Текст книги "Постапокалипсис: Природа выживания"

Постапокалипсис: Природа выживания
Как оно будет на самом деле
Евгений Читинский

© Евгений Читинский, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Про постапокалипсис написано много, но мне всегда хотелось почитать правдоподобный сценарий возможной гибели цивилизации от смертельного вируса. И вот я решил написать фантастический боевик, этакий роман-предупреждение на данную тематику. Почему предупреждение? Да потому, что пока все страны, в том числе США и Россия, остро конкурируют между собой во всем мире, к этому самому миру может подкрасться некая тайная сила, способная уничтожить все государства, и на обломках погибшей цивилизации претворить в жизнь идею мирового господства.

И при таком варианте развития событий мне интересно было поднять вопрос о выживании людей в опустевшем мире, где начинает буйствовать природа, а также о том, как они будут противостоять тем, кто захочет захватить мировое господство.

И, кстати, все совпадения в этом фантастическом боевике случайны.

Глава первая. Выздоровление

Ускользающее сознание зацепилось за образ красивой дикторши из телевизора, который одиноко стоял в углу комнаты. Её тревожный голос сообщал:

«Сегодня уже стало очевидно, что эпидемия Гонконгского гриппа по своим масштабам и последствиям несравнима ни с одной известной болезнью в истории человечества и принимает форму самой настоящей пандемии. Обеспокоенность вызывает тот факт, что эпидемия, начавшаяся неделю назад в Китае, уже в пятницу 17 апреля стремительно поразила столицы всех крупнейших государств мира. За выходные дни ситуация продолжала ухудшаться, так как работа всех медучреждений оказалась парализована в силу того, что сами врачи первыми пострадали от этой болезни. В связи с этим МЧС развернуло передвижные медицинские центры, куда могут обратиться все заболевшие».

Далее последовал сюжет, где показали одетых в какие-то скафандры-костюмы работников этого самого МЧС и огромные шатры передвижных центров, оснащенные самым современным медицинским оборудованием. Затем дикторша уже более уверенным голосом сообщила:

«Несмотря на тяжелую обстановку, ситуация находится под полным контролем. Уже имеются первые случаи выздоровления, наши ученые продолжают работу над производством вакцины.

Сегодня, в понедельник 20 апреля, президент объявил о введении чрезвычайного положения в ряде регионов страны…»

Что было дальше в новостях, Владислав уже не слышал, впав в забытье. Его мучил жар, противный липкий пот впитывался в простыню и одеяло, может быть, поэтому Влад не мог согреться? Как же ему сейчас плохо, и как хочется успокоения и уюта. Очень хочется! Он уже устал бороться с этой болезнью, с этим лихорадочным жаром, противной слабостью и ноющей головной болью. Поскорее бы наступил всему этому конец!

Вдруг ему стало легко и приятно, настолько, что он словно полетел. И тут Владислав понял, что действительно отделился от своей земной оболочки, и странно, он даже не удивился, увидев свою комнату как бы сверху и свое болезненное, беспомощное тело, остающееся где-то внизу. Было приятное ощущение легкости и… торжественности момента одновременно. Что это, смерть? Неужели душа существует и действительно отделяется от тела в момент смерти? Ответ на вопрос казался почему-то естественным и очевидным, и было легко от мысли, что это не конец, а начало чего-то нового, неизведанного и притягательного одновременно.

Но вдруг сознание зацепилось за женский вскрик с экрана телевизора. Такая красивая девушка, интересно, что с ней?

К дикторше, которая сидела за столом, буквально в кадр ворвался какой-то молодой человек лет 25-ти.

«Мой ровесник, наверное, её парень,» – почему-то подумал Владислав.

Дальше в прямом эфире послышалось:

– Сашка, ты что, с ума сошёл? Это же прямой эфир! Тебя кто сюда пустил? – дикторша явно была удивлена и напугана.

Молодой парень в камуфляже, обернувшись прямо в экран, произнес:

– Мужик, ты снимаешь?

Офигевший голос за кадром:

– Да, снимаю…

– Молодец, не выключай. Тут такое дело, в Останкино уже все разбежались, на улицах Москвы паника, повсюду горы мёртвых лежат. Эпидемия не щадит никого. Как мне стало известно – из десяти тысяч заболевших выживает только один, а может, и того меньше! Современные лекарства не помогают! Один чел, умный мужик, мне так и сказал, что нужно лечиться народными способами и молитвами, современные лекарства эту заразу не берут! – сказав это, блондин с голубыми глазами, одетый в камуфляж, повернулся к дикторше, и, схватив её за руку, хриплым голосом крикнул:

– Всё, Светка, сматываемся! – и, снова обратившись к экрану: – И ты, мужик, тоже, давай с нами!

Последние слова «и ты, мужик, тоже, давай с нами» словно зацепили якорем, потянули назад, почему-то вспомнилось что-то важное, оставшееся там, на грешной земле.

От этих, проникших в сознание слов, Владислав и очнулся. Открыв глаза, он увидел, как на экране телевизора мельтешит противная рябь. Вдруг захотелось пить. Он вспомнил, что накануне как раз заварил себе «волшебный напиток», как он его называл – настой из плодов шиповника с медом и лимоном. Юноша протянул руку к термосу и налил в пузатую кружку теплого целебного настоя.

Он был вкусен как никогда, сплошное блаженство… Владислав пил и пил, не мог оторваться. Даже зажмурился от удовольствия. Тут же вспомнилось, как он только что смотрел на себя как бы со стороны. Что это было? Клиническая смерть? А если да, то что, он вернулся обратно в своё тело? Вернулся к жизни? Владислав нажал на красную кнопку на пульте дистанционного управления, и телевизор выключился. В комнате наступила полная темнота. «А теперь спать», – устало подумал юноша и уснул крепким сном выздоравливающего человека…

Проснулся он от того, что утреннее солнце светило прямо на его лицо. В квартире было довольно прохладно. За окном весело чирикали воробьи, наверное, радовались солнышку. Владислав встал, поеживаясь от прохлады.

«Надо бы одеться», – подумал он и напялил на себя джинсы, тёплую рубаху и вязаные носки. Стало теплее. Он пошел в туалет, привычно щёлкнул выключателем, света не было. Горячей воды тоже не обнаружилось, зато холодная еще бежала. Преодолевая легкое недомогание в теле, Владислав привел себя в порядок, даже побрился, как всегда, станком. Заметил, что холодная вода (бр-р-р!!!) взбодрила его, как свежий морозец! Даже стало легче!

Влад, как он сам любил себя называть, бодро прошел на кухню, захотелось есть. Груда немытой посуды – признак холостяцкой квартиры. Но это не испортило приподнятого настроения. Организм словно сбрасывал с себя неимоверную тяжесть, возрождаясь к жизни…

Юноша открыл банку тушенки, высыпал её на сковородку, стоящую на электроплите. Так как электричества не было, он переставил сковородку на переносную газовую плитку, которая и предназначалась как раз для таких случаев. На вторую конфорку пристроил металлический чайник с водой, чиркнул спичкой, газ загорелся ровным голубоватым пламенем.

Пока чай с едой готовились, Влад подошел к окошку. Во дворе, окруженном с трех сторон пятиэтажками и с юга десятиэтажкой, было подозрительно пустынно. Во дворе было сухо, даже в стоявшей в центре хоккейной коробке грязь от стаявшего льда досыхала. Вроде обычная картина для Забайкалья середины апреля. Вот разве что машин возле подъездов было больше обычного, да и стояли они как-то кривовато, что ли, и людей не было, словно всё замерло, застыло.

Общую картину уютного двора портили какие-то безобразные тёмные очертания на земле. Похоже, что там что-то или кто-то лежит? И вон там. Владиславу сразу как-то стало не по себе. Вспомнились слова из последнего новостного выпуска «из десяти тысяч заболевших выживает только один, а может, и того меньше». Их сказал парень, тот, который в прямом эфире ворвался в студию, произнес загадочный монолог, и, схватив симпатичную дикторшу, скрылся. Запомнились его последние слова «…и ты, мужик, тоже, давай с нами!». А ведь Влад именно после этих слов очнулся, или, вернее, вернулся к жизни. Что это? Знак того, что ему надо, как тем людям, куда-то бежать и что-то делать? Это вернуло Владислав к реальности. Он тут же бросился в комнату, схватил сотовый телефон и начал набирать номер своего друга детства Паши. Телефон молчал наглухо, ни позвонить, ни принять входящий вызов было невозможно.

Владислав почувствовал, что неясная тревога постепенно начинает переходить в осязаемую панику… А если то, что вчера по телику сказал этот блондин в камуфляже – правда? А что, если эта эпидемия выкосила весь мир?!!..

Глава вторая. Осознание апокалипсиса

Владислав еще раз взглянул в окошко. Теперь по-другому, с поднимающейся из глубины души ледяной тревогой. На улице по-прежнему никого не было. А темные пятна, разбросанные тут и там, вдруг преобразовались с силуэты лежащих людей. Бездвижных…

Страх еще сильнее охватил юношу. Вернее, даже пронзил всю его сущность, да так, что он буквально впал в ступор. Ни пошевелиться, ни сказать самому себе что-нибудь он не мог. Полное оцепенение. В голове пульсировала одна-единственная мысль, вернее вопрос – «Что это?!».

Из ступора его вывел свист закипевшего чайника. Этот свист словно вернул его в реальность. Тушенка на сковородке отчаянно шкворчала, грозя вот-вот подгореть. Владислав автоматически выключил газ, но так и остался стоять у окна. Вдруг из-за угла десятиэтажки, рядом с помойкой что-то промелькнуло. Юноша чуть ли не прилип к оконному стеклу, разглядывая, что же это. Из-за ограждения, скрывающего мусорные контейнеры, показалась стая бездомных собак. Именно стая. Не собачья свадьба, а рыскающая, уверенная в себе стая! Не обращая внимания на лежащих людей, звери проследовали по дороге, пересекающей двор почти пополам и уходящей в проём цепочки домов. Там, за дамбой, протекала наполовину растаявшая речка Читинка.

«На водопой, значит, сытые», – подумал Владислав.

Солнце тем временем поднималось всё выше и выше над крышами домов. Часы, встроенные в шкафчик кухонного гарнитура, показывали 10 часов 03 минуты. Владислав понял, что что-то нужно обязательно сделать, что-то предпринять, и решительно двинулся к входной двери. Пока он сам на это не посмотрит и не выяснит, в чём дело, он не успокоится. Неизвестность пугает еще больше, чем хоть какая-то определённость.

Наскоро одевшись, он немного задержался у входной двери, словно что-то вспомнив, затем прямо в своих любимых берцах зашел в комнату, открыл створки стенного шкафа и вынул оттуда камуфляжный рюкзачок. Покопавшись внутри, вытащил свой походный нож из кованной блестящей стали в приятно пахнущем кожей чехле, и надел на ремень. Затем вышел в коридор и из небольшой боковой ниши извлек топорик на деревянной ручке, этакий томагавк, который засунул за пояс, после чего решительно вышел из квартиры.

На улице было тихо, стояла безоблачная ясная погода. Слегка подмораживало… Сразу же возле соседнего подъезда он увидел труп мужчины в модном пальто. Он его узнал. Это был владелец вон того джипа «Тайота Ленд Крузер Прадо 150» сине-чёрного цвета, который стоял тут же. Дверца на месте водителя была открыта. Видимо, мужчина выполз из машины из последних сил, хотел добраться до дома. Но даже до подъезда не дошел. Рядом с ним, возле руки со скрюченными пальцами, словно он в последний миг своей жизни царапал землю, валялись ключи от машины. Влад наклонился над трупом, тот лежал лицом вниз. Переворачивать его как—то не хотелось. Преодолевая возникшее отвращение, юноша потрогал тело умершего. Трупное окоченение было несомненно. Учитывая, что сейчас было 2—3 градуса мороза, а ночью и того холоднее, он тут лежит давно. Как минимум с прошлого вечера. И никто его не убрал. И вон того не убрали… И вон тех… Влад поднялся, оглядывая весь двор. Сомнений не было – там лежали трупы людей. Мужчин, женщин, детей. Стало жутко и смертельно одиноко.

Влад прошел до угла дома и посмотрел вдоль десятиэтажек, которые тянулись через весь первый микрорайон. Напротив каждой десятиэтажки стояли пятиэтажные здания, построенные буквой «П», образующие двор. Но видимость вдоль десятиэтажных зданий давала обзор до конца микрорайона в западном и восточном направлении и ограничивалась зданиями, которые, словно стены, вздымались на фоне голубого неба. Посмотрев в обе стороны, Влад увидел ту же безжизненную картину. Вдоль десятиэтажек и в зоне видимости дворов виднелись трупы людей. И их было много. Достаточно много, чтобы понять, что произошла невиданная катастрофа.

Владислав, словно оглушенный, смотрел и не верил своим глазам. Картина была нереалистичной, словно из кошмарного сна. Вдруг краем глаза он снова увидел какое-то движение между пятиэтажными зданиями, в проходе, отделяющем один двор от другого. По дамбе, обложенной бетонными плитами и отделяющей жилой массив от речки, поверху неё, по асфальтированной дорожке, не торопясь проследовала стая бродячих собак. Расстояние до них было во всю длину пятиэтажки, стоящей перпендикулярно речке и дороге, идущей вдоль дамбы.

Влад инстинктивно спрятался за угол дома и быстрым шагом направился домой, выхватив из-за пояса томагавк. Ситуация была ясна. Не ясны были только масштабы катастрофы. Проходя мимо лежащего возле соседнего подъезда трупа мужчины, юноша зачем-то поднял ключи от джипа. Хотя почему зачем-то, в этот миг он уже обдумал дальнейший план действий.

Дома Владислав немного успокоился, разогрел остывшую на сковородке тушенку и позавтракал. Не забыл заварить новый настой «волшебного напитка», допил старый. Всё же еще чувствовалась слабость в организме и болезненное состояние. Надо было отдохнуть. Затем Владислав помолился перед иконой «Спаса нерукотворного», поблагодарив Бога за выздоровление и попросив помощи в делах своих задуманных, а также о спасении всего рода человеческого. Будучи человеком хоть и верующим, но чрезвычайно занятым, за суетой мира Владислав вспоминал о Боге как-то мимолётно, мимоходом, что ли. А вот сейчас захотелось помолиться, серьёзно так, чтобы его непременно ТАМ услышали. Ведь всегда приятно ощущать, что ты остался со своей бедой не один на один, что с тобой рядом есть высшая сила, которая всегда поможет тебе в трудную минуту. Ведь он всё же выжил. Может даже один из десяти тысяч. Это ли не чудо уже само по себе?

Родных у Владислава не было. Родители умерли полгода назад, а он был их единственным ребенком, что же касается дальних родственников, то они были настолько дальние, что даже понятия об их существовании он не имел. Были друзья, одноклассники, сокурсники, но что с ними произошло, в данных обстоятельствах выяснить пока было нельзя – телефон по-прежнему предательски молчал. Вспомнил и свою бывшую подругу, которая сейчас училась где-то в Москве. Почему-то стало совсем тоскливо. А если он вообще остался на свете один единственный? Что тогда?!!

Но тут же отогнал эту мысль. При каждой эпидемии есть процент выздоровевших. При каждой. Он это где-то прочитал. В какой-то книжке про постапокалипсис. Там еще было про зомби. Вспомнив про оживших мертвецов, Влад машинально еще раз взглянул из окна во двор. Покойники как лежали, так и лежат на своих местах. Немного, но стало легче. Ну, вот еще, вспомнил страшилки. В жизни-то всё гораздо проще и страшнее одновременно. Вон трупы людей, лежат, никто не оживает. Организм умер, сердце не работает, мышцы не работают, дыхания нет, кислорода в крови нет, следовательно, и органы остальные не работают. Подумав об этом, Влад отогнал мысли о зомбаках. Ведь он живет в реальности, а не в голливудском фильме ужасов. Хотя картины, которые он сегодня видел на улице, очень похожи на голливудскую постановку про «конец света»… От всех этих мыслей и переживаний почувствовались страшная усталость, тяжесть и ломота в теле. Всё же он еще не окончательно выздоровел. Владислав решил отдохнуть хотя бы пару часиков, набраться сил…

Проспал он до двух часов дня и проснулся бодрым и свежим. Солнце уже не светило в окно, а сместилось к югу, встав над крышей десятиэтажки. Наскоро перекусив чаем с бутербродами, Влад вышел на улицу. Ничего в обстановке не изменилось. Мертвые не поднялись и шататься по окрестностям не начали. В сложившейся ситуации даже это было хорошо, как ни цинично это звучит. Может, поэтому нам Голливуд и иже с ним показывают фильмы ужасов про зомби, чтобы, когда ЭТО действительно случится, выжившие смогли бы с облегчением вздохнуть «ну хоть мёртвяки не оживают». Именно так и подумал Владислав, когда вышел на улицу, вооружившись ножом и томагавком, который сунул за ремень. На этот раз он надел камуфляж с утепленной курткой, под которой нож и томагавк видно не было, но зато оружие ощущалось телом, что придавало некое чувство защищенности. Да и в камуфляже он был похож на военного. Говорят, форма меняет человека. Что-то в этом было. Сейчас Владислав ощущал себя разведчиком, попавшим в странное место.

Обстановка не изменилась, но вот в воздухе чувствовался дым. Так горела тайга. Хотя запах чувствовался, видимость еще была нормальной. Вдали между домами можно было хорошо различать сопки, окружавшие город, но видно уже было как сквозь легкую дымку. Владислав вытащил из кармана ключи от стоявшего возле соседнего подъезда джипа «Тайота Ленд Крузер Прадо 150» сине-чёрного цвета, хозяин которой продолжал валяться возле двери этого самого подъезда. Посмотрев еще раз на бездвижное тело бывшего хозяина автомашины, Влад произнес вслух, будто обращаясь к нему:

– Извини, сосед, придется мне взять твою машину. Ты уж меня извиняй, но она мне нужна, о тебе я позабочусь позже. Обещаю.

Сказав это, Владислав сразу почувствовал некоторое облегчение, и уже со спокойной совестью сел за руль джипа. Немного осмотревшись, Влад завел машину, и, пока она прогревалась, еще раз осмотрелся. Всё было по-прежнему. Ни одной живой души. Так что, за угон чужого транспортного средства, судя по всему, его никто уже не привлечет. Однако проезжая часть была не совсем свободной. Застывшие как попало автомобили и тела прохожих заставляли Влада ехать тихо и внимательно. Он спокойно обруливал препятствия и внимательно осматривался по сторонам. Торопиться вроде было некуда. Потихоньку он выехал из первого микрорайона и подъехал к трассе, ведущей из города на «остров» через мост над речкой Читинкой, и далее идущей мимо первого микрорайона, в сторону Московского тракта – обводной дороге вдоль города у подножия Титовской сопки, но перед этим шло ответвление в сторону Молоковки, это на выезд из города, по мосту через более крупную реку Ингода.

Влад посмотрел в сторону города. На мосту был затор из нескольких сбившихся в кучу автомобилей, которые, судя по всему, не смогли объехать здоровенный КамАЗ, вставший поперёк моста. В другую сторону на дороге стояла лишь пара автомобилей. Трупы людей лежали на тротуарах, но их было немного. Наверное, люди всё-таки в основной массе успели добраться до своих домов, где пытались укрыться от эпидемии в тщетной надежде отлежаться и вылечиться. Владислав осторожно повернул направо, в противоположную сторону от моста. Там на перекрестке свернул налево и сразу же увидел цель своей вылазки – районное отделение полиции. Где, как не там, можно было проверить, функционируют ли органы власти. Подъехав к небольшому серому четырехэтажному зданию, Владислав увидел возле райотдела зелёный автобус «Паз» с надписью «ОМОН». В автобусе, как ему показалось, сидело несколько человек.

«Усиление, наверное, на случай чрезвычайной ситуации», – подумал Влад, и, остановив джип, не спеша вышел из машины, напряженно вглядываясь в окна автобуса. Заметил в окнах несколько фигур застывших в неестественных позах. Сомнений не оставалось – мертвые. Собравшись с духом, Влад заглянул в салон автобуса, благо дверь была открыта. Омоновцы сидели на сиденьях, то завалившись назад на спинки сиденья, то упершись в спинку впереди расположенного сиденья, или лежали, завалившись набок. Лица у всех были искажены страданием, словно от внутренней боли. У каждого возле рта была засохшая кровавая пена. Общий вид этого зрелища был ужасен.

– Есть кто живые? – как-то хрипло спросил Владислав, неуверенно поднявшись на ступеньку салона автобуса. В ответ была лишь тишина. Возле двери, опершись лбом на поручни, сидел молоденький лейтенантик. На ремне висела кобура с пистолетом. Остальные были вооружены АКС74У с укороченным стволом и складным прикладом, или, как их Влад коротко называл, АКСУ.

Владислав решительно вытащил у офицера пистолет Макарова и запасную обойму из накладного кармашка кобуры. Почему-то это, уже как нечто преступное, не воспринималось. Теперь юноша был уверен, что действительно случилась глобальная катастрофа. Вот перед ним находятся мертвые полицейские, судя по перекошенным смертной судорогой лицам, умершие от эпидемии. И никто их не увез отсюда. Никто. Никто не пришел к ним на помощь. Никто.

Теперь уже осознавая всю неотвратимость случившегося, Владислав твердо решил обследовать здание полиции. Пистолет он всё же засунул в карман куртки, но руку из кармана не убрал.

Дверь в райотдел была открыта. Впрочем, ничего особого в этом не было. Любой гражданин, входящий в полицейский участок, оказывался в небольшом коридорчике, где справа через плексигласовое стекло виднелось внутреннее убранство дежурной части, а прямо доступ внутрь здания преграждала решетчатая дверь. Но Владислав знал, что, просунув руку сквозь железные массивные прутья, можно было отодвинуть автоматическую защелку, которую для посторонних открывал дежурный нажатием кнопочки, проверив перед этим документы через небольшое окошечко. Такой приём с защёлкой Влад сам неоднократно проделывал, когда приходил в гости к своему бывшему однокласснику Стёпке Ветрову, работавшему здесь опером. Дежурный ему только кивал головой, мол, узнал, давай проходи к своему корефану. Поэтому сейчас, по старой памяти, он без труда открыл решетчатую дверь. В самой дежурной части никого видно не было. Это настораживало и угнетало. Понятно было, что здесь побывала вездесущая смерть.

Заглянув в коридор на первом этаже, Влад увидел, что дверь в дежурную часть открыта. Он прошел к ней. Тут же увидел, что на противоположной стороне коридора, почти напротив дежурки, открыта дверь в туалет. Влад заглянул сначала в дежурку, там никого не было, затем заглянул в туалет, кто же открыл дверь? От увиденного его чуть не вырвало. Дежурный, довольно упитанный сотрудник, лежал возле раковины. Из крана тонкой струйкой продолжала течь вода. Края раковины были в крови. В крови было и лицо мёртвого и все вокруг него. То, что умершего тошнило кровавыми сгустками, Влад сразу понял. Конец у этой смерти ужасен…

Владислав буквально отшатнулся и поспешно закрыл дверь. Заходить больше туда не хотелось. Оставалось только зайти в дежурку. На столе лежала связка ключей с биркой «Оружейная комната». Вот это, собственно говоря, ему и надо было. Влад снял со спинки стула висевший на ремне укороченный автомат АКСУ со складным прикладом и повесил себе за плечо, дулом вперед. Так, на всякий случай. Оружие всегда и во все времена придавало чувство защищенности и успокоения его обладателю. Так и сейчас, молодому человеку нужно было иметь это чувство защищенности и некоторого успокоения. Что он и ощутил, прикоснувшись к холодному металлу автомата.

Влад не спеша поднялся на второй этаж. Там в одном из кабинетов он обнаружил мертвую девушку с погонами старшего лейтенанта юстиции.

«Наверное, дежурный следователь», – подумал Владислав и пошел на третий этаж. Там никого не было. Он поднялся на четвертый. В самом дальнем конце коридора, прямо располагался кабинет начальника. По обеим сторонам от него кабинеты его замов. Один из них был открыт. Может, там будет какая-нибудь подсказка, что же случилось и каков масштаб произошедшего. Честно говоря, Влад особо и не наделся, что увидит в райотделе полиции живых, но вот сводки об оперативной обстановке он увидеть надеялся.

Это был кабинет Палыча, заместителя по оперативной работе. Сам хозяин кабинета сидел на своём роскошном кожаном кресле, откинувшись на спинке. Он был одет, что называется, «при параде» – подполковничий китель, медали. Его голова была прострелена. Входное отверстие располагалось на правом виске, и соответственно сплошное месиво на левом. Стенка была забрызгана кровавыми ошметками. Рядом лежал выроненный из руки пистолет.

«Самоубийство! А какой хороший мужик был», – подумал Влад, вспомнив всё, что его однокашник Витек рассказывал про легендарного сыскаря Палыча.

На столе, как и полагалось в таких случаях, лежала предсмертная записка. Влад взял её в руки и прочитал:

«Для меня всё кончено. Да и для всего мира тоже. Вчера умерли все мои близкие, жена, дети. Сам я тоже заболел и чувствую, что это конец. Не хочу мучиться. Надеюсь, что Бог меня простит. Для чего мы все живем, если всему рано или поздно придет конец?»

Подержав в раздумьях пару минут записку в руках, Владислав положил её на место. Главное, что он понял, что для Палыча был ясен факт того, что для всего мира пришел конец. Оставалось посмотреть, что еще интересного среди бумаг можно было увидеть. Ничего существенного там не было. Тогда он взглянул на ежедневник подполковника. Он был открыт на дате «20 апреля, понедельник».

Там имелась одна единственная надпись: «С утра связи с Управлением нет, телефон В.И. не отвечает, остаюсь на вторые сутки». Владислав сразу понял, что «В.И» – это начальник райотдела Василий Иванович – которого все подчинённые звали в честь знаменитого тёзки «Чапаев». Всё это Влад знал от Стёпки Ветрова, своего одноклассника.

Значит, уже утром, в понедельник 20 апреля рухнула вся система управления полицией. Дежурную смену никто не пришел сменить, так они и умерли на своих боевых постах. Влад вспомнил, что и сам он плохо себя почувствовал в субботу днем. Тогда он подумал, что это обыкновенный грипп, и, как всегда, заварил настойку из шиповника, меда и лимона, наелся чеснока и лука. Таблетки он не любил, предпочитая лечиться народными средствами и молитвами (да-да, молитвами), потому что от этого ему всегда становилось легче. Он еще подумал, как хорошо, что в субботу заболел, можно за выходные отлежаться. Отлежался… Как же… В понедельник утром вообще резко стало хуже, он хотел позвонить в офис, сообщить, что не выйдет сегодня на работу, но так и не дозвонился, а потом впал в забытье. Помнит, как бегал в туалет, отхаркивался кровью. Потом вроде стало легче, и он уснул, а потом телевизор и парень в нём, который его позвал «и ты, мужик, тоже, давай с нами». Владислав еще раз вспомнил тот момент, когда он словно отделился от своего болезненного тела, а этот парень вернул его обратно. Вопрос – зачем? Чтобы он тут сейчас возился один среди всех этих покойников? Собирать оружие, а потом что? А если он вообще остался один одинёшенек на свете? Но тут словно что-то щелкнуло в его голове – «Нет, ты не один»!