Текст книги "Лаки. Исцеление порока (отредактирована обложка)"

все органы. Его доставили в больницу в крайне тяжелом состоянии. Он был в коме. Мария

была рядом с ним без сна несколько дней. Доктора не давали прогнозов, говорили, что, скорее всего если он выживет, то останется прикованным к кровати на всю жизнь. Это

было страшным ударом для всех нас. Нам пришлось на, какое то время прекратить свою

деятельность, в страхе за жизнь других активных участников нашего фонда, – Ким уже не

сдерживаясь, плакала, но и Беатрис на сколько бы не была жесткой женщиной, раз за

разом вытирала слезы салфеткой.

– Артур почти два месяца пролежал в коме, но состояние его ухудшалось,

становилось понятно, что Мария в скором времени овдовеет. В то же время выяснилось, что Мария беременна вторым ребенком. Эта новость ее обрадовала, и даже придала новых

сил. Но буквально через несколько дней после того, как она узнала о беременности, Артур… умер. Его организм не выдержал. Он умер на руках у Марии. Она его очень

любила, с ее горем ничего не могло справиться. На какое то время она вообще пропала, взяла отпуск на работе за свой счет, не открывала никому дверь, не подходила к телефону.

Это было тяжелое время для всех нас. По всему городу начали расползаться некогда

практически искорененные нами пороки, наркотики. Возобновились собачьи бои. Все, чего мы добивались долгое время, вспыхнуло с новой силой. Примерно через два месяца, после смерти Артура, Мария пришла ко мне домой. Она сказала, что не может терпеть все

происходящее. Она сказала, что в память об Артуре, сделает все, что от нее будет зависеть, чтобы очистить снова наш город от грязи. Активные действия все же пришлось несколько

отложить, так как подходило время родов. И вот на свет появился маленький Алекс. Его

хотели назвать в честь отца, но Мария была против, не знаю почему, но она настояла на

своем. Ты кстати, Мария, очень обрадовалась появлению маленького брата, он стал для

тебя отдушиной. Ведь тебе было четыре года, когда умер Артур, ты уже многое понимала, и очень скучала по нему. Алекс позволил тебе снова начать улыбаться. Ты не отходила от

него ни на шаг. Ухаживала за ним. Было очень умилительно за этим наблюдать. Когда

Алексу исполнилось три месяца, мы с вашей мамой и другими нашими сторонниками, начали разрабатывать план по очистке улиц и прикрытию притонов. Дела снова пошли в

гору, несколько районов были очищены. Но внезапные аресты наших сподвижников,

открыли нам новую проблему. У наркодельцов, сутенеров и прочих негодяев, появилось

очень хорошее прикрытие в виде полицейских офицеров, которые тоже получали процент

незаконных средств. Это было для нас ударом конечно. Все стало гораздо сложнее.

Несколько наших ребят были взяты под стражу, когда пытались представить полиции

доказательства на членов банд. Их запугивали тем, что легко могут посадить на много лет, тем, что могут обвинить их в любом преступлении, и никто их потом не спасет. Наши

ряды начали стремительно редеть. Даже те, кто остался с нами после смерти Артура, были

в страхе не только за себя, но и за свои семьи. Ведь таким полицейским ничего не мешало, подкинуть чьему ни будь брату подозрительный сверток, или еще что-то в этом роде.

Активных членов нашей организации осталось всего семь человек. Остальные под

разными предлогами попрощались с нами, но если честно, то мы их не осуждали ни на

грамм, ведь сохранность семьи во здравии и рядом с собой очень важно. Нас было мало, но мы были готовы к дальнейшим действиям. Мы стали более скрытно вести свои дела, писать анонимные доносы, высылать без имени отправителя фотографии и другие улики.

Эффект был конечно не такой как раньше, полиция очень неохотно реагировала на

анонимные заявления, да и информаторы в их рядах зачастую предупреждали бордели и

притоны о готовящихся облавах. Через какое то время, эффективность наших действий

упала до нуля. И как раз в этот момент, через одного нашего знакомого, мы узнали, что за

убийством Артура стоит самая крупная сеть борделей и притонов, руководит которой

семья Гутьерес…

– О-о-о-о! – только и смогли выдать мы с Ким.

– Минуточку, только не говорите, что Вы знакомы с этой семьей?! – испуганно

схватила Ким за руку, Беатрис.

– Уж слишком хорошо мы их знаем. Очень плохие люди. Мы можем рассказать Вам

о них позже, но для начала закончите, пожалуйста, свою историю. Я хочу знать все! –

дрожащим голосом, не то от злобы, не то от грусти, проговорила Ким

– Да, да, конечно я Вам все расскажу. Ох, и зря Вы с ними связались, Вы в большой

опасности. Их люди повсюду. Хм, так вот, на чем я остановилась? Ах да, семья Гутьерес.

Ужаснейшие люди. Во главе стояли муж с женой, Изабелла и Роберт Гутьерес, у них было

четверо детей: Хоакин, Александр, Рико и самая жестокая из них, старшая дочь Роберта.

Ее боялись даже закоренелые преступники, за малейшее непослушание, самое меньшее

человека могли жестоко избить, а в других случаях вывозили за город, и убивали, ходили

слухи, что они скармливают особенно провинившихся своре своих бойцовских собак, –

после этих слов у меня самого зашевелились волосы на руках. И ведь до сих пор

процветает их бизнес, и до сих пор полиция с ними заодно. Ужасно все это, подумал я.

– В их шайку входило много разного отребья, так же многие офицеры полиции

имели свой куш, и покрывали все их дела. Вариантов было не много, самый отчаянный

предложила Мария. Мы ее отговаривали, но это было бесполезно. Мария желала

наказания для убийц своего любимого человека. Она решила бросить все, и попасть в

один и борделей семьи Гутьерес, и изнутри уничтожить прогнившие насквозь устои. Это

было безумство. Мы пытались остановить ее, но она была непреклонна. Осознав, что ее не

переубедить, мы начали разрабатывать план, по проникновению и получению важнейшей

информации из недр врага. За поставку новых девушек, отвечала та самая Роберта. Все

происходило довольно просто, по городу работали два клуба, в которых ночами проводили

время все любители запретного, будь то наркоманы или еще кто. Те девушки, которые

желали заработать легких денег, узнавая через знакомых о месте и времени, отправлялись

в эти клубы в назначенный час. В клубах было много народа, и чтобы Роберта дала шанс

на такую работу, каждая девушка должна была как можно быстрей уговорить одного из

находящихся в клубе парней, заплатить за ночь с ней. От суммы, на которую соглашался

парень, так же зависело многое. Ведь зачем Роберте нужны были «дешевые» девушки, на

которых как следует, не заработаешь. Желающих было много, праздная жизнь казалась

привлекательной, особенно для приезжих девушек. Те, кто не проходил отбор, пытались

самостоятельно искать себе клиентов, на вечеринках и других мероприятиях. Но Роберта

не терпела конкуренцию, как правило таких девушек находили где ни будь за городом, либо не находили вовсе. Риск был очень велик, но Мария была настроена серьезно.

Готовились мы к внедрению около двух недель, продумывали, все до мелочей. И наконец, настал день, когда в одном из клубов проходил так называемый «набор новичков». Благо у

нас было много знакомых в разных местах, и нас смогли предупредить. Мы с Марией

пошли в тот клуб вдвоем. Я пошла, просто ради страховки. В помещении, было очень

много людей, но Роберты не было видно. Мы с Марией начали нервничать, уже думали, что нас обманули, но тут в зале появились родители Роберты. В тот день они пришли за

новой партией рабочей силы. Мария с другими девушками, рассчитывавшими попасть к

ним, подошли к одну из их людей, чтобы показать себя. Чета Гутьерес, пристально со

стороны осмотрели их, и подозвав подручного, что то ему шепнули. Он вернулся к

девушкам, и указал, двоим из них на дверь, они с первого взгляда не произвели

впечатления. Девушки не захотели уходить, и попытались прорваться к Изабелле и

Роберту. Я увидела только, как Изабелла слегка махнула рукой, и девушек тут же схватили

крепки парни, и повели к черному входу. Больше я так полагаю, их никто не видел.

Девушек допущенных к отбору осталось десять, или двенадцать. Но сомнений, что

выберут Марию, практически не было. У нее было много преимуществ: очень и очень

красивая внешность, отличная фигура не смотря на двух детей, к тому же она была одета

немного скромнее, а соответственно не была похожа на проститутку, и вызывала больший

интерес у мужчин. Сомнений практически не осталось, когда Роберт Гутьерес, не

дожидаясь окончания задания, позвал к себе за стол Марию. Они разговаривали не более

пяти минут, после чего ее отпустили, и она направилась к выходу. Проходя мимо меня, она

прошептала, чтоб нам пора уходить. Подождав немного после ее ухода, чтобы не вызвать

подозрений, я так же покинула тот клуб. Встретились мы с Марией у нее дома. Было

видно, что она очень сильно нервничает, и мысленно уничтожает себя за то, на что

согласилась. Она рассказала, что вызвала интерес, даже у видавшего в жизни разное

Роберта, поэтому по поводу ее пригодности вопросов у них не возникало. Они дали ей

сутки на сборы вещей, и дали номер телефона. Ровно через двадцать четыре часа, она

должна им позвонить, и ей скажут, что делать дальше. Я еще раз попыталась отговорить

Марию от этой затеи, но легче было сдвинуть танк вручную. На следующий день мы

встретились со всеми оставшимися компаньонами, и обсудили ситуацию, и роль каждого в

целом. Кто-то должен был, как клиент приходить к Марие, и забирать от нее информацию

и вообще все, что ей удастся раздобыть. Кто-то должен был, по наводке Марии, тайно

проникать на запрещенные мероприятия, и делать снимки. Кто-то должен был добывать

нужно оборудование, и передавать его другим. Я и Виктор (назвав это имя, Беатрис

выругалась так громко, что на нас обернулись все сидящие за столиками люди) отвечали за

передачу всех собранных доказательств, каким то образом проверенным полицейским.

Еще одна девушка, даже не хочу называть ее имя, должна была следить за тобой и

Алексом, а при необходимости вывезти Вас из города, и дождаться, когда за Вами приеду я

или сама Мария. Все роли были распределены, и мы приступили к задуманному. Мария

была готова, позвонив по номеру, который ей дал Роберт, она получила указание, ждать

около своего подъезда с вещами. За ней приехала машина, и увезла в неизвестном

направлении. В первые двое суток, она так и не вышла на связь, мы были в панике. Я не

находила себе места, неужели они как то узнали обо всем. Неужели я больше никогда не

увижу Марию, думала тогда я. Но вот, наконец-то, на третий день раздался телефонный

звонок. Это была она. Мы договорились встретиться в придорожном кафе, и обсудить

дальнейшие действия. Увидев меня, родного человека, у Марии задрожал голос, она меня

крепко обняла, и сказала, что чувствует себя просто ужасно. У нее уже были клиенты, какие то обеспеченные мужчины из высшего общества. К ней относились хорошо, но само

осознание того, что же она делает, вызывали у нее приступы тошноты. Я поддерживала

Марию, как могла, но механизм был запущен, и мы не могли ничего сделать, пока не будет

информации. Иначе все было просто так. Мария попросила меня рассказать, Вам ее детям, о том, ради чего все это было, если вдруг с ней что то случится. Я разозлилась от таких

слов, и даже прикрикнула на нее, чтоб на даже думать, не смела о таком. Она только

грустно улыбнулась, и сменила тему разговора. Ей к тому времени уже удалось добыть

кое-какие важные сведения, она передала мне конверт с бумагами, и пленкой, которые

смогла украсть из кабинета Изабеллы, в первый же день. Так же Мария сообщила, что

через два дня, в загородном доме семьи Гутьерес состояться собачьи бои, и там будет

много крупных «игроков» подпольного бизнеса, а так же там будет совершаться большая

сделка. Что именно за сделка, она не знала, но скорее всего товаром было, что то

запрещенное, раз все перестали говорить в тот момент, когда ее с другими девушками

завели в комнату. И нашему человеку нужно было пробраться в ту местность, и как можно

больше раздобыть информации, и добыть снимков. Мария пообещала узнать имена

полицейских, которые замешаны во всем этом, и передать через нашего человека. На этом, Мария прервалась, сказала, что ей нужно срочно возвращаться, иначе ее накажут. Если

появиться еще какая-то информация, она пообещала связываться со мной по телефону. Я

была там с Вами, я даже удивлена Мария, что ты не помнишь маму, и меня. Ты была уже

достаточно большая, – прервала рассказ Беатрис, и обратилась к Ким.

– Нет, я не помню, совсем ничего не помню. Наверное, заставила себя, забыть все

со временем, – грустно проговорила Ким.

– Может быть и так, – задумавшись, произнесла Трис, – может быть, ты ее еще

вспомнишь, ведь таки крепкие объятья и слезы, любящей матери, просто так не забыть. В

тот день она видела своих малышей в последний раз, – доктор вздохнула, и вытерев

очередную слезинку, отпила из стакана.

– Я ее видела после той встречи, всего один раз. В основном мы изредка

разговаривали по телефону. Всю важную информацию, она передавала через нашего

«фотографа», как мы его называли. Наша операция продолжалась около месяца, досье на

каждого участника собиралось очень тщательно, и у нас были не плохие результаты. На

самом деле, если бы полиция, приложила хотя бы чуточку усилий, то они накрыли бы всю

шайку, за две недели, если даже не быстрее. Но нам приходилось все делать сами. У

каждого из членов нашей ячейки были досье на несколько человек, на тот случай, если что

то, с кем-то случается, чтоб не пропала вся информация. Это кстати тоже была идея

Марии. Ох, и умная же была она, ничем ее природа не обделила, – улыбнувшись, и

покачав головой, проговорила Трис, но тут же помрачнела, и продолжила, – в тот роковой

день, Мария позвонила после обеда, и сказала, что нужно срочно встретиться. Как обычно, все происходило в кафе, она попросила Вас не брать с собой, поэтому Вы были с этой

стервой, Оливией. Никогда она мне не нравилась, – кулак доктора Штерн сжался, и она

еле сдержалась, чтобы не выругаться.

– Я ждала Марию около часа, думала, она уже не придет. Может планы поменялись,

или не получилось уйти. Но тут пришла Мария. Я сразу поняла, что, что то не так. Она

была очень нервная, оглядывалась по сторонам. Оказалось, что у нее был в тот день

клиент, один из деловых партнеров семьи Гутьерес, который употребив хорошую порцию

белого порошка, выболтал, что они знают, что под них копают. Он сказал, что они знают

пять имен, и назвал шестое, имя человека, который предоставил за деньги, всю

информацию… это и был тот Виктор. У этого гада, была вся информация на Роберту и ее

братьев, которую нам теперь было не достать. Я чуть не потеряла дар речи, у меня

затряслись руки в тот момент. Мария продолжила. Ее имя, Виктор обещал назвать тем

вечером, после получения оставшейся суммы денег. Я схватила Марию, за руку, и

попыталась объяснить, что нужно бежать. Она, опустив глаза, освободила свою руку, и

сказала, что не может этого сделать. Ведь если она сбежит сейчас, то никто не будет ждать

Виктора, а все поймет сразу, и всех заговорщиков поймают. Ей нужно вернуться, и

протянуть время как можно дальше, попытаться запутать Роберту и остальных,

попытаться подставить Виктора. Так, возможно, она выиграет время для на пятерых. Я

опять схватила ее за руку, и сказала, что не позволю ей принести себя в жертву, лучше

умереть вместе с ней, чем бросить самого близкого человека в жизни. Мария была

непреклонна, она знала, на что надавить, она попросила оповестить всех, увести всех

подальше, а самое главное забрать Вас у Оливии, когда все утихнет, и вырастить Вас как

своих детей. Я разрыдалась, я не могла поверить, что больше не увижу Марию, но у меня

не было выхода. Два маленьких комочка нуждались в заботе любящего человека. Мария не

говоря больше ни слова, встала, и даже не попрощавшись, вышла из кафе. Я выбежала

вслед за ней, но я знала, что ее уже там нет, что она села в ожидавшее ее такси и уехала. Я

побежала до ближайшего телефона, я пыталась дозвониться всем, но мне удалось застать

дома только Оливию, будь она не ладна. Я сказала, чтобы она срочно собирала Вас, и

уезжала в место «Х», город, который должен был стать местом встречи в случае провала.

Договорив, я забежала к себе домой, и попыталась еще раз дозвониться до всех наших, но

опять не получила ответа. Схватив сумку, которая всегда была наготове, я направилась к

дому нашего фотографа. Выйдя из автобуса, я ужаснулась, Генри под руки усаживали в

автомобиль, на переднем сиденье которого сидел сам Роберт Гутьерес. Было уже слишком

поздно, я не нашла никого из наших партнеров. За время нашей слежки, через знакомых, мы выяснили, что самым неподкупным полицейским был зарекомендован помощник

главы полиции города, я направилась к нему в офис, но меня туда не пустили, сказали, что

к нему только по записи. Я была в ужасе, пыталась, что то объяснить, но меня не слушали.

Тогда я попросила передать папку с документами, как только будет возможность. Офицер

пообещал, что передаст при первом же удобном случае. Мне пора было уходить, скорее

всего, меня уже искали. Я молилась, только бы с вами все было хорошо. Добравшись до

окраины города на автобусе, я побрела вдоль шоссе. Мне посчастливилось поймать

попутный автомобиль. Водитель согласился довезти меня до ближайшего населенного

пункта, где можно пересесть на поезд или автобус. Мысли были самые ужасные, я не

знала, что будет с Марией, и остальными компаньонами. Доехав до небольшого городка, я

еще несколько раз попыталась позвонить нашим ребятам, но трубку так никто и не взял. Я

надеялась, что их кто-то успел предупредить. Я села на автобус до нужного города. Дорога

заняла почти двенадцать часов, и я оказалась здесь, в этом городе. Я остановилась в

нужном мотеле, и несколько дней подряд сидела с утра и до поздней ночи в кафе, в

котором мы должны были встретиться. Но никто так и не пришел. Ни один из членов

нашей ячейки не появился. И вот, в один из дней, я как обычно сидела с чашкой кофе в

углу зала. Не далеко от меня висел телевизор, который хоть как то скрашивал длительное

ожидание. Звук на нем был очень тихий, но я узнала картинку, показывали наш родной

город, и вдруг, в экране промелькнули знакомые лица, это были Изабелла и Роберт

Гутьерес в окружении полиции. Я подбежала к телевизору, и попыталась прибавить

громкость, не вышло. Я быстро, как только могла, добежала до номера, и включила

нужный канал. Это были криминальные новости. В них рассказывалось о разоблачении

банды Гутьерес. Мои файлы все-таки дошли куда нужно, и семейную пару с несколькими

подручными, а так же некоторых продажных полицейских арестовали. Им предъявили

множество обвинений, в том числе в более чем двадцати убийствах. Я сидела затаив

дыхание, и к моему ужасу, диктор начал рассказ о последних деяниях банды. На экране

показали пять фотографий последних жертв… я, чуть было не потеряла сознание, все пять

человек были знакомы, там была и Мария. Я заплакала. Диктор в подробностях

рассказывал, как всех пятерых жестоко избили, потом вкололи по огромной дозе каких-то

препаратов, и пока они испытывали жуткие мучения, бросили их в вольер с бойцовыми

собаками, – Ким, после этих слов закрыла лицо руками, и зарыдала. Я с трудом

сдерживался, воспоминания о Диане были еще очень свежи. Беатрис, так же не могла

сдержать слез, она даже попросила коллегу подменить ее, так как время обеда давно

прошло, а она не была в состоянии помогать пациентам.

Минут десять мы втроем приходили в себя, не произнеся ни слова.

– Виктор тоже был в числе жертв семьи Гутьерес. Так они заплатили ему за

информацию. Они не жалеют никого, – продолжила свой рассказ, мрачным тоном доктор

Штерн.

– Но среди фотографий и рассказов не было Оливии и двух маленьких детишек. У

меня в душе зародилась надежда, что Вас еще можно спасти, но вопрос был в том, почему

так долго ехала Оливия. Так же из этого репортажа выяснилось, что всем детям Гутьерес

не было предъявлено никаких обвинений, ведь всю информацию, касающуюся их, мы

потеряли благодаря Виктору. Полиция не могла им ничего предъявить. Изабелла и Роберт

взяли всю вину на себя. Десять человек, в том числе двоих полицейских, после долгого

следствия и суда, приговорили к смертной казни. Остальных членов банды, которых

смогли обвинить, приговорили к длительным срокам заключения. Роберта и ее братья

были в ярости. Я каждый день смотрела новости, и видела, что пропадают, и гибнут

десятки людей, которых я знала. Это были и наши информаторы, и случайные знакомые, от которых удалось выведать информацию. Но никто не мог выйти на след семьи, теперь

они были гораздо осторожнее, и не оставляли ни улик, ни свидетелей. Оливия так и не

появилась. Первый раз я возвращалась в наш город через месяц после побега, но никаких

следов не обнаружила. Потом в ближайший год, я еще три раза на пару дней приезжала, но

все был безуспешно. Дольше задерживаться я там не могла, меня все еще пытались найти.

Я была убита горем, что не смогла сберечь частицы Марии, и потеряла их. Надежда

угасала, я окончательно осела в этом городе, и сменив фамилию, устроилась на работу, так

как накопления иссякли, а жить нужно было на что то. Раньше у меня была фамилия

Чельстрем, я взяла мамину фамилию. Чувство вины за случившееся не давало мне покоя

ни на минуту. Чтобы как то загладить свою вину, я работала по ночам в бесплатных

клиниках, хоть немного помогая обездоленным людям. Со дня побега, прошло около двух

лет. Меня мучала постоянная депрессия и чувство беспокойство. Руководство госпиталя

провело со мной очень серьезную беседу, сказав, что если я не приду в себя, могу наделать

много ошибок, навредить людям, а они этого допустить не могут. Мне предложили взять

отпуск, и привести дела в порядок. Я согласилась, так как понимала, что они правы, и

могут пострадать невинные пациенты, от моих ошибок. Я всегда мечтала прокатиться по

стране, но у меня. То не было возможно, то подводило желание. И вот, я решилась на

поездку, по нескольким значимым местам. Рассказывать про нее не буду, это будет лишним

в данное время. Самое главное, что мне и правда становилось немного лучше, я приходила

в себя. Как то, в заключительном городе моего турне, я пошла в милое кафе,

расположенное в красивом сквере. Поужинав, я уже собиралась уходить, и тут, мой взгляд

упал на нее. Это была Оливия. Она спокойно сидела, с каким то, мужчиной и мило

флиртовала. Этот город находился на другом конце страны, от нашего места оговоренной

встречи. Меня стала обуревать злость. Встав, я резко направилась в ее сторону. Она

увидела меня. Она побледнела, и такое чувство, что чуть не потеряла сознание от страха.

Но я сдержала себя, я не вцепилась ей в волосы, я спокойно подошла, придвинув стул, подсела к ним под недоумевающий взгляд ее спутника. «Привет Трис», все, что смогла

выдавить из себя эта негодяйка. Я спокойным голосом попросила ее объяснить, что

произошло, где малыши, и, почему она не приехала в указанное место. Какое то время, Оливия не могла говорить. Ее ухажер спрашивал, что происходит, но она не могла ему

ответить. Я попросила оставить нас на пару минут, он отошел в сторону. Придя в себя, Оливия, начала извиняться передо мной, я не могла понять, в чем дело. Оказалось, что

после моего звонка, она была сильно напугана, что не мудрено в такой ситуации. Собрав

Вас, она вышла из дома. Она долго колебалась, и посчитав Вас ненужным балластом, оставила Вас в одном из кафе, сказав, что сейчас придет.

– Минуточку, прервала Ким. У меня, что то в голове крутиться. Я смутно помню то

кафе, как мы долго чего то ждали, потом мужчины в форме меня о чем то спрашивали.

После этого у меня в памяти тот самый сиротский дом.

– Именно так и было девочка моя. Скорее всего, официанты вызвали полицию, так

как было поздно, а Вас никто не забирал. Потом когда никто Вас не хватился, Вас

оформили в приют. А Оливия, даже не думала ехать в место встречи. У нее хранился

почти весь наш денежный фонд, который мы собирали для помощи в разных ситуациях.

Оливия решила, что для ее собственной безопасности будет лучше уехать совсем в другом

направлении, и забыть обо всем. Я, честно говоря, в глубине души понимала ее, она

боялась за свою жизнь. Но я не могла простить ей, то, что она бросила Вас. Как она могла

так поступить. Хотя бы, сказала бы мне, где Вас искать. Все могло бы получиться иначе.

Но Оливия не смогла мне ответить на эти вопросы. Я сказала ей, что каждый будет

отвечать за свои поступки, рано или поздно. Но, по всей видимости, она даже не

задумывалась над этим, она больше боялась, что я нападу на нее в тот момент. И

успокоилась сразу же, как только я отошла от них. Уж очень счастливо она улыбалась

своему спутнику, видимо пытаясь объяснить, что это было. С того раза, я ее никогда

больше не видела, а лет пять назад, случайно узнала, что она умерла от рака груди.

Предательство детей, не прошло для нее даром. После встречи с Оливией, не заезжая в

новый дом, я отправилась в родной город, в надежде все-таки найти Вас. Но, увы, я

объехала все сиротские дома, все приюты, но Ваш след потерялся. Я вернулась в новый

город, но полноценную новую жизнь я так и не смогла начать. Да, у меня есть работа, дом… но это все не то. Я так и не завела семью по причине некоторых своих

особенностей, без поддержки Ваших родителей, мне было очень сложно принять себя, и

открыться кому то. За все годы, я не обрела ни одного друга, или близкого человека. У

меня есть только работа в госпитале и бесплатной клинике. Помощью людям, я пытаюсь

загладить вину, за все, что произошло. Этим я жила все эти годы, – Беатрис остановила

рассказ, и взяв Ким за руку, заплакала.

– Простите меня, мои детки. За то, что не уберегла Ваших родителей. За то, что

лишила Вас семьи, и счастливого детства. Я тешила себя одной мыслью, что Вас взяла на

воспитание какая-нибудь хорошая семья. Простите меня, – Трис, залилась слезами еще

больше. Ким, всеми силами пыталась ее успокоить. Без слов мы с Ким решили, что сейчас

не лучший момент, чтобы рассказывать нашу историю. Сердце мисс Штерн могло просто

не выдержать потрясения.

Немного придя в себя, Беатрис, сказала, что ей уже пора работать, ведь мы

просидели в кафетерии больше трех часов. До конца ее смены осталось всего пару часов, она предложила нам дождаться ее, и потом вместе проехать к ней в гости, на ужин. И там

поговорить. Мы согласились, что ужин у Трис дома, хорошая идея. И сказали, что за два

часа закончим дела, и приедем навестить Алекса, заодно встретимся с ней. На этом и

решили. Беатрис насухо протерев глаза, отправилась работать, а мы с Ким с

непередаваемыми, смешанными чувствами направились к выходу.

Когда мы вышли на улицу, я пытался заговорить с Ким, но она попросила дать ей

время, чтобы все осмыслить. Ведь она всю жизнь ненавидела своих родителей, не

принимала свое имя, а все оказалось совсем иначе. Я понимал, что это очень большой удар

по мыслительному процессу, и не стал навязываться. Мы договорились встретиться в

госпитале через два часа. Я пошел к машине, а Ким медленно и задумчиво направилась в

сторону крупного магазина.

– Значит, все-таки наследственно у Ким и Алекса, потрясающая внешность, чистые

сердца, и неотступный характер, – пробормотал себе я, – многое начинает обретать

здравый смысл.

Ощущения у меня были очень странными, от полученной информации. С одно

стороны, я был рад, что Ким узнала про вою семью, узнала, что их с Алексом очень

любили, и не бросали. О том, что их родители были прекрасными людьми. Но с другой

стороны, я чувствовал себя ужасно, от осознания того, какие страдания пережили люди, от

того, что чувствовал безнаказанность имеющих власть и деньги. Меня мучали мысли о

том, сколько еще невинных созданий пострадает от рук семьи Гутьерес. Но что я мог

сделать?! Я не имел больших финансовых возможностей, не имел большой физической

силы, и влиятельных покровителей. Но с другой стороны, Мария и Артур тоже не имели

всего этого, но им удалось практически искоренить эту банду, удалить эту язву из города.

Если бы не предательство, человека, которому они доверяли.

– Эх, как все-таки бывает, несправедлива жизнь, – направляясь на машине в

нотариальную контору, рассуждал сам с собой я, – кто то, не имея каких либо сторонних

ресурсов, отдает всецело себя благим делам. Помогает обездоленным, спасает животных.

А в итоге, в дар получает мученическую смерть, в самом расцвете жизни. А кто–то другой, имея колоссальные возможности, посвящает свою жизнь черным делам, ненависти,

жестокости, и продолжает жить припеваючи. Где во всем этом справедливость?! Хм, может быть, после смерти пути таких разных людей расходятся в совершенно разные

миры. Может быть, если верить в реинкарнацию, то первые получают в новой жизни что-

то совершенное, умиротворенное, блаженное, а вторые получают изувеченное тело,

испытывающее не прекращающиеся мучения, и находятся в них, пока не познают

благодетель. Может быть, все именно так и устроено в этом мире, каждому природой

дается шанс на искупление, и тот человек, который им воспользуется, получает в награду

умиротворение. Или все-таки мир настолько несовершенен, что заслуженной, и

справедливой расплаты не существует. И невинно страдающие, и в новой жизни будут

обречены на новые муки. Да, не самый вдохновляющий вариант. Но, к сожалению, именно

его придерживаются многие люди, считающие, что они по каким либо факторам

превосходят окружающих, обладают статусом неприкасаемости и полномочиями вершить

судьбы, и относятся к чужим страданиям с нескрываемым наслаждением. Нет, нельзя

убеждать себя в этом. Надежда, и вера в справедливость не должна покидать меня, –

заставляя себя настроиться на позитивную волну, я подъехал к необходимому офису.

Встряхнув голову, и выкурив для успокоения сигарету, я вышел из машины, и направился

к главному входу.

В холле уже сидело несколько клиентов, я занял очередь, и принялся ожидать

своего времени. Ждать пришлось около двадцати минут, и вот я уже сидел у работника

конторы. Я передал ему, все необходимы бумаги и информацию, и ждал, пока он оформит

доверенность. Получив необходимый документ, я уточнил, где я могу отправить письмо в

другой город. Обслуживающий меня сотрудник, сообщил, что в этом же здании, с другой

стороны имеется почтовое отделение. Поблагодарив парня, я, не задерживаясь, отправился

в соседний офис. На почте, мне посчастливилось избежать очереди, и вот письмо было

уже оформлено, и передано для отправления. Теперь мне нужно было связаться с

Андреасом и Долорес. В отделении почты, были кабинки для звонков в другой город.