Текст книги "Обойдемся без магии!"

– Редкая удача, – задыхаясь, бросил Филарет. – В вагон – так мы сможем спастись.

С неожиданной ловкостью священник вскочил в вагончик, положил свой посох, ухватил длинный шест, стоявший сзади, и принялся яростно отталкиваться от земли, разгоняя вагон. Поначалу дорога шла почти по ровному месту и лишь метрах в пятидесяти от станции поворачивала под уклон.

Я понял, что с помощью шеста мы от погони не уйдем. Поэтому схватился за край вагонетки и побежал, разгоняя ее до приличной скорости. Джигиты были уже рядом, а тут им на подмогу выбежали еще два бородатых мужичка – не иначе смотрители дороги, проворонившие безбилетников. Они возмущенно вопили и мчались следом за нами.

Вагонетка достигла пологого склона, наклонилась и неудержимо понеслась вперед. Я едва успел вскочить внутрь и упасть на роскошный мягкий диванчик. Священник оставил шест, быстро достал из пристегнутого к поясу кошеля золотую монету и бросил ее в сторону голосивших смотрителей. Те, похоже, поняли, что он сделал, потому что сразу замолчали и устремились на поиски.

Мы мчались, разогнавшись, наверное, до ста километров в час. На поворотах вагонетка опасно ложилась на бок, на пригорках тормозила и едва не отрывалась от рельсов в верхней части траектории.

– Что это за адская тележка? – спросил я и тут же понял, что не совсем верно выбрал эпитет. Духовное лицо могло обидеться.

– Рельсовая дорога с Машука, – отдуваясь, ответил Филарет. Глаза его при этом гордо блеснули. – Ее строил инженер Славного государства, отец Кирилл, сто лет тому назад. И сейчас поддерживают в рабочем состоянии наши железнодорожные бригады. Поэтому я хорошо знаю, как пользоваться этой дорогой.

– Вы бросили смотрителям целый золотой, – усмехнулся я. – Плата за неудобства?

– Нет, цена поездки. Удовольствие дорогое. Наверх вагончик приходится тащить с помощью лошадей. Рельсы стоят дорого, их поддержание в рабочем состоянии – тоже. Хочешь кататься – плати. Но в праздничные и выходные дни на эту дорогу стоит большая очередь. Она себя оправдывает.

Спуск с горы закончился. Теперь мы неслись по ровной местности среди домов по инерции.

– Может быть, не будем дожидаться конечной станции? – спросил я Филарета.

– Почему? – удивился тот.

– Чтобы нас не встретили напарники верхних смотрителей.

– Я заплатил за проезд, – объяснил священник. – Так что бояться нам нечего. Да если бы и не заплатил – как бы они узнали, что мы умчались с горы со скандалом? Связи-то между станциями нет. Быстрее всего весть доходит от верхней станции до нижней с помощью вагона.

Я улыбнулся такому любопытному применению теории относительности.[5]5
  В теории относительности большую роль играет скорость распространения сигнала – в частности, скорость света. Дорогу с Машука можно также рассматривать в качестве особой физической системы. Абсолютная скорость здесь – скорость вагонетки. И, если не пришла вагонетка, нельзя достоверно судить, произошло наверху какое-то событие с момента ее отправления или нет. В данном же случае о событиях могли рассказать только отец Филарет и Сергей.


[Закрыть] В то, что подобная дорога может работать без связи, просто не верилось.

– А если вагон остановится на рельсах? Следующий налетит на него? Или он здесь вообще один?

– Нет, в праздники пускают четыре вагончика, – объяснил священник. – Но опасности остановки нет. В случае аварии вагон просто вышвырнет с рельс. Это никак не помешает следующему.

– А если разрушится дорога?

– Во время всеобщих гуляний обходчики постоянно курсируют вдоль железнодорожного полотна. Я же говорил – на обслуживании дороги занята уйма людей…

– Вам бы сюда ручную дрезину, – заметил я, не слишком надеясь, что священник меня поймет. Дрезины, как и электровозы, и телефоны, наверняка канули в невозвратное прошлое…

– Дрезина не вытянет наверх, – ничуть не смутившись, заявил отец Филарет. – У нас в Славном государстве дрезины используют на ровных участках дороги. Здесь мог бы помочь паровоз, но он очень дорог.

– И не работает, – добавил я, памятуя о том, что вся техника стала на Земле бесполезной.

– Почему? – удивился священник. – Отлично работает. Ведь в паровозе не используются взрывообразные процессы, как в двигателе внутреннего сгорания. Только давление пара. Дрова у нас есть, и вода в избытке. Так что на нашей линии Славград – море два паровоза постоянно таскают пассажирские и грузовые составы. И в сторону перевала ходит малый грузопассажирский состав.

Настала моя очередь удивиться и попенять себе за недомыслие. Я полагал, что попал прямиком в каменный век, а оказалось, некоторые простые вещи просто не учел. В частности, то, что для работы парового двигателя не нужно интенсивное горение топлива, как, скажем, для дизеля. Паровоз работает на дровах, а дрова горят по-прежнему. И вода кипит по-прежнему. Выходит, промышленность не отброшена так далеко, как показалось мне вначале.

Вагончик медленно подкатился к нижней беседке. Мы вышли, с интересом поглядывая друг на друга. Отец Филарет засеменил по торной тропке к своей резиденции, располагавшейся неподалеку от церкви с золотыми куполами в центре города. В дороге он все больше помалкивал, бросая на меня косые взгляды. Священник старался разгадать, с кем свела его судьба. И, похоже, не сделал определенного вывода. Помогать ему я не стал.

Я сидел посреди гостиной и ел лаваш с сыром и медом, когда дверь нашей с Лакертом резиденции без стука отворилась и на пороге появилась Эльфия.

Ее зеленые глаза уставились на меня со смесью восхищения, негодования и удивления.

– Объедаешься? – спросила она.

– Люблю вкусно покушать, – согласился я.

– Уже заметила. Подчас мне начинает даже казаться, что ты не тот, за кого себя выдаешь.

– Я ни за кого себя не выдаю, – ласково улыбнулся я. – Проходи, красавица. Съешь меда. Он не отравлен.

Эльфия усмотрела в моем предложении намек на неприятную ситуацию, в которую я попал по ее вине. С тех пор у нас не было возможности поговорить. Она не искала больше встреч со мной, а я не пошел к ней. Ноздри девушки обиженно раздулись.

– Тебе не идет сердиться, – сообщил я. – Чем твой слуга прогневал тебя на этот раз?

– Зачем ты осквернил памятник нашего героя? И уж если тебе хватило наглости это сделать, почему ты не схватился в открытую со стражами, а сбежал вместе со священником? Говорят, со стороны вы походили на двух баб, спасающихся от насильников и путающихся в своих одеждах…

– Полегче в выражениях, – попросил я, но не выдержал и рассмеялся. – Кто же тебе об этом рассказал?

– Джигит из охраны Священного места. Мне было поручено расследование происшествия. От жрецов к княжне поступила жалоба.

– И как успехи? – поинтересовался я.

– Чьи?

– Твои. В расследовании.

– Я возмущена.

– Какое это имеет отношение к расследованию?

Эльфия гордо вскинула голову. Золотистые волосы разметались по плечам.

– Похоже, ты мало ценишь свою честь.

– Просто не думаю, что такой мелкий и забавный инцидент может уронить мое достоинство, – заявил я.

– Инце… что? – переспросила девушка.

– Бегство от каких-то полоумных абреков. Любой нормальный человек предпочел бы не ввязываться с ними в драку, если имеется такая возможность. А возможность нашлась…

– Знаешь ли ты, что посланника митрополита Кондрата теперь хотят повесить или, в лучшем случае, выгнать из страны?

– Его-то за что? Он пытался удержать меня от святотатства. Хотя, по-моему, никакого святотатства я не совершил. Если люди ставят памятники и пишут на них что-то, нет греха в том, что другие хотят это прочитать. Напротив, надписи в публичных местах для этого и делаются!

Эльфия осуждающе покачала головой:

– Ты влез с ногами на подножие алтаря. Мало того – ты не разулся. А на плиту перед алтарем подобает становиться только на колени. И читать, что тебе интересно. Усердно молясь при этом.

– Но я ведь не знал о тамошних порядках! И никаких пояснительных записок, или гидов, или сторожей там не было!

Девушку обращение к здравому смыслу не взволновало.

– Ты виновен в святотатстве. Но меня больше всего возмущает то, что ты бежал от воинов, как трусливый шакал.

Я вновь улыбнулся. Если поклонницу Лермонтова взволновало больше всего именно это, значит, она и вправду ко мне неравнодушна! Приятно, несмотря на все обвинения.

– Какого же наказания требуют абреки для меня?

– Тебя они отдают на суд княжны. Ведь только она может подписать законный приказ казнить тебя через усечение членов – предать смерти, достойной святотатца!

Я задумался. Не потому, что боялся расправы. Просто я, похоже, и в самом деле оскорбил чувства этих людей. Не по своей вине, конечно. Можно даже сказать, по их собственной вине, из-за их суеверий. Но все равно было неприятно. Тем более что Эльфия, похоже, была закоренелой язычницей и почитала Лермонтова как покровителя Бештауна.

– Глубоко уважаю Михаила Юрьевича как поэта и восхищаюсь им, – заявил я, поднимаясь. – Приношу извинения всем, кого обидел. В том числе и тебе, милая Эльфия.

– Разве воин просит прощения?! – возмущенно выкрикнула девушка. – Он вызывает обвинителей на суд богов!

В ярости телохранительница княжны была особенно хороша. Не вполне отдавая себе отчет в том, что делаю, я сгреб ее в охапку и поцеловал. Пусть всадит мне кинжал в спину, если захочет. Но вряд ли она это сделает.

Глаза Эльфии затуманились. Она не стала сопротивляться, хотя и говорила совсем недавно, что воин должен проявлять решительность в любой ситуации. Себя она, наверное, в данный момент воином не считала. А я был решителен, и на этот раз это заслуживало одобрения…

Я уже подумывал перейти к более решительным действиям, когда дверь спальни Лакерта распахнулась, и он, заспанный, появился на пороге:

– Что случилось?

Тут Лакерт увидел весьма пикантную картину и поспешил закрыть дверь. Но непоправимое уже свершилось. Эльфия выскользнула у меня из рук и пришла в такое негодование, что мне сделалось по-настоящему страшно.

– Ты что, решил, что я уличная девка и меня можно тискать на глазах твоих дружков?! – воскликнула она. – За это ты мне заплатишь!

– Он никому не скажет, – уверил я Эльфию. – Не обижайся!

– Обидеться можно на равного, а не на нищего, возомнившего себя героем! – воскликнула девушка, поворачиваясь, чтобы уйти. На мгновение задержавшись, презрительно бросила: – Княжна приглашает тебя, нищеброда, и твоего безродного дружка на встречу с посланником Лузгаша. Через час в Главном зале дворца. Места укажет вам Тахмина.

– Спасибо, – поблагодарил я. – Еще раз прошу – не обижайся.

– Считай, что ничего не было, – гордо вскинув голову, заявила Эльфия. Вспомнила, что выполняет поручение госпожи. – И не приближайся ко мне, если хочешь остаться в живых. Княжна не дала своего разрешения на казнь, но абреки затаили на тебя зло. Если я шепну им пару слов – от тебя мокрого места не останется.

Это было уже совсем по-детски, и я с трудом сдержал смех.

Времени до приема осталось совсем мало. Я стукнул в дверь спальни Лакерта. Тот высунулся в большом смущении.

– Вы бы могли пойти в спальню, – начал оправдываться он. – Я сожалею, что помешал тебе…

– Не вспоминай об этом никогда – я уже все забыл, – ответил я. – И не давай мне советов в таких вопросах – не люблю. Ты слышал последнюю часть нашего разговора?

Вард густо покраснел:

– Двери здесь тонкие…

– Пойдешь на прием?

– Мне бы очень не хотелось…

– Попроси Тахмину, чтобы она устроила тебя за какой-нибудь занавесью, чтобы ты видел все, а тебя – никто. Думаю, она согласится. Ты можешь сообщить что-то ценное о после Лузгаша. Я прошу тебя пойти.

– Хорошо, – неохотно согласился молодой человек.

– Тогда иди. А у меня еще много дел. Займешь мне золотых десять—двадцать?

Лакерт, который вывез от Лузгаша достаточно денег, без возражений сходил в свою комнату, принес кошель и отсчитал двадцать золотых монет неизвестного номинала, отчеканенных в неведомой стране. По виду они были немного больше и тяжелее ходившего здесь золотого динара и золотой юани. На лицевой стороне монеты был изображен двухмачтовый парусник, на оборотной – решетка, увитая листьями. Монеты были красивые, золото – высокой пробы.

– Отдам, когда смогу, – пообещал я.

– Не торопись, – кивнул Вард. – Мне приятнее носить с собой твое обязательство, а не двадцать монет, оттягивающих карман, да их к тому же могут украсть или отобрать лихие люди… Обязательство не украдут…

Я засмеялся:

– Ты боишься воров?

– Не боюсь. Разумно опасаюсь. Украсть гораздо легче, чем сохранить. Мне ли не знать?

– Но меня могут убить…

– В этом случае и я проживу здесь недолго, – хмыкнул Вард. – Уж за меня тогда сразу возьмутся всерьез. Все заинтересованные стороны…

Я надел пояс с ножнами и вложил в них меч, накинул длинный темный плащ и вышел на улицу. До ближайших торговых лавок было минут пятнадцать ходу. Правда, и лавки были богатыми – привилегию торговать рядом с княжьим двором нужно заслужить.

В лавке Мансура (о том, что ею владеет правоверный Мансур, можно было узнать по вывеске) продавалось множество красивых и дорогих вещей. Эльфии, конечно, понравился бы кинжал – если бы она купила его сама. Однако ножи дарить нельзя. Я не был суеверным, но у девушки такой подарок может вызвать опасения. Кольца ко многому обязывают. Кроме того, нужно знать размер. Серьги Эльфия, по-моему, не носила. Поэтому я решил купить ей красивый браслет. Изящный браслет нашелся сразу. Серебряный, с узорчатой резьбой, украшенный сапфирами или похожими на них голубыми камнями. Он очень подходил к золотым локонам Эльфии. Конечно, золотой был бы лучше. Но имевшиеся в наличии золотые браслеты были очень тонкие, и красные камни в них мне совсем не понравились.

– Сколько? – спросил я у Мансура.

– Пятьдесят золотых, – не моргнув глазом, объявил купец. – Двести граммов серебра, восемь сапфиров чистейшей воды из Индии.

Если бы я не пожил здесь несколько месяцев, я бы повернулся и ушел. Но опытному человеку было ясно, что цена завышена по крайней мере раз в десять.

– Два динара, – предложил я.

Купец закудахтал и загородил браслет руками, будто я собирался забрать его силой.

– Серебряных, – добавил я, совершенно его этим убив.

– Да здесь одного только серебра на тридцать динаров! – завопил Мансур, забыв приличия. – А дивная работа китайских ювелиров? А индийские сапфиры? Ему просто нет цены! Нет цены!!! Только из уважения к вам, сэр Лунин, отдам за сорок полновесных золотых динаров.

– Китайцы плохо делают украшения, – нахмурился я, размышляя, откуда он может меня знать. – Как бы серебро не треснуло, или из него не вывалились замечательные индийские сапфиры, которые на деле напоминают мне дымчатый кварц.

– Сапфиры! – вскричал Мансур. – Может быть, не самой чистой воды, но из индийских копей! Клянусь своими детьми! Тридцать динаров!

– Хорошо, думаю, динаров пять твой браслет стоит, – смилостивился я. Действительно, серебра было много, а камни выглядели не так уж плохо. – Да и тебе нужно жить. Семь динаров.

– Двадцать пять – последняя цена.

– До свидания. У Ахмета, я слышал, привезли новый товар.

Конечно, ничего о привозе я не слышал. Просто приметил вывеску лавки Ахмета чуть дальше по улице.

– Смилуйся! – взвыл купец. – Возьми за двадцать!

Время поджимало. Я был уверен, что конечная цена – не больше десяти золотых динаров. Возможно даже, что купец отдал бы браслет и за пять. Но нужно было спешить и ускорить торг.

– У меня не динары и не юани. Золотые лиры, – назвал я первую попавшуюся валюту, которая мне пришла в голову.

Сказать, что монеты вообще неизвестно чьи, – сразу понизить их цену. Я показал Мансуру одну монетку с кораблем.

– Думаю, за динар она пойдет. Из уважения к вам, сэр Лунин, – осклабился хозяин, сразу определив вес монеты и пробу золота.

– Думаю, она пойдет за два, – веско заметил я. Мансур несколько раз подкинул монету на ладони.

– По золоту – один и восемь. Но ее ведь нужно менять! Возьму за один и семь.

– А я возьму твой браслет за десять динаров.

– За десять этих монет.

– Слишком много. Восемь.

– Идет. – Мансур чуть не плакал.

Я отсчитал монеты и сразу понял, что заплатил по крайней мере вдвое дороже. Но браслет был нужен мне как можно скорее.

Мансур спокойно поинтересовался: подарок это или взятка? Взятки здесь давали гораздо чаще, чем делали подарки, и этикет обязывал упаковывать вещи, предназначенные для взятки, не так, как подарки. Узнав, что это подарок, лавочник завязал браслет в изящный шелковый платочек – так здесь было принято дарить украшения, – и я поспешил обратно в сторону дворца.

На улицах околачивалось порядочно людей. По их возбужденным лицам и резким жестам я понял, что посланник Лузгаша уже проехал во дворец. Сейчас местные жители обсуждали увиденное. Я прибавил ходу.

Во дворец Валии меня пропустили беспрепятственно. Никаких вопросов, никаких провожатых. Мне это не слишком понравилось. Похоже, охраняли княжну довольно легкомысленные люди. Только китайцы сурово смотрели на всех входящих, но не делали попытки кого-то задержать. Во всяком случае, при мне. Наверное, на людей, знакомых в лицо, они не реагировали.

В зале собралось много народу. Здесь были богатые землевладельцы, влиятельные дворяне, богатые купцы, представители мастеровых артелей города. И, конечно, воины. Издали я заметил высокую Тахмину и подошел к ней.

– Сэр Лунин! Ваше место – во втором ряду, третье слева. Или вы тоже хотите сесть за занавеской?

– Это ни к чему, – усмехнулся я. – Когда начнется прием?

– Через пятнадцать минут выйдет княжна. Тогда же позовут послов. Пока вы можете закусить.

Согласно местным законам гостеприимства фуршетный стол уже стоял у дальней стены. Джигиты без стеснения подходили, наливали себе кумыс и ели ароматное копченое мясо с пышным свежим хлебом, закусывая его кинзой и укропом. Многие из них не успели пообедать, поэтому осуждать их было никак нельзя.

Задумчивая Эльфия сидела в кресле. Ей досталось место в первом ряду. По счастью, рядом с ней никого не было.

Я подошел и молча положил шелковый сверток на колени девушки.

Эльфия подняла глаза, увидела меня, и на ее личике изобразилось возмущение.

– Пытаешься подкупить меня? – свистящим шепотом произнесла она. – Я же сказала, что ты мне ничего не должен! Вернее, незачем пытаться меня погубить. Можешь не опасаться моего гнева!

Я присел рядом, не слишком смущаясь, что занял чье-то место, и улыбнулся девушке:

– Если бы я хотел подкупить тебя, предложил бы тебе денег. Не думаю, что ты будешь держать на меня зло из-за мелочи. Посмотри…

– Из-за мелочи! За кого ты меня принимаешь? Думаешь, будто можно меня подкупить! Вот еще! – Девушка фыркнула, но сверток тут же развернула.

Я хорошо знал, что это значит по местным правилам этикета, – подарок принят, если он не слишком дешевый или не слишком дорогой.

– Красивый, – заметила Эльфия совсем другим тоном.

– Лучшее из того, что я мог найти за час, – вежливо пояснил я.

– Но почему ты убегал? – снова вернулась она к старому.

Вот настырная!

– Никого не хотел убивать, ни с кем не хотел ссориться, – объяснил я. – Тем более со жрецами.

– Это были не жрецы, а охранники. А ссориться…

Наш спор прервал глашатай, громко выкрикнувший:

– Княжна Валия!

Все поспешили к своим местам, сидевшие поднялись на ноги. Я отошел от Эльфии и встал рядом с предназначенным мне местом.

Валия, одетая в темное платье, синий плащ и расшитую яркими самоцветами шапочку, вошла вместе с двумя девушками-телохранительницами, начальником войск Салади и советником Заурбеком. Окинув равнодушным взглядом зал, княжна опустилась на трон. После этого сели все.

– Аудиенция начинается! – объявил глашатай.

Затрубили спрятанные за какими-то занавесями музыканты, и китайские наемники ввели в зал двух посланников.

Послы Лузгаша оделись нарочито устрашающе. Один из них, толстый высокий здоровяк, несмотря на теплую погоду, был в волчьей шубе, стальном шлеме, украшенном волчьим хвостом, и высоких кованых сапогах. За спиной его висел двуручный меч, крестовину которого намертво примотали к ножнам медной проволокой. Гостеприимство хорошо в меру – а ну как посол выхватит меч и начнет махать им направо и налево? Лишать же посла оружия дипломаты Бештауна не решились.

Другой посол, невысокий и худой, облачился в жесткий стальной панцирь с золотыми насечками. Голову его венчала кираса, на боку – кривая сабля и прямой кинжал. Глаза его остро блестели, нашаривая кого-то в зале. Когда его взгляд наткнулся на меня, я равнодушно отвел глаза. Посол на меня никак не отреагировал. Стало быть, приметы мои Лузгашу неизвестны и искал он кого-то другого.

– Приветствуем царевну и вольный народ Бештауна! – сиплыми голосами прокричали посланники. – Позвольте вручить верительные грамоты Оопа и Трксна!

Их акцент был очень неприятным – сразу стало понятно, что русский язык дался чужеземцам с трудом и овладели они им колдовским способом. Естественно, где-то за Вратами, в необъятном мире, где действовала белая и черная магия.

Княжна ничего не ответила. Послы вручили подошедшей Тахмине пергаментный свиток и опустились на колени. Не знаю, по собственной инициативе или так предписывал придворный протокол княжны. Оопом, очевидно, звали толстого. А худой был Трксн. Или Трксна? Впрочем, вряд ли княжна будет называть их по именам.

– Почему вы напали на моих людей? – с едва заметной дрожью в голосе спросила девушка.

Послы дружно, словно китайские болванчики, ткнулись лбами в пол.

– Наш повелитель послал нас вымолить прощение для неразумных воинов его армии. Он готов казнить каждого десятого, по недоразумению принимавшего участие в битве с твоими людьми. Мы пытались пройти через Врата, не зная, что они охраняются. Когда нас атаковали, мы решили, что подверглись нападению разбойников. И вступили в бой.

– Чего же он хочет от меня? Почему посылает послов, вместо того чтобы вернуться туда, откуда пришел?

Трксн приосанился, насколько это возможно на коленях, и объявил:

– Господина Лузгаша преследует могущественный враг. Повелитель Луштамга просит убежища в твоей земле для себя и своей армии. Как искупление за недоразумение у Врат он просит княжну Валию принять подарки.

Двое китайцев, кряхтя, внесли большой сундук, на котором стоял маленький ларец. Трксн поднялся с колен, снял маленький ларец (в ладонь длиной, в пол-ладони шириной) и открыл его. После этого ларец уже не казался присутствующим маленьким. Он был доверху наполнен неограненными алмазами размером от рисового зерна до крупной фасолины. Сверху лежал ограненный бриллиант чистейшей воды, величиной и формой напоминавший абрикосовую косточку. Радужные сполохи из ларца осветили потолок и напряженные лица царедворцев. При взгляде на сияющие камни мне вспомнились дружинники из Сотни-у-Врат, на память пришел алмаз «Шах» и его история.[6]6
  Алмаз «Шах» – камень весом около ста каратов, долго переходил от одного восточного властителя к другому. Имена некоторых даже были выгравированы на его поверхности. После убийства религиозными фанатиками в Тегеране А. С. Грибоедова камень был подарен русскому царю Николаю Первому – дабы смягчить его гнев.


[Закрыть]

Передав ларец Тахмине, Трксн откинул крышку большого сундука. Он был доверху набит блестящими алюминиевыми монетами. На мой взгляд, подарок оригинальный, но не более того. Однако для большинства присутствующих деньги в сундуке представляли огромное богатство. Сейчас только золото стоило дороже алюминия. Я же до сих пор не мог избавиться от убеждения, что алюминий – бросовый металл.

– Три пуда полновесных люмини! – гордо объявил Трксн.

Подарки произвели на княжну впечатление. Таких она еще никогда не получала. Но, не поддавшись искушению, девушка твердо произнесла:

– Кровь моих людей нельзя купить за деньги и побрякушки.

– Мы уже обещали, что все командиры, а также каждый десятый солдат, виновный в гибели твоих людей, будут казнены. Кровь за кровь! Хотя каждый гвардеец княжны и так взял жизнь пяти воинов Лузгаша, – подал голос Ооп.

– Действительно, – поддержал товарища Трксн. – Мы готовы заплатить кровью. Или отдать этих людей в рабство. Княжна вольна делать с ними все что угодно. Захочет – казнит, захочет – оставит работать на благо своего государства.

– Я подумаю, – ответила княжна. – Какое же убежище хочет получить у меня Лузгаш? Моя армия меньше его, и от врага, который его преследует, я его не защищу. Да и втягивать свое государство в войну я не хочу.

Трксн изобразил на тощем лице подобие улыбки и часто-часто закивал:

– Великий Лузгаш думал об этом. Он просит во владение долину Баксана и Врата. За земли у Врат он согласен заплатить шестьдесят пудов чистого золота. Княжна не получит столько с караванных пошлин и за триста лет. Таким образом, сдерживать чародеев придется нашим войскам. А здесь, как известно, чародеи нам не страшны. Именно поэтому мы отступали за Врата.

– Что ты все на пуды меряешь? – жестко спросила Валия, впервые взглянув прямо в глаза Трксну. Тот отвел взгляд. – Мы много лет пользуемся метрической системой мер. Устарели ваши колдовские знания… Значит, Лузгаш готов отдать за каменистую долину, где можно прокормить пару тысяч овец и возделать максимум тысячу соток земли, тонну золота? А как он собирается обеспечивать свою армию? Долина Баскана не прокормит столько людей.

– В этом еще одна выгода для княжны, – вновь подал голос Ооп. – Продовольствие мы будем закупать в вашем государстве, с богатых и плодоносных полей Кабарды.

– А когда кончится ваше золото?

– Тогда проблема чародеев уже будет решена. И Лузгаш уйдет в свой мир. Возможно даже, вернув земли ее высочеству Валии. Или продав их по номинальной цене. Как вы знаете, сами мы из Страны бескрайних полей и несколько каменистых полей вашего мира в другое время нас бы не прельстили.

– Я подумаю, – вставая, заявила княжна. – Аудиенция окончена.

Послов вывели. Ушли и рядовые воины, которых приглашали для представительских целей, отправились по домам и в трактиры, чтобы посудачить о приеме, знатные гости. Остались только ближние советники княжны: Заурбек, совмещавший должность премьер-министра и министра финансов, Салади, главнокомандующий войсками и начальник полиции, Тахмина, начальница гвардии княжны, Эльфия, личный порученец и доверенное лицо Валии, и Адольмина, ее ближайший советник, одна из самых образованных женщин Бештауна. Начальников китайских наемников не было. Как ни странно, попросили остаться и меня. Видимо, Заурбек просто не мог ничего поделать. Я оценил доверие.

– Что скажешь, сэр Лунин? – обратилась Валия прямо ко мне, как только все уселись вокруг круглого столика со сладостями.

Я понял замысел княжны – расспросить и выставить меня, а потом уже продолжить разговор только со «своими». Что ж, мудро. Я расскажу все, что думаю, пока меня не выгнали. Если это может помочь людям и мне, я готов на все.

– Послы неискренни. Точнее, неискренен их господин. Долина Баксана не стоит тонны золота. Объяснение, что они хотят переждать в ней, покупая у тебя продовольствие, просто смехотворно. Им нужен плацдарм для нападения на все государства Земли. Они опасаются стойкого сопротивления твоих джигитов и армии Славного государства. Да и с китайцами им придется повозиться – когда они до них доберутся. Золото Лузгаша не пропадет – даже если он отдаст его тебе, в ближайшее время вернет обратно. Вывезти его ты не сможешь – Врата под контролем. А их дары – дешевка. Алмазы, скорее всего, искусственные или того хуже, магические. Если это так, через некоторое время они могут рассыпаться в прах. Алюминий же идет за Вратами по серебряному динару за два килограмма. А предложение отдать людей в рабство? Лузгаш просто пытается сформировать «пятую колонну» у тебя в тылу. В назначенный момент рабы возьмутся за оружие и перережут своим бывшим хозяевам глотки. Или возьмут их в плен – рабы нужны и Лузгашу…

– Я тоже думаю, что предложение непростое, – тихо заметила Валия. – Но что я должна ответить? Ведь они могут силой взять все.

– Пусть попробуют, – решительно заявила Эльфия.

Салади, главный военачальник княжны, улыбнулся дерзости девушки и заметил:

– Попробовать они могут. И могут победить, хотя это дорого им станет. Но задабривание противника никогда не приносило хорошего результата.

– В нашем случае как раз они пытаются задобрить нас, – морщась, заявил Заурбек. – Они предлагают такие деньги, что за них мы можем нанять целую армию китайцев. Купить лучшее оружие. Военную технику Славного государства…

– Отец Кондрат не продает свое оружие никому, – возразила Валия.

– Но можно нанять полки вместе с техникой и у него. Столько золота!

У Заурбека, привыкшего, видимо, к весьма скудному бюджету, горели глаза. Для казначея, роль которого выполнял советник, это было простительно.

Полненькая Адольмина, в начале разговора все время жевавшая пирожные с фуршетного стола, вдруг вмешалась в разговор:

– А вы в курсе, что послы раздавали деньги подданным княжны? Кидали горсти люмини в толпу, делали подарки случайным прохожим, глазевшим на их кортеж?

Присутствующие закивали. Похоже, этот слух не дошел только до меня.

– Мне кажется, это неспроста. Они собираются вызвать мятеж в нашем княжестве. Возможно даже, девальвировать денежную систему, – предположила Адольмина. – Это вызовет беспорядки, на волне которых поднимется беспринципный лидер, способный сотрудничать с Лузгашем. На такой оборот событий он и рассчитывает. Менталитет наших граждан, к сожалению, не рассчитан на удары вражеской пропаганды. Доверчивых горцев и бештаунцев легко убедить, что Лузгаш несет им благо.

– Но что помешает ему вести подрывную деятельность, если мы не примем предложение? – спросил Салади. На Адольмину он смотрел с уважением, что дорогого стоило. – Сила ведь все равно на его стороне.

Я по давней привычке поднял руку:

– Он хочет заключить договор с княжной, чтобы подтвердить легитимность сделки.

– Что-что? – не поняла Валия.

Послушав Адольмину, я сам невольно начал использовать древнюю терминологию.

– Сделка должна выглядеть законной. Тогда нам не сможет помочь никто со стороны.

– Отец Кондрат поможет мне в любом случае, – уверенно заявила княжна.

– Я имею в виду помощь из-за Врат.

– Кому мы нужны за Вратами? – хрипло рассмеялся Заурбек.

– Нужны, – возразил я. – Может быть, и не мы, но Лузгаш. Его многие желали бы призвать к порядку.

Спор продолжался еще некоторое время. Протекал он довольно вяло – все были подавлены и не настроены яростно спорить. Даже Заурбек немного скис.

Внезапно Валия поднялась с места и объявила:

– Мы должны говорить не о том, брать нам деньги или нет. Отец оставил мне земли не для того, чтобы я распродавала их, как старье на барахолке. Государство Бештаун может только расширяться. Такой завет дали нам предки. Мы должны решить, что нам делать.

– Сначала нам нужно избавиться от чужого человека, – заметил Заурбек, кивнув в мою сторону.

– Не собираюсь злоупотреблять вашим вниманием, – заявил я. – Если на то не будет особого распоряжения княжны, я покину высокое собрание. Но для начала хочу посоветовать – никаких контактов с Лузгашем. Точнее, требование немедленно отступить за Врата. Он его не выполнит, и все станет ясно. А денег он все равно не заплатит сразу и в полном объеме. Разве что в алюминиевом эквиваленте. Готовьтесь к большой войне. Когда будет нужно – позовите меня. Я помогу вам всем, чем смогу.

Заурбек поморщился, Салади одобрительно кивнул.

Распоряжения княжны Валии относительно меня не последовало, поэтому я поднялся и вышел.