Текст книги "Мрачная история"

5

Марта, поджав под себя ноги и крепко обхватив ладонями кружку с ароматным чаем, сидела на кухне у своей двоюродной бабушки и, раздумывая о чем-то, смотрела в окно. После разговора с ректором Кроем она не стала задерживаться в Лёдсбурге и на следующий день отправилась на юг. До конца лета оставалось всего два месяца, поэтому Марта решила не мешкать, а поскорее выполнить его задание, чтобы с началом учебного года вновь приступить к занятиям. Дома в первые несколько дней Марта только и делала, что спала, в перерывах между сном подкрепляясь бабушкиными вкусностями, которыми та баловала свою любимую внучку. Марта решила не рассказывать бабушке об истинной причине своего появления в деревне, сославшись на летние каникулы.

Вечерами они сидели на скамейке у ворот и, отмахиваясь от приставучих комаров, вспоминали те времена, когда Марта была еще совсем маленькой девочкой. Уже тогда начали проявляться ее бойцовские качества: она постоянно встревала в драки с соседскими мальчишками. Девочка росла без родителей, поэтому защищать себя училась с самого детства самостоятельно и весьма в этом преуспела.

– Бабуль, – отхлебнув из чашки, позвала она пышную старушку невысокого роста, которая сидела в кресле и, с легкой улыбкой на лице, вязала носочки для любимой внучки.

– А? – Бабушка отложила в сторону вязальные спицы и посмотрела на девушку. – Еще чаю налить? Так я сейчас…

– Да сиди, сиди, – улыбнулась Марта. – Я скоро лопну уже от твоих угощений.

– Еще чего! Посмотри, какая худышка! Вас совсем не кормят, что ли, в этой вашей школе?

– Кормят, бабуль, кормят.

Марта даже поморщилась, вспомнив меню школьной столовой. Будущих воинов кормили как на убой. Пища была сытной, но совсем невкусной. То ли дело еда, приготовленная бабушкой…

– Ты мне лучше скажи, а что сейчас в деревне с нежитью?

– А что с ними? – нахмурилась старушка.

– Ну… Заходят иногда или вообще здесь не появляются? Как ведут себя? Что люди говорят?

– Ой, – махнула рукой бабушка и снова взялась за спицы, – мы же с ними всегда мирно жили, чего нам с ними делить? А вот в Озерках, ну, помнишь, наверное, это соседнее село, как ехать по дороге в сторону водокачки, а на перекрестке…

– Да помню я Озерки, бабуль. Так что там случилось-то?

– В прошлом году, что ли… А может, и в позапрошлом, не припомню уже… В общем, влюбилась водяная девка в парня одного, да и утянула его на дно. Это уже потом узнали, что он ей сам проходу не давал – все выглядывал ее да выслеживал, вроде как даже замуж звал. А люди-то разбираться не приучены – вот и озлобились они тогда на нежить. По лесам, по полям, по озерам пошли их ловить да бесчинства всякие устраивать. Кто-то даже из Стрижгорода приезжал, чтобы побоища не допустить.

– Ну и чем закончилось? – нетерпеливо заерзала на стуле Марта.

– А ничем. В Озерках на въезде в деревню знак повесили запрещающий – и все. Знаешь, наверное? Сейчас решением общего собрания можно запретить нежити в деревнях появляться.

– Да, знаю, – кивнула Марта, – в Лёдсбурге уже давно этот запрет ввели.

– Так и у нас хотели после всей этой истории то же самое сделать, – вздохнула бабушка. – Мол, если вводить запреты, то всем деревням сразу.

– И что, ввели?

– Конечно, нет. А зачем со всеми ссориться из-за одного дурачка, который, считай, по собственному желанию утопился. От них же тоже польза есть.

– Какая еще польза? – вскинула брови Марта.

– Ну как? Рыбаки наши с водяным народом торгуют. Хлебушек, зерно на рыбу меняют. Оборотней иногда на выпас коров нанимаем. Конечно, не все сговорчивые, есть и дикие. Но мы к ним не лезем, а они к нам не суются.

Марта поставила кружку на стол и, поднявшись со стула, подошла к окну.

– Прям вот никто не вредит?

– Я же говорю, внучка, разные есть. Вот, к примеру, на Гнилом болоте поселилась болотная тварь. Года три уже там хозяйничает. Ты, наверное, их нравы знаешь – с этим народом договориться никак нельзя. Не только люди, но и сами неживые с тех пор это место гиблое стороной обходят. К ней в лапы попадешь – пиши пропало.

– Утащила уже кого-нибудь?

– А кто ж знает? – пожала плечами старушка. – Прошлым летом мельник наш пошел в лес грибы собирать, да так и не вернулся. Поди знай – куда он пропал? Может, и она к себе прибрала, а может, и нет. У нее же не спросишь.

– Ну почему же не спросишь? – вполголоса проговорила Марта, не отрывая взгляда от леса, ровной стеной возвышавшегося на краю деревни.

– Чего говоришь, внучка?

– Да ничего, бабуль, ничего, – улыбнулась девушка и обняла старушку. – Как же я рада, что к тебе приехала!

Бабушка засмущалась и, опустив взгляд, засмеялась почти беззвучным старческим смехом.

– Я уж думала, что и не увижу тебя больше, Марточка. Как уехала в свой Лёдсбург, так и пропала.

– Бабуль, я же тебе письма писала. Ты получала их?

– Да что эти письма? – махнула та рукой. – С письмами разве посидишь вот так на кухне? Чаю с ними разве попьешь? Что от них толку?

– Ладно, тогда не буду больше писать, – сдерживая улыбку, серьезно произнесла Марта.

– Я тебе дам – не буду. Я тебе дам!

Бабушка шутливо погрозила кулаком внучке и рассмеялась вслед за ней.

– Ты мне лучше расскажи, чему там тебя в школе этой учат?

– Разному… – уклончиво ответила Марта. – У нас много предметов есть.

– И нежить гробить тоже учат?

– А как же, бабуль, это же Школа воинов, да и факультет у меня так и называется – борьбы с нежитью.

Старушка вздохнула и покачала головой.

– Ну и зачем тебе это нужно, Марточка? Ты же девочка, пошла бы, как все, выучилась бы на лекаря, хоть человеческого, хоть животного. Людям бы помогала, зверушкам малым.

– А воины разве людям не помогают?

– А кто его знает? У нас их здесь отродясь не было. Жили мирно всю жизнь и еще столько же проживем. Что ж хорошего – убивать? А, внучка?

– Не убивать, а защищать, бабуль.

Взгляд Марты снова стал жестким и колючим. Отстранившись от бабушки, она села за стол, подперев рукой подбородок.

– Ты же сама говоришь, что не знаешь, что с мельником стало. А вдруг это и правда тварь с болота его утащила? А с отцом моим что случилось? Куда он пропал? Может, его тоже какой-нибудь оборотень загрыз.

После этих слов старушка снова тяжело вздохнула. Отца Марты она помнила смутно – с тех пор как она его видела в последний раз, прошло уже много лет. Дочь старушки – мать Марты – очень сильно тосковала по своему мужу, но найти его так и не смогла. Последние годы своей жизни она прожила в этом доме, с маленькой дочкой на руках. Бабушка видела, как та чахнет на глазах, не в силах смириться с исчезновением любимого человека, но сделать ничего не могла… Мужчину так и не нашли, поэтому версия Марты звучала правдоподобно и вполне оправдывала ее эмоции по отношению к нежити.

– Вы здесь привыкли с ними рядом жить, вот и не замечаете, сколько людей от их рук гибнет, – резко взмахнула рукой девушка, чуть не опрокинув со стола кружку.

– Так и люди же тоже в долгу не остаются, – заметила старушка. – Мне один пастух из оборотней рассказывал, что и у них тоже кое-кто иногда пропадает. А кто за этим стоит – поди разбери.

– Да друг друга грызут, наверное, а потом все на людей сваливают. Что тут думать?

– А кто его знает, Марточка… Может, оно и так, а может, и по-другому. Среди людей тоже темных душ хватает. А у некоторых она чернее ворона. Вот я и переживаю за тебя. Не хочу, чтобы ты такой стала.

– Не стану, бабуль, – улыбнулась Марта. – У тебя чай волшебный. Когда его пьешь, сразу обо всем плохом забываешь и только добрые мысли в голову приходят. Нальешь еще?

– Ой, лиса… – рассмеялась старушка, поднимаясь из кресла. – Конечно, налью, да и сама с тобой выпью.

Вечером Марта крепко уснула. Ее бабушка, рассудив, что здоровый сон лучше хорошего ужина, решила не будить внучку и сама легла спать. Когда в доме послышалось ее ровное дыхание, Марта открыла глаза и, накинув на плечи свой школьный плащ, бесшумной тенью скользнула на улицу. Уже через несколько минут она оказалась на опушке леса, который подпирал своей темной массой крайние дома деревни, как будто давая понять этим глупым людям, что там, где начинается он, им делать нечего, особенно ночью, когда он выглядел намного мрачнее и опаснее, чем днем.

Марта остановилась у дерева и принялась вглядываться в темноту, напрягая зрение и слух. Любой человек, оказавшийся ночью в лесу, непременно чувствует на себе пристальный взгляд чьих-то глаз и ощущает чье-то незримое присутствие. И в этом нет ничего удивительного. Лес с древнейших времен был пристанищем самых разнообразных существ. И если некоторых из них можно увидеть глазами, то других можно лишь почувствовать. Последние, как правило, не могут причинить вред человеку, но они никогда не упустят возможности понаблюдать за ним, рассмотреть и изучить. К первым же, кроме обычных зверей и птиц, относятся и те, кого люди пренебрежительно называют нежитью. И встреча с ними не всегда оказывается безопасной. В этих местах люди научились сосуществовать с ними, стараясь не причинять друг другу неудобств, но все же предпочитая лишний раз с ними не встречаться. Особенно с такими, о которых сегодня рассказывала бабушка Марты. История о твари, поселившейся на болоте, очень заинтересовала девушку, – ведь именно за одной из них она и вернулась в деревню. Между тем время шло, и с каждым днем возможность ее дальнейшего обучения в Школе воинов становилась все более призрачной. Болотная тварь была очень коварным и сильным соперником, а учитывая, что по условию ее договора с ректором Кроем нежить должна быть доставлена в Лёдсбург живой, шансы поймать и доставить такого опасного врага в целости и сохранности стремились к нулю. Но Марта привыкла быть всегда и во всем лучшей, поэтому она решила рискнуть. Она приведет Крою не какого-нибудь злыдня-доходягу, а настоящую грозу болот, страх и ужас топких и гиблых мест.

От опушки леса до Гнилого болота можно было добраться меньше чем за час, но Марта была не настолько глупа, чтобы сунуться в лапы монстра, не подготовившись и тщательно не продумав план. Впрочем, во время обучения в Школе она, в отличие от некоторых, не просто протирала штаны, а впитывала в себя всю информацию, как губка. Поэтому с тактикой борьбы с болотной нежитью она была знакома не понаслышке.

– Завтра, – шепнула она в темноту, – завтра мы с тобой увидимся.

Бесшумная тень отделилась от дерева и скользнула в сторону дома. Сегодня ей нужно было хорошо выспаться.

6

Как только Мрак переступил порог таверны, в ноздри ему тут же ударил тяжелый запах, который всегда присутствует в местах, где одновременно пьют, курят и едят несколько десятков человек. В данном случае далеко не всех присутствующих можно было назвать людьми. В дальнем углу зала, прямо на столе, под жидкие аплодисменты своих друзей вытанцовывал, а точнее сказать – совершал движения, похожие на танец, довольно упитанный злыдень. Окружающие смеялись и хлопали кто во что мог – не у всех зрителей руки заканчивались человеческими ладонями. Водяной, расположившийся за соседним столом, бил себя по животу неким подобием ласт, увенчанных длинными когтями, и хохотал каким-то булькающим смехом, не забывая периодически выливать себе на голову кружку воды, которую ему подавал услужливый гном-разносчик. На одном из подоконников вальяжно развалился домовой. Неодобрительно покачивая головой, он пытался читать какую-то потрепанную книгу, которую держал в руках, но царивший в таверне шум постоянно его отвлекал, заставляя морщиться и мысленно проклинать всех присутствующих. За стойкой флегматично протирал стаканы молодой двоедушник, видимо уже привыкший к подобным концертам и никак на них не реагировавший. Мрак сразу догадался, что это именно он, а не кто-то другой, так как даже от порога было видно, что, когда одна половина его лица улыбалась, вторая половина сохраняла дикое и даже в какой-то степени безумное выражение. Даже в обществе нежити этих существ обычно недолюбливают за то, что никогда не поймешь – что у него на уме. Тем не менее этот двоедушник вполне мирно сосуществовал со всеми посетителями, разливая в стаканы напитки и поглядывая в зал разными глазами.

Помимо тех посетителей, которых Мрак узнал, за столами сидели и другие, о которых он никогда не слышал. Впрочем, эту разношерстную компанию разбавляло несколько обычных людей, которые не выказывали никакого беспокойства, а совсем наоборот – мирно беседовали с нежитью, смеялись и даже о чем-то с ними спорили.

– Дверь прикрой, парень! – широко зевнув, выкрикнул двоедушник и тут же потерял интерес к очередному посетителю.

Мрак только сейчас заметил, что Карт и Оман уже пробирались к свободному столу, оставив его одного у порога. Захлопнув за собой дверь, парень двинулся за ними, но тут же замер на месте, так как откуда-то сбоку раздался леденящий душу рык. Мрак медленно повернул голову и нервно сглотнул слюну. На полу, облокотившись о стену, сидел оборотень и буравил нового посетителя чуть светящимися глазами. Голова перевертыша была бычьей, как и верхняя левая конечность, заканчивающаяся массивным копытом. В правой руке он сжимал кружку, наполовину наполненную какой-то жидкостью. Судя по всему, именно она и послужила причиной его необычного внешнего вида – оборотень был изрядно пьян, а пьяные оборотни абсолютно не умеют контролировать свое состояние. Они вполне могут обернуться только наполовину и расхаживать так, еще больше пугая и без того перепуганных встречных.

– Ты стоишь на моем хвосте, Рекс, – невнятно промычал он.

– Простите, – парень тут же убрал ногу с черного хвоста, заканчивающегося симпатичной кисточкой, – только я не Рекс, я Мрак.

– Драк? Да, Рекс, ты прав… В нашем заведении давно не было драк, – не расслышав слов парня, продолжил он. – Если бы ты не был оборотнем, я бы обязательно вскрыл твой бок своим рогом, предложив выбрать левый или правый, но ты оборотень. Мы с тобой братья, Рекс!

Полубык попытался привстать, чтобы обнять Мрака в приступе нахлынувших чувств, но ничего не вышло.

– Когда ты был еще вот таким щенком, – он приподнял левое копыто над полом, показывая рост, – я знал, что из тебя выйдет толк… Ты помнишь, как мы гоняли волков по западным лесам? Славное было время… Сейчас я уже не тот, что был раньше, а во всем виноват кто? Да никто! Просто я стал старым.

Глаза оборотня налились кровью, и он, размахнувшись, бросил кружку на пол, отчего та разлетелась вдребезги.

– Я запишу на твой счет, Брык, – равнодушно сообщил двоедушник из-за стойки.

– Запиши, запиши, – хмыкнул перевертыш, – а еще запиши, что Брык покажет всем, кто он такой! Брык покажет… всем… кто…

Глаза полубыка закрылись, и он уснул так же внезапно, как и начал свой монолог. Мрак решил не терять времени и, воспользовавшись удобным моментом, направился к своим знакомым, которые уже расположились за свободным столом.

– Уже с кем-то познакомился? – хмыкнул Карт.

– Можно и так сказать. Оборотень перепутал меня со своим знакомым.

– А, Брык? – махнул рукой Оман. – Этот мужлан пасет деревенское стадо и получает неплохие деньги, которые пропивает здесь. Вот скажи мне, юнец, разве это справедливо, когда пастух может позволить себе то, о чем может только мечтать творец, гений, создатель прекрасного?

– А какая польза от этого творца? – спросил Мрак, делая вид, что не понимает, о ком идет речь, и тут же получил от Карта чувствительный пинок под столом.

– О, эта юношеская простота, – покачал головой граф. – Коров пасти может кто угодно, а вот написать книгу дано лишь избранным. Можно даже злыдня научить танцевать, но творить ты не научишь никого. Это дар, понимаешь? Вот ты чем занимаешься, юнец?

– Меня зовут Мрак, – сквозь сжатые зубы процедил парень. – Называй меня так.

– Хорошо, – кивнул писатель, – так чем ты занимаешься, Мрак?

– Да он пытался поступить…

Карт не успел договорить, потому что Мрак молниеносным движением протянул руку и вытащил из головы вурдалака затычку, крепко сжав ее в руке.

– Мы же с тобой договаривались, Карт, – нахмурившись произнес он. – О себе я расскажу сам, если пожелаю.

– Э… О чем мы говорили? – упырь окинул собеседников непонимающим взглядом, одновременно ощупывая свою макушку. – Кстати, никто не видел здесь затычку? Такую деревянную.

С этими словами он полез под стол, пытаясь нащупать на грязном полу свою пропавшую запчасть. Оман, наблюдая за этой сценой, удивленно вытаращил глаза.

– Потрясающе! Я обязательно опишу эту сцену в своей книге! Это находка!

– Это пропажа! – послышался из-под стола глухой голос Карта. – Небольшая такая затычка… Поднимите ноги.

– Какая сцена… Просто великолепно!

– Не больше пальца, деревянная.

– Да вот твоя затычка, – не выдержал Мрак, – вылезай из-под стола и давай уже что-нибудь закажем? Я хочу есть, а не смотреть твои выступления.

Вурдалак вылез из-под стола и, аккуратно вставив протянутую затычку на место, посмотрел на Мрака.

– Предлагаю что-нибудь заказать.

– Мы просто обязаны отметить рождение новой главы моего великолепного романа, – кивнул писатель.

Мрак хотел было ответить что-то резкое, но лишь махнул рукой, тем более что к их столу наконец-то подошел разносчик.

– Есть варево на первое, жарево на второе. Из напитков: пиво, молоко, – произнес он с диким заграничным акцентом.

– Жарево овощное? – спросил Оман.

– Сегодня мясное.

Оман скривился и даже вздрогнул. Мрак, заметив это, быстро принял решение, что сегодня обойдется без второго.

– А варево?

– Свекла, морковь, тесто.

– Три варева и три молока, – решил Мрак.

– Я бы выпил пива, – мечтательно протянул граф.

– За свой счет.

– Ох уж эта юношеская…

Оман хотел было разразиться очередной речью, наполненной сравнениями и преувеличениями, но, заметив на себе взгляд Мрака, тут же замолчал. Гном, приняв заказ, направился на кухню.

– Что не так с жаревом? – поинтересовался Мрак, все еще сомневаясь, хочет ли он услышать ответ.

– Дохлый лось. Три дня пролежал на солнце, а потом…

– Понятно, не продолжай.

Пока Карт с Оманом беседовали о всякой ерунде и обсуждали кулинарный талант местного повара, Мрак снова погрузился в размышления. В силу своего характера он тяжело переносил продолжительное общение с кем бы то ни было и совсем по-другому представлял путь в Лёдсбург. Если одного болтливого вурдалака он еще мог вынести, то все эти пьяные полубыки, напыщенные графы и танцующая на столах нежить выводили Мрака из себя. К тому же очередное напоминание о сегодняшней неудаче на экзамене снова испортило его и так не слишком бодрое настроение. В голове даже мелькнула мысль: «Может быть, не так уж все и плохо? Может, лучше, пока не поздно, вернуться домой, и будь что будет?» Но в этот момент на его плечо легла чья-то тяжелая рука. Мрак обернулся. За его спиной, слегка покачиваясь, стоял Брык.

– Ты не Рекс, – медленно выдавил он из себя заплетающимся языком.

– Я же сразу сказал, что я не…

Мрак не успел договорить. Полубык, схватив его за воротник левой рукой, одним резким движением вытащил из-за стола и приблизил его лицо к своей морде. От него воняло слежавшейся шерстью и перегаром. Глаза оборотня налились кровью, а широкие ноздри раздулись настолько, что на секунду Мраку показалось, что в одной из них вполне могла бы поместиться его голова.

– Но ты похож на него, парень. Он был смелым и отважным оборотнем. Он мало говорил, но много делал. Он всегда шел к своей цели и никогда не отступал. Даже тогда, когда он оказался один против стаи волков, он смеялся им в глаза, зная, что погибнет. – Брык всхлипнул и ненадолго замолчал. – А ты готов бросить вызов своей судьбе? Ты готов это сделать? Говори!

В этот момент Карт, незаметно пробравшись за спину огромного полубыка, схватил того за рога и что было сил потянул на себя. Брык, потеряв равновесие и отпустив воротник Мрака, начал заваливаться на спину. Вурдалак тут же отпустил рога и двумя руками вцепился в жилистую шею оборотня, но тот, сообразив что к чему, резко наклонился вперед и, мотнув головой из стороны в сторону, сбросил Карта со спины прямо на пол. Легким толчком отбросив Омана, поспешившего на помощь вурдалаку, полубык занес левую руку для последнего сокрушительного удара. Карт лежал на полу и с ужасом наблюдал, как поднимается вверх огромное копыто, которое через мгновение опустится на его лицо. У него не было никакой возможности увернуться от удара, так как правой рукой оборотень крепко держал его за шею, всем своим весом прижимая к грязным доскам пола таверны.

Карт зажмурился и приготовился к самому страшному, но почему-то удара не последовало. Прошла секунда и еще одна. Упырь открыл глаза и увидел, что полубык стоит в той же позе с занесенным для удара копытом, но смотрит не на него, а куда-то перед собой. Новой деталью в этой картине стало лезвие косы, слегка покачивающееся из стороны в сторону над макушкой оборотня. Прямо между его рогов.

– Так-так… – услышал Карт голос, от которого, казалось, даже по его костям побежали мурашки. Однажды он уже слышал этот леденящий душу, хрипловатый, похожий на карканье ворона, но в то же время ровный и лишенный всяких эмоций голос.

– Кто здесь у нас? Ленивый оборотень, который даже не в состоянии обернуться полностью и…

Над лицом Карта склонилось что-то темное. В центре этой тьмы, как два уголька, обдуваемых ветром, то вспыхивали ярким огнем, то потухали и становились почти невидимыми две красные точки.

– И вурдалак, – прохрипел голос. – Не люблю вурдалаков. Своей дурной привычкой умирать дважды вы заставляете меня делать двойную работу. В другой раз я бы не вмешалась в эту драку, но сегодня у меня совсем нет настроения видеть всю эту кровь и грязь. Особенно в том месте, куда я пришла отдохнуть. Предлагаю разойтись мирно. Кто за?

В таверне стало тихо. Посетители замерли за своими столиками, а несколько особо впечатлительных медленно, стараясь не шуметь, полезли под столы.

– Я задала вопрос. Кто за?

В любой другой день никто из присутствующих не оценил бы такого предложения, так как драки были, пожалуй, единственным развлечением в таверне «У», но сегодня все как один закивали головами и одобрительно загудели – мало найдется смельчаков, желающих спорить с самой Смертью.

– Вот и славно, – произнесла она и, игриво стукнув кончиком лезвия по левому рогу Брыка, села за стол, потеряв к участникам драки всякий интерес.

Мигом отрезвевший полубык, отпустив наконец упыря, в замешательстве огляделся по сторонам. Посетители, стараясь не смотреть на место неразыгравшейся трагедии, вернулись к своим разговорам, но тем не менее говорить они стали гораздо тише, а злыдень-танцор слез со стола и принялся молча хлебать что-то из дымящейся миски.

Сообразив, что поддержки ему ждать неоткуда и лучше всего будет удалиться подобру-поздорову, Брык, бросив напоследок яростный взгляд на Карта и шумно выпустив воздух из ноздрей, зашагал к выходу. В этот момент к столу подошел ничего не подозревающий гном-разносчик с подносом в руках. Он не был свидетелем потасовки, так как все это время был на кухне. К тому же в силу своего более чем скромного роста он только сейчас заметил, что количество гостей за столом изменилось. Но это его ничуть не смутило. Выставив миски с варевом и три стакана молока на стол, он повернулся к Смерти и приветливо кивнул ей. Судя по всему, она была здесь частым гостем.

– Варево, жарево…

– Пиво, молоко, – перебила она гнома, закончив фразу за него. – Как будто здесь когда-нибудь предлагали что-то другое.

– Вчера не было жарева, – пожал плечами разносчик, – а сегодня есть.

– Это прекрасно, – усмехнулась она и подняла на него глаза, – я сделаю заказ позже. Не люблю, когда мне мешают сосредоточиться вурдалаки, копошащиеся на полу.

Эти слова были адресованы Карту, который, кряхтя и сопя, осторожно поднимался с пола, опираясь на Мрака и Омана, поддерживающих его за руки.

– Вы можете уже сесть за стол? – произнесла она, вполоборота развернувшись к ним.

– От лица всей нашей компании я хочу выразить вам благодарность за наше чудесное спасение, – подобострастно склонил голову Оман. – Одно лишь мгновение – и мы, с вашего позволения, забрав с собой миски с нашим скромным ужином, оставим вас в гордом и прекрасном одиночестве.

– Ты видишь здесь свободные столы? – подперев голову ладонью, спросила Смерть.

– Нет, но…

– Тогда сядьте и попросите упыря не кряхтеть мне на ухо. Он портит мне настроение. Ой, погодите! – Она склонила голову набок. – Да это же тот самый вурдалак, который один раз закопался на картофельном поле, а потом пророс? Тот самый упырь, которого после этого стали называть Картофелем, а сокращенно – Картом?

Мрак удивленно вскинул брови и вопросительно взглянул на своего друга. Тот досадливо крякнул, но все же кивнул.

– Да, это я.

Смерть хмыкнула, а ее плечи беззвучно затряслись.

– Смешной упырь, забавный. Сядь за стол и познакомь меня с этим молчуном, – она бесцеремонно ткнула пальцем прямо под ребро Мраку, отчего тот вздрогнул. Ее палец, как и у всех, состоял из кости, с той лишь разницей, что, кроме самой кости, на нем больше ничего не было – ни кожи, ни мяса. Поэтому такой тычок оказался довольно болезненным.

– Ты и так всё про всех знаешь. К чему эти знакомства? – недовольно буркнул Карт, но тем не менее сел за стол.

– А к тому, что я, в отличие от тебя, еще помню, что такое вежливость.

Мрак и Оман последовали примеру Карта и тоже уселись на скамью напротив Смерти.

– Этого писаку я знаю, – указала она на графа, – а как зовут тебя?

– Меня зовут Мрак.

– Да-да, Мрак, – закивала она. – Мрак, сын волшебников. Как поживают твои родители?

– С ними все хорошо, – нервно сглотнув, сказал парень.

– Да не переживай, – снова хмыкнула она, – я просто спросила. Кажется, этот вопрос не считается невежливым, правда, ваше сиятельство?

– Истинная правда, – подтвердил Оман, оторвавшись от тарелки, из которой он уже вовсю хлебал варево.

– А вообще, странно, что они отпустили тебя в такое заведение. Особенно в компании таких неблагонадежных товарищей.

После этих слов Карт недовольно закатил глаза, Оман же никак не отреагировал на колкость, посчитав, что конкретно к нему это не относится.

– Если честно, то мои родители даже не подозревают, где я.

– Да, я знаю. Я все про всех знаю, но надо же нам о чем-то говорить, правда?

Не дождавшись ответа, Смерть отвернулась от стола и, отыскав в толпе гнома, громко окликнула его. Разносчик, бросив принимать заказ, тут же засеменил к ней.

– Пиво не подорожало?

– Для вас нет, – улыбнулся гном.

– Я спросила – подорожало оно или нет? Разве я спрашивала, подорожало ли оно для меня? – нависнув над побледневшим разносчиком, прохрипела она.

– Нет, – залепетал тот, – кружка пива стоит два олтыра, как и раньше.

– Вот и славно.

Смерть, успокоившись, принялась копаться в своем одеянии, похлопывая себя по бокам в поисках монет.

– Неужели у меня не было денег? – вполголоса произнесла она. – Определенно, они у меня были, но куда-то пропали…

Гном, собравшись с духом, уже открыл было рот, но Смерть, уставившись на него горящими угольками глаз, медленно покачала головой.

– Ты же знаешь, что я ненавижу, когда передо мной лебезят. Попробуй только произнести хоть одно слово, предложив мне пиво за счет заведения, – и ты тут же отправишься к своим маленьким праотцам.

Высказавшись, она снова занялась поисками пропавших денег. Неизвестно, сколько бы длилась эта сцена, если бы Мрак не прервал ее:

– Я могу заплатить за вас в благодарность за то, что вы помогли нам справиться с оборотнем.

– Ты слышал, что я только что сказала гному? – на этот раз вперившись глазами в парня, тихо спросила она.

– Да.

– Правда? А я думала, что ты просто оглох от чавканья литератора.

– Извините, – снова оторвал голову от миски Оман.

– За все в этом мире нужно платить, мальчик, – пропустив извинения графа мимо ушей, произнесла Смерть, – и я твердо придерживаюсь этого правила, так как сама собираю плату с обитателей этого мира за то, что им выпала возможность пожить в нем. Еще ни разу не было случая, чтобы с кого-нибудь я эту плату не получила. Именно по этой причине я всегда сама плачу за себя и не пользуюсь никакими привилегиями.

– Справедливо, – кивнул Мрак, – но разве вы никогда не давали некоторым обитателям этого мира второй шанс? Разве вы никогда не давали им возможность пожить еще, когда их час уже пришел?

Карт под столом слегка наступил Мраку на ногу, пытаясь намекнуть, что совсем не обязательно вступать со Смертью в разговоры. Она же, заинтересованно склонив голову набок и положив руки на стол, рассматривала мальчика.

– Были такие случаи, но я не понимаю, к чему ты клонишь.

– По-моему, это очевидно, – пожал Мрак плечами. – Если вы не хотите принять благодарность, то я могу одолжить вам эти два олтыра на время, а потом вы мне их все равно вернете. Вы же пришли сюда не для того, чтобы, убедившись в том, что у вас нет денег, уйти из таверны, ничего не выпив?

Смерть молчала, раздумывая над предложением парня, но потом кивнула.

– Ты прав. Я пришла сюда не за этим… Что ж, я принимаю твое предложение, хоть я от него и не в восторге. Ну, по крайней мере, оно не противоречит моим принципам.

Мрак улыбнулся и посмотрел на почти белого гнома.

– Принесите ей кружку пива и скажите мне, сколько все это стоит?

– Варево по полтора олтыра, три молока – еще полтора, пиво – два. Итого – восемь олтыров.

Мрак запустил руку в карман и, отсчитав нужную сумму, протянул ее разносчику.

– Нет, – покачала головой Смерть, – мы договорились о том, что ты одолжишь мне эти два олтыра, а не заплатишь за меня. Передай их мне.

Мрак пожал плечами и положил на стол две монеты, а остальные отдал гному.

– При свидетелях я заявляю, что верну тебе долг в ближайшее время.

С этими словами она, взяв две монеты со стола, тоже протянула их разносчику.

– Пиво покрепче, как я люблю.

Гном кивнул и, облегченно вздохнув, быстрым шагом снова отправился на кухню.

– Теперь расскажите мне, что вы не поделили с оборотнем?

– Он перепутал меня со своим другом, – ответил Мрак.

– Вопросов стало еще больше, – пожала плечами Смерть. – С каких пор за то, что кто-то обознался, пытаются убить вурдалака?

– Он просто вступился за меня.

– А сам? Ты же волшебник. Сотворил бы пару заклинаний – и все.

– Я не волшебник, – опустил голову Мрак и даже сжал кулаки. – Волшебники – мои родители, а я не хочу быть таким, как они. Мне не нравится это ремесло.

– Почему же? – кивнула Смерть гному, который поставил перед ней кружку пива и, поклонившись, быстро удалился. – Разве это не романтично? Творить чудеса, заставлять людей открывать рты от восторга, видеть их глаза, полные радости и удивления. Да и вообще, насколько мне известно, это довольно прибыльное дело.