Текст книги "Близкие миры"

Взяв незваную гостью за руку – это единственное, что он мог себе позволить, – Николай тихо спросил:

– Ты зачем пришла? Ирина хихикнула еще раз:

– А ты не догадываешься?

– Даже предположить не могу, – заявил Давыдов, хотя предположений у него как раз-таки было очень много. Он лихорадочно прокручивал их в голове.

Думал он, конечно, не над тем, чего хочет от него девушка в данный момент. Ее шепот, поза – скромная, но вместе с тем манящая – говорили об этом недвусмысленно. Николай соображал, прихоть ли это жены олигарха, или здесь разыгрывается гораздо более сложная партия.

– Я по тебе соскучилась, дурачок, – шепнула ему на ухо Ирина. – Ты письмо мое получал?

И тут в мозгу у Давыдова словно бы щелкнуло, и все встало на свои места. Он вспомнил, откуда ему знаком запах духов Ирины, поразивший его при свидании у фонтана. Конечно же так пахло от розового конверта, который он обнаружил в письменном столе. Предупреждение, которому не внял прежний Давыдов! Да и о самом фонтане в письме что-то было! Не иначе этот фонтан – любимое место Ирины в доме Слуцкого. Или безопасное – где из-за журчания воды трудно подслушивать разговоры…

По всему выходило, что жена олигарха была особой осведомленной. Или ее хотели представить осведомленной. Впрочем, на самом ли деле она его жена?

– Получал. Спасибо, – улыбнулся Давыдов как можно теплее. – Оно спасло мне жизнь, как видишь.

– А ты должен спасти меня, – немного более решительно, чем нужно, сказала Ирина и обняла молодого человека за шею, прижалась шелковистой горячей щекой.

Нельзя сказать, что Давыдову это было неприятно. Напротив, ему было хорошо как никогда. Но часть мозга, отвечающая за рассудочную деятельность, подавала тревожные, даже панические сигналы.

– Не здесь и не сейчас, – выдавил из себя Давыдов, осторожно отстраняясь.

– Вот как? Почему? – обиженно спросила девушка.

– В доме твоего мужа…

– Раньше тебя это не смущало!

– Сюда могут войти.

– Слуцкий никогда не позволяет себе заходить на территорию гостей. К тому же я задвинула засов на двери…

– Здесь могут быть видеокамеры, – заявил Давыдов, хотя вслух этого, наверное, говорить не стоило.

Если хозяин так любит потайные комнаты с прозрачными с одной стороны зеркалами, не установить в гостевых апартаментах прослушивающие «жучки» и даже скрытые видеокамеры просто смешно!

– Да ты параноик, дружок, – прошептала Ирина, не выпуская Николая из своих объятий. – И, нужно заметить, это возбуждает меня еще больше! Наверное, во мне есть что-то от извращенки.

Теперь Давыдов окончательно уверился, что его хотят подставить, заполучить на него компромат, поймать на месте преступления. Может быть, не сам Слуцкий. А может, и он. Хитрый олигарх наверняка способен просчитать многоходовую комбинацию. И прижать противника так, чтобы тот и не вывернулся.

– Иди к себе, Ирина, – настойчиво предложил Николай.

Он вдруг понял – даже если бы твердо знал, что в его комнатах нет ни видеокамер, ни глазков, он не смог бы остаться с женой или любовницей Слуцкого. Потому что у него была Даша. И он не мог ее обмануть. Возможно, это было и глупо, но он не мог. Хотя Ирина выглядела очень соблазнительно.

– Если Слуцкий узнает, что я здесь, он меня убьет, – испуганно прошептала девушка. – А если я буду ходить ночью по дому, ему наверняка доложат!

– Тогда давай отодвинемся друг от друга, – продолжал настаивать Николай. – Хочешь, оставайся на кровати, а я перейду на диван в холле. И вообще – тут есть еще одна спальня.

Ирина расхохоталась:

– До чего же мне нравятся мужчины, которые прикидываются скромниками! С ними чувствуешь себя властительницей… Да ты пойми, дурачок, если бы я захотела тебя подставить, сейчас бы порвала на себе платье да закричала во весь голос – вот ты и попался!

Давыдов быстро сообразил, что девушка права. Но, с другой стороны, она проговорилась – вслух высказала то, зачем пришла – поймать его.

– А если я порву на себе одежду и закричу раньше? – шуткой ответил Николай. – Ведь не я у тебя в спальне, а ты у меня!

Ирина перестала смеяться:

– Тогда ты меня погубишь. А погубить меня тебе не позволит совесть. Поэтому ты не станешь кричать.

– Ну и ты, я надеюсь, не станешь?

– Толку-то, – фыркнула девушка. – Ладно, пойду я. Странный ты парень, Давыдов. Чересчур продуманный. Или влюбился по-настоящему? Вика-то твоя, понятное дело, стервой была…

– Пожалуй что и так, – двусмысленно подтвердил Николай.

– В кого же? – поинтересовалась соблазнительница.

Давыдов вздохнул и ничего не ответил. Ясно, что подруга Слуцкого о чем-то прослышала, но знала не все. Просвещать ее он не собирался.

– Ладно, спокойной ночи, – усмехнулась Ирина. – Не смею смущать твой покой.

– Подожди, – попросил Давыдов.

– Передумал? – иронично спросила девушка.

– Нет. Спросить кое-что хочу. Откуда ты знала, что на меня будут покушаться?

– И ничего-то ты не узнаешь, Давыдов, – вновь рассмеялась Ирина. – Проще будь, ласковее – и люди к тебе потянутся. А я тебе ничего не расскажу. Особенно после такого твоего поведения.

Молодая женщина капризно надула губки, но уходить не торопилась.

– И все-таки… Откуда ты знаешь о том, что на меня готовилось покушение? Это дело рук твоего мужа? Или он просто об этом слышал?

– Слуцкий здесь ни при чем, – отрезала Ирина.

– Тогда откуда тебе все стало известно?

– У женщин свои секреты, – ответила ночная гостья.

Она резко наклонилась к Давыдову и, оставив влажный поцелуй на его губах, выскользнула из комнаты. Некоторое время Николай не мог совладать с собой – кружилась голова. Хотелось выскочить из комнаты и броситься разыскивать хозяйку. Но через пару минут сознание прояснилось.

Давыдов бесшумно прокрался к двери и аккуратно задвинул засов. Пожалуй, гостям в этом доме действительно лучше проявлять разумную осторожность.

Разбудило Давыдова негромкое, но настойчивое пищание мобильного телефона.

– Слушаю, – прохрипел Николай в трубку, пытаясь откашляться после тяжелого сна.

– Савченко, – раздался голос на другом конце провода. – Уже девять утра. Ты где?

– Гм, кхм, – хмыкал Давыдов, соображая, кто такой Савченко. Вспомнить, что это директор ИТЭФа, его начальник, в конце концов удалось. – За городом, Лев Алексеевич.

– Ну и ну, – удивился директор. – У нас такая обширная программа – а ты за городом. Что же, остался ночевать у Слуцкого?

– Да, – ответил Давыдов, постепенно приходя в себя.

– Вот и отлично. Ближе ехать. Тут тебе звонили из секретариата Думского Собрания. Интересовались, помнишь ли ты, что у тебя сегодня прием граждан в твоем родном городе.

– В Шахтах? – переспросил Давыдов.

– Именно. Ты ведь оттуда родом? – отчего-то рассмеялся Савченко.

Похоже, директора института забавляло, что он разбудил своего подопечного, который со сна неважно соображал.

– Оттуда.

– Ну вот. Во Дворце культуры в одиннадцать часов у тебя встреча с гражданами. Прием. Тебе на исполнение депутатских обязанностей отгул полагается. Но все-таки последнюю статью о нелинейных пространствах пятого порядка просмотри, если время останется. Нужно будет обсудить. А сейчас поторопись.

– Еду, – кивнул далекому собеседнику Давыдов. Действительно, задерживаться в гостях у Бориса Михайловича причин не было. Особенно принимая во внимание сложившееся щекотливое положение. Как порядочному человеку, Давыдову и в глаза Слуцкому было стыдно смотреть после вчерашнего. Хоть он и с честью преодолел соблазны и искушения.

Николай быстро умылся и оделся, только в последний момент вспомнил про пистолет, лежащий под кроватью. Если бы не кобура, попавшаяся на глаза, он бы точно его забыл.

Поплутав некоторое время по пустынным коридорам, Николай встретил Иванова.

– Хозяин еще отдыхает, – объявил управляющий. – А хозяйка вообще раньше двенадцати часов не встает. Будете ожидать?

– Если позволите, откланяюсь, – сообщил Давыдов. – Вы передадите мои извинения Борису Михайловичу? Меня избиратели ждут. Прием.

– Да, да, понимаю, – участливо закивал Иванов. – Нас избиратели и здесь не оставляют. Время от времени пробираются мимо охраны. И ведь не вышвырнешь их вон – представители народа. Самые наглые и жадные представители. Это я о тех, которые мимо охраны пролезают… А уж что только хозяин для них не делает…

– Стало быть, поеду я, – повторил Николай.

– Поезжайте, господин Давыдов. Я доложу господину Слуцкому, что вы нас покинули. Особых распоряжений не будет?

– Нет, спасибо.

Иванов проводил Николая до стоящей перед входом «десятки». Давыдов, садясь за руль, тяжело вздохнул. Как знать, не подрезали ли ему тормозные шланги? Не подложили ли бомбу под капот? А уж если не бомбу, то прослушивающее устройство установили наверняка… Ну и ладно. В институте или в службе охраны должны быть специалисты. Проверят машину. Когда Николай вернется.

Молодой человек бросил прощальный взгляд на дворец Слуцкого, улыбнулся, сам не зная чему, и нажал на газ. Машина, набирая скорость, понеслась к воротам. На трассе к ней пристроилась уже знакомая Давыдову серая «волга».

Подъезжая к Шахтам, Николай гадал, кто же ведет сейчас математику в пятой школе. Он даже задался целью непременно это выяснить. Не обижают ли его учеников? Дают ли им знания в нужном объеме? Имеются ли в школе компьютеры?

Было время, когда он думал над тем, кто может помочь его школе, у кого можно попросить компьютер для дополнительных занятий информатикой. Сейчас он сам имел возможность оказать школе немалую помощь. Правда, Давыдов надеялся, что если уж их научный институт получает достаточное финансирование, то и школы правительство не оставляет без внимания.

На въезде в город Николая встречал целый кортеж автомобилей. Черная «волга» самой последней модели, белая «волга» немного постарше, милицейская машина с включенной мигалкой. Сначала Давыдов даже не понял, что ждут его. Он просто сбавил скорость, чтобы не создавать аварийной ситуации, и проехал мимо.

Стоящий на обочине высокий худой мужчина в белой рубашке устремился следом за его автомобилем. Слышно было, как он не удержался и закричал, жалобно и обиженно:

– Никола-а-ай Васи-и-ильевич!

Милицейская машина тронулась следом, прочие мужчины в костюмах и светлых рубашках, стоявшие неподалеку, поспешно начади грузиться в свои «волги». Давыдов ударил по тормозам и съехал на обочину.

Резво подбежавший высокий мужчина рассыпался в извинениях. Собственно, извиняться ему было не в чем – он встречал депутата Думского Собрания где и положено. Но то, что депутат проехал мимо, не желая даже поздороваться, означало, что город впал в немилость.

Мужчина оказался не кем-нибудь, а мэром Шахт. Звали его Олег Леонидович, как понял Давыдов из обращений к градоначальнику подчиненных. Хорошо, что Николай, собравшийся было спросить имя-отчество встречающего его начальника, вовремя воздержался. Одну ошибку уже допустил. Унижать мэра еще сильнее, демонстрируя, что он не помнит, как его зовут, было совершенно недопустимо.

Догадаться, что перед ним мэр, Давыдову помог значок на рубашке длинноногого бегуна. В виде трехцветного государственного флага, поверх которого были оттиснуты золотом три буквы: мэр. Конечно, нелишним было бы поместить на значке информацию, какой именно город возглавляет данный мэр. Но, по-видимому, значок служил чем-то вроде пропуска в областных учреждениях, изготавливался единообразно для области, а то и для всей страны, и помещать на нем индивидуально название каждого города было нерентабельно. В конце концов мэр всегда может представиться. Или повесить рядом с мэрским значком значок с символикой своего города. И беиджик с личными данными – чтобы уже всем и все было ясно.

– В программе у нас завтрак. Поедем? – безнадежным голосом пригласил Олег Леонидович, с тоской глядя на золотые часы.

Стрелки показывали без четверти одиннадцать. Добраться до Дворца культуры – пять минут, но десять минут для завтрака – явно недостаточно. А у чиновников на свежем ветру в ожидании депутата наверняка разыгрался аппетит. Видно было, что ждут давно.

– Позавтракаем, – милостиво кивнул Давыдов.

Подкрепиться не мешало бы – он ведь тоже с утра ничего не ел. Хоть и опаздывать к избирателям было нельзя, но долго вести прием на голодный желудок трудно…

Мэр Шахт тут же позвонил куда-то по мобильному телефону, объявил, что депутат сначала даст пресс-конференцию для местных средств массовой информации, а потом, в двенадцать часов, примет граждан.

– Зачем оттягивать прием? – поинтересовался Давыдов.

– Граждане поймут, что пресса должна побеседовать с вами первой, – довольно улыбнулся Олег Леонидович. – А пресса, в отличие от граждан, не осудит вас за опоздание на полчаса. Наоборот, будет счастлива – пресс-конференция вообще не планировалась. Видите – сорок минут мы уже выиграли.

Николай подивился сметливости чиновника, пристроился в хвост милицейской машины с мигалкой и понесся по родному городу – к ресторану неподалеку от Дворца культуры, где намечался завтрак. Серая «волга» вновь отстала. Сопровождающих у Давыдова было много.

Как ни отнекивался Давыдов, за завтраком пришлось выпить несколько рюмок коньяка за процветание родного города и его жителей. Поэтому на пресс-конференцию он вышел веселый и раскрепощенный, в чем-то даже безалаберный.

Журналисты расположились в холле Дворца культуры. Четыре оператора с видеокамерами, пара фотографов, несколько мужчин и женщин с блокнотами. Среди журналистов Николай с удивлением заметил Алексея Таперова. Владелец нескольких предприятий и банка, Алексей был хорошо известен каждому шахтинцу. Почему-то он тоже держал в руках блокнот.

«Что же, Таперов отбивает у меня славу?» – внутренне возмутился Николай.

Дело было, конечно, не в славе и не в популярности. Сама мысль о соперничестве с Таперовым оказалась веселой, даже задорной. Николай в который раз подивился способности молодого предпринимателя делать бизнес везде. На этот раз он получал бесплатную рекламу в связи с приездом депутата Думского Собрания.

«Ведь мы, наверное, хорошо знакомы, – подумал Давыдов. – Может быть, даже дружим. Это в моем мире, когда я пошел к нему на прием просить деньги на компьютер, он сделал вид, что никогда не видел меня, хотя учились мы в одной школе и сталкивались в коридоре по десять раз на день, ходили вместе в кружки… Но здесь у меня совсем другой статус. Депутат Думского Собрания – не школьный учитель. Это – выгодное знакомство, которое нужно поддерживать любыми способами. Вот ради чего он явился».

Решив не помнить старые обиды – тем более в этом, зеркальном, мире их и не было, – Давыдов подошел к Таперову.

– Привет, Алексей, – просто сказал он, протягивая руку.

Лицо Таперова странно вытянулось, и он медленно подал руку Николаю.

«В чем дело? – начал лихорадочно соображать Давыдов. – Может быть, мы с ним враги? Тогда он не пришел бы на мою пресс-конференцию… Впрочем, если наши отношения натянуты, это нужно исправить. Я здесь ведь только и делаю, что вступаю в конфликты с людьми. Точнее, веду себя не так, как они ожидают…»

– Как бизнес, Алексей? – обратился Николай к Таперову, широко улыбнувшись. – Вкладчиков много за последние полгода прибавилось?

Таперов чуть не подавился. Раскрыл рот, но сказать ничего не смог.

Из-за плеча Давыдова быстро выдвинулся Олег Леонидович.

– Стало быть, Алексей, бизнесом занимаетесь? – спросил он Таперова. – Что же не подошли, не рассказали? Мы бы непременно помогли. Отличный журналист, – обратился мэр уже к Давыдову. – Вернулся в родной город с московским дипломом. Трудится в нашей газете, «Красном знамени». Но это, конечно, только начало. Понятно, молодым людям всегда хочется большего…

А Давыдов наконец сообразил, что этот Таперов не был «владельцем заводов, газет, пароходов», а работал самым обычным журналистом в районной газетке. Здесь он почему-то не успел к тому моменту, когда пирог государственной собственности делили те, кто понаглее и ближе к кормушке.

Скорее всего, разворовывание национального достояния в этом мире имело гораздо более скромные масштабы – о чем можно судить в том числе и по тому, что не рухнули наука и образование, что люди работали и даже кое-что зарабатывали. Здесь Алексей Таперов не управлял собственностью и не приватизировал ее, опираясь на родственные связи и знакомства, а работал, как все.

И теперь журналист не понимал, откуда его может знать депутат Думского Собрания, знаменитый Николай Давыдов, с которым он очень давно учился вместе в школе. И почему он подошел именно к нему – когда рядом находились гораздо более маститые, опытные и известные в свете коллеги.

– Здравствуйте, господа!

Пытаясь преодолеть всеобщее недоумение, Давыдов начат здороваться за руку со всеми журналистами подряд. Операторы профессионально повернули камеры в его сторону. Замерцали вспышки фотографов. Пресс-конференция началась.

Выполнению депутатских обязанностей был посвящен весь жаркий день тринадцатого мая. Покончив с дежурными и гораздо более лояльными, чем в Ростове, вопросами журналистов, Николай начал общение с народом.

Прием проходил незамысловато. В кабинете мэра за длинным столом расположились сам Давыдов, мэр и городские чиновники – в основном представители разных коммунальных служб. Входил посетитель из большой очереди, жаловался Давыдову на равнодушие властей, ущемление своих прав, невыполнение городской, областной, а то и федеральной властью обязательств и чего-то просил. Как правило, денег. Были жалобы и на конкретных лиц, в том числе и на мэра, но проистекали они, как правило, от очень уж обиженных жизнью людей.

Глаз Николая был не слишком наметан, но примерно четверть посетителей он бы нормальными никак не назвал. Например, один мужчина явился на прием с кошелкой, полной пустых бутылок.

– Не могу сдать! – возмущенно заявил он, переводя горящий взор с Давыдова на мэра и с мэра на Давыдова. – Не берут нигде бутылки! Темные им подавай, пивные! А как же светлые? Нестандартных форм?

Олег Леонидович тут же снял трубку телефона, шепотом сказал несколько слов и с улыбкой заявил:

– Ваши бутылки немедленно примут. В «Весне». Магазин прямо напротив здания администрации. —

Не иначе «Весна» принадлежала родственнику или хорошему знакомому мэра. Если бутылки не принимают, то их не принимают и по звонку мэра – куда их потом денешь? Другое дело – взять у покупателя бутылки, чтобы выбросить их потом на свалку. Пусть небольшой расход, но скандал пресечен в зародыше.

– Да нет, – кривовато улыбнулся мужчина на предложение мэра, – Я ведь не об этом. Бутылки – что… Бутылки – частный случай. Экологическая ситуация, сложившаяся в стране…

Дальше он понес такую околесицу, касающуюся экономических и экологических проблем современного общества, что погрустнели все присутствующие в кабинете. Даже журналисты. Веселого в государственническом бреде гражданина было мало. И проблемы он поднимал важные. Только решить их даже силами депутата Думского Собрания было никак невозможно. Не пошлешь же космические корабли специально для того, чтобы штопать озоновые дыры? А именно к этому и призывал в конечном счете беспокойный гражданин. И даже демонстрировал схему доставки озона на орбит}, тщательно вырисованную им на листе ученической тетради в клеточку.

Избавиться от посетителя удалось только через тридцать пять минут с превеликим трудом, пожертвовав двумя чиновниками городской администрации, которые увели страстного эколога с собой, пообещав его выслушать. Похоже, отдохнуть до вечера им не светило.

Дальше прием продолжался в том же духе. Делегация одного из домов явилась для того, чтобы пожаловаться на одинокую бабушку, разводящую в двухкомнатной квартире котов. Казалось бы, ничего страшного – любовь к животным можно только приветствовать. Но кошек у бабушки жило попеременно от тридцати до тридцати пяти (соседи неустанно вели статистику и знали детали окраса многих кисок, для непосвященного практически одинаковых!), что для стандартной двухкомнатной квартиры все же несколько многовато.

Часть кошек только столовались у бабушки, в остальное же время они бродили по двору и подъездам. Но и это еще не все. Кошки, что вполне естественно при таком их изобилии, попадали в руки дворовых хулиганов, которые, случалось, и убивали какое-нибудь неприспособленное, недостаточно шустрое и слабое с точки зрения естественного отбора животное.

С мертвыми кошками бабушка расставаться не желала. Некоторое время трупы павших от рук злых людей или умерших своей смертью животных находились в квартире старушки, затем она закапывала их на газонах – неглубоко, так как сил у нее было мало и требовались они для другого. Ароматы во дворе царили, мягко говоря, не слишком приятные. Тем более что и от пребывающих в здравии кошек, вынужденных справлять свои естественные надобности на ограниченном пространстве, благоухания ждать не приходилось.

Жильцы едва ли не силой привели свою соседку – любительницу кошек. Дама эта была городской администрации известна.

– Вы бы сократили количество кошек, Таисия Фроловна! – обратился к живой старушке с бегающим взглядом мэр. – Неужели же вам десяти кошечек не хватит?

Говорил он, впрочем, без всякой надежды. Подобные предложения квартиросъемщице уже делались, причем самыми разными органами. Да только применить репрессивные меры к бабульке было никак нельзя. Нет в стране закона, запрещающего держать в квартире тридцать кошек. Или даже сто, если захочется!

– Куда ж я их дену? – совершенно разумно ответила бабка. – Добрых людей в мире мало, не пристроить кошечек в хорошие руки! Приют кошачий ты, мэр, мне обещал еще три года назад построить. А как не было его, приюта, так и нет. Да и не верю я в приюты. Там жалеть кошечек не будут, в клетки посадят… Нет, у себя-то надежнее. А от убивцев я их защищу. Пацанам соседским, что из рогатки их стреляют, руки-ноги повыдергаю!

Намечающаяся перепалка и угрожающие действия со стороны соседей, услышавших об агрессивных планах Таисии Фроловны, были пресечены чиновниками администрации.

– Вы ведь любите кошек, Таисия Фроловна? – проявляя завидную проницательность, обратился к старушке Давыдов.

– Самые чудесные и ласковые создания, – поэтично ответила старушка. – Тебе, депутат, не понять! Политики – грязные люди!

Последнюю сентенцию старушка наверняка почерпнула из прессы или художественной литературы, и это говорило о том, что не все время пожилой дамы отдается кошкам.

Мэр Шахт густо покраснел, но Николай не обратил на выпад избирательницы никакого внимания. В глазах соседей Таисии Фроловны Давыдов благодаря нападкам старушки вырос, и тем самым он заработал лишние баллы.

– И вы ведь, наверное, хотите, чтобы им хорошо жилось? – продолжил плести свою сеть Николай.

Старушка с любопытством посмотрела на депутата, проявившего такой неподдельный интерес к ее питомицам.

– Да уж больше половину пенсии на корм им трачу. И рыбку мелкую покупаю, и хлеб, и то, что по телевизору показывают. Буржуйские корма, витамины. Дорого, правда, стоят. Только слабеньким да увечным хватает, и то не всегда… Ну и я время от времени «Вискас» потребляю. Проверить, хорошим ли продуктом кошечек кормлю…

– Дорого, дорого, – кивнул Николай. – Жизнь нынче дорогая. Нам бы вот приют для бродячих животных, в самом деле, организовать. Да бюджетного финансирования нет. Приют на вольном воздухе…

– На людей денег не хватает! – обратился к старушке мэр, уже испытавший уловку с приютом и понявший ее безрезультатность.

– А пока ты приют создаешь, кошечки у меня-то и поживут, – резюмировала старушка. – И когда построите, я еще посмотрю, отдать вам своих котяток или в Женевский суд на вас подать за жестокое обращение с животными.

Старушка оказалась себе на уме. Но и Давыдов был не прост – в дискуссии со старушкой он уже просчитал ходы, как в шахматной партии.

– Ведь кошка – животное дикое! – заявил Николай. – Ей свобода нужна! Не думали ли вы, Таисия Фроловна, что на помойках кошкам и то лучше живется, чем в вашей квартире? Вы – человек, а кошка – животное вольное. Тесно ей в четырех стенах, тесно!

Сказав последние слова с надрывом, Николай даже ослабил галстук, показав этим жестом, что проблемы кошек он принимает близко к сердцу.

– Да как это на мусорке лучше? – замялась старушка. – У меня они под крышей… Под дождем не мокнут…

– А ведь дикие животные попадают иногда под дождь, – продолжал наступление Давыдов. – В природных условиях и дождик их мочит, и ветерок обдувает… Вы подумайте, Таисия Фроловна, подумайте! Отпускать надо кошек на волю! Для их же блага! Не создавать душегубку. Эпизоотия может приключиться…

При слове «эпизоотия» старушка обиженно поджала губы, но ничего не сказала. Видно, испугалась.

Жалобщики ушли с приема с надеждой, но не вполне удовлетворенные. Старушка была задумчива и обещала пересмотреть свое отношение к представителям семейства кошачьих. А людской поток не иссяк.

Неудивительно, что к концу приема, наслушавшись о текущих унитазах и темных подъездах, разбитых дорогах и перебоях с подачами воды, Давыдов был немного не в себе.

– А ужин? Ужин? – патетически воскликнул градоначальник, когда уже поздно вечером, с уходом последнего посетителя, Николай нетвердым шагом побрел к своей машине.

– Мне нужно в Ростов, – тоскливо пробормотал Давыдов.

– Отвезем. С эскортом, – пообещал Олег Леонидович.

– Эскорт у меня есть…

Но мэр был непреклонен, и теперь его нельзя было попросить перенести ужин на другой раз. Он бы смертельно обиделся. А ведь только что вместе с Олегом Леонидовичем Николай съел если и не пуд соли, то несколько больших ложек. Пришлось остаться.

Домой Давыдова доставили и в самом деле с милицейским эскортом. С водителем-профессионалом за рулем. К двум часам ночи. Серая «волга» пристроилась следом на выезде из города. Милиционерам, попытавшимся остановить подозрительный автомобиль и проверить документы, пассажиры «волги» показали нечто такое, что стражи порядка ринулись в свой автомобиль и неслись по трассе с удвоенной скоростью.

Николай на деле убедился, что большая политика – дело мутное и утомительное, малосовместимое со здоровым образом жизни. Но отвлекает и увлекает в высшей степени.

За всеми последними событиями и перипетиями он почти забыл, что ему угрожает нешуточная опасность (все-таки два покушения за последнюю неделю!), что у него масса дел, многие из которых весьма неприятны…