Книга: Там, за Ахероном - Евгений Лукин

«Ильф и Петров в фантастике» – так прозвали Евгения и его жену Любовь поклонники за искромётный юмор. Но, хотя половину сборника можно смело назвать юмористической фантастикой, творчество в целом не воспринимается юмористическим от слова совсем. Произведения такие разные, но общим для всего сборника, наверное, было только то, что каждый рассказ или повесть я начинала с мысли: "Не хочу читать о папуасах, солдатах, бандитах и т.д.", - но уже к середине не могла оторваться. Страх, сопереживание, грусть, озадаченность – я испытала всё, но даже после очевидной шутки у меня не получалось беззаботного смеха. В лёгком исполнении, увлекательно и неожиданно из самого сердца выдумки вылезает остросоциальная действительность.

В какой-то мере на мою оценку сборника повлияла биография авторов. Через год после выхода сборника Любови Лукиной не стало, и поэтому возникало ощущение перелистывания старых фотографий – чудная смесь нежности и сожаления.

Я не слишком тверд в вопросах веры, но почему-то убежден в одном: пока о человеке помнят - он жив. Какое-то время после смерти Любови Лукиной я хитрил, вставляя в очередной новый сборник хотя бы пару-тройку наших ранних рассказов - исключительно для того, чтобы на обложке по-прежнему значились два имени. Эта наивная хитрость привела к успеху всего единожды, а совсем недавно мне объяснили, в чем дело. Оказывается, читатель с меньшим желанием покупает книгу супругов Лукиных, полагая, что это переиздание старых вещей, написанных еще в соавторстве. Остается благодарить Бога, что хоть страничка в Интернете не имеет никакого отношения к коммерции. Евгений Лукин. Со странички на fan.lib.ru

Ещё больше обострил это ощущение дух времени: СССР и 90-е ещё не кажутся пыльными и забытыми, но уже удалились от действительности. Ещё одна экскурсия в собственное безвозвратно ушедшее. И всё-таки чем больше не похоже написанное на мир за окном, тем яснее, что это всё ради настоящего, о нас сейчас, и завтра, и через сто лет, о характерах и поступках вне времени и реальности.

Было бы упущением не уделить хоть пары строк отдельным сюжетам.

Миссионеры – повесть о встрече европейцев с непомерно технически развитыми полинезийцами и совершенно зеркальной альтернативной истории. Было странно начинать знакомство со второй части трилогии, но, как оказалось, на 1995г. первая часть ещё не была написана. Что ж, мне посчастливилось самой догадываться о предшествующих событиях и я нисколько не жалею. Там за Ахероном – история побега Дон Жуана из Дантова Ада, хотя на самом деле сам побег и внимания не стоит. На деле оказался рассказ о политике и подковёрных интригах: взяточничество, жульничество, вербовка и что свои, что чужие в одном чане булькают. Пятеро в лодке, не считая Седьмых – здесь уже о поступках. Пятеро байдарочников-производственников во время соцсоревнования заплывают во времена татаро-монгольского нашествия, где каждый раскрывает свою натуру во всей красе: кто предаст, кто родину пойдёт защищать, а кто песни петь. Самая интересная и неоднозначная роль во всей этой истории у майора Седьмых. В таком махрово советском сюжете внезапно проскальзывает глубоко религиозный мотив высших сил: вездесущий Седьмых и предостережёт, и подскажет, и всё в блокнотик запишет. Единственное, что наказания наши герои заработали и реализовали для себя сами. Амёба – однажды мелкий клерк Вавочка раздвоился от крайней нелюбви к себе. При осмыслении этого рассказа голова аж пухнет от диагнозов: раздвоение личности, шизофрения, неадекватная самооценка, нарциссизм… Сам Вавочка на редкость отвратительный самовлюблённый, безынициативный, неуживчивый, трусливый тип, который тем особенно противен, что слишком похож на собственное внутреннее Я. Самолюбование и неприятие своей сути - вроде логически противоречиво, а по-житейски выходит правдиво. Сталь разящая – наконец-то история о любви! Доблестный космонавт терпит крушение на планете взбунтовавшегося металла и там встречает прелестную дикарку, изгнанную Матерью семейства и лишившуюся всех: отца, братьев, сестёр. Душа его полна высоких чувств и глупостей, несовместимых с выживанием. На уровне материальном вышел классный этнографический детектив: герой, узнавая обычаи местных (гениальная фантазия и наблюдательность!) плавно подходит к разгадке техногенной катастрофы тысячелетней давности. И всё же, как ни пой птичка об опасности гонки вооружений и гнилой сути прогресса, а песня о любви выходит. Разрешите доложить! – весёлая сказка об армии и важности порядка. Рядовой Пиньков в ходе построения нечаянно проваливается в сказочную страну, населённую угнетаемыми гномиками-селекционерами и угнетающими пупырчатыми волчищами (Они один народ кстати. Та ещё лотерея, кто вырастет из твоей дочурки или сына.). Там на деревьях растут консервы, и социальный строй как в новостях о приезде президента: на картинке лубковая благодать, а за спиной начальника нищета выпирает и трава недокрашена. Весело-то оно конечно весело, но к нам, друзья-гномики, Пиньков из ниоткуда не свалится. Вторжение – моделирование первого контакта с инопланетным разумом: место высадки пришельцев совпадает с государственной границей и военные действуют по соответствующему плану. В последнее время часто натыкаюсь на эту тему и в основном в безрадостном свете, мол, мы между собой и с ними за власть передерёмся, договориться не сможем… А здесь простой и слишком очевидный сценарий: мы даже ничего не поймём, а после уже будут терзания и сомнения. И выжженная пустошь. В космическую эру оружие слишком мощное, чтобы суметь поговорить.