Текст книги "Сити, деньги и перо"

Глава 8

– Андрей, ты вообще адекватный?

Маленький Эдик смотрел на меня предельно грозно, настолько, насколько позволял его не самый выдающийся рост и узкие плечи. Ну а что, я ж не виноват, что внешне мой друг совсем не богатырского телосложения?

Нет, конечно же, Эдик умеет выглядеть большим, грозным и даже могучим, но если сравнить чисто физические параметры… Даже сравнивать нечего, господину полковнику в этом вопросе только со Степаном тягаться…

– И вам здравствуйте, уважаемый Эдуард Алексеевич! – изо всех сил стараясь не заржать, поприветствовал я друга, продолжая неторопливо размешивать сахар в огромной чашке с кофе. – Кофе сварить?

– Какое кофе!?! – голос Эдика буквально дрожал от возмущения. Хотя нет, вон как покраснел, бедняга! Да он похоже бесится не по-детски!

– Да какой хочешь, – пожал я плечами. – Можно сварить, а если торопишься, то растворимый неплохой купили…

– Андрей, ты адекватный? – теперь полковник уже практически орал, не пытаясь сдерживаться даже в присутствии Светки, которая благоразумно ушла в соседнюю комнату. – Вечер на дворе, а от тебя ни слуху, ни духу! Твой телефон выключен, телефон Светланы выключен, Мирон бухает и вообще не в курсе, где ты можешь находиться… Ты вообще представляешь, что я успел подумать за это время?

– Неа, – сил хватило только на междометие и отрицательное мотание головой. Фокус удался и теперь мне хотелось хохотать во всё горло, глядя на откровенно взбешённую физиономию Эдика.

Ничего-ничего, пускай повыпендривается! Если поначалу меня буквально трясло от возмущения и желания свернуть хоть кому-нибудь голову, то потом, немного выдохнув, я понял, как можно досадить другу гораздо эффективнее.

Он же наверняка сидит и ждёт от меня хоть каких-нибудь новостей из Москва-Сити. Как же, послушный медвежонок Андрей всё узнал и прибежал рассказывать мудрому Эдику. «А вот шиш тебе!» – подумал я, ещё сидя в вертолёте. – «Посиди и помучайся!» Так что я честно выключил свой мобильник, а приехав домой, перевёл в авиарежим и Светкин телефон. Ибо нефиг!

Кстати, о вертолёте! Удобный оказывается вид транспорта! Парковок, правда, как я понимаю, пока ограниченное количество, но в остальном признаюсь честно, я впечатлён!

Здесь надо отдать должное Неклюдову. Услышав новость о непрошенных гостях, он моментально утратил всю свою нерешительность и предстал передо мной совсем в другом качестве.

– Андрей Александрович, пойдёмте! – тоном, не терпящим возражений или обсуждений буквально потребовал он. – Сомневаюсь, что в ваши планы сейчас входят разборки с полицией или кем-то из числа гостей на оглашении завещания. Давайте я помогу вам выбраться из здания, а наш разговор мы продолжим потом, при более благоприятных обстоятельствах.

Предложение прозвучало максимально разумным, поэтому я молча встал. Действительно, не время и не место для споров, надо просто смириться и принять предложенную помощь. Неклюдов прав, с полицией я разговаривать не собирался от слова совсем, а все остальные… В самом деле, ну не драку же мне с ними здесь устраивать.

Неклюдов решительно открыл дверь и мы с ним вышли из кабинета. Я с опаской посмотрел в сторону стойки ресепшн, но от завернули за угол, потом прошли в какую-то дверь и я с удивлением понял, что перед нами находится лестница, ведущая наверх.

– Куда это мы? – на автомате поинтересовался я, впрочем уже и сам понимая, что мне ответит Неклюдов.

– Вам же, наверное, сказали, что Еремеевские мануфактуры занимают два этажа, – улыбаясь, прокомментировал вице-президент, жестом приглашая меня подниматься. – Занимательный факт. Об этом знают практически все, но почему-то все загадочным образом забывают.

– Да уж, – согласился с ним я. – Мне тоже говорили и я тоже как-то позабыл. Вот только о содержимом второго этажа мануфактур информации тоже не было? Что же там такое чудодейственное? Парашютная площадка? Портал в соседний небоскрёб? Тайное убежище?

– Нет, всё проще, – ещё сильнее заулыбался вице-президент. – Там лифт, у которого, как я думаю, нас не ждут непрошеные визитёры.

Самое интересное, что он оказался абсолютно прав. На этаж выше возле лифтов никого не было, хотя громкий шум возле стойки ресепшен на этаж ниже слышался даже здесь.

Дальнейшее можно было считать обыденным и фантастическим одновременно. На крыше небоскрёба стоял маленький двухместный вертолёт с лейблом «Еремеевские мануфактуры», а пилот уже возился с пультом управления.

– Мне было очень приятно познакомиться с вами, Андрей Александрович, – широко улыбаясь, протянул мне свою ладошку Неклюдов. – Надеюсь, что это не последняя наша встреча, а новый владелец кампании оставит в ней всё также, как есть сейчас.

– Ничего не могу обещать, – прокричал я в ответ вице-президенту фирмы. Винты вертолёта уже начинали раскручиваться, а мой галстук настойчиво пытался улететь подальше от этого небоскрёба. – Но я тоже был рад знакомству!

Каких-то двадцать минут под небесами и я уже машу рукой вслед вертолёту, стоя на асфальте ВДНХ. Как же всё-таки жалко, что я не олигарх. Оказывается, с борта летательного аппарата Москва кажется гораздо меньше, да и передвигаться по ней гораздо комфортнее. Это ж сколько времени сэкономить можно…

В общем, если не вдаваться в подробности, то летать на вертолёте мне понравилось, а вот вся остальная ситуация не очень! Именно поэтому я от души выругался в адрес полковника госбезопасности, проверил, что телефон выключен и отправился домой. Ибо нефиг!

Я порядочный оборотень, а не мальчик на побегушках. Ну или как минимум порядочный пограничник…

Самое интересное, что головой я прекрасно понимал мотивы поведения Эдика. Более того наверняка он и сам не рад, что пришлось к этому делу меня с Мироном. Думаю, что ели бы не происшествие на шоссе, то в костюме бы сегодня щеголял никто иной, как Максим Мерзляков собственной персоной.

Ну не Эдик же! Я так понимаю, что господин полковник в офисе Еремеева никогда не был, а учитывая некоторые нюансы, вряд ли вообще может войти в этот замечательный небоскрёб.

Его бы туда просто не пустили. Я слишком давно общаюсь с Эдуардом Алексеевичем, чтобы питать глупые надежды о его человеческом происхождении. И дело даже не в звании или должности, и уж тем более, не в либеральных мифах, что в госбезопасность власть исключительно упырей набирает. Из господина полковника прёт потустороннее начало, которое невозможно прикрыть ксивой или даже формой иссиня-черного цвета.

Я думаю, что идолы в офисе Еремеева танцуют в экстазе, даже если Эдик просто проезжает мимо Москва Сити по Третьему транспортному кольцу в своей служебной Тойоте. Эти деревянные фигуры явно сделаны на заказ и спрятаться от них не так уж и просто.

Другое дело Мерзкий. Ну а что… Он простой человек, его из потусторонней публики знает крайне ограниченный круг товарищей, с большей частью которых можно договориться о молчании и сотрудничестве.

Тем более, Мерзкий подчиняется напрямую Эдику, так что ситуация практически близка к идеальной. Твой сотрудник пришёл, чётко выполнил все инструкции, записал в маленький служебный блокнотик ответы на вопросы, которые интересуют шефа и ушёл. Чисто, тихо, без скандалов. Всё именно так, как любят работать настоящие профессионалы спецслужб.

Я же фактически выступил в роли слона в посудной лавке, который мало того, что наступил на огромное количество чужих ног, так ещё и дал повод привязать ко всей этой истории Эдика. О том, что мы с ним дружны, в Москве не знают только идиоты, а у нас идиотами и дел то никаких не намечается.

Так что полковник наверняка сидит, кусает локти и думает, как бы теперь половчее к небоскрёбам подобраться. Хотя лично я крупно сомневаюсь, что у него это получится.

Иван Максимович Еремеев был либо параноик, либо перестраховщик, что от паранойи ускакало не сильно далеко. Такого количества идолов и оберегов, какое он умудрился собрать у себя в офисе, хватит не то, чтобы Эдика остановить, а изрядно напугать целую армию.

А Эдик в одиночку даже на батальон не тянул. Эдик это просто Эдик. Если честно, мне очень трудно подобрать слово, которым можно охарактеризовать его сущность. В дешёвых фантастических романах таких обязательно рисуют падшими богами… Но мы же не прыщавые подростки, мы всё прекрасно понимаем. Ну какой из Эдика бог?

Нет, так-то сюжет красивый и наверняка пользующийся популярностью. Ну знаете, жил был бог, всё у него было хорошо, а потом хлоп и вдруг он перестал быть богом. И решил он продолжить жить среди людей, чтобы каждый день вспоминать о своём божественном начале.

Мне кажется, что подобная фантазия может прийти в голову только малолетке без малейшего жизненного опыта. Падший бог решил спокойно жить среди людей? Тихо и спокойно? Вы ещё скажите, что он дачу заведёт и примется капусту выращивать. Ему что, крылья отрезали и амбиции удалили?

Любой свергнутый с вершины бог немедленно начнёт выпрыгивать из штанов, чтобы вернуть былое могущество. И если не сможет, то уйдёт в туман и никогда больше не напомнит о своём существовании. Это аксиома, не требующая большого количества доказательств.

Никто и никогда, потеряв власть и могущество, не мог продолжить жить спокойно, даже не вспоминая об утрате. Это противоречит логике и элементарному здравому смыслу.

Либо кто-то рвётся к вершине и старается усидеть на ней всю оставшуюся жизнь, либо всячески старается свернуть ещё на пути к ней. Амбиций у моего друга хватает, это я вам точно говорю, а вот излишней божественности я не видел.

А вот кто он такой, я не знаю. Несомненно сильный, не физически, а ментально. Знаком с магией. Живёт давно, даже, наверное, очень давно. Не гном, не эльф и уж наверняка не ангел… Короче, кто-то! И лезть в эту тайну глубже мне почему-то совсем неинтересно.

Так что я просто пришёл домой, снял ненавистный костюм и тут же полез в душ, надеясь на сытный обед и хотя бы несколько часов абсолютного покоя.

Но нет! Рад бы отдохнуть, но грехи не пускают.

– Андрей, ты точно адекватный? – сел, наконец, на стул Эдик и внимательно оглядел моё лицо. – Зачем ты выключил телефон? Неужели ты не подумал, что я волнуюсь и жду результатов встречи?

– Подумал, – кивнул я, всё-таки не сдерживаясь и расплываясь в широченнейшей улыбке. – Именно поэтому и выключил телефон. Ты же не подумал, в какую именно клоаку меня заслал? Или ты искренне надеялся, что меня там разорвут на части и ты больше обо мне никогда не услышишь?

Судя по всему, такой отповеди Эдик не ожидал. Его глаза сузились, превратившись в щёлочки бойниц для стрельбы одиночными, а затем он подался ко мне всем телом и буквально потребовал.

– Рассказывай!

– Ну а что собственно рассказывать? – начал было я, но по напряженному взгляду полковника понял, что он и впрямь не в курсе произошедшего. Моё повествование уложилось минут в пятнадцать и всё это время Эдик молчал, никак не комментируя услышанное.

– Всё? – спросил он у меня, когда я сказал, что отправился домой с ВДНХ.

– Ну да, всё, – кивнул я, не понимая, что ещё он хочет от меня услышать.

– Ну, Ваня, ну ты даёшь, – восхищённо протянул Эдик. – Это ж надо, даже после смерти всех наколоть умудрился. Я-то искренне думал, что придёт буквально два три персонажа. Тогда всё просто. Ищи кому выгодно и кому выгодно прямо сейчас. А он то целый спектакль устроил!

– Ты так говоришь, как будто он сам срежиссировал свою смерть, – отхлебнул я из чашки. – Зачем ему это надо? Или он с того света понаблюдать решил, какой срач из-за его денег поднимется?

– Да не в деньгах дело, – досадливо поморщился полковник. – Ты ж сам видел, что в офисе творится. Я туда даже подняться не могу, чтобы на месте оглядеться, да хотя бы элементарное понять. Сам он умер или помог ему кто? Я, например, поначалу был просто уверен, что его отравили. С его то возможностями можно было спокойно выторговать себе если не вечную, то очень долгую жизнь. Не хочешь с вурдалаками на бессмертие договариваться, найди компромисс с ведьмами. Элементарно, старческие болячки вылечить и спокойно ещё лет пятнадцать ни о чем не задумываться. Так, ладно, где мой кофе?

– Турка там, кофе и сахар сам найдёшь, – махнул я рукой в сторону шкафчика. – Ты сегодня наказан, так что изволь сам за собой поухаживать.

– Если рассчитываешь на извинения, то не надейся! – фыркнул Эдик. – И гони сюда банковские карты Еремеева. – А то на вас с Мироном положиться нельзя. Сначала вы ими обед оплатите, а потом и встречу выпускников организовать захотите.

– Сам дурак, – обиделся я. – Это ж чужие деньги. Сроду в чужой карман не залезал.

– А вот тут извини, ляпнул, не подумав! – тут же сдал назад Эдик. – Но карточки и правда отдай. Я их Жану отвезу. Парень истерить понемногу начинает. Требует, чтобы его немедленно выписали, несмотря на все мольбы врачей. Мне кажется, что он и впрямь решил, будто бы мы его ободрать как липку решили, пока он в госпитале загорает.

– Иностранец, что с него взять, – пожал я плечами. – Папка с документами в прихожей, там и документы на офис, фирму и квартиру где-то в районе Красной Пресни. Я особо не вчитывался, но Алексеев сказал, что это всё уже находится в собственности у Жана. Так что пусть успокоится и перестанет верить во глупые сказки.

– Самое главное сейчас – найти перо, – как будто бы и не услышал меня Эдик. – Я не понимаю, куда оно могло исчезнуть.

– А мне кажется, что Еремеев его просто спрятал, – пожал я плечами. – Ты же не думаешь, что он просто так включил требование о нем в своё завещание. Вполне в его духе, судя по всему. Так сказать, предсмертная шутка.

– А смысл? – вскинулся Эдик. – Извини, но я как-то слабо верю в то, что он решил просто посмеяться после смерти. Тем более, что никаких предпосылок для плохого посмертия. Даже, если это суицид, то не факт, что его душа получит свободу передвижения для наблюдения за спектаклем. Да и вообще, поверь мне, Еремеев был кем угодно, но не сумасшедшим. Он прекрасно понимал, что смерть это конечный приговор и отыграть обратно никак не получится!

– Ну а что тогда? – я с интересом наблюдал, как Эдик варит кофе. Он не любил демонстрировать подобные фокусы, но сейчас, судя по всему, просто был слишком возбуждён, чтобы держать свои эмоции под контролем.

Полковник засыпал кофе в турку, залил его холодной водой и даже не подумал включить плиту. Он просто поднёс к боку турки палец и жидкость в ней моментально закипела. На мгновение я даже увидел пену, собравшуюся выпрыгнуть из сосуда на пол, но Эдик накрыл напиток ладонью, а затем аккуратно вылил содержимое турки в чашку.

Когда я увидел этот спектакль первый раз, то полдня ходил с отвисшей челюстью. Надо будет когда-нибудь исхитриться происходящее на телефон заснять.

– У меня есть подозрение, что Золотое перо украли, – говорил тем временем Эдик, споласкивая турку от кофейной гущи. – Или забрали у Еремеева силой. Возможно, что смерть Ивана Максимовича и пропажа пера связаны напрямую. Но перед этим надо обязательно убедиться, что его нет в офисе.

– И как же это сделать? – поинтересовался я, прикидывая сварить себе ещё кофе или на сегодня уже хватит. Из-за этих несомненно важных мыслей я поначалу даже не понял, что сказал мне Эдик. Так что сначала я завис, и только потом недоуменно посмотрел на полковника.

– Что мне сделать?

– Перевернуть офис вверх дном и убедиться, что пера там нет! – повторил Эдик. – И да, идолов тоже придётся подвинуть!

Глава 9

– А ничего так буржуи живут! – Мирон плюхнулся в кресло возле зелёных растений и с удовольствием покрутил головой по сторонам. – Андрей, я тебе честно скажу, если бы у начальников застав кто-то додумался творить такие канцелярии, то пограничные институты очень быстро оказались не востребованы. Никакой текучки кадров! Любой нормальный пограничник мечтал бы о таком кабинете, а затем честно служил Родине ещё лет тридцать, составляя план охраны в мягком кресле.

– Ай, ладно тебе! – рассмеялся я. – Это первые пару месяцев, наверное, круто воспринимается, а потом становится обыденностью, не вызывающей особенного восторга. Тем более, ты же один на заставе жить не будешь. А дома жена дети и вечное, как мир, выправление мозга напильником.

– Почему напильником? – полюбопытствовал Неклюдов, внимательно прислушивавшийся к нашему разговору.

– Потому что звук в голове примерно такой же, – с улыбкой пояснил я вице-президенту очевидные вещи. – Ах, как давно я не была в кинотеатре. Посмотри, что стало с моими руками. Наш сын уже совсем взрослый, надо задуматься о его поступлении… Две недели подобного мозгоклюйства и единственное, чего будет хотеться, так это повеситься на виду всего этого великолепия.

– Злой ты, Винни, – вздохнул Мирон. – Нет в тебе никакой романтики. Чуть что, сразу вспоминаешь быт, о которой разбивается любой корабль романтики. А вот была бы у тебя такая канцелярия, ты может быть и не женился. Это же просто рай какой-то! Посмотри как клёво! А вот… А где это?

– Кто? – иногда я Мирона решительно не понимал, поэтому даже не пытался угадывать ход его мыслей.

– Ну кнопочка, – продолжал крутиться в кресле Мирон. – Здесь просто обязана быть кнопка вызова секретарши. Такая, чтобы нажал, а в ответ из динамика чарующий голос. Дорогой начальник, чего желаете?

– Дедушка не любил подобные устройства, – холодным или даже механическим голосом прокомментировал Жан Мари. Французик тоже нашёл в себе силы посетить офис Еремеева и сейчас даже не думал садиться, внимательно разглядывая кабинет своего деда. – Он всегда говорил, что руководитель должен не стесняться выходить к народу, иначе очень быстро подчинённые забудут, как он выглядит.

– Мудрый человек, – даже не подумал смущаться Мирон. – Очень жаль, что мне не довелось познакомиться с ним лично. Рядом с такими людьми и сам неосознанно становишься лучше.

– Спасибо, – удивлённо посмотрел на моего напарника французик, а я про себя ухмыльнулся. Мирон обладал редкой особенностью походя делать искренние и оттого удивительно душевные комплименты.

Глядя на него порой и подумать было нельзя, сколько в этом здоровяке сосредоточено доброты и сентиментальности, но именно таким и был мой друг. Сгусток удивительных противоречий.

– Признаюсь честно, даже не знаю, с чего надо начинать, – присаживаясь на диван, пожаловался нам с Мироном Жан Мари. – Дедушка, конечно, объяснял мне, в чем суть семейного бизнеса, но почему-то сейчас я понимаю, что помню из его рассказов совсем немного.

Вообще-то, француз вёл себя достаточно странно. С одной стороны, он явно нервничал, и это было понятно. Он до сих пор не отошёл от стычки на дороге, не избавился от последствий болезни, да и вообще, наше с Мироном общество его явно напрягало.

А вот с другой… Я однажды в одной умной книге вычитал фразу «аристократическая порода». Так вот, у Жана сейчас в лице и поведении проявлялось именно что-то подобное. Чем ближе мы подходили к офису, тем более уверенной и пружинистой становилась его походка. Он вёл себя, как хозяин. Даже нет, он реально вёл себя, как хозяин.

– По-моему, в первую очередь, надо определиться, о каком именно бизнесе идёт речь, – подал голос Неклюдов. Вице-президент явно нервничал от встречи с новым владельцем фирмы, хотя и пытался изо всех сил скрыть своё волнение.

Олег Дмитриевич встретил нас на первом этаже здания, чуть ли не за руку провёл через турникеты и явно пытался уловить настрой французика, продолжая переживать за своё будущее. Прошло уже больше часа, но Неклюдов до сих пор напоминал мне оловянного солдатика.

Натянутый как струна, он только что не щелкал каблуками при каждом обращении к нему Жана. Хорошо ещё, что не начал орать «Яволь, май либер хер!» Я бы, честно говоря, и этому не удивился. Другой вопрос, что мне до сих пор было непонятно, чего в его переживаниях больше – страха за собственное будущее или желания разделить компанию с кем-то из своих партнёров.

– Если вас интересует производство «Белёвских кружев», – поймав взгляд французика, воодушевился Неклюдов, – то, думаю, что я в состоянии ответить на все интересующие вас вопросы. Мне известна вся технологическая цепочка – от закупки сырья и оборудования до производства изделий для конкретного заказчика. А вот касательно информации, которую часто просили у вашего дедушки, то здесь, наверное, вам никто не сможет помочь.

– Почему? – так получилось, что мы втроём задали этот вопрос одновременно и от неожиданности вице-президент даже подпрыгнул, растерянно переводя взгляд с одного собеседника на другого.

– Ну-у-у, – протянул Неклюдов. – Потому, что в эти вопросы никто из сотрудников фирмы посвящён не был. Если в общих чертах, то Иван Максимович встречался с заказчиками, записывал их пожелания, а затем, примерно раз в месяц, устраивал закрытый аукцион, на котором продавались искомые тайны. Пергамент с какой-то записью, камень или оружие… Я не знаю, откуда именно появлялись эти вещи и как осуществлялось их ценообразование. Мне неизвестно, как оповещались участники аукциона, даже нотариус Алексеев, организовывавший мероприятия, получал списки приглашённых от Ивана Максимовича.

– А Золотое Перо? – в очередной раз поинтересовался я у Неклюдова. – Оно присутствовало на аукционах?

– М-м-м, – задумался вице-президент. – Вообще-то нет. Оно было здесь, в офисе. Но все сделки о продаже Иван Максимович подписывал в этом кабинете и именно этим артефактом.

– То есть, с ваших слов получается, что Перо никогда не покидало этого кабинета? – уточнил у Неклюдова Жан Мари. – А где тогда оно хранилось? Неужели просто лежало на столе?

– Не знаю, – расстроенно пожал плечами Неклюдов. Он явно хотел быть полезным своему новому хозяину, но выдумывать несуществующие подробности в этой ситуации было бы явно глупо.

– Да уж, дела, – протянул я. – Близок локоток, да не укусишь.

– Делайте что хотите, но я не могу поверить, что Перо украли, – подал голос Мирон. – Как вы себе представляете, чтобы кто-то сумел пронести артефакт мимо такого количества охранников!?

Этот аргумент прозвучал весомо, хотя мне, если честно, до сих пор не хватало некоторых пояснений. Какой силой напитаны идолы? Что держит их в узде и от чего они могут проснуться? Нет ли опасности, что неведомые сущности могут элементарно сорваться с катушек и превратить Москва-Сити в огромное кладбище?

По идее, на этот вопрос мог бы ответить неведомый Якимов, но штатного колдуна фирмы почему-то опять не оказалось на рабочем месте. Жан Мари, услышав об этом, досадливо поморщился, но, видимо, решил не начинать со скандала знакомство с подчинёнными.

Тем более, что пока практическая помощь этого загадочного господина нам и не требовалась. Мы все и так могли пройти на территорию офиса. Все присутствующие были людьми, а со мной понятно, что совсем ничего непонятно.

– Олег Дмитриевич, – голос французика почему-то показался немного взвинченным. – Я может быть в чем-то неправ, но так вы меня поправьте. Вот скажите, я уже час или даже больше нахожусь в офисе, но так и не сумел понять, а где всё-таки пропадают сотрудники нашей компании. У нас фирме практикуется свободное посещение? Я не исключаю такого режима работы, но проявить уважение и представиться новому владельцу фирмы они могли бы именно сегодня. Более того, мне кажется, что это было бы элементарным проявлением вежливости. Я бы хотел, чтобы вы сейчас же связались с отсутствующими сотрудникам и доложили, когда я смогу с ним пообщаться.

Я с удивлением посмотрел на французика. А у молодого-то оказывается есть гонор, или как это ещё называется. Вот теперь я прекрасно понимаю опасения Неклюдова. Как говорится, гены то никуда не делись. Иван Максимович Еремеев создал огромный и очень доходный бизнес, а у внука, судя по всему, хорошие задатки продолжить это.

Отвисшая челюсть Неклюдова свидетельствовала, что я совсем недалёк от истины.

– Олег Дмитриевич, почему вы молчите? – продолжил давить Жан Мари. – Вы меня услышали?

– К-конечно, – закашлялся Неклюдов. – Сейчас всё будет сделано.

– Подождите, – остановил его французик. – У меня к вам ещё одна просьба. Пригласите, пожалуйста, сюда руководителя кадров и попросите его захватить полное штатное расписание компании.

– Если честно, у нас не так много сотрудников, чтобы держать отдельного кадровика, – как бы оправдываясь, пожал плечами Неклюдов. – Вопросами бухгалтерии и кадрового делопроизводства занималась Ольга Михайловна, помощница Ивана Максимовича. Но она сейчас тоже отсутствует. Смерть господина Еремеева стала для неё тяжёлым ударом, так что я разрешил ей взять несколько отгулов.

– Хорошо, – покивал головой Жан Мари. – Когда она планировала появиться?

– В понедельник, – ответил Неклюдов. – Но вообще официально в нашей компании работает всего пять человек. Директор, он же президент, я в качестве вице-президента, Леночка на ресепшен, наш штатный колдун Якимов и Ольга Михайловна, помощник директора, бухгалтер и кадровик.

– Как так? – удивился Жан Мари. – А производство изделий? Или вы их готовые покупаете?

– Конечно же нет, – снова почувствовал твёрдую почву под ногами Неклюдов. – Плетением обычно занимаются ведьмы из города Белёв, но они всегда работают по разовым договорам, потому что мы не знаем, кто именно возьмёт тот или иной заказ. Да и условия работы каждый раз обговариваются индивидуально.

– Ничего себе, – прокомментировал Мирон. – А почему такие сложности? Разве нельзя просто взять в штат одну или двух ведьм, чтобы они всегда были под рукой и не затягивали исполнение заказов.

– Нельзя, – вздохнул вице-президент. – Каждое изделие уникально и зачастую одна ведьма плетёт не больше двух-трёх вариаций рисунка. Поэтому каждый раз мы не знаем, с кем будем работать.

– А время исполнения заказа? – уточнил Жан Мари. – Оно прописывается в договоре?

– В максимально размытом и неопределённом виде, – развёл руки в стороны Неклюдов. – На это влияет очень много факторов, от конкретных пожеланий заказчика, возможностей и опытности ведьмы до элементарного вопроса – отпустит ли эту ведьму ковен прямо сейчас.

– Такое бывает? – удивился Мирон. – Это же живые деньги! Бизнес в конце концов!

– К сожалению, бывает, – вздохнул вице-президент. – Причём, надо признать, бывает достаточно регулярно. Мы один раз ждали возможности изготовить изделие почти полгода, потому что ковен не отпускал в Москву ведьму, способную сплести необходимый нам узор.

– Интересно, – покивал как будто бы своим мыслям Жан Мари. – А кто поддерживает контакты с ведьмами?

– Я, – несмело улыбнулся Неклюдов. – Конечно же, Иван Максимович знал лично всех руководителей ковенов, но времени на повседневную суету ему решительно не хватало.

– Ковенов? – удивился я. – Насколько я помню, Белев это маленький город, если не сказать посёлок. И вы хотите сказать, что там не один ковен?

– Не один, – пожал плечами вице-президент. – Да и город… Знаете, местные жители могли бы на вас и обидеться. Когда-то Белев был крупнейшим центром купечества не только в Тульской области, но и во всей Российской империи.

– Про пастилу знаю, она вкусная, – снова подал голос Мирон. – Но там же наверное не все пастилой занимались. Что же тогда ещё?

– Оу, – всплеснул руками Неклюдов. – Да всё что угодно. Знаете, например, что там производили женские шляпки, которые высоко ценились даже у модниц Парижа?

– Это очень познавательно, Олег Дмитриевич, – оборвал на вздохе рассказ вице-президента Жан Мари. – Но я думаю что мы можем вернуться к теме Белёва позже. Выясните, пожалуйста, когда приедет господин Якимов, а мы пока поищем Золотое Перо по офису.

Вице-президент вышел из кабинета, а Жан Мари посмотрел на нас с Мироном.

– Ну ты и крут, бродяга! – с уважением покачал головой Мирон. – Честно говоря, не хотел бы я работать под твоим руководством.

– По-моему, я не требую ничего сверхъестественного, – пожал плечами французик. – Если я и успел чему-то научиться в этой жизни, так это тому, что любой бизнес строится на дисциплине. А здесь я пока не увидел даже её зачатков.

– Ты хочешь, чтобы подчинённые тебя боялись? – с плохо скрываемой усмешкой поинтересовался Мирон.

– Пока что я даже не знаю, хочу ли вообще заниматься делами этой кампании, – с нажимом в голосе ответил французик. – Я общался с дедом несколько раз по видеосвязи и каждый раз обещал ему, что не брошу на самотёк бизнес, касающийся снабжения заинтересованных лиц нужной им информацией. По поводу драгоценных украшений там ничего не говорилось. Пока что я просто пытаюсь разобраться в том, как здесь всё устроено.

– А про информацию, получается, ты и так всё знаешь? – уцепился я за волнующую не только меня тему. – Где её брать? Кому продавать?

– Нет, – жизнерадостно улыбнулся Жан Мари. – Пока ещё не знаю. Но дед обещал, что в его записях найдётся подсказка, а покупатели… На такой товар покупатели всегда найдутся…

В моем детстве это называлось отмазка притянутая за уши. Французик только что явно проговорился, но продолжать тему не захотел и съехал с неё, не сильно заботясь о достоверности сказанного.

– Но думаю, что тему моего бизнеса, – Жан Мари выделил слово «моего» интонацией так явно, что не заметить было решительно невозможно, – мы сможем обсосать и попозже. Сейчас это не самое главное. Коль уж мы здесь, то давайте попробуем поискать Золотое Перо, может быть, оно и впрямь банально куда-то завалилось.

Нам с Мироном оставалось только пожать плечами и согласиться. Если верить описанию Неклюдова, то перо было сантиметров 40 в длину и около десяти в ширину, так что это явно не иголка, которую можно случайно не заметить. С другой стороны, если Еремеев-старший или кто-то другой хотели спрятать артефакт от посторонних глаз, то целых два офисных этажа представляли для этого бесконечное количество возможностей.

В любом подобном помещении всегда найдутся какие-нибудь вентиляционные шахты, короба для проводов, электрические щитки и распределительные коробки. И это я ещё не принимаю в расчёт более экзотические варианты, такие как, закопать в землю зелёного уголка или устроить тайник в полу под прибитым ковролином.

Мы провозились часа три и ожидаемо, что абсолютно безрезультатно.

– Я есть хочу, – пожаловался Мирон. – Никто не говорил, что жертву теракта будут морить голодом и заставлять заниматься активными физическими упражнениями.

Не знаю, как Мирон, а вот французик явно нуждался в передышке. Всё-таки не успел он ещё отойти от ранения, а может быть всё дело было в яде, который не смогла вывести до конца из организма даже Целитель со всеми своими умениями.

– Нам осталось осмотреть только зал с идолами, – тяжело дыша, но вместе с тем уверенно заявил Жан Мари.

– Я в вас верю, поэтому предлагаю эту часть квеста пройти без меня, – отказался Мирон. – В лучшем случае, могу понаблюдать за вами издалека. Может быть, мне и должно быть сейчас стыдно, но я откровенно боюсь эти деревяшки. К ним же подойти спокойно нельзя, ощущение, что на тебя со всех сторон смотрят и ждут повода, чтобы броситься.