Текст книги "Перспективы новой экономической политики"

Мне кажется, что развязывание конфликта вряд ли начнется на территории города. Ни мелкое производство города, ни городская торговля, ни тем более средне-капиталистическая промышленность, существующая на основе аренды, не могут служить почвой для решающего конфликта. Удельный вес этих отраслей промышленности в экономике всего хозяйства не настолько велик, и не настолько значителен социальный вес связанных с этой экономической средой классов, чтоб отсюда началось решающее столкновение. Хотя при новой экономической политике мы не можем уже сказать, что в республике осталось два класса, рабочие и крестьяне, тем не менее решающими исход всякой будущей борьбы остаются по-прежнему эти два класса. Именно из деревни мы должны ожидать развязки конфликта, который назреет на основе новой экономической политики. Конкретно это можно представить себе следующим образом.

В новых условиях начинается снова прерванный революцией процесс расслоения в деревне. Кулачество, которому в прок и урожай, потому что больше хлеба останется для обмена, и голод, потому что больше можно скупить за бесценок скота и имущества бедноты, это кулачество начинает забирать снова одну из утраченных раньше позиций за другой. При всяком уровне цен на продукты сельского хозяйства именно кулачество использует все выгоды этой конъюнктуры в первую очередь, поскольку именно в кулацком хозяйстве прежде всего начнется и уже начинается улучшение обработки земли и повышение урожайности почвы. С другой стороны, пострадавшие от неурожаев слои деревенской бедноты будут в значительной мере отброшены на докомбедовские позиции. Рост благосостояния кулачества будет чем дальше, тем больше раздражать деревенскую бедноту. Начнется борьба в деревне по вопросам земельным, потому что кулачество будет арендовать земельные наделы бесхозяйных, по вопросу о плате батракам, по вопросам об использовании кулацкого скота и инвентаря для обработки земли бедноты, семей красноармейцев и т. д. Беднота будет требовать уменьшения ее доли продналога и увеличения ставок-налога на кулачество. Начавшись в местном деревенском и волостном масштабе, эта борьба примет в дальнейшем общероссийский характер. Эта борьба перенесется в кооперацию и вызовет раскол внутри кооперации, которая в зависимости от местных условий, либо превратится в орудие борьбы бедноты с зажиточными слоями деревни, либо – наоборот. Советское государство должно будет вмешаться в процесс борьбы, и главной его задачей будет не новая стрижка кулачества по примеру 1918 года, а, наоборот, создание хозяйственной базы для бедноты путем усиленного развития хозяйственных объединений бедноты на основе коллективного хозяйства. Это неизбежное вмешательство в борьбу пролетарской власти в свою очередь заставит кулачество искать себе союзников в городе. Оно найдет их там как отчасти в кооперации, где имеется достаточно эс-эровско-меньшевистских элементов, так и в лице возродившегося торгово-промышленного класса и буржуазной интеллигенции. Не исключена возможность, что кулачество само перейдет в наступление, начав борьбу за отмену продналога и попытается на этой почве повести за собой большинство крестьянства. Группировка сил может сложиться тогда приблизительно следующая. На стороне Советской власти – рабочий класс социализированных предприятий, беднота деревни, государственный аппарат, на стороне кулачества – все новые капиталистические группировки и часть среднего крестьянства, тяготеющая к верхам деревни, и те группы городского населения, которые связаны в своем существовании с вольным рынком и развивающимися капиталистическими отношениями. Среднее крестьянство, вероятней всего, останется в своем большинстве нейтральным, потому что в условиях новой экономической политики ему обеспечена возможность улучшения хозяйства и поднятие его доходности, кулацкая же победа не сулит никаких серьезных улучшений в его положении. Таким образом исход борьбы в высокой степени будет зависеть от организованности двух крайних полюсов, в частности, от силы государственного аппарата пролетарской диктатуры. Возможно, конечно, что капиталистические силы города и деревни обнаружат очень большую приспособленность к пролетарской власти, и в конфликтном периоде пойдут по линии наименьшего сопротивления, ограничившись пассивными средствами борьбы на чисто экономической почве. Это будет тем вероятней, чем успешней будет итти процесс укрепления всей социалистической системы в доконфликтный период и чем больше социалистическое производство успеет экономически подчинить себе товарное хозяйство (транспорт, государственный банк, государственные заказы, внешнюю торговлю и т. д.).

После всего сказанного нам нетрудно разобраться в сущности той борьбы, которая ведется за границей между двумя расколовшимися частями кадетской партии: группы «Последних Известий» во главе с Милюковым и кадетских ортодоксов из «Руля». Последняя группа, после того как кадетская партия потеряла свой классовый базис в лице капиталистической буржуазии и отчасти капиталистического земледелия, осуждена на роль кучки идеологов, оторванной от социальных корней в русской жизни, поскольку эти корни вырваны октябрьской революцией. Ни городская торговля, ни средняя капиталистическая промышленность, начинающая понемногу возрождаться, не могут представить достойного базиса для старой кадетской партии и обрекает группу «Руля» на политическое ничтожество. Наоборот, Милюков ищет базиса в деревне, он хочет возродить кадетскую партию на кулацкой основе, т.-е. на основе такой общественной группы, которая имеет серьезное значение в экономике страны и может представить большую силу в борьбе политической. А так как для успеха в борьбе кулачеству необходимо увлечь за собой среднее крестьянство, то его новым идеологам необходимо всячески замазать свое капиталистически-помещичье лицо, спрыснуться эс-эровским одеколоном, чтобы заглушить вокруг себя колчаковско-деникинский запах, и после всех этих операций выступить в роли вождей буржуазной деревни. Совершенно очевидно, что из спорящих прав именно Милюков, а не Гессен и Набоков, потому что если в России возможна победа буржуазной власти, то она возможна лишь при вступлении в бой деревенской буржуазии, которую отнюдь не способен увлечь на это Гессен и Набоков своими историческими воспоминаниями. Мы не знаем, увлечет ли ее Милюков, пока они его увлекли запахом ядреного кулацкого чернозема. Но что Милюков ищет там, где и надо искать каждому серьезному контрреволюционеру и серьезному политическому противнику пролетарской власти, – это не подлежит спору.

В заключение сделаем из всего вышесказанного некоторые выводы. Первый вывод это – тот, что на протяжении ближайших лет в республике не будет благоприятной почвы для массового контр-революционного движения, за исключением, быть может, разрозненных выступлений на окраинах. Попытка к восстаниям и заговоры со стороны эс-эровски-белогвардейских элементов не только будут бесцельными, но будет доказательством банкротства и полного непонимания со стороны этих групп политико-экономической ситуации в стране. Концентрация контр-революционных сил происходит в настоящий момент на почве мирного расширения базиса неокапиталистических отношений. Задача Советской власти состоит в том, чтоб использовать это расширение в интересах развития производительных сил страны, но не дать нашим политическим противникам использовать его для свержения Советской власти. А отсюда вытекает, что пролетарская власть не должна сдавать в этот мирный период не только ни одной политической позиции, – это не требует доказательств, – но и ни единой решающей экономической позиции, особенно из тех, которые являются ключами, как крупная промышленность, банки, внешняя торговля, оптовая торговля монопольными и заграничными товарами и проч. и всякие предложения к расширению зоны за отступления. Эти позиции нужно рассматривать, как объективно контр-революционные. Ввиду того, что главные силы контр-революции формируются в этот период в деревне необходимо приступить к организации деревенской бедноты в качестве противовеса кулачеству. В области крупной индустрии необходимо с величайшей поспешностью начать восстановление важнейших отраслей, обгоняя в беге строительства несоциалистическую часть промышленности. Необходимо, наконец, укрепление государственного аппарата и максимальное использование его во всех областях, как просвещения и проч. для подготовки всего того, что обеспечит победу в будущих неизбежных классовых битвах.