Текст книги "Библия бедных"

Наталья. И ты рядом.

Бумажный человек. Оставшись одна в квартире, дочь Троцкого заперлась в своей комнате и открыла газ. В комнате нашли записку следующего содержания: «Позаботьтесь о моем мальчике. Умираю из-за болезни и отчаяния».

Л. И я тоже счастлив.

Бумажный человек. Рана еще слишком свежа, и мне трудно еще говорить как о мертвом о Льве Седове, который был мне не только сыном, но и лучшим другом. Но есть один вопрос, на который я обязан откликнуться немедленно: это вопрос о причинах его смерти.

Л. Выпьем еще чаю.

Бумажный человек. Мы живем с женой эти дни так же, как жили всегда, только под гнетом самой большой утраты, какую нам пришлось пережить.

Л. Читал газеты.

Наталья. Только и делаешь, что читаешь газеты. И охота тебе знать про новое платье Рузвельта и телят с двумя головами?

Л. Читал, что Буланова расстреляли. Того, с ремешками. Нашего конвоира. Распорядителя похорон.

Наталья. Опять просто так?

Л. Нет. Назвали троцкистом и пустили пулю в спину.

Бумажный человек. Признан виновным в попытке отравить Н.И. Ежова раствором ртути, который распрыскивал из пульверизатора в его кабинете

Л. Цирк.

Наталья. Вот так и Сережу, наверно, убили.

Бумажный человек.…довел до преждевременной смерти одну из моих дочерей, до самоубийства – другую…арестовал двух моих зятьев, которые потом бесследно исчезли. ГПУ арестовало моего младшего сына, Сергея, по невероятному обвинению в отравлении рабочих, после чего арестованный исчез.

Л. Он такой… Рассказывал… Помнишь?.. Хотел идти в актеры. Это от тебя у него. Я-то не понимаю театр. Врут, поют, руками машут.

Наталья. Говори, говори.

Л. А потом Сережа любил двигатели. Двигатели я понимаю. Я только не понимаю, зачем расстреливать за двигатели. Они видят контрреволюцию в двигателях. В шатунах и шестеренках. Они не видят, что сами они – контрреволюция. Сами они шатуны и шестеренки. Шестеренки и шатуны.

Наталья. Говори.

Л. В детстве мне снилось, я первый, один на весь мир человек, и от моего слова зависит все. Бормочу впотьмах – и от голоса рождаются звери и люди. Назвал чье-то имя – и вот он рядом.

Наталья. Назови же.

Л. Зина. Нина. Лева. Сережа.

Бумажный человек. Тук-тук.

Л. Я довольно много жил и произнес довольно много слов. И теперь мне кажется, даже в одинокие минуты, что вокруг довольно много людей и все смотрят на меня. И ждут от меня… довольно многого. Хотя самим пора бы пошевелиться.

Бумажный человек. Тук-тук.

Наталья. Пришел человек, в руках бумага и ничего, кроме бумаги. Что это значит?

Л. Наташа. Наташа. Наташа. Помнишь тот наш день? Тридцать семь чертовых лет назад?

Наталья. Было солнце, как сейчас. Был Париж. И еще совсем мало автомобилей. Я спросила: вы что же, Троцкий, думаете, что никогда не умрете?

Л. И я ответил: кто однажды жил – не умрет.

Наталья. И я обняла тебя.

Л. В Мадриде, в одиночной камере, приговоренный к смерти нацарапал женский портрет по камню камешком. Я водил пальцем по этим каракулям и называл твое имя. На фронте, когда давил Деникин, девчонка с красным пятном на груди орала от страха и смотрела сквозь меня пустеющими прекрасными глазами, похожими на твои. Раздавленная автобусом художница корчилась в руках врача. Миллионы женщин. Мужчин. Друзей. Это всегда была ты. Одна ты.

Наталья. Спасибо.

Л. Этот человек – ко мне. Подожди в соседней комнате.

Наталья. Хорошо.

Л. Я вас ждал. Довольно долго.

Бумажный человек. Да.

Л. Вы что-то принесли. Наверно, рукопись.

Бумажный человек. Да.

Л. Сейчас я открою папку, и там будут пустые листы.

Бумажный человек. Да.

Л. Бумага и ничего, кроме бумаги. Долго вы шли. Я успел многое.

Бумажный человек. Да.

Л. Пустое. Дайте бумагу сюда. Я буду читать пустые листы. Буду дергать пустой рукой. Я повернусь к вам спиной. У вас минута.

Песня третья

Хор

 
нет у меня бороды
но я плачу
как будто была борода
пала корова падре
и он плакал
горькая пала на все звезда
донья че умерла
перед смертью сказала: смерть, не иначе!
да милая да
стыдно
звонкий тростник молчит
так от стыда дрожала в книге книг осина
наши деревни горят
рваные губы
нам говорят из куста
кто-то опять у власти
с дутой трубкой
в шапке крысиной
с ротой солдат
и краденой дыркой вместо рта
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевернутых звезд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да милая да!
кто-то лежит в траве
в красной траве
у последней жизни в лапах
кто-то еще
скачет на фоне неба
еще
один
удар
есть у меня
дудка из тростника
а у пули женский запах
да
милая
да
верная
да последняя да
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевернутых звезд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да милая да!
счастье так умереть друзья
еще
немного
крови
в красную нашу траву еще
чтоб гуще рос тростник
наша земля пуста и пуста винтовка и каждый пулю словит
но наша сила и наша слава и женщины пляшут для нас одних
звонкий
у нас тростник
огонь горячий
небо
полное
перевернутых звезд
во рту
горит
вода
время
брать на себя
время
власть
и всего себя
иначе —
да
милая
да!
да
милая
да!
да
милая
да!
 

Танда третья

Старуха. Что теперь будет, сеньор полицейский?

Полицейский. Разойдись! Поколочу! Устроили цирк!

Старуха. Эй, публика! Что будет дальше?

Полицейский. Не слушайте дурную бабу. На вверенном мне участке происшествий не обнаружено. Птиц пролетело – одна штука. Один мужской и один женский крик.

Старуха. Эй, публика! Что завтра?

Полицейский. Театр закрыт! За углом теперь кино. Там все как настоящее. Приказываю снять маски!

Старуха. Куда нам идти?

Хор

 
верно неверно
с моря идет война
мы поджигаем воду
она
огнеупорна
мы
еще
поборемся за времена
люди в земле по горло
земля без дна
а континенты меняют форму
 

Старуха. Куда нам идти?

Полицейский. В никуда! Ничего не будет! Мое время! Мое время! Мое! Маски долой! Разойдись! Разойдись! Пошли! Все! Вон!

Выход

Наталья. Высокое (и все повышающееся) давление крови обманывает окружающих насчет моего действительного состояния. Я активен и работоспособен, но развязка, видимо, близка. Эти строки будут опубликованы после моей смерти.

Бумажный человек. В могилу сошел человек, чье имя с презрением и проклятием произносят трудящиеся во всем мире, человек, который на протяжении многих лет боролся против дела рабочего класса и его авангарда – большевистской партии.

Наталья. Я сохраняю за собою право самому определить срок своей смерти. «Самоубийство» (если здесь это выражение уместно) не будет ни в коем случае выражением отчаяния или безнадежности. Мы не раз говорили с Наташей, что может наступить такое физическое состояние, когда лучше самому сократить свою жизнь, вернее свое слишком медленное умирание.

Бумажный человек. Когда советское правительство выслало из пределов нашей родины контрреволюционера, изменника Троцкого, капиталистические круги Европы и Америки приняли его в свои объятия. Это было не случайно. Это было закономерно. Ибо Троцкий уже давным-давно перешел на службу эксплуататорам рабочего класса.

Наталья. Каковы бы, однако, ни были обстоятельства моей смерти, я умру с непоколебимой верой в коммунистическое будущее. Эта вера в человека и его будущее дает мне сейчас такую силу сопротивления, какого не может дать никакая религия.

Бумажный человек. Троцкий, организовавший злодейское убийство Кирова, Куйбышева, Горького, стал жертвой своих же собственных интриг, предательств, измен, злодеяний. Так бесславно кончил свою жизнь этот презренный человек, сойдя в могилу с печатью международного шпиона и убийцы на челе. «Правда». 28 августа 1940 года.

Наталья. Наташа подошла сейчас со двора к окну и раскрыла его шире, чтоб воздух свободнее проходил в мою комнату. Я вижу ярко-зеленую полосу травы под стеной, чистое голубое небо над стеной и солнечный свет везде. Жизнь прекрасна. Пусть грядущие поколения очистят ее от зла, гнета, насилия и наслаждаются ею вполне. Л. Троцкий.

Конечность. Комедия масок

Allegro Affetuoso

1

Первый актер. Театру конец.

Первая актриса. Ой, конец.

Второй актер. Закрыто! Закрыто!

Вторая актриса. Денег нет, говорят.

Третий актер. Жизни нет, говорят.

Первый актер. А и правильно говорят. Говно мы были.

Первая актриса. Ой, говно.

Второй актер. Теперь играем где попало.

Вторая актриса. И вот мы здесь.

Третий актер. Да перед кем попало.

Первый актер. И вот вы здесь.

Первая актриса. Да что попало.

Второй актер. И вот прямо сейчас начнем.

Вторая актриса. «Конечность. Комедия масок».

Третий актер. Чур, я доктор Дочкин, хирург.

Первый актер. Чур, я капитан Кошкин, предприниматель.

Первая актриса. Чур, я Тонька, вечная девчонка.

Второй актер. Чур, я Гоголь, великий русский драматург. Это совпадение.

Вторая актриса. А я буду Люся, женщина безногая.

Третий актер. Музыка.

Хор.

 
Граждане
мы
в театре
рухнули люди
скрипнули стены
погас
потолок
мы
в театре
будет красиво
кроваво слезливо
конфликт монолог
мы
в театре
девочка
хватит сука конфету жрать
хватит
начали!
 

2.

Гоголь. Умер мой сын, захлебнувшись водкой «Солнышко», умер и сказал за секунду до: «Бог идет по нашим домам. Бог бом пом по домам. Бо». Я повторяю за ним, когда бутылка пуста на треть, и забываю о нем, когда остается четверть.

Тонька. В моей душе всегда весна, а водка вечна и вкусна. Стихи!

Гоголь. Город и город. Три улицы вдоль, четыре поперек. Был вон театр, закрыли его, осталось кино, ларек, ларек, психушка, просторный пустырь. Мы живем ничего. Я живу, еще такая Тонька, вечная девчонка, увидеть бы ее голой, еще доктор Дочкин, вот он, а еще запасная бутылка «Солнышка» в шкафу, под всякими рубашками.

Доктор Дочкин. Я высококвалифицированный. Не ценят!

Гоголь. Горькая ночь над нами.

Тонька. Бог идет по нашим домам. Бог бом пом по домам. Бо.

Гоголь. Тоньке снится чушь и кровь, она кричит и набирает мой номер. Соседи привыкли жить и не просыпаются от криков.

Тонька. Але, Гоголь! Гоголь, але! Я видела человека, который питается ртами. Он ест рты. Его фамилия Белов, в автобусном парке работает. Он пришел и съел мой рот. Съел мой рот, але! Спаси меня!

Гоголь. Добрых тебе снов, Тонька.

Доктор Дочкин. Мы живем ничего.

Гоголь. Меня зовут Гоголь. Это совпадение. Это – музыка!

3.

Доктор Дочкин. А все не просто так. Вот приехал человек и построил трехэтажный дом совсем без окон. Тут-то и началось.

Гоголь. Да все зима. Поверх всего зима.

Доктор Дочкин. Рождество. Пьяные уроды уродуют себя. Я дежурю в ночь. Тетку с огурцом в анусе уже оформили, парня с обручальным кольцом на фаллосе еще не привезли. Хорошая у меня работа. Пауза. Входит этот человек, капитан Кошкин, в костюме телесного цвета и страшных брюках. Доктор Дочкин, вы бедный человек?

Капитан Кошкин. Доктор Дочкин, вы – бедный человек. А я богатый. И вы будете. Но мне нужны ваши пальцы, и чтобы ни слова.

Гоголь. Левая операция.

Капитан Кошкин. Вас там не было.

Гоголь. Меня никогда нигде не было. Выпью еще водки.

Капитан Кошкин. Вы, доктор Дочкин, живете со слабоумной мамой и копите на лыжи. Когда вы последний раз были в кино?

Доктор Дочкин. Я с детства не был в кино.

Капитан Кошкин. Потому что на зарплату младшего ординатора можно лишь набор сосисок на две персоны.

Доктор Дочкин. Вы хотите отрезать мне пальцы за деньги?

Капитан Кошкин. Нет, все случится наоборот. Я капитан Кошкин. Вот адрес. Дом без окон, за пустырем. Есть нож, пила по металлу, капроновые нити, бинты, марля. Все правильно?

Доктор Дочкин. Но это нельзя, невозможно делать на дому.

Капитан Кошкин. Тысячи лет люди резали друг друга в грязи за гроши. Тысячи лет. А завтра в кино – фильм со стрельбой и превращениями. С Рождеством вас, доктор.

Гоголь. Вот так живешь туда-сюда, а вдруг и Рождество.

Доктор Дочкин. И я пришел. Что ж не прийти. В дом без окон. И там был этот мужчина, капитан Кошкин, и женщина, привязанная к кровати.

Капитан Кошкин. Вот и мы. Не дергайся, жаба, идиотка!

Люся. Доктор, спасите меня, спасите меня, доктор.

Капитан Кошкин. Он, Люся, отрежет ногу тебе. Не очень много ноги, по щиколотку. Будешь орать – отрежет по колено.

Люся. Доктор, спасите меня, спасите меня, доктор.

Капитан Кошкин. Или вовсе по жопу.

Доктор Дочкин. Это же сложнейшая операция. Ампутация голени по Пирогову.

Капитан Кошкин. Вы не умеете ее делать?

Доктор Дочкин. Умею. Я высококвалифицированный. Не ценят!

Капитан Кошкин. Либо ты отрежешь ей эту ногу. Либо отсюда не выйдешь.

Гоголь. И ты отрезал?

Капитан Кошкин. Шутка. Сделайте это, доктор, побалуйте себя. Я богатый. И вы будете.

Гоголь. И ты отрезал тетке ногу?

Доктор Дочкин. Нет. Конечно же. Нет. Я ушел.

Гоголь. Как ушел?

Доктор Дочкин. Ну, так. Ушел. Это просто история.

4.

Люся. Мужчина, помогите, помогите, мужчина.

Капитан Кошкин. Называй меня «хозяин».

Люся. Мужчина, что это?

Капитан Кошкин. Называй меня «хозяин», тварь безногая.

Люся. Хорошо, я буду, я – да.

Капитан Кошкин. Видишь? Вот тут ступня есть. А вот тут нет. Наркоз отходит, сну конец, будешь ходить и прыгать. Будешь работать на меня.

Люся. Куда прыгать? У меня нет ноги. Как я танцевать пойду? Как я сяду в автобус? Кто на меня посмотрит?

Капитан Кошкин. Ты говоришь какие-то глупости, какие-то глупости ты говоришь. Ты бы умерла там, в своей деревне. Ты бы вышла за спившегося лесника и сгорела бы с ним в сарае. У вас там наркоманы все. А теперь ты человек, миллион сделаешь.

Люся. Хозяин, у меня нет ноги.

Капитан Кошкин. А у меня вообще ничего не было. А теперь я вот какой. Вот деньги, вот костюм. Работаю на себя. Упорство, настойчивость, позитивное мышление.

Люся. У меня нет ноги. У меня все болит. Вся голова болит. Весь дом болит.

Капитан Кошкин. Через неделю будешь ходить. Для меня и во имя меня. И миллион сделаешь.

Люся. А что миллион-то?

Капитан Кошкин. Умеешь просить подаяние? Я тебя подучу, это не искусство, это врожденное. Ты родилась нищей. А я родился твоим хозяином. У тебя лицо нищенки, тело нищенки, жалкие глаза попрошайки. Люди пошли хитрые, проверяют. Но ты теперь калека, настоящая, будешь меня благодарить, когда миллион сделаешь. Купишь себе что хочешь. Дубленку. Или вообще автомобиль.

Люся. Мужчина, мужчина… мне так одиноко без ноги. Все равно.

Капитан Кошкин. Будь добра, называй меня «хозяин». Сложно запомнить? Это смешно, в конце концов. Миллион сделаешь. Миллион. Миллион, милая!

5.

Доктор Дочкин. Зимой что? Зимой отморожения. Первая степень – онемение пораженного участка. Вторая степень – интенсивные и продолжительные боли. Третья степень – гибель всех элементов кожи.

Гоголь. Выпей лучше «Солнышка».

Доктор Дочкин. И четвертая степень. Отторжение отмерших тканей. Омертвение всех слоев.

Гоголь. «Солнышка» выпей лучше, а я тебе вот почитаю из книжки. «Самец переворачивает самку на спину и удерживает ее клешнями за клешни. Самка выражает свою готовность, вытягиваясь по струнке: лапы прижаты к телу, а клешни сложены и вытянуты вперед вдоль туловища».

Доктор Дочкин. Про кого это?

Гоголь. Про вьетнамских раков. Самка выражает готовность, вытягиваясь по струнке. Лежит как бревно. Они потом хвастаются друг другу, самцы: было отлично, лежала как бревно! Когда у тебя была женщина, док?

Доктор Дочкин. А у тебя?

Гоголь. У меня есть водка.

Доктор Дочкин. А у меня есть деньги. Деньги у меня есть. Есть у меня деньги. И будет женщина.

Гоголь. Откуда?

Доктор Дочкин. Зарплату повысили. Тонька станет моей?

Гоголь. А моей?

Доктор Дочкин. Я серьезно.

Гоголь. Оседлай вьюгу, приручи зиму. Она ничья, док.

Доктор Дочкин. Тоня, ты мне очень нравишься. Пойдем в кино?

Тонька. Не хочу в кино. У меня внутри всегда кино.

Доктор Дочкин. Хочешь, расскажу про четыре степени отморожения?

Тонька. Я и так знаю. Три оп, четвертая в гроб.

Доктор Дочкин. А хочешь про настоящую любовь? Как у вьетнамских раков.

Тонька. У меня другое предложение. Утки! Утки! Утки! Хочешь, покормим?

Доктор Дочкин. Посмотри, сколько у меня денег.

Тонька. Ну, значит, купим сразу три батона, покормим уток, уток, а потом кататься! Кататься! Утки! Утки не улетели на юг, я нашла, где они прячутся, там такая лужа и пар. Последние утки в мире. Мы будем кататься на такси. Будем смотреть на людей в окно. Сами будем утки.

Доктор Дочкин. Кем хочешь, тем и будем. С такими-то деньгами.

Тонька. Ты милый, док. Я расскажу тебе сны. Я их только Гоголю рассказываю, но если ты прокатишь меня на такси, я расскажу, как меня укусило дерево.

Доктор Дочкин. Говорящее?

Тонька. Почему? Дерево же. Просто взяло меня и перекусило пополам.

6.

Первый актер. Не понимаю.

Первая актриса. И я.

Второй актер. Где реализм?

Вторая актриса. Где натурализм?

Третий актер. Где патриотизм?

Первый актер. Где либерализм?

Первая актриса. Где моя зарплата?

Второй актер. Говно пьеса.

Вторая актриса. Ой, говно.

Третий актер. И жизнь говно наша.

Первый актер. Продолжаем?

Вторая актриса. Продолжаем.

Второй актер. Шапку по рядам пусти.

Вторая актриса. Сам и пусти.

Третий актер. К черту.

Хор

 
Есть
у меня
друг
он
ягода
маленький круглый такой
человек
он
ягода
он
работает пятнышком крови в траве
и
он
сладкая ягода
любит родину и жену
яаааагодну.
Есть
у меня
враг
он
птица
с клювом и ногами такой
враг
он птица
он
тетерев дятел сокол индюк дурак
он
важная птица
поцелуй его под хвостом
он нашел человека-ягоду
и склевал его под кустом.
 

7.

Капитан Кошкин. Пусто тебе?

Люся. Пусто.

Капитан Кошкин. Где тебе пусто?

Люся. Везде мне пусто.

Капитан Кошкин. А как тебе пусто? Все будет хорошо. Скоро придет доктор. Мы ему дадим еще денег. Ты мне все отработаешь, а пока отдыхай. Слушай. Значит, вечер. Ты одна в доме. Хочется пить. Берешь отвратительный пятнистый чайник. А воды не осталось. И ты дуешь в носик. Дуешь. И он гудит, потому что он полый. Вот так тебе пусто?

Люся. Вы больно умный, хозяин.

Капитан Кошкин. Ходить ты будешь плохо. Но нормально. Просто будь собой. Мужиков-калек много, а баб мало, я подсчитал, на рынке есть ниша.

Доктор Дочкин. Здравствуйте, капитан Кошкин. Женщина, здравствуйте.

Люся. Доктор, зачем вы это, зачем?

Доктор Дочкин. Послушайте, женщина. Я вам сейчас перевяжу. Чтобы не было нагноения. Это называется костнопластическая ампутация. Ампутация голени по Пирогову. Вот, смотрите. Я сделал опил. Укрыл костным лоскутом. Это очень интересная операция. У вас, женщина, будет почти полноценная нога. Хорошая, надежная культя, вы на нее сможете опираться. Удобно ходить.

Люся. Хотите, я вам отсосу, хоть два, хоть четыре раза? Доктор, ударьте его ножом или что у вас там и заберите меня прочь.

Доктор Дочкин. Послушайте. Я в ответе за вас, в конце концов. Это медицина. Я клятву давал. А вы меня зовете человека покалечить. Я делаю свое дело. Вам же лучше будет, вы представляете, что такое нагноение? Не дергайся, жаба, идиотка!

Капитан Кошкин. Доктор Дочкин, а доктор Дочкин, а что это за девушка с вами кормила уточек? Такая прыгучая, но такое печальное, нежное лицо?

Доктор Дочкин. Это Тонька. Она… так.

Капитан Кошкин. Антонина – прекрасное имя. А фамилия? Видите, я же говорил, что у вас все будет.

8.

Гоголь. Умер мой сын, захлебнувшись водкой «Солнышко», а дальше – ну а что дальше. Зима и все такое. Бесконечный белый зверь, жующий щеки, и вечер, переходящий в вечер. И не ставят, суки. Ну а кого сейчас ставят. Шлаковник всякий. Больше мне не наливай, док, я от водки теряю драму. Ладно-ладно. Смотрю в окно, а там люди с работы и на работу. Первая степень – онемение пораженного участка. Вторая степень – интенсивные и продолжительные боли. Третья степень – гибель всех элементов кожи.

Тонька. Ты смотришь и смотришь, а им надо варежки и валенки.

Гоголь. И четвертая степень. Отторжение отмерших тканей.

Тонька. А я видела такие варежки! Такие валенки! Ааааа! Зеленые с оранжевым узором!

Гоголь. Омертвение всех слоев.

Тонька. Раз ты такой дурак, у меня свидание с доктором.

Гоголь. А я видел такую женщину. Такую женщину.

Люся. Мужчина, мужчина, вы не туда смотрите. Посмотрите вот сюда. Вот, смотрите, нога. Сильная, красивая нога. А вот тут, смотрите, никакой ноги нет. Вы видите пустоту?

Гоголь. Вижу пустоту.

Люся. Подайте инвалиду ради Христа и всего хорошего.

Гоголь. Мне очень жалко вас. Мне всех жалко очень. Только у меня денег нет и не будет.

Люся. Сволочь, подонок, никакой человек. А у меня все будет. Думаете, я всю жизнь буду так? У меня будет вообще все. Я куплю машину, вжжж-вжжжж, би-би, всех обдала грязью, а мне все равно, у меня дубленка. И миллион.

Гоголь. И я не дал денег. Но я плакал, потому что я виноват. Вот ей-богу плакал. Но не дал. Тонька? Где ты, Тонька?

Тонька. А я видела такие варежки! Такие валенки! Ааааа! Зеленые с оранжевым узором!

Доктор Дочкин. Пойдем, я куплю тебе.

Тонька. Мне не надо. Я не хочу в них ходить. Я хочу с них переться. И я их видела во сне.

Доктор Дочкин. Хочешь, мы их закажем по твоему описанию.

Тонька. Зачем мне валенки из сна? Я вообще не чувствую холода. Потому что я глупая. Я самая, наверно, глупая. В детстве порезалась и заметила, только когда весь рукав был в крови. Очень, очень глупая. Никто не парится, все что-то вытворяют, уезжают во Вьетнам и становятся там кем-то, живут совсем не так, как жили, а мы боимся потерять что-то ничтожно маленькое, чтобы, возможно, получить большое.

Доктор Дочкин. А я тебе объясню. Вот идет операция. Я ассистирую. А санитарка пересчитывает кровавые тряпки. Потом я буду оперировать. А другой ассистировать. А санитарка пересчитывать кровавые тряпки. Потом опять. Какое большое? Какое маленькое? О чем ты говоришь, если жизнь?

Тонька. Давай куда-нибудь укатимся, куда-нибудь укати меня. Доктор, укати же меня куда-нибудь.

Доктор Дочкин. Скажите, пожалуйста, можно мне вторую такую же?

Капитан Кошкин. Что вам вторую?

Доктор Дочкин. Можно мне вторую девушку?

Капитан Кошкин. Плохо с вашей Антониной?

Доктор Дочкин. Да нет, мне не любить… Мне резать. Просто вот вы мне дали денег, у меня повысился уровень жизни и появились новые потребности… цветы, ем чаще. И так далее. А вы все равно собираетесь расширять дело.

Капитан Кошкин. Я позову вас, когда будет надо.

Доктор Дочкин. А будет надо?

Капитан Кошкин. Надо – будет.

Тонька. Укати…

Доктор Дочкин. Музыка! Музыка!

9.

Гоголь. Вы мне не нравитесь. У вас что-то не то с лицом.

Капитан Кошкин. А у вас?

Гоголь. Мое – благороднейшее и древнейшее из лиц: дырки, вырезанные в картонке. Сквозь них и плачу.

Капитан Кошкин. Живете в трухе и несовершенстве, а могли бы изменить все к лучшему, сраную скамейку у дверей поставить, что-нибудь возвести или посадить – вот я, вот нож, вот бинт, вот рабочее место, поехали.

Гоголь. И все-таки вы мне не нравитесь. Какие-то пятна у вас, лоскутки.

Капитан Кошкин. Конкуренция. Кит выжил, слон вымер, потому что кит бодр, а слон слаб. Вы слон. Вы все слоны.

Гоголь. Да они же еще живы.

Капитан Кошкин. Вымрут.

Гоголь. А я вот сейчас все допью, закрою глаза, открою глаза, и все станет заново. Я же великий русский драматург, вы слышали? Я могу все это переписать закрытием век. И вас вообще не будет, и никто вообще не будет использовать людей как штуки. Никто.

Капитан Кошкин. Никто уж ничего не перепишет. Все есть как есть и будет как будет – и кто-то родился с ножом, а кто-то под ножом. И прямо сейчас одну попрыгунью с жутким детским шрамом на руке, прямо сейчас ее слегка ударят по затылку и увезут во тьму, и так уж вышло, что никто не успеет ее предупредить.

Гоголь. Понял, почему вы мне не нравитесь. У вас черви из глаз валятся.

Капитан Кошкин. Уйди, алкоголик.

Гоголь. Я-то уйду. Но водка меня согреет. Звездочки скажут «пока-пока». А вам ничего не скажут звездочки. И не укроет снежок, как нас укрыл, и останетесь один на белом свете.

Хор

 
Есть
у меня
враг
он
птица
с клювом и ногами такой
враг
он птица
он
тетерев дятел сокол индюк дурак
он
важная птица
поцелуй его под хвостом
он нашел человека-ягоду
и склевал его под кустом.
 

10.

Тонька. Как тебя зовут?

Люся. Люся.

Тонька. Тонька. Где мы?

Люся. В доме совсем без окон. Тонька. Я уже забыла, что у людей имена. Тут не зовут по имени. А меня Люся.

Тонька. Чего ждем?

Люся. Скоро придет хозяин и скажет, что мы нищенки.

Тонька. Какой такой хозяин? Не бывает никаких таких хозяев.

Люся. Потом объяснит, как заставить людей плакать. Он каждый день приходит. Добрый, учит всему.

Тонька. Не люблю я добрых. Я сама добрая.

Люся. Я уже выходила пару раз. Все хорошо. Меня жалеют. Я же настоящий инвалид. Но оказалось нагноение. Скоро придет доктор с ножом в руке и отрежет тебе ногу. А мне намажет мазью и уколет в жопу от микробов. Мы будем зарабатывать деньги. Это больно, но хозяин говорит, что это только сначала больно.

Тонька. Не бывает никакого такого больно.

Люся. Как это? А что ж бывает?

Тонька. Утки. Валенки. Водка. Снег. Его можно есть. Но лучше не надо. А боли нет. И хозяев никаких таких нет.

Капитан Кошкин. Здравствуйте девочки.

Люся. Здравствуйте, хозяин.

Капитан Кошкин. Меня зовут капитан Кошкин. А тебя Антонина. Это я знаю. Ты будешь моя новая нищенка.

Тонька. Палец пососи.

Капитан Кошкин. Ты слишком громкая для женщины, привязанной к кровати.

Люся. Не серди его. На самом деле без ноги совсем неплохо. Он заботится. Как муж, только лучше: не бьет, не бухает.

Тонька. Ты кто такой людям ноги отрезать?

Капитан Кошкин. Я предприимчивый человек. Бывают дрянь люди, а бывают не дрянь, и вот я как раз из этих. Все мы родились кто в сугробе, кто в луже. Тут главное – преодолеть себя. Понимаешь? Преодолеть себя. Живете в лени. Всем зарплату подавай. А вот же они, деньги, под ногами, вмерзли в лед. Вот я и подобрал. А ты нет. Ты родилась нищей. А я родился твоим хозяином. У тебя лицо нищенки, тело нищенки, жалкие глаза попрошайки. Люди пошли хитрые, проверяют. Но ты теперь калека, настоящая, будешь меня благодарить, когда миллион сделаешь. Купишь себе что хочешь. Дубленку. Или вообще автомобиль.

Тонька. Ну, попробуй мне что-нибудь отрезать.

Капитан Кошкин. А я и не режу. Я осуществляю общее руководство. Но сейчас придет доктор и сделает тебе больно.

Люся. Сейчас он уже придет.

Тонька. Не бывает никаких таких хозяев.

Капитан Кошкин. Откуда ты такая родилась?

Тонька. Люди не рождаются. Их приносит аист. Я тебе не гожусь в нищенки. Ты ничто.

Люся. Сейчас. Слышишь. Сейчас доктор.

Капитан Кошкин. Можно ведь не только ногу отрезать. Можно и голову. Боишься? Пусто тебе?

Тонька. Пусто.

Капитан Кошкин. Где тебе пусто?

Тонька. Везде. А лучше сдохни. У меня есть друг. Алкаш. Но я доверяю ему сны. Он, кажется, любит меня, и я доверяю ему сны. Он великий русский драматург. Не ставят, суки. Там люди не похожи на людей. Какие-то банки тушенки, схемы метро, а не люди. Я не верю в Бога, и я ему говорю, его Гоголь зовут, совпадение такое, говорю ему: сделай что-то со счастливым концом, сделай что-нибудь со счастливым концом, хотя бы вот тут вот, на бумаге, на сцене, пожалуйста, Гоголь!

Гоголь. А у меня водка кончилась. Потому что вот умер мой сын… ну, вы слышали уже. Я ничего не изменил. Говорят, меня нет. Пустое место. До чего дошел. Мы на него так надеялись. И не ставят, суки. Да все зима. Поверх всего зима. А я – ну, я ничего.

Доктор Дочкин. Добрый вечер. Ну что, где вторая девушка?

Капитан Кошкин. Вот она.

Люся. Я боюсь. Не надо. Не надо. Не смотрите друг на друга. Не надо так смотреть.

Тонька. Скажи мне что-нибудь, док.

Доктор Дочкин. Я… не знал. Я… люблю тебя.

Хор.

 
Есть
у меня
театр
мы
в театре
рухнули люди
скрипнули стены
погас
потолок
мы
в театре
все из картона гнилого бетона и волк пионерку в кусты
поволок
мы в театре
граждане
вот режиссер декоратор завлит и его кабинет
 

Первый актер. Нет.

Первая актриса. Нет.

Второй актер. Нет.

Вторая актриса. Ни за что.

Третий актер. Во-первых, так не бывает

Первый актер. Во-вторых, так не должно быть.

Гоголь. Нет. Нет. Нет. Ни за что. Либо ты отрежешь ей эту ногу. Либо отсюда не выйдешь. И ты отрезал? Шутка. Сделайте это, доктор, побалуйте себя. Я богатый. И вы будете. И ты отрезал тетке ногу?

Капитан Кошкин. Либо ты отрежешь ей эту ногу. Либо отсюда не выйдешь.

Гоголь. И ты отрезал?

Капитан Кошкин. Шутка. Сделайте это, доктор, побалуйте себя. Я богатый. И вы будете.

Гоголь. И ты отрезал тетке ногу?

Доктор Дочкин. Нет. Конечно же. Нет. Я ушел.

Гоголь. Как ушел?

Доктор Дочкин. Ну, так. Ушел. Это просто история.

Тонька. Да какая к черту история? И там осталась женщина, привязанная к кровати?

Доктор Дочкин. Да может, они так развлекаются. Может, у них такой секс. Может, они привязывают друг друга. И хотят, чтобы доктор смотрел. Ролевые игры. Рождество. Вечные ночные дежурства. Ночь.

Гоголь. Любовь.

Тонька. Адрес. Дом. Где?

Доктор Дочкин. Это что. А знаешь, как это у вьетнамских раков?

Тонька. Где дом?

Доктор Дочкин. Он… там. Я покажу.

Гоголь. И мы побросали бутылки – и побежали в зиму. И там был трехэтажный дом совсем без окон, но он был пуст. Мы нашли капельку крови высоко на стене и ведро бинтов, и никого. И мы не знали, куда и кто. Потому что в мире много врачей. И бинтов. И женщин. И мы бежали сквозь снег. Срывая одежду, чтоб легче бежалось. Замерзая насмерть, оставаясь живыми. А потому что пьяному зима родная и мир по горло. И мы бежали захлебываясь. Утопая. Погружаясь. Забыли уже, за чем бежали или от кого. И оказались здесь. На этой сцене. Даже не сцена, а черт знает что. Сарай. Подвал. Дыра.

Первый актер. Театру конец.

Первая актриса. Ой, конец.

Второй актер. Закрыто! Закрыто!

Вторая актриса. Денег нет, говорят.

Третий актер. Жизни нет, говорят.

Первый актер. А и правильно говорят. Говно мы были.

Первая актриса. Ой, говно.

Второй актер. Шапку пустили?

Вторая актриса. Пустили.

Третий актер. Что собрали?

Первый актер. Да копейки.

Первая актриса. Мы сделали, что могли.

Второй актер. Выпью.

Вторая актриса. Еще.

Третий актер. Водки.