Текст книги "Сквозь преграды"

13

Командир партизанского отряда Тихон Спиридонович Воронков и комиссар отряда Рогов молча курили в землянке штаба.

Первым нарушил молчание Тихон Спиридонович.

– Как по-твоему, что за птица этот странный немецкий летчик?

Рогов, сдвинув на затылок кепку, сказал:

– Надо бы запросить центр. Может, их человек там орудует, особое задание выполняет…

– Да, пожалуй, надо запросить, – согласился Тихон Спиридонович. – Займись этим, а я пройду к передовым дозорам… Что-то долго нет Василия.

Тихон Спиридонович и Рогов вышли из землянки. Было темно. Дождь, видно, зарядил на всю ночь.

Рогов тронул за рукав командира.

– Что еще, Владимир Карпович? – спросил Воронков.

– Понимаю, что тяжело тебе, Тихон Спиридонович, – заговорил Рогов. – Родная дочь жизнью своей на каждом шагу рискует. Не хотелось мне огорчать тебя, но кажется мне все это провокацией. Не верю я в добродетельность фашистского летчика. И так прикину, и этак… Взять хотя бы эту фотопленку… Слов нет, документ большой важности, но в точности его я сомневаюсь.

– Не говори, Карпович. Сам я себе места не нахожу… Если это подстроено – Наташа погибла…

Тихон Спиридонович медленно пошел на просеку, но через несколько шагов остановился.

– Смотри, Карпович, зарево какое, – окликнул он Рогова.

Но голос его заглушил необычной силы взрыв.

14

К утру дождь перестал. Вебер увел Фока на прогулку. В землянке было тихо, лишь изредка всхрапывал Курт да назойливо жужжала в окне муха.

Алексей лежал с открытыми глазами. Сознание, что он честно выполнил задание борющегося народа, подымало дух. Но что стало с Наташей? Где она сейчас? Тревожно ли спит или пробирается тайными тропами к партизанам с очередным пакетом? Только бы не попалась…

Скрипнула дверь. Кто-то потряс Шверинга за плечо. Алексей оглянулся и увидел двух эсэсовцев в черных мундирах с белыми черепами на рукавах.

– Капитан Шверинг, следуйте за нами, – сказал один из них и кивнул на выход.

Алексей медленно встал, оделся. Затем вытащил из-под подушки планшет. «Вот и конец, – подумал он. – Куда ж девать вторую мину?.. – Мозг тревожно работал. – Спокойствие, Алексей, спокойствие. Держись до конца». Придав своему лицу выражение крайнего удивления, он направился к выходу. «Может, удастся планшет выбросить в кусты… Где же я промахнулся?»

Освободиться от планшета Алексею не удалось.

В кабинете полковника Штальбе сидели генерал Китцингер, Вебер и обер-лейтенант Босс. Гауптштурмфюрер Гетц беседовал с полковником Штальбе.

Увидев вошедшего Алексея, Гетц смерил его с ног до головы острым проницательным взглядом и, отложив в сторону папку, туго набитую какими-то бумагами, предложил сесть. Затем приказал эсэсовцам привести арестованную.

– Господин капитан, – обратился Гетц к Алексею, – вы обязаны говорить только правду. Учтите, что нам многое уже известно.

Дверь распахнулась, и в комнату втащили девушку в изорванном и окровавленном платье. Голова ее безжизненно свисала на грудь, лицо в ссадинах и синяках. У Алексея больно сжалось сердце.

В девушке он узнал Наташу – узнал больше по этому полосатенькому платьицу и по ленточкам в косе, чем по изуродованному лицу.

– Капитан Шверинг, вам знакома эта девчонка? – спросил Гетц.

Алексей смотрел на Наташу, словно впервые видел ее, затем утвердительно кивнул головой.

– А ви не знаком с этот офицер? – крикнул Гетц, коверкая русские слова. Эсэсовец схватил Наташу за волосы, рывком вскинул голову.

Глаза девушки горели ненавистью. Но вот в них вспыхнул живой огонек, и Алексею показалось, что он прочитал в этих больших серых глазах: «Держись! Я ничего не сказала».

Алексей внешне спокойно посмотрел на Гетца, выдержал его колючий взгляд. Наташа устало закрыла набухшие веки. Голова ее чуть дрогнула. Она молчала.

– Отказываешься отвешать? – зло крикнул Гетц. – Нишего, у меня запоешь, не только заговоришь. Привести другую.

Ввели Фроську. Она, испуганно озираясь по сторонам, попятилась к стене.

– Вы ее знаете, этот Наташка? – обратился к ней Гетц.

– Как не знать, господин офицер. Комсомолка! Отец ее колхозным бригадиром до войны работал, партийный, бежал с красными. А я ее, дуру, пожалела… Ведь с голоду подыхала…

Гетц вскочил из-за стола, медленно подошел к Фроське и неожиданно ударил ее по лицу.

– Сволош! Что же ты раньше молчал?

Фроська, взвизгнув, закрыла лицо руками; Китцингер недовольно скривил рот.

Гетц сел на место, сказал:

– Расскажите, капитан Шверинг, о ваших связях с этой Наташкой. И что передала она вам при встрече у мусорной ямы?

Алексей мельком взглянул на торжествующего Босса.

– У меня с ней не было связей, господин гауптштурмфюрер. А у мусорной ямы я получил от нее… пощечину.

Китцингер, подтолкнув Штальбе, засмеялся. Тот недоумевающе передернул плечами.

– Это нам известно, – язвительно улыбнулся Гетц. – А кроме этого?

– Ничего.

– А вы что передали ей помимо этой открытки?

Гетц протянул цветную открытку. На ней был изображен амур, стреляющий из лука в обнявшуюся пару.

Алексей сказал твердо:

– Я передал ей только открытку, господин гауптштурмфюрер. Но ведь в этом нет ничего плохого.

Китцингер недовольно заерзал в кресле, все переглянулись. Босс с яростью вскочил с места, но генерал сурово взглянул на него и тот сразу же сел.

– Увезите этих в гестапо, – приказал Гетц дежурному офицеру. – Протокол допроса представить мне к 12 часам.

Наташа, превозмогая боль, в последний раз взглянула на Алексея: «Спасибо, родной!» – говорил ее взгляд.

Ее увели.

Гетц, побарабанив по столу пальцами, строго сказал Алексею:

– Эта девчонка, с которой вы, капитан Шверинг, знакомы, – партизанка. Ее арестовали сегодня ночью. Она в своем доме прятала партизан после взрыва склада. – И, обращаясь к Китцингеру, добавил: – Господин генерал, разрешите продолжить следствие? Мне офицеры пока не нужны.

Гетц вышел в сопровождении эсэсовцев.

Генерал Китцингер прошелся по комнате, строго посмотрел на Босса и обратился к Алексею:

– Мне необходимо выяснить некоторые вопросы, касающиеся лично вас… После происшествия в госпитале господин обер-лейтенант доложил мне о своих подозрениях относительно вас, Шверинг.

Алексей удивленно посмотрел на генерала, потом – на Босса.

– Но… эти данные не подтвердились, – продолжал генерал. – Теперь господин Босс пытается провести взаимосвязь случая в госпитале со взрывом склада. Я решил выяснить, в чем дело.

Алексей презрительно взглянул на Босса.

– Ну, любезный, значит, вы все же не послушались моего совета. Теперь пеняйте на себя. Я больше не намерен вас выгораживать!

Генерал удовлетворенно улыбнулся:

– Я так и знал, что здесь личное.

Алексей вынул из планшета рапорт, написанный им совместно с Ганном, и подал генералу.

– Все перечисленные в рапорте факты прошу вас, господин генерал, проверить лично. Это убедит вас во всех проделках этого мерзавца. – Алексей кивнул на Босса, тот сидел бледный.

Китцингер взял рапорт и, встав из-за стола, подошел к Алексею.

– Успокойтесь, господин капитан, я приму все меры к расследованию, а пока можете быть свободны.

Когда офицеры вышли, Китцингер обратился к Штальбе:

– К 11 часам соберите офицеров в клубе. Я буду с ними беседовать.

В кабинет без стука вошел Гетц и протянул Китцингеру бумагу.

– Эту радиограмму перехватила и расшифровала наша центральная станция, – пояснил он.

Генерал быстро прочитал текст: «Сообщаем, что в указанном вами районе базирования немецкого аэродрома нашего человека нет».

– Черт знает что! – выругался генерал. – Что же это получается? Никого у них здесь нет, а склад с боеприпасами взлетел на воздух! Выходит, это мы с вами взорвали склад? Не знаю, как вы, Гетц, а я уже начинаю подозревать самого себя.

15

Выйдя от полковника Штальбе, Босс поспешил к себе в отряд. Вебер и Алексей шли молча. Каждый думал о своем. Алексей о том, что у него в планшете лежит мина, которая через сорок минут должна взорваться, а Вебер все не мог решить, кто же из офицеров хитрит – Босс или Шверинг.

У самого входа в землянку офицеров догнал связной и передал Веберу пакет из штаба части.

Мюллер, Ганн, Курт и другие офицеры, уже оповещенные о предстоящем совещании у генерала Китцингера, шли в клуб. Они обступили Алексея, интересовались, что произошло в штабе. Мюллер больше всех возмущался поступком Босса.

– Вот подлая гиена! Вот омерзительный шакал! Ничего, генерал скрутит его в бараний рог.

Алексей шел молча, в руке у него был планшет. Он посмотрел на часы – без двадцати минут одиннадцать.

Мюллер улыбнулся.

– Да не бойся, Генрих, не опоздаем.

Внезапно Алексей передал Мюллеру планшет и шепнул ему на ухо:

– На, Эрих, пусть у тебя побудет… Идите, а я догоню вас.

Мюллер, поняв его по-своему, засмеялся. Фридрих Ганн тоже изъявил желание «проветриться».

Не успели они с Алексеем отойти к кустам, как их окликнул Вебер.

– Ганн, получено срочное задание, сейчас летим вместе.

Фридрих окинул Вебера презрительным взглядом.

– С тобой?..

– Что? – вскипел Вебер. – Что вы сказали? Немедленно в карцер, капитан! Я вас отстраняю от полетов на трое суток за грубость.

Ганн, козырнув, отправился в расположение части. Вебер постоял немного и, как-то иронически улыбнувшись, сказал Алексею:

– Мне доложили, что тренировочные полеты у вас прошли успешно… Летим вместе?

Алексей кивнул.

16

Вебер и Шверинг то снижались до бреющего полета, то набирали высоту. Погода была солнечной, видимость хорошая. Когда самолеты оставили взлетную полосу, Алексей неуверенно вел машину. Вебер это заметил. «Давно не летал, отвык». Но минут через двадцать Вебер вынужден был признать в Шверинге опытного летчика: на сложных виражах капитан шел за ним, словно привязанный.

Алексей вначале с большим напряжением отыскивал на пульте управления нужные переключатели и ручки. С каждой минутой машина становилась послушней. Вот когда Алексей благодарил свое командование за то, что их заставили в совершенстве изучить технику врага!

Капитан сличил карту с местностью и быстро сориентировался. Вот лесная дорога, над которой они сейчас летели. Вот перелесок, вот поле, заросшее бурьяном.

– Одер! – услышал Алексей в микрофоне голос Вебера. – Как слышите меня?

Он неохотно ответил. Как летчик Алексей наслаждался полетом. Он ощутил, как прибывает сила, точно тугим соком наливая все тело.

Впереди показался небольшой лесок, за ним поле, а дальше – сплошной лесной массив. По дороге, ведущей к лесу, мелкими облачками поднималась пыль.

– Одер, – опять раздалось в микрофоне, – следуй за мной!

Вебер, сбавляя скорость, снижал машину, направляя ее вдоль дороги. Алексей вгляделся напряженно и увидел на дороге длинный крестьянский обоз. Это были свои, советские люди. Они уходили от оккупантов в освобожденные партизанами районы. Алексей разглядел, как беженцы бросали телеги со скарбом и, подхватывая детей на руки, рассыпались по полю.

Снизившись над колонной, Вебер развернулся и пошел в атаку.

– Одер, держись на расстоянии! – послышалось в микрофоне.

«Изверг, – скрежетал зубами Алексей, – атакует беззащитных женщин и детей!» В висках его застучала кровь. А Вебер, уже сбросив мелкие подвесные бомбы, обстреливал обоз. Алексей, пролетая вслед за ним, видел, как разбросанные взрывом повозки нагромоздились одна на другую, как ползли раненые и неподвижно лежали убитые.

– Одер! – опять раздалось в микрофоне. – Иду на второй заход. Почему не атакуешь? Почему не атакуешь?

Алексей до боли закусил губы. Он отвернул машину правее дороги и сбросил бомбы в поле, а Вебер снова безжалостно расстреливал беззащитных людей со второго захода. Заметив, что Шверинг сбросил бомбы в стороне и не стреляет, Вебер, забыв отключить ларингофон, выругался:

– Ну, подожди же, вернемся, посчитаемся! – И пошел на третий заход.

Алексей прибавил скорость и, поймав машину Вебера в прицел, нажал на гашетки. Самолет Вебера врезался в придорожную канаву. Высоко взметнулся взрыв.

Пока Китцингер беседовал с офицерами, а Алексей находился в воздухе, Гетц проверял вещи Шверинга. Он тщательно осмотрел содержимое чемодана, но ничего подозрительного не нашел. Гетц не забыл сообщения Босса о том, что незадолго до взрыва Шверинг зашел в землянку с вымазанной кровью рукой. Гетц взял плащ капитана и, вывернув обшлага рукавов, стал рассматривать их через лупу. Самодовольная улыбка появилась на его лице. «Пятна крови! Теперь, господин капитан, не выпутаетесь».

Гетц снял телефонную трубку и приказал своему офицеру:

– Немедленно арестуйте капитана Шверинга из авиагруппы майора Вебера и вызовите ко мне обер-лейтенанта Босса.

Не прошло и пяти минут, как в дверь робко постучали. Явился Босс. Вид у него был жалкий и растерянный. Гетц любезно пригласил его сесть.

– Ну, господин обер-лейтенант, поздравляю вас с успехом, – и протянул изумленному Боссу руку. – Мною дана команда арестовать капитана Шверинга. Надеюсь, что на этот раз с ним будет покончено.

Босс растерянно ответил:

– Но ведь, господин гауптштурмфюрер, майор Вебер и капитан Шверинг вылетели на задание.

– Что? – заорал Гетц. – Немедленно вернуть!

Гетц, вбежав в оперативный отдел, схватил начальника отдела за плечо:

– Куда вылетели Вебер со Шверингом? Кто разрешил этот вылет?

Получив ответ, Гетц приказал Боссу взять в пару любого летчика и немедленно вернуть Шверинга. Так как большинство офицеров находилось в клубе, Боссу пришлось вылететь с Ганном.

Не успел Гетц оправиться от негодования, как где-то рядом раздался оглушительный взрыв, штукатурка комьями посыпалась с потолка. Стекла со звоном влетели в кабинет, рассыпаясь на мелкие куски…

Сегодня Гетцу не везло! Удивительно, как он выдержал этот адский день?! Едва только сообщили ему о взрыве в офицерском клубе и гибели генерала Китцингера и многих летчиков, как прибыл мотоциклист и доложил, что по дороге в Смоличи, где находилось гестапо, на эскорт, сопровождающий арестованных, напали партизаны. Одну из арестованных удалось пристрелить, другая ушла с партизанами.