Текст книги "Лабиринты разума"

Впрочем, его воинственные соплеменники редко доживали до столь почтенного возраста. В силе и храбрости они ничуть не уступали асурам. Но те ближе к теням и, стоит признать, гораздо умнее. Именно поэтому Грид усмирил свою гордость и служил демиургу.

Минотавр осуждающе покачал рогами, ревниво наблюдая, как пранососущие тунеядцы нагло светятся счастьем.

Жалкие попрошайки! Даже стадо на родной планете вело более осмысленную жизнь, чем они! Яростные поединки и скачки, затхлый и сырой воздух темных тоннелей в запутанных лабиринтах…

Нет, его племя знало толк в истинных удовольствиях! Иногда он сильно скучал по рогатым родственникам. Ни один из них не опустился бы до того, чтобы клянчить энергию.

Какой позор! Вымаливать улыбку восхищения у чопорных и надменных зрителей!

Грид презрительно фыркнул, а пылкий внутренний монолог заставил топнуть в запале. Под копытом хрустнуло, и в горном хрустале покрытия образовалась глубокая ямка.

Минотавр сделал вид, что увидел знакомого, махнул рукой и торопливо отошел на несколько шагов в сторону. За вандализм могут заставить платить, и Грид улыбался, как ни в чем не бывало. Он копил на собственный астероид, куда бы мог пригласить Атму. Штраф дурно скажется на репутации, а это то, чем рисковать не хотелось.

Как хорошо, что есть работа и мечта, к которой можно стремиться. Жизнь имеет смысл до тех пор, пока у нее есть цель. Как только существование становится пустым, оно тотчас прекращается. Покой – это смерть! Чтобы жить, надо куда-то идти. А куда идут эти праздные твари?

Отсосать, похихикать и сытно отвалиться? Пресыщенность, скука, бесцельность – вот что ждет веселящихся недоумков. Это укоротит жизнь даже быстрее, чем кончится прана. А в мучениях низших рождений цель уж непременно появится…

Грид много времени уделял аналитической медитации и потому прекрасно понимал как механизм наслаждений, так и его бессмысленность. Со временем все удовольствия приедаются. Хочется новых, еще более острых ощущений, а они требуют контраста, сравнения, боли! Мало кто решается на отрезвление через страдания нижних миров, а в итоге останется только разочарование и усталость.

Представив, как будет мучиться в аду тот юноша с флейтой, Грид удовлетворенно ухмыльнулся и немного успокоился. Он уж точно не будет заниматься всякими глупостями.

А глупостями на площади занимались всё с большим размахом: смеясь и играя, «чувственники» разбивались на тройки для танцев, которыми обычно заканчивался шабаш. В конце концов, они слились в хоровод веселых божеств, стремительный и бурлящий, как горный поток, откуда выбрасывало обрывки одежд, цветы и комочки из чешуи, перьев и меха.

«Что хорошего находят в этих вульгарных и низменных плясках?» – в очередной раз спросил себя Грид, с трудом унимая нервную дрожь.

Танцующие двигались так грациозно и быстро, что в глазах зарябило. Красивые лица, роскошные наряды и сверкающие украшения размывались в пульсирующую пеструю ленту, всасывающую в себя всё новых существ. Ритмичная музыка и колдовской смех вводили в состояние транса. Мелькали, сменяя друг друга манящие взгляды, и Грида охватило нездоровое возбуждение, заставив ноги дергаться в такт.

На всякий случай он осторожно отступил на два шага и, глотая слюну, постарался вновь сконцентрироваться на мыслях о тяжелой участи столь недалеких божеств.

Жужжащая весельем воронка всё разрасталась. Приблизившись, она оглушила и поглотила ошеломленного Грида. Две легко одетые крылатые барышни с радостным урчанием подхватили его под руки и поволокли в круг.

Первые секунды минотавр вяло боролся, находя это насилие неуместным и унизительным для его ранга. Но девицы оказались ловкими и напористыми. А главное, выглядели слишком соблазнительно, чтобы сопротивляться всерьез.

Мохнатые копытца еще немного беспомощно поцарапали пол – для приличия, – и Грид сдался. Но не потому, что уступил, а только из опасения поранить кого-то рогами. Но уже через секунду он подумал, что слишком строг к себе. Это мешает работе. Атма капризна и недоступна, а напряжение нужно снимать. Он очень давно не расслаблялся.

Кроме того, кажется, в такой безудержной вакханалии всё же есть смысл. Скорее всего, она полезна, оправдана и даже логична. Эти удивительные существа естественны и прекрасны по своей природе, а природа ошибаться не может.

Грид вдруг это понял ясно и отчетливо. Как специалист по эволюции он не мог это не знать.

Ни одно заблуждение не создаст столь совершенной гармонии! Какая возвышенная и тонкая красота тел! Как изящны и грациозны движения! В них можно и нужно исчезнуть, стать одним целым с кружащейся в экстазе толпой!

Грид с восхищением ощутил, как его оставляют беспокойные мысли. С ними растворялся и ум, который опьяняющее течение танца уносило в наполненный ласками океан.

В стремительном вихре хоровода словно открылся портал в измерение блаженства на качественно других законах и принципах. Здесь форма вдруг стала чувством, а чувства обрели форму.

Сознание успевало фиксировать только отдельные фрагменты событий: обнаженные тела, крылья, щупальца и рога образовали единый, стонущий от наслаждения организм. Разум захлестнуло страстью такой силы, что, казалось, раскидало на части, каждая из которых взорвалась экстазом еще несколько раз.

Какое-то время удавалось судорожно балансировать на пике эйфории, но волны вздымались всё выше и выше. Шторм эмоций перешел в ураган. Какие-то ментальные предохранители вылетели, и Грид отключился.

5

– Кретин! – расстроено фыркнула Атма, пнув козлоногого. Он всё еще был без сознания.

Ей было из-за чего разозлиться. С таким трудом выпросила у Нимы отгул. Конечно, та недоуменно подняла брови, но подумала и отпустила. И вот теперь всё пропало! Если Грид не придет в себя, слушания перенесут. На следующий день строились грандиозные планы!

Нимфа прикусила губу от досады. Мир людей манил непредсказуемостью и очарованием бренности существования. Надо уметь хотя бы на время забыться. Поразительно, сколько глупостей они успевают наделать за такую короткую жизнь. Так стремительно и бессмысленно прожигать ее не умели даже самые бесшабашные «чувственники». Алкоголь, наркотики, агрессия и негативные эмоции превращали кармически благоприятное измерение в кошмар. Как ни странно, в нем тоже можно находить удовольствие.

Это пугало и завораживало одновременно, даря приятное ощущения риска и близкой опасности, в чем Атма никогда не призналась бы. Возможно, поэтому она так любила играть в человека, спускаясь на Землю в прямо противоположных обличьях: то уродливой попрошайкой, то томной красавицей, сорившей деньгами.

На этот раз хотелось испытать себя на бразильском карнавале, но он может пройти без нее! А ведь так хорошо всё складывалось…

Удалось договориться с одной из школ самбы, и те согласились взять туристку в своё дефиле. На финальной репетиции организатор был в полном восторге! Никто даже не понял, что у нее настоящие крылья!

Пришлось, конечно, изрядно потрудиться над имитацией грима, добавить дефекты, почти уничтожившие неправдоподобное сияние красоты. Даже ее остатков хватило, чтобы грубые самцы потеряли дар речи. А теперь всё пойдет прахом из-за тупого бычка, вообразившего себя сексапильным козлом, нет – козлищем!

Атма хлопнула в ладошки и широко развела руки, растягивая между ними колыхающийся пузырь ледяной воды.

Холодный душ разбудил в обмякшем теле признаки жизни. Ресницы дрогнули, Грид тихо застонал, но еще не открывал глаз.

– Наплясался? Вставай! Мара же смотрит! Он с тебя три шкуры сдерет! Рога на стенку над креслом повесит! – угрожающе прошептала Атма в измочаленное ухо мнимого фавна.

Тот не реагировал, словно спинной мозг понимал, что она врет. Головной знал правду, но пока не включался. Следуя протоколу, демиург и Нима ушли до перерыва. Допрос свидетеля могли вести только их представители.

Атма сделала еще одну попытку и хорошенько встряхнула Грида за шиворот – воротник когда-то нарядной одежды остался в руках.

Бедолага, наконец, разлепил глаза и непонимающе замотал головой.

Вокруг успело собраться несколько зевак, с любопытством взирающих на жертву порока. А в паре шагов сыто облизывалась две крылатые девки, что выволокли ее из пучины разврата.

Нимфа рассержено зашипела, осадив сладко потягивающихся красоток, и те, увидев свинцовые цвета ауры, спешно ретировались.

Грид выглядел помятым, жалким и, похоже, умирал со стыда. Атма презрительно закатила глаза, демонстративно удивляясь этой рогатой башке. Ее девственную пустоту не оскверняло даже зачатками интеллекта.

Тупая деревенщина сильно укоротила себе жизнь, позволив отсосать столько праны! Количества, что потерял сладострастец, хватит на организацию еще нескольких хороводов. Непуганые идиоты в них никогда не заканчиваются!

Впрочем, так ему и надо. В следующий раз будет думать мозгами, а не предметом гордости козлоногих. Куда так вырядиться… Нелепость какая… Почему именно фавн? Из антикварного сундука откопал архив моды? Бедняжка промахнулся на две тысячи лет! Сейчас это не носят! Кто-то зло подшутил над несчастным.

Оценив размер ущерба, фавн жалобно простонал и поднялся на четвереньки, упершись в хрустальный пол изящно закрученными рогами. На мгновение Атма даже пожалела его. Парень трудолюбив, но простодушен. Его приятели, должно быть, умирают со смеху.

В изумлении озираясь, Грид что-то шептал про себя. То ли подсчитывал убытки, то ли проклинал свою доверчивость.

– Сторона защиты готова? – слабый голос за спиной застал Атму врасплох.

Она обернулась. Как оказалось, подошел Лямц – один из помощников судьи.

Нимфа замялась, и ей понимающе кивнули. Всклокоченные волосы, оторванные лепестки чешуи – Лямц тоже оторвался как следует и чувствовал себя не лучше Грида.

– Нам нужно еще немного времени, – ответила нимфа вздыхая. – Все самцы одинаковы…

– Отлично. Оно у вас есть. Не спешите… – облегченно выдохнул тот и, покачиваясь, вернулся на место.

Быстро темнело. Грид наконец-то пришел в себя и старался не встречаться с Атмой взглядом. Ему было невыносимо стыдно. Как теперь смотреть ей в глаза? Что скажет Мара?

Свидетелей недавней активности слишком много. Народ жмурился от удовольствия, смакуя интимные подробности хоровода. Минотавр опустил рога, игнорируя ехидно хихикающих божеств, и делал вид, что полностью поглощен подготовкой к процессу.

После недавнего вертепа было непривычно тихо. Беспокойный табор бесшабашных божеств собрал жатву и удалился не прощаясь. Где-нибудь на своих тусовках прокутят награбленное и найдут новое место охоты. Здесь они порезвились на славу.

Атма с облегчением выдохнула, зная, что больше никто не стоит за спиной, высасывая исподтишка прану. Еще немного и процесс возобновят, а пока можно чуть расслабиться. Она тоже устала.

Загадочно шумела листва, мягко журчала вода в поросших мхом скалах. Рой ночных мотыльков кружился в лунном свете. На черную ткань неба высыпала жемчужная россыпь звезд. Где-то в ее северной части прятался мир Атмы.

Она родилась на ярко-зеленой заре из цветка белого лотоса. К несчастью, положенной по статусу радуги над ней не увидели. Посчитав это плохим знаком, соплеменники изгнали ребенка.

Нимфы столь же прекрасны, сколь и жестоки. Благих заслуг Атмы хватило только на рождение в Чистых Мирах, а вот с его условиями и обстоятельствами сложилось непросто.

Девочка прибилась к хмурому изгою-отказнику, долго скитавшемуся по галактике. Его звали Джай. Никто не знал его возраст и прошлое. Старик уходил, как только местные привыкали к нему так, что запоминали имя. Кроме того Джай обладал редкой особенностью, которая всегда привлекала внимание: рядом с ним зацветали растения, вне зависимости от состояния и сезона. С этим он ничего поделать не мог, а поблизости всегда находилось хоть одно любопытное существо, отметившее про себя этот феномен.

Слухи распространялись быстро. Странникам приходилось сниматься с места и вновь кочевать – ожившие веники и цветущие пни не имели научного объяснения.

Из-за этих причуд скитальцы нигде не задерживались. В результате Атма побывала почти на всех обитаемых планетах Чистых Миров, но нигде не оставалась надолго, чтобы полюбить хоть одну.

Никто не знал, зачем Джай столько таскал девочку по галактике. Он словно что-то искал. Возможно, у него была миссия, тайна или обет. Старик никогда об этом не рассказывал, зато не уставал бубнить о своём. Атма внимательно слушала, но многое не понимала. Что-то дошло чуть позже, что-то забылось, но некоторые вещи она запомнила очень отчетливо.

«Объекты вокруг нас лишь кажутся реальными и истинно существующими. Мы их желаем или отталкиваем, и потому страдаем, нигде не находя удовлетворения. Проблема не в объектах, проблема в наших привязанностях!» – не уставал повторять Джай. Старик страдал редким видом паранойи: он боялся хоть чего-то хотеть.

От детских воспоминаний нимфу оторвало шлепанье мокрых ласт по хрустальному полу. Массивная туша глашатая ухитрилась втиснуться в черную мантию и напудренный белый парик, откуда высовывалась пара пожелтевших от времени бивней. Наряд был призван подчеркнуть особенности судопроизводства, а кроме того символизировал истину и мудрость в последней инстанции. Согласно традициям, Норр осыпал себя живыми маркурранскими ракушками, неторопливо ползавшими по нему во время процесса.

Образ бывалого моржа давно стал общегалактическим брендом. Глашатай никогда не изменял ему, хотя столь грозная внешность мало соответствовала его роли в процессе. Единственным судьей здесь был «безымянный», но в отсутствие формы тот говорил через Норра, транслируя свои мысли.

Деловито откашлявшись, глашатай нашел взглядом Атму и, дождавшись, когда та кивнет, вызвал первого свидетеля:

– Обвинение вызывает офицера Отдела Дальней Разведки, почетного советника третьего ранга, кавалера ордена Первозданного Хаоса – асура Фитца из рода Хранителей Четырех Благородных Истин! Напоминаю: судья не имеет интуитивного прозрения природы вещей. Информация по рассматриваемому делу должна подаваться в доступной для обывателей форме.

Асур!

Атма невольно поморщилась, поскольку недолюбливала их высокомерности. Перечисление титулов являлось обязательным элементом аристократического этикета. А этот еще не самый длинный из них.

Если доминирующим качеством божеств считалась жажда наслаждений, то особенностью асуров была непомерно раздутая гордость. Эти амбициозные существа умудрялись находить удовольствие в яростной конкуренции и борьбе за власть в любых ее формах.

Небо над Долиной Судьбы прочертил разряд молнии, и в вихревом облачке проявился расплывчатый и темный силуэт с яркими угольками глаз. Фигура с достоинством поклонилась и замерла, ожидая вопросов. С этим лучше всего бы справилась Нима, но истец и ответчик участвовали в процессе лишь опосредственно. Личная заинтересованность и эмоциональная вовлеченность затруднила бы установление истины.

– Пожалуйста, расскажите, чем занимается отдел Дальней Разведки, – уверенно начала опрос свидетеля Атма.

– Наша задача обнаружить подходящие миры для колонизации. Неужели не ясно из названия? – проворчал Фитц, недовольный тем, что теряет время.

Атма понимающе улыбнулась. Она меньше всего хотела бы сейчас его злить. Но на этот раз место судьи занимало существо, далекое от мирских проблем галактики. Именно поэтому «безымянного» так ценили в качестве арбитра. Он вынесет вердикт, опираясь лишь на собственное ощущение справедливости.

Несмотря на субъективность оценки, его решение примут бесспорно, невзирая на общепризнанные нормы морали и права. Более беспристрастных существ в видимой части вселенной не знали. Другое дело, что «безымянные» были очень редки и становились доступны лишь на пороге смерти. Мара превзошел сам себя, добившись участия одного из них в судебном процессе.

– Какую должность вы занимали, когда нашли Землю? – терпеливо продолжила Атма.

– В то время я служил рядовым разведчиком в авангарде сто сорок первой галактической экспедиции. Ей командовал Мара! – гордо заявил Фитц.

Должно быть, он считал, что их заслуги еще не оценены в полной мере.

– Конечно-конечно. Мы все помним. Ваши имена выбиты на вечных скрижалях на стенах Дворца Света! – польстила его самолюбию Атма, отметив реакцию: асур ожидаемо раздулся от важности. – Что необычного произошло при первой высадке?

– Что необычного? – настороженно повторил Фитц.

– Да, что необычного? Что пошло не так?

– Бог умер. Вот что не так! – отчеканил асур, наконец, сообразив, чего от него добиваются.

– Вы имеете в виду то, что Защитник пропал или погиб сразу после попытки контакта? – уточнила Атма и выразительно посмотрела на глашатая.

– Понятия не имею. Знаю только, что он был, а потом его не стало.

– Защитник не показался вам необычным? – спросила нимфа, удовлетворенно кивнув.

Важно установить и зафиксировать причинную связь между контактом и исчезновением «бога».

– А где вы видели «обычных Защитников»? Конечно, именно таких еще не встречали… – нехотя согласился Фитц. – Как правило, они всегда перестраивают звездную систему под себя. Но после высадки выяснилось, что этот создавал живые организмы из грубой материи!

– Пожалуйста, в двух словах объясните суду, чем они отличаются от наших тел, – настойчиво попросила Атма.

«Безымянный» совсем как ребенок. Он мог и не знать разницы.

– Он строил их из обычной материи, а наши тела состоят из тонкой! Зачем спрашивать очевидные вещи? – огрызнулся асур, потеряв самообладание. Его аура буквально вскипела от возмущения.

От неожиданности Атма опешила, а на козлиной морде Грида расползлась улыбка.

Что сделала не так? Почему Фитц взбесился?

Гордость! Уязвленная гордость асура – вот в чем дело. Он воин, а не ученый, поэтому воспринял вопрос, как публичное унижение. Нельзя ставить своего же свидетеля в неудобное положение. Атма почувствовала себя идиоткой.

– Простите. Я задам этот вопрос специалисту, – извинилась она, пытаясь сохранить спокойные и уверенные тона ауры. – Скажите, вы до контакта поняли, что Защитник особенный?

– Нет. Внешние признаки были классическими. У Земли обнаружилось сразу три радиационных пояса. Они удерживались магнитным полем и пульсировали, отвечая на возмущения Солнца. Слишком тонкий механизм для обычного совпадения.

– У вас был свой планетолог?

– В экспедиции он обязателен! – фыркнул Фитц. – Разобраться было нетрудно. Защитник столкнул две планеты. В результате образовались Меркурий, Земля и Луна. После удара уран и прочие химические элементы соединились с серой. Проникнув внутрь железного ядра, они спровоцировали возникновение ядерных реакций. Разогретая планета запустила магнитное динамо, которое привело к появлению магнитосферы. Это требовало очень точной настройки.

– Вы поняли, что нашли Защитника. Поняли, что он необычен. Почему же сами пошли на контакт? Не боялись потерять всю звездную систему?

– Но ведь не потеряли! Решение принимается на усмотрение командира. Мара рискнул и выиграл. Планета наша! – насторожился Фитц.

– Контакт с Защитником ценнее миллиарда планет! – ледяным тоном возразила Атма и сразу же осеклась.

Довольная морда Грида намекала, что нельзя так давить на свидетеля. Судья сам сделает вывод. Ему не нужна полемика.

– О других вариантах сейчас можно лишь фантазировать. Промедлили бы и остались ни с чем. Кому нужна черная дыра в перспективном секторе? Наши заслуги оценили: Мара получил и повышение, и кучу наград! Теперь яйцеголовые могут спокойно копошиться в червячках на уже нашей планете! – драматично повысил голос Фитц.

В тоне угадывалась злость и зависть. Видимо, считал себя обделенным.

– Можно ли допустить, что Защитник по-прежнему здесь? – спросила Атма, решив использовать его обиду. Карьерный рост, признание и слава достались лишь Маре.

– Едва ли. Признаков присутствия больше нет, – после короткой внутренней борьбы выдавил Фитц. Расовая солидарность оказалась сильнее досады. – Ваши людишки так загадили Землю, что разбудили бы мертвого! Живой бог бы непременно вмешался!

– А вам не приходило в голову, что Защитник может вести себя не как дикий асур? – не сдержалась Атма.

– Я лишь солдат! А солдат доверяет тому, что можно потрогать! – Фитц громко чмокнул и демонстративно облизал ее взглядом.

– Ваша Высокобожественность, у меня к этому приду… простите, к свидетелю нет больше вопросов! – Атма не сразу сумела взять себя в руки, обращаясь к судье.

Глашатай посмотрел на Грида, но тот покачал головой, отказываясь от дискуссии. На губах козлоного змеилась улыбка. Фитц сделал всё за него. Доподлинно неизвестно, что произошло между Марой и Защитником, но Землю божества выиграли, а значит, демиург поступил правильно. Победителей не судят.

Норр объявил о закрытии сессии, и Атма поспешила к Ниме с докладом. День выдался непростым. Нельзя сказать, что первый раунд проигран, но будет непросто. Вся битва еще впереди.