Текст книги "Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков"

* * *

В конце 2000 года экс-соратник Уварова, Владимир Иванович Коротаев, поделился с газетой «Версты» своей версией событий:

«Вызывает следователь Уваров бывшего секретаря ЦК КПСС Александра Яковлева, в то время одного из руководителей „Останкино“, работавшего вместе с Листьевым. У следователя к нему масса вопросов, ведь он сразу широковещательно объявил, что убийство политическое. Следователю нужна аргументация. Яковлев отвечает через секретаря: „Приехать не могу, вам нужно – вы и приезжайте!“ Приехали. В приемной его прождали два часа – безрезультатно, потом он, правда, ответил на переданный вопросник. Дальше – Березовский. Вопросов к нему невероятное количество. Раз его вызвали, два – не является. Следователи отправляются на „ЛогоВАЗ“, которым Березовский руководит. Их не пускают на территорию люди с автоматами. Наконец, после долгих переговоров, смилостивились: Березовский дал показания. А через несколько часов нахально объявил по ТВ, где он один из хозяев, что это провокация. В чем провокация? В том, что его допросили в качестве свидетеля?

Финансовый директор ОРТ Патаркацишвили тоже упорно не хотел являться в прокуратуру, несмотря на неоднократные вызовы. Его секретарь снисходительно давала понять, что шеф в Кремле, занят более важными делами. Пришлось доставить приводом. Наши бонзы в самом деле уверены, что находятся вне досягаемости закона. И у них есть все основания так думать. Отношение к следствию, даже такому важному – ведь сам Ельцин проявил интерес, – более чем формальное. В группе Уварова работали 25 следователей. На всех полагалась всего одна машина, и та была в их распоряжении только в будни не более 8 часов в день.

Обязанности генерального тогда исполнял Ильюшенко. Он настаивал, чтобы Уваров арестовал некоего подполковника ФСБ, якобы причастного к убийству Листьева, хотя тот контрразведчик никакого отношения к убийству не имел. Уваров, кстати, потом разобрался, зачем понадобился Ильюшенко этот арест. Дело в том, что служба безопасности расследовала аферы компании „Балкан Трейдинг“, которую возглавлял зять первого зама Ильюшенко – Узбеков. Замешаны там были и родственники самого и. о. генпрокурора. Он, видимо, полагал, что, арестовав руками Уварова своего оппонента, получит возможность поторговаться с контрразведчиками. Уваров его не поддержал. Более того, добился аудиенции в Кремле с одним из руководителей государства и выступил в печати. Вскоре Ильюшенко арестовали.

Уварова тут же отправили в принудительный отпуск, не спросив даже личного заявления, а вскоре вообще отстранили от дела. Кстати, в этот же момент отправили в отпуск и генерала милиции, руководившего оперативной стороной расследования.

Одна московская газета опубликовала даже заметку, где сообщила, что за убийство Листьева задержан некий Филин. Уваров публично заявил, что такого подозреваемого в деле нет и в помине. Это вызвало начальственный гнев. Буквально на следующий день начальник следственного управления заявил Уварову, что недоволен его опровержением. В тот момент президент потребовал отставки прокурора Москвы Пономарева и шефа московской милиции Панкратова. Все, естественно, стали изображать бурную деятельность. Судя по всему, крайне сильно было желание отрапортовать Ельцину, что поиск убийц идет успешно. К слову, сразу же после убийства по окружным УВД прошла команда, „чтоб завтра к концу дня все уголовные авторитеты сидели в КПЗ“. Это вместо того, чтобы правильно организовать оперативную работу в среде „беловоротничковых“ подозреваемых. Высокое начальство у нас привыкло работать по волюнтаристской схеме. Но отбой окружным УВД вскоре все-таки дали.

Был один интересный фигурант. Он сам позвонил в отделение и сообщил, что имеет информацию по одному „громкому делу“. На встречу поехал оперативник. Звонивший оказался врачом-хирургом одной из преступных группировок (!) и, по его словам, другом участника убийства Листьева. Тот пришел к врачу поздно вечером с простреленной ногой и сказал: „Меня подставили. Я убил Влада Листьева“.

Они ехали убивать, но не знали кого. Существует опробованная схема подобных „операций“: один из преступников остается в подъезде, другой сторожит на улице. Когда заказанная жертва попадает в поле его зрения, он по рации передает сигнал, и киллер убивает первого встречного, ему даже не надо знать кого. Так было и на этот раз. После выстрелов убийца сел в машину и сказал водителю: „Ты знаешь, кого я грохнул? Листьева!“ В шоковом состоянии оба поехали на запланированную встречу с другими бандитами.

Не знаю, чем руководствовался Скуратов, еще в апреле 1996-го заявивший, что по делу Листьева есть подозреваемые. Прошел год, никого не арестовали. Скуратов снова заверил президента, что дело Листьева доведет до конца. Еще год миновал. Скуратов в очередной раз отрапортовал, что в деле Листьева „прогресс очевиден“. И все эти годы работники ФСБ и МВД в один голос повторяли, когда мне доводилось с ними встречаться, что ни на одной версии следствие так и не остановилось. Возмущались выступлениями Скуратова, сокрушались, что их, работающих по делу, даже не приглашают в прокуратуру».

Замечу, что в убийстве Листьева признавались несколько человек, друг с другом никак не связанных. Орудие убийства (два ствола с глушителями) не нашли. Один из признавшихся утверждал, что в момент выстрела, поставив на боевой взвод пистолет, «упаковал инструмент» в полиэтиленовый пакет – чтобы гильзы остались в пакете, а в подъезде остались гильзы от другого оружия, но того же калибра, чтобы запутать следствие.

* * *

И чтобы поставить точку в рассказе о нашем с Уваровым чаепитии: с августа 1995 года по октябрь 1997 года следственную бригаду возглавлял следователь по особо важным делам Владимир Старцев. Октябрь 1997 года – сентябрь 2000 года – Петр Трибой, который вошел в состав бригады именно в августе 1995 года, когда руководство Уварова было признано недостаточно эффективным (он вышел на кремлевский след, угу); Трибой ушел на работу к… Андрею Макарову, в его адвокатское бюро! Ну и с осени 2000 года следственную бригаду возглавлял Александр Горбунов. Дальше уже только все запутывалось. Без литра чая не разберешься.

Саша Хинштейн, которого я хорошо помню по работе в «МК», упоминал Трибоя в своей книге «Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги»:

«Не хочется, конечно, развенчивать посмертную славу всенародного кумира, но выхода иного, увы, не остается. Никогда Листьев не был идеалистом-романтиком. Профессионалом – да. Блестящим журналистом – несомненно. Только уж никак не романтиком. Листьев раньше всех своих коллег – и уж тем более задолго до Березовского – понял, что телевидение, оказавшись в опытных руках, может приносить неслыханные прибыли. Еще в сентябре 1990-го вместе с соратниками по „Взгляду“ он создал первую в СССР частную телекомпанию „ВИD“. О жесткости и оборотистости Листьева-коммерсанта на телевидении до сих пор ходят легенды.

Их союз с Березовским, несомненно, представлял собой явление временное; это был своеобразный брак по расчету, где каждая из сторон дополняла друг друга. Тандем этот обречен был с самого первого дня; правда, трещать по швам он стал раньше, чем кто-то даже мог себе вообразить. Не успели еще просохнуть чернила под президентским указом, как между Березовским и Листьевым уже начались распри. Борис Абрамович, в свойственной ему безапелляционной манере, стал требовать увеличения расценок на телевизионную рекламу. Листьев, да и все прочие члены команды категорически тому противились; они втолковывали Березовскому, что повышать плату надо поступательно, плавно, иначе рекламодатели разбегутся по другим каналам, но тот и слушать ничего не желал.

Именно Березовский, а вовсе не Листьев, как ошибочно считается до сих пор, и был инициатором того самого злополучного моратория на рекламу. Ничего общего с наведением на канале порядка и разработке „этических норм“ это не имело: просто-напросто Борис Абрамович хотел организовать искусственный дефицит. „Как только мы остановим рекламу, – уверял он своих компаньонов, – через несколько месяцев все сами приползут к нам на коленях“.

20 февраля 1995 года руководство ОРТ вводит мораторий на рекламу: проще говоря, полностью ее останавливает. А спустя десять дней – 1 марта – Листьева расстреливают в подъезде собственного дома; большинство увязывают два этих события в единую цепь. А теперь вопрос: знаете ли вы, интересно, когда этот треклятый мораторий был снят? Отвечаю: 1 августа. То есть ровно через пять месяцев – день в день – после гибели Листьева. Какой же, скажите на милость, смысл Березовскому было ждать столько времени, если каждый день простоя оборачивался для него невообразимыми убытками, „потерей миллионных прибылей“, по утверждению Хлебникова. По такой логике реклама должна была вернуться на канал… ну, если и не в день убийства – все-таки траур, пиетет следовало соблюсти, – то уж максимум через месяц. Аргументы, что Березовскому, дескать, было не до того – точно заяц, бегал он от прокуратуры, – извините, не принимаются. Потому что аккурат в то же самое время он преспокойно занимался созданием „Сибнефти“; да и влияние его на ОРТ после смерти Листьева возросло многократно.

Если гендиректора ОРТ в самом деле заказал Березовский, то мотив его мог быть совершенно иным; знающие люди говорят, что незадолго до гибели разругались они окончательно. Контроль над каналом утекал у Березовского на глазах; реальная власть находилась в руках Листьева, но снять его теперь было невозможно, – Кремль никогда на это не пошел бы. Прогремевшие в ночном подъезде выстрелы разрешили эту проблему окончательно и бесповоротно: власть на ОРТ вернулась к Березовскому – теперь уже на долгие годы вперед. Немудрено, что подозрение мгновенно пало на его лысоватую голову. („Были серьезные подозрения, – говорил по этому поводу шеф МВД Анатолий Куликов, – что гибель Листьева спровоцирована экономическими разногласиями на телеканале ОРТ, входившем в сферу влияния Бориса Абрамовича“.)

На другой же день после смерти Листьева в офисе „ЛогоВАЗа“ на Новокузнецкой улице был проведен обыск. Кстати, невольным свидетелем его оказался и заехавший пообедать в „ЛогоВАЗ“ Юмашев. Руководивший операцией начальник отдела столичного РУОПа Валерий Казаков признавался, что ему приказывали задержать и самого Березовского, но тот сумел скрыться. Из здания, угрожающе потрясая табельным пистолетом, его вывел сотрудник ФСБ Александр Литвиненко, тот самый, что станет впоследствии политэмигрантом и „жертвой путинского режима“.

Мой друг Петр Трибой, возглавлявший следственную бригаду Генпрокуратуры, рассказывал мне, что основными подозреваемыми были два человека, в том числе – Березовский. Но продвинуться вперед – от подозрений к доказательствам – прокуратуре просто не дали. Между прочим, ход расследования очень тревожил самого Бориса Абрамовича; настолько явно, что на ум поневоле приходит поговорка про горящую шапку. Когда журналисты практически в открытую стали писать о причастности Березовского к убийству, он почему-то побежал не в суд, а в МВД – прямиком к министру Куликову: „Анатолий Сергеевич, у вас есть что-то против меня по делу Листьева?“ Куликов успокоил его, как мог. Но потом – на свою беду – полушутя обронил в разговоре с Юмашевым: не потому ли, мол, Березовский так активно ставит на Лебедя, что боится загреметь в тюрьму? «Мои слова достигли ушей Березовского, – свидетельствует Куликов, – позднее он опять поднял этот вопрос: „Анатолий Сергеевич, вы тоже считаете, что я виновен?“ – „Нет, – сказал я ему, – у меня нет для этого оснований. Но по тональности, с которой мне был раньше задан этот вопрос, я сделал заключение: вы чего-то опасаетесь. Поэтому и поделился своими наблюдениями с Юмашевым“. „Березовский с ужасом посмотрел на меня, – подытоживает генерал. – Я понял, что он будет драться со мной не на жизнь, а на смерть“.

…Журналистам свойственно демонизировать личность Березовского. Ему приписывают самые разные, чисто дьявольские черты; в конце 1990-х вообще было принято связывать любую провокацию или интригу с его достославным именем».

I.II. Еще один. Скуратов звать

Впрочем, если следователь Уваров отказывается о приписанной ему фразы «Я знаю, кто убил Листьева», то экс-прокурор державы Юрий Скуратов написал книгу, озаглавленную «Кто убил Влада?» (2003), где под именем персонажа Сергея Бейлиса однозначно вычисляется Сергей Лисовский. В интервью «Комсомолке» отставной юрист рассказал о причинах, которые сподвигли его на сей литературный труд:

«Чтобы привлечь внимание общественности, следствия к этой теме. Может быть, даже президента Путина. Пусть не он, а Ельцин брал обязательства найти убийц, но тем не менее, не афишируя этого перед большой публикой, он ведь может спросить: „Как у вас идет расследование по «делу Листьева»?“ Для того, чтобы это расследование было закончено, нужна политическая воля… Не сомневаюсь, что Борис Абрамович прочел книгу, как и другие персонажи. Березовского мы несколько раз допрашивали, я сам с ним встречался. Он, мягко говоря, далеко не все по этому делу рассказал. Например, накануне смерти Влада Березовский с ним встречался. Но упорно молчал об этом. Только когда мы вышли на этот факт следственным путем, приперли его, он признался… Мы-то им занимались, когда он был вторым человеком в государстве. Даже санкцию на арест выдали. Представляете, какой шум поднялся! Все на уши встали… Было много попыток надавить на следствие через СМИ, подбрасывались разные версии, в том числе и из Кремля, из МВД, уводящие нас в сторону. Это был настоящий дурдом. Последний раз я докладывал президенту Ельцину, что все версии мы отбросили и работаем по основной, собираем доказательства против заказчика и выйдем на его арест. Но взять его под стражу была проблема. Во-первых, кремлевские связи. Во-вторых, мы отлично его личность изучили, знали все его возможности. В-третьих, деньги. В то время он мог обжаловать наши действия в суде. А в нашем суде – не только самом гуманном, но и самом управляемом – он мог бы добиться принятия решения об изменении меры пресечения. Если бы это произошло, то нас просто бы сожрали все наши недоброжелатели. Да и у меня у самого почва стала уходить из-под ног в связи с тем, что власть не хотела расследования по „Мабетексу“, по хищению транша в 4,8 млрд долларов. У меня образовалась критическая масса врагов. Сейчас семейный клан ушел из власти… Татьяна Дьяченко делала все, чтобы я не встречался с Ельциным. А дозвониться ему было практически невозможно, да я и не всегда был уверен в его адекватности. Я ее лично предупреждал, что не надо таких активных контактов с фигурантами по делу. Она слушала, но пропускала мимо ушей. По принципу: а Васька слушает да ест… До Трибоя по делу работал замечательный следователь Уваров, работал хорошо, основательно. Прекрасный человек… Трибой экономику знал, чего нашим следователям зачастую не хватает. Цепкий, въедливый. Он и должен был завершить это дело. Он был на верном пути, потому что в его адрес начались угрозы… Его „ушли“… Я попросил Трибоя прочитать рукопись, сказал: „Если что-то, на твой взгляд, может повредить следствию, вычеркни“. Он неделю пыхтел. Приносит ровно треть книжки. Я не стал спорить».

Версия там складывалась понятно какая:

«Постепенно у Петра Трибоя и выстроилась цепочка, приведшая к убийству: Сергей Лисовский – Душман – братья Агейкины. Изначально были подозрения, что к преступлению мог быть причастен и Борис Зосимов. Но в итоге следователи решили, что он, как и Березовский, знал о готовящейся расправе над журналистом, но ничего не предпринял, поскольку сам был заинтересован в устранении Листьева. Впрочем, даже после появления этой версии расследование складывалось тяжело. В 1996 году Дашдамирова объявили в розыск, но вовсе не по делу Листьева, а по обвинению в изнасиловании. При этом в ориентировке на Дашдамирова говорилось следующее: „Особо опасен. Может использовать паспорт на фамилию Дмитров. Может быть вооружен. При обнаружении срочно сообщить в ГУВД Москвы“. Как потом установили следователи, вскоре после убийства Листьева Дашдамиров уехал в Чехию, где в мае 1995 года был задержан местной полицией в одном из ресторанов по подозрению в связях с „русской мафией“. Однако вскоре его отпустили. Летом 1996 года Дашдамирова задержали спецслужбы Грузии и экстрадировали в Москву. Здесь подозреваемого неоднократно допрашивали в связи с убийством Листьева, однако он свое знакомство с Сергеем Лисовским, а также причастность к расстрелу журналиста категорически отрицал. Лисовский также говорил о своей непричастности к преступлению и уверял, что с Игорем Дашдамировым никогда не встречался. В результате возникла версия, что „заказ“ Душману поступил не напрямую, а через других лидеров „солнцевских“, с которыми Лисовский был в хороших отношениях. В октябре 1997 года Петр Трибой допросил бизнесмена из московского района Солнцево Сергея Михайлова. Причем происходило это на территории Швейцарии, где предприниматель находился под стражей по подозрению в связях с „русской мафией“ и отмывании денег (позже он был оправдан судом). Впрочем, этот след оказался тупиковым. Вскоре следователи получили несколько улик, а также показаний свидетелей, которые указывали на то, что Лисовский был лично знаком с Душманом несколько лет и периодически встречался с ним. Под гнетом этих улик Лисовский и Дашдамиров все-таки признали факт общения друг с другом, но не более того. В отсутствие весомых доказательств причастности к убийству Листьева Дашдамирову предъявили обвинение только в изнасиловании, он получил 3,5 года тюрьмы и уже в 1999 году вышел на свободу.

Следователи неоднократно допрашивали и родителей братьев Агейкиных, однако те только говорили, что их сыновья „замечательные люди“, и никакой нужной информации от них тоже получить не удалось. Что касается Бориса Березовского, который мог пролить свет на обстоятельства гибели журналиста, то он, как мог, уклонялся от того, чтобы делиться информацией со следователями. Когда представители Генпрокуратуры пришли с обыском в офис „ЛогоВАЗа“, их оттуда чуть ли не силой выставили сотрудники ФСБ РФ во главе с Александром Литвиненко. На допросах Березовский сначала категорически отрицал тот факт, что встречался с Листьевым накануне его гибели. Только после того, как об этом рассказала Альбина, олигарх признал, что беседа с гендиректором ОРТ имела место, но о ее сути говорить категорически отказался».

NB. Как выяснилось во время моего затяжного чаепития с Уваровым – Литвиненко был зачислен… к нему в бригаду! То есть как бы тоже занимался «делом Листьева». И стало быть, был у Березовского свой засланный чекистский казачок.

Добавлю, что в компании (вернее, в кАмпании) «ВИD» все прекрасно понимали, что Борис устранил Влада. Критик Татьяна Москвина как-то упрекнула меня в том, что я, дескать, «убедительно отвергаю версию виновности Березовского в убийстве Листьева». Она вопрошала: «Тогда кто?.. Нельзя же так играть на нервах, дорогой товарищ журналист, знаешь – скажи, не знаешь – не мучай, а то развел тут шекспировские страсти». Да знаю я, знаю, все знают. В кАмпании, повторюсь. Знают. Но у каждого свой резон молчать. Да, еще раз я утверждаю, что БАБ не намеревался убивать главу ОРТ. Он всего лишь поставил задачу: устранить. Патаркацишвили должен был организовать наезд на Владислава: «нагнать изжоги», покалечить, убрать, выключить из игры. Но не убивать! И широко распиаренную версию о том, что мотив убийства самого популярного телевизионщика страны – объявленный им мораторий на рекламу, я поддержать не готов. Это ведь было коллегиальное решение. Придумка того же Бадри. Надо было канализировать рекламные потоки и отжать Лисовского и прочих игроков останкинского рынка. Все деньги должны были контролироваться опытным Патаркацишвили. Но никто почему-то не вспоминает, что за сутки до выстрелов на Новокузнецкой (и об этом рассказала Уварову Аля) Влад сказал, что деньги должны «идти на развитие». То есть расписался в желании и готовности рулить финансовыми потоками. Это никак не входило в планы Березовского (читай – Бадри). Было решено «укоротить зарвавшегося», однако план был перевыполнен некомпетентными исполнителями – вторая пуля оказалась фатальной.

Из досье спецслужб (конец 90-х): «Патаркацишвили Аркадий Шалвович (Бадри) 1953 г. рождения, уроженец г. Тбилиси, грузин (паспорт ХIХ-ТН 545564, выдан 1 отделением Дидувийского РУВД г. Тбилиси 24.04.94. Женат, жена – Гудавадзе И. В., 1955 г. рождения, уроженка г. Тбилиси. Дети: Лиана 1980 г. р. и Инна 1983 г. р. Проживает в пятикомнатной квартире по адресу: ул. Тверская, д. 15, кв. 48. А. Патаркацишвили в начале 1993 г. прибыл в Московскую область из Тбилиси при поддержке своего друга Отари Квантриашвили, который помогал ему прописаться в г. Люберцы, а затем, в 1994 г., в Москве (Квантриашвили – криминальный авторитет, убит). В 1994 г. Патаркацишвили пришел работать в „ЛогоВАЗ“ заместителем генерального директора Б. Березовского и имеет 3,5 % акций. Кроме того Патаркацишвили возглавляет фирму „Лада-инженеринг“, входящую в состав „ЛогоВАЗа“, и является заместителем генерального директора ОРТ по коммерции. В период с апреля 1994 г. по апрель 1995 г. был вице-президентом ассоциации „Российские автомобильные дилеры“. По имеющейся информации, он поддерживает тесные отношения со всеми лидерами, учредившими „ЛогоВАЗ“, и ведет активную роль в политических „играх“, проводимых Березовским. В компании последнего разрабатывает и осуществляет мероприятия криминального характера, обладает связями в преступном мире, связанном с автомобильным рынком и шоу-бизнесом в России. Одной из близких связей Патаркацишвили является Н. А. Глушков – первый заместитель Шапошникова, руководителя авиакомпании „Аэрофлот – российские авиалинии“. Вместе с А. Патаркацишвили в „ЛогоВАЗе“ работает заместителем генерального директора Исмаилов Магомед, чеченец по национальности. Между собой они поддерживают дружеские отношения. Исмаилов М. в 1992 г. начал свое дело (владел автозаправкой) в г. Химки Московской области. Помогал Б. Березовскому организовывать „ЛогоВАЗ“, после чего тот взял его к себе в заместители. Кроме того, он организовал и службу безопасности. У Исмаилова М. есть брат, который связан с преступной группировкой (какой, уточнить не удалось). По непроверенным данным, бывший коллега А. Патаркацишвили, зам. генерального директора М. Гафт, ныне покойный, подозревал его в организации покушения на Б. Березовского. Вскоре М. Гафт при не выясненных обстоятельствах якобы упал с балкона и погиб».

Помимо причастности к смерти Михаила Гафта, который ведал у БАБа пиаром и был очень хорошо информирован об амбициях своего шефа, чекисты рассматривали Бадри и как одного из возможных «заказчиков» Бориса Гольдмана, бронированный лимузин Volvo S80 которого в апреле 2004 года был взорван вместе с пассажиром. Президент российской рекламной группы NFQ (New Found Quality) Гольдман что-то не поделил с Александром Спектором. Группа имела деловые контакты с Бадри: Березовский помог пиарщикам (совместно с Фондом эффективной политики Глеба Павловского) получить деньги из бюджета предвыборной кампании покойного Александра Лебедя.

* * *

Еще раз: «взглядовские мальчики» были абсолютно уверены в своей безнаказанности, и когда им говорили, что можно взять деньги, а обещания не выполнить, – верили в это. Влад и до своего – неожиданного для многих в ТВ-тусовке – назначения на пост шефа главного СМИ державы вызывал раздражение партнеров и коллег. Ну а уж после столь блистательного прорыва на останкинский Олимп стал досаждать и многим кукловодам отечественного истеблишмента. Анатолий Лысенко признается:

«Совершенно невозможно понять, как становились тогда начальниками. В советское время как было? Прорастали. Шагали по ступенькам. От должности редактора до старшего редактора. Затем – главного редактора. Типичнейшая биография главного редактора программы „Время“ Григория Шевелева. Гриша начал корреспондентом, а стал зампредом „Гостелерадио“. Взлетов не было. А в момент развала системы взлеты были неожиданные. Влад вдруг из корреспондентов стал начальником. Масса людей была случайных, масса – исчезли, и в основном приходил, я бы так сказал, второй-третий эшелон. Обычная история в момент переворотов. Становились руководителями, а дальше уже время испытывало. Тебя назначали, а правила игры – новые, которые ты сам и должен был писать. Удивительно».

Это правда. Сколько помню, Влад всегда и всех удивлял. В феврале 1995 удивил тех, кто реагирует несимметрично. Журналист Александр Никонов в своем труде «Подкравшийся незаметно» как-то сказал: Березовский не любил портить отношения с людьми, если же такое случалось – он убивал испорченного.

Из девяти тузов стремительно формировавшийся в ту пору «семибанкирщины» только Петр Авен и Владимир Потанин отчасти симпатизировали новому руководителю главного телеканала державы и готовы были его крышевать. Остальные же относились к Листу настороженно и не доверяли молодому гендиру. Увы, в отстранении Влада от дел останкинских заинтересованы были не то что многие, а почти все, с кем Листьев так или иначе имел дело в начале 90-х.

Собственно, поясню вышесказанное: как мне в сентябре 1999 года поведал полковник Александр Литвиненко, убивать ТВ-звезду № 1 и не планировали. Хотели попросту «навести изжоги», припугнуть, но вышла накладка, «план перевыполнили».

В контексте того, что 1) с Литвиненко мы до этой беседы знакомы не были и 2) он знал, что беседует с журналистом, и, наконец, 3) очевидно, что вся болтовня в неуютном спецбаре рядом с кабинетом Березовского в ДП «ЛогоВАЗа» фиксировалась на аудио+видео, – готов предположить, что офицер просто-напросто сливал версию, которая выгодна «папе» (так Александр величал Борис Абрамыча).

С другой стороны, по-моему, покойный Литвиненко «берегов не знал», был абсолютно безбашенным и бог весть, с чего его тем вечером пробило на такие сенсационные откровения…

Как бы то ни было, не с руки эту версию экс-партнерам убитого озвучивать. Они все (ну или почти все) поддерживали тесные отношения с тандемом Бадри – Борис, и многие из них (опять же – почти все) выиграли: Листьев с ними планировал, увы, расстаться.

У каждого из членов команды, которых дергали по допросам, есть мнение относительно заказчиков Листьева. И не думаю, еще раз подчеркну, что они готовы свои соображения озвучивать публично. Но вот я лично склоняюсь к мысли, что за трагедией 1 марта 1995 года стоял именно харизматичный обаяшка Бадри. Конечно, тот факт, что вдова появлялась на церемонии «ТЭФИ» под руку с товарищем Патаркацишвили, для кого-то может служить аргументом: Береза со товарищи не стоял за устранением Листа. Не знаю, не знаю. То, что мне рассказывал ныне покойный Литвиненко (тот еще болтун, конечно), заставляет меня думать: Березовский использовал мавра из «Взгляда» и сделал то, что с маврами делать положено. Наверное, бывший руководитель холдинга «Ъ» Демьян Кудрявцев, который, как помню, был правой рукой БАБа в конце 90-х, может рассказать больше. Но вряд ли захочет.

Листьев был назначен главой Первого в конце января 1995 года, и все знали, что его кандидатуру лоббировал БАБ. Влад был ему необходим, поскольку именно под эту торговую марку – «Листьев» – был получен карт-бланш на акционирование канала: импозантный «взглядовец» нравился и Татьяне Дьяченко, и Валентину Юмашеву, на его славном имени Березовский подкатил к Ельцину с идеей фактической приватизации главного медиаресурса страны. Просто Листьев решил, что ему действительно позволят рулить деньгами. Ошибся.

Помню, на праздновании 10-летнего юбилея «Взгляда» (1997, в «Останкино») наибольший фурор произвело явление Березовского с букетом (и Андреем «Васей» Васильевым, курировавшим тогда «информацию» ОРТ). Казалось, что события развиваются в соответствии со «взглядовским» слоганом: «Все только начинается». А через пару лет закончилось.

Ну и еще одна мегацитата:

«Декабрь 1996 года. В странной автомобильной катастрофе погиб подполковник милиции Юрий Сычев, начальник 9-го отделения УЭП Москвы, руководитель группы оперативного обеспечения дела Листьева. Это произошло после того, как он передал в прессу некоторые материалы уголовного дела.

27 февраля 1998 года. Полученные из Швейцарии новые данные по делу об убийстве Владислава Листьева позволили Генпрокуратуре России „значительно продвинуться в расследовании“, заявил ведущий это дело следователь по особо важным делам Петр Трибой. Следователь отказался раскрыть подробности этих новых данных, но уверенно заявил, что убийство не было политическим. Он также рассказал, что в августе 1997 года Генпрокуратуре удалось перехватить письмо, направленное в одну из зарубежных стран с просьбой не выдавать российским следователям информацию по 10 коллегам Листьева, из которых 7 являются довольно известными людьми. „К счастью, эта превентивная мера не помогла“, – сказал Трибой.

1 марта 1998 года. Исполнительный секретарь СНГ Борис Березовский обвинил в причастности к организации убийства Листьева бывших руководителей ФСБ РФ и Службы безопасности Президента – Михаила Барсукова и Александра Коржакова. По утверждению Березовского, российские спецслужбы сами организовали убийство Листьева, а затем попытались свалить на него совершение данного преступления. Березовский заявил, что неоднократно обращался к руководству МВД России, других правоохранительных органов, к следователю, ведущему дело Листьева, указывая на конкретные факты, способные помочь в расследовании, однако никакой реакции на все это не было.

25 марта 1998 года. Руководитель следственной группы по расследованию убийства Листьева Петр Трибой заявил, что следствию известно, кого имеет в виду Березовский, говоря о причастности спецслужб к убийству Листьева. Он пояснил, что речь идет о двух сотрудниках милиции – Кожанове и Коняеве, – которые, по словам Березовского, принудили его к передаче некоему Плеханову 100 тыс. долларов США за информацию о покушении на него. Видеозапись именно этих событий, по словам Трибоя, была передана следствию, но эти материалы отношения к убийству Листьева не имеют.

13 октября 1998 года. По поводу убийства Владислава Листьева Юрий Скуратов сообщил, что фигуранты дела известны, идет процесс накопления процессуальных доказательств. „Важно, чтобы мнение прокуратуры совпало с мнением суда“, – отметил он.