Текст книги "Стихи стихий"

Буянов Е.В
Стихи стихий

Призыв (спасательного отряда)

(из романа “Истребители аварий”)

 
Ребята, походники, сестры и братья!
Опять перед нами, как сказочный сон
Небесных вершин подвенечное платье
И тропы под звезды над зеленью крон!
 
 
Но в небе от солнца лишь рваная рана
И в холоде мрака – кровавый разлом,
За струями радуг – полет урагана —
Лавинные смерчи парящим крылом!
 
 
Ни слова о мужестве, чести, отваге,
Пока еще реют на гребнях вершин
Беды и аварии грязные флаги
И черная тяжесть на крике души!
 
 
Дай дружба нам слиться в едином порыве
На злобную ярость неистовых круч!
Дай сердце не дрогнуть в надрыве и срыве,
Надежды нам дай направляющий луч!
 
 
Решимость храни нашу веру и волю,
Дай путь свой дойти, завершить до конца
Без плена неволи, без давящей боли,
Без золота славы и рока венца!…
 

Вдохновение

 
Ты весь не при деле, ты весь на пределе!
И нет больше духа и сил,
Все “еле” и слабость в измученном теле,
Которое штурмом сломил!
 
 
От воли несладок – лишь мутный осадок,
От мыслей – сумбур и дурман,
А весь ты – опадок и жалкий остаток
Обмана и ноющих ран!…
 
 
Но сопли моленья и стон настроенья
Стряхни с обессиленных рук
Порывом паренья, искрой вдохновенья,
Восторгом во взгляде, – и вдруг!
 
 
Из тайны навета какого секрета,
В какой непонятной борьбе
Появятся где-то вся собранность эта
И дикая ЗЛОБА – К СЕБЕ!!!
 

Песенная трилогия “Горы”

(три стиха в одном размере, возможно исполнение под один мотив, из романа “Истребители аварий”)

Простор

 
Мы снова любуемся горным простором,
Упрятав уют глубоко в рюкзаке,
Бросаемся в утро настойчивым сбором
И в день – с ледорубом, зажатым в руке.
 
 
Дожди и усталость, промокшие ноги,
Тяжелые лямки, походная пыль,
Но если кто скажет: «К чему путь-дороги?»
Мы тем усмехнемся: «Знакомая быль…»
 
 
Кто не был, – тем “небыль” вершины в дозоре
Поляна у речки и песни волна,
Ущелье в узоре и искра во взоре,
И светлая радость, что грустью полна!
 
 
Нам надо так мало для полного счастья
Тепла от палаток, друзей и костров,
Немного погоды, немного ненастья,
И вдоха победы от гор и ветров.
 

Вершина

 
Вершина под нами, наш мир – без границ!
Мы – небо, мы – ветер, мы – ярость полета,
Победа искрится улыбками лиц! —
Победа повсюду – без меры и счета!
 
 
Она нам лучами из женских ресниц,
И сталью мужского пожатия остра,
Мы все ее дети, – всей мощью десниц,
Навеки мы звездные братья и сестры!
 
 
Мы – горные пери, взлетевшие ввысь,
Взять неба и солнца своими руками,
Порывом мечтаний в лазури пройтись
И душу ветрами омыть с облаками!
 

Печаль расставания

 
Что делать, так надо: простимся с горами,
Махни ледорубом – последний привет!
Печаль расставанья останется с нами,
Для памяти сердца она – амулет.
 
 
Она остается, она остается,
Она не уходит, растет и живет,
Она тебе новой мечтой улыбнется
И снова в дорогу потом позовет!
 
 
Нам лики вершин скоро явятся в грезах,
Заката надев золотистую шаль, —
Приснятся Кавказа лавины и слезы,
Приснится Памира великая даль!
 
 
Слияние троп – голубое скрещенье,
Мы взяли заветом намеченный взлет! —
Прошепчем вершинам молитву прощенья,
Нас ждет впереди поворот, поворот!..
 
 
Что делать, так надо – простимся с горами,
Их клады уносим в своих рюкзаках, —
Они в нас ложатся походов шагами,
И ярко сверкают в мечтах и стихах…
 

Валенька!

(из романа “Истребители аварий”)

 
Словно ветром шаленько
Сорвалась вуаленька
Тихой фразой чистою —
Свежей и лучистою,
Озарилось аленько —
Улыбнулась Валенька, —
Роз волною пенную
Понесло вселенную!
Звезды глаз безбрежностью —
Источают нежностью,
С Млечными одеждами,
Тайными надеждами, —
Подари мгновение,
Приоткрой мне мнение,
Разожги задумочку,
Ведь задела струночку!..
Но она с косицами —
Ветерок ресницами,
По тропе-веревочке,
С рюкзаком в штормовочке, —
Напилась росицею,
Разлетелась птицею, —
В гонке нет усталости,
Коль идешь по радости!
 

Образ похода: Легенда

(образ стихии)

 
Может, история эта случилась
В памяти сердца искрой наважденья,
Может, привиделась, может, приснилась,
Ветра порывом, искрой восхожденья,
 
 
В свете костров, у реки горной ленты
С пеньем гитары под неба палас
Это предание с тайной легенды
В иносказаньях звучало не раз…
 
 
В круге метели два брата, в палатке, —
Ночь на стене между выступов скал,
С лаской уюта на узкой площадке.
Сон, полубденье, тревоги навал…
 
 
Но что-то слышится в ветра смятенье, —
“Что это, – младший трепещется, – Крик?"
Старший не мучится в долгом сомнении:
«Все это ветер и вьюга, старик!»
 
 
Но повторяется, множится эхом
Голос тумана в горах полуснов,
Старшему – вьюги назойливым смехом,
Младшему – как погибающих зов…
 
 
– Нет, я пойду! Посмотрю! Хоть разведать!..
– Что ты, куда? В эту темень, в пургу! —
Надо же чуточку разумом ведать…
– Брат, ты прости мне, но я не могу!..
 
 
Ладно, пускай, моментально вернется,
Вьюга остудит стремления пар,
Холодом быстро желание сотрется
И улетучится вздора угар…
 
 
Но – на страховке, на пару веревок!
Дальше тебе запрещаю идти, —
Без Ариадны чудесных “сноровок”
В этой пурге “потерять” – не найти!..
 
 
Споро – ботинки, обвязку, пуховку,
Крючья, айсбайль, капроновый фал,
Щелкнул замком карабин на страховку —
Бездна метели на полочке скал!
 
 
Снежные иглы порывами вьюги,
Льдистых утесов зловещая хмарь,
Холодом сводит и душу, и руки,
Тьму на чуть-чуть прожигает фонарь.
 
 
Но через вьюгу и дикие скалы,
Смело пронзая опасности круг,
Сердце горит негасимо и ало,
Звонко врезается в трещину крюк!
 
 
Вот еще шаг, и еще: «Осторожно!»
Вот он – последней веревки финал,
Дальше по полке пройти невозможно —
Пропасти черной бездонный провал
 
 
Надо назад, но еще на минутку
Миг размышлений его задержал,
Тем и сыграл свою вещую шутку,
Тем и судьбы повелением пал!
 
 
Грохот удара, раскат канонады,
С неба, по ночи, по панцирю скал,
Месивом снега, глыб льда, камнепада, —
Дикий, безумный лавины обвал!
 
 
Давящим фронтом, волною шальною,
Вниз, без пощады, не зная преград,
Вал в преисподнюю рухнул стеною,
Скалы кромсая на режущий град!..
 
 
В ужасе, в нише, обнявшись с гранитом,
Ласку могилы герой наш испил, —
Выступ нависшим своим монолитом
Волею рока прикрыл, сохранил!..
 
 
Стихло. Спасенье. Но тяжка утрата:
«Где-то ты жив, а где умер, старик!..»
Нет ни надежд, ни палатки, ни брата,
Много уносит трагедии миг!
 
 
Что это? Снега притихло круженье,
Синим кристаллом легла тишина,
Горечью думы до боли сожженья.
Давит отчаянье… Жалит вина…
 
 
Линии света, их струи и блики, —
С фоном по небу пошла полоса,
Странные шагом видения, лики, —
Что это? Люди? И их голоса?
 
 
Чуть приоткрылось ночное окошко,
Тьма где-то пала, а где-то черней,
В облаке лунного света дорожка,
Трое, все в черном, возникли на ней.
 
 
В рубище порванных старых штормовок,
С грязи разводами на рюкзаках
С космами стертых “до мяса” веревок,
Сталью айсбайлей в сожженных руках.
 
 
Лица с ожогами черными кожи,
С ликами, стертыми в перистый газ,
Сбиты до кожи вибрам и поножи.
Блеск, прожигающий звездами глаз!
 
 
Первый, седой, как вершины Памира,
Резко клинок ледоруба поднял
В знак уваженья, согласия, мира, —
Тем напряжение первое снял:
 
 
«Здравствуй, товарищ! Привет и участье!
Коротки встречи у нас на пути, —
Знаем твои и беду, и несчастье,
Сможем, – поможем, сломив их, пройти.
 
 
Каждый, в ком голос жив честный и чистый,
В ком высота и порывы горят,
Каждый, в ком сердце парит альпиниста
Нами любим, – он товарищ и брат!
 
 
Ты, верно, скажешь: «А кто вы, откуда?»
Спросишь себя: «Наваждение? Явь?»
Что это – сон, или странное чудо? —
То и другое! Сомненья оставь!
 
 
Мы – не вершители страшного слова,
В нас нет ни в чем источения зла,
Мы – голос памяти, вечного зова,
В нас только острой догадки игла.
 
 
В нас трепет мысли, завета, старанья,
Шепот предчувствия – вот наша речь,
Влившись в горячую кровь подсознанья,
Можем мы только предостеречь…
 
 
Можем помочь на решающей пяди,
Можем помочь тебе выкрикнуть: «Стой!»,
Можем явиться зацепкой во взгляде,
Главное – шаг упредить роковой!
 
 
Мы – прошлый опыт, наказ: «Осторожно!»,
Мы – вещий голос, завет из могил,
К силе живых наши вклады ничтожны,
Тайна спасенья – в сложении сил!
 
 
Ныне мы – тенью от группы пропавшей,
В струях лавины, в кругу непогод,
Где-то, когда-то, трагически павшей,
И позабытой в неведомый год!
 
 
Мы иногда – образ женщины-ПЕРИ, —
Странницы ночи и вечного льда,
Призрака горя, измены, потери,
Той, путь которой – любовь и беда, —
 
 
Ищет с добром: где мой милый, любимый? —
Сгинул бесследно он в белых горах,
Ищет со злом: где мучитель гонимый,
Тот, что поверг и в разлуку и в прах…
 
 
Облаком белым она наклонится,
Ветром откинет палатки крыло,
И заглядится на спящие лица,
Чтобы знакомое встретить чело,
 
 
Еле промолвит чуть слышное пенье,
Скупо уронит слезу или стон,
И через это идет откровенье, —
Вещий является спящему сон.
 
 
Может быть, в нем и догадка утраты,
Может, загадка любви, или грез,
Ярких, бесценных догадок караты,
Или предчувствия гроз и угроз…
 
 
Тем, кто заветам не следует горным —
Дружбе, и братству, и чести в борьбе,
Явимся мы восходителем черным,
Мрачным предвестником злого в судьбе!
 
 
Явится он не на час – на минутку,
В блике костра и под сумерек крепь,
Дав помрачение, тяжесть рассудку,
Волю, сковав угнетением в цепь!
 
 
Словно потоком трагизма и муки
Хлад леденящий обнимет сердца, —
С пятнами ведьмы, – с лохмотьями руки,
Мрак пустотою на месте лица!
 
 
Выйдя из сумрака темной фигурой,
Тихо подсядет, войдет в разговор, —
Слово вольется дурманом микстуры,
Дымкой зловещей от марева гор!
 
 
В дымке той облик его растворится,
Но будет слышен стихающий сказ,
В память отложится, в ней воспалится
Смутной угрозой непонятых фраз…
 
 
Брат твой не принял отчаянье зова,
Что мы смогли вам послать, как призыв,
Мир его праху – не каждое слово
Можно понять, чуть себя позабыв…
 
 
Будет он с нами ходить по дорогам
В лунном сиянии снежных хребтов,
По ледянистым скалистым порогам,
Неба туманом из туч и ветров…
 
 
Ты же – оставь все изломы кручины,
Муки отчаянья надо зарыть!
Были аварии злые причины!
После сумеешь понять их, раскрыть!
 
 
Путь твой по скалам – клинками, ножами,
Вздохом неверным обломится жизнь,
В небо вцепившись веревок вожжами,
Стоном, молитвой, проклятьем: ДЕРЖИСЬ!
 
 
Ключ – в гребешке, – он внизу, под тобою,
Выйдешь на выступ – спасение здесь,
Этот участок под силу герою,
В нем половина спасения есть!
 
 
Лезвием гребня от канта вершины
Вправо укройся за скал монолит:
Сверху предательством сжатой пружины
Молот опасной лавины отлит!
 
 
Если ж собьешься ты шагом несмелым,
Или терпения лопнет струна, —
Снег запорошится саваном белым,
Лягут надгробием ночь и стена…
 
 
Надо сражаться – отважно, всей силой,
Чтобы сломилась аварии твердь,
Иначе спуск оборвется могилой,
“Иначе», – трое все молвили: «Смерть!»
 
 
Лики их сникли, дрожа, опустились,
Вмиг разломились на мрака круги,
С ветром и снежными вихрями слились
Вздохами черной, зловещей пурги…
 
 
Лик же последний ему от виденья
Горько сумел кое-что рассказать, —
Болью пронзающей от откровенья:
Брата в последнем успел он узнать!
 
 
Вновь завыванья обвалов и вьюги,
Ночи и холода ствол у виска,
Сном леденеют и мысли и руки,
Вновь одиночества злая тоска…
 
 
Два дня спустя, чуть живой, без сознанья,
Найден отрядом в снегу под стеной,
Словом начспаса вонзилось признанье:
«Шанс до конца он использовал свой!»
 
 
Где-то история эта случилась
С памятью сердца, с лучом наважденья,
Может, привиделась, может, приснилась,
В строки сложилась канвой восхожденья…
 
 
В свете костров и под звездные ленты,
С пеньем похода, чарующим нас,
Это предание с тайной легенды
В иносказаньях родится не раз… —
Новые тайны, рассказы, легенды
Будут звучать в пересказах не раз!..
 

На вершине

 
Когда на неба трещине
Стою я в высоте
Вершины словно женщины
Пылают в наготе!
 
 
Парением безбрежности, —
Как роз, и звезд кусты,
Все в нежности и в снежности
Слепящей чистоты!
 
 
Меж ними дума странная,
Еще вчера – мечта,
Что вот, она, желанная,
Одна из них – взята!
 
 
Та, гордая красавица,
Средь «самых» из мужчин
Стеною страшной славится,
И песнями лавин!
 
 
Взята, – добавкой перышка,
Когда все силы – прах!
Зацепкою за зернышко,
Со стоном, «на зубах»!..
 
 
Из облака, – украдкою,
Опять она глядит,
Вся с новою загадкою:
Чего ж тебе родит?
 
 
Придут, созрев, от суженой
Лучами ее тем
Стихов и песен кружево,
Резьба из теорем!.. —
 
 
То яркое мгновение
Глотками высоты
Пробудит вдохновение
И поиски мечты,
 
 
Тот день, как свадьбы ночкою
Сумеет удружить, —
Проляжет верной строчкою:
«Да, парень, стоит жить!..»
 

Нет у вершин судьбы невинной…

 
Нет у вершин судьбы невинной, —
Здесь точки точит камнепад!
Да ураган доски лавинной,
На миг не выверенный взгляд,
 
 
Неверно сказанное слово,
Чуть-чуть не понятый сигнал… —
Цепь гор холодна и сурова,
То монолит, то гнева вал!
 
 
Идя в непонятые дали,
Не зарывайся, не спеши! —
Свои пределы вертикалей
Возьми движением души,
 
 
Найди свою стезю и сложность,
Над недоступным не заплачь,
Люби девчонку-осторожность, —
Лихач всегда себе палач!
 
 
Жестока гор слепая нежность,
И лед, и скалы их оков!
Но в них лазурная безбрежность
Парит с букетом облаков,
 
 
На пике мудрости и страсти
Взойди под неба звездный кров, —
Так обойдут тебя напасти,
И черный ветер катастроф!..
 

Призыв, мольба и «Пьяньдестал»

Спустя несколько дней после опубликования нескольких моих стихов (в том числе и из романа Истребители аварий») какой-то анонимный читатель на форуме сайта www.mountain.ru написал, как мне показалось по некоторому сходству, ответ на одно из стихотворений. Судите сами, так это, или иначе. Забавное «звучание» усиливается, если читать четверостишия – «визави» одно после другого:

Образ похода: ПРИЗЫВ (из романа “Истребители аварий)

Е.Буянов

 
Ребята, походники, сестры и братья!
Опять перед нами, как сказочный сон
Небесных вершин подвенечное платье
И тропы под звезды над зеленью крон!
 
 
Но в небе от солнца лишь рваная рана
И в холоде мрака – кровавый разлом,
За струями радуг – полет урагана —
Лавинные смерчи парящим крылом!
 
 
Ни слова о мужестве, чести, отваге,
Пока еще реют на гребнях вершин
Беды и аварии грязные флаги
И черная тяжесть на крике души!
 
 
Дай дружба нам слиться в едином порыве
На злобную ярость неистовых круч!
Дай сердце не дрогнуть в надрыве и срыве,
Надежды нам дай направляющий луч!
 
 
Решимость храни нашу веру и волю,
Дай путь свой дойти, завершить до конца
Без плена неволи, без давящей боли,
Без золота славы и рока венца!..
 

Мольба альпиниста (из романа “Штурмовики ледников”)

Автор неизвестен*

 
Орлы, альпинисты, блин братья и сестры
Вы мне объясните в который же раз
Какого же хрена на гору мы премся
Внизу протухает портвейн Кавказ!
 
 
Над нами не небо, а рана сплошная
И это не гребень v кровавый разлом
Болит голова, печень, блин, никакая
И с девками просто случился облом!
 
 
А вы все о мужестве, чести, отваге
О флагах каких-то на склонах вершин,
А мне бы испить бы божественной влаги,
Мантов бы вот схавать, куда же вы, блин!
 
 
Ну что бы про волю, про веру, про дружбу
Скажите на кой мне такие друзья,
Ведь если слиняю, едри его в душу
У вас же не дрогнет в душе ничего!
 
 
Решимость храню, силу волю и веру
И верность храню и еще кошелек
И писать пытаюсь всегда я по ветру,
За что так не любишь меня ты, браток!
 

Автор: Алексей Абрамычев, он же «Леха Аб» на форуме сайта www.mountain.ru

На форуме м. ру немало анонимом. Как оказалось, это был Алексей Абрамычев. Москвичи его сразу узнали, но я не москвич. Ответ ему сложился такой:

Пьяньдестал!

 
Мой милый злодей, я скажу – это дело!
Влюблен, как и ты, я в безумие сил, —
Люблю я красоток отчаянно смелых
И сильно «блин-НОВЫХ» жлобов и верзил!
 
 
Согласен я, друг, – где там честь и отвага,
Когда приласкают душевный настрой
Дымы от мангала – шашлычного блага,
И песни «веселых» из ближней пивной!
 
 
Какая там воля и дружбы приливы,
Какая же глупость идти побеждать,
Когда к нам ХАЛЯВА бабенкой блудливой
Сама так и лезет с желанием дать!
 
 
Какой там Суган, Лабода и Цители,
Хан-Тенгри, Победа, Шатер и Карлы,
Коль пылкая дева скучает в постели,
Вино же с закуской сгибают столы! —
 
 
От них нам “экстримить” движением резвым
К чинам и медалям, чтоб деньги – горой! —
Стену Канченджанги брать сильно нетрезвым
И секс завысотить над тыщей восьмой!
 
 
Мечты кабаками взрастут на Даларе
Неон, казино и реклама – в набат, —
На Шхаре зашастают пьяные хари,
Дешевые девки – на Нанга-Парбат!
 
 
Наш путь будет спиртом и яростью пылок,
Нам памятник будет при жизни, – вот крест! —
В Непале гора из побитых бутылок
Возвысится выше, чем сам Эверест!
 
 
Пусть станет понятно для дурня и дуры,
Что мы затеваем большие пиры, —
Идем мы с плодами ВЕЛИКОЙ КУЛЬТУРЫ, —
Готовьте ж помойки для их кожуры!
 
 
Мужик! Прошагаем по новым страницам
Вибрамом по осыпям звездным минут, —
Сначала – по барам, портвейну, девицам,
Походы, спасы – ничего, подождут!..
 

Ругательно-доверительный инструктаж руководителя похода самому себе

(многоэтажный инструктаж)

 
Назло всем бедам непогод
Прошли чудесный мы поход,
И то, что надо было – взяли,
Все остальное же – детали…
 
 
А группа наша – дар богов! —
Набор чудесных мужиков:
Мускулатура! Радость смеха, —
Во всем гарантия успеха!..
 
 
Вот вам Варень – сказать без слез?..
Проныра, жулик, и… завхоз!
А коль завхоз попутан бесом,
Штиблет сожрешь деликатесом! —
 
 
Чуть как придется попотеть, —
Хитрюга! – Станет песни петь,
Поститься. Видам предаваться,
Водой и воздухом питаться!
 
 
Раскладка? Блеск! – Одни бобы
Для оребренья худобы, —
Злодей – учил в бандитсякой шайке,
Как урезать народ и пайки!..
 
 
А Вовик? – Этот молодец, —
По льду и скалам крупный «спец»,
Изгиб змеи и ловкость белки!
Вредитель – тоже не из мелких!
 
 
Он так, подлец, вбивает крюк,
Что вижу я – сейчас каюк!..
Сейчас Шопен завоет в трубы,
И вниз потащат наши трупы…
 
 
При сем спокойствие храни!
Не накричи, а объясни,
Втолкуй свою ему идею,
Но как? На “хинди” – прохиндею?..
 
 
Наташка – эта из мечты!
Краса и ласка доброты,
Наталка – это интеллект,
Загадка, тайна, блеск, эффект!..
 
 
Я исходил… в мечтах о ней,
Но вдруг узрел: полно соплей! —
Пискля с талантом от рожденья,
Дай ей, отраве, обхожденье!..
 
 
Узрел: как “божеская… мать!”
Она умеет страховать,
И есть за стройностью фигуры
Меланхоличность тихой дуры…
 
 
В двух пальцах держит ледоруб…
С того я дико зол и груб!
С того всю душу гложет фраза:
Ну, погоди же ты, зараза!..
 
 
Кто Таракан? – обычный гад!
Свалилися в трещину, и рад —
Зубами чуть задел за наледь,
Улыбкой их посмел оскалить…
 
 
За полчаса, однако, сник, —
Затряс от дрожи весь ледник,
Не различал ни слов, ни линий,
И стал “цветной”, лилово-синий…
 
 
Но знаю я, в чем он силен,
Куда с отвагой устремлен:
В интриге он, собака, тонок,
Его бравада – для девчонок!
 
 
И сам себе признаюсь: слаб
По части всех красивых баб,
При них занудно “прокисаю”,
На сам себя со злобы лаю:
 
 
Будь мужиком – себя возвысь,
Сорваться хочешь – улыбнись!
Не негодуй ужасно пылко,
И хочешь лезть – не лезь в бутылку!
 
 
Сумей, когда в тебе медведь
Не зареветь, а песню спеть,
Ведь все твои на пятом “лете”:
Волчище ты – они же дети!
 
 
Сумей добром их поддержать,
Себя на многом “пережать”,
Сумей вести, поверив свято:
Они – чудесные ребята!..
 

1987

Пришел…

 
Скрип издала нежная,
Словно ось тележная,
Когда утром раненько
Заявился пьяненько…
 
 
Знаю, что ты ждешь,
Знаю, что ты любишь,
Покричишь, побьешь,
А потом забудешь! —
 
 
Дурня ты прости,
Взгляд смири суровый,
В дом назад пусти, —
Вечер бестолковый…
 
 
Без мужей и жен
Дурачки и дурочки
Влезли на рожон
В Новый год у Шурочки!
 
 
Знаю, что урод, —
Непутево вышло,
Мужики народ
Сильно никудышный…
 
 
Что я мог решить? —
За меня решили,
Как не согрешить,
Коли все грешили!
 
 
Забодал штрафной
Я бокал «шампашки»,
Сразу стал шальной,
И душа «компашки»! —
 
 
Все с острот моих
Заходили стоном, —
Гений, шизик, псих, —
Ты для нас икона!
 
 
Дальше с рюмкой вмиг
Поцелуй наладил,
Наглый тон постиг,
И юбчонки гладил…
 
 
Через шум похвал,
Через завирайности
Одуревшим стал,
Обнаглел до крайности, —
 
 
Как артист какой
В куролеси пьяной
Пел «блатняк» крутой,
Прыгал обезьяной, —
 
 
Средь своих шумел, —
Лезли целоваться,
Столько было дел,
Впору испугаться! —
 
 
Раздымилась жизнь
На любой каприз:
В ванне драки тризнь,
В кухне шел стриптиз…
 
 
Приставать стал к Любочке, —
В сладости и гадости
С задираньем юбочки
Для совместной радости…
 
 
В том не режь меня
Ножиками острыми,
Что гульнул, как тля
С мужиками, с сестрами,
 
 
Вот я весь, стою
Без носок, без стельки, —
Одноклассницу свою
Приласкал в постельке,
 
 
Очень уж судьба у ней
Заломилась грустно…
Если хошь – убей!
Чтоб мне было пусто!..
 

Её ответ:

 
Коль узнала б вот
От других о том,
Без больших забот
Прогнала б кнутом…
 
 
Ну а так давай,
Горе мое, горюшко
Блуд с себя смывай
От своей помоешки…
 
 
Не хочу быть грозкою,
Не хочу быть пилкою,
Отольются слезоньки
После, над могилкою…
 

1998.

Нахально-наглые песни

Кабачок (вариант Буянова «Милашка»)

(Солдатская любовно-скандальная, нахальная)

(вольный перевод песни пьяных английских солдат или матросов, – для матросов только надо заменить слово «уезжаю» на «уплываю, а «солдаты» – на слово «матросы»)

 
Зашел я в чудный кабачок-сквознячок,
Вино там стоит пятачок – и шашлычок! —
Сижу с бутылкой водки на окне, —
Не плачь, милашка, обо мне!
 
 
Припев:
Так будь здорова, дорогая.
Я надолго уезжаю,
И когда вернусь – не знаю,
А пока – прощай!
Прощай! – И друга не забудь – не забудь!
Твой друг уходит в дальний путь – в дальний путь!
К тебе я постараюсь завернуть —
Как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь!
 
 
(Её ответ):
Вернись, попробуй дорогой, – дорогой!
Ты там изменишь мне с другой, – да, с другой!
Пусть все поймут, как пылко я люблю, —
Тебя я, пьяница, прибью! —
 
 
Припев:
За «будь «здорова, дорогая,
Я надолго уезжаю
И когда вернусь – не знаю,
А пока – прощай!
Прощай! – И друга не забудь, – не забудь!
Твой друг уходит в дальний путь – в дальний путь,
К тебе я постараюсь завернуть —
Как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь!
 
 
(Его куплет, очень самоуверенно и нагло)
Когда солдаты пьют вино – пьют вино,
Подружки ждут их все равно, – все равно, —
Плевать, что скалкой-палкою побьет,
Но на ночь все-таки придет! —
 
 
Припев:
За «будь здорова», дорогая,
Я на ночку приезжаю
И когда вернусь – не знаю,
А с утра – прощай!
Прощай! – И друга не забудь – не забудь,
Твой друг уходит в дальний путь – в дальний путь,
К тебе я постараюсь завернуть —
Как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь!
 
 
(Ее ответ, издевательский)
Забудешь песню, дорогой, дорогой!
К тебя приду я с кочергой, кочергой, —
Таких пинков в дорогу надаю, —
Забудешь песенку свою,
 
 
Припев:
Про будь «здорова», дорогая,
Я на ночку приезжаю
И когда вернусь – не знаю,
А с утра – прощай!
Прощай! – И друга не забудь – не забудь,
Твой друг уходит в дальний путь – в дальний путь,
К тебе я постараюсь завернуть —
Как-нибудь, как-нибудь, как-нибудь!
 
 
(Он и она – вместе, самый «прошибной куплет», с умеренным намёком на «матерщинку»):
Без драки – что же за любовь, – за любовь! —
Без водки – леденеет кровь – стынет кровь! —
И что за жизнь, коль старую кровать
Нам ночью «не употреблять» – …лять– …лять!
(Мягкий вариант: Нам, мать, с тобой не «зашибать», – ать– ать!)
Так «за здоровье», дорогая,
Я тебя люблю – я знаю,
А с утра – прощай,
Прощай, и друга не забудь – не забудь,
Твой друг уходит в дальний путь – в дальний путь,
К тебе я постараюсь заглянуть
Как – нибудь, как-нибудь, не забудь!..