Текст книги "Майор Сицкий – друг индейцев"

Евгений Мисюрин
Майор Сицкий – друг индейцев

1

Розовый шарик солнца медленно сплющился о горизонт, блеснул последний раз дорожкой по искристой воде широкого плёса, и провалился за край земли. Небо на востоке начало темнеть, широкая гладь травы замерла, не желая шевелением нарушить вечернюю идиллию. И только одинокая рыба шумно ударила хвостом, нарушая сказочную тишину застывшей прерии. Кулик широко взметнул перед собой одеяло, расправляя, и аккуратно опустил его на непримятую траву. Тут же на серо-коричневый верблюжий войлок упал ошеломлённый кузнечик. Он секунду посидел неподвижно, затем подобрал под себя все ноги и осторожно повертел головой. Майор сделал ловкое движение носком сапога, стараясь не запачкать ткань, и несчастное насекомое взметнулось вверх. Выполнило почти грамотную петлю Нестерова, завалилось в левую бочку, но высоты не хватило, и кузнец рухнул на серое полотнище. Правда тут же спохватился и, не размениваясь на высший пилотаж, нырнул в траву. Кулик равнодушно проводил летуна взглядом и безэмоционально произнёс:

– В траве сидел кузнечик.

– А мы его не заметили и скурили, – тут же подхватил Африка.

– Хохмач, – резюмировал Кулик. – Тебе только в цирке выступать, комик.

– Злобный ты, – с усмешкой ответил Африка. – Уйду я от вас.

Олег Кулик с позывным Злобный улыбнулся, что со стороны больше напоминало оскал, бросил на одеяло седло, и расслабленно плюхнулся сам. Тут же не глядя протянул руку, на ощупь выдернул травинку, и с удовольствием сунул её в зубы. С минуту разглядывал появляющиеся на темнеющем небе звёзды, затем сказал, ни к кому не обращаясь:

– Завтра будем в Абилине. Оттуда до ранчо «Аллигатор» четырнадцать миль на северо-запад. Ну а Хьюго Квиксильвера можно сдать и в тамошнем округе.

– Джентльмены! – Амалия рывком подскочила. Миг, и она уже сидит на одеяле на коленях, укоризненно тыча в мужчин указательным пальцем. – Сколько раз нужно вас просить говорить по-человечески?! Я из всего монолога ничего не поняла кроме Абилина. Мистер Злобный, – позывной она произнесла по-русски, явно не понимая его смысла, – в конце концов это неприлично – говорить на русском языке в случае, если среди вас дама, которая этого языка не знает.

Высказавшись, девушка бросила стремительный взгляд на лежащего чуть в стороне Джека, вздёрнула носик, и с видом победительницы закуталась в покрывало. У неё единственной постель состояла не только из брошенного на траву одеяла с седлом вместо подушки.

– Кстати о птичках, Жорик, – Юра Воронин с позывным Африка начисто игнорировал возмущения единственной женщины в группе и не собирался переходить на английский. – А чего это ты караулами не озаботился?

– Они не нужны. – Жора Сицкий, он же Джек Рэд, внял просьбе девушки и перешёл-таки на язык страны пребывания. – У нас лошади. Они среагируют на чужаков. Во всяком случае, моя Плотва в этом даст фору любой сторожевой собаке.

– А если нет? – переспросил Африка. Тоже по-английски.

– Ну, если тебя так заботят вопросы караульной службы, то раскидаем просто. Вы спите, я охраняю. А на собаку бужу тебя. Устроит?

– А Злобный? – недовольно отозвался Африка.

– А Злобный в Москву. Ему ещё надо всех наших обзвонить, договориться о встрече. Не забывай, он единственный, у кого нет проблем с выходом в реальный мир.

Последняя реплика прозвучала по-русски. Незачем Амалии знать, что её спутники попали в Техас посредством капсул виртуальной реальности. Так что Джек бросил взгляд на спутницу. Та демонстративно поморщилась, но ничего не сказала.

– Кстати, Рэд, а как ты думаешь, это наше прошлое или нет?

– То есть? – не понял Жора.

– Ну, я тут размышлял, пока делать было нечего, и понял, что есть два варика. Либо нас закинуло в наше же прошлое, либо в параллельный мир.

– …мальчишки, – недовольно пробормотала девушка, ни слова не поняв, и демонстративно повернулась на бок, показав мужчинам укрытую пледом спину.

– Кстати, Жорка, интересный вопрос, – вступил в диалог Кулик. – Вот только как проверить?

– Это я быстро, – Африка мгновенно вскочил и унёсся в степь.

Не меньше десяти минут в прериях слышался топот, перестук камней, прерываемый редкими матерками. Наконец, Воронин вернулся.

– Я там смайлик из валунов сложил, – доложил он. – Здоровый, метра три в диаметре. На гуглокартах точно видно будет. Так что, Злобный, ты как в реал выйдешь, не поленись, залезь в тырнет, посмотри, есть мой смайлик? Если есть, значит – прошлое. Ну, а нет, значит это параллельный мир. Сможешь?

– Да мне монопенисуально, – сквозь зевоту ответил Кулик.

– Вот утром всё и узнаем, – подхватил Воронин.

– Тогда отбой.

Жора расслабленно лежал на спине, положив руки под голову, и смотрел на звёзды. Небо с каждой минутой становилось темнее, высыпая на игровое поле очередные порции светящихся фишек. Отследить их было нереально. Вроде, смотришь в чёрное глубокое пространство, а на секунду перевёл глаза, и на том месте, где только что было пусто, уже разгорается далёкий огонёк. Через полчаса звёзды высыпали в невероятном для двадцать первого века количестве, делая небесный свод похожим на чёрный концертный костюм, нескромно украшенный стразами.

И тут же появились первые комары. Сицкий хлопнул себя по щеке раз, другой. Затем воздушные атаки пошли лавинообразно. Джек нашарил шляпу и накрыл ей лицо. На какое-то время это помогло. Но не прошло и десяти минут, как под ухом вновь противно зазвенели крылатые кровососы. Он выругался про себя. Ещё минуту мужественно терпел, затем беззвучно перекатился на живот. Дополз по-пластунски до фургона.

Их фургон мало походил на знаменитые «вагоны» переселенцев. Небольшой, чуть больше трёх метров, он слабо подходил для отдыха. Тем более, большую его часть заполняли мешки с провизией и овсом, куча трофейного оружия, которое ещё следовало отсортировать и привести в порядок то, что стоило привести в порядок. Однако, время от времени Жора привязывал Плотву к деревянному борту, а сам забирался внутрь покемарить на мешках. Вот и сейчас он решил, что духота лучше комаров, поэтому осторожно отстегнул три деревянные пуговицы, держащие тент, и нырнул через бортик.

Амалия лежала, глядя на колышущуюся перед носом травинку. Настроение неотвратимо падало. С тех пор, как Джек встретил своих старых друзей, он стал уделять ей меньше внимания. Нет, понятно, что этот грубиян с ничего не значащим именем «Злобный», можно сказать, спас их всех. Но это не значит, что следует выкинуть из головы девушку, прошедшую вместе с ним через ужас.

А может, дело не в друзьях, а в ней? Кем она стала для Джека за время путешествия? Что она сделала, чтобы привлечь его внимание? То-то он собирался оставить девушку в Педрас Неграс. И каких трудов стоило убедить Рэда взять её обратно. Может, надо было тогда… В голове вдруг возник образ её спутника. Памятная ночь, когда она пришла к нему в одной рубашке. Они лежали на его кровати, он гладил её волосы… Если бы ещё раз так.

Девушка минуту повертелась, наконец не выдержала. Сейчас она пойдёт в фургон и ляжет на то самое место, где днём отдыхает Джек. Там наверняка сохранился его запах.

Амалия поднялась, воровато огляделась и мышкой перепрыгнула через задний борт фургона. Внутри было темно и душно. И почему-то страшно посмотреть туда, в переднюю часть, скрытую настолько густой темнотой, что пространство казалось отгороженным тяжелой занавесью. Амалия пару секунд постояла неподвижно, наконец выбрала половинчатое решение: развернулась и полезла вглубь вперёд спиной. Точнее, не совсем спиной. Невысокая крыша фургона не позволяла встать в полный рост, да и пригнувшись, вроде, не так страшно. Так что сейчас она медленно ползла, используя собственную попу для прокладки пути среди сумок и мешков.

И вдруг упёрлась во что-то явно живое. Кто-то коснулся её ягодицы, затем вторая рука ухватила с другой стороны и резко толкнула вперёд. Почему-то первой мыслью было, если Джек узнает, что кто-то трогал её за попу, примет Амалию за легкомысленную лоретку и не захочет иметь с ней ничего общего. Девушка рванулась вперёд и завизжала во весь голос.

Джек только-только пристроился на мешке с овсом. Ноги пришлось раздвинуть в стороны – впереди мешался угол ящика. Он вновь заложил руки за голову и в этот момент задняя сторона тента отошла в сторону, пропуская внутрь чью-то тень. Тень неуверенно покрутилась на месте, словно прицеливаясь, затем навела на него крупнокалиберные ягодицы, как корабль главное орудие, и двинулась в атаку.

Шуметь не хотелось. Ещё не хватало, чтобы Африка завтра весь день потешался над тем, как они с Амалией гоняли друг друга по фургону. Поэтому он дождался, пока девушка приблизится и попытался её остановить. Одна рука не оказала никакого действия, тело неотвратимо надвигалось, грозя наступить ему на голову. Тогда Джек пустил в ход вторую ладонь и слегка оттолкнул ягодицы от себя. Эми отскочила и тут раздался истошный, до зубной боли, визг. Джек не нашёл ничего лучше, как вынырнуть в ту самую дыру, в которую вошёл, и свалить подальше в степь.

Амалия дернулась, и почувствовала звонкий удар по многострадальной попе. Снова с правой стороны. И тут снаружи раздались два подряд выстрела. Девушка дёрнулась, снизу что-то загремело и ей в ягодицу упёрся ствол ружья. Бедняжка на секунду замерла, но грабители не стали развивать свой успех. Она со страхом сделала крошечный шажок вперёд. Ствол пропал. Пистолет, вдруг вспомнила она. После случая в Монтемальдидо она всегда носила за чулком крохотный, но смертоносный, дерринджер. И сейчас, кажется, настало его время. Девушка резко нагнулась, пытаясь достать оружие, но кто-то схватил её сзади за ворот ночной рубашки и не пускал. Вновь вскрикнув, Эми рванулась вперёд, к спасительному выходу. Дерринджер уже был в руке, пальцы непроизвольно нажали на спуск. В ночи прогремел выстрел, пространство внутри фургона на мгновение осветилось, явив страшные, ни на что не похожие тени. Здесь скорее всего не один человек. Вон там, справа, кажется, кто-то притаился с чем-то тяжёлым, напоминающим лопату. Снаружи испуганно заржали лошади.

Юра Африка проснулся от чувства тревоги. Кажется, где-то рядом стреляли. Он огляделся, стараясь не обнаруживать движения. Так. Злобный дрыхнет, но это нормально. Он вышел из игры, сейчас пушкой не разбудишь. А вот Рэда нет. Одеяло пусто, только шляпа валяется. И девушка отсутствует. Это уже серьёзно. Если бы он куда-то уходил, обязательно предупредил бы.

Фургон внезапно заходил ходуном, раздался грохот металла, стук деревяшек. Вот оно что. Кто-то решил их ограбить. И, похоже, Жорик со своей пассией ему больше не помощники. Чёрт, это отвратительно. Был бы ещё хотя бы Злобный в кондиции. А один он что может? Но не сдаваться же.

Африка вынул из-под седла револьвер и выпустил наугад пару пуль в сторону фургона. Не стараясь попасть, так, пугнуть. В ответ раздался крик, и кто-то тоже разрядил один патрон. Юрка метнулся к задней стенке и осторожно приподнял ткань. В лицо ему тут же что-то прилетело, следом с кошачьим мявом на него бросилась юркая фигура. Револьвер мгновенно вылетел из руки, он схватил нападавшего и резко ударил головой в переносицу.

– Эй! Вы что там вытворяете? – строго прокричал за спиной Сицкий.

Африка мгновенно ослабил хватку. Противник тут же скользнул в сторону и превратился в Амалию.

– Африка, блин, – Жора появился ниоткуда с горящей веткой в руке и теперь выговаривал как на плацу перед строем. – Тебя на пять минут оставить нельзя? Только я ушёл, ты уже до девушки домогаешься?

Юра стоит, покаянно опустив руки, стараясь не смотреть в сторону неизвестно, как очутившейся в его объятиях девушки, и только чувствует, как под глазом набухает невесть откуда взявшийся синяк. Спасла положение сама пострадавшая. Она протянула в сторону фургона руку с разряженным дерринджером и тревожным голосом проговорила:

– Там кто-то есть, Джек. Меня кто-то трогал, и даже одежду порвал.

Рэд метнулся внутрь, и через секунду позвал Амалию. Девушка забралась следом и, краснея, уставилась на клочок ткани, висящий на остро отточенной лопате.

– Этот человек порвал на тебе одежду? – с издёвкой спросил Джек.

– Дурак! – она, пряча мгновенно промокшие глаза, устремилась наружу. Не прошло и двух минут, как все заняли свои спальные места. Молча и не глядя друг на друга.

Утром раньше всех встал Злобный. Когда Жора проснулся, товарищ был уже умыт, побрит и варил кофе на разожжённом в ямке костре. Он протянул Сицкому кружку и потребовал:

– Гони рубль, родственник.

Джек порылся в карманах, вытащил серебряный доллар и протянул другу.

– На доллар, сирота, – нарочито растягивая гласные проговорил он.

– Не, не пойдёт. Я на твои поминки тыщу рублей сдал, а ты мне паршивый доллар суёшь. Жмот.

– На поминки?

– Ага. И ещё. Ну-ка…

Злобный беспардонно подхватил седло Джека и внимательно вгляделся в номер на боку.

– Ну да. Тридцать восемь восемнадцать. Можешь поздравить, Рэд. Я твой наследник. Это же ты капсулу пометил номером своего ордена?

Жора только вполголоса выругался. Африка, который, оказывается, весь разговор стоял в стороне, наконец, подошёл к Кулику.

– А смайлик, Олег? Ты смайлик нашёл?

– О, Африка! Ну ты учудил. Короче, на том месте, где ты на ночь глядя в камешки игрался, в будущем будет аэропорт. Бетонная взлётка. Так что ищи новое место, исследователь. А ты, Жорка, учти, что из нашего батальона, тех, кто уже безвозвратный, здесь четверо. Правда, где они, этого никто не знает.

– А Батя?

– Петров пока от капсулы отбрыкивается руками и ногами. Как дальше сложится – будем посмотреть.

Мало-помалу разговор переходил на менее значимые темы, потом и вовсе затих сам собой. Не прошло и получаса, как компания из трёх мужчин и одной девушки неспешно рысила по дороге. А ещё через час все трое остановились возле неказистого домика, собранного, казалось, из самых неудачных брёвен на всю округу. Прямо перед домом на вбитом в землю колу болталась доска с надписью «Аллигатор». Джек и мистер Злобный переглянулись и мгновенно растворились в вымахавшей по пояс траве. Правда, через пять минут они вновь стояли возле дома, что-то вполголоса объясняя третьему другу, который Африка.

Амалия вновь вслушивалась в непонятную русскую речь, пытаясь сообразить, как вообще этим ненавистным мужчинам удаётся разбирать, что каждый из них говорит. Ведь ни одного знакомого слова! Тот, который Злобный, буркнул невразумительно по-своему и пристроился у узкого окна-бойницы с винтовкой наготове. А Джек что-то старательно объясняет парню по имени Африка. Тот кивает, но по глазам видно, что не понимает ни слова.

– Твоя задача – отвлечь его от окна, понял? – распинался тем временем Джек. – Стучи, кричи что-нибудь, но чтобы он к двери подошёл. И главное, сразу падай. Ты нам здоровый нужен. Плохо будет, если этот Хьюго умудрится тебе ещё одну пулю в голову загнать.

– Почему ещё одну?

– Так одна пуля в голове у тебя уже есть.

Рэд рассмеялся немудрёной шутке. Юра подумал и присоединился.

– Эми, – Джек повернулся к девушке. – Прошу тебя, осторожнее. Отойди вон туда и что бы ни случилось, не высовывайся. Хорошо?

Амалии ничего не оставалось, кроме как кивнуть. А Африка уже стоял возле грубой самодельной двери.

– Эй!!! – в голос кричал он и молотил кулаком.

– Какой идиот решил отправиться на свидание со святым Петром с утра пораньше? – просипел изнутри явно похмельный голос.

– Сам ты идиот! Открой немедленно, это сосед снизу. Вы нас заливаете!

– Чего?!

Джек подскочил и мгновенно сдёрнул замершего Африку с линии огня. Изнутри прогрохотали пять выстрелов и дверь украсилась аккуратными дырками. В этот момент с той стороны дома донеслась ружейная пальба. А Рэд уже стоит у своего окна и тоже пускает внутрь пулю за пулей. Амалия смотрела, как лёгкий ветер сносит облака порохового дыма в сторону, делая дом чем-то похожим на старый, побитый жизнью и невзгодами, речной кораблик, из последних сил тянущий против течения. А вокруг него, подобно незадачливому пловцу, прыгал влево-вправо Африка, сжимая в каждой руке по револьверу.

– Ну… – приговаривал он еле слышно. – Ну… ну…

Как оба ганфайтера проникли в дом, девушка не заметила. Просто вдруг стрельба сменилась приглушёнными криками и вознёй, затем в доме что-то несколько раз стукнуло, будто кто-то шумно ставил стул сразу на все четыре ножки. А потом дверь открылась и наружу вышел улыбающийся Джек. Он выглядел так, будто сорвал главный приз в лотерею. Лицо его светилось, и оттого казалось прекрасным. Девушка, глядя на мужчину, и сама не могла сдержать улыбки.

Африка в этот момент вдохновенно крутил свои револьверы на указательных пальцах. С трудом увернувшись от открывшейся двери, он уронил оба ствола на землю, суетливо дернулся влево-вправо, затем уставился на друга.

– Ну что? Мы счастливы?

– Аж до соплей, – зловеще ухмыльнулся Рэд. – Касса банды составляет одиннадцать тысяч пятьсот двадцать американских рублей. А главное, все девять членов этой самой банды живы и не потеряли товарный вид.

– Это ж ещё четыре тыщи бакинских!

– А то, – подтвердил вышедший следом Злобный. – Давайте их паковать в фургон.

– А? – радовался Африка. – Скажите, что я правильно тогда эти объявления сорвал. Ведь верно?

– Правильно, правильно, – гулко согласился Кулик. – Давай, пакуй клиентов.

Амалия с удивлением смотрела, как мистер Злобный по одному выносит бандитов, держа каждого на плече, словно мешок кукурузы. Руки разбойников были связаны за спиной, ноги окровавлены. У каждого. С последним вынесенным она догадалась, что сделано это было специально. Ранение в ногу гарантирует обездвиженность преступника, и вместе с тем, позволяет доставить его до шерифа живым.

Шериф Мариенфилда Герхард Конц, встретил их неласково. Он долго ходил кругами вокруг фургона, наполненного пыльными ворчащими разбойниками, разглаживал ладонями объявления о вознаграждении, что-то считал на пальцах. Наконец, повернулся к Джеку и недовольно сказал:

– Мне они не нужны. Ни один из банды Квиксильвера не объявлен в розыск в округе Абилин.

Речь представителя закона было сложно понять. Американец немецкого происхождения, причём, родившийся в Германии, он чудовищно коверкал слова.

– Вот ведь прохвост, – буркнул по-русски Злобный и переспросил. – Не возьмёшь?

– Хрен фюр ты! – На смеси русского и немецкого вскрикнул шериф и показал тугую, покрытую веснушками и рыжими волосами, дулю. – Я нихт нужен.

– Ты откуда русский знаешь, герр Конц? – Спросил Джек. По-английски, естественно.

– Я арбайт мит ваш людишкен. Им Свинемюнде.

Рэд с удовольствием завязал разговор с полиглотом-немцем, от которого узнал, что раньше всё было отлично. Кайзер Вилли Прусский захотел канал из Одера в Балтику – и яволь – прорыли за какие-то семь лет. А потом канал кончился, и оказалось, что квалифицированному землекопу не так легко найти достойную работу во вновь образованной Германии. Зато город Свинемюнде внезапно стал популярным портом, из которого кто угодно может уехать в благословенную Америку, где столько земли, что копать-не перекопать. Опять же, удачливые земляки-американцы открыли прямо в порту своё представительство, где решали проблемы тех, кто не имел средств на билет. И приглашали не в чисто поле, а в город, населённый такими же германцами, так что и язык учить не обязательно.

– Основательно вы здесь устроились.

– Йа. Мы умеем работать. Опять же, стараемся для себя. Нам в этом городе жить.

Он посмотрел на Джека уже другими глазами и помотал головой.

– А этих, – жест в сторону фургона. – Извини, всё равно взять не могу. Мэр не поймёт. Эх, ладно. Только для земляков! Единственное, могу на основании ваших бумажек отконвоировать преступников в Даллас, в федеральный суд. Но тогда и вам за вознаграждением придётся ехать туда же.

– Ну, данке и за это.

– Нах здрови!

– Джентльмены, – подала голос Амалия. – Если вы уже закончили свои мужские дела, то предлагаю прогуляться по городу. Надеюсь, вы обратили внимание, что Мариенфилд, в отличие от большинства мест, где мы уже были, застроен красивыми кирпичными домиками, совсем как Европа на фотографиях. Уверена, что здесь мы найдём и приличный ночлег, и множество других интересных вещей.

– А ещё у них наверняка отличное пиво, – подхватил Африка.

2

Воронин входил в салун, или скорее, в бар, последним, и классическая для Запада двустворчатая распашная дверь добавила ему такого ускорения, что молодой человек мгновенно оказался впереди друзей.

– Такая дверь называется «пендельтюр», – заметил он, потирая ладонью окрестности спины. – И теперь я понимаю, что очень даже не зря.

– Ха! – Хохотнул в ответ Злобный. – Это точно. Пендель она тебе отвесила смачный.

Джек вошёл в зал и на мгновение подумал, что оказался в офицерском кафе в Котбусе. Там служил отец, давно, ещё до вывода ГСВГ в Союз, и Жора мальчишкой частенько заскакивал за жвачкой и баснословно вкусными яблочными штруделями. Там так же висел неистребимый запах пива, стены красного кирпича были отмыты до блеска. Даже стойка была точно такой же – массивного чёрного дуба с блестящими бронзовыми заклёпками. Так же, как и в ГДР, здесь всюду слышалась немецкая речь, и посетители пили в основном не привычное виски, а пиво.

– Гутен таг, – поздоровался огромный, на голову выше Злобного, бармен с широкой окладистой светло-русой бородой.

– Здрасьте, – недовольно буркнул Олег Кулик по-русски, ревниво оглядев фигуру работника стойки и стакана.

Африка лишь молча приподнял шляпу. Он был занят – с интересом осматривал помещение и посетителей. Сицкий старательно вспоминал детство, напряг память, и выдал на почти приличном немецком:

– Добрый день. Какое пиво вы можете предложить трём мужчинам? И ещё с нами дама. Есть ли что-нибудь для неё?

Бармен положил огромные, как окорока, локти на стойку, секунду поискал взглядом Амалию, внимательно её оглядел, будто прицениваясь, поднял левую бровь, и, скорее, спросил у Джека, чем предложил:

– Рислинг?

– Что из рислингов вы имеете предложить? – коряво уточнил Сицкий.

Бармен поднял вторую бровь.

– Какая разница? Я его пробовать что ли буду? Рислинг, он и есть рислинг, герр…

– Рэд. Джек Рэд.

– Американец? Странно. Я был уверен, что вы все трое русские.

– Так и есть, герр…

– Йохан Белофф к вашим услугам, герр Рэд.

– Тоже русский?

– Бог миловал. Чистокровный немец, родом из Грибова.

Тут же на стойке, как по волшебству появились три огромные керамические кружки, укрытые шапками плотной бежевой пены. Впрочем, они так же мгновенно оказались в руках друзей. Следом с еле означенным поклоном бармен протянул Амалии бокал с бледно-зелёным рислингом.

– Мэм, – вежливо предложил он.

Девушка успела сделать не больше двух глотков, а Злобный уже стукнул своей кружкой о стойку.

– Ещё, – шумно выдохнул он.

Бармен молча повторил. Кулик обхватил кружку лапищей, сделал небольшой глоток, пристально глядя на бармена, затем поставил тару на базу.

– Значит, здоровый, говоришь? – с недобрым прищуром спросил он.

Бармен молчал.

– Что? Испугался? А слабо тебе выйти из-за своей стойки и проверить, кто кого, а?

Бюргеры у окна недовольно зашевелились, послышалась несмелая просьба:

– Эй, герр мистер, не надо лезть к нашему Йохану.

– У нас мирный городок, – добавил кто-то.

– Злобный, отстань от человека, – попросил Рэд.

– А чё он такой здоровый? Что, решил, что самый сильный, да?

Кулик сделал пару наклонов, попутно разминая кулаки, махнул руками влево-вправо. В этот момент правая часть стойки распахнулась, и в зал с неестественным стуком вышел бармен. Друзья окаменели от неожиданности. Левой ноги у Йохана Белова не было, вместо неё он стучал об пол деревянным протезом. Секунду царила тишина. Первым нашёлся Злобный. Он подскочил к бармену и протянул правую ладонь.

– Прости, друг, я же не знал, – извиняющимся тоном проговорил Олег. – Нет, теперь-то всё понятно, я и не злился. Так, хотел выяснить, кто здоровее. Но теперь…

Бармен секунду разглядывал неслучившегося партнёра по драке, затем обхватил руку Кулика своей лапищей.

– Всё нормально. Я тебя понимаю. Никаких претензий.

Олег расплылся в улыбке. Жора только сейчас заметил, что всё это время простоял неподвижно. Африка, кажется, тоже. И только Амалия смело шагнула к Йохану и протянула пустой стакан.

– А можно мне тоже повторить? – чуть заплетаясь спросила она.

– Минуту, мэм, – прогудел бармен и перевёл взгляд на Злобного. – А может всё же выясним, кто сильнее? Ты как, на руках бороться умеешь?

– Ставлю десять долларов, – тут же согласился Олег.

– Мэм, если он победит, вино для вас бесплатно, – огласил свои условия Йохан.

– Мистер Злобный, – девушка подбоченилась и смотрела на спутника со строгостью тёти Тома Сойера. – Не подведите меня.

Словно по мановению руки посреди зала образовался свободный стол и две табуретки. Соперники грузно опустились на места, схватили друг друга ладонями, левыми уцепились за противоположные края столешницы, и дружно запыхтели. В зале стояла тишина, нарушаемая лишь громким, почти синхронным, сопением рукоборцев. Ещё время от времени Амалия шуршала платьем. Так продолжалось около трёх минут. Борцы покраснели, вены на шеях обоих вздулись, но оба стояли неподвижно, как статуи. Наконец, Йохан с утробным рёвом навалился плечом на собственное запястье и, напрягаясь изо всех сил, начал сдвигать руку Олега. Тот лишь сказал еле слышное «Ук!» и покраснел ещё сильнее. В воздухе отчётливо запахло потом, дыхание соперников ускорилось.

– Давай, Йохан! – крикнул кто-то.

– Злобный, дави немца, – парировал Африка.

Этот возглас будто сорвал клапан. Мгновенно в зале поднялся шум. Местные поддерживали своего бармена, путники – друга. В глубине невесть откуда взявшейся толпы кто-то уже делал ставки. Даже Амалия присела у соседнего стола и колотила кулачками по собственным коленкам, приговаривая: «Злобный! Злобный!».

И вдруг раздался оглушительный треск. Дубовая столешница сломалась пополам, и соперники, повалившись вперед, звонко стукнулись лбами. Зал потонул в недовольном крике.

Йохан Белов, опираясь ладонями о бёдра, с трудом поднялся. Лицо его было краснее макового цветка. Он оглядел бар ошалевшим взглядом, пару секунд рассматривал расколотую дубовую доску, после чего подал руку не менее удивлённому Олегу.

– Никогда в жизни такого не видел, – проговорил бармен.

– Аналогично.

– Значит, ничья?

– Не возражаю.

Белов обвёл взглядом замерших в удивлении друзей и предложил:

– По кружке за счёт заведения?

– И даме, – подсуетился Африка.

На улицу вышли, провожаемые одобрительными возгласами посетителей. Весь час, что друзья провели в баре, единственной темой для разговоров было соревнование по армреслингу. Кто-то уже написал на двух половинах столешницы, на одной «Йохан», на другой «Олег», и теперь решали, куда их лучше пристроить – над стойкой или над входом.

– На вокзал? – спросил Джек.

– Зачем? – с лёгкой улыбкой ответила вопросом на вопрос Амалия.

– Нам же в Даллас. Зря я что ли у местного шерифа бумагу выправлял?

– Жора, не торопись, – придержал друга Злобный. – Ты прямо, будто не знаешь, с какой скоростью работает судебная система. Пока они договорятся, кто из местных отконвоирует наших бандюков. Пока муниципалитет деньги на проезд выделит. Да пока доедут со всеми пересадками. Опять же, в федеральном суде жуликов надо принять, оформить.

– Мы смело можем тут неделю прожить, как раз успеем.

– А ещё я видела объявление, – добавила Амалия. – Вчера приехал театр. Называется «Великая международная труппа несравненного маэстро Бонтона». Может, сходим?

Как ни странно, в городе был свой театр. Он оказался прямо напротив общественных городских конюшен, так что друзьям и искать не пришлось. Сдали на передержку лошадей и фургон, и сразу же заметили большое здание красного кирпича с двумя блестящими шпилями и несколько грубоватой статуей крылатого пегаса в портике над входом. Голова пегаса больше напоминала ослиную, чем конскую, а с обеих сторон от двустворчатой двери висели аляповато выполненные вывески: «Только эту неделю! Всемирно известная труппа несравненного маэстро Бонтона представит вам…»

Дальше корявыми буквами было выведено от руки: «опера гениального композитора Тиковского Евгений Онега. Начало на закате.». Злобный потёр пальцем рукописные буквы.

– Палкой что ли рисовали? – проворчал он.

– Главное, не задумываться, что эти маэстры использовали вместо чернил, – Африка намекнул на коричневый цвет надписи.

Злобный понюхал палец и сморщился.

– Это что? Я угадал что ли?

– Джентльмены, я считаю, что на оперу стоит сходить. Как вы думаете?

– Эми, – Джек повернулся к девушке. – Эти всемирно известные жулики фамилию «Чайковский» пишут через «т». Да и в названии тоже ошибка. Может, для шахтёрских городков среднего запада это и нормально, но боюсь, тот, кто действительно слышал оперу «Евгений Онегин», будет разочарован.

– А я пойду, – раскрасневшаяся от вина девушка махнула кулачком. – Всё равно ничего лучше здесь не будет. А я в опере последний раз была в двенадцать лет. Мне, кстати, понравилось. Ну? Кто со мной?

Джек посмотрел на небо.

– В любом случае, до заката ещё четыре часа. Думаю, есть смысл прогуляться до вокзала и посмотреть расписание поездов на Даллас.

Далеко идти не пришлось. Когда впереди показалось похожее на угольный склад здание с часовой башенкой на крыше и надписью: «Станция Мариенфильд», Африка довольно улыбнулся.

– За что я люблю маленькие города, это за их компактность. Нужен вокзал – пожалуйста. Театр тоже здесь. Пивные вообще на каждом углу. Удобно.

– Да. Пивных много не бывает, – согласился Злобный.

Видимо, градостроители тоже так думали, потому что первое, что друзья увидели внутри здания – бар на десяток столиков. Сейчас все они были заняты посетителями, кроме одного, на котором стоял полный мужчина средних лет в когда-то белых, а сейчас серых в яблоках, штанах без гульфика, но с застёжками по бокам, фиолетовом сюртуке по колено поверх коричневого жилета, и блестящем чёрном цилиндре.

В руке у мужчины была кружка пива, сюртук и жилет расстёгнуты, из-за чего можно было видеть полное отсутствие какой-либо рубашки. Ни сорочки, ни даже привычного на западе «Лонг-Джонса». Отдельной тряпочкой несвежий воротник, кружевная манишка, скрученная в трубочку под подбородком, и торчащие из рукавов манжеты. Однако, несмотря на фрагментарность одежд и профессионально сизый нос, вид у мужчины был торжественный. Он держал кружку на вытянутой руке, обозревая зал, словно со сцены.

– Карл Клару склонил к аморалу! – торжественно продекламировал незнакомец.

– Не-е-ет!!! – с хохотом ответил многоголосый хор посетителей. – Не та-ак!!! Карл у Клары украл кораллы!