Текст книги "Жизнь по крупицам"

Море – непреходящая любовь

«.Было всё отмечено и понятно нам..»

 
Словно где-то в сумраке северного дня
Бродит моя молодость в поисках меня.
 

«Ледокол»

Вячеслав Молодяков

 
Было всё отмечено и понятно нам:
уплывал фиордами утренний туман,
 
 
разрывалась шхерами ледяная хмарь,
брошенная осенью на сырой фонарь.
 
 
Завздыхал приливами, заскрипел чуть свет
отдыхавший в заводях флагманский корвет.
 
 
Бухнул борт над бухтою бронзовой трубой,
разорвал тельняшечку, поманил с собой.
 
 
Размотал по палубе бечеву проблем,
помолился берегу, побожился всем.
 
 
Отбивали скляночки, задрожал флагшток,
заскучал на камбузе по Джамбулу кок.
 
 
Оборвав швартовые, разломив причал,
уходила галсами грусть-тоска-печаль.
 
 
За кормой, казалось, что – не порвётся след,
а очнулся за полночь, здесь и моря – нет!
 

12.12.09

«Небосвод и море клином…»

 
А он, мятежный, просит бури.
 

«Парусник»

М.Ю.Лермонтов

 
Небосвод и море клином
разрубают мир на части,
и, захлёбываясъ дымом,
наш корабль роняет мачты.
 
 
Крошки хлеба – слишком много,
если склянки бьёт посуда,
если вечность у порога
и нет тем для пересуда,
 
 
если волны, горб навьючив,
тяжелы и непреклонны,
если думы, словно тучи,
а желания – исконны.
 
 
И глоток воды здесь лишний,
совершенно по причине —
знаем мы не понаслышке,
как корабль летит в пучине.
 
 
Где, скорей всего, мы сгинем,
утоляя жажду жизни,
восхищаясь, морем синим,
что бывает так капризным.
 
 
Но всегда в тот миг тревожит,
гонит желчь по пищеводу
мысль, что где-то в море тоже
ищет парусник свободу.
 

1971–2010

Прощание с Флотом

 
Когда в порт придёшь ты, я буду в глубокой печали,
сегодня в последний раз вижу свинцовый прибой,
сегодня мне чайки в последний раз вслед прокричали:
возьми то, что хочешь, и душу свою успокой!
 
 
Возьми, бог с тобой, это море и дикие скалы,
фиорды, обрывы, озёра – весь Кольский залив,
туманы, парящие, словно невесты вдоль залы,
зелёные флаги небес под лиловый отлив.
 
 
И рад бы забрать океан весь – такое безбрежье,
суровые будни и след корабля за кормой,
я рад место дать в своём сердце надежде,
что память об этом останется точно со мной.
 
 
Но мне не задуть, как свечу, солнца свет негасимый.
«Прощанье Славянки» – молитва моя и беда!
Прощаться с любовью – больнее, чем даже с любимой,
тем более, зная, что это уже навсегда.
 
 
Пойдут корабли, заскрипят мачты, ванты заноют,
поднимется дым над трубой, а счастливым тебя
не будет на вахте, и тайны весь мир не откроют
сирены морские, и путь не укажет судьба…
 
 
На суше спокойно, и даже найдётся, быть может,
что слаще, чем соль лееров и упругость перил,
но что-то ведь гложет, отчаянно что-то всё гложет,
и, кажется, за борт я счастье своё обронил…
 

1972-30.11.17

Корабль

Посвящается ПБПЯ «Дмитрий Галкин»

Северный Флот

 
В заливе воды кроют чёрным глянцем
и утро спотыкается впотьмах.
Оно ещё заснеженным румянцем
у сопок не алеет на щеках.
 
 
Корабль – такая истина в квадрате,
его махина – куб железных мышц,
он в темноте, как космос, необъятен,
как воздух на морозе, свеж и чист —
 
 
вдруг отойдёт от пирса в русле поймы,
куда-то к тайнам северных широт,
и, не спеша, по-взрослому спокойным,
откроет океан, как банку шпрот.
 
 
Антенны дёрнутся струной капризной,
обшарят неба звёздный горизонт,
пытаясь отыскать за сотни жизней
прописанный нам путь на нынешний сезон.
 
 
Нам не известно, по какой причине
идёт корабль неведомо куда,
где можно кануть в вечность в той пучине,
где не видать родные берега.
 
 
Хотя ответ для нас совсем не сложен,
не червь сомнений истине в укор:
корабль у пирса, точно конь стреножен,
весь океан ему – степной простор!
 

1972–2017

Москва – Рига

Вилли Хазенфусу – флотскому другу

 
Апрель, двухтысячный, как в запале,
и на нервах и в интригах.
На возбуждённом Рижском вокзале
поезд скорый Москва-Рига,
где на перроне нам сказали,
стал вагоны наши двигать.
 
 
Он под парами и мы все также,
слово «вперёд» – нам знакомо,
это, как нового вечно жаждет
раз вкусившая истома.
Это, как истины не докажет
не подтверждённая аксиома.
 
 
Пусть соседи – одно междометье,
впрочем, вижу: Саша Збруев – в строгом,
рядом тёзка – Абдулов, заметьте —
весь поджарый, весь с народом.
Так и надобно, может, на свете:
либо с другом, либо с Богом!
 
 
Утром – просто: чувства, всхлипы,
нетерпение – как скоро?!
Рига это то, во что все влипли:
воздух, звуки, духи моря.
Вилли, это всё, где мы и скрипы
башни Домского собора.
 

2000-27.03.16

В Кейптаунском порту

Слова на историю П. Гандельмана

поправил Е. Гешин

 
В Кейптаунском порту
С какао на борту
«Джанетта» поправляла такелаж.
 
 
Но прежде, чем уйти
В далёкие пути,
На сушу был отпущен экипаж.
 
 
Идут, сутулятся,
По шатким улицам,
И клёши новые ласкает бриз.
 
 
Припев:
Они идут туда,
где можно без труда
Найти себе подругу и вина.
Где эль и женщины
Давно обещаны,
Где исполняется любой каприз.
 
 
Им дверь открыл в вертеп
Портье от миссис Кэт,
И, словно в мире сказочных сирен,
Кругом, куда никинь,
Богини из богинь
Заманчивых кейптаунских таверн.
 
 
Их души сильные,
Любвеобильные,
Уже в объятиях прекрасных дам…
 
 
Припев:
Они пришли туда,
Где можно без труда
Найти себе и женщин и вина.
Где пиво пенится,
Где пить не ленятся,
И юбки узкие трещат по швам.
 
 
А ночью в тот же порт
Ворвался пароход
В сиянии своих прожекторов.
И чуть забрезжил свет —
Сошли на берег вслед
Четырнадцать французских моряков.
 
 
Их клёши клёвые,
Полуметровые,
А украшает вид – лихой берет.
 
 
Припев:
Они идут туда,
Где можно без труда
Найти себе и женщин и вина.
У них походочка,
Как в море лодочка,
А на пути стоит таверна Кэт,
 
 
Войдя в тот ресторан,
Увидев англичан,
Французы стали все разозлены:
Нам здесь красавицы —
Безумно нравятся,
Мы этих девочек берём взаймы…
 
 
Здесь всё повенчано
С вином и женщиной,
И юбки узкие трещат по швам.
 
 
Припев:
И можно без труда,
Лишь заглянув туда,
Найти себе и женщин и вина.
Пусть Джон не корчится
Увидев кормчего
И чалит к собственным он островам…
 
 
Английский мореман
Уже был в доску пьян
И не желал подобное простить.
Он высказался вслух,
Что некий Жан-петух
Пусть ищет женщин в трюмах de Paris.
Тут кортики достав,
Забыв морской устав,
Они дрались всем дьяволам под стать.
 
 
Припев:
Война пришла туда,
Где можно без труда
Найти себе и женщин и вина.
Но спор в Кейптауне
Решает браунинг,
И англичане начали стрелять.
 
 
Жаль больше не зайдут,
На бак свой и на ют
Четырнадцать французских моряков.
Уйдёт без них в поход
Французский пароход
На свет манящих души маяков.
 
 
Не быть им в плаваньях
В уютных гаванях,
И страны дальние не видеть вновь.
 
 
Припев:
Им не ходить туда,
Где можно без труда
Найти себе и женщин и вина.
Их клеши клёвые,
Полуметровые,
Залила алая в то утро кровь.
 
 
Припев:
Так не ходи туда,
Где можно без труда,
Найти дешёвых женщин и вина.
Найти дешёвых женщин и вина.
1967-03.02.2019
 

Признание

Чем-то осень была хороша

 
 «Шелест нежных губ»
 

Александр Лыков

 
Чем та осень была хороша?
От сплетений надежд и обмана
отходила, смиренно, душа
в окруженье росы и тумана.
 
 
Беззаботные флюгеры труб
приуныли, вздыхая от скуки,
да с весны недорубленный сруб
ждал зимы, как хорошие руки.
 
 
За окном, за последней чертой,
лист забился истерзанный в нише,
и брела за унылой четой
непогода, сморкаясь в затишье.
 
 
Где-то клин журавлиный ворчал,
ворон каркнул над чьей-то судьбиной,
и казалось – начало начал
в этой сырости неколебимой…
 
 
Только осень кружила вокруг,
и таинственность капала с крыши,
только шелест любви нежных губ
был заманчиво в сумраке слышен.
 

18.12.09

Первый снег

 
Эти веточки, ветром обглоданы,
листьев прошлых хранили остатки,
словно все те билеты, что проданы,
но забытые в жёлтой тетрадке.
 
 
И в жилище, и в боговом капище
первый снег сыпанул солод в брагу,
невзирая на то, что в закат ещё
солнце рвёт облака как бумагу.
 
 
Не смотрите на жизнь озабоченно,
осень – только кусок декораций:
вот сгребут снег обратно к обочине —
и умрёт он, как цирк без оваций.
 
 
И обиды стираются насухо,
размываются временем фразы…
Подержите обиду за пазухой,
если камень-ледышка из вазы.
 
 
Как пройдёт тихо месяц, покажется,
что забыт этот снег осложнений,
ты прижаться вдруг снова отважишься
и растаять без всех сожалений;
 
 
но тут буря обрушится тоннами,
заметёт все пути вьюга злая…
И тот снег, первый, вспомнится, тоненький,
как предвестник зимы и раздрая!
 

07.11.10

Не покидай

 
Не покидай моё бренное тело, душа,
не оставляй без тепла и надеждой не мучай,
ритмам заветным стучать сердцу ты не мешай
и о любви позаботься на экстренный случай.
 
 
Если уйдёт из груди потаённая грусть,
если покинет нечаянно тихая радость,
скажет печаль: я, наверно, уже не вернусь,
или подумает, что возвращаться не надо —
 
 
не попрошу у судьбы ни «копья», ни рубля
и бриллиантов не буду просить ни карата,
только пусть искра сверкнёт из пустого угла
для освещения точки как места возврата.
 
 
Не покидайте меня, как запущенный сад,
мысли заветные, чувства смешного величья.
Пусть, что ушло не вернётся сомненьем назад,
пусть, что забыто, не станет совсем безразлично.
 

01.03.12

«Не считай, не трудись, не зуди…»

 
Не считай, не трудись, не зуди —
солнце – это ещё не победа —
пусть растают снега, что в груди,
ну, хотя бы сутра до обеда.
 
 
Разожги между сосен костёр
и дымком знаки дай Белоснежке,
и никто не посмеет в укор
вам устроить запруд в перелеске.
 
 
И навряд ли узнают с ночи,
утомленные зимами люди,
отчего сон капелями будит,
и зачем побежали ручьи…
 

06.03.12

О былом

 
Мне этот век смартфонов и айпедов,
в прищуре видится пещернее стократ
того, когда, сутра вино изведав,
бродил по Аттике всё ведавший Сократ.
 
 
Мне кажется, честнее был и проще
свирепый викинг каменных фиорд,
когда к изрубленной мечами роще
валькирии за ним ступали вброд.
 
 
И скиф таинственный, коня стреножив,
не зная тайн движения светил,
в степи под звёздами, в шатре из кожи
был искреннее нас, когда любил!
 

25.05.12

Наступление весны

 
Стекали под солнцем дворы и площадки,
река рукавами в излучинах блекла.
Весна наступала всё время на пятки,
как будто бежала из адского пекла.
 
 
Несложно природу понять и осмыслить,
хотя ещё к пасхе кулич не замешен,
как нежно в кудрявых головках повисли
серёжки ольховые маминых песен.
 
 
Вы снова открытой любовью простыли,
и нет воспалений сильнее, чем это…
Идёшь по Портовой на встречу – не ты ли?!
Не ты ли целуешь меня до рассвета?!
 
 
И что говорить по прошествии о́но,
что этой весной вновь болезнь дождалась нас —
и пусть всё больнее, до спазм и до стона —
не стану лечиться до смертного часа!
 

03.06.12

Любовь за компьютером

 
В ней отражение величия и стати
тогда не привечало слов «Привет, Насть!»,
и возбуждало самолюбие некстати
её противоречивая корректность.
 
 
«Люблю тебя!» – годится для начала,
но доказательность всегда слаба без дела.
И пусть, казалось, никого не замечала —
его бы всё равно не проглядела!
 
 
И с той поры, из всех живущих в мире,
он звуки мантры[3]3
  Мантра– священный гимн в индуизме и буддизме,


[Закрыть] переводит в чаты[4]4
  Чат– общение в интернете


[Закрыть],
и в том пространстве, как в пустой квартире,
берёт её, опустошая центры чакры[5]5
  Чакра– в индуизме – центр силы и сознания в человеке.


[Закрыть].
 

01.07.12

Знойное лето

В парке г. Чайковского

 
Время встало полуденным часом,
и жарою асфальт был пропитан.
Лето било фонтаном, и квасом,
и волной деревянную пристань.
 
 
Наполнялось искрящимся скерцо
в голубом бесконечном просторе
беззаботное девичье сердце
и горячее синее море.
 
 
Солнце брызгалось в окнах, и лица
отстранялись от мира очками,
и, дарующий жизнь по крупицам,
день тянулся в истоме и к Каме…
 
 
Только в парке царило иное —
в хлорофилле зелёного лака,
утомлённый невежеством зноя,
одинокий ручей тихо плакал.
 

30.01.14

«Зима над округой водила руками …»

 
Зима над округой водила руками
и в уши шептала: беда – не беда.
Я верил ей, словно замёрзну,
но с нами уже не случится ничто никогда.
В блестящем убранстве резного узора,
сверкая короной из детского сна,
она не боялась людского укора
и в прутьях стеклянных стального забора
сквозила, стучала, сводила сума.
 
 
Любимая, как холодна ты зимой на рассвете!
И руки синее снегов и небес.
Прижмись, отогрейся и помыслы все те,
что душу тревожат, развей по окрест.
Представь, что за этой железной оградой
уже разливают в бокалы ручьи
надежду беспечного летнего сада
и то, что потом и жалеть-то не надо —
любовь, нетерпенье и помыслы чьи…
 

17.04.14

Рассвет

 
Как хорошо! Без заморочки,
без ложных всхлипов утром рано
рассвет плескал ковшом из бочки
в заливе розовым туманом,
 
 
скользил по глине и суглинку,
слонялся по ручьям и, скажем,
совсем не ощущал заминку
на совершенно голом пляже.
 
 
Он, как красавчик в женской стае,
снимал бретельки на предплечье
у тех, кто по ночам листает
романы толстые на печке,
 
 
бесцеремонно, в кои веки,
от сотворения причины,
вздымает к жизни наши веки
с рождения и до кончины,
 
 
и, как любовь, в укор навету,
что где-то спит с другими вроде,
всем вдохновением к поэту
с утра под ручку с ней приходит.
 

03.03.15

«Распушатся утром берегом пологим…»

 
Распушатся утром берегом пологим
лёгкие туманы, длинные дороги.
 
 
Словно изгибаясь, как принцесса станом,
сонные берёзки вдоль опушки встанут.
 
 
Всё мечталось – брошу в жизни параллели
и очищусь разом под конец недели.
 
 
Оттого, возможно, быть хотелось лучше,
 что боялся тайно – вдруг бессмертны души.
 
 
А тебя люблю я без того огляда —
как оберегаться неразумным надо…
 
 
Но из всех достоинств, наводящих слепость,
я предпочитаю детскую нелепость.
 

22.10.15

Поздняя осень

 
Тонны хлюпов – на жалость,
всё, как в жизни, всерьёз,
к роще жёлтой прижалась,
вытираясь от слёз.
 
 
Эта мокрая поросль
деревенских зазноб,
эта нервная морось
и вечерний озноб.
 
 
Эта дрожь нетерпенья
и цветной выпендрёж —
осень, вся на измене,
ей давно невтерпёж.
 
 
Шаг вперёд – на пороге,
два, себе на беду —
завтра, голой к дороге,
побредёт на виду.
 

23.11.15

Та девочка

 
Это позднее прозренье —
хоть не плачь, хоть не плачь,
что та девочка, наверно —
из удач, из удач!
 
 
Что она в тебе забыла
и ещё – да ещё,
что же в ней такого было
за душой, за душой?!
 
 
Сколь за скользкие перила
не берись, не берись,
чтобы девочка любила —
брось корысть, брось корысть.
 
 
На ветру в парижской луже
ты не стой, ты не стой —
за морями жизнь не хуже,
но не с той, но не с той.
 
 
Это позднее прозренье —
словно плачь, как палач.
А та девочка-везенье —
как калач, хоть не плачь.
 
 
Как она тогда любила!..
И ещё – да ещё,
сколько космоса в ней было
за душой, за душой!
 

22.12.15

«Роща, осенью острижена…»

 
Роща, осенью острижена,
в душегреечке худой
как-то жалобней и ближе нам,
словно делится бедой.
 
 
Ноу друга слов не вытяну —
не жалеет, не грустит,
может, знает он про истину
там, где дождик моросит?!
 
 
Говорит: не это выдюжу,
всё отдам и всё приму,
за одну веснушку рыжую —
хоть на плаху, хоть в тюрьму!
 

24.12.15

Март

 
Весна черкнёт в календаре
и почерк не исправит,
хотя мороз, как в январе,
и снег ещё навалит.
 
 
Неугомонный, как каприз,
как гомон свиристели,
Март свесил ноги за карниз
уже в конце недели.
 
 
Он щурит веки, как пацан
и хулиганит с Вестом,
но обещает до венца
дойти своим невестам.
 
 
Что ж он такой, ни дать, ни взять —
всё радуется веку,
да что-то хочет рассказать
на ухо человеку!
 

24.01.16

Святая наивность

 
Он был, как Бог, как грустный гений
касаясь нежных губ.
Он, словно призрак поколений,
которые не лгут.
 
 
Как откровение Вселенной —
спасёт и сохранит —
он был той истиной нетленной,
что твёрже, чем гранит.
Она внимала этой сути,
смотрела чуть дыша,
и даже камень на распутье
не видела душа…
 
 
Шёл тихий вечер. Моросило.
Погода у дверей
Его, единственно, просила
с блаженной быть добрей.
В подушках розового ситца,
рассудку вопреки,
причёске тоже будет сниться
касание руки…
 

26.01.16

Морозный день

 
Солнце, выспавшись в сугробе,
светит вниз, совсем не грея,
я ему при всём народе
в ковш плесну вина, не меря.
 
 
Пусть протрёт своё глазище,
разомнётся по поляне —
мир внизу, как лёд на днище
в чьей-то выброшенной ванне,
 
 
воздух синькою подкрашен,
словно простынь на морозе:
то ль соседкой одомашнен,
что сутра в суровой позе,
 
 
или сам промёрз, как суслик,
и стоит столбом с зевотой.
Что ж – мороз, совсем по-русски, —
с наказаньем и заботой…
 
 
А в серебряном уборе,
под фатою подвенечной,
ждёт берёзка на угоре
друга малого беспечно.
 

18.02.16

Многоточие

 
Я закат уроню на колени
и тебе напишу среди ночи —
не разбудит любовь без сомнений
незатейливый смысл многоточий.
 
 
Ничего, что ты спишь без оглядки
и посланий не ждёшь до рассвета,
я пишу, и не хватит тетрадки,
чтобы знала ты даже про это.
 
 
Будут тайны проситься под дверью
и на ухо шептать кто-то будет —
я святое желанье доверю
этой ночи – властителю судеб.
 
 
Может, утром поднявшись с постели,
улыбнувшись, ты скажешь: поверь мне,
я ждала тебя ночь, в самом деле,
а ты щёлкаешь перья и время…
 
 
Ночь прошла, и окно заалело —
так рассвет режет дня пуповину,
но, в записке, где сердце болело,
многоточия сказку покинут.
 

26.12.16

«Этот Март – это солнечное застолье…»

 
Этот Март – это солнечное застолье,
этот сенный запах винной пробки,
и, сюда привезённый кем-то, за сто лье[6]6
  Лье – старинная французская мера длины, 4.5 км.


[Закрыть],
па-де-де[7]7
  Па-де-де – в классическом балете – танец двух исполнителей


[Закрыть] Рено с Пежоу самой бровки!
 
 
Выпить утра бокал иль сто грамм, в охотку,
расплескавшейся зари с набегом,
ощутить зацелованных губ шарлотку
и забыть навсегда про лыжню со снегом.
 
 
Можно скинуть зипуну сырой ограды
и в расшитой рубахе рвануть – ей-богу,
мы весне, завсегда, бесконечно рады
словно девке красной, что глядит с порогу!
 
 
С крыш капели весь день лить дай до заката,
чтоб размазать стылые узы поп-арта.
Ну, а что, вообще, пожелать от Марта,
если век тебе он за родного брата?!
 

02.03.17

Начало зимы

 
Начало зимы.
С крыш – ни капли,
и кто-то грустит о былом.
Но суть новизны в том,
что снег – словно перья у цапли,
точнее, как пух под крылом.
 
 
Как плед на плечах
твоих, вязкий,
белее, чем начатый лист,
и то, как сейчас
здесь свежо, а из утренней сказки
прошёлся ершом трубочист.
 
 
Как ласковый взгляд,
без оглядки,
призывен и неотразим,
хотя, наугад,
не решит той извечной загадки
начала всех прожитых зим.
 

04.12.17

О любви

 
Я рисую любовь —
это важно!
Я рисую, как есть,
на холсте, на стене,
вместо слов,
на заборе – отважно.
Я считаю за честь то,
что выпало мне!
 
 
Я пишу о любви —
это сложно!
Утром рано, когда
спит ещё целый дом,
ты войди
посмотреть, как так можно:
о любви, без следа,
написать целый том?!
 
 
Для любви я живу —
это ясно!
А иначе нельзя:
на всём свете – аврал!
Наяву
проживёшь век напрасно,
если в горьких слезах
ты её не терял!
 

1972-06.12.17

«Она приближается криком и гамом…»

 
Она приближается криком и гамом,
расстройством желудка и сна,
налётом на скверы, холодным туманом,
как нотой суровой посла.
 
 
Ещё где-то там: каплей с крыш, удивленьем,
к чердачному ближе окну, —
она очарует своим нетерпеньем
и вскроет, как вену, тоску.
 
 
Пускай ещё там: на краю – на задворках —
и руки её сплетены,
но воздух набух и бьёт в ноздри, как хлорка,
и все мы уже влюблены.
 

14.05.18

«Ещё природа не опомнилась…»

 
Ещё природа не опомнилась,
не тешит узами и связями,
и соком вешним не наполнилась
долина с ивами и вязами.
 
 
Ещё весной неописуемы,
какие запахи – ко времени,
но скоро захлестнёт безумие
сердечных всполохов знамение!
 
 
Ещё в снегу берёзы с ясенем,
и сосны солнцем не засвечены,
и бродит в шубе, подпоясанным,
мороз по насту незамеченным.
 
 
Но, в ожидание распутицы,
всё радостнее утром дышится,
всё краше попадают спутницы
в платочках, красной ниткой вышитых.
 

16.05.19

Настроение

«Кабы день начинался как в чистый четверг…»

 
Кабы день начинался как в чистый четверг,
если выбор был наш не случаен,
то кого ни узнал бы, кого б ни отверг —
всё прощалось заутренним чаем.
 
 
Пусть, как утварь нехитрая, радует дом,
Пусть, как карта козырная, ляжет —
неизвестность всегда заключается в том,
что живёт за чужим эпатажем.
 
 
И не важно: обида ль по сердцу стучит,
или радуга брызгает в окна —
исчезает, невидимо глазу почти,
мир, что был нашим временем соткан.
 
 
И, хотя круг сомкнулся на это число,
и последние копья сломали,
может, время от нас бы вообще не ушло,
если б мы от него не устали?!
 

26.12.09

С Новым Годом!

 
Если этот мир вас не радует,
и куда идти, вдруг возник вопрос —
я махну рукой за оградою,
веткой инея молодых берёз,
 
 
прикоснусь к дверям, постучу в косяк:
отпирай засов, приглашай за стол —
я – твой Новый Год, и нельзя никак
мне соврать в глаза, что дом занят мол.
 
 
И нельзя никак загрустить сейчас,
запечалиться в одиночестве —
я надежду нёс на своих плечах
от оси Земли, от отрочества!
 

30.12.10

«В парке том, над рекою извилистой…»

 
В парке том, над рекою извилистой,
не давала природа нам вымереть,
где надеялся я, божьей милостью,
все ступнями окрестности вымерять.
 
 
На пеньке, или выцветшем лежбище
так мечтал о познании сущего —
что представить не мог сам давно уже,
что уже не найти в мире лучшего.
 
 
Тишина над заливами сомкнута,
заполняя поверхности бликами,
словно светлые глазки из омута
улыбались призывными ликами.
 
 
И нырял я, страдая неверием
на святое спасение будущим,
как любовь, задыхаясь от времени,
уступает постель голым чудищам.
 
 
Впрочем, зря я грущу у черёмухи
и смущаюсь рассветами синими —
кто же выдаст судебные промахи
за удачу, которую примем мы?!
 

25.01.11

Одноклассники

 
Как у первого в школе задания,
пусть с годами не копится лесть,
про решенье в коре подсознания,
что оно где-то всё-таки есть.
 
 
Наши дни, как каймой, оторочены,
и теряем друзей без вины,
но все чувства, что были отсрочены,
никому не дадим мы взаймы.
 
 
Пусть те ноши, что давят до одури,
нам не сбросить, пусть жизнь – не печать,
просто, годы для нас – это годы ли?!
Чисто вехи – не надо считать…
 
 
И грустить нам ещё не положено,
раны сердца – зачем бередить?!
На дороге, геройски проложенной,
пыль сапог наших вся впереди!
 

28.07.11