Книга: Между двух стульев (Редакция 2001 года) - Евгений Клюев

Не помня себя от страха, Петропавел хрипло выкрикнул в никуда: – Эй, выходи на честный бой, Муравей-разбойник! – Как бы не так! – богатырский пописк приобрел еле уловимые очертания слов. – В честном-то бою ты меня победишь. А ты вот попробуй в нечестном победи! Мне в нечестном бою нет равных.

Официальная аннотация к этому изданию 1989-го года выглядит так: «Автор книги в остросюжетной форме демонстрирует нам те парадоксальные ситуации, в которые попадает герой, пытаясь найти «здравый смысл» в классических произведениях […]. Приключения героев служат поводом для серьезного разговора о природе художественной условности, о сложных взаимоотношениях между реальной и художественной действительностью». О природе литературы я в те годы еще не думала, но сюрреализм «Между двух стульев» попал в точку: мне уже тогда нравилось то, что впоследствии я сформулирую для себя как пограничное между «нормальным» и «ненормальным». В книге есть такой персонаж – Смежная Королева: она и внешне слеплена из двух половинок – красавицы и уродины – и разговаривает на чудовищной смеси молодежного сленга и высокого стиля.

Петропавел вздохнул и, глядя на дверные проемы, поинтересовался: – Что это у Вас тут все так распахнуто? – Видите ли, это смежная комната – я сама балдею! – Смежная – с чем? – Не Ваше собачье дело, с Вашего позволения. – Она отвратительно мило подмигнула и снизошла: – Смежная – со всем миром! С первого раза весьма затруднительно врубиться, но это кайф! – Смежная Королева подозрительно прищурила левый глаз: – Вы, может быть, вообще не любите идею смежности? Или просто пока не въехали? – Не въехал, – блеснул Петропавел. – Смежности, простите, чего – чему? – Смежности, позвольте, всего – всему! Это в высшей степени соблазнительная идея – смежность, я от нее тащусь по всей длине!

Стилизации, каламбуры, неожиданные ассоциативные связи – в клюевском тексте этого так же много, как в стихах моего любимого Александра Левина. Я пленялась этими приемами еще тогда, когда мало что понимала в литературе и лингвистике. Я в те годы и музыку слушала так же: смысл английских текстов был мне неизвестен, но интонаций казалось достаточно, чтобы видеть яркие образы. Гораздо позже я стала понимать, как строится художественный текст. А вот умение слышать музыку языка, отслеживать в текстах не просто неблагозвучия, а тонкие огрехи вроде неточных синонимов и неудачных стечений слов – этому я обязана книгам, прочитанным еще в школе, и в их числе – «Между двух стульев».

– Это офигительно огорчительно... – непоследовательно заметила собеседница.

Что же касается главной темы книги – художественной действительности и ее связи с реальностью – то должна сказать, что я сама еще не до конца поняла, где проходит их граница. Когда-то я была тем придирчивым читателем/зрителем, который в книгах и фильмах ищет блох и, поймав одну, с гордостью демонстрирует ее окружающим. Со временем я научилась прощать эти мелочи, если автор добился главного: заставил меня поверить в сам дух происходящего на экране или на страницах романа. Я по-прежнему учусь читать между строк, видеть за поверхностным, бытовым слоем истории более глубокие пласты, воспринимать метафоры не на уровне фразы, а на уровне всего романа или повести. Я по-прежнему очень ценю точность деталей: она создает для меня иллюзию максимального погружения в авторский мир. Но я знаю, что любой анахронизм может быть оправдан, если он не нарушает общей картины. Я перестала бояться вот этого «шаг влево – шаг вправо приравнивается к побегу». И если я вижу, что кто-то другой – или я сама – перестает за деревьями видеть лес, первое, что мне приходит в голову, – подсунуть этому человеку «Между двух стульев» Евгения Клюева.

"- Не смей меня истолковывать! - завизжал старик. - Понимаешь - и понимай себе, а истолковывать не смей! Понимать, хотя бы отчасти, - дело всех и каждого; истолковывать - дело избранных. Но я тебя не избирал меня истолковывать. Я для этого дела себя избрал. "

Путешествие Петропавла впечатляет своей масштабностью, он на своем пути встречает множество сказочных героев, абсолютно абсурдных и странных, но с большой долей здравомыслия в речах, это просто поражает. Как бессмысленно (так кажется на первый взгляд) сказано о важном и действительно настоящем. Для адекватного восприятия данного произведения нужно максимально избавиться от предрассудков, от любых, это всегда сложно, хочется указывать на неправильности, но по факту ведь автор прав, все зависит от того с какой стороны и отдаленности смотреть. Часто мы видим то, что хотим видеть и постоянно об этом забываем. Я в вечном поиске объективности и эта книга стала для меня открытием, автор очень специфически ищет эту самую объективность и оголяет нервы...

Думаю не всем подойдет жанр книги, здесь нужно думать, а многие этого не любят, но для любителей информации для размышления это произведение отлично подойдет, я теперь для себя буду искать что-то подобное, для встряски мозга.

Читать бесконечный абсурд, построенный на игре слов, для меня оказалось утомительным и дочитать получилось только сделав над собой усилие. Финал книги откровенно разочаровал.

В итоге можно сказать, что мне было интересно познакомиться с этим автором, но читать подобное больше нет желания.

А ещё вставками будут прекраснейшие разборы известных считалок и стишков: про Курочку Рябу, про зайчика, который вышел погулять, про месяц из тумана и про греку через реку.

В общем, легкое безумие, всем читать!

Примерно так я и читала это произведение. Бедная кэрролловская Алиса здесь повсюду - автор даже не потрудился потщательнее переработать её - плюс щепотка Хармса, куски рассуждений о языке и много-много самого автора, его начитанности, эрудиции, самомнения и "яжфилолога".

Пожалуй, останусь я с классиками абсурдизма: теми же Кэрроллом и Лиром, Хармсом, да хоть со Стоппардом. С Клюевым, к сожалению, моё знакомство закончилось.

Ах, да! Знаете, в чём самая офигительность? Кэролловские опусы с Алисой приходилось переводить переводчикам. Чей-то перевод получился лучше, чей-то хуже. Какой-то стал каноническим. Но и "шорьки" и "мюмзики" - плод воспалённого сознания переводчика! У Кэролла их не было! А было вот что:

Twas brillig, and the slithy toves Did gyre and gimble in the wabe: All mimsy were the borogoves, And the mome raths outgrabe

Как видите, никаких "шорьков". Они были рождены переводчиком для нас. Именно поэтому "Алису в стране чудес" надо хоть раз прочитать в подлиннике или с подробными комментариями. Есть такие издания. Вступление закончено, а выступление ещё не начато. Аудитория всё ещё у моих ног? Наслаждаюсь!

Ну, во-первых, "Между двух стульев" просто необходимо прочитать всем, кто любит русский язык, и всем, кто занимается им профессионально, то есть, всяким там лингвистам и культурологам. Автор бесподобно жонглирует словами, образами и разного рода сакральными символами.

А во-вторых, эта книга увлечёт тех, кому нравятся "Приключения Алисы" Льиюса Кэролла (вот почему я начал с неё) - такие же сумбурность, серьёзные смыслы в весёлой бессмыслице, абракадабра и убойные персонажи... Чего, например, стоит Всадник С Двумя Головами? Ведь, если где-то есть Всадник без головы, значит в конечном итоге, какому-то Всаднику достанутся две! Попробуйте поспорить! И эта мысль великолепна! Почему она никогда не приходила мне в голову? Вспоминается сразу интернет-шутка. Когда к доктору Айболиту принесли зайчика, которому отрезало ножки трамвайчиком, он пришил ему новые ножки. Внимание, вопрос: а где он их взял?

Или как вам такой персонаж - Белое Безмозглое? А Ваще Бессмертный?! Короче, эта та же кэролловская Алиса, только выстроенная на русскоязычном материале! Что за бред?-воскликните вы. - Бред, да ещё какой! Ве-ли-ко-леп-ней-ший! - радостно подхвачу я. Эта книжка встряхнёт ваши мозги до самого мозжечка. Вот вы свои мозги как давно перетряхивали, а? Не думаете, что пора бы уже? Ах, вы ещё думаете! Думаете неперятряхнутыми мозгами! Как негигиенично! Прямо, фу!

Цитаты:

— А вот я, — заявил Петропавел, — благодарен каждому, кто готов объяснить мне хоть что-то — все равно что. — Бедный! — сказало оно. — Наверное, Вы ничего-ничего не знаете, а стремитесь к тому, чтобы знать все. Я встречалось с такими — всегда хотелось надавать им каких-нибудь детских книжек... или по морде. Мокрой сетью. Книжек у меня при себе нет, а вот... Хотите по морде?

Мне больше нравится "нет", чем "есть". Потому что всякое "нет" означает "уже нет" или "еще нет" - прошлое и будущее, у "нет" - история, а у "есть" истории не бывает... - Бон Жуан помолчал и резюмировал: - Самое интересное в мире - это то, чего нет.

Никто ведь ничего не понимает, но каждый делает вид, что понимает все.

Давно я так не хохотал. Автору глубочайшая благодарность за изыск и удовольствие от перевёртышей, смыслов с двойным и даже тройным дном. Если я сойду с ума к финалу, а до него осталось совсем чуть-чуть, считайте меня Петропавлом!