Текст книги "Генезис социальной работы в России"

К концу XIX столетия в России насчитывалось более 14 тыс. благотворительных обществ и заведений[24]24
  См.: Теория и методика социальной работы. М., 1994. С. 62–63.


[Закрыть]. Их распределение по наиболее крупным регионам страны представлено в табл. 1.

Таблица 1

По ведомственной принадлежности благотворительные учреждения распределялись следующим образом: Ведомство учреждений императрицы Марии – 683; Российское общество Красного Креста, Императорское человеколюбивое общество – 518; Попечительство о домах трудолюбия и работных домах – 274; ведомства православного исповедания и военного духовенства – 3358; МВД – 6835; Министерство народного просвещения – 68 и др. Только за один 1898 г. услугами этих учреждений воспользовалось более 7 млн человек.

По данным I съезда русских деятелей по общественному призрению, наибольшим числом различных благотворительных организаций отличались прибалтийские губернии, в которых на каждые 100 тыс. населения приходилось более 20 благотворительных обществ, тогда как в Петербургской – 17, Московской – 14, а во всех остальных – не более 7.

Благотворительные общества имели разные названия и численность, но каждое являлось юридическим лицом, имело устав, право приобретать недвижимость, ценные бумаги, счет в банке. Ежедневно составлялся отчет о деятельности и высылался в канцелярию того ведомства, в подчинении которого находилось общество. За всей благотворительной деятельностью был строгий полицейский надзор.

Благотворительные общества использовали в своей деятельности самые разнообразные формы помощи и поддержки нуждающихся.

Одной из наиболее распространенных форм помощи и взаимопомощи среди населения, получивших распространение в середине XIX в., было поочередное кормление по домам. Оно заключалось в том, что “призреваемый проводит сутки на полном содержании домохозяина, переходя ежедневно из хаты в хату… Лежащая на сельских обществах обязанность общественного призрения выполняется кормлением неспособных к труду поочередно в каждом дворе в определенное приговорами сельских сходов время”[25]25
  Дерюжинский В. Ф. Общественное призрение у крестьян. СПб., 1899.


[Закрыть].

Кроме того, значительное распространение как способ вспомоществования бедным имела выдача пособий хлебом из сельских запасных магазинов, а также денежных пособий.

Периодически разражавшиеся бедствия – неурожаи, голод на их почве, эпидемии и т. д. – понуждали русскую общественность искать меры по облегчению положения народа. Так появились приюты и ясли как форма общественной самопомощи.

Яслями называли дневные приюты для детей, не умеющих ходить, а приютами – учреждения для детей более взрослых. Как правило, в них принимались дети бедного населения, бесплатно или за небольшую плату. Создавались они по инициативе частных лиц.

Почти во всех яслях заведующими были представители интеллигенции: учителя, фельдшеры, священники. Позднее ясли-приюты открывались по решению самих крестьянских обществ и ими же финансировались. Так, в 1900 г. крестьянское общество села Новодевичье Симбирской губернии решило отчислять по 10 коп. с ревизской души на организацию и содержание яслей-приюта. В селе Коптевка Сызранского уезда крестьяне ассигновали по 25 руб. и давали продукты питания. Когда местный священник предложил собрать муку для питания детей в яслях-приюте, то было безвозмездно собрано 25 пудов. В Суджанском земстве крестьянами были сделаны пожертвования для 17 яслей: хлеб, яйца, молоко, сало, картофель и т. д.[26]26
  См. подробнее: Трудовая помощь. М., 1905. С. 10.


[Закрыть]

Еще одной интересной формой общественного призрения в конце XIX столетия были дома трудолюбия. С самого начала попечительство довольствовалось тем, что составляло из людей, нуждающихся в работе, особые артели, которые нанимались поденно для портовых или других так называемых черных работ, в том числе для очистки улиц, площадей, набивки ледников и т. п. В 1881 г. из среды попечительства избирается особый комитет для сбора пожертвований на сооружение дома трудолюбия. Он был построен за сравнительно короткое время и уже в 1896 г. смог дать работу более чем 21 тыс. человек. Подобные дома строились во многих городах России на благотворительные средства различных обществ и частных лиц.

Главная цель домов трудолюбия состояла не только в том, чтобы предоставить людям временную работу и обучить профессии, но и в нравственном перевоспитании призреваемых и укреплении их сил для дальнейшей самостоятельной честной трудовой жизни.

Анализ лиц, содержащихся в домах трудолюбия, свидетельствует о том, что самую большую группу составляли молодые люди 20–30 лет, потерявшие работу по легкомыслию, из-за кутежей и пьянства. Будучи полными физических сил, они испытывали недостаток воли и энергии. За ними следовала группа мужчин от 30 до 50 лет, свидетельствующая о том, что зрелый возраст не всегда приносит самообладание[27]27
  См. подробнее: Антология социальной работы. Т. 1. С. 60–66.


[Закрыть].

Кроме того, практиковались и другие формы оказания социальной помощи общественными организациями и частными лицами: биржи труда, специализированные мастерские для женщин, воскресные профессиональные школы и т. д.[28]28
  См.: Швиттау Г. Г. Трудовая помощь в России. Пг., 1915. Ч. 1. С. 12–15.


[Закрыть]

Важно отметить, что именно в этот период появляются новые принципы социальной помощи. Происходила децентрализация социального призрения и обеспечения, индивидуализация помощи, сами люди нацеливались на использование своих внутренних ресурсов для решения собственных проблем.

В России к 1910–1913 гг. действовали многочисленные благотворительные общества, но не было учебных заведений, в которых готовили бы специалистов всех уровней для разветвленной, но пока еще неорганизованной сети общественной и частной благотворительности. За создание школы взялись энтузиасты – преподаватели высших учебных заведений России, в частности известный специалист по уголовной социологии С. К. Гогель. Вот что он писал о задачах школы: “…Как таковой, школы, которая готовила бы к заведованию домами трудолюбия и другими благотворительными учреждениями, мы не имеем. Что касается высшей социальной школы, то она почти оформилась в лице образовавшегося уже Юридического факультета Психоневрологического института. Факультет действует уже два года. Мне (С. К. Гогель. – Е. Х.) удалось ввести в учебный план как особую кафедру “Общественное призрение”. Если же принять во внимание, что в институте преподаются в широком размере социология, политическая экономия, социальная политика и общественная гигиена, и если иметь в виду, что в числе профессоров числятся Е. В. де Роберти, М. М. Ковалевский и др., то нарождение социальной школы можно, пожалуй, считать свершившимся фактом”.

Далее для объединения действий, средств и выработки единства целей был создан Всероссийский союз учреждений, обществ и деятелей по общественному и частному призрению, который 8–13 марта 1910 г. в Петербурге провел Первый Съезд русских деятелей по призрению, наметивший планы координации всех усилий по общественному и частному призрению. Всего участников было 300 человек. Съезд наглядно показал, какое громадное значение имеет эта форма общения в целях самообучения и возможности воспользоваться опытом отдельных лиц и учреждений. Материалы съезда бесплатно распространялись среди земских и городских управ. Еще более серьезная акция имела место весной 1914 г., когда Министерство внутренних дел организовало и провело Второй Всероссийский съезд по общественному призрению, участники которого, теоретики вопроса и практические работники, отметили ряд достижений и неудач в деле уменьшения нищеты. По его итогам было выпущено два солидных тома, в которых намечалась стратегия борьбы с нищетой и ее возрастным резервом – детьми из социальных низов, как составная часть серьезного обновления страны. Начавшаяся в том же году Первая мировая война и вслед за ней Гражданская оставили все эти планы неосуществленными.

V
Частная благотворительность

Никакими методами социологического изучения нельзя вычислить, сколько добра вливала в людские отношения ежедневная молчаливая тысячерукая милостыня, особенно в годы народных бедствий. В 1601 г. при царе Борисе разразился небывалый трехлетний голод. Цена хлеба возросла в 30 раз, рубль в России подешевел в 10 раз. Царь скупал хлеб и раздавал голодным. Только в Москве бесприютных жертв голода со всей Руси проживало 127 тыс. человек. В провинции самоотверженные люди делали все, чтобы спасти народ от голодной смерти. Так, дворянка Устинья Осорьина, потратив все свои деньги, начала менять на хлеб для людей скот, одежду, посуду. Когда уже нечего было продавать, ела хлеб из коры и лебеды вместе с крестьянами. Тысячи таких благотворителей не дали погибнуть нации. Россия пережила страшные годы.

Федор Михайлович Ртищев (1626–1673) – дворецкий, а затем министр двора царя Алексея Михайловича, вошел в историю как первый начальник Красного креста, им же и устроенного на собственные средства.

Ф. М. Ртищев, один из первых инициаторов организации системы научного образования в Москве XVII в., принадлежал к числу крупнейших государственных деятелей своего времени. Пользуясь полным доверием царя и большим уважением придворного общества, Ртищев поставил задачей своей частной жизни служение нуждающемуся человечеству. Он поднялся до способности соболезновать людскому несчастью как общему злу и бороться с ним как со своим личным бедствием. Во время польской войны по должности был в тылу армии и видел все ужасы, которые оставляет война. По дорогам подбирал больных, раненых, избитых. Устраивал всем содержание, уход и врачебную помощь, не отказывая в помощи даже пленным врагам. Тайной денежной пособницей Ртищева была царица Мария Ильинична. Сам министр страдал тяжелым заболеванием ног, передвигался, превозмогая боль, но подобное милосердие повторилось и в войне со Швецией в 1656 г.

После шведского похода Ртищев составил план общественной благотворительности. Прежде всего установил особый налог на выкуп пленных. Крымские татары в XVI–XVII вв. сделали себе прибыльный промысел, захватывая в набегах тысячи пленных и продавая их в Турцию. Правительство установило тарифы выкупа от 25 до 1000 руб. в зависимости от возраста, пола и происхождения, а также порядок привоза пленных. Государственных денег не хватало. Введенный налог был как бы всенародной милостыней, благодаря которой тысячи людей вернулись в Россию. Благотворительная деятельность Ф. М. Ртищева также состояла в том, что он первый в России организовал частный амбулаторный приют для нуждающихся во временной помощи, частную богадельню и больницу для престарелых, калек, слепых и других неизлечимых больных.

Большое место в истории становления частной благотворительности отводится основателю газеты “Русский инвалид” П. П. Помиан-Пезаровиусу.

Пауль Вильгельм (Павел Павлович) Помиан-Пезаровиус родился в 1776 г. Сын лютеранского священника. Окончил Йенский университет, доктор философии. С 1808 г. советник государственной юстиц-коллегии. В 1813 г. после окончания войны с Наполеоном Павел Павлович Помиан-Пезаровиус решился на издание еженедельной газеты на русском и немецком языках историко-политического содержания, доход от распространения которой должен был помочь самым нуждающимся инвалидам войны 1812 г. 1 февраля 1813 г. вышел первый номер газеты “Русский инвалид”. Обстоятельства издания газеты складывались настолько благоприятно, что казалось, будто само провидение взяло ее под свое покровительство. Газету поддержала царская семья, лучшие журналисты и переводчики приняли участие в издании. В поддержку газеты устраивались благотворительные спектакли, много было частных пожертвований. Постепенно увеличивался капитал в пользу инвалидов (за вычетом стоимости издания газеты). К 1814 г. инвалидский капитал достиг 300 тыс. руб., а к 1815 г. – 400 тыс. руб. Из этих средств 1200 инвалидов получали постоянное пособие. К 1822 г. капитал, увеличенный за счет расширения издания газеты, которая стала ежедневной, достиг 1 млн 32 тыс. руб. Далее Павел Павлович Помиан-Пезаровиус передал редакторство статскому советнику А. Ф. Воейкову, известному переводчику и писателю.

Издание газеты “Русский инвалид” возобновлено с 1992 г. Московским городским правлением Всероссийского общества инвалидов. Тираж ежемесячного издания – 30 000 экземпляров. Наряду с историко-художественными и публицистическими разделами в газете широко освещаются проблемы медицинской и социальной реабилитации, публикуются материалы в помощь инвалидам, практические советы.

Яркое место в истории отечественного благотворения принадлежит князю В. Ф. Одоевскому. Это был филантроп в самом широком смысле этого слова. Ни одно современное благотворительное мероприятие не обходилось без его участия. Все нуждающиеся находили у него самый сердечный отклик и посильную помощь. Он помогал им советом, деньгами, хлопотал, привлекал к участию в их судьбе других людей и другие инстанции. Добрый, гуманный человек, проникнутый самым искренним желанием принести больше пользы, князь энергично работал над организацией и устройством всякого рода благотворительных учреждений. Предметом особой его заботы были дети. Стараясь облегчить их судьбу, он стал автором устава Елизаветинской клиники для новорожденных, ему же принадлежала идея организации детских приютов в России, в возможность которой в то время, по его словам, никто не хотел верить и которая имела такие впечатляющие результаты.

Одоевский, бесспорно, был искреннейшим филантропом, чуждым всякого фарисейства, каких бы то ни было корыстных расчетов. Он делал добро без всякого акцента на популярность, это просто было какой-то потребностью его души. Он был убежден, что нет человека, который, совершенно того не сознавая, не сделал бы в своей жизни хоть небольшого доброго дела, не принес хоть какой-нибудь пользы человечеству[29]29
  См.: Боцяковский В. Ф. Князь В. Ф. Одоевский. СПб., 1899.


[Закрыть].

Благотворительной деятельности посвятил большую часть своей жизни доктор Федор Петрович Гааз, безвозмездно лечивший больных в богадельных домах. Будучи главным врачом московских тюрем, он проводил линию на справедливое, без напрасной жестокости, отношение к виновному, деятельное сострадание к несчастному и призрение больного.

Фридрих Иосиф (Федор Петрович) Гааз родился 24 августа 1780 г. близ Кёльна в многодетной семье. Его дед был доктором медицины, а отец – аптекарем. Все дети в семье получили солидное образование. Фридрих Гааз прослушал курсы философии и математики в Йенском университете, затем окончил курс медицинских наук в Вене, где специализировался по глазным болезням. В Вене призванный случайно к заболевшему русскому вельможе Репнину и с успехом его вылечивший, он после уговоров своего благодарного пациента отправился с ним вместе в Россию и поселился с 1802 г. в Москве.

Вскоре энергичный и способный врач приобрел в русской столице большую практику. Его приглашали на консультации и в богоугодные заведения Москвы. С разрешения губернатора Фридрих Гааз взялся за лечение больных. Успех был огромный и всеми признанный. К этому-то человеку и обратился князь Д. В. Голицин, набирая первый состав комитета попечительства о тюрьмах, и не ошибся. Вскоре Ф. П. Гааз был назначен главным врачом московских тюрем, а с 1830 по 1835 г. являлся секретарем комитета.

Доктор Гааз был убежден, что между преступлением, несчастьем и болезнью есть тесная связь, что трудно отделить одно от другого. Поэтому необходимо справедливое отношение к виновному. Реальное положение было таково, что за виновным отрицались почти все человеческие права и потребности. Доктор Гааз вступил в открытую борьбу за права осужденных и вел ее всю жизнь. В книге, изданной после его смерти, он обращается к людям: “…торопитесь делать добро!”. Эти слова были лозунгом всей его жизни.

В 1832 г. по его ходатайству комитет выхлопотал средства для устройства тюремной больницы на Воробьевых горах на 120 мест. Ф. П. Гааз заведовал этой больницей для пересыльных. Доктор Гааз много сделал для улучшения условий содержания заключенных. “Образцом всех безобразий” в Москве был губернский тюремный замок, расположенный меж Бутыркой и Тверской, “…где крест на крест коридоры”. Условия содержания заключенных были ужасающи. В 1832 г. по инициативе доктора Гааза было перестроено северное крыло замка, а позднее заведены мастерские для арестантов (переплетная, столярная, сапожная, портняжная) и школа для арестантских детей. Для взрослых покупались и раздавались книги духовного содержания: святцы, часословы, евангелия. Всего в 1831–1846 гг. роздано 71 190 азбук и 45 000 книг духовного содержания. Снабдить книгой старались каждого арестанта, идущего в путь.

В ведении доктора Гааза, назначенного главным врачом московских тюремных больниц, находилась тюремная мужская больница на 72 места с двумя филиалами: пересыльной тюрьмой и отделением для арестантов при старой Екатерининской больнице. В тюремных больницах с 1838 по 1854 г. числилось 31 142 человек, в лазарете пересыльной тюрьмы – 12 673 человек. Благодаря исключительно доктору Гаазу на Покровке в заброшенном доме выросла Полицейская больница для бесприютных, которую в народе окрестили “Газовской”. В ней было 150 мест. Но население Москвы росло. Увеличивалось и число бесприютных больных, которых часто подбирали прямо на улице. Босоногие бродяги и оборванцы находили здесь кров, уход, тепло и помощь. Вскоре число больных вдвое превысило норму. Генерал-губернатор князь Щербатов призвал к себе доктора Гааза и потребовал сократить число больных до нормы. Когда все аргументы доктора были исчерпаны, он тяжело опустился на колени и заплакал. Губернатор уступил и более не возвращался к этой теме. При жизни Гааза в его больнице перебывало 30 000 человек, из них выздоровело около 21 000. Больница после излечения бесприютных определяла престарелых в богадельни, крестьян отправляли на родину, иногородним выправляли паспорта, осиротевших детей определяли в приюты или отдавали на воспитание в семьи.

Подобных примеров благотворительного подвижничества было немало. Идя навстречу устремлениям общества в развитии частной благотворительности, правительство издало “Положение относительно пожертвований на устроение заведений для призрения неимущих”. По этому документу на губернаторов возлагалась обязанность определять, достаточны ли пожертвования на устройство и содержание планирующегося заведения.

Представители разных сословий – имущие и бедные – отдавали нуждающимся то, что имели: одни – состояние, другие – силы и время. Это были подвижники, получавшие удовлетворение от сознания собственной пользы, от служения своему отечеству через человеколюбие. Они оставили нам памятники доброты и милосердия.

Среди них – граф Шереметьев, учредивший в 1803 г. Странноприимный дом на 100 человек и больницу при нем на 50 мест, затратив на это 250 тыс. руб.

Один из самых богатых и просвещенных людей России конца XIX в. граф Николай Петрович Шереметьев после смерти своей жены, бывшей крепостной актрисы, превращает строящийся дворец в благотворительное заведение – приют для неимущих увечных и больных. Благотворительное учреждение под названием Странноприимного дома открылось в 1810 г. Его учредителя, графа Николая Петровича Шереметьева, уже не было в живых, он умер годом раньше. Хотя существование благотворительного учреждения было обеспечено соответствующим капиталом, для большей надежности он был передан под управление опекунского совета Воспитательного дома под покровительством императрицы Марии.

В 1817 г. Шереметьевская больница стала клинической базой Медико-хирургической академии.

Рекордсменом среди российских благотворителей были московские купцы братья Солодовниковы. Все свое состояние, включавшее пассаж на Кузнецком мосту, театр на Большой Дмитровке и ценные бумаги общей стоимостью около 20 млн руб., они завещали на благотворительные цели. Крупнейшие в Москве торговцы мануфактурным товаром, на принадлежавшей им земле Солодовниковы построили богадельню на 150 мест. Она была открыта в 1865 г. В течение ряда лет это заведение находилось на полном обеспечении жертвователей, а в 1874 г. перешло в ведение Купеческой управы.

В 1893 г. на участке, принадлежавшем солодовниковской богадельне, было начато строительство еще одного дома призрения на 100 человек. Открытие дома состоялось 21 января 1896 г. По условиям завещания богадельня была названа именем жертвовательницы – московской купчихи Татьяны Гурьевны Гурьевой, которая помимо строительства дома выделила еще 200 тыс. руб. в качестве неприкосновенного фонда для обеспечения содержания богадельни с процентов.

Большую благотворительную деятельность вели представители многочисленной фамилии Морозовых. Один из них, Давид Абрамович Морозов, приходился внуком знаменитому Савве Васильевичу Морозову, основателю торгово-промышленной фирмы “Савва Морозов, сын и К°”, владевшему землей и ткацкой фабрикой в Ямской слободе. После смерти Саввы Васильевича его состояние поделили между собой Тимофей Саввович и два внука: Абрам и Давид Абрамовичи. В 1887 г., будучи в преклонном возрасте, Давид Абрамович подал в купеческую управу заявление о намерении пожертвовать свой участок земли и вдобавок полмиллиона рублей на устройство благотворительного заведения его имени. 200 тыс. предназначалось на строительство здания и 300 тыс. – на содержание заведения с процентов. Первоначально предполагалось учредить в одном здании богадельню и детский приют. В 1891 г. богадельня была открыта. В нее принимались бедные престарелые и лишившиеся по болезни возможности к труду лица обоего пола всех сословий.

Что касается вопроса открытия детского приюта, то он приобрел иной оборот. В 1892 г. Д. А. Морозов обратился в совет богадельни и к старшине купеческого сословия с пространным письмом, в котором обосновал нецелесообразность совместного призрения детей и престарелых. Он писал:

“Согласно высочайше утвержденного в 27 день июня 1888 года устава учрежденной мною богадельни с сиротским отделением, устроив дом с единоверческой в нем церковью, я передал его в собственность Московского купеческого общества и внес ему для обеспечения содержания учреждений обусловленный капитал в 300 000 рублей. Б настоящее время призреваемых обоего пола в богадельне находится 122 человека;

что же касается сиротского отделения, то прежде его открытия я счел необходимым изучить, в какой степени и возможно ли слияние богадельни престарелых с отделением для малолетних сирот в одном здании и этаже, с одним общим коридором, причем убедился в полной невозможности осуществить открытие сиротского отделения при существующих условиях по следующим причинам. В воспитательном значении особенно важное основание представляет нецелесообразность совместного сожительства потому, что, принимая заботу о детях, должно памятовать, что эта забота состоит не только в физическом их воспитании, но и в развитии их характеров и нравственности, а это составляет одну из самых трудных задач при совместной жизни старцев и подрастающего поколения, совместное сожительство отживающих стариков с подрастающими детьми дурно влияет на физическое развитие последних, между тем самое важное для педагогии имеет то, чтобы прежде всего оградить слабый детский организм от дурно влияющих условий, каковы обязательно должны существовать при тесной связи малолетнего отделения с богадельней. Присущий малолетним отделениям воздух все современные устройства очищать бессильны, а чистый воздух в жизни развивающегося организма составляет необходимую принадлежность, и малейшая причина, изменяющая его состав и доброкачественность, ведет к дурным последствиям в деле физического развития. Кроме этого, угасающая жизнь стариков производит дурное влияние на детей, оставляя неизгладимые впечатления на их характеры, причем совместная жизнь делает детей вялыми, лишает их необходимой резвости, и ребенок становится в необходимость казаться взрослым, что представляет собой явление нежелательное и диаметрально противоположное взглядам педагогии. Неудобство совместности детей со стариками неизбежно водворяет не меньшие неудобства и для стариков, ибо дети своими шумными играми будут причинять постоянное беспокойство престарелым, благоденствие которых только и возможно при соблюдении тишины. Находя изложенные причины против совместного жительства малолетних детей с престарелыми богаделыциками в одном здании вполне убедительными, я не считаю возможным открытие при богадельне малолетнего отделения, как одно другому противодействующее, а стало быть, не достигающее цели ни в воспитательном, ни в благотворительном отношениях. Признавая полезным и целесообразным приготовленное в здании богадельни для малолетних сирот помещение занять призреваемыми старцами, увеличив комплект их до 150 лиц…”

Вопрос был решен так, как предлагал Д. А. Морозов. На первый взгляд, совмещение двух человеческих групп диаметрально противоположных возрастов в целях использования житейского опыта и мудрости старцев для воспитания малолетних могло показаться приемлемым. Однако такое серьезное дело, как воспитание детей, не может быть решено простым совмещением возрастов. Богадельня постепенно расширялась, чему способствовали дополнительные благотворительные взносы. Наиболее крупным среди них было пожертвование супруги основателя богадельни Елизаветы Павловны Морозовой, которая в 1896 и 1897 гг., внесла 179 тыс. руб., позволивших увеличить число призреваемых до 200 человек.

Одной из форм благотворительности было оказание помощи нуждающимся в жилье. Это направление деятельности связано с именем Надежды Борисовны Трубецкой. Милосердие и человеколюбие как духовное кредо, составившее содержание и смысл ее жизни, насыщенной активной общественно полезной работой, сформировалось еще в детстве в доме ее отца. В юные годы она состояла в свите императрицы Александры Федоровны, супруги Николая I, в звании фрейлины. В 1834 г. она вышла замуж за князя Алексея Ивановича Трубецкого. Женщина умная, порывистая, с широким кругом интересов, она прослушала курс лекций в университете, содержала аристократический салон в Москве.

Обладая добрым, отзывчивым сердцем, Надежда Борисовна в 1842 г. вошла в состав только что организованного Совета детских приютов, первой председательницей которого была назначена ее свекровь Наталья Сергеевна Трубецкая. В 1844 г. Надежда Борисовна вместе с сенатором С. Д. Нечаевым организовала под эгидой совета Ольгинский приют. После смерти мужа, последовавшей в 1855 г., она целиком отдалась делу благотворительности. Н. Б. Трубецкая принимала активное участие в деятельности Дамского попечительства о бедных, основанного в 1844 г. княгиней С. С. Щербатовой. В рамках этого общества Надежда Борисовна в 1865 г. создала ремесленную школу, преобразованную в последующем в знаменитое Комиссаровское техническое училище.

В 1860 г. Надежда Борисовна вместе со своей сестрой Натальей Борисовной Шаховской и матерью Надеждой Федоровной Святополк-Четвертинской сформировали группу инициативных добросердечных женщин, в которую вошли графиня Мария Федоровна Соллогуб, Екатерина Федоровна Тютчева, Александра Николаевна Стрекалова, Елизавета Ивановна Тучкова, Елизавета Петровна Долгорукова и другие женщины из самых знаменитых аристократических фамилий. Поводом к организации этой группы явился ожидаемый разлив Москвы-реки после снежной зимы 1859–1860 гг. Женщины сняли дом у Калужских ворот, куда переселили несколько семей из зоны предполагаемого затопления, работа по обеспечению жильем этого сравнительно небольшого числа людей показала активисткам нового движения безысходную нищету огромной массы жителей Москвы, нуждавшихся в улучшении жилищных условий. В 1861 г. был высочайше утвержден устав нового общества, которому было присвоено название Братолюбивого общества снабжения в Москве неимущих квартирами. Н. Б. Трубецкая была избрана председательницей этого общества, в качестве которой она оставалась на протяжении полувека. В 1869 г. Братолюбивое общество влилось в состав Императорского человеколюбивого общества.

Н. Б. Трубецкая оказалась незаурядным организатором. В 1868 г. Надежда Борисовна возглавила Дамский комитет Московского отделения Общества попечения о раненых и больных воинах – так до 1879 г. называлось Российское общество Красного креста. В 1876 г. Н. Б. Трубецкая открыла Детский приют имени великой княгини Ксении Александровны при совете детских приютов. Она оставалась попечительницей этого приюта до последних дней своей долгой жизни. В 1877 г., когда началась война с Турцией, Н. Б. Трубецкая организовала санитарный поезд и во главе его отправилась на фронт, где работала наравне с другими сестрами милосердия на полях сражений.

Летом 1879 г. в Оренбурге пожар уничтожил бльшую часть города. Тысячи погорельцев остались без крова. Надежда Борисовна устроила в залах Благородного собрания великосветские аллегри (благотворительную лотерею), собрав значительные средства в помощь пострадавшим. Получив из фондов Красного Креста запасы белья, одежды и прочих предметов первой необходимости, оставшихся от снабжения солдат во время войны, она лично все это отвезла в Оренбург, где прожила несколько недель, помогая погорельцам.

За общественную деятельность на ниве благотворительности Надежда Борисовна Трубецкая была удостоена ордена св. Екатерины и пожалована высоким придворным званием статс-дамы ее императорского величества. К сожалению, эта достойная великодушная женщина заканчивала свою долгую 97-летнюю жизнь в весьма стесненных обстоятельствах. Ее сын ввиду расточительного образа жизни оказался неплатежеспособным; запутавшись в долгах, он поставил себя на грань самоубийства. Надежда Борисовна оплатила долги сына. Но для этого ей пришлось продать имение и старинный барский родовой особняк Трубецких в Большом Знаменском переулке. Последние годы она доживала в скромной квартирке, арендуемой в принадлежавшем ей когда-то доме, перешедшем в собственность купца С. И. Щукина, который устроил здесь свою знаменитую картинную галерею. Лишившись средств к существованию, Надежда Борисовна выхлопотала пенсию в Человеколюбивом обществе, которому она посвятила половину своей жизни.

В истории широко известна своими благотворительными делами династия Демидовых.

Демидовы в истории России известны как крупнейшие горнозаводчики и землевладельцы, первостроители горнозаводских мануфактур на Урале.

Они были заинтересованы в развитии образования, в первую очередь профессионального: делались отчисления на школы, училища, институты, университеты. Первую страницу в истории демидовской благотворительности открыл Акинфий Никитич Демидов (1678–1745). Он изучал горнозаводское дело на Западе, приобрел во Фрайбурге (Германия) богатейший минералогический кабинет (более 6 тыс. образцов). Эта коллекция в 1759 г. была подарена Московскому университету, который только делал свои первые шаги.