Текст книги "Эмоции и чувства"

В то же время не следует злоупотреблять стыдом в процессе воспитания ребенка. Если ребенка часто стыдят или наказывают за проявление стыда, у него развиваются недоверие и боязнь людей. Чрезмерные усилия ребенка, направленные на избегание стыда, могут привести к отгораживанию его от всех эмоций, что сделает его жестким и ограниченным. Последующие переживания стыда будут у него исключительно интенсивными и психотравмирующими.

Преодоление стыда. Для борьбы со стыдом используются защитные механизмы отрицания, подавления и самоутверждения (Льюис, 1971).

Отрицание выступает в роли оборонительного сооружения на пути стыда: человек отрицает существование или значимость источника стыда. Человек может отрицать и само наличие у него стыда. Однако он должен убедить себя в этом.

Подавление как механизм защиты состоит в том, что люди стараются не думать о смущающих ситуациях, о ситуациях, связанных с переживанием стыда.

Самоутверждение заключается в том, что человек путем развития каких-то сторон своего «Я» пытается сделать себя более привлекательным, чтобы отвлечь внимание других от собственных недостатков (например, маленького или слишком высокого роста), развивая интеллект, достигая высот в спорте и т. д.

Вина является сложным психологическим феноменом, тесно связанным с таким моральным качеством, как совесть, и в имплицитном сознании обозначается как «угрызение совести».

Совести посвятили многие страницы философы, поскольку она является категорией этики. В этике она характеризуется как способность личности осуществлять нравственный самоконтроль, формулировать для себя нравственные обязанности, требовать от себя их выполнения и производить оценку совершаемых поступков. Таким образом, совесть в этике выступает как выражение нравственного самосознания личности, как внутренний судья. О ней А. С. Пушкин писал:

 
…Когтистый зверь, скребущий сердце, совесть,
Незванный гость, докучный собеседник,
Заимодавец грубый, эта ведьма,
От коей меркнет месяц и могилы
Смущаются и мертвых высылают?[61]61
  Пушкин А. С. Полное собр. соч.: В 10 т. М.; Л., 1949. Т. 5. С. 345.


[Закрыть]
 

Р. Джонсон с соавторами (Johnson et al., 1968) определяют совесть как устойчивость к искушению. По О. Мауреру (Mowrer, 1961), совесть представляет собой, с одной стороны, способность устоять перед искушением, а с другой – способность к раскаянию. С точки зрения Б. Маэра (Maher, 1966), совесть представляет собой комплекс способностей, в числе которых – устойчивость к искушению, способность к повиновению и способность испытывать вину.

Мне представляется, что эмоциональная характеристика совести у Б. Маэра представлена недостаточно. Наличие у человека совести в случае, когда он не поддается искушению, должно вызвать у него и другие эмоциональные переживания – удовлетворение от поступка, радость, гордость за себя.

А. Г. Ковалев (1970) рассматривает совесть как эмоционально-оценочное отношение личности к собственным поступкам. «Это отношение, – пишет он, – возникает вследствие глубокого усвоения и принятия норм нравственности, как результат превращения объективных требований общества к поведению личности в личную потребность субъекта в определенном образе жизни. (…) Переживание совести вначале связано с конкретной ситуацией проступка, ассоциируется с представлением о наказании, выступая в форме страха и стыда перед близкими. (…) Такой уровень развития совести свойствен, например, младшему школьнику. Зрелым проявлением совести является переживание, которое побуждает к нравственно-справедливому поведению. В случае отклонения от принятых принципов поведения имеет место переживание стыда прежде всего перед самим собой, толкающее к самоосуждению и самоисправлению. На высшем уровне развития совесть позволяет предупредить возможность отклонения от нравственных норм в будущем» (с. 158—159).

К. К. Платонов (1984) по поводу совести пишет, что это «понятие морального сознания, убежденность в том, что есть добро и зло, сознание и чувство ответственности (выделено мною. – Е. И.) человека за свое поведение» (с. 134). Думается, что смысл данного высказывания не изменился бы и даже, наоборот, стал более точным, если бы К. К. Платонов не использовал слово «чувство», а написал бы «сознание ответственности». Отсюда, совесть – это ответственное отношение к своему поведению, к полученному и выполняемому поручению. Если это отношение есть, то, как говорят, «совесть спокойна», «совесть чиста», если нет, то человек испытывает угрызения совести. Таким образом, совесть – моральный цензор, нравственное качество, являющееся основой для возникновения ответственности человека перед другими людьми и эмоциональных переживаний вины или гордости за свое поведение.

Западные психологи выделяют вину-состояние и вину-черту. В терминологии, принятой в нашей стране, речь идет об эмоции вины и совестливости как моральной черте личности. Вина-черта, по данным И. А. Белик (2006), выше у женщин, чем у мужчин, и ниже у лиц с высоким уровнем образования.

Воспитание совестливости состоит не только в разъяснении нравственных принципов и их интериоризации ребенком, но и в пробуждении эмоции вины. Однако излишняя совестливость способствует формированию ригидной, мучимой эмоцией вины личности. Не случайно, по данным И. А. Белик, несмотря на то, что большинство респондентов оценивают человека, способного испытывать вину, как порядочного, справедливого, достойного, человечного, 15% респондентов считают таких людей ущербными и слабыми.

Сущность вины. В разных науках вина понимается по-разному. В уголовном праве вина понимается как субъективная сторона преступления, под которой понимается психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им деянию и его последствиям. В вину человеку вменяется его действие (или бездействие) и отсутствие предвидения его опасных последствий. При таком толковании вины субъективная сторона преступления сводится к мотивации (умысел, желание наступления последствий деяния или недостаточное предвидение последствий этого деяния), хотя и неполной. Отсюда говорят о виновности или невиновности человека, который является причиной, источником содеянного. В юриспруденции вина соотносится с предшествующим проступку периодом. Она рассматривается как отношение, которое предшествует совершению противоправного деяния и сопровождает его. Отношение же человека к уже совершенному негативному деянию и его последствиям (раскаяние, сожаление), что является предметом изучения психологии, в понятие вины не входит, а может быть учтено лишь как смягчающее вину обстоятельство.

Интересна информация, предоставляемая этимологическим словарем русского языка, где толкуется происхождение слов, а значит, затрагиваются глубинные причинно-следственные связи и отношения. В данном словаре указывается, что слово «вина» образовано от той же основы, что и слова «воин, война». Все эти три слова соотносятся с литовским словом vyti – «гнаться, преследовать». Помимо того, что данная информация указывает на важность культурологического подхода к феномену вины, она также имеет широкий спектр применения, поскольку не только способна подтвердить постулаты тех наук, в контексте которых феноменология данного понятия определена, но и дает посыл для изучения вины в психологической науке. Так, мы полагаем, что преследование может быть не только внешним, например, со стороны общественных институтов власти в случае преступления, но и внутренним, со стороны, например, такой личностной инстанции, как совесть. В последнем случае возникает как бы «внутренняя война», баталии которой разворачиваются в сознании человека.

Васильева О. С., Короткова Е. В. 2000, с. 23

Психологическое понимание вины сводится к переживанию недовольства собой, связанному с обнаружением человеком рассогласования между собственным поведением и принятыми моральными нормами (Jenkibs, 1967).

В психологии вина, как подчеркивают О. С. Васильева и Е. В. Короткова (2000), соотносится со следующим за негативной активностью периодом времени. Они называют вину чувством, детерминированным потребностью, локализующейся на высшем уровне пирамиды потребностей (чувство в их понимании – это высшая эмоция). В то же время эти авторы показывают биологические истоки вины: «Наблюдение за невербальным поведением животных и детей показывает, что они также переживают эмоции, похожие на моральные чувства высокоразвитого человека. Например, провинившееся животное при виде хозяина поджимает уши, хвост, скашивает глаза, опускает голову и старается удалиться. Аналогично и невербальное поведение детей, когда они осознают, что своим поведением обижают родителей. Более того, ребенок уже в раннем возрасте демонстрирует способность просить прощения, раскаиваясь в содеянном. Характерен в отношении изучения моральных чувств дошкольников эксперимент, описанный А. Н. Леонтьевым. Ребенку предлагалось достать удаленный от него предмет, не вставая со своего места. Несмотря на то что ребенок после ухода экспериментатора нарушал данное правило, встав со своего места, пользуясь отсутствием наблюдения за ним, он не смог впоследствии принять от экспериментатора в награду за выполненное задание шоколадную конфету. Конфета, столь желанная вначале, оказалась горькой: вызывала слезы. Эти слезы ребенка дошкольного возраста свидетельствуют о способности маленького человека уже в таком возрасте переживать вину по поводу нарушения принятого правила» (с. 32—33).

Структура вины. Д. Ангер (Unger, 1962) рассматривает вину как двухкомпонентную эмоцию. Первый компонент – вербально-оценочная реакция человека («Я не должен был делать этого!»), или раскаяние. В ее основе лежит негативное отношение к себе, самообвинение, связанное с осознанием либо совершенного проступка, либо нарушения собственных моральных принципов.

Признание своей провинности («неправильного» поступка), неправоты или предательства своих убеждений порождает второй компонент – вегетативно-висцеральную реакцию с целой гаммой мучительных и довольно стойких переживаний, преследующих человека: угрызения совести, сожаление о совершенном, неловкость (стыд) перед тем, кого обидел, страх потерять дорогого человека и печаль по этому поводу.

Правда, возможно и раскаяние без эмоциональной реакции, внешнее, неискреннее, вошедшее в привычку. Так, дети часто раскаиваются, но не исправляются.

И. А. Белик (2006) рассматривает вину как четырехкомпонентное образование. В нее входят:

1) эмоциональный компонент (переживания дисфорического характера – угнетенность, подавленность, страдание и т. д.);

2) когнитивный компонент, который включает осознание и анализ поступка, осознание несоответствия «реального» и «идеального»; сожаление и раскаяние;

3) мотивационный компонент: желание исправить или изменить сложившуюся ситуацию или поведение;

4) психосоматический компонент, связанный с неприятными физическими ощущениями (головная боль, тяжесть в животе и т. д.).

Один из видных представителей современного психоанализа Д. Вайсс (1998) полагает, что вина межличностна по происхождению и функциям и играет адаптивную роль в поддержании взаимоотношений между людьми. Сходные взгляды имеются и у других авторов (Locke, Horovitz, 1990; Baumeister et al., 1995). Вина, отмечает Вайсс, может стать малоадаптивной, иррациональной и патогенной, когда она преувеличена и сдерживаема или когда она неоднократно связана со стыдом.

З. Фрейд (Freud, 1959) рассматривал вину как нравственную разновидность тревоги, как «тревогу совести». Этой же точки зрения придерживается и другой психоаналитик – Г. Мандлер (Mandler, 1975), утверждающий, что вина и тревога – это разные названия одного и того же явления. Вина, по этому автору, – это тревога относительно реального или воображаемого промаха. Переживание этой разновидности тревоги запускает особый защитный механизм, с помощью которого человек пытается загладить или нейтрализовать ущерб, нанесенный его ошибочными действиями.

Некоторые западные психологи отмечают тесную связь вины со страхом (Switzer, 1968; Sarason, 1966), а О. Маурер (Mowrer, 1961) вообще отождествляет вину со страхом перед наказанием. Такая позиция авторов объясняется тем, что они придерживаются представлений о генезисе вины с позиции теории научения, где наказание (порицание) является основным фактором. Несмотря на имеющиеся различия, с легкой руки З. Фрейда вина рассматривается многими учеными-психоаналитиками и практиками-психотерапевтами как деструктивный психологический феномен.

Мне представляется, что авторы, придающие большое значение внешнему наказанию и отождествляющие вину и страх, допускают ошибку. Страх перед наказанием имеется и у преступников, но все ли они испытывают вину за содеянное? Дело не во внешнем наказании и не в страхе, а в том, что переживание вины, угрызения совести сами по себе являются наказанием для человека. Поэтому более правильным представляется мнение тех ученых, которые считают вину самостоятельным феноменом, помогающим снижать тревогу и избегать серьезных психических расстройств (Rosenhan, London, 1970). С этих позиций вина играет положительную роль.

Исходя из вышесказанного, вина имеет три функции: 1) выступает в качестве морального регулятора для поддержания норм просоциального поведения, 2) участвует в формировании самоотношения и 3) способствует профилактике психических расстройств.

Однако успешное осуществление этих функций возможно только в том случае, если уровень переживания вины будет у человека не слишком большим, но и не слишком малым, т. е. оптимальным (И. А. Белик, 2006). Ведь иногда чувство вины бывает необоснованным и преувеличенным, нанося человеку вред: вызывает хроническую усталость, фригидность, может даже привести к самоубийству. M. Льюс (Lewis, 1992) считает, что самый простой способ избавиться от чувства вины – смириться с ним и дать ему постепенно угаснуть.

Представители экзистенциально-гуманистической психологии (Дж. Бьюдженталь, 1998; Р. Кочунас, 2002; Р. Мэй, 2001; И. Ялом, 2000; P. F. Cоlaizzi, 2002; E. Van Deurzen, 1999; M. Lucas, 2004; D. V. Morano, 1973; J. S. Woocher, 1990, и др.) связывают феномен вины с понятием Идеала, а следовательно, со стремлением человека к совершенствованию.

Белик И. А., 2006, с. 3

Ряд авторов (Mc Kennan, 1938; Miller, Swanson, 1956, и др.) показали, что для эффективного научения вине более подходят не методы физического наказания, а психологические, ориентированные на «любовь» (при использовании этих методов родителями, находящимися в психологическом контакте с ребенком). Именно боязнь потерять любовь родителей чаще всего приводит к раскаянию, угрызениям совести, тревоге, т. е. к переживанию вины (Mc Kennan, 1938). Переживание вины повышает готовность человека идти на уступки (Freedman, Wallington, Bless, 1967). Однако этого не наблюдается в том случае, если уступка предполагает непосредственное взаимодействие с обиженным человеком. С другой стороны, как отмечает Б. Маэр (Maher, 1966), переживание вины может заставить человека желать наказания. Действительно, в некоторых религиях осознание вины перед богом приводит к физическому самоистязанию.

Различия между виной и стыдом. К. Изард отмечает, что неверный поступок может вызвать и стыд, но в том случае, когда поступок осознается неверным не вообще, а только в связи с осознанием своего поражения, своей несостоятельности, неуместности этого поступка. Человек чаще всего испытывает стыд, потому что ему не удалось скрыть свой проступок.

Барретт с коллегами провели невключенное наблюдение 2-летних детей, которые играли с «любимой куклой» экспериментатора; у куклы отваливалась нога, после того как экспериментатор покидала комнату. После возвращения экспериментатор «замечала» оторванную ногу, говорила об этом ребенку и только через две минуты (в течение которых и анализировалось поведение детей) сообщала ребенку, что он(а) не виноват(а) в повреждении куклы. Обнаружились две основные стратегии поведения: представители одной части детей («исправляющие») сразу же признавались и предлагали как-то восстановить куклу, в то время как остальные («избегающие») избегали взгляда экспериментатора и не говорили об инциденте (Barrett, Zahn-Waxler, Cole, 1993). Если первые, по мнению исследователей, демонстрировали чувство вины, то «избегающие», у которых можно было наблюдать «улыбку смущения» с отворачиванием головы, демонстрировали чувство стыда.

В последующей работе Барретт отмечает, что эти данные указывают на то, как маленькие дети воспринимают себя или неадекватными, или обладающими хорошими намерениями в регуляции социального взаимодействия (Barrett, 1995). Таким образом, если Льюис считает наличие определенного уровня самосознания необходимой предпосылкой возникновения стыда и акцентирует развитие «Я-концепции», то Барретт считает, что само переживание стыда вносит весомый вклад в развитие самосознанания и выделяет функциональную связь между социальными эмоциями и развитием социальной связанности, субординации и гармонии. При этом оба исследователя убеждены в решающей роли социального контекста в развитии социальных эмоций, несмотря на то что в одном случае эта роль ведет к формированию позитивного отношения к другим (чувство благодарности), в другом – к социофобии. Как показывают данные многочисленных наблюдений, при переживании стыда индивиды реагируют уходом от контактов, а испытывая вину – стремятся исправить положение и выйти из него с честью.

Бреслав Г. М. 2004, с. 273–274

Причиной для переживания стыда могут стать поступки, не вступающие в противоречие с моральными, этическими и религиозными нормами. Д. Осьюбел (Ausubel, 1955) такую разновидность стыда назвал «неморальным стыдом». «Моральный стыд», по этому автору, возникает при осуждении проступка другими людьми с позиции нравственности. При этом вовсе не обязательно самому придерживаться такого же мнения о своем поступке. Осьюбел считает, что в основе стыда лежит осуждение, идущее извне, причем оно может быть как реальным, так и воображаемым.

В противоположность стыду, вина не зависит от реального или предполагаемого отношения окружающих к проступку. Переживание вины вызывается самоосуждением, сопровождается раскаянием и снижением самооценки. По мнению Осьюбела, вина является разновидностью «морального стыда». Таким образом, получается, что стыд является родовым феноменом, а вина – видовым, т. е. ниже рангом в классификации.

Г. Льюс (Lewis, 1971) видит следующее различие между стыдом и виной: эмоция стыда играет существенную роль в развитии депрессивных заболеваний, а эмоция вины вызывает обсессивно-компульсивный невроз и паранойю. Однако ряд авторов не согласны с этой точкой зрения.

Д. Тангней (2003) отмечает, что вина вызывает желание извиниться, исповедаться, а стыд – желание спрятаться, убежать. Вина связана с негативной оценкой своего конкретного поведения, а стыд – с негативной оценкой своей личности. Переживание стыда преимущественно связано с социальной терпимостью, переживание вины – с социальной эмпатией.

Разделяя переживание стыда и вины, К. Изард пишет, что стыд временно затуманивает рассудок, а вина, напротив, стимулирует мыслительные процессы, связанные, как правило, с осознанием провинности и с анализом возможностей для исправления ситуации. Получается, что сначала возникает вина (неизвестно почему), а потом осознается причина вины – проступок. И это не единственная неясность в описании Изардом данного чувства. Так, он называет вину то эмоцией, то чувством, говорит о ситуации вины, хотя логичнее было бы говорить о ситуации проступка.

Сравнение стыда и вины выявляет большую переживаемость стыда, при котором создается впечатление своего физического уменьшения («съеживание»), беспомощности и ничтожности. Человеку кажется, что в этот момент все на него смотрят, он очень озабочен мнением других по данному поводу (Tangney, 1993).

При стыде человек хочет больше спрятаться и меньше сознаваться в содеянном, чем при вине (Lindsey-Hartz, 1984). Стыд приводит к отмене определенных характеристик своей личности, а вина – к отмене определенных характеристик поведения (Tangney, 1995).

Между виной и стыдом, как показано И. А. Белик (2006), имеется корреляция, однако она не очень высокая (0,29). Она отмечает, что различия между этими эмоциями состоят в том, что стыд – более интенсивное переживание, сопровождаемое ощущением беспомощности, обнаженности, в его структуре эмоциональный компонент превалирует над когнитивным, в то время как в структуре вины наблюдается одинаковая представленность этих компонентов.

Люди, склонные к враждебности и гневу, предрасположены к переживанию стыда, но не вины (Tangney et al., 1992).

А. Кемпински (1975) полагает, что вина тесно переплетается с обидой. Он пишет, что у этих эмоций имеется общая основа – стремление к справедливости, а различие состоит лишь в том, что в одном случае приговор принимается, а в другом случае против него борются. Ф. Перлз (1998) определяет вину как проецируемую обиду. По его мнению, невыраженная обида часто воспринимается как эмоция вины или превращается в нее. Оба этих автора считают, что вина и обида могут переходить одна в другую.

Детерминация вины. Очевидно, что переживание вины связано с формированием у человека нравственных норм поведения (совести) с развитием его как личности, хотя некоторые авторы считают, что это формирование имеет под собой биологическую (генетическую) основу (Eibl-Eibesfeldt, 1971, O. Mowrer, 1960). Д. Осьюбел выдвинул три предпосылки развития эмоции вины:

1) принятие общих моральных ценностей;

2) их интернализация;

3) способность к самокритике, развитая настолько, чтобы воспринимать противоречия между интернализированными ценностями и реальным поведением.

Он предполагает существование общекультурных механизмов усвоения вины, что связано с одинаковыми взаимоотношениями между родителями и ребенком, необходимостью лишь минимума навыков социализации ребенка, имеющихся в каждой культуре, и определенной последовательностью этапов когнитивного и социального развития. Предпосылкой воспитания совести и чувства вины является желание родителей и всего общества воспитать у подрастающего поколения чувство ответственности.

Причиной для переживания вины могут служить как совершенные, так и несовершенные действия (бездействие), когда в данной ситуации они были бы уместны и необходимы.

Типы вины. Д. Вайсс выделил пять типов вины: адаптивную вину и четыре типа дезадаптивной вины – вина выжившего, вина гиперответственности, вина отделения и вина ненависти к себе, которые, по сути, отражают причины и условия возникновения вины как таковой. Другая классификация видов вины дана в работе Б. Центнера с соавторами (B. Zentner et al., 1993). Были выделены такие виды вины, как зрелая, нарцисстическая, навязанная, а также псевдовина.

Выделяют также, наряду с объективной виной, онтологическую вину (Д. Бьюдженталь, 1998; И. Ялом, 2000; Р. Мэй, Д. Морано, 1973), которая отражает чувство несоответствия «реального» и «идеального» или недовольство собой и окружающей действительностью. По мнению Д. Морано, как вина, так и стыд являются разными эмоциональными формами проявления неудовлетворенности собой и окружающей действительностью.

Такой подход к вине вызывает у меня большие сомнения. Если бы причина несоответствия реальной окружающей действительности идеальному ее представлению зависела от меня, то, возможно, переживание вины могло бы у меня и появиться. Но почему я должен испытывать вину за то, что от меня не зависит? Я не могу винить себя за то, что происходит в мире, если вмешательство в происходящее для меня объективно невозможно. Да и недовольство собой не обязательно должно вызывать переживание вины, поскольку не я виноват, что у меня, например, маленький рост, большой нос и т. п. «недостатки» внешнего облика.

Феноменология вины. Экспрессия вины не столь ярка, как проявление других отрицательных эмоций, что связано, очевидно, с приобретенным в онтогенезе умением скрывать эмоции, ставящие человека в неудобное положение перед другими. Виноватый человек опускает голову ниже, старается отвести взгляд, не смотреть в глаза другим людям, бросает на них лишь скользящие взгляды. При тяжелой вине лицо человека приобретает вялое, тяжелое выражение. Вина стимулирует большое количество мыслей, говорящих об озабоченности совершенной ошибкой. Сцена, вызывающая чувство вины, многократно повторяется в памяти и воображении, при этом человек ищет способ искупления своей вины.

Вина и личностные особенности. Е. Фейрес (Phares, 1976) выявил, что интерналы в своих неудачах винят себя и испытывают более сильный стыд и вину, чем экстерналы. Это связано с тем, что, по Дж. Роттеру (Rotter, 1966), интерналами, т. е. людьми с внутренним локусом контроля, являются те, которые полагают, что сами управляют своей судьбой, а экстерналами, т. е. людьми с внешним локусом контроля, являются те, которые полагают, что все происходящее с ними от них почти не зависит.

По данным И. А. Белик, вина положительно связана с внутренней конфликтностью и самообвинением и отрицательно – с самоценностью и самопривязанностью.

По данным О. С. Васильевой и Е. В. Коротковой, склонность к переживанию вины связана с эмоциональной лабильностью по методике MMPI, следовательно, люди, имеющие такую особенность, обладают восприимчивостью, чувствительностью, склонностью к эмпатии, интернальностью в области неудач, способностью к самоуправлению.

Эти же авторы выявили, что чем больше человек склонен к переживанию вины, тем с большим уважением он будет относиться к подчиненным, тем более он задумывается о смысле своей жизни, тем искуснее он будет в анализе противоречий (ориентировке в ситуации) и в коррекции своего поведения.

Однако слишком выраженная склонность к переживанию вины может быть базой для возникновения депрессии (Malatesta, Wilson, 1988), а также она приводит к развитию сверхответственности за происходящее (Zahn-Waxler et al., 1991).

Возрастные и половые различия в переживании вины. По данным И. А. Белик, переживание вины у людей зрелого возраста (30—55 лет) связано с осознанием собственной ограниченности, упущенных возможностей и потерей близких людей; у молодых (19—23 года) – с нанесением обиды другим людям или не оправдавшимися ожиданиями значимых для них людей.

Женщины чаще связывают вину с тяжелым эмоциональным переживанием, страданием, они склонны к самообвинению, к оправданию своего поступка и к раскаянию, в то время как мужчинам в большей степени свойственно желание забыть и не думать о ситуации, вызвавшей переживание вины.

Женщины чаще испытывают вину за проявление равнодушия, когда не уделяют должного внимания своим близким, обижают или причиняют боль, когда отказывают в помощи. Мужчины указывают на ситуации, связанные с осознанием собственной ограниченности (неспособность контролировать ситуацию и т. д.), несдержанностью в проявлении гнева.