Текст книги "Роза севера. Избранники Армагеддона III"

Какая-то фигура движется по залу, затемняя каменные цветки. Ложе слегка прогибается – рядом с Варламовым ложится женщина. Острые холмики грудей, зеленоватое мерцание глаз – Хозяйка! Вот откуда возбуждение, он предчувствовал это. Но одновременно страх сковывает тело.

– Не бойся, – говорит Хозяйка. И чуть насмешливо продолжает: – Я не смогла удержаться от соблазна, впервые за долгое время в моей постели оказался мужчина. Я почти забыла, как это бывает.

– Я женат, – с трудом выговаривает Варламов, но сердце начинает биться сильнее.

Серебристый смех. – Какое это имеет значение? Я не предлагаю себя замуж. У тебя есть дети?

– Да, мальчик и девочка.

– Интересно, у меня могут быть дети от земного мужчины? Или ты думаешь, что я стара? Ничего подобного. Это моя мать была королевой, она начала создавать этот мир тысячи лет назад. А я только наследница.

Хозяйка придвигается и кладет руку на грудь Варламова. Тело у нее гладкое, как полированный мрамор, но теплое. Быстро сменяются мысли. Отказывать нельзя, отвергнутая женщина способна на что угодно. Как бы не оказаться навеки в зале, о котором с усмешкой говорила Хозяйка. Если хочет выжить и вернуться к Джанет, надо согласиться. Да и тело уже возбудилось…

Пальцы бегут по груди, покалывая как граненые кристаллы. Варламов поворачивается и обнимает женщину. Горячая! И тело более плотное и твердое, чем у Джанет. Не чувствуется никакой нематериальности, но от этого возбуждение еще сильнее.

Все-таки это Хозяйка, и подчинения не любит даже в сексе. Она вывертывается из рук Варламова и ложится сверху, вдавливая его в ложе. Миг, и его мужская плоть проникает будто в каменную пещерку – саднит, а женщина приподнимается и опускается снова. Варламов стонет и от наслаждения, и от боли. Хозяйка привстает, упираясь руками в его грудь, ногти больно впиваются в тело. Она поднимается и опускается все быстрее, и зеленые огоньки вдоль стен загораются и меркнут в такт с ее движениями. Варламов непрерывно стонет от сладостной боли… и вдруг извергается горячими толчками. Хозяйка раскачивается на нем, волосы мечутся из стороны в сторону – и падет на мокрую от пота грудь Варламова. Из него чуть не вышибает дух.

Темнота, покой, только хриплое дыхание – то ли Варламова, то ли Хозяйки. Наконец она скатывается с Варламова.

– Неплохо побыть с мужчиной, – немного задыхаясь, говорит она. – Пожалуй, надо отыскать себе мужа.

Варламов опасается что-либо сказать, да и неудержимо клонит в сон…

Естественно, утром в дорогу не отправились. Хозяйка пожелала, чтобы Варламов остался, а спорить с нею он опасался, да и не очень хотел. Золотистые девушки забрали испачканную одежду, и на следующий день вернули, выстирав и погладив. Варламов подолгу играл с отцом Вениамином в шахматы (каменные фигурки были изумительно искусной работы), или бродил по галереям, любуясь самоцветами, а ночи проводил с Хозяйкой. Та была неутомима, а вот Варламов начал изнемогать. Как-то после особо пылкой любовной сцены он об этом сказал. Хозяйка приподнялась на локте, зеленые огоньки в глазах умиротворенно мерцали.

– Ну что же. Я потешилась и, пожалуй, тебя отпущу…

Утром после завтрака, когда девушки убрали со стола, Хозяйка Медной горы повела рукой.

Раздался звон, и столешницу усыпали камни. Зеленые, синие, красные и сверкающие граненым блеском – алмазы.

– Ух ты! – выдохнул отец Вениамин.

– Выбирай подарок, – сказала Хозяйка Варламову. – Этот камень будет носить твоя жена, я ведь ее должница, а потом ваша дочь. Ко всему прочему, это ключ от подземного царства.

Блеск алмазов притягивал, но Варламов отвел от них взгляд. Немыслимой дороговизны!

– Вот, – он протянул руку к большому изумруду чистой воды. – У жены рыжеватые волосы, он великолепно подойдет к ним.

– Ты сделал хороший выбор, – нотка одобрения скользнула в голосе Хозяйки. – На земле оправь его в серебро.

– А мне? – обиженно спросил отец Вениамин.

Хозяйка рассмеялась.

– Людишки бывают забавны. Но тебе, жадный козел, я выберу сама.

Она протянула священнику ограненный аметист средней величины.

– Придает стойкости против искушений и помогает от пьянства. Вообще-то ты недостоин, однако побывать у Хозяйки Медной горы и уйти без подарка… я этого не люблю. Конечно, подарки бывают разные, но сегодня у меня хорошее настроение.

Отец Вениамин даже не обиделся на «козла», восхищенно разглядывая аметист. Хозяйка снова повела рукой, и камни словно растворились в собственном мерцании.

– Пора прощаться. Куда вам надо?

– Хотели добраться до Магнитогорска, – осторожно сказал Варламов.

– А, Магнитка? Это место я не люблю, там безжалостно вторглись в мои владения. Отправитесь в Белорецк. По горам далеко, под горой близко. Пойдем.

В стене открылся ход, камни в стенах испускали переливчатый опаловый свет. Наверное, опалы и есть.

– Прощайте. Я с вами не пойду.

Идя вслед за отцом Вениамином, Варламов оглянулся. Хозяйка стояла, как в картинной раме: малахитовое платье, обстановка из красной меди за спиной. Медное сердце горы…

Неужели так и живет одна? Раньше наверху были заводы, горные мастера. Было над кем пошутить, кого наградить, а кого наказать. Сейчас на земле о ней и не помнят. Хотя взялись же откуда-то золотистые девушки. От заигрываний отца Вениамина уклонялись, но ведь живые, а не бездушные роботы.

Границу владений Хозяйки пересекли внезапно: только что был опаловый свет – и нет его. Впереди показался голубой клочок неба, сердце сделало перебой. Отец Вениамин чертыхнулся. Наверное, исчез тот временной сдвиг, о котором говорила Хозяйка, и они оказались в привычном мире. Выход загораживала ржавая решетка – держалась крепко, но отец Вениамин налег, зарычал как медведь и отогнул-таки край. Не зря хлеба ел.

Снаружи оказалась березовая рощица, а внизу речка с обрывистыми берегами и город. Пошли к нему полотном старой узкоколейки, сзади осталась гора с зубчатой вершиной. Горный Урал – интересно, сколько километров до места, где они прятались в выработках?.. Ближе к городу пошли огороды, старые бревенчатые дома. Стали попадаться люди, поглядывали на путников. Следом появились пятиэтажки, улица вывела на площадь. Там стояли два танка с незнакомыми символами – горная вершина в круге. Сердце Варламова упало.

Тут же подошел военный патруль.

– Документы?

Такой же полицейский блокнот, как в Канаде – неудивительно, все китайского производства. Офицер поднес к нему карточку «Сидорова», глянул на дисплей.

– Беженец из Московии? Придется задержать. Южнороссия дружеская автономия, но беглецам из Московии мы не доверяем. Много шпионов, а сейчас военное положение.

Такая же участь постигла отца Вениамина. Опять управление внутренних дел, камера с несколькими арестованными. Варламов вздохнул, его как футбольный мяч перекидывали от одного полицейского участка к другому. Долго не задержались, всех погрузили в автобус с решетками на окнах и отправили разбираться в Магнитогорск, Сначала лесистые холмы, потом безлесные, облако дыма на горизонте – Магнитогорск. В общем, попали куда хотели.

Город был большой, здание УМВД соответственно. Здесь основательно обыскали. Человек в серой форме зловеще хмыкнул, выложив на стол обе карточки Варламова, на изумруд поглядел с удивлением. Отец Вениамин тоже лишился карточки, ножа и аметиста. Сидевший за столом полицейский оставил карточки перед собой, а камни смахнул в ящик. Прощай, подарок Хозяйки.

– Все ясно, шпионы из Московии, – довольно сказал полицейский. – Фальшивые документы, деньги, драгоценные камни. Отдохните пока в камере, а вечером с очередной партией расстреляем.

– Побойтесь Бога! – возмутился отец Вениамин. – Мы пострадавшие, летели из Сталинграда, а самолет сбили.

– В самом деле, – сказал Варламов. – Свяжитесь со Сталинградом, там подтвердят, что мы в списке пассажиров рейса на Хабаровск.

Полицейский снова хмыкнул и сделал знак увести. Провели по длинному коридору, похоже в другое здание. Камера оказалась отдельной, видимо для важных подозреваемых. Варламов сел на откидную кровать, на душе было муторно: неласково встречала его родина. Когда-то в этих местах воевали красные с белыми, а теперь Московская автономия с Уральской. Только недавно радовался, поговорив с Джанет… Отец Вениамин стал в углу на колени и стал истово молиться. «Аз грешен есмь…» – то и дело повторял он. Но усердным подвижником священник не был, скоро поднялся.

– Все в руке Его, – философски сказал он. – Захочет, помилует. А ты исповедоваться не хочешь?

– Я в протестантскую церковь иногда хожу, – ответил Варламов, – мать была американкой. А у них не принято.

– Да ну? – удивился отец Вениамин. – То-то, гляжу, никогда не крестишься. А надо бы, приблизилось время конца мира сего.

– Вряд ли, – на Варламова нашел дух противоречия. – Когда была прошлая война, многие думали, что настал конец света. Всё, как в Библии: «и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь». Прямо эффект «чёрного света» описан…

Сразу заболела голова. – Скорее всего, конец света откладывается, – поморщился он. – И похоже, не в первый раз.

Отец Вениамин покачал головой: – Придет Иисус Христос, как обещал. И поделит людей на овечек стада своего и козлищ окаянных.

Варламов представил попа расстригу в облике овечки и прыснул. Нервы стали ни к черту.

– Мне кажется, это и в самом деле предполагалось, – чуть погодя сказал он. – В первые века христианской эры. Возможно, сам Христос упросил Отца повременить, из любви к людям. Так что процесс получился… более растянутым во времени.

Вспомнилась загадочная госпожа Сада и холодноватая Хозяйка Медной горы.

– И наверное есть другие, кого не устраивает скорый конец света.

– Не по православному это, – покачал головой отец Вениамин. Сел на кровать и зевнул. – Вот ведь организм подлый. Надо каяться, душу очищать, а в сон клонит.

Варламов тоже лег на жесткую койку, на душе было по-прежнему тошно, но неожиданно задремал. Разбудил скрип открываемой двери, и Варламов ошалело сел. Куда теперь потащат его и Сирина?.. В следующий миг очнулся – он не на Североамериканских Территориях, куда прилетел с Сирином. Он в России, хотя тоже в тюремной камере.

– Варламов! На выход.

Отконвоировали в другой кабинет, у хозяина больше звезд на погонах. На лацкане такой же значок, как у капитана Петрова – красный крест в разомкнутом круге.

– Варламов Евгений Павлович, – сказал он, протягивая обе карточки. – Он же Сидоров Павел Евгеньевич. Хорошо, что мне сразу доложили, и я сверился в Сталинграде. А то в суматохе могли и расстрелять, у нас военное положение. Значит, потерпели крушение? Сочувствую. Ну, мы вас со спутником не задерживаем. У дежурного получите пропуск первой категории. Советую ехать подальше, в Тюмень. Лучше бы в Омск, но туда сейчас самолеты не летают.

Варламов облегченно вздохнул.

– Спасибо, – сказал он. Хотел попросить, чтобы вернули драгоценные камни, но зазвонил телефон, и начальник махнул рукой: уходите.

Проводили вниз, где у стойки дежурного топтался отец Вениамин. Варламову вернули конфискованную «Сайгу», только сказали по городу носить в чехле (прежний остался в выработках). Оба получили пропуска – Варламов впервые за долгое время держал в руках бумажный документ – и поспешили оставить полицейское заведение.

На улице священник вздохнул: – Жалко аметист. И куда теперь?

– На вокзал, – хмуро сказал Варламов. – Хватит с меня самолетов, да вроде и не летают. Деньги у меня есть. Только в оружейный магазин заглянем.

Чтобы не плутать по городу, взяли такси, вездесущую китайскую «Тойоту». В оружейном магазине Варламов уложил «Сайгу» в чехол, прикупил патронов (обычных и парализующих) и без проблем расплатился карточкой «Сидорова». Продавец подмигнул:

– Не хотите бронебойных? Разрешили продавать из-за военного положения.

Варламов из любопытства купил обойму. Задержался, оглядывая витрины, и на глаза попалась изящная серо-стальная игрушка – ночной прицел. Несколько раз хотел купить такой в Канаде, но всё не позволяли расходы по дому. Теперь с приятным чувством вседозволенности купил и его, вместе с удобной поясной сумкой. Если верить капитану Петрову, на канадской карточке деньги есть. В сумке был потайной карман, переложил канадскую карточку туда.

Таксист повез дальше. При виде обувного Варламов попросил остановиться, его туфли прохудились в уральских подземельях. Купил высокие ботинки со шнуровкой, и поехали на вокзал. Он оказался приятным красно-белым зданием, но билеты до Тюмени были только наутро. Вот тебе и пропуск первой категории. Впрочем, без него вообще бы не уехали: вокзал наполняли беженцы.

После билетной кассы отправились в буфет. Варламов давно чувствовал зверский голод, в полиции не кормили. Съели по цыпленку, запивая пивом. Потом Варламов отыскал салон связи и наконец-то купил планшетный компьютер. С замиранием сердца набрал канадский адрес, и… «все соединения за пределами Уральской автономии временно заблокированы. Просим извинения за неудобства». Чтоб вас!