.

– А, Тайлер! Спасибо, что зашел, – улыбается мистер Хейз и отступает назад, давая мне дорогу. Я вхожу. – Садись, пожалуйста.

Сунув руки в карманы, присаживаюсь на краешек стула за большой старый стол и начинаю беспокойно притоптывать ногой. Мистер Хейз опускается в кресло напротив. Он намного моложе моего отца. У мистера Хейза темные глаза, вздернутый нос и густая щетина.

– У тебя сейчас урок истории, да? – сцепив руки и, как всегда, улыбаясь, заводит беседу психолог.

– Да.

Зачем он меня позвал? Я волнуюсь все больше и больше. Сжимаю кулаки.

– Успокойся, Тайлер. – Мистер Хейз доброжелательно смеется. Видимо, чувствует мое напряжение. – Все в порядке. Давай просто поговорим. Как у тебя дела?

– Как дела?

Я растерян. Зачем ему это? Вряд ли он сейчас действует по инструкции. Что я такого натворил?

Мистер Хейз слегка хмурится и откидывается на спинку кресла, внимательно глядя на меня.

– Учителя жалуются, что ты им грубишь, – объясняет он наконец. – И еще ты прогуливаешь физкультуру, так?

Ох… Ладони потеют. Вытаскиваю руки из карманов и начинаю нервно теребить пальцы.

– Я не… не грублю, – вру я. Слова застревают в горле.

– Хм… – Мистер Хейз утыкается в экран компьютера. – Невнимателен на уроке. Дерзит. В классе не работает. – Он снова переводит взгляд на меня. – При этом оценки у тебя по-прежнему отличные. Что происходит, Тайлер?

– Не знаю, – мямлю я, изучая столешницу.

На самом-то деле я все прекрасно знаю. Царапина на шее еще болит.

– С кем ты дружишь?

– С Дином Картером и Джейком Максвеллом.

Какая ему разница, с кем я дружу?.. Мистер Хейз продолжает буравить меня глазами.

– Значит, дело не в дурной компании, – бормочет он себе под нос. Секунду психолог молчит, вероятно, прикидывая, в чем еще может быть причина моего отвратительного поведения. – А есть в школе кто-то, с кем у тебя плохие отношения? Кто-то, о ком ты хотел бы мне рассказать?

Это что, допрос?!

– У меня нет ни с кем проблем, мистер Хейз, – четко и ясно произношу я и поднимаюсь со стула. Никаких проблем. Все в полном порядке. – Я возвращаюсь в класс. Вы сами сказали, что у меня отличные оценки. Мне нельзя пропускать занятия.

Мистер Хейз складывает руки на груди и, щурясь, смотрит на меня – обеспокоенно, но не сердито.

– Ну вот, а еще говорил, что не грубишь учителям. – Он тоже встает и делает шаг назад, к окну. Мне страшно, что, если так и дальше пойдет, он обо всем догадается. – А дома у тебя все хорошо?

Сердце испуганно замирает.

– Что вы имеете в виду?

Неужели он знает? Да нет, не может быть.

– Ну, например, твои родители часто ссорятся, и тебя это огорчает.

– Нет, они любят друг друга, – цежу я сквозь зубы.

Они и меня любят, оба. Отец слишком легко выходит из себя, просто не может сдержаться. Ведь он желает мне добра и мечтает о том, чтобы я добился успеха. Еще бы перестал меня лупить… Однако нельзя допустить, чтобы папу забрали от нас. От братьев. От мамы.

– Мне пора на урок, мистер Хейз. – Я шагаю к выходу.

– Тайлер! – снова окликает психолог.

Тяжело дыша, останавливаюсь, не оборачиваясь, и разглядываю дверную ручку.

– Если надумаешь, пожалуйста, обращайся. Помни: я здесь для того, чтобы тебе помочь, – тихо и ласково добавляет психолог. – Хорошо?

Зажмуриваюсь и, не отвечая, выхожу из кабинета. Сердито хлопаю дверью. Мистер Хейз врет. Он не может мне помочь. Никто не может.